Текст книги "Храм Телариона. Катария (СИ)"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

За редкими деревьями проглянуло озеро. Ручей с тихим журчанием впадал в него, слегка колебля его неподвижную гладь. Окружавшие озеро деревья походили бы на клёны, если бы не их слишком большие листья, диаметром чуть ли не в полметра. Влад направился вдоль берега, выискивая в траве ягоды.

По-прежнему не видно было никаких признаков присутствия людей. Немного раздосадованный этим, Влад оставил озеро позади и по цветочному морю двинулся на запад, где виднелся лесок. До его первых деревьев он добрался лишь через час. То, что он принял за лес, оказалось фруктовой рощей, через которую, к его радости, пролегала дорога. Её розоватая поверхность была ровной и бархатистой, без единой трещинки, и походила на тщательно вычищенную ковровую дорожку. Людей вокруг не было, но фруктовая роща и главное – эта отличная чистенькая дорога лучше всего свидетельствовали об их существовании.

За дорогой и деревьями явно ухаживали. Нигде не было сорняков и кустарников, деревья росли на одинаковом расстоянии друг от друга. Влада немало удивило, что все деревья были похожи одно на другое, но на каждом росли разные плоды. Многие плоды висели так низко, что до них можно было достать рукой.

Он на всякий случай оглянулся – не видит ли кто, – и сорвал золотистый, с прожилками, плод, внешне похожий на айву. Пару секунд он рассматривал его с сомнением. А не отравится ли он, ведь тут другой мир! Но, вспомнив про амулет, который не должен был дать ему умереть так бездарно, вонзил зубы в сочную мякоть.

По вкусу плод походил на сладкую дыню. "Классно", – сказал себе повелитель амулета и принялся за обе щеки уплетать "айву".

Ни косточек, ни черенка внутри не было. Плод оказался целиком состоящим из мякоти. "Если бы и наши фрукты были такими!" – думал он, срывая с той же ветки другой плод – тёмно-синий, как зрелая слива, и величиной с грейпфрут. Надкусив его, он сразу облился соком. По вкусу это было похоже на что-то из цитрусовых, ближе всего к сладкому апельсину, только с привкусом вишни. И тоже никаких косточек!

– Советую взять ещё вот это – вкус совершенно особенный, тебе понравится, – сказал чей-то приглушённый голос.

Влад отшатнулся и стрельнул глазами по сторонам. Поблизости никого не было. На всякий случай он посмотрел ещё и вверх – может, кто-то прячется в ветвях? Но и там никого...

– Я вижу, ты голоден, а мои плоды отлично утоляют аппетит, – продолжал тот же голос. – Взгляни, какой чудесный манценир, – ветвь прямо перед лицом поражённого Самоделова повернулась и приблизила к нему висевший на ней ярко-красный плод, похожий на очень крупную клубнику. – Тебе ведь раньше таких плодов есть не приходилось?

Влад вдруг понял, откуда исходил голос. С ним говорило само дерево!

– Не приходилось, – пробормотал он, лихорадочно соображая, отойти ему или остаться на месте.

– Да ты стой спокойно, не бойся, – ободряюще сказал голос. – Ты правильно подумал: с тобой говорю я, дерево, и я не причиню тебе вреда.

Тут Самоделов наконец вспомнил, что оказался в мире, где могут происходить чудеса, и перевёл дыхание.

– И сейчас ты правильно подумал, – продолжало дерево. – В нашем мире действительно могут происходить события, которые в твоём восприятии выглядят как чудеса.

Видя, что дерево ведёт себя миролюбиво, Влад осторожно приблизился и взял "клубнику" в руки.

– Мне как-то не приходилось разговаривать с деревьями, – признался он. – А у вас тут все деревья разговаривают?

– Не все, но многие.

– Прямо чудо.

– Просто ты не привык. Но ничего, скоро привыкнешь. Ведь ты в Катарии, стране колдунов!

Влад, зачавкавший было "клубникой", оторвался от неё и посмотрел на дерево.

– Так это Катария?

– Ну да. А ты – исполнитель миссии, явился из Храма Телариона за ключами для Силлирийского Оракула.

Влад был поражён.

– Как вы узнали? – спросил он, вглядываясь в центральную часть ствола, откуда, как ему казалось, исходил голос. – Вы тоже колдун?

– Конечно, колдун. Здесь живут одни колдуны, других нет, и любой из нас, едва только увидев тебя, сразу поймёт, кто ты, откуда и зачем явился.

На тёмной коре чудесного дерева что-то шевелилось, и Влад вдруг понял, что это шевелятся губы. Потом из коры словно бы вылепились нос и глаза, а вскоре проступило всё лицо.

– Теперь ты можешь меня рассмотреть, – сказал колдун. – Ну не всего, а только лицо, но с тебя и этого достаточно. А то тебе, я вижу, странно и непривычно обращаться к безликому дереву... В Катарии тебе предстоит ко многому привыкнуть, в том числе и к тому, что все, с кем тебе придётся общаться, будут всё о тебе знать.

– Так уж и всё? – переспросил Влад, которого вовсе не обрадовала подобная перспектива.

– По крайней мере – всё, что с тобой произошло с момента твоего перемещения из внешнего мира, – ответил колдун.

– Вы читаете мои мысли? – пробормотал Влад упавшим голосом.

– Конечно. Твои мысли тут прочтут все, с кем ни встретишься. В тебе два пласта мыслей: один глубинный, а второй – тот, что лежит на поверхности. Поверхностный пласт – это то, о чём ты сейчас подумал. Прочесть такие мысли легко. А вот то, что лежит у тебя в глубине – труднее, но и это я могу прочесть, если поднапрягусь... Не волнуйся, я не любопытен, с меня достаточно твоего поверхностного пласта. А тут всё ясно: ты послан жрицей Великой Иннурис обходить Оракулы и только что вышел из Храма.

– Значит, вы всё знаете?

– Храм Телариона находится вне пространства и времени, – произнёс колдун фразу, которую Влад уже слышал от Аталь. – У него нет входов и выходов, и в то же время в него входят и из него выходят все миры и времена. Ты вряд ли способен это осмыслить, хоть и стал, благодаря амулету, сильным колдуном. Твоё сознание осталось прежним – сознанием человека из внешнего мира. Ты не можешь охватывать вещи сразу, с одного взгляда на них. Если б ты понимал больше, то понял бы, что вышел из Храма только благодаря амулету. Без него ты остался бы бродить там, как второй человек из твоего мира. Кстати, его зовут Алексей.

– Правда, – сказал Влад. – Вы это тоже вытянули из моей головы?

– А откуда же?

– Вход в Храм пропал, – заговорил юноша, – и я не знаю, успел Алексей выйти или нет...

– Он не вышел, – уверенно ответил странный собеседник Влада. – У него нет амулета, поэтому он остался там. А ты вышел только благодаря этой магической штуковине, которая висит у тебя на груди.

– Но интересно получается! – воскликнул Самоделов. – Сколько раз я просил амулет показать мне выход из Храма, вывести меня оттуда, а он – хоть бы что. И вдруг вывел, когда я этого не ждал и ничего у него не просил!

– Он выполнил твоё желание. Он и другое твоё желание выполнил.

– Какое?

– Ты хотел встретиться с Алексеем. Ведь ты искал его в галереях, звал его, правда?

– Ну да.

– Вот амулет и устроил тебе встречу с ним.

– Наша встреча произошла благодаря амулету?

– А ты как хотел? Ведь случайно встретиться в лабиринте, какой представляет из себя Храм Телариона, – один шанс на миллион!

– Откуда вы это знаете?

– Частью из твоих мыслей, частью – из сведений, которые известны нам, местным жителям. Ведь в здешних краях до тебя появлялись пятнадцать твоих предшественников. Все они начинали свой поход отсюда... Видно по всему, ты так и не понял толком, как пользоваться амулетом, хотя Аталь всё тебе прекрасно объяснила. Из всех исполнителей миссии, какие тут появлялись, ты самый неопытный и бестолковый

– Конечно, я многого не знаю, – Самоделов насупился. – А вы хотите, чтобы я сразу, за одну минуту, всему научился и всё понял?... Кстати, отличная идея! Может, попросить это у амулета?

– Попроси, – сказал катарец. – Но я сильно сомневаюсь, что он выполнит эту просьбу.

– Почему?

– Потому что от такого знания у тебя вспухнут мозги и лопнет голова.

– Ну хотя бы могу я попросить, чтобы я заранее знал всё, что со мной случится в походе?

– Можешь, но и эту просьбу амулет не выполнит. Если ты будешь заранее знать всё про свой поход, то вряд ли начнёшь его.

– Почему не начну?

– Не захочешь.

– То есть, вы хотите сказать, он будет очень опасным?

– Тебе предстоят серьёзные испытания.

– Какие?

– Не знаю. Знаю лишь, что будет опасно, а определённее сказать не могу. Я слишком слабый прорицатель, чтобы говорить о таких вещах.

– Тем более я не верю в предсказания, – заметил Самоделов.

– И правильно делаешь, – одобрил колдун. – Я думаю, это тебе поможет в походе. По крайней мере, здесь, в Катарии, поможет точно. Держи ухо востро и не доверяйся первым встречным. Тут полно мошенников и лгунов, которые будут говорить тебе всё что угодно, лишь бы получить с тебя какую-нибудь выгоду. Лично мне с тебя выгоды никакой, потому что мне ничего не надо. Я не собираюсь отрываться от этого места. У меня тут полно друзей. Это все соседние деревья, тоже катарцы; мы играем и поём по ночам, а иногда оборачиваемся в мотыльков и стаей влетаем в лучи звёздного света, которые серебрятся над дорогой...

Увидев, что Влад доел "клубнику", колдун протянул к нему ветвь, на которой висел ярко-оранжевый плод величиной с кокосовый орех.

– Теперь попробуй вот этот лайванон, тебе понравится.

– Большое спасибо, – ответил Влад, когда плод сам упал к нему в протянутые руки.

Сочная мякоть лайванона на вкус напоминала сладкий виноград, смешанный с какими-то другими вкусовыми оттенками. Всё это вместе взятое создавало совершенно непередаваемое ощущение.

– Здорово, – проурчал Влад, обливаясь соком. – У вас потрясающие фрукты. В моём мире таких нет... А скажите, у вас здесь, значит, и звёзды есть, и смена дня и ночи?...

– Конечно. Тут многое как в твоём мире. Но много и отличий, особенно здесь, в Катарии. Каких – ты сам скоро поймёшь.

– Я уже начал понимать. У нас, например, нет разумных деревьев.

– А я не дерево! – возразил катарец с нотками обиды. – Я – человек, и мой настоящий облик вполне человеческий, похожий на твой. Но я захотел стать деревом, и стал им. Размеренный древесный образ жизни мне пока нравится. Тебе, конечно, не понять, как это приятно – целыми днями дремать на припёке или выдумывать плоды с разными вкусами, которые будут висеть на моих ветвях, пока в один прекрасный день их не сорвёт компания проезжих бездельников из ближнего города. Налетят тучей и за пару минут пожрут всё подчистую...

– И вы разрешите им? – спросил Влад, который был настолько поглощён лайваноном, что пропустил мимо ушей упоминание о городе.

– Разумеется! А для кого же я их ращу? Не для себя же! Больше всего на свете люблю смотреть, как прохожие уплетают их за обе щеки, а потом говорят: "Спасибо за угощение, почтеннейший Гастар". И это хорошо. Пусть приходят снова, я придумаю для них что-нибудь новенькое, может быть, более вкусное.

– Мне бы надоело так, честное слово, – сказал Влад.

– Это потому, что вы, люди внешнего мира, мало живёте, – ответил Гастар. – Мы же, катарцы, почти бессмертны, и оттого смотрим на многие вещи иначе. Когда-нибудь и мне надоест быть деревом. Но это произойдёт лет через сто, или двести. Тогда я стану чем-то другим. Например, дорогой, холмом или скалой, а может быть, домом. То есть – тем, что покоится на одном месте. Терпеть не могу суеты и всяких метаний взад-вперёд. С меня вполне хватает тех двух или трёх ночей в году, когда я обращаюсь в мотылька и кружусь в звёздном свете. Мне нравится всё делать размеренно и основательно. Вот, к примеру, эти фрукты. Думаешь, они возникают за один момент – поколдовал, пошептал заклинание и готово дело?

Влад даже поперхнулся. Он ведь сейчас именно так и подумал!

– Нет, – возразил катарец. – Если бы я был халтурщиком, как большинство моих соотечественников, то, может быть, так и поступал бы. Но, скажу тебе, настоящие, качественные вещи, хотя бы те же фрукты, наколдовать наспех невозможно. Над ними надо думать, надо изобретать, экспериментировать. На это подчас уходят месяцы, а то и годы. Во фруктах главное – что? Правильно подумал. Вкус. А такой вкус как у манценира или лайванона за один присест не создашь!

– В моём мире фрукты тоже не сразу появляются, – прочавкал Влад, приканчивая лайванон. – Многие растут месяцами... Но только одни и те же... Полтора десятка видов... Ну, там, яблоки, груши, сливы...

– Вот! – Гастар взмахнул ветвями. – А всё потому, что в твоём мире люди не могут оборачиваться в плодовые деревья! У вас, небось, один обычный лес и растёт, как на тех холмах, с которых ты спустился. Я ничего не имею против обычных деревьев, но они бездушны и примитивны, и нас, катарцев, обратившихся в деревья, сравнивать с ними просто смешно!

– Я и не собирался... – начал Влад, но Гастар его перебил:

– Они даже плодоносить толком не могут, каждый раз одно и то же, одно и то же. А у меня всегда что-нибудь новенькое. У меня плоды не повторяются. Подойди ко мне через пару-тройку месяцев и отведай хотя бы тех же манцениров. Увидишь, что у них будет уже чуточку другой вкусовой оттенок...

– И этот очень хорош, – Самоделов вытер мокрые от сока руки о штаны. – А нельзя ли ещё какой-нибудь попробовать? Хотя бы вон тот, желтоватый?

– Конечно, можно! Это джеламик, – катарец наклонил нужную ветвь поближе к Владу. – Я совершенствую его вкус уже лет пятьдесят, но, чувствую, вряд ли когда-нибудь достигну идеала. Идеала достичь невозможно...

Джеламик на вкус показался Владу похожим на смесь вишни с бананом, с присутствием ещё каких-то винных оттенков. Мякоть, в первый момент казавшаяся твёрдой, как у ананаса, при попадании в рот мгновенно размякала. Влад за полминуты умял почти половину плода, хотя он был таким же крупным, как и предыдущие творения почтенного Гастара.

– Вкусно, – признался он.

– Я всегда радуюсь, когда попадается настоящий знаток, способный оценить мою работу, – сказал Гастар. – Ты один из них.

Влад потянулся к ещё одному манцениру, висевшему на соседней ветви, но тот, как только что джеламик, сам свалился ему в руки.

– Насыщайся, ведь тебе предстоит неблизкий путь в Мериддо, – сказал катарец. – Это наша столица. Там ты предстанешь перед королём Гимелином, и он объяснит, как получить ключи для Силлирийского Оракула.

– А разве ключи не у него? – спросил Влад. – Мне их надо ещё у кого-то получать?

– Да, – ветви снова колыхнулись. – Ты должен сам найти ключи, прочитав о них в фивейских свитках.

– В чём?

– В фивейских свитках. Это куча древних полуистлевших тряпок, на которых начертаны какие-то знаки. Знаки невидимы, и проступают только при определённых условиях. В свитках написано обо всём на свете. В том числе и о твоих ключах.

Влад перестал чавкать.

– Но мне, по крайней мере, скажут, как их прочитать?

– Увы, прочитать их не может никто во всей Катарии, даже государь, – ответил Гастар. – Но ты сможешь, потому что на тебе амулет Великой Иннурис. Во всяком случае, твоим предшественникам это удавалось.

– Значит, и мне удастся. Что я, глупее их?

– Не глупее, совсем не глупее, – с готовностью согласился Гастар. – Ты только ничего не бойся и верь в свои силы.

– Веры во мне хоть отбавляй, – сказал Влад, – тем более если это поможет мне вернуться в мой мир!

– По опыту твоих предшественников могу предположить, что у нас, в Катарии, всё для тебя сложится благополучно. Государь у нас добрый, он тебе поможет. Ты, скорее всего, без больших хлопот обретёшь ключи и переместишься в Силлирию. Что с тобой произойдёт там – я не знаю, это уже другой мир... Но ты не отведал ещё аллиара, – к Владу протянулась ветвь с круглым плодом нежного персикового цвета. Влад почему-то подумал, что и на вкус он похож на персик. И неожиданно угадал.

– Пер-сик, – повторил Гастар, явно прочитав его мысли. – Вкус аллиара я изменил только что, когда ты подумал о фрукте под названием персик. Ты ведь и вкус персика вспомнил. И вот, на тебе, пожалуйста. Похож?

– Это настоящий персик, только крупный и без косточки! – воскликнул Влад.

Гастар разразился добродушным смехом.

– Пусть это будет напоминанием о твоём мире.

– Мой мир, правда, очень хорош, – сказал Влад, поглощая персик-аллиар. – В нём всё как у вас, только колдунов нет. Хотя, может, и есть, но их так мало, что об этом не стоит и говорить.

– Если захочешь взять моих плодов в дорогу, то я тебе сейчас сплету корзинку.

– Буду очень благодарен.

Снова зашевелились ветви, сомкнулись у верхушки, и Влад опомниться не успел, как ему в руки плавно опустилась корзинка, наполненная плодами с чудесного дерева.

– Спасибо вам, почтеннейший Гастар, – Самоделов признательно улыбнулся. – Вас так, кажется, зовут? А меня – Влад. Приятно было познакомиться. Даже не знаю, как вас благодарить.

– Отблагодаришь меня тем, что отведаешь моих фруктов.

– Скажите, а они тоже... – Влад оглянулся на соседние фруктовые деревья, которые, судя по движению их ветвей, проявляли живейший интерес к его беседе с Гастаром.

– Тоже, – подтвердил Гастар. – Мы все тут одна компания. Не любим спешки и суеты, и очень любим фрукты... Сейчас следуй по этой дороге, она приведёт тебя в город за рекой. Дорогу зовут Полтарнис. Будь с ней повежливей. Она страшная ворчунья, но добродушна и покладиста. Если понравишься ей, то в город доставит мигом.

– Она тоже живая?

Гастар засмеялся.

– Какой же ты неопытный! Не знаешь самых простых вещей... Ну да, тут у нас все дороги живые. Привыкай.

– Тогда я пошёл.

– Прощай. Ты прервал мой полуденный сон, так что теперь мне придётся отсыпаться до самого заката.

– Прощайте, – сказал Влад. – Может, встретимся как-нибудь.

И он направился к дороге, которую заметил ещё когда приближался к саду. Он шёл и оглядывался на Гастара, на другие фруктовые деревья, слабо покачивавшие ветвями, усыпанными алыми, лиловыми, жёлтыми и оранжевыми плодами. Деревья как будто приглашали его сорвать их плоды.

Солнце клонилось к закату. Мягкие сумерки сада были насквозь пронизаны золотистыми лучами. От плодов в корзинке восхитительно пахло. Ароматы казались Владу знакомыми, но он никак не мог вспомнить, какие именно земные фрукты могли так пахнуть. Он с трудом удерживался, чтобы не взять какой-нибудь плод и не впиться зубами в его сочную мякоть.

Глава вторая

Полтарнис

На розовую дорогу он ступил с некоторой опаской.

– Добрый день, – очень вежливо сказал он, не особенно рассчитывая на ответ. – Мне надо попасть в Мериддо. Вы можете показать путь?

– Ну, до Мериддо я тебя не доведу, – послышалось вдруг из-под его ног. Влад поспешно шагнул в сторону, в первый момент подумав, что на кого-то наступил. – Я начинаюсь в окрестностях этого сада и веду только до Бетмуры, а дальше есть другая дорога, но я с той тёткой даже знаться не хочу, слишком много она из себя воображает. Представь, однажды по ней сделал несколько шагов сам король, и с тех пор она задрала нос. Разрисовала себя золотыми цветами и стала называть себя "королевской"! А вот по мне никто из сиятельных особ не ходил, но чем я хуже? Я глаже её и перехожу через два моста, а она только через один.

– Вы, насколько я понимаю, здешняя жительница, превратившаяся в дорогу? – робко поинтересовался Влад, не зная, куда ему глядеть, потому что голос, хоть и исходил по-прежнему снизу, вроде бы переместился куда-то вправо. – Или вас кто-то превратил в неё?

– Кто это мог меня превратить? – ворчливо отозвалась Полтарнис. – Меня, помимо моей воли, может во что-нибудь превратить только король, и больше никто. А в дорогу я обернулась сама, по собственному желанию. Уже, считай, больше пяти сотен лет лежу здесь, и это мне нравится. И обличье пока менять не собираюсь. Может, только переменю место, а то здесь в последние годы что-то мало народу стало ходить. Перекачусь, пожалуй, куда-нибудь поближе к морю. В приморских провинциях, говорят, по дорогам больше ходят.

– Простите, уважаемая Полтарнис, если сказал что-нибудь не то, ведь я прибыл сюда... – начал Влад.

– Из другого мира, с миссией от Великой Иннурис, можешь не рассказывать, – Влад увидел, как справа по поверхности дороги словно бы пробежала волна. – Тут уже проходили такие как ты. Тоже от Великой Инннурис и тоже за ключами для Силлирийского Оракула.

– Да, но вы знаете, им не удалось обойти все пять Оракулов... – снова начал Самоделов, и снова колдунья его перебила:

– Конечно не удалось, а то не отправили бы в поход тебя! Помню твоих предшественников, хорошо помню. Один брезгливый такой попался, от фруктов наших нос поворотил, а был ещё который начал пугать, что обратит меня на всю жизнь в лягушку, и хватался за амулет. А что, ведь мог бы и обратить сдуру!

– Я вас ни во что обращать не собираюсь, мне бы только добраться до короля, – сказал Влад.

– Его величество уже знает о твоём прибытии, – ответила Полтарнис. – Наверное, он уже и фивейские свитки приказал для тебя из кладовки вытащить – чтобы ты прочёл в них про ключи.

– А я смогу прочесть?

– Сможешь, не сомневайся. Если не с первого-второго раза, то с двадцать пятого уж точно. В них ты прочтёшь, какие такие ключи, и где их взять, а потом пойдёшь и возьмёшь. Для тебя, повелителя амулета, это просто... Хотя может случиться всякое...

– Что? – Влад навострил слух. – Что может случиться?

– Не могу сказать, потому что не знаю. Но предчувствие говорит мне, что твой путь будет более трудным, чем у твоих предшественников. Тебе надо поспешить. По предсказаниям звездочётов, на Катарию надвигаются дурные события, но никто не знает точно, что произойдёт.

– Почтенный Гастар сказал, что я получу ключи и перенесусь в Силлирию, – заметил Влад.

– Согласна с ним, – ответила колдунья. – Ключи ты обретёшь и перенесёшься куда тебе надо.

Юноша вгляделся вдаль. Дорога, плавно петляя, исчезала среди небольших рощиц и усыпанных цветами полей.

– Далеко ли отсюда до города? – спросил он.

– Со мной ты будешь там через час, – ответила Полтарнис.

– Кстати, повторите пожалуйста, как он называется.

– Бетмура. По-древнекатарски значит: "город за рекой". Тут у нас многие названия остались с древности. На прежнем языке уже мало кто говорит, а всё называют города по-старому – Бетмура, Мериддо, Каморак...

– В моём мире точно так же, – кивнул Влад. – Я, например, жил в городе под названием "Москва", так все уже забыли, что означает это слово.

– А ты отличаешься от своих предшественников, – заметила Полтарнис. – Я знала одиннадцать из них, они прошли по мне. Ты какой-то не такой. Какой – не могу объяснить... Склад ума у вас у всех разный, и думаете по-разному, но есть в тебе что-то, чего не было у них. Наверное, это какая-то особенность людей твоего мира... Ладно, заболталась я, становись на меня и помчимся!

Самоделов снова ступил на мягкое полотно дороги, сделал по нему шаг и замер: поверхность под его ногами зашевелилась. Он расставил ноги, чтобы сохранить равновесие, но тут выяснилось, что можно и не напрягаться: волны, пробежавшие по дороге, были плавными и невысокими. Влад даже ухмыльнулся. Это показалось ему чем-то вроде игры. Наверное, такие же ощущения испытывают пловцы на досках.

А потом, к его удивлению, вместе с волнами тронулось вперёд и всё дорожное полотно. Волны по-прежнему катились под его ногами, только сделались ещё плавней и ниже, и вскоре он настолько освоился с ними, что почти перестал обращать на них внимание. Стоя на одном месте, он двинулся вперёд с полотном дороги, движение которого всё ускорялось. Влад это почувствовал по ударившему в лицо ветру и по тому, как поплыли, уносясь назад, цветы у обочин.

Видя, что опасности нет, он подумал, что можно, наверное, и присесть.

– Да, и правильно, садись, – отозвалась на его мысли дорога, в эти минуты больше похожая на зыблющуюся на ветру ленту. – А то чего будешь стоять весь путь. Устанешь раньше времени. Отдыхай пока, фруктами закуси.

– Пожалуй, так и сделаю, – с готовностью согласился Самоделов, усаживаясь и доставая из корзинки лайванон.

– Прибудем в Бетмуру, а оттуда, как я говорила, в Мериддо ведёт дорога, разрисованная золотыми цветами, – говорила Полтарнис. – Она попроворней, чем я, что правда, то правда. Договоришься с ней – помчит так, что только ветер в ушах засвистит. Но добираться по ней дня три, не меньше. Быстрее долететь по воздуху. А ещё быстрее просто переместиться туда.

– Это как же? – спросил Влад.

– Ну, то есть, сейчас ты здесь, а через секунду – там.

– Это посредством нуль-транспортировки, что ли?

– Посредством колдовства, чего же ещё. Многие сейчас так и перемещаются, если кому срочно надо. Но для этого нужно умение. Понимаешь, при таких перемещениях всё не просто. Вот ты здесь в человеческом облике, а через секунду оказался за тысячу километров. Но оказался ты там не в своём облике, а в облике, например, пня или птицы. Причём ты не хотел оборачиваться пнём или птицей, но так само собой произошло. А почему? Потому что колдуешь неправильно. Мгновенное перемещение – это сложнейшее колдовство, даётся не каждому катарцу. Но кто умеет – тот и сам переместится, и тебя переместит в лучшем виде. Проще всего переместиться через зеркала. Но сам ты не сможешь, тебе нужен провожатый. Только не вздумай исполнить взамен какую-то просьбу! Ищи тех, кто сделает это бескорыстно. Таких много. И вообще поменьше пускай в ход силу амулета, целее будешь. Я бы и сама переместила тебя в Мериддо за минуту, я это умею, но сначала мне нужно принять мой человеческий облик. А потом снова обращаться в дорогу... А это так хлопотно – обращаться в дорогу! Надо раскатываться на много километров...

– Вам приятно быть дорогой? – спросил Влад, обливаясь лайваноновым соком.

– Большинство катарцев не находят в этом удовольствия, иначе бы все были дорогами, – ответила Полтарнис. – Всё дело в характере человека, в его привычках. Дорогой и вообще малоподвижным предметом становятся в основном люди спокойные, уравновешенные, добропорядочные. Вот я, к примеру, и домом была, и деревом, а потом по совету друзей растянулась и улеглась на землю, став дорогой. Мне понравилась. Чувствуешь себя исполином, глядящим в небо...

Доев лайванон, Самоделов взялся за манценир. Дорожное полотно казалось мягкой периной, плавно покачивающейся вверх-вниз. Ветер обвевал приятной прохладой, солнце не ослепляло, виды рощ и полей открывались один краше другого. Мир был поистине великолепен. Но Влад чувствовал, что в этом великолепии чего-то недостаёт. Наконец догадался: недостаёт людей!

– Ничего, скоро покажутся, – сказала дорога. – Подойдём ближе к городу, и покажутся. Пока мы ещё слишком далеко... Впрочем, нельзя сказать, что людей совсем нет, – голос Полтарнис только что раздавался спереди, а теперь звучал сзади, как будто невидимая колдунья переместилась где-то под ним и устроилась за его спиной. – Видишь ту рощу? Это катарцы, обернувшиеся деревьями.

Влад оглянулся на рощу. Заодно покосился назад: а вдруг и правда там кто-то сидит? Но за спиной никого не было.

– Зачем они обернулись деревьями?

– Им так нравится. Тебе следовало бы знать, что большинство катарцев очень любит время от времени менять свой облик. Они оборачиваются во что угодно – в деревья, дома, дороги, статуи, бочки, стулья, птицы, табуретки, насекомые, цветы, в двойники своих знакомых, да мало ли во что ещё, ведь новый облик – это всегда новые ощущения, а для многих катарцев чуть ли не главное в жизни – это новые ощущения...

Влад во все глаза смотрел на рощу, проплывавшую справа. Раскидистые деревья с сочными зелёными листьями, усыпанные крупными цветами, стояли, как в саду Гастара, на одинаковом расстоянии друг от друга. В лучах заходящего солнца золотились их стволы, блестела листва. Благодаря цветам разной окраски роща казалась огромным цветником. Когда дорога, по которой, как по волнам, плыл Влад, приблизилась к одному из деревьев, цветы вдруг оторвались от ветвей и, словно стая мелких разноцветных птиц, взвились в воздух и закружились роем. Вслед за ними сорвались цветы с соседнего дерева, потом с другого, и вскоре над рощей и над дорогой кружились уже десятки разноцветных стай. Они меняли очертания и смешивались друг с другом, образуя, как в калейдоскопе, различные цветовые узоры.

Влада настолько захватило это зрелище, что дорога даже сбавила ход, чтобы он мог подольше полюбоваться им.

– Они приветствуют нового исполнителя миссии, – сказала Полтарнис.

"Это и правда страна колдунов..." – восхищённо думал Влад, глядя, как в воздухе кружат сотни, тысячи разноцветных созданий – то ли оживших цветов, то ли крупных бабочек.

– Все они уже знают, что ты повелитель амулета Великой Иннурис и прибыл в Катарию за ключами для Силлирийского Оракула.

– Ничего себе – уже знают, – пробормотал Влад, и подумал: "Всегда, что ли, так будет – к кому ни подойду, все будут обо мне всё знать?"

– Вот именно, – подтвердила колдунья.

"А хорошо это или плохо? – задумался он в следующую минуту. – Ну и ладно! Пусть знают! Легче будет общаться".

– Вот именно, вот именно, – повторяла Полтарнис, словно соглашаясь с его мыслями.

Роща осталась позади. Прежде чем она скрылась за холмом, Влад успел заметить, что порхающие рои начали опадать, садясь каждый на своё дерево.

Вскоре он увидел и первого катарца, имевшего, как выражались Гастар и Полтарнис, "человеческий облик". Несколько в стороне от дороги, метрах в пятидесяти над землёй, пролетело кресло, в котором, держась за подлокотники, сидел худощавый мужчина, как показалось Владу – смахивающий на индуса. Он был смугл, темноволос, без головного убора, в лиловом сюртуке, тёмно-зелёных штанах до колен и в коричневых сапожках с острыми носками. Он повернул в сторону Влада своё удлинённое, гладко выбритое лицо, сдержанно кивнул и, не снижая скорости, полетел дальше, пока не превратился в точку вдали и не исчез на фоне холмов.

– Сейчас редко кто ходит по дорогам, – снова послышался ворчливый голос Полтарнис. – Все только и знают, что летают, носятся как угорелые. Раньше по дорогам ходили пешком, бегали, скакали, у обочин расставляли указатели, за мной даже следили на выходе из города, строжайше заставляли регулярно чиститься; а теперь, видишь ли, только летают, а на меня и внимания не обращают... Но это только у нас, на востоке, такое отношение к дорогам. А вот в южных провинциях – совсем другое дело. Там дороги уважают. По ним и ездят, и ходят... Нет, пожалуй, переберусь туда. Хотя хлопотное это дело – перебираться. Сворачиваться, обращаться в человека, перемещаться, потом опять обращаться в дорогу, опять разворачиваться... Да и просто так не развернёшься, могут не дать соседние дороги. Знаешь, какая это морока – найти подходящее место, где развернуться? Это же целая история...

Пока она бормотала, Влад заметил ещё двух летунов. Один летел на большой подушке, лёжа на ней вниз животом. Из-за подушки виднелись только его голова и ступни в узконосых ботинках. Этот катарец был не таким смуглым, как тот, что недавно пролетел в кресле; он был рыжеват и имел длинные свисающие усы. Второй летел, стоя на прямоугольном предмете, похожем на дверь.