Текст книги "Удивительный Самсон. Рассказано им самим... и не только"

Автор книги: Игорь Храмов

Соавторы: Александр Засс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава III

Когда моё обучение у дрессировщика закончилось, меня перевели в труппу борцов, сопровождавших цирк, у Юпатова была такая труппа, как и у большинства других цирков, путешествующих по Континенту[6]6
  Так британцы из-за своего островного самосознания привыкли называть материковую часть Европы (прим. составителя)


[Закрыть]. Здесь меня мяли, швыряли, иногда я получат по уху. Вот шрам, с которым теперь щеголяю и про который думают, что он остался у меня от бокса. Это совсем не так! Я получил это «украшение» от парня по имени Сергей Николаевский, могучего гиганта, весившего около 22 стоунов[7]7
  Примерно 140 кг (прим. составителя)


[Закрыть]. Николаевский был капиталом юпатовской труппы борцов, и если надо было кого напугать, это дело поручалось ему. Он был, как говорят в Америке, «крутой» парень.

В общей сложности я пробыл в юпатовском заведении около 18 месяцев, переезжая с места на место. Но в борцовском номере я выступал около шести месяцев, потом появилась возможность сделать собственный номер, такой, который я всё время вынашивал в своём сердце. Эта перемена случилась довольно любопытным образом, как вы увидите.

Однажды вечером мы, борцы, после особенно изматывающего представления собрались у очага в нашей квартире, ели, пили, пребывали в обычном для нас весёлом настроении, когда разговор зашёл на тему силы. Николаевский, наш вожак, был, по всеобщему признанию, самым сильным в нашей компании, когда дело касалось чистой и простой борьбы. Он не был самым умелым в болевых захватах, но, как я вам сказал, он был настоящий гигант, крайне грозный человек. Но помимо борьбы мы ничего не знали о его возможностях вне борцовского ковра. Никогда, знаете ли, не возникала необходимость проверить их.

В соответствии со своим положением капитана борцов за Николаевским всегда было последнее слово. «Вы все сильны, – сказал он, – но я сомневаюсь, что среди вас найдётся тот, кто сделает одну простую вещь, какую я вам сейчас покажу. Пойдёмте все со мной, и посмотрим».

Итак, как было сказано, мы встали со своих мест и пошли за ним в другой конец цирка, где на колёсных платформах стоял рад клеток с дикими животными.

Когда мы все собрались, Николаевский подошел к одной из них, где беспокойно и злобно метался король цирка – гигантский бенгальский тигр. Пробормотав зверю несколько слов, чтобы успокоить его, наш вожак взялся своими жилистыми руками за два прута клетки и, презирая постоянную опасность быть разорванным, стал тянуть, пока не выгнул эти прутья наружу. «Кто-нибудь из вас может сделать это? – сказал он. – Думаю, что нет. Однако этого никогда не узнать, пока каждый не попробует».

Мы посмотрели на прутья, на тигра и друг на друга. Но никто не выступил, чтобы попытаться повторить трюк нашего вожака. «Довольно! – крикнул один из наших. – Здесь никто не может этого сделать, кроме Сергея Николаевского. Чего тут пробовать и зря тратить время?»

Но я в этом не был уверен! Насколько я знал, только что показанный силовой трюк по-настоящему серьёзен, так как прутья клетки тигра очень крепкие. Но это не значило, что никто другой не способен исполнить его. По мне, так я думал, наш вожак сказал мудро: пока все не сделают попытку, нельзя знать это наверняка. Итак, раз никто больше не желал опробовать свои силы в этом испытании, я решил сам сделать подход.

Услышав это, вся компания очень развеселилась. Но не Николаевский. «Не смейтесь, – сердито приказал он, – хотя Засс самый невысокий из вас, у него самое храброе сердце. Давай. Александр, посмотрим, что ты можешь сделать! Я хорошо знаю, что твоя сила во много раз больше, чем твой рост».

Обозлённый насмешками своих товарищей, но очень обрадованный словами нашего вожака, я принялся повторять то, что он сделал. Тигра я не боялся, гак как он знал меня хорошо, и хотя тот разъярён, был уверен, что зверь на меня не бросится. Итак, нисколько не беспокоясь насчёт тигра, (я тоже сказал ему нескольких слов), я сосредоточил все свои силы и внимание на том. что собирался сделать. И очень скоро обнаружил то, что казалось таким чудесным для собравшейся компании, вовсе не было таким тяжёлым. Легко я раздвинул два прута клетки. Даже легче, чем это сделал Николаевский.

«Хорошо сделано, Засс! – сказал наш вожак. – Из всей моей банды ты самый сильный и самый храбрый». Но это не было так очевидно для моих товарищей, которые, увидев, как легко я исполнил этот трюк, захотели последовать моему примеру. Однако они не смогли это сделать. Потому что тигр теперь совсем озверел и угрожал лапой и зубами каждому из них, кто пытался взяты я за клетку.

Но Николаевский совсем не хотел так просто закончить эту забаву: он вызвал укротителя, который сдерживал тигра специальными вилами, пока остальные друг за другом пытались повторить то, что сделали я и наш предводитель. Прикрытые от опасности, они тщетно старались. Ни один человек из группы не смог согнуть ещё одну пару прутьев ни на дюйм. Их очень удивило это обстоятельство. Впервые они осознали, что в их среде есть силач, который никогда раньше не удосужился показать свои способности.

«Довольно, – сказал Николаевский после того как все они признали поражение. – Засс сейчас покажет нам, может ли он выпрямить прутья, как они были раньше». И, как было велено, я стал выправлять прутья, хотя не так успешно. Но под одобрительные крики всех снова и снова жал на прутья, пока, наконец, все четыре прута не распрямились. В глазах моих товарищей я поднялся очень высоко благодаря этой демонстрации силы.

На следующее утро начальник цирка прислал за мной, так как Николаевский ознакомил его с вечерним происшествием. И то, что он сказал, мне чрезвычайно понравилось. Юпатовский цирк собирается возить на свои гастроли силача, на номерах которого будет основано представление. И этим силачом будет Александр Засс. Есть ли у меня особые предложения по своему выступлению? Так говорил со мной директор юпатовского цирка.

В ответ на эти вопросы я отвечал, что могу многое делать: сгибать железные прутья, рвать цепи, ещё рассказал о силе своих зубов. И о моей большой силе, развитой в грудной клетке, тоже сказал. Это его очень заинтересовало. Превосходно, – сказал он. – выстрой своё выступление и будь готов показать его через три дня. За это время проси, не стесняясь, всё, что тебе требуется для номера, так как я хочу, чтобы тебе всячески помогли с подготовкой».

Поскольку мне не нужно было повторять это предложение дважды, я сразу же принялся за дело. Прутья и цепи можно было раздобыть во множестве, гак как мы находились недалеко от большого города, и обеспечить другой реквизит было тоже совсем несложно. Для демонстрации силы сопротивления моей грудной клетки, я предложил всем борцам пройти по мне, когда стану лежать на спине под деревянной платформой, которая покоилась бы на моей груди. А чтобы показать силу моих зубов, челюстей и шеи предложил зависнуть под куполом цирка, зацепившись ногами за кольца, когда двое самых тяжёлых борцов сидели бы на стропах, которые я держал зубами и вращал. Эти номера должны были стать основными. Другие маленькие трюки – такие как балансирование стола на моем лбу, а на столе поставлен стул, где сидит человек, играющий на музыкальном инструменте, и хождение на руках по острию гвоздей, – подобные «мелочи» я хотел поставить между номерами для разнообразия и передышки.

За три дня, предоставленных мне, я вполне подготовился и имел немедленный успех, который порадовал всех причастных к нему, так что будет чистой правдой сказать, что я был очень популярен в этом цирке. И со временем я выдумывал новые номера и включал их в моё выступление, чтобы поддерживать его привлекательность и обновлять его. Нет нужды говорить, что теперь я зарабатывал намного больше денег. Совсем не так, как я зарабатываю в эти дни, конечно, но довольно много, тем не менее. И как легко они приходили, гак же легко и уходили. Я не был даже наполовину бережливым, каким следовало бы оказаться, эту мудрость мне пришлось осознать чуть позже.

Как силач я продолжал выступать в юпатовском цирке до самого его конца, который был очень драматичным и совершенно неожиданным, ибо цирк уничтожил пожар. Однажды ночью, прямо накануне нашего прибытия в город, где ожидались очень хорошие сборы, в загонах для животных возникло пламя, и про сто за то время, за которое произносятся эти слова, гордый цирк Юпатова превратился в груду дымящихся развалин. Большинство животных погибло, а те, кто спасся от огня, в ужасе бежали в лес. Из людей никто не погиб, но все мы сразу оказались предоставлены сами себе, так как конец этого прекрасного цирка означал полное разорение его хозяина. Говорили, что пожар был устроили конкуренты, ревновавшие к престижу юпатовского заведения. Но это нельзя было доказать. Даже если это и так, они не оставили никаких улик.

После этой беды семеро борцов, включая Сергея Николаевского и меня, составили небольшую ватагу и ездили по стране, показывали борьбу и вызывали всех, кого можно было привлечь к состязаниям. В те времена мы зарабатывали плохо, часто по нескольку дней кряду с трудом добывая хоть что-то, чтобы поддерживать свои силы. Очень тяжелое время настало, могу вам сказать. Затем нам улыбнулась удача, и вот каким образом это случилось.

Однажды, во время наших странствий, мы добрались до маленькой деревни и на её главной улице увидели афишу, в которой объявлялось о приезде цирка Хойцева в Ашхабад, город, расположенный в нескольких милях оттуда. Этот цирк, как мы знали, показывал особенно много борцовских представлений, и труппа, с которой он гастролировал, считалась очень сильной, с лучшими борцами страны. Это была не такая богатая компания, как у Юпатова, это мы тоже знали, но, тем не менее, это могло помочь нам выпутаться из нашего бедственного положения. Итак, обсудив наши перспективы, мы решили отправиться в город и посмотреть, можно ли устроить наши дела.

Мы добрались до Ашхабада к вечеру, усталые, проголодавшиеся, не имея на всех ни рубля. Здесь мы нашли весёлый цирк, много борцов, бросающих вызов публике, но мало зрителей, готовых принять его. Это предоставляло необходимую нам возможность, и мы с Николаевским вышли, готовые сразиться с любым из тех, кто этого захочет. Управляющий сначала не соглашался выпускать меня. «Слишком маленький, – сказал он, – ты не продержишься и секунды против любого из моих людей. Да они просто съедят тебя!» На выход Николаевского, однако, он был согласен, так как думал, несомненно, что такой здоровый детина будет хорошо смотреться против отобранного им человека, который должен был расплющить Сергея.

Но Николаевский не хотел выходить без меня! «Мы друзья. – сказал он, – и нам обоим нужно пропитание. У нас ещё пятеро товарищей. А на деньги, которые заработаем, мы купим вволю продуктов на всех. Это удивило хойцевского управляющего цирком, и он все-таки сдался. «Будь по-вашему. – сказал он, – но сегодня вы заработаете немного. Разве не знаете, против кого выходите? Ну да ладно, это просто глупый разговор. Нам всё равно нужны противники, так что давайте».

Мы проследовали за управляющим, проходя мимо людей, с кем-то из которых предстояло бороться. Это были здоровые парни, они улыбались, уверенные в том, что способны обессилить и положить любого, у кого хватит дерзости выступить против них. Но их вид не путал нас. Мы сами через всё это проходили, и не один раз, хотя они об этом не знали. Ко всему, мы были в отчаянном положении, так как оба были голодны.

Когда мы вошли, нас попросили назваться. Но мы отклонили этот вопрос, так как предпочли, чтобы нас заявили как незнакомцев. Это добавило ещё немного веселья на наш счет, так как про нас подумали, что мы уроженцы какой-то близлежащей деревни, где, возможно, считались умелыми борцами и не хотели, чтобы наше поражение стало особо широко известно. Ибо, как нам было сказано, мы шли к неизбежному поражению. Но это, однако, возразили мы, ещё нужно проверить.

После необходимых предварительных обсуждений с инспектором манежа нас разбили на пары. Сергей Николаевский, так вышло, получил партнера по крайней мере на 4 стоуна легче, чем был он сам. так что мне стало жалко этого беднягу. Мне, с другой стороны, достался человек, ростом почти что с Николаевского. Тут мне, я бы сказал, впору было жалеть себя – или, по крайней мере, свои шансы на победу.

Поединок Николаевского с его противником шёл первым. Как я и предполагал, он не продлился долго. Соперники немедленно начали кружиться, стараясь провести захват, наш вожак сделал бросок и, ухватив противника своими могучими руками за талию, сбил его с ног и с силой швырнул на землю, навалившись всем своим весом на обескураженного неудачника. Схватка завершилась, едва начавшись: борец хойцевского цирка был без сил распростерт на полу.

Сенсационное завершение состязания вызвало огромное оживление, наши ребята, которые стали свидетелями быстрой победы Николаевского, шумели больше всех. Вскоре, однако, порядок восстановился, и мы с моим соперником выступили вперёд, причём наше неравенство в размерах вызвало большое удивление. Его вес, должно быть, по крайней мере на семь или восемь стоунов превышал мой. Но он столько весил не за счет мышц, как я успел заметить, его масса в основном состояла из жира и ничего другого. И поэтому я составил план, который, как считал, поможет мне победить. По крайней мере, я очень искренне на это надеялся.

Как только мы встали друг против друга, мой противник бросился на меня, надеясь сбить меня точно таким же образом, как сделал Николаевский с его товарищем. Я предвидел этот ход и подготовился к нему. Когда он двинулся на меня, я нырнул у него между ног и опрокинул его, молниеносно развернувшись для атаки. Но как бы крепко ни захватывал его, он вырывался, так как был не только очень сильным, но и скользким, как сало. Эта показалось неестественным. Его тело оказалось словно намазанным маслом – такой любимый нечестный приём у борцов всех стран, пока правилами это не было запрещено.

Прошло несколько мгновений, и он вновь стоял на ногах. И тут я навязал ему свой бой. Я ловко уклонялся от каждого его броска, пока его тяжёлое дыхание не подсказало, что настала пора для новой атаки. Итак, начав наступать, я скоро заставил его отступить, и. изловчившись, тяжело бросил его. Затем раньше, чем он успел прийти в себя, запрыгнул на него как тигр, пригвоздив его плечи к мату после минутной (или около того) яростной борьбы.

Произошедшая сцена стала незабываемой. Так долго хойцевские борцы выступали по стране, без труда одолевая бесчисленных соперников, что их стали считать почти что непобедимыми. Однако вот пришли два незнакомца и победили двух лучших людей этой группы. Велико было удивление и громким был рёв, вызванный этим неожиданным событием. Наши товарищи, скажу я вам, так сильно обрадовались, что чуть не обезумели.

После того как возбуждение утихло, и инспектор манежа мог что-либо расслышать, обещанные деньги были нам выданы наряду с приглашением немедленно пройти к директору цирка. Мы это сделали, не откладывая, и он стал нас расспрашивать, кто мы и откуда. Уже не имело смысла ничего скрывать, и мы сказали, что из юпатовского цирка, и теперь он уже не удивлялся нашей силе. В то же время, однако, это не совсем объясняло проигрыш его лучших людей. Потому что хотя юпатовская труппа и считалась первоклассной, хойцевская борцовская группа, как я говорил ранее, признавалась лучшей.

Хойцевский директор не стал долго ждать и перешёл к делу! «Так как вы сейчас свободны. – сказал он, – вам лучше присоединиться к нам. Даже если я не смогу платить гак много, как Юпатов, для вас это намного лучше, чем оставаться в нынешнем положении шайки бродяг».

Борец Засс

Это было разумно, и мы это понимали. При условии, что всех семерых из нас примут, мы согласились связать наши судьбы с компанией Хойцева. Безо всякого торта наши условия были удовлетворены, и мы тотчас же вступили в эту труппу. Этим вечером мы долго радовались. На какое-то время, по крайней мере, худшие из наших бед закончились. В этом цирке я оставался до призыва в русскую армию, занимаясь все это время борьбой. Сколько же весёлого мы пережили, но за небольшие деньги: так как нас было теперь на четыре человека больше, надо было делить заработок на всех. Три хойцевских борца скоро ушли после нашего прихода. Из них двое – побеждённые нами с Николаевским. Мы старались изо всех сил, потому что роптать было бесполезно. А иногда у нас случались кое-какие развлечения. Я вам расскажу об одном таком случае.

Во время наших скитаний мы добрались до городка под названием Актюбинск, где ранее, как мы узнали, цирк очень успешно выступал. Но на этот раз дела шли кое-как. Так что еле сводящий концы с концами управляющий Хойцева собрат нас всех вместе, чтобы найти выход из этого положения и как-то поправить дела. После того, как выдвинули, обсудили и отвергли два предложения. Николаевского озарила блестящая идея. «Нам нужно произвести сенсацию. – сказа! он, – кто-то таинственный должен бросить нам вызов. Если это сделать, мы непременно хорошо заработаем».

Когда за эту идею ухватились, Сергей приступил к проработке плана. «Было бы лучше, если бы он оказался Чёрной Маской. – сказал он, – таинственный борец с закрытым лицом. Узнать его невозможно, слухи припишут ему много имён. Мы можем по секрету проговориться, что это человек благородного происхождения, и это широко разойдётся, как это обычно бывает со слухами, что только добавит интриги».

Что касается меня, то мне эта идея казалась очень хорошей до тех пор, пока Сергей, который был не только очень сильным парнем, но и очень весёлым, не предложил, что я и стану играть эту роль. Тут я подумал, что это не такая уж хорошая идея. Остальные, однако, все поддержали её, и хойцевский управляющий всецело встал на их сторону. «Засс лучше всего подходит, – сказал он, – из него выйдет великолепная Чёрная Маска». Гак что выхода не было, и мне пришлось согласиться. Оставалось только доработать некоторые детали.

Обсуждение шло долго, прерываясь взрывами смеха. Решили, что в ту же ночь я отъеду от Актюбинска на две станции. Это было довольно далеко, так как станции находились на большом расстоянии друг от друга. Оттуда я отправлю в цирк телеграмму: «Прибываю тогда-то таким-то поездом. Вызываю всех. Чёрная Маска». Полученную телеграмму предполагалось вывесить у входа в цирк и напечатать специальные бюллетени, извещающие об этом событии. На всю подготовку отводилось два дня, в течение которых я должен был прятаться в деревеньке неподалёку от железной дороги, чтобы прибыть в Актюбинск в назначенное время на третий день.

Чтобы усилить впечатление, задумали, что я приеду облачённый не только в чёрную маску, но и в цилиндр и парадный костюм, которые директор согласился одолжить мне. Всё это я должен был сложит!» в сумку, взяв с собой ещё одну, пустую. Идею с двумя сумками вы поймёте позже, думаю, это вас рассмешит. Я вот сейчас сам смеюсь, хотя в то время не находил в этом ничего забавного.

Когда все было готово, ночью я уехал, собрав все деньги, что имелись у нашей компании: их едва хватало для моих нужд. Прибыв на станцию, отправился в деревню и снял комнату, на следующее утро дал телеграмму. Прошло два дня. Я с большим трудом втиснулся в костюм и с маской на лице и одолженным цилиндром на голове снова отправился на станцию. Всю дорогу за мной шли толпы людей, так как в моём импровизированном наряде я производил забавное впечатление. Брюки были тесные и длинные, пиджак не только не застегивался, но и душил меня, а шляпа сползла на уши. Но беспокоиться об этих мелочах не хватало времени, дело было слишком серьёзным.

Наконец я добрался до станции и купил билет. Поезд уже стоял, и мне пришлось бежать, так как он готовился к отправлению. Ворвавшись в первый же вагон, я услышал вопли двух сидевших в нем дам, которые таким образом встретили моё появление и тотчас упали в обморок, а два джентльмена, которые их сопровождали, стремительно выскочили наружу через другую дверь и подняли такой переполох, что уже тронувшийся было локомотив остановили, и целый рой служителей и чиновников наводнил вагон из-за криков о том, что грабитель в маске ворвался в поезд. Дело в том, что в ту пору случилось несколько ограблений, сопровождавшихся насилием. Мне удалось не без многословного объяснения успокоить их, что никакой я не грабитель. Пока всё это происходило, мне очень хотелось бы, чтобы поблизости оказался Сергей Николаевский, который втянул меня в эту историю. Однако всё уладилось, цель моего облачения в маску понята и глубокие извинения принесены, поезд тронулся, а я при этом стал объектом восхищения, а не страха и подозрений.

Прибыв в Актюбинск, я быстро понял, что с первых шагов таинственный пришелец будет окружён в этом городе сердечным приёмом. Депутация городских чиновников ожидала меня на платформе, а поодаль стоял наготове духовой оркестр, чтобы сопровождать меня. Так что я присоединился к этой процессии, окружённый чиновниками в позолоченных галунах и ярких мундирах. Под маршевую музыку мы отправились к цирку. Мои тяжеленные сумки отобрали у меня страстные поклонники. Пора сознаться, что набиты они были камнями, чтобы создать впечатление об их ценном содержимом.

Как только показалось место нашего назначения, я увидел выстроившихся перед цирком борцов, впереди всех стоял, естественно, хозяин заведения. Поравнявшись с ними, я выступил вперёд, но не мог перекричать приветствия собравшейся громадной толпы. Когда шум немного стих, я сделал свой вызов лично, больше для того, чтобы повеселить своих товарищей, которые открыто смеялись над моим комическим видом.

После моего обращения вперёд шагнул Сергей Николаевский и от имени труппы принял вызов, сказав, что я могу по своей воле выбрать соперника, какого захочу. Решив немного поквитаться, я выбрал его самого, что вызвало удивление, ведь мы так не договаривались: я должен был выбрать того из борцов, которого смогу легко побороть. Я знал, что с Николаевским мне не справиться. Но все равно я намеревался продержаться против него сколько смогу.

Поскольку состязание было назначено на вечер, меня отвезли в лучшую гостиницу города, где я попировал от души. Строго говоря, если б я был настоящим претендентом, какого должен был изображать, то не стал бы столько есть и пить. Но, поскольку я уже много дней был на голодном пайке, то решил воспользоваться такой возможностью и. как говорится, побаловать себя.

Наступил вечер, и я отправился в цирк, сопровождаемый чиновниками – и теми, кто встречал меня утром, и новыми, которые навестили меня после. Причём казалось, что для каждого из них моё появление в городе было хорошим поводом, чтобы не ходить на службу. Когда я зашёл в цирк, меня поразила толпа, собравшаяся из желающих лицезреть состязание. Хорошие сборы были в тот вечер обеспечены. Намного лучше, чем когда-либо раньше до этого.

Когда закончились обычные выступления, зрители приготовились к состязанию между чемпионом хойцевской труппы и дерзким загадочным претендентом. Снова появился духовой оркестр, и после того как Николаевский сделал выход и поклонился, я снова пристроился к музыкантам, чтобы пройти маршем вокруг арены под громкие и долгие приветствия. Пока всё это происходило, Сергей поглядывал на меня с удивлением. Наверное, он думал, как смешно я выгляжу – с цилиндром, съехавшим на уши. «Ну хорошо, друг Сергей, – сказал я себе, – погоди, пока не начну захваты! Я заставлю тебя запомнить этот случай».

Парад и представления закончились, мы ступили на ковер и начали кружиться друг против друга, шатаясь улучить момент, когда кто-то раскроется. Николаевский был не столь насторожен, как если бы против пего стоял настоящий претендент, поэтому вскоре он дал мне возможность напасть и провести чистый захват и бросок: развивая успех, я сделал ещё один захват, который, казалось, сломал ему шею. Довольно озадаченный, он попытался вырваться, но пока безуспешно. Затем, немного расслабившись, я дал ему возможность, которой он ждал, и, отбросив меня, он снова быстро встал на ноги.

Теперь я «вёл» наш танец, применяя все уловки, которые знал, пока его терпение не иссякло. «Пора мне тебя приложить. Александр», – прошептал он мне на ухо, когда мы были достаточно близко друг от друга, чтобы нас никто не услышат. «Правда? – ответил я, – как раз сам хотел сделать это с тобой». «Да что с тобой? – удивился он. – Ты с ума сошёл?» Но вместо ответа я бросился в атаку ещё энергичней, чем раньше.

Теперь и Сергей раззадорился в ответ на мой пыл, и вскоре разгорелась яростная схватка. Сначала преимущество находилось у одного, потом у другого, хотя никто не мог положить своего противника. Сам я, конечно, не рассчитывал победить Сергея, так как он был слишком большой, сильный и умелый. Всё, на что я надеялся, так это не дать положить себя на лопатки и в этой схватке заставить его понять, что я умею бороться много лучше, чем он думает.

Я надеялся не напрасно. Когда прошли отведённые десять минут, Сергей так и не смог прижать меня к полу, и денежный приз должен был отойти мне. Как его выплатят, я толком не знал. Единственная надежда возлагалась на то, что в кассе набралось достаточно денег на выплату приза. Иначе быть беде. Дело не в том, что я должен был их получить себе, понятное дело, ибо, в конце концов, я был просто актёр в этой постановке. Зрители об этом не догадывались, и если деньги не будут предъявят, они, я знал, конечно, обозлятся.

Но оказалось, на этот счёт не нужно было волноваться. Деньги выплатили без затруднений, и я пошёл обратно в гостиницу, чтобы завершить этот день очень приятным времяпрепровождением. На следующий день я съехал, проживание не стоило мне ни рубля, ибо хозяин и слышать не желал о том, чтобы позволить мне за что-нибудь платить. Как я приехал почётным гостем, почётным гостем уезжал, на вокзал я шёл опять в сопровождении оркестра и даже большей толпы чиновников, чем раньше. Я проехал назад на ту маленькую станции», переменил одежду и вечером вернулся в цирк. Но больше ни разу, пока мы оставались в Актюбинске, не выходил на людях па борцовский ковёр, иначе меня бы сразу опознали.

Мы все хорошо посмеялись над произошедшими накануне событиями, когда я вернулся в цирк и, конечно, возврата! деньги, врученные мне Хойцевым.

Сергей сначала не очень был склонен общаться со мной дружелюбно за то, что я так яростно боролся. Но его природное чувство юмора скоро вернулось, и мы остались лучшими друзьями, какими оставались всегда. Это был добрый малый, к несчастью, он погиб в самом начале мировой войны. О том, что я сам тогда пережил, расскажу позже.

Прошло немного времени после случая с борцом в маске, когда пришла пора мне служить в русской армии, и я, покинув цирк Хойцева, отправился в Вильну, как того требовал военный закон, гак как я должен был зачисляться на службу по месту рождения. Это было долгое путешествие, занявшее двадцать три дня и ночи. Пройдя медицинскую комиссию, я был отправлен из-за знания языков и обычаев юга России обратно в этот далёкий край и определён солдатом 12-го Туркестанского пехотного полка, который стоял на границе с Персией[8]8
  Нынешний Иран (прим.составителя)


[Закрыть].

Прибыв сюда, я поступил в школу унтер-офицеров, из которой вышел старшим сержантом. Мы пережили там многое, так как персы всегда дрались либо с нами, либо между собой. Мне приходит на память один из их обычаев, довольно курьёзный, о котором вы, должно быть, не слышали. На закате, как бы яростно они ни сражались весь день, они останавливались и молились, прекращая боевые действия на всю ночь. Но только на ночь! Наутро с рассветом они начинали всё сызнова, исполненные таким же боевым духом, как и всегда.

Об этой части жизни я мог бы рассказать немало, но коль уж мне предстоит позднее рассказать многое на очень схожую тему; предлагаю пропустить это, достаточно упомянуть, что здесь я стал одним из главных гимнастических инструкторов в школе физической культуры и более ловким наездником, чем раньше. Естественно, продолжат дальше заниматься борьбой и очень скоро стал признанным чемпионом этого военного округа России.

Когда окончился срок службы, я поехал в Симбирск, где мне предложили место тренера двенадцати женщин-атлетов, которые готовились к борцовскому чемпионату. Эту работу, хоть и непривычную для меня, я выполнил сносно. Затем принялся управлять синематографом, который отец помог мне купить в местечке под названием Краснослободск. Эта затея, как ни грустно признать, окончилась финансовым провалом, и я вновь обратился к силовому атлетизму, так как был убеждён, что здесь моё будущее.

С помощью товарища Михаила Крапивина, с которым я познакомился в Симбирске, я составил один из самых увлекательных и сенсационных силовых номеров, каких до той поры не видели. У меня было полно новых трюков и после того, как моё шоу просмотрели агенты, представляющие несколько больших цирков, мне стали поступать предложения, таким образом, успех был подтверждён. И когда казалось, что я вот-вот начну карьеру, которая принесёт мне славу и процветание, случилось то, что внушало всем нам, живущим на европейском континенте, ежедневный страх. Началась война, Великая война! Спешно прошла мобилизация, и я был одним из первых, кого смела военная машина. Куда армейский призыв приведёт меня? Продолжай, читатель, и ты увидишь.