Текст книги "Стальной арбитр"

Автор книги: Игорь Гаврилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глаза графини повлажнели, и это не было игрой умелой актрисы. Корнелии действительно было горько расставаться с этим человеком, олицетворявшим для женщины идеал мужчины и символ государства. В душе графини Орландо поселился страх, а теперь она прощалась с единственным человеком, способным прогнать его. Всадники сблизились. Неожиданно даже для самой себя, Корнелия взяла Стила за руку. Она сорвала перед этим со своих рук перчатки, причиняя окоченевшим на холоде пальцам боль. Спустя прошедшую в молчании минуту Корнелия сняла с пальца бриллиантовый перстень, единственное украшение, подаренное ей не мужчиной, а давно умершей матерью на день свадьбы. Драгоценный камень сверкал даже здесь, в сыром холодном полумраке. Перстень лег в ладонь Великого имперского арбитра.

– Возьмите, Александр. Я думаю, что в мире мало женщин, которые называли вас по имени и дарили драгоценности на память. Возьмите и простите мне эту вольность. Если предрекаемый многими апокалипсис не состоится, то мы еще увидимся. До свидания, герцог, сражайтесь и победите, спасите от вечного страха всех нас, до свидания!

Через минуту конь графини мчался вверх по дороге, унося прильнувшую к гриве всадницу. Влагу из глаз Корнелии Орландо вымораживал ледяным дыханием вновь поднявшийся ветер.

Час за часом улетал прочь, река времени вбирала их, словно капли в свой поток. Облака, как им и положено, оказались наверху, снег исчез, вокруг простирались луга, все еще зеленевшие. Низкорослые редкие деревца и кустарники плавно перешли в рощицы, а потом в лес. В воздухе поплыл пряный аромат хвои. Солнце клонилось к западу и вскоре скрылось за лесом, в свои права вступал сумеречный вечер. Дорога оставалась пустынной, и авангардному отряду имперского войска, ведомому Стилом, оставалось примерно десять миль до побережья моря Швейцеров. Уже сейчас его теплое дыхание согревало герцога и воинов. А в горах передовые полки только подходили к белому кресту, напитанному магией и согревавшему грот, еще во времена первого гелиарха Генриха вырубленный в скале для укрытия замерзших и усталых путников.

К полуночи Великий имперский арбитр планировал достичь Сьона, оттуда начнется морской путь к Острову и далее, во Францию. Среди всадников, окружавших Стила, находилось пятнадцать Посвященных – членов Большого Круга Пятидесяти. Эти люди прибыли из многих стран, да и положение в обществе их было различным: от булгарского господаря Георгия, чьи личные владения занимали полстраны, до отца Володимира, настоятеля маленькой церковки села, затерявшегося в лесах Смоленщины, и отшельника Бьорна, жившего в бедной хижине на берегу Тронхейм-фьорда, что в суровой стране норвегов. Быть Посвященным отнюдь не означало необходимость иметь богатства, земли и мирские титулы – каждый был волен выбирать путь жизни сам.

Остальные всадники кавалькады носили звания воинов Истины и являлись личной дружиной Великого имперского арбитра.

Стил торопился, он думал о том, что через двое суток, в среду, 17 октября, когда звезды и планеты сложатся в гармоничный узор на сфере небес, а из созвездия Ориона выплывет пятнышко пока далекой от Солнца хвостатой кометы, собрание Большого Круга Пятидесяти может открыть двери в прошлое. В случае удачи люди узнают многое. Может быть, Большой Круг вырвет у времени тайну появления эаров.

Мысли Стила прервал крик, в котором смешались отчаяние и последняя надежда:

– Благородные рыцари, спасите, спасите нашу деревню, ради бога! Они убили моих сыновей, спасите! – кричал бедно одетый человек, выбежавший на дорогу из леса. Седая борода крестьянина стала темной от крови, щеку его распластал до кости сабельный удар.

Узнав Великого имперского арбитра по символу на груди, человек упал на колени и странным от горя и раны голосом, захлебываясь кровью, сбивчиво стал рассказывать:

Его деревня всего в двадцать дворов находилась поблизости, примерно в миле. Час назад на нее напала шайка озверевших разбойников, среди которых было много дезертиров из армии Империи. Их предводителем, по словам старика, был известный на приморских дорогах грабитель и убийца Жерар, сумевший ускользнуть два года назад, когда его подельников схватили и повесили люди местного прево. Была у Жерара и кличка, не очень оригинальная, но точно его характеризующая – Мясник.

Герцог пришпорил коня; старика легко подхватил с земли и посадил перед собой один из воинов Истины. Кавалькада пришла в движение и вскоре исчезла в лесу. Дорога на время опустела.

Деревня стояла на прогалине, у излучины маленькой речки. Несколько домов уже горело, доносился довольный хохот разбойников, давно сломивших всякое сопротивление и приступивших к самой для них приятной части набега, а именно грабежу, густо приправленному насилием. Отряд Стила, разделившись на три крыла, взял деревню в клещи, отсекая разбойникам пути отхода. Третье, ударное крыло во главе с Великим имперским арбитром, ворвалось в селение.

Выскочившим на единственную улочку латникам открылась ужасная, но обычная в таких случаях картина людского зверства. Возле домов лежали трупы; судя по ним, деревня честно отдала Империи своих мужчин-воинов. Свои дома защищали и умирали на пороге мальчишки и старики.

Разбойники оказались застигнуты врасплох. Когда воины Стила ворвались в деревню, подонки вовсю утоляли жажду наживы и похоти: седельные сумы набивались добром, стонали насилуемые женщины, выбивались днища винных бочек.

К воротам большого добротного дома была привязана молоденькая девушка. Ее нещадно избивал кнутом, удовлетворяя садистскую похоть, голый детина, поросший с ног до головы курчавыми рыжеватыми волосами. Девушка уже не могла кричать, голова с когда-то роскошными и густыми, а теперь слипшимися в кровавый колтун волосами только вздрагивала при ударах. Кожа была сорвана во многих местах, девичье тело превратилось в красно-белое месиво, глаз, выбитый стальным штоком на конце кнута, вытек. Пустая глазница, казалось, смотрела в душу каждому из воинов Истины, пробуждая сострадание и гнев.

Вошедший в раж садист повернулся к латникам только тогда, когда топот коней и боевой клич воинов Истины заглушили леденящий свист его кнута. Огромный фаллос насильника торчал как сухая сосновая ветвь, под ним, на земле, белела целая лужа семени, вытекшего при непрерывных животных оргазмах.

Сверкнула метательная звезда – фаллос отлетел от тела подонка. Следующая звезда вошла в рот, кроша зубы. Ярость пустившего снаряд воина была так велика, что звезда прошла сквозь череп и вышла до половины на затылке, в крошеве костей и каплях мозга.

Разбойник, увязывавший переметную суму, упал со стрелой в спине. Дезертир, не успевший еще истрепать форму солдата Империи, недоуменно уставился на левую сторону груди, на торчащую оттуда рукоятку ножа, свалился кулем подле ворот, из которых выбежал.

Воины Истины не обнажали мечей, они не желали марать благородную сталь клинков кровью омерзительных человекообразных животных, которых они считали хуже эаров. Разбойников истребляли на расстоянии стрелами, метательными звездами и ножами. Через минуту шайка навсегда прекратила кровавый путь по земле Империи.

Люди Великого имперского арбитра спешились и разошлись по домам, выискивая спрятавшихся разбойников. Найденных подонков ожидала только немедленная казнь на месте – по имперским законам военного времени иного приговора за разбой просто не было.

Воин Истины Олаф из Бергенна сапогом распахнул ворота и прыгнул в проем, чуя присутствия врага… Стил услышал за частоколом рык, похожий на тигриный, чуть погодя в проеме распахнутых ворот появился Жерар-Мясник. Предводитель убийц не носил бороды и усов, ничто не скрывало шрамы и звериный оскал лица. Руки Жерара, превосходившие толщиной бедро взрослого латника, держали над головой тело убитого Олафа. Шея воина Истины была сломана, голова болталась, будто у тряпичной куклы. Гигант подался вперед всем телом, и труп Олафа, описав в воздухе тридцатифутовую дугу, упал у ног коня Стила. Мясник скривился в ухмылке и исторг из нутра только одно слово:

– Арбитр!

Десятки стрел легли на тетивы луков, десятки рук вырвали из ножен мечи, но Стил прервал порыв своих людей.

– Не троньте его! – крикнул он, спешился и пошел навстречу главарю разбойников.

Вблизи Мясник производил ужасающее впечатление, он нависал над герцогом глыбой мышц, сшитых между собой нитями злобы. От него исходили концентрические волны звериной мощи, мощи тупой, но страшной, подчиненной только инстинкту убийства. Невидимые и неосязаемые волны леденили мозг, внушали страх. Кроме них Великий имперский арбитр ощутил близкое присутствие источника смрадной силы, который обычно сопутствует вещественным проявлениям черной магии, для которой нужны человеческие жертвы, кровь и души, умерщвленные младенцы и юные девушки.

Стил остановился в пяти шагах от Мясника, негромко сказал:

– Ты звал меня, заслуживший смерть – я перед тобой.

Мясник захохотал, и Стилу показалось, что он безумен, ибо ни один самый храбрый преступник не смел так вести себя перед лицом возмездия и смерти, а именно смерть олицетворял сейчас Великий имперский арбитр.

Гигант выхватил из ножен меч, из других ножен появился на свет странный кинжал с тремя лезвиями, закрепленными параллельно.

Оказавшись в левой руке Жерара Мясника, он потемнел. У Стила зазвенело в ушах, мир будто бы покачнулся. Кинжал Мясника представлял собой мощное магическое оружие, выкованное и заряженное демонической энергией в тайных мастерских братства Черного Шара.

Братство Черного Шара существовало двенадцать веков. Некоторые мудрецы, правда, утверждали, что оно гораздо старше, только раньше называлось по-другому. А тысячу двести лет назад якобы главой братства был найден Черный Шар, вечно холодный, как полярный лед. По легенде, была заключена в том шаре неуничтожимая сущность могущественного демона Щирто. С тех пор братство и получило известное ныне название, а Черный Шар стал его мощным талисманом. Так или иначе, но братство Черного Шара уже многие века являлось весьма сильной тайной организацией, противостоящей Империи. Оно было много раз нещадно бито имперской магией и мечами, три раза в сети стражей попадал глава братства, глумливо именуемый настоятелем. Но даже когда удавалось взять «братьев» Черного Шара живыми, пленники, связанные по рукам и ногам, опутанные магическими охранными сетями, извлекали из глубин разума короткое убийственное заклинание и выжигали собственный мозг.

Многие цели братства оставались неясными, но главное, к чему стремились «братья» Черного Шара, было очевидным: они стремились к власти, власти над людьми, тайной и явной.

Паутина организации, порванная Империей, срасталась, на месте раздавленного паука в центре паутины восседал новый. Годы шли, члены зловещего братства всё более изощренно скрывались от преследователей, плели и плели липкие и смрадные нити заговоров, добывали знания, шныряли в потаенных углах мира, выискивая нужные им древние артефакты. Но росла мощь имперских магов, и в конце концов последний настоятель братства решил уйти с земель Континентального Имперского Союза в теплые джунгли Индии и безлюдные пустыни Аравии. Теперь там находили приют враги Империи, а сами «братья» редко появлялись в ее пределах. Они кропотливо накапливали силы, чтобы вернуться непобедимыми завоевателями.

Когда появились эары и волна перерождений покатилась по государству, взоры Империи обратились на гнезда братства. Выясняя правду, погибли десятки Посвященных, многие лучшие маги умерли раньше срока, растратив запасы жизненных сил.

Но цель была достигнута, в Империи узнали, что эаров создавало не братство Черного Шара. Но оно могло использовать ослабление Империи в своих целях.

Кинжал с тремя лезвиями назывался кинжалом Кобры, и он считался неотразимым оружием. Повинуясь команде владельца, лезвия покидали рукоять и с огромной скоростью мчались к жертве. Никакой доспех не спасал от жал этих клинков, к тому же отравленных ужасным ядом. Только лучшие маги, которых в мире можно было пересчитать по пальцам, могли защититься. Девять из десяти магов-Посвященных не смогли бы отвести удар кинжала Кобры. Великий имперский арбитр не принадлежал к числу этих девяти. Сей факт Жерару Мяснику пока был неведом.

– Я вызываю тебя на бой, проклятый Посвященный! – проревел разбойник. – Я оставлю Империю без ее арбитра, а когда появится новый, возродится и Жерар!

«Маги» Черного Шара не только снабдили Мясника оружием, но и наплели ему, что он восстанет из мертвых, если убьет меня или кого-нибудь из правителей Империи, – подумал Стил. – Теперь понятно, почему Мясник так нагл. Ведь даже с кинжалом Кобры он не уйдет живым от двух сотен искусных бойцов».

– Я принимаю вызов, Мясник. Миры Ада получат твою душу, – ледяным тоном, не повышая голос, ответил Стил, но его слова пробили толстую шкуру разбойника, заставили дрогнуть.

Однако уже через секунду гигант бросился в атаку. Жерар был настолько уверен в себе, что решил не сразу пускать в дело кинжал Кобры. Схватка началась на мечах.

Разбойник нашел в лице братства Черного Шара хорошего покровителя. Мясника блестяще обучили тайным приемам мечевого боя. Великий имперский арбитр не без труда увернулся от бокового рубящего удара, ответный выпад Стила наткнулся на изощренную веерную защиту, приемами которой владели далеко не все воины Истины. Стил с грацией кошки перемещался по деревенской улице, его губы шевелились, слова заклятья, способного сломить фантастическую силу кинжала Кобры, слетали с них.

В мире Астрала золотом загорались ряды символов, разгоняя фиолетовое марево странной реальности, в которой не было привычного течения времени, не было материи, и прошлое с будущим сходились вместе, присутствуя одновременно в каждом клочке неосязаемого призрачного пара… Символы сложились в правильный многоугольник; герцогу привиделось, что в вечернем небе, где уже показались первые бледные звездочки, открылся абсолютно темный провал, из него вышел вихрящийся хобот смерча, начал быстро удлиняться, потянулся к Великому имперскому арбитру. Вот он уже над головой, в мгновение ока преодолел он бездну пространства, коснулся головы, прошел сквозь кость и плоть, дошел до сердца. Поток энергии хлынул в Стила, подарил ощущение всемогущества и неуязвимости; серебристые доспехи вспыхнули холодным огнем в сгустившихся сумерках. Время резко замедлило бег.

Словно прорываясь сквозь тяжелую и вязкую ртуть, Жерар сделал шаг, медленно-медленно поднял меч для удара. Так видел Стил, в глазах же остальных движение разбойника отразилось смазанным пятном – так виден в полете камень, брошенный катапультой. Тяжелый клинок пошел вниз. Мясник вложил в удар всю силу, и удар тот был быстр, как бросок гепарда.

На пустынном пляже Аравийского моря сам настоятель братства Черного Шара после жестокой схватки обученного тайнам боя Жерара с плененными воинами диких племен пустынников, когда Жерар поднял окровавленный меч и торжествующе закричал, стоя среди тел, уверил его, что он непобедим и убьет в бою любого Посвященного, что после этого он будет жить вечно, возрождаясь в новых телах.

Но врага, этого герцога, чей второй титул был так ненавистен Мяснику и его покровителям, почему-то не оказалось на пути лезвия, оно только вспороло воздух. По руке с мечом будто бы провели чем-то холодным, и – что это?! Рука отпала, срезанная чуть повыше локтя; боли пока не было, но недоумение и ужас сдавили разум разбойника.

КИНЖАЛ КОБРЫ, УБЕЙ, УБЕЙ ЕГО! ПУСТЬ ТВОИ ЖАЛА ВОНЗЯТСЯ В ЕГО ТЕЛО И ЯД РАЗЪЕСТ ЕГО ПЛОТЬ!

Клинок ожил, лезвия покинули рукоять. Они летели быстрее молнии убийственным триумвиратом. Вспышка ослепила людей, высветилась в полутьме стена леса, закричали испуганные птицы. Страшные жала соприкоснулись с сиявшим доспехом Стила и исчезли, сгорели в разряде энергии Астрала. Мясник ослеп, шея его ощутила волну сжатого воздуха от стремящегося к ней меча. Разбойник хотел крикнуть от ужаса, но легкие остались в теле, а голова падала в пыль, и в мире уже не было убийцы Жерара по кличке Мясник. И не будет больше никогда.

…Сьон встретил воинов гамом и толчеей портового города. Несмотря на ночной час, улицы заполнял народ. В воздухе смешивались в причудливый букет ароматы моря, запахи дыма, пряностей, нечистот и еще многого, что присутствует в человеческом скоплении, именуемом городом. Здесь казалось, будто и не было никакой эпидемии перерождений и войны. Сотни торговцев продавали товары и ночью, боясь пропустить приход армии. Из ярко освещенных лупанаров выбегали полуодетые девки, они визгливо расхваливали собственные прелести и завлекали воинов «отдохнуть перед битвой с чудищами».

Отряд, возглавляемый Великим имперским арбитром, приняли поначалу за обычных латников, но вскоре крики утихли, и до припортовых казарм отряд дошел без эскорта торгашей и проституток. Разочарованные купцы и жрицы продажной любви расходились с надеждой на утро, когда город наводнят тысячи поизносившихся и охочих до женских ласк солдат. За дни, пока войско Империи будет грузиться на корабли, местный торговый люд рассчитывал нажиться на год вперед.

В казармах воины Истины расседлывали и чистили коней, задавали им корм и подкреплялись сами. Герцог Стил тем временем принимал делегацию в составе сьонского наместника и нескольких адмиралов имперского флота. А у причалов же ожидали Великого имперского арбитра и его людей два быстроходных парусника с командой из поморов-русичей – умелых и бесстрашных мореходов, утверждавших, что капризное море Швейцеров после льдистых северных вод для них просто теплое и тихое озеро.

С первыми лучами Солнца швартовы были отданы, но ветер не спешил подниматься и наполнять паруса. Стил и другие маги-Посвященные изрядно потрудились, вызывая его. Наконец паруса выгнулись тугими корсетами, от причала важно отвалил «Архангел Михаил», за ним последовал и второй корабль – «Святой Петр».

Парусники шли на запад, несколько раз вблизи проплывали тяжело груженные пузатые купеческие нефы. Матросы расторопно исполняли приказы капитанов, оставались за кормой мили, а далеко-далеко впереди был Остров, где тридцать пять Посвященных ждали прибытия пятнадцати собратьев, потребных для образования Большого Круга Пятидесяти. Круг должен быть полон, тогда свершится ритуал Воссоединения Атрибутов и будут произнесены слова заклятий Познания Времени.

«Архангел Михаил», на котором плыли Посвященные, нес к Острову лучших магов Континентального Имперского Союза. Капитану «Архангела Михаила» Трофиму Посадову становилось иногда немного не по себе, когда он думал о том, кто его пассажиры.

Плавание проходило без происшествий. Люди грелись на солнце, вдыхали полной грудью целебный морской воздух. Всплывали иногда с шумом у бортов диковинные рыбы зокк, глядели на корабли радужными, большими глазами, вновь уходили в темно-зеленую глубину. Размером с крупную акулу, с синеватой переливчатой чешуей, рыбы зокк были любопытны и незлобивы и, как дельфины, явно благоволили к людям. Случалось, гибнущий мореход находил спасение на спине рыбы зокк, держась за плавник, путешествовал к ближайшему берегу, где благодарил Творца за чудо. Существовало поверье, что рыбы зокк обладают разумом, угаснуть которому не дает магия. Именно поэтому рыбы зокк живут только в море Швейцеров, в море, усиливающем любую магию Светлой Стороны. Именно посреди моря Швейцеров возвышается Остров – средоточие сил от Бога, пробужденное от вековой дремы Апостолами Первого Посвящения.

Стил отдыхал, когда в дверь его каюты постучали. Вошел отшельник Бьорн, Посвященный Звездам, очень худой, рано поседевший мужчина, одетый в длинный, домотканой материи плащ.

– Прости меня, Великий имперский арбитр, – сказал он, – я нарушил твой покой. Но дело не терпит отлагательств. К нам приближаются корабли, много кораблей. Я и отец Джордано сотворили заклятье Поиска Душ. Души плывущих на тех кораблях несвободны. Мы встретили эаров, герцог Александр!

На палубе безмолвной группой стояли пятнадцать Посвященных, вглядывались в даль моря. Команда «Архангела Михаила» пока пребывала в неведении, однако тревога расползлась по кораблю, будто гнилой болотный туман, моряки ощутили неосознанный страх. Что-то чуждое человеку и смертельно опасное сжимало шипастые клещи угрозы вокруг двух людских парусников.

Булгарский господарь Георгий вонзил в мачту странного вида кинжальчик, сжал обеими руками рукоять и закрыл глаза. На челе выступил пот, черты лица господаря заострились. В небо, на высоту нескольких миль, вознесся Наблюдатель – недолговечное создание волшбы, сотворенное из невидимых полуматериальных-полуэфирных тканей и питающееся жизненными силами Посвященного.

Наблюдатель взлетел высоко над морем. Он не имел разума и души, он мог только видеть; сейчас две прозрачные линзы, которые с трудом можно было назвать глазами, обшаривали горизонт, приближали далекие предметы лучше любых подзорных труб. А создавший Наблюдателя Георгий видел мир его глазами. Булгарин застонал от напряжения, пальцы еще сильнее стиснули рукоять слоновой кости, ногти побелели.

Два людских корабля охватывало полукольцо тринадцати низкобортных галер, не видных пока с палубы «Архангела Михаила». Паруса на мачтах галер спущены, сотни гребцов, синхронно напрягаясь, гнали их стелившиеся над водой корпуса вперед со скоростью, недоступной для галер с экипажем из простых смертных.

Эары. Да, это они, извещенные неведомо кем и неведомо как, что на поморских парусниках плывут самые опасные враги нелюди.

Пройдет полчаса, корабли сойдутся. Сначала вступят в бой катапульты на галерах, потом эары ринутся на абордаж, превратят живых людей в мертвое мясо – поживу для рыб и чаек.

Посвященные решались. Можно усилить магией ветер, выскользнуть из объятий стаи эарских галер и уйти. Но нелюдь не отстанет, эары последуют за людьми к Острову. Оборона Острова устоит, но будет потрачено много сил непосредственно перед урочным часом творения волшбы, и времени для восстановления их может уже и не хватить. Выход один – принять бой сейчас. Галер больше, но у людей, кроме прекрасных, вооруженных пушками парусников и двух сотен искусных латников – воинов Истины – есть и пятнадцать сильных магов – Посвященных. А это почти уравнивает шансы сторон на победу.

Великий имперский арбитр отдал нужные команды, взлетели к топам мачт боевые флаги. «Архангел Михаил» и «Святой Петр» имели на верхних палубах по дюжине длинноствольных бронзовых пушек, отлитых на уральских заводах. Воины Истины подозрительно косились на диковинные металлические бревна, полые внутри, они еще не видели артиллерии в деле. Сейчас пушкари занимали места у орудий, раздувались фитили, подавался потребный припас к пушкам.

Посвященные – члены Большого Круга Пятидесяти – замерли посреди предбоевой суеты. На плечи этих магов скоро лягут свинцовой тяжестью произносимые слова заклятий – без магии галеры эаров уничтожат оба корабля за минуты.

Враг приближался. На горизонте вырастали темными черточками галеры. Трофим Посадов, поднесший к глазам заморскую подзорную трубу, дивился их быстроте – на веслах галеры шли скорее самого быстрокрылого парусника. Ближе, всё ближе чудовища, мачты галер уже не кажутся тоньше иглы сквозь стекла подзорных труб. Форштевни режут волны, кипит вода под сотнями весел, смотрят вперед носовые фигуры, сработанные когда-то мастерами-людьми, а теперь служащие впередсмотрящими эарам.

Великий имперский арбитр воздел над головой руки с обнаженным мечом. На лезвии вспыхнули руны, клинок побагровел, он предвкушал большую кровь. Посвященные сомкнули плечи, образовали кольцо вокруг герцога Стила.

Поморы-русичи с удивлением и страхом смотрели на них – на далеком севере Московии не в ходу магия, там надеются больше на себя и товарищей.

Творилось могучее заклятье Ледяного Кулака. Посвященные размеренно повторяли слова, они не спешили – торопливого мага могут ожидать бессилие, помутнение разума и смерть. Паруса корабля вдруг беспомощно обвисли – побочная сила заклятья вызвала на полмили окрест мертвый штиль. Затем на спокойной поверхности моря возникла большая волна с пенным гребнем, возникла и тут же застыла, всю поверхность водяной горы сковал лед. В двух сотнях футов от «Архангела Михаила» застыл и воздух, сгустившись в инеевый шарик размером с кулак. Раздался треск. Ледяной панцирь волны лопался, куски льда срывались и летели по воздуху к едва видимому шарику, тот каким-то неведомым образом проглатывал огромные куски замерзшей воды и рос, рос с чудовищной быстротой.

Пораженные поморы, незнакомые с подобной магией, замерли душевно и телесно, они не верили собственным глазам.

На поверхности моря лежала, чуть не касаясь борта, колоссальная сфера небесного цвета, с прожилками белых вкраплений. Она была даже больше корабля, верхний полюс сферы возвышался над топом грот-мачты.

Кольцо Посвященных разорвалось. Великий имперский арбитр встал у борта, направил острие меча на ближайшую галеру эаров. Ледяная сфера сорвалась с места, погрузилась до половины в море, поднятая ею волна накренила людские парусники. Со зловещим гулом гигантский снаряд ринулся на нелюдей. Быстрее и быстрее! Он мчался сейчас скорее самого лучшего скакуна, быстрее чайки. И не было от него спасения.

Даже за милю ужасный треск заставил дрогнуть сердца самых стойких. Ледяной Кулак ударил галеру, разметал корабль эаров во все стороны мелкой щепой, подмял под себя остов, при этом утробно ухнув, помчался дальше. Размер созданной магией ледяной сферы уменьшился, она стремительно опала на несколько ярдов.

Герцог Стил переместил острие меча, нацеливая Ледяной Кулак на носовую фигуру следующей галеры. Титаническая сила моментально остановила идущий полным ходом корабль, он взорвался крошевом дубовых досок; тела эаров, расплющенные, изуродованные, кувыркаясь в воздухе, падали в море.

Стилу становилось всё труднее держать меч, нацеливая Ледяной Кулак, клинок стал тяжелым, как гранитная скала. Магический предмет не желал долго подчиняться кудесникам из смертных, он хотел уйти вниз, в уютную темень глубины, растаять, разлиться первородной влагой, которую разнесут потом придонные течения.

Третья галера уничтожена, четвертая… Утробный гул Ледяного Кулака перешел в пронзительный душераздирающий визг, он стал уже вдвое меньше.

Великий имперский арбитр с огромным трудом удерживал меч, руны на лезвии ослепляли, глаза застилал лиловый туман. По щекам Стила покатились окрашенные кровью слезы.

Пять, шесть, нет, уже семь галер разбито, раздавлено безжалостным льдом. Восемь!

Потеряв сознание, один за другим падают Посвященные вокруг Великого имперского арбитра. Поток сил, помогающий укротить Ледяной Кулак, иссякает.

Девять! Шар небесного цвета бъет в борт галеры, проходит сквозь ее корпус так же легко, как арбалетная стрела прошивает кусок гнилой мешковины. Меч герцога Стила падает вниз, вонзается глубоко в брус фальшборта. Освободившийся Ледяной Кулак издает почти человеческий вопль радости, ныряет в воду, чтобы раствориться в ней и снова стать свободной волной.

И вновь подул ветер.

Стил, пошатываясь, отошел от борта, двое воинов Истины подхватили его под руки, усадили на скамью. Герцог из последних сил творил заклятие Восстановления, он не имел права быть слабым. Четыре галеры, подобно голодным волкам, открывшим клыкастые пасти, близятся. Скоро будет бой, не магический, а самый обычный и кровавый: меч против меча, сила человека против силы нелюдя.

Вражьи галеры приблизились уже меньше чем на милю. Выстроились на носу «Архангела Михаила» арбалетчики и лучники, неподвижно стояли за ними мечники. Великий имперский арбитр упруго вскочил на ноги, поднялся на капитанский мостик. Токи воздуха, нарушенные магией, восстановились – «Архангел Михаил» резво шел вперед, за ним, в кабельтове, следовал «Святой Петр». Канониры раздували тлеющие фитили, бегал по палубе «Архангела Михаила» приземистый краснолицый мужичок в простой поддевке с окладистой бородой. Уральский пушечный мастер Артамонов в последний раз проверял свои детища из надраенной бронзы, давал наставления русским пушкарям.

Галеры замедлили ход. Зачем торопиться, когда добыча сама плывет под прицелы катапульт, к жалам обитых медью таранов.

Капитан Трофим Посадов направил подзорную трубу на ближнюю галеру. На носовой ее площадке, точно муравьи, суетились эары, сноровисто заряжая катапульту огромным бочонком «греческого огня». За ними в необычных, нелюдских позах застыли эары-воины абордажной команды. Посадов разглядел шевеление щупальцеподобных конечностей, зажатые в них многочисленные орудия убийства и опустил подзорную трубу, потом истово перекрестился и твердыми руками самолично взялся за штурвал, сменив рулевого.

«Святой Петр» выкатился из кильватера вбок, дабы иметь лучший прицел. До галер осталось пять кабельтовых, четыре с половиной… Со звоном выстрелила галерная катапульта. Бочонок «греческого огня», роняя жаркие капли, прочертил в воздухе дугу и упал в море в трехстах футах от «Архангела Михаила». Адский состав горел и в воде, образовав чадящее маленькое огненное озерцо.

Артамонов махнул рукой, крикнул:

– Пали!

Латники на палубе, непривычные к грому пушек, новому изобретению хитроумных московитов, зажали уши ладонями. «Архангел Михаил» задрожал всем корпусом, палубу заволокло едким пороховым дымом. От души ухнули и пушки «Святого Петра».

На галере, что приближалась с левого борта, надломилась расщепленная ядром мачта, сокрушила такелаж, рухнула и ударом своего тяжелого тела поломала множество весел. Носовая площадка галеры заодно с катапультой опрокинулась назад, на палубу, занялись бочонки с «греческим огнем». Быстро накренился другой эарский корабль с проломленным бортом.

– Не копайся, заряжай! Бомбу, бомбу не передержи, в дуло ее, окаянную! – кричали пушкари-наводчики подручным. – Пали!

Еще залп! Арбалетчики на носу только готовились метать стрелы, а пушки уже кусали и рвали врага с недоступных для арбалетов дистанций. Горящая галера получила еще две бомбы, осела больше разбитым носом, из которого, будто кости, торчали ломаные шпангоуты. Однако гребцы не переставали гнать корабль вперед, приближая тем самым собственную гибель. Галера уткнулась в набежавшую волну и вся в пене, взбитой веслами, нырнула под воду.

Из сотен глоток вырвался торжествующий рев. Но нелюдь наседала, поврежденная галера почти не сбавила ход и грозно надвигалась, за ней еще две. Их курсы сходились на «Архангеле Михаиле». Эары откуда-то знали, что Великий имперский арбитр и члены Большого Круга Пятидесяти плывут именно на нем.