Текст книги "Эдемский Маг (СИ)"

Автор книги: Игорь Швейц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Глава 23

Маврикий шёл вровень с эдемским магом, не уступая ему ни в скорости, ни в величии.

– Вот как оно произошло… Почему вы позволяли вовлекать себя во всё это? – сурово спросил Саркис.

Муравей немного приуныл, устремив взгляд в чёрный монотонный ковёр, называвшийся в этом городе землёй.

Помолчав, он всё же ответил:

– Разве у нас был выбор? Мы обычные трусливые существа. Мы не могли идти один на один против той силы, что сильнее всех нас вместе взятых минимум в сто раз. Как главнокомандующий, я не мог бросать своих людей на верную гибель… Может это и было нашей ошибкой. Я ничего не отрицаю и не стараюсь сделать из нас каких-либо святош… – грустный голос смолк, оставив Саркиса наедине со своим гулким топотом.

Позади стройным маршем шло остальное войско. Пара насекомых гордо воздели над головами пару ободряющих флагов, с которых улыбался Эрик, весь склизкий, чёрный и грязный, в окружении сжигающего всё его тело адском пламени. Муравьи, было видно, изо всех сил готовились к этому дню, в тайне сотворив всю символику своего неумолимо приближающегося восстания.

Сотни ног гулко били по земле, а воинственный общий гул воспарил над войском, словно птица феникс. Со всех сторон к нему сходилось всё больше муравьиных воителей, что с яростью принимались махать оружием, скандировать «Смерть Мартену», и продолжать кричать по всей окрестности, созывая всё больше и больше тех, кто многие годы был рабом и горбатил спины на обогащение и счастье злобных убийц и мучителей. Они прогибались, терпели и унижались. Они молились, мечтали и в тайне точили свои мечи войны. И каждый из них помнил, как проклятье Нижнего мира, невидимая субстанция, прозываемая магией, разрушала и преображала его плоть, видоизменяла её, превращая каждого из них в ужасного монстра.

– Он клялся, что новая Церковь – Церковь Сатаны – искоренит магию из нашего мира, лишит всех нас этих страданий и наказаний… К пустослову Эрику у меня лишь один вопрос – как можно идти к непроходимому пути без магии, активно используя её и всячески поощряя на своей территории разные заклинания и новые магические формулы? Он врал нам, он врал себе, он врёт всему миру. Никого он не собирается спасать от этого страшного Божьего наказания, от этой проклятой магии. Вся его Мартенская идеология не более чем слова, созданные для якобы различий от гнусной по его мнению Церкви Господа… На деле Церковь Мартена не имеет какой-либо разницы между противоположной ей идеологией, что активно скандирует «хвала магии», «спасибо Господу» и прочее. Как же глуп и ужасен этот мир… Тьфу, и как я мог изначально верить настолько гнусному самовлюблённому и обиженному на весь мир мальчишке? – досадно бросил Маврикий, возвращая эдемского мага обратно в реальность.

– То что ты сказал – это правда? – Саркис нахмурил брови, явно о чём-то призадумавшись.

Гул становился только громче, но не для мага. В его мыслях сию минуту было нечто иное, более важное и значимое.

Маврикий, казалось, тоже весь поддался тем самым думам:

– Конечно правда, главнокомандующий. Я бы не стал врать своему спасителю, который должно нам же послужить опорой в грядущей войне.

Саркис кивнул, задумчиво, но беспрестанно посматривая вдаль, где непрерывающейся грядой тянулись линии деревянных башен, что стояли вокруг города словно крепкий надёжный забор.

– Эта земля, укрытая чёрной плотной коркой; эти люди, носящие на своих плечах склизких глазастых демонов; эти муравейники, в которых могут жить только лишь отбитые ненормальные любители рабства, обречённости и ужаса… Всё это не могло родиться даже на самой грешной и ужасной земле. Было ясно с самого начала, что природа этого ужаса лежит далеко не здесь…

– Да… – задумчиво подтвердил Маврикий, грустно склонив голову. Винил себя, винил. – И, что самое главное, я лично был участником этого безумия. Даже больше. Я был одним из его создателей.

– Ты же раскаиваешься, так ведь?

Муравей поднял на мага глаза, наполненные болью и скорбью:

– Никакое раскаяние не повернёт время вспять. Всё давно сделано и давно уже подчинено. Людей Мартен превратил (в лучшем случае назову это) зомби. Сам город – это один большой тёмный котёл, дурно пахнущий отбросами, копотью и пылью. Адское пламя, что сжигает этот котёл – наши общие грехи. В эту победу грехов внесена лепта каждого из нас, как бы грустно и честно это ни звучало. Однако… Мы хотим покончить со всем этим и постараться помочь людям, что попали в прочную и неразрушимую клетку… Мы хотим сделать всё, чтобы доказать неправильность поступков Эрика и каждого из нас.

– Смерть Мартену! Смерть Мартену! Смерть врагу! Смерть врагу! – скандировала марширующая толпа, над которой высилось по меньшей мере шесть флагов. – Смерть врагу! Смерть врагу!

– Мдэ… Вы небось жили с думами об этом дне? С надеждой, что когда-нибудь ваш стройный марш обретёт жизнь? – произнёс Саркис, погружённый в свои мысли, как ложка в чай. Картина начинала складываться. Хоть и с мелкими трещинками и прорехами…

– Мы не просто надеялись. Мы знали, что рано или поздно Бог прекратит смотреть на этот ужас и ад. Все они… Всё это правительство давно показало, каковы их ценности и верования. Рабство, умерщвления, ложь, нищета, полная безоговорочная власть и тот самый страшный и ужасный грех на свете… Мне так стыдно что я был с ними всё это время… – Маврикий, казалось, был готов удариться в слёзы. Его глаза были влажны, а голос начал предательски дрожать.

– Ох, как же хорошо, что я покинул Эдем… Как бы я сейчас смотрел в глаза отцу, ощущая, как под прекрасными божественными садами наказанные, изгнанные и верящие в свою правду люди начинают творить на последней данной им для жизни земле вещи, что даже в аду никто бы не осмелился сделать… Неужели природа людей настолько ужасна? Неужели им надо так много? Власть, самовлюблённость, эгоизм и жадность – вот ради чего Демиург попал на эту землю.

Эти деревянные башни… Они привлекли внимание двух магов ещё тогда, когда они только вторглись в этот закрытый ото всех город. Башни, отстроенные по одной и той же схеме, составленные изящно и точно, без единой ошибки, срубленные как надо, безо всяких прорех и трещин.

– Мы с Демьяном и подумать тогда не могли, что эта конструкция может служить не для самой банальной оборонной функции. Нам казалось, что именно с этих деревянных, свежих на вид и на запах, бастионов должен вестись огонь по внезапным, появившимся из ниоткуда, безбашенным вторженцам. Неужели мы мыслили столь скучно и просто? Хотя вот так вот запросто такое и не измыслить, если уж говорить по сути…

***

– …пять высоких жёлто-коричневых башен, соединённых между собой сплошным деревянным забором. С виду вся эта диковинная конструкция просто обязана служить для обороны от попавших вовнутрь города врагов, но на самом деле всё это тайная, даже для бестолковых жителей, форма древнего заклятья… Вы хоть сами в это верите или до конца не осознали весь абсурд сказанного его лживым тюремным преступным языком? По его мнению, никто-никто в мире не заметил настолько огромных магических возмущений, допустил начертание подземных скрещённых туннелей под Чёрным городом, позволил Мартену использовать эту пятизвёздную пентаграмму, естественно и всенепременно составленную из обычных с виду деревянных построек, и ко всему прочему дал возможность целому сонму демонов из ада ворваться в наш обычный спокойный мир без единого факта сего действия? Боже, это же абсурд! Просто абсурд! – почти обезумев прокричал мужчина под простым мешковатым капюшоном.

– И вы готовы поверить в это? – пробасил ещё один голос с другого конца круглого большого стола, на сей раз спокойно и совершенно без какой-либо нотки агрессии. – Мало ли что сказал полоумный дедок. Любое его слово на веру брать не следует. Пентаграммное заклятье требует исследования и доказательств… Хоть символ Сатаны и подходит для Церкви того города, вынужден признать… – скрупулёзно добавил мужчина в конце.

В гнетущей полутьме было видно разве что кружившую у потолка пыль. Вокруг зелёного добротного круглого стола, по краям изукрашенного, совершенно по-аристократски, в различные золотые завитушки и розочки, сидели четыре силуэта и на голову каждого был вздёрнут деревенский дешёвый капюшон. И лишь одного из них выдавал начертанный прямо на рукаве крест. Крест Бога. Крест того, кто явно был архимагом одной из башен Церкви Господа.

Дискуссия архимагов продолжалась:

– Преступнику Авиаду здесь верят единицы или я тогда не понимаю надетых на нас, противно воняющих и грязных деревенских балахонов. Мы точно не верим ему. Авиад попросту защищает свою шкуру, ведь не хочет вновь оказаться за решёткой. И стоит ли нам идти на штурм Цитадели Сатаны? Следует ли направлять туда войска, врываться вовнутрь города и нарушать устоявшийся миропорядок? – остальные фигуры молчали, а комнату окутывала завеса тишины и мрака. – Даже если он и использовал магическое заклятье Пентаграммы, разве нам не всё равно? Чёрный город погряз во тьме ещё года три назад, ничего уже не исправить. Церковь Сатаны как была, так отныне и будет существовать в таком виде, в каком существует по наши дни. Что думаете? – голос неизвестного говорящего, по ауре маны совершенно точно высокопоставленного архимага, под конец сей длинной речи всё же предательски задрожал. Каждый из сидящих за столом понимал важность сего события.

Последний из трёх магов, донельзя кажущийся со стороны важным и смелым, также вставил свою лепту:

– Авиад, этот гнусный предатель и преступник, ответственен за разрушение башни, за смерть одного из нас и, что нельзя забывать, около разрушенной башни мы смогли обнаружить ману невероятной силы. Наверняка это был его сообщник, который и высвободил Авиада из подземной тюрьмы, в которую его заточили… Слава достопочтенному архимагу Дону. Он сражался с ними обоими достойно и храбро. Что же касается вопроса – слова заточённой ранее твари следует проверить. Игнорировать поздно да и в общем-то не нужно.

Три фигуры молчали и ждали. Слабый свет от горящих свечей разгонял тьму и дымку и, казалось, тоже ждал ответа от сидевшего выше остальных, более плечистого и важного архимага, что явно был главнее, сильнее и важнее остальных собравшихся вокруг зелёного, круглого, сверкающего от чистоты и белизны аристократичного стола.

После непродолжительного молчания ответ всё же последовал, хоть он и понравился далеко не всем:

– Я считаю, что нашей необходимостью является ввод войск на территории леса, восточных гор и Чёрного города, подконтрольных самопровозглашенному Сатанистскому режиму. – незримое несогласие вспорхнуло над столом собраний, однако на то оно и было незримым и молчаливым. Сейчас было не время для протестов, говорил самый важный и сильный маг в мире. И все его слушали, в тишине и почти в полной темноте. – Судя по донесению Авиада, в городе имели место быть преступления против человечности, с умерщвлением и издевательством над простыми горожанами, последующим открытием портала в ад и дальнейшим нашествием демонов. В связи с тем, что это может являться правдой, мы будем вынуждены направить башенных магов на атаку Церкви Сатаны. Хоть мы и боялись этого дня, ждать больше не зачем. Настало время решительных действий. И в случае правдивости слов Авиада ему будет даровано прощение всех преступлений и официальное членство в нашем собрании в качестве пятого башенного архимага. Вопрос закрыт!

Ответом главе собрания было мертвенное молчание и лишь шуршание балахонов было слышно в стенах сего укутанного тьмой зала.

Архимаги расходились, дабы вернуться на рабочие места и начать опасное и непредсказуемое наступление магов! То самое наступление, которого боялся весь цивилизованный магический мир!

***

«Неужели человеческий мозг может быть настолько извращённым? – думал Демьян, сбегая вниз по каменным ступеням и сдувая своими несущимися ногами всю вековую пыль и грязь, осевшую на редко используемой лесенке. – Ладно он погубил моих родителей, наверное так было предначертано свыше, но зачем нужно было делать всё это? Только больной человек мог это придумать. Пентаграмма, использующая пять невероятно жёстких магических оснований, которые сопрягаются друг с другом сквозь наполненные магией подземные туннели… Невозможное для многих магов мысль, что смогла родиться в голове Эрика Мартена… Он сделал это настолько идеально, что не потряс общий поток и порядок магии в мире, не вызвал и малейшего возмущения… Теперь стало понятно, почему Чёрный город и впрямь похож на оплот всего адского, мерзкого и ужасного, что только возможно в нашем бренном мире…»

Думал Демьян, чувствуя, как дыхание не поспевает за несущимися вскачь ногами.

«Подменить земную твердь на кусок земли из самого ада… И ради чего? Целая схема, план, время, постройки, ресурсы и деньги… Он не пожалел никого и ничего… Просто, ни с того ни с сего, решил, что может взять на себя ответственность за участь целого огромного города. Взял и превратил огромный процветающий мегаполис в пепелище… Уничтожил всё… Как наша Церковь может это выносить?…»

Парнишка слишком поздно понял, что мировое сообщество магов даже и предположить не могло, что же может скрываться за огородительными барьерами и всеми прочими оборонительными мерами Чёрного града! Об этом не знала ни одна живая душа в Нижнем мире! Да что там не знала, никто и не догадался!

Ноги прошлёпали ещё пару ступеней и внезапно остановились, как вкопано глядящие вперёд мангусты. Пещера дала себе волю закончиться зигзагообразным проходом, за которым Демьян явственно ощутил инородное биение… Магический стук… Проход был последней преградой на пути к убийцам его родителей и множества тысяч других простых людей, мечтающих прожить счастливую и незатейливую жизнь.

Убийца планов, жизней и городов.

Вор, подонок и лживый проходимец.

Уничтожитель, самопровозглашённый бог и каратель.

Обычный человек с непростой судьбой, но обидой на весь мир – Эрик Мартен!

Гнев начал закипать в районе груди. Он расползался дальше и дальше, щупальцами прорывая себе путь и находя нужные ему тропы. Сам же таинственный проход иной раз подсвечивался лёгким белоснежным светом, а каменные обтёсанные своды пещеры содрогались от звучных вскриков, улюлюканий и топота множества ног.

Сердце йокнуло, а лоб нестерпимо заболел. Второй чёрный, местами красный рог, вспорол кожу, оставив на земле подле ног Демьяна мелкие кровавые дорожки. Чавканье, которым сопровождался выход диковинного рогового образования, дошло до ушей и без того напуганного несчастного парня, заставив того заметить и кровь, и адскую боль, и вновь вернувшийся страх.

«Трус! Трус! Трус!» – его цепкие холодные от ужаса пальцы коснулись шершавых рогов, пощупали их, подёргали. Один был чуть больше, а другой, парень это чувствовал, только прорезался сквозь молодую юношескую кожу. Пальцы охватила дрожь и колонны мурашек поползли по всему телу, заставив Демьяна сложить руки по швам и тяжело выдохнуть.

«Сейчас не время для понимания происходящего бреда… Я хочу знать почему меня не убили. Я хочу понять, почему я здесь – гость. Но что более важно – я хочу услышать по каким причинам был отдан приказ об убийстве моих родителей…»

Зубы заскрипели, будто не смазанные петли; кулаки судорожно сжимались и разжимались; а грудь то вздымалась, то опадала от ужасного страха, давления и гнева… Целая буря, ураган, тайфун…

Людей всегда было трудно понять. То они слабые, робкие и беспомощные, то неожиданно хватаются за оружие, очертя голову несясь на недавнего друга или же давнего врага, которого боялись всю свою сознательную часть жизни.

Эмоции. Чувства. Они частенько контролируют и управляют людьми. Незримые и непознаваемые. То, чего недостаёт любым животным, растениям и всему миру. То, в чём сила человеческого рода, но также и его главная слабость.

Ни о каких рогах, ни о какой боли и речи быть не могло. Тайфун управлял его рукой и вот так, незаметно, смело и уверенно, пальцы схватились за зигзагообразные края подсвеченного белым входа в основную цитадель.

Рывок и его тело прошло сквозь последнюю преграду…

Сколько их было, этих препятствий, каков был тернист и, казалось бы, непроходим этот путь. Но даже такой слабый духом человек как Демьян прошёл его. Разве не это доказательство того, что всё в мире возможно, если ты верен своей цели?

Пара шагов. Ещё шаг. И ещё. Останавливаться было поздно, да и Демьян давно отбросил такие мысли. Идти вперёд и идти до конца, ведь он дал слово не только себе, но также друзьям и родным.

Шаг. Ещё. И ещё. Ноги остановились, но не покосились ни на миг. Они были не те, что неделю назад. Всё было по-другому, всё изменилось.

Вокруг взлетали крики и боевые кличи. Толпы чёрных отвратительных демонов на четвереньках шастали вокруг высокого, такого же чёрного как и все твари, огромного трона, из спинки которого гордо тянулись к необъятному потолку длинные белые пики, оканчивающиеся смертоносными лезвиями.

Муравьи и демоны. Бесконечные толпы покоились на чёрных уступах, будто бы составленных из обычной земли на разной высоте и площади. Они тянулись вдоль всего громадного по масштабам зала и с каждого доносились крики, ор, с каждого выплёвывали слюни и демонстрировали истинную безбашенность на пару с гневом и ненавистью. Пушистая шерсть демонов вставала дыбом, а яркость и белизна клыков в жутких настежь разинутых пастях лишь сильнее подстёгивала глупых муравьёв на лапоплескание и дикие крики.

Весь зал был этакой пародией на сам Чёрный город. Марионетки муравьи и чудовищные демоны, смеющиеся над несчастными уродливыми людьми, что обезумели под покровительством того человека, что позволил водрузить своё тощее тело на массивный трон и провозгласить себя королём и владыкой этого региона.

Весь зал кричал, хваля и радуясь отведённой каждому из них ролью. Каждый был под контролем, под тщательным надзором и неволей, однако каждый из них старался казаться счастливым, радостным и весёлым. А может и действительно считал себя таковым…

«Просто цирк. Чёртов цирк. В кого он превратил всех в этом городе? Кем окружил себя и кому позволил бесчинствовать? И как он, этот человек, позволил себе решать судьбы тысяч людей этого города?»

Они смотрели друг на друга. Забыв об завывающем фоне, не думая о пещерной зале, не боясь и не страшась существ, что выглядели как зомби, вели себя как животные, не боясь тех, кто уже давно отринул человеческую душу и повседневную мораль. Для кого видеть смерть и мучения – это величайшее наслаждение из величайших, а сражаться и насиловать – удел всей жизни! Для кого отобрать – хорошо, а избить – сама цель прихода в очередной муравейник, в котором проживает простой, и без того больной, несчастный и униженный мирный житель!

Демьян наконец взглянул Мартену в его тощее лицо. В эти впалые щёки и мелкий нос, в эту бледность, что тенью отпечаталась на его лице, в карие, совершенно обычные человеческие глаза и скупое, без прикрас подобранное, серое скучное одеяние. Чёрные шёлковые волосы легли на спинку трона, а осанка и впрямь была под стать королю:

– Приветствую тебя дома, мой любимый сын!

Демьян взглотнул, а его рог неприятно завибрировал, отвечая на зов таких же чернявых, намного более длинных и крупных рогов на лбу самого Эрика Мартена!

«Кассандра… Та королева… Быть не может! Тогда её мана мне показалась такой знакомой… Неужто… Неужто она моя родственница!»

Рога завибрировали с ещё пущей силой, отвечая на зов чёрных уродливых рогов Эрика Мартена. Того человека, который только что осмелился назвать Демьяна своим сыном!

Глава 24

Ветер вокруг этих деревьев всегда был свеж и чист. Он легко проносился по саду, нежно потрагивая листочки, поглаживая ветки и молодую кору только ещё растущих деревьев. И вот под такими тонкими молодыми стволиками стояла толпа. Полуобнажённая, без стыда прикрывающая лишь пах огромными листками лопуха. Мужчины и даже несколько женщин. Их волосы цвета золота сверкали посреди красивой ухоженной зелёной поляны.

Дети бога стояли и ждали. Они верили, надеялись и смиренно стояли на месте, со страхом озираясь по сторонам. Они прекрасно понимали, что поступают подло, что предают и бросают, но их вера в отца была настолько мала и, отныне, незначительна, что каждому из них давно было плевать видит он их, или всё же не видит.

Особо мощный порыв подхватил их длинные золотые волосы и поигрался с неровными краями зелёного крупного лепестка. Дети переглядывались, но не издавали и звука. Все молчали, пытаясь надеяться на хороший исход очередной предательской встречи.

Наконец это случилось и солнце враз потускнело, будто бы не хотя светить в мощные спины предателей. Чёрный змей, шипя и облизывая клыки сдвоенным юрким языком, выполз из-под накрытых большой тенью камней. Пара секунд и его чешуйчатое тело наконец заметили все собравшиеся под мелкими зелёными кронами. В глазах каждого ребёнка Бога был страх. Они боялись эту чёрную тварь, но и не могли просто игнорировать её речи. Что-то внутри желало выслушивать тысячи слов об, по сути, одном и том же. Их сердца хотели слышать ненависть и злобу в отношении собственного отца. Будь то Адам или Алерт – все они считали себя выше, умнее, нужнее и важнее бога. Собственная значимость и важность, мнимые сила и величавость – грехи и простые слабости на пару с комплексами плотно засели внутри их и без того хрупких душ.

Человек во много раз более сильный и умный, нежели остальной тварный мир, но в ту же секунду мысли, эмоции, чувства и душа – его величайшие уязвимость и слабость. Человек гораздо более хрупкий и шаткий, даже его собственная душа – стеклянная ваза. Будь ты жителем Эдема, будь ты самим Богом – в этом весь человек!

И сейчас, шипя и плюясь во все стороны незримым ядом, змей говорил, шипел и сверлил своими жёлтыми глазами:

– Тссс, вы собрались здессссь не просссто так, правда же? Вы почувствовали родную кроввввь, вы пришли на зов насссстоящего родного голоссса. Мне так жаль, что вассс попросту вырвали из нашего общего дома. – змей говорил смело, вкрадчиво, и все, хоть и со страхом, поддались вперёд, дабы лучше слышать речи того, кого они действительно стали считать своим отцом.

Зачем же змею было врать им всем в лицо? Конечно он говорил только правду и больше ничего кроме неё. И как бы абсурдна не была его мысль, её брали здесь как золотую монету.

– Вы ссссидите здесссь, словно в клетке. – глумилась юркая чёрная чешуйчатая тварь. – Дети, считающие себя сыновьями Бога, а на ссссамом деле сссамые смешные детишшшки на свете. Добровольно отдаёте свои жизни, прожигаете их и во всём слушаетесссь отца. Только запреты и рамки, обман и надувательссство. Сами же должны чувствовать…

И они чувствовали. Понимали и верили в эти речи и в душе проклинали несчастного отца, на самом деле такого доброго, даровавшего всем жизни, огромный сад и даже весь космос. Он посвятил этому свою жизнь, и теперь все его труды в очередной раз рушились быстрее карточного домика.

– Не думайте, что в оссстальном мире такое множессство запретов и правил. Вы здесь – как в клетке, а я не дам своему потомству страдать и мучаться в лапах того, кого он у меня выдрал ссссвоими ужасными, запятнанными кровью, руками. В этого мнимого мошенника-отца в мире уже давно никто не верит, а вы всё ещё ходите по этому убогому ссссаду и раздумываете над чем-то… Стыд вам! Приссслушайтесь к сердцам и идите на их победоносный несокрушимый зов!

Каждый из них действительно чувствовал какой-то зов. В их сердцах давным давно посеяли зерно сомнения и не было средства дабы выдрать, выкопать или же достать его. Это зерно стало одним целым с их сердцами, которые по любому щелчку пальцев можно было поработить и направить в любую выгодную сторону.

– Давайте же спустимся вниз, прочь из этого сссада, а перед уходом как сссследует нагадим этому выродку. За то, что иссспортил ваши жизни и заставлял каждого из вассс против воли жить в этом убогом, лишь только кажущимся прекрасным, Эдемском садике. Это же было против воли? – обратился змей к тупым болванчикам, глупо разинущим рты. И в ответ естественно услышал:

– Против. Это было незаконно, без воли и нашего желания. Мы никогда не простим неволю и рабства, надувательства и огромный обман!

– Правильно, вссссе ваши сссслова верны и отражают настоящую реальносссть. Вы на правильном пути и не можете просто взять и сссссдаться. За свободу и ссссветлое будущее!

Дети Бога подняли в воздух дружный общий гул и только тогда Саркис понял, что в отдалении оставаться поздно. И так эта гнилая, искривляющая реальность речь изрядно подзатянулась…

«Им промыли разум, сделали отца самым ужасным, циничным и жестоким, да ещё и уверили, что настоящий их папка вовсе не он… Такая, казалось бы, явная промывка, но никто из них не справился. Мне… мне страшно это говорить, но они станут очередным поколением, которое примет наказание нашего славного отца… Очень жаль, однако другого исхода нет и не будет!»

Тело богатыря выпрыгнуло из кустов и вскачь понеслось к деревьям. Змей всё ещё что-то шипел и чем-то плевался, но ему недолго осталось проповедовать всю эту ересь.

Не прошло и минуты, как Саркис выплыл из-за маленьких зелёных крон, но шипящей предательской твари уже и след простыл.

«Почуял-таки, гад», – дети Бога смотрели на явившегося брата точно как на неродного. Такой взгляд не пожелаешь ни одному врагу, даже самому худшему.

И… он ничего не мог со всем этим поделать. Братья давно смотрели на него, как на самого настоящего врага и повернуть время вспять было уже невозможно. Всё было потеряно… Безвозвратно и навсегда…

Они смотрели друг на друга и их глаза явно отражали ненависть, отрешённость и полную отчуждённость.

«Братья не чувствуют во мне такого же, как они. И… Это конец! Конец наших отношений, конец очередных обитателей прекрасного, светлого и свежего Эдема!»

Последний вопрос, которым задался Саркис, был: «а где же Демиург? Неужто он не посещает речи чёрного змея? Я был уверен, что он нахватался всех этих идей именно здесь, на этом самом месте, прямо около священного Древа Жизни… Неужто он дошёл до всего сам, своими силами и разумом?»

…Грохот множества плоских муравьиных ног раздавался со всех сторон сразу и мог вернуть из далёких мыслей даже медведя, ушедшего в спячку. Крики, победоносное пение, флаги и хлопки – они, впервые в жизни, весёлым бодрым маршем шли мстить своим истинным вечным врагам, которым прислуживали, поклонялись и фальшиво почитали как одних из по-настоящему достойных правителей. И они все были счастливы… В первый раз в этой тяжёлой, полной лишений и унижений, рабской жизни.

Проходя через последние улицы в этом городе к ним толпами струились точно такие же насекомые с флагами, явно выражающими общий протест. Они всё прибывали и прибывали, а в воздухе то и дело слышалось смелое и вольное:

– Смерть врагу! Смерть врагу! Смерть Мартену! Смерть Церкви Сатаны!

***

Снаружи его жилище был не лучше любого дома здешнего жителя. Такой же чёрный, наспех построенный из земли муравейник, лишь чуточку выше и шире обычных домов Чёрного града. Ни тебе дворец, ни тебе роскошный средневековый особняк – простой земляной курган, державшийся на одном только слове.

И внутри всё пропахло сырой землёй и холодной водой, устилающей почти весь пол. Из роскоши тут был только трон, но и он выглядел достаточно бедно, если вспоминать о ранге, стати и влиянии на мир того, кто на нём величаво и гордо сидит.

Демьян неверящими глазами озирался по сторонам, в попытках разубедить самого себя, доказать, что Мартен – поехавший любитель золота и роскоши. Однако везде, куда не посмотри, всё было унылое, обычное и в корне безвкусное. Великое множество кричащих ликующих тварей его глаза старались и вовсе не замечать. Это было так не похоже на того человека, которого описывал весь магический мир!

И первые слова Эрика – Демьян от шока никак не мог придти в себя и тайфун в его душе только и мог что усиливаться да разгораться неистовым ярким пламенем.

– Ты ожидал лицезреть здесь несколько другую картину? То самое отлично придуманное зрелищное описание, приправленное мифами и байками, я угадал? – звонкий, пока ещё молодой голос чуть свистел и хрипел. Мартен говорил словно бедный уставший змей, а его спина была прямя и смело смотрела ввысь. Сам по себе он был худ, а глаза напротив были влажны и бодро смотрели на опешившего молодого парня. Бледная кожа на лице и абсолютно такая же на тонких костлявых руках превращала главу града в некое подобие живого, всё ещё дышащего и ходящего трупа. – Твои рога, – Эрик хрустнул белой тонкой шеей, заставив шёлковые волосы в который раз всколыхнуться. – Они вылезли гораздо позже, нежели у меня. – с некой долей зависти проговорил владыка Церкви Сатаны, хоть его глаза на самом деле радовались за парнишку и подлинно восхищались им.

Жёстко выступающий вперёд кадык Демьяна пытался затеряться, а всё лицо напряглось, как никогда прежде. Воздух больше не поступал в спёртые от шока лёгкие и парню оставалось только слушать. Никто не собирался на него нападать. Лишь в этом Демьян успел себя заверить.

– Прости меня за столь недостойное наследство. Эти образования на лбу… Да и смерть твоих родственников – я лично прошу прощения за тот ущерб, что я успел причинить лично тебе. Ты славный малый и я знал это. Но твои родители… Ты просто должен мне верить. У меня действительно не было иного выхода… Мне очень жаль.

Парень пару раз похлопал глазами, легонько качнулся на ошалевших ногах, и сразу за этим по его щеке скатилась слеза.

«Эта тварь… Она ещё смеет что-то говорить об моих дорогих родителях? Боже… Забери свои слова обратно, а то я их сам протолкну тебе в глотку. Извинение убийцы – это не больше, чем признание преступления. Думаешь, за это есть хоть какое-то прощение? Он… Да он же просто глумится. Жалкий убийца!»

Костяшки побелели, а дыхание ускорилось. Зубы сжались и единственное что Демьян хотел – поскорее ударить в тощее лицо Мартена. Он был далеко не таким, каким его описывали… Может, именно потому злость Демьяна была во много раз сильнее и крепче?

– Эрик… Свои извинения отдай крысе на помойке, мне же ответь – за что ты их так? Зачем ты уничтожил целый город и теперь глумишься над несчастными здешними людьми? Что за… извращённое удовольствие тебе приносят страдания других?… – Демьян более не скрывал своего внутреннего срыва. Он по-настоящему заревел, окончательно запутавшись как в своих чувствах, так и в правде.

«Что за ложь? Что за гнусные мифы? Он же… совсем не такой. Не король, с поднебесной самооценкой, да и с виду не жестокий… Однако он отдал приказ прикончить моих родных, да и само его существование – уже величайшее зло, так ведь?»