Текст книги "Одесса. Живая. Улыбка Бога (СИ)"

Автор книги: Игорь Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

  – Антон Леонидович, к вам Шмидт, – сказала она аппарату, нажав нужную кнопку.

  – Пусть заходит, – послышался через секунду голос начальника СБ.

  – Проходите, Игорь Алексеевич, – с неимоверно важным лицом сообщила секретарша и с ухмылкой уставилась на небольшой кейс в руке Гоблина, действительно выглядевший комично в руках нашего здоровяка.

  – Мы подождем? – спросил Паша исключительно для проформы и, не дожидаясь моего ответа, тут же направился к ближайшему к секретарше гостевому стулу.

  Изя тоже плюхнулся на свободное место и привычно уткнулся в айпад.

  Я же, не теряя времени, зашел в кабинет своего начальника.

  – Игорь Алексеевич, привет, – коротко бросил Козлов и ленивым движением руки указал на стул перед собой.

  – Здравствуйте, Антон Леонидович, – поздоровался я и, не делая попытки присесть, продолжил – я ненадолго. Вот, только заявления хочу оставить. И пару вопросов обсудить...

  – Не понял, – несколько занервничал начальник СБ, принимая из моих рук несколько листов бумаги, – что за заявления?

  – Мы с ребятами, – пояснил я, пока Козлов вчитывался в первую бумагу, – решили сменить место работы.

  Нахмурившийся начальник СБ дочитал моё заявление, потом быстро пробежал глазами остальные. Затем испытующе уставился на меня.

  – Я не понял, Игорь, – наконец, сказал он, – чего это вы вдруг? Я думал, что мы с тобой сработались, какие проблемы-то? Может зарплата не устраивает? Так этот вопрос решаемый. Всё одно в городе вам лучше работы не найти...

  – Антон Леонидович, этот вопрос для нас уже решенный, – ответил я, – мы хотим уволиться быстро и без проволочек. Вот причина, – я достал из папки и протянул Козлову несколько распечаток. За ними последовал айпад, над которым вчера так долго колдовали Изя и Дум.

  Начальник СБ уставился в распечатку, резко побледнел. От меня не укрылось, как его руки мелко задрожали.

  – Мы натолкнулись на эту информацию совершенно случайно, – продолжил я, – и вполне ясно себе представляем, как отреагирует господин Тюлечкин на утечку такого рода... Все материалы едва уместились на айпад.

  – Я не знал, – делая вид, что потрясен, вскинулся Козлов, – что же вы делаете, ребята? Что же ты не посоветовался, Игорь? Вместе мы бы что-нибудь придумали! Рыба, ты ведь знаешь, страшный человек... А давайте просто сохраним это в тайне, сделаем вид, что ничего не случилось, вы ничего не нашли... Вы соскочите, красавцы, да? А я?! Мне ведь тоже теперь надо уходить!..

  – Антон Леонидович, – внешне я оставался абсолютно спокойным, хотя внутри всё так и кипело, – думаю, что вам ничего не грозит. Вы же вместе с Рыбой работаете! По документам, – я указал на планшет, – это достаточно четко прослеживается. Так что давайте не будем разыгрывать спектакли! Я не я, корова не моя... Детский сад, Антон Леонидович. Хватит! Вы сегодня же подписываете наши заявления у директора. И кроме этого, – я четко следовал своей роли и нагло ухмыльнулся, – вы, Антон Леонидович, позаботитесь о том, чтобы выплатить мне и моим ребятам компенсационные. Или подъемные, назовите, как хотите! Так сказать, из-за неожиданной утраты работы. И сделаете вы это незамедлительно! Ну, а мы, в свою очередь, просто пообещаем, что та информация от нас никуда не уйдет. И, Антон Леонидович, сразу вас хочу предупредить, а вы так и передайте господину Тюлечкину, если на нас откроют охоту, тогда комплекты дивидиэров с аналогичными материалами, – я ещё раз указал на лежащий перед насупившимся начальником СБ айпад, – повсплывают в самых неожиданных местах. Даже в тех, куда ваши, Антон Леонидович, и руки Рыбы не дотянутся. Вот так...

  Козлов медленно распрямился в кресле, затем разжал кулаки и положил руки на подлокотники. Ну-ну... Предсказуемый ты наш!

  – Если я правильно понял, Шмидт, – сказал он, – ты и другие сотрудники СБ, которые получили доступ к конфиденциальной банковской информации, теперь шантажируете меня и требуете выплатить вам какие-то деньги?

  – Можно сказать и так, – не стал спорить я, – что касается денег, то по десятке тысяч нам на человека хватит. Долларов, естественно. Итого, восемьдесят тысяч, небольшие для вас и Рыбы деньги. А наше увольнение, Антон Леонидович, уверен, вы согласуете без проблем...

  – Деньги ты хочешь получить прямо сейчас? – спросил начальник СБ.

  Я кивнул.

  – Хорошо, я согласен, – несколько успокоился и видимо расслабился Козлов, – у меня и нашего учредителя просто не остается другого выбора. Иди, Шмидт, посиди в приёмной, я подготовлю кэш и позову тебя.

  – Только недолго, Антон Леонидович, мы спешим, очень спешим..., – усмехнулся я и вышел из кабинета.

  – Антон Леонидович попросил подождать в приемной, – пояснил я Леночке, отвлекшейся на меня от заигрываний с Гоблином, – у него важный телефонный разговор.

  Секретарша кивнула и тут же опять переключилась на Пашку. Сам же Гоблин, продолжив шептаться и посмеиваться с девушкой, после моих слов незаметно перевел в другое положение маленький переключатель, спрятанный под ручкой кейса, который он так и не выпустил из рук.

  Гольдман отреагировал на ключевую фразу быстрым перестуком пальцев по виртуальной клавиатуре своего украшенного надгрызенным яблоком девайса, даже не глянув в мою сторону.

  Я сделал несколько шагов и присел рядом с Изей, так, чтобы оказаться между ним и входной дверью. Осторожно, чтобы не привлечь внимание секретарши, я вынул из кармана пиджака маленький и аккуратный, телесного цвета беспроводной микроприемник и вставил его себе в ухо. Потом искоса глянул на экран айпада Гольдмана, ожидая увидеть, как спец осуществляет перехват переговоров Козлова. Ага, картина маслом!

  Илья, вместо того, чтобы заняться делом, листал довольно таки откровенные фото обнаженных девушек. Стоп. Я присмотрелся. Интимные фото. И не девушек, а одной, той, которая так мило сейчас щебетала с нашим штурмовиком. Фото Леночки! Но откуда? Ну, Гольдман!

  Я слегка толкнул Изю под локоть, сделав страшные глаза.

  Гольдман недоуменно пожал плечами, быстро свернул окно с фотографиями и поднял второе, перечеркнутое замысловатыми диаграммами и непонятными буквенно-цифровыми наборами символов. Один из этих наборов внезапно замигал, быстро меняя цвет с зеленого на красный и обратно. Изя едва слышно хмыкнул и легко прикоснулся к мигающим символам подушечкой своего указательного пальца. Позер, блин. В приёмнике тотчас щелкнуло, затем послышались гудки вызова...

  '...– Да?

  – Семен Аркадиевич! Это я, Антон. У нас проблемы...

  – Антон, я в аэропорту! Говори быстро, меня уже объявили на посадку!

  – У меня в приемной сидит Шмидт. Он только что был у меня, дал пачку заявлений на увольнение, своё и всех его людей...

  – Как всех?

  – Да, Семен Аркадиевич, всех своих парней, я о них вам говорил...

  – Ну, так какие проблемы? Уволь их...

  – Семен Аркадиевич! Шмидт принес вместе с заявлением планшет с информацией... Да, Семен Аркадиевич, той самой! Он ещё пару распечаток к ней приложил...

  – Антон! Не тяни резину!..

  – Шмидт хочет, чтобы я устроил ему и его людям быстрое увольнение. Ещё он хочет для себя и своих людей по десять тысяч за молчание. Семен Аркадиевич! Шмидт пригрозил, что если кто-то из его людей пострадает, он сольет всю информацию по теме с оффшором...

  – Заткнись! Ты...! Ты...! Где Шмидт? В приёмной сидит? И ты мне звонишь? Нет, ну, ты дебил, Антон Леонидович! С большой буквы дебил! Теперь я понимаю, почему тебя из органов поперли!..

  – Семен Аркадиевич! Зачем вы так? Не волнуйтесь, я обо всем позаботился. Я Шмидта и его вымогательства четко так записал! Можно будет использовать, хотя бы по тому же варианту 'Зона'...

  – А ну, прослушай запись...

  – Сейчас... Сейчас... Ну! Странно, Семен Аркадиевич, но диктофон выдает только помехи...

  – Нет, ты всё же дебил, Антон! Они же тебя... Да... Шмидт, ребятам привет! Антон, рассчитайся с ним! Распечатки в БУМ. Планшет и сам завтра ко мне. Сам знаешь, где и когда! Всё, базар закончен! Нет, ну какой...'

  В приемнике послышался щелчок и голоса пропали. Я усмехнулся и утвердительно кивнул в ответ на взгляд Гольдмана, который всё-таки соизволил оторваться от айпада. Да, мы предполагали, что Рыба и Козлов так или иначе догадаются, что мы прослушиваем их переговоры. Но это тоже было частью плана.

  Я освободил ухо от оперативной гарнитуры, бережно спрятал приемник в карман, потом откинулся на спинку стула и расслабился. Даже прикрыл глаза. Как минимум, у меня есть несколько минут, пока Козлов остывает от разговора с авторитетом, идет к сейфу, достает кейс, тяжело вздыхает и начинает отсчитывать деньги для нас...

  – Леночка, пригласи Игоря Алексеевича ко мне, – несколько по-механически искаженным голосом Козлова выдал минут через пять аппарат связи на столе секретаря.

  Я встрепенулся, встал и вновь зашел в кабинет начальника СБ.

  – Вот деньги, – сухо сказал Козлов, подтолкнув ко мне два пухлых конверта, – надеюсь, вы сдержите своё обещание по той информации. С сегодняшнего дня можете быть свободны, все вопросы я улажу...

  – Конечно, Антон Леонидович, можете поверить, информация от нас не уйдет, – подтвердил я, перекладывая пакеты в свою папку и нисколько не сомневаясь, что Рыба и Козлов в ближайшее время действительно будут решать вопрос... Вопрос, связанный с нашим физическим устранением..., – а я, со своей стороны, надеюсь, что мы больше никогда, Антон Леонидович, никогда с вами не пересечемся. И хотя говорят, что Одесса – большая деревня, держитесь от меня и моих людей, господин Козлов, как можно дальше. Это в ваших же интересах.

  После такой патетики я развернулся и навсегда покинул кабинет начальника СБ, почти физически чувствуя исходящую от него волну ненависти. Что же, первый этап нашего плана выполнен. Механизм запущен. Надо только ещё немного подождать...

  – Ну что, Шмидт? – первым спросил Паша, как только мы вышли из приемной в коридор и направились к лифту.

  – Рыбу мы зацепили, – ответил я, вновь определяя гарнитуру на своё место в ухо, – в Одессе он будет завтра. Козлов приглашен к нему вместе с нашим айпадом. Уверен, что Рыба в первую очередь захочет лично убедиться в полноте и достоверности переданной нами информации. Так сказать, лично оценить нашу угрозу. Дальше дело за Ильей...

  Гольдман расплылся в довольной улыбке.

  – Игорь! Ну, не переживай ты так..., – протянул он чисто с одесским акцентом, – Ти не веришь старому Гольдману? Зря... Изя обещал, что бабушка приедет? Значит, бабушка приедет...

  Гоблин не выдержал и прыснул от смеха в кулак.

  – Илья, – перебил я Гольдмана и повел плечом, всё же испытывая некое неудобство от давно не носимой кобуры, – сейчас не самое лучшее время для шуток. Ты уверен, что достанешь айпад?

  – У тебя всегда не самое лучшее время для шуток, Шмидт, – поморщился Изя и продолжил, поравнявшись со мной, – а смех, кстати, продлевает жизнь. Ладно. Я его достану. Да при нынешнем развитии сетей я этот планшет хоть из Иерусалима достану. Сами увидите. Этот ваш Рыба будет смотреть на экран айпада, а мы через камеру планшета на него. Наивные люди... Почему-то никому в голову не приходит, что если с планшета можно выйти в интернет, то почему на него нельзя зайти из интернета? А?...

  Дилинькнул остановившийся лифт, раскрывая своё хромированное нутро и принимая нас внутрь. Паша, внимательно прислушивающийся к словам Гольдмана, нажал кнопку первого этажа.

  – И зачем эти сложности с активацией через сотовую связь, как вы хотели, – продолжил тем временем Изя, – а так, красота. Сигнал пройдет через пару десятков анонимных серверов и разовых коннектов, и всё. Бум! Если Дум не напортачил.

  – Дум никогда не портачит, – ворчливо произнес Гоблин и уточнил, – так что, Козлов приезжает к Рыбе, они включают айпад, начинают смотреть инфу. А мы нажимаем виртуальную красную кнопку на твоём, Изя, планшете и переходим ко второму этапу, – Пашка ухмыльнулся и напел, – позишн намбер ту, я тебя...

  – Кстати, – вспомнил я о том, чем занимался Гольдман в приёмной, – Изя, ты что за фотки там разглядывал?

  – А, так. Мимоходом телефон вашей Леночки посмотрел, – ответил Илья, – неумно, должен сказать, хранить такие фото.

  – Что? Что за фото? Леночка? Я тоже хочу посмотреть! – встрепенулся Гоблин.

  Потом посмотрел на наши злорадные ухмылки и обиженно протянул:

  – Нет, ну так не честно... А если с меня вискарь?

  – Замётано, – тут же согласился Изя и добавил, глядя, как Паша так и потянулся к его планшету, – эй, товарищ, только виски вперед, да?

  – Узнаю репатриантов, – пробурчал Пашка.

  – Шучу я, шучу, – усмехнулся Гольдман, – от банка отъедим и фото твои.

  Лифт плавно замедлился и остановился. Первый этаж.

  Мы вышли в вестибюль и, не торопясь, направились к выходу.

  – Лера, – произнес я, поднеся правый кулак ко рту, – как воздух?

  – Воздух чистый, Шмидт, – раздался в ухе голос нашего прикрытия, – выходите, всё под контролем.

  Без проблем пройдя через проходную, мы вышли на паркинг и загрузились в гоблиновский 'Паджеро'. Я сел за руль, Паша с Ильей забрались на заднее сиденье. Пока я завел мощный турбированный дизель, Паша в два счета вытащил из спортивной сумки свой полуавтоматический 'Вепрь-12', раскрыл приклад, щелкнул магазином и предохранителем, затем пристроил карабин между ног. И выжидательно уставился на Гольдмана.

  Я хмыкнул и медленно выехал из паркинга. Утренний час пик несколько рассосался, и дорога была относительно свободной, как для напряженного одесского трафика, конечно. Вот всё в Одессе хорошо, и море, и девушки, и солнце, и воздух... Но вот узкие улицы, особенно в центральной части города, всегда доставляли автомобилистам множество проблем...

  Неторопливо достигнув первого перекрестка, я послушно остановился на красный свет. Позади нас, через одну машину, пристроился черный и плотно затонированный 'Круизёр' Леры. М-да... Не самая неприметная машина. Хотя, при том количестве самых разнообразных джипов и прочих навороченных тачек на наших дорогах, даже 'Круизёр' действительно уже почти не бросается в глаза.

  И это ещё хорошо, что Валера Карабин всё-таки взял эту машину, а не приехал, скажем, на своём обычном 'Кайене' или парадно-выходном 'Мустанге'. Просто Лера у нас из очень хорошо обеспеченной семьи. Я до сих пор удивляюсь, как отец Карабина перенес все поездки своего сына в братскую Югославию. Это с учетом того, что старший Карабин, начавший подниматься перед самым развалом Союза, смог, практически не замазавшись с бандитами из девяностых, стать одним из самых заметных бизнесменов нашего города, да и не только его. Торговые точки, предприятия общепита, сельскохозяйственные и продуктовые производства, и ещё много чего папа Карабина планировал передать своему единственному сыну. Но, как я знал, Лера сопротивлялся этому изо всех сил. Ну, не видел он себя бизнесменом. И только в последнее время, когда старший Карабин начал сдавать по причине больного сердца, Лера стал потихоньку браться за семейные дела. И даже из ГОБа банка в ближайшее время уволиться планировал... Так что, всё, что ни делается, всё к лучшему.

  Светофор переключился на зеленый, и я направил машину в сторону центра. С заднего сиденья раздавались восхищенные 'охи' и 'ахи' Гоблина, таки дорвавшегося до просмотра фоток несравненной Леночки...

  И я, убедившись, что всё спокойно и идёт как надо, позволил себе немного отвлечься...

  Итак, что мы имеем. С Козловым и Рыбой всё ясно. Что бы мы им не обещали, в покое они нас не оставят. И я полностью согласен с Фаустом, который настаивал на том, что первый удар бандиты нанесут по нашим родственникам. По родителям, близким любого из нас, без разницы. Наиболее действенная и простая схема. У нас есть компромат на Рыбу. Авторитет дает команду, бандиты говорят 'есть', берут кого-нибудь из наших близких в заложники и выставляют ультиматум. Или мы возвращаем всю инфу, или заложники умирают. Мы, конечно же, возвращаем информацию. Нам говорят спасибо и присылают ухо, палец, или ещё какую-нибудь часть заложника в подтверждение серьезности своих намерений. Мы сдаем ещё пару резервных точек, где хранятся копии. В этот раз нам верят. Но, мы всё равно остаемся ненужными свидетелями. Что сделает Рыба? Зачистит нас? Единовременная гибель восьми здоровых мужиков, это если не учитывать заложника или заложников, по-любому вызовет в массах нездоровый интерес. Оно Рыбе надо? Деньги любят тишину... Гораздо проще убедить нас, это при заложнике-то, признать какое-нибудь левое обвинение с тем, чтобы годик попариться где-то на нарах. Что-то типа того варианта, который Козлов называл вариантом 'Зона'. И не факт, что с неё все из нас выйдут живыми...

  Такое развитие событий нас не устраивало. Поэтому общими усилиями вчера вечером родился некий план противодействия.

  Его нулевой этап был завершен нами ещё до рассвета. Все наши семьи, у кого они, конечно, были на тот момент, родственники и близкие, даже новая девушка Обивана, все в эту ночь отправились на отдых на одну из комфортабельных баз отдыха под Затокой. И ничего, что сезон ещё не начался. И неважно, каких усилий, нервов и игры воображения стоила эта ночь нашей команде. Главное, наши близкие были в безопасности. Обиван, Дум, Фауст и СС обеспечат её в полной мере.

  А у нас, оставшихся в городе для реализации следующего мероприятия, оказались развязаны руки.

  Первый этап мы только что завершили. И главную роль в нем сыграли деньги. Да, эти восемьдесят тысяч, которые сейчас молча лежали на сидении рядом со мной. Именно деньги заставили Рыбу и Козлова решить, что мы такие же, как и они. Что мы, имея на руках компромат, срубим с них по-быстрому деньги и затихаримся, наивно полагая, что бандиты легко забудут о нанесенной им обиде. А для нас главным было в этой ситуации то, чтобы заряженный Думом планшет оказался в непосредственной близости от Рыбы и Козлова. И промежуточные результаты первого этапа это практически гарантируют.

  А второй этап начнется для нас этой ночью. Вернее незадолго до рассвета, когда мы с Гоблином выведем Леру и Изю с другой стороны нашего дома, на улицу Пушкинскую. Там наше появление бандиты предусмотреть не смогут. Оттуда уже пару минут прогулочным шагом до железнодорожного вокзала, где мы сядем в первую электричку на Затоку. А машины и возможную фишку за ними со стороны бандитов оставим у меня во дворе. Пусть ждут от моря погоды.

  В момент, когда айпад в руках Рыбы и Козлова превратится в очищающую плазму взрыва, у нас должно быть железное алиби. У всех восьмерых. Кто из посторонних и совершенно незнакомых нам людей, не связанных ни с одним из нас ни родственными, ни дружескими связями, лучше всего сможет подтвердить, что все мы находились на базе? И плюс ещё одно не менее важное условие. Эти люди обязательно должны быть кристально чисты перед законом и пользоваться безусловным доверием системы правосудия.

  Вариантов, оказывается, море...

  И для организации такого непробиваемого алиби мы должны все оказаться на базе, куда в нужное время будет вызван наряд местных правоохранителей. Причина банальна, нападение, цель которого пока неясна, на одного из отдыхающих. С учетом того, что до начала полноценного сезона ещё далеко, представляю себе удивленные лица копов, когда они обнаружат на базе отдыха всю нашу толпу. И первого потерпевшего нового сезона, Сергея Столярова, которого мы единогласно назначили жертвой из-за его определенной репутации в городе. Мало ли кто бывшему оперу напакостить решил. Тем более, как сказал Фауст, СС умеет разговаривать на том необычном языке, который менты используют между собой.

  С целью соблюсти максимум достоверности и реалистичности, аккуратную гематому на голове Сереги торжественно пообещал поставить Обиван. СС не соглашался на шишку ни в какую. Я уже думал, что придется обойтись без членовредительства, но тогда сама инсценировка нападения теряла весь смысл. И тут улыбающийся Фауст неожиданно заявил, что он согласен со Столяровым. Действительна, гематома не нужна! СС бурно выразил свой восторг по этому поводу. Мы удивленно замолкли. А Фауст продолжил тем временем говорить. Одна шишка не нужна! Надо две!

  СС чуть не подавился от такого коварного удара. Так что пришлось ему согласиться на одну...

  Тот же Обиван гарантировал, что если на предполагаемое место нападения, дорожку между базами на пляж, будет вызвана собака, то она бессильно разведет лапами. А обеспокоенный специалист-кинолог заявит, что негодяи, напавшие на нашего товарища, наверняка использовали какую-то мощную химию, чтобы скрыть следы... Очень редко, но такое бывает. Ничего не поделаешь...

  Самому же СС придется некоторое время симулировать потерю сознания, потом бурно выражать негодование, что кровные враги никак не оставят старого опера в покое. Пока менты будут работать с возможными очевидцами, то есть с нами, пока Сереге сделают освидетельствование и снимут с него показания, пока то, да сё, пройдет немало времени. Зато алиби получится просто железобетонное....

  В той суете никто не обратит внимания на парня с планшетом среди нас. А для Изи расстояние до второго айпада с сюрпризом, как он утверждал, не имело никакого решающего значения. Более того, он также мог по ДжиПиЭсу отслеживать перемещения планшета, чем и планировал дополнительно воспользоваться в ходе второго этапа...

  Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.

  Загнав машины во двор, мы поднялись ко мне. Вымотанные практически бессонной ночью, активными событиями первой половины дня, мы пообедали и завалились спать.

  Но мне почему-то сон не шел. Что-то я однозначно упускал из вида. Так, Рыба прилетает завтра, это мы знали точно. Без него в нашу сторону никаких резких движений не будет. Что ещё? Или всё дело в том, что сказал Фауст, перед тем как отправиться на базу...

  'Шмидт. Мы не принимаем в расклады, что у Рыбы могут бать серьезные подельники. Партнеры, которые знают о нас, и которым мы останемся как кость в горле даже после устранения авторитета.'.

  Я тогда отмолчался, но про себя правоту Фауста признал. Глупо надеяться, что после смерти Рыбы и Козлова для нас всё закончится. Но шансы на такое развитие событий были, и приблизительно равные, как в анекдоте о блондинке, пятьдесят на пятьдесят...

  Всё, хватит. Спать!

  Но едва я сомкнул глаза, как кто-то потряс меня за плечо.

  – Гольдман! – возмутился я, обнаружив стоящего рядом с диваном Изю, – тебе, что, делать нечего? Будь человеком, дай красиво отдохнуть!..

  – Игорь, извини, – смутился Илья и протянул мне айпад, – я думаю, тебе нужно взглянуть.

  – Ты что, серен, с ним никогда не расстаешься? – недовольно спросил я, принимая планшет.

  Изя пожал плечами и без слов указал на экран с заставкой ютубовского видеоролика. В левом верхнем углу читается надпись 'Новости', в правом нижнем – эмблема первого российского телеканала.

  Ладно, плэй!

  '...Сегодня в столице зафиксированы несколько странных случаев. Вот видео одного из очевидцев, снятое им час назад на камеру мобильного телефона. Вы видите, как неопрятно одетый человек, явно бомж, встает и, пошатываясь, приближается к людям, выходящим из станции метрополитена. Посмотрите, как неуверенно он идет. Какой у него бессмысленный взгляд. И что же происходит дальше? То, чего никто не ожидал. Бомж внезапно набрасывается на пожилую женщину, спешащую с покупками к своей семье. Смотрите! Он сбивает её с ног... Да! Он кусает, именно кусает бедную женщину за шею! Люди в панике шарахаются в стороны. Очевидец, как и мы потрясен. Видно, как задрожала камера в его руках. А преступник в это время не перестает терзать свою жертву! Женщина кричит и зовет на помощь, судорожно пытается вырваться из рук этого чудовищного монстра. На этом запись обрывается. Но на ютубе уже размещены ещё несколько похожих роликов. Бессмысленные нападения! Что это? Действие какого-то сильного наркотика или спланированная акция новой религиозной секты? Полиция пока затрудняется дать...'

  Я остановил воспроизведение и протянул Гольдману его планшет обратно. Спокойно, Шмидт, спокойно!

  – Изя! Просто выключи айпад и иди, отдыхай, – сказал я ему, – завтра тяжелый день. Это или постановка или другая ерунда. Забудь! Лучше о наших проблемах подумай!

  Я лег обратно на диван и закрыл глаза. Слышал, как Гольдман неуверенно потоптался на месте, буркнул что-то вроде 'Всё же очень, очень странно...', а потом он вышел из комнаты. А я, наконец-то, заснул...

Глава 2. Тревожный брифинг.

   '...Когда мы готовились к операции, нам показывали много роликов об акциях протестов против США в странах бывшего СССР. На экране демонстранты сжигали самодельные американские флаги, на котором вместо звездочек-штатов были нарисованы кресты нацистской Германии. Это меня обижало. Ведь это мы, американцы, выиграли для них войну и победили фашистов в Европе и во всём мире! А сейчас защищаем их от террористов. Неблагодарные! Как это меня тогда обижало!.. Мы готовились к худшему, к неприятностям, но, оказалось, всё наоборот. Местные хорошо относятся к иностранцам. Студенты, туристы, отдыхающие из многих, даже самых далёких, стран чувствуют себя здесь как дома. Кстати. Местные уверены, что фашизм победили именно они! Странные расхождения в истории...'.

  Из личных записей Уолтера Джека Поланса, мастер-сержанта команды спецопераций корпуса морской пехоты США.

   Особый фонд анклава Одесса.

***

  '...– Первый, я семь ноль, – проговорила радиостанция, – объект в квартире. Рядом два человека, женщина и мужчина. Объект вижу четко, могу работать...

  – Всем! Доклад о готовности!

  – Первый, я семь два, объект не вижу...

  – Первый, я ноль три, позицию занял, могу работать...

  – Первый, я ноль четыре, позицию занял. Дверь бронированная, готовность к работе десять секунд...

  – Игорь Алексеевич, – повернулся ко мне Шелест, – снайпер может работать по объекту. Видит его хорошо. Группы захвата заняли позиции.

  Я вздохнул. Надо решать, лучше обстановку и представить себе сложно. Район уже оцеплен, у квартиры, где затаился объект, собственный выход во двор. Если упустим момент...

  – Семён, – сказал я Шелесту, – запроси у снайпера подтверждение.

  – Семь ноль, семь ноль, я первый, – тут же забубнил Шелест в рацию, – подтверди готовность и положение объекта.

  – Первый, я семь ноль, готовность подтверждаю. Объект сидит за столом, смотрит какие-то бумаги. Жду команды.

  Семен машинально кивнул радиостанции и уставился на меня.

  – Что ж, Сеня, с Богом, – решился я и взял рацию из рук Шелеста.

  – Внимание всем. Говорит тройка, всем готовность. Семь ноль, семь ноль, работаешь не смертельно, повторяю, не смертельно по объекту на счет один. Потом держишь остальных. По ним работаешь по ситуации. Как понял, прием?

  – Тройка, я семь ноль. Задачу понял, работаю не летально по объекту на счет один. Потом контролирую ситуацию. Готовность подтверждаю.

  – Говорит тройка. Ноль четыре, ноль четыре, – продолжил я, – взрывайте дверь на счет ноль. Как понял, прием?

  – Я ноль четыре, задачу понял, приступаю к минированию.

  – Говорит тройка. Ноль три, ноль три, начало работы на счет ноль. Как понял, прием?

  – Я ноль три, задачу понял. Бойцы на позиции.

  – Внимание всем, – продолжил я, – даю отсчет! Десять, девять, восемь..., – на завершении отсчета я буквально прильнул к затонированному стеклу микроавтобуса, чтобы увидеть как сработают бойцы группы захвата, замершие сейчас у окон квартиры объекта.

  – ...Один, – на втором окне резко проявилось пулевое отверстие – сработал снайпер, – ноль!

  С внутреннего двора громыхнуло, группа ноль четыре подорвала дверь. Синхронно с этим, бойцы из группы ноль три выбили окна и закинули в них короткие штурмовые лестницы. Миг и группа захвата скрылась в квартире.

  Несколько тревожных секунд и прозвучал первый доклад.

  – Третий, я ноль три. Объекты упакованы. Основной объект ранен в правое плечо... У нас всё чисто.

  – Третий, я ноль четыре. У меня все чисто. Квартира под контролем...

  – Ребята, молодцы, – я вытер вспотевший от напряжения лоб, – иду к вам...

  Я протянул радостному Шелесту рацию и сказал:

  – Семен, давай следователей и понятых, я пошел, посмотрю, что там внутри...

  Рослый альфовец в черном комке, каске и маске с прорезями для глаз, повел было стволом автомата в мою сторону, услышав, как скрипнула калитка во двор. Узнав меня, спецназер тут же опустил оружие, и посторонился, открывая проход в квартиру с сорванной взрывом штатного эластита входной дверью.

  В коридоре в нос резко ударил запах сгоревшей взрывчатки. Я недовольно поморщился, кивнул ещё одному бойцу, встреченному по пути в комнату, откуда доносились звучный голос Вани Репкина, командира группы ноль три.

  Снайпер сработал чётко. Постанывающему объекту, не смотря на рану, уже сковали наручниками руки, а один из альфовцев умело бинтовал ему плечо. Двое других задержанных, связной, который и вывел нас на эту явку, и его непонятно откуда взявшаяся подруга, лежали на полу, держа руки на затылках.

  Обиван, увидев меня на пороге, отвлекся от своих бойцов, которые споро обыскивали задержанных, устало улыбнулся и выдал стандартный жест 'окей'. Ноль убитых или все хорошо, как сейчас используют это выражение.

  – Объект чистый, – сообщил Ваня, – но, думаю, пару стволов у него в квартире наверняка заныкано. Надо смотреть. А у этого кренделя, – Обиван указал пальцем на связного, которого спецназовцы уже подняли на ноги потащили к выходу, – новенький ПММ обнаружился.

  – А дама что? – указал я на девушку, которую начали поднимать двое других бойцов.

  – Чис...

  Обиван не успел договорить.

  Подруга, как мы предполагали, связного, внезапно извернулась, высвободила руку из захвата спецназовца и резко, практически неуловимым движением ударила его ребром ладони в горло. Не прекращая движение, девушка впечатала свой кулак в открытое забрало шлема второго спецназера и выхватила пистолет из его нагрудной кобуры.

  Казалось, само время замедлилось. Женщина с перекошенным от ненависти лицом направила пистолет в Обивана...

  – Б-баамм!!!

  Звонко ударил по ушам выстрел моего штатного ПМ.

  От пули с такого близкого расстояния девушку буквально отбросило на стену.

  Выронив пистолет, она медленно сползла по стене, оставляя на светлых обоях разводы красного цвета. Несколько раз дернулась и затихла, бессильно опустив голову вниз. Так и не закрыв глаза...

  – Какого хрена она делала без наручников? – не сдержался я, опуская свой пистолет и отметив, как предательски задрожала сжимающая его рука.