Текст книги "Социализм как явление мировой истории"
Автор книги: Игорь Шафаревич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
«Если войско совершает действия, на которые не отважится противник, – это значит, что страна сильна. Если во время войны страна совершает действия, которых противник устыдился бы, то она будет в выигрыше»
(84, с. 156).
Но от моральных обязательств по отношению к своим солдатам правитель тоже освобождается. Ими, как и всем народом, он правит при помощи наград и наказаний. Три отрубленные вражеские головы – это повышение в ранге знатности.
«Если же по прошествии трех дней полководец так и не присвоил никому этого ранга, то он присуждается к двум годам каторги»
(84,с.218).
«Воина, проявившего трусость, разрывают на части повозками; воина, посмевшего осудить приказ, клеймят, отрезают ему нос и бросают его под городской стеной»
(84, с. 219).
Как и все население, воины связываются круговой порукой, они делятся на пятерки, и за провинность одного казнят всех. Итак,
«Необходимо довести народ до такого состояния, чтобы он страдал оттого, что не занимается земледелием, чтобы он пребывал в страхе оттого, что не воюет»
(84, с. 234).
Для этого все занятия, отличные от Единого и называемые «внешним», систематически подавляются. Как следствие в первую очередь пресекались те виды деятельности, которые были менее подчинены государственному контролю, где больше проявлялась личная инициатива или индивидуальность. Так, предлагается отменить частную торговлю зерном. Тогда купцы будут вынуждены заняться землепашеством, «и пустующие земли будет непременно обработаны». Следует резко увеличить пошлины, чтобы сделать любую частную торговлю невыгодной, да и вообще стремиться к тому, чтобы золото играло возможно меньшую роль:
«Когда появляется золото, исчезает зерно; а когда появляется зерно, исчезает золото»
(84, с. 161).
Купцов и работающих у них людей следует привлечь к исполнению государственных трудовых повинностей. Занятие ремеслом тоже не поощряются:
«Заурядные люди занимаются торговлей и овладевают различными ремеслами, дабы уклониться от земледелия и войны. Когда это имеет место, государство в опасности»
(84, с. 148).
Надо добиться, чтобы исчез наемный труд, чтобы частные лица не могли вести строительных работ. Следует ввести государственную монополию на добычу ископаемых и пользование водными путями:
«Если сосредоточить в одних руках право собственности на горы и водоемы, то… пустующие земли будут непременно обработаны»
(84,с.144).
Жители должны быть прикреплены к земле:
«Если лишить народ права самовольного распоряжения переселением, то… пустующие земли будут непременно обработаны»
(84,с.145).
Все эти меры суммируются одним общим принципом:
«В Поднебесной почти никогда не было такого случая, чтобы не погибло государство, в котором завелись черви и появилась трещина. Вот почему мудрый правитель, вводя законы, устраняет частные интересы, избавляя тем самым государство от трещин и червей»
(84, с. 198).
Осуществлению намеченного здесь уклада жизни препятствует сила, борьба с которой занимает одно из основных мест в книге. Для ее обозначения Шан Ян использует термин, который переводят как «паразиты» или (буквально) «вши». Иногда перечисляется шесть паразитов, иногда восемь, иной раз – десять. Это Шицзин или Шуцзин (Книга песен и Книга истории, источники художественной и исторической образованности), музыка, добродетель, почитание старых предков, человеколюбие, бескорыстие, красноречие, острый ум и т. д. Дальше к ним прибавляются: знания, талант, ученье. По-видимому, речь идет о культуре в самом широком ее понимании, включая сюда и некоторый уровень этических и нравственных требований к человеку. Существование «паразитов» несовместимо с «Единым», со всей развиваемой автором программой.
«Если в государстве есть десять паразитов…правитель не сможет найти ни одного человека, которого он смог бы использовать для обороны или наступательной войны»
(84, с. 151).
«Там, где одновременно существуют все эти восемь паразитов, власти слабее своего народа»
(84, с. 162).
В этом случае государство будет расчленено, в противном – добьется владычества в Поднебесной.
«Если знания поощряются и не пресекаются, они увеличиваются, но когда они увеличатся, невозможно будет управлять страной»
(84,с.182).
«Если ценятся красноречивые и умные, если на государственную службу привлекаются странствующие ученые, если человек становится известным благодаря своей учености и личной славе, – это и значит, что в стране открыты пути для неправедных людей. Если этим трем категориям людей не преграждать путь, то народ невозможно будет вовлечь в войну…»
(84, с. 224).
Шан Ян пугает:
«изменился весь народ страны, он пристрастился к красноречию, стал находить удовольствие в учебе, занялся торговлей, начал овладевать различными ремеслами и стал уклоняться от земледелия и войны. Если события станут развиваться подобным образом, то недалек час гибели страны»
(84, с. 152).
В древности, говорит он, было не так:
«одаренные не могли принести пользы, а бездарные – вреда. Поэтому искусство хорошего управления страной заключается как раз в умении удалять одаренных и умных»
(84, с. 231).
И наконец, эта мысль выражается и в самой примитивной форме:
«Когда народ глуп, им легко управлять»
(84, с. 237).
Учение Шан Яна напоминает социальную утопию, описание «идеального государства», в котором «устранены частные интересы», любовь к ближним вытеснена любовью к государственным порядкам, все помыслы населения сосредоточены на Едином, и система эта скреплена доносами, круговой порукой и суровыми наказаниями. Но в одном отношении Шан Ян занимает совершенно особое место среди авторов подобных систем. Многие из них пытались сами воплотить свои идеалы в жизнь: Платон, например, искал правителя, который построил бы жизнь в своем государстве в духе его учения. Но попытки Платона кончились тем, что сиракузский тиран Дионисий, на которого он возлагал надежды, продал его в рабство. Шан Ян нашел своего правителя и имел возможность претворить свои идеи в жизнь. Царь государства Цинь, Сяо Гун, сделал его своим первым министром, и Шан Яну удалось провести ряд реформ в духе своего учения.
Вот что известно о законодательстве Шан Яна:
1) Земледельцы («те, кто занят основным») были освобождены от трудовых повинностей.
2) Те, кто занят второстепенным, по выяснении, обращались в рабство.
3) Ранги знатности присуждались только за военные заслуги. Высокие чины давались только имеющим ранги знатности. Не имеющим рангов знатности запрещалось выделяться роскошью.
Таким образом, правящий слой из потомственной аристократии превращался в чиновничество, зависящее от милости вышестоящих и монарха.
4) Государство было разделено на уезды, управляемые государственными чиновниками.
5) Большие семьи были разделены – взрослым сыновьям запрещалось жить вместе с отцом.
Эта мера трактуется как попытка уничтожения деревенской общины.
6) Были разграничены поля, проведены продольные и поперечные межи.
Некоторые историки видят здесь уничтожение общины, подчинение крестьян непосредственно чиновничеству; другие – разрешение свободной купли и продажи земли. Весь дух книги и законов Шан Яна, направленный против частной инициативы и частных интересов, делает, как нам кажется, второе толкование маловероятным.
7) Была введена смертная казнь за кражу лошади или вола.
8) Каждые пять дворов объединялись в бао – поручительскую единицу, а десять дворов – в лянь – поручительское звено. Если один из членов бао или лянь совершал преступление, остальные должны были донести, в противном случае их разрубали пополам. Донесший же получал награду, как убивший врага.
Эти законы вызвали большое сопротивление, но Шан Яну удалось с ними справиться – недовольные были переселены в пограничные районы. Опасность ожидала его с другой стороны – умер его покровитель Сяо Гун, а наследник, ненавидевший Шан Яна, казнил его и всю его семью. Но реформы Шан Яна не были отменены и привели, как он и утверждал, к тому, что царство Цинь добилось гегемонии в Поднебесной. В III в. до Р. Х. Китай был объединен в высокоцентрализованное государство – «Империю Цинь», в котором еще более последовательно и в большем масштабе воплотились идеи Шан Яна.
Во главе государства стоял правитель, принявший титул хуанди. Этот титул просуществовал до 1912 г. Он переводится как император, хотя имеет более высокий смысл: нечто вроде «божественный владыка земли». Первый император велел именовать себя Ши Хуанди (в истории он остался известным как Цинь Ши-хуанди). Его наследники должны были называться «Вторым Ши»
(Эр-Ши), «Третьим Ши»
(СаньШи) «и так вплоть до десятков тысяч поколений»
(на самом деле династия была свергнута при сыне Цинь Ши-хуанди). Император был провозглашен единственным верховным жрецом государства. В стеле, установленной императором, говорится:
«В пределах шести точек (четыре стороны света, верх и низ) всюду земля императора… Всюду, куда ни ступала нога человека, не было людей, не подчинившихся императору. Заслуги императора превзошли заслуги пяти (легендарных) императоров, милость его доходила до быков и лошадей»
(84, с. 162).
Была принята историческая концепция, согласно которой история Поднебесной состояла в смене пяти эпох, соответствующих пяти элементам: земле, дереву, металлу, огню и воде. Государственным цветом был признан черный цвет, соответствовавший воде, и слово «народ» было заменено термином «черноголовые». Священным было признано соответствовавшее воде число шесть, при счете было приказано «исходить из числа шесть». Например, «поручительская единица», созданная в целях круговой поруки, которая по законам Шан Яна состояла из пяти человек, теперь включала шесть.
Исторически сложившееся разделение страны было отменено. Вместо этого империя была разбита на 36 округов, а те в свою очередь на уезды. Страна управлялась централизованной бюрократией. Инспекторы узяньюйши, подчиненные непосредственно императору, следили за работой всех чиновников и докладывали о ней в столицу. В трудные моменты такие инспекторы назначались и в армию. В подчинении уездных начальников находились сельские старейшины и блюстители нравственности – саньлио, хранители амбаров и житниц – шэфу, дозорные – юцзяо, смотрители почтовых станций – тинчжаны. Были унифицированы культы и ритуалы, подавлялись местные культы и строились храмы, подчиненные непосредственно государству. Надзор за этой деятельностью был поручен чиновникам специального ведомства. Особые чиновники занимались военными и хозяйственными делами, а также обслуживанием особы императора. Подавляющая часть чиновников получала регулярное довольствие зерном. Лишь высшие чиновники и сыновья императора пользовались доходами некоторых районов, в которых они, однако, не обладали никакими политическими правами.
В согласии с учением Шан Яна сельское хозяйство было объявлено «основным делом». В императорской стелле говорится:
«Заслуга императора состоит в том, что он заставил население заниматься основным делом. Поощрял земледелие и искоренял второстепенное…»
(82, с. 161).
Император считался собственником всей земли. По-видимому, когда в/в. после Р. Х. император Ван Ман объявил все земли «царскими», то он только напоминал об уже установившейся традиции. Эта установка отражалась в обязательных поставках и ряде повинностей: трудовой, военной и т. д., которые должны были отбывать земледельцы. Тем не менее, имеются данные о продаже и купле земли частными лицами. И все же основой земледелия была, по-видимому, община, через посредничество которой государство подчиняло себе крестьянина. Общинные должностные лица обязаны были следить за тем, чтобы крестьяне вовремя выходили в поле, они могли не впустить в деревню крестьянина, не выполнившего норму. В одном трактате того времени рассказывается, что когда во время болезни одного из циньских царей общины принесли в жертву быков за его здоровье, они были наказаны: очевидно, центральные власти не считали их правомочными распоряжаться своим скотом. В более позднем историческом сочинении рассказывается о том, как на камне кем-то из жителей была высечена надпись:
«Когда император Цинь Ши-хуан умрет, земля будет разделена».
Виновного так и не нашли, камень был стерт в порошок, а все окрестные жители казнены (82, с. 180). Из этого инцидента можно сделать вывод, что в царствование Цинь Ши-хуана были проведены какие-то меры по обобществлению земли, вызвавшие недовольство населения.
Важной формой подчинения сельского хозяйства государственному аппарату была императорская монополия на воду. Особое управление ведало всеми шлюзами, плотинами и оросительными каналами. При этом надо иметь в виду, что в эпоху Цинь ирригация стала играть в сельском хозяйстве исключительно большую роль. Другой мерой, действовавшей в том же направлении, было переселение больших масс земледельцев на вновь завоеванные земли, где они, по-видимому, находились под более непосредственным контролем центральной власти.
О частном ремесле в империи Цинь сохранилось очень мало сведений. Есть упоминание о владельцах железоплавильных мастерских, достигших большого богатства. Зато имеются описания крупных государственных мастерских по производству оружия. Вся их продукция шла на государственные склады. Известно, что власти конфисковали у населения металлическое оружие, и поэтому можно думать, что все его производство было сосредоточено в руках государства. Все орудия и оружие производилось по единому образцу (82, с. 161), – говорится в императорской стелле. Государство обладало монополией на добычу соли и руды. В государственных мастерских и на государственных стройках трудились целые армии ремесленников. Про некоторых из них известно, что они были государственными рабами, положение других – неясно. Государство осуществляло строительные работы в неслыханных до того размерах. Были построены грандиозные, так называемые императорские, дороги, пересекавшие страну из конца в конец. Ширина этих дорог достигала 50 шагов, посредине шла на возвышении дорога шириной около 7 м, предназначенная для путешествий императора и его свиты. Оборонительные сооружения, возведенные раньше отдельными царствами, были разрушены. Была построена знаменитая «Великая Китайская стена» – грандиозное сооружение, защищающее северные границы империи. Район стены был соединен со столицей дорогой, которая шла прямо с севера на юг, не обходя естественных препятствий: «прорывали горы, засыпали долины, проводили прямой путь» (82, с. 171). Громадные силы расходовались на строительство дворцов (в окрестностях столицы было возведено 270 дворцов), императорского мавзолея.
Строительная и хозяйственная деятельность государства, а также войны, которые велись и на южных, и на северных границах империи, требовали использования колоссальных людских масс. Государство широко применяло переселение: ненадежные группы населения переселялись в бывшее царство Цинь, и наоборот, более надежные – во вновь завоеванные области. Так, сообщается о переселении 120 тыс. семей, 50 тыс. семей, 30 тыс. семей.
Все население, кроме чиновников, было обязано отбывать многочисленные повинности. Воинская повинность включала обязательную для всех мужчин 23-х лет месячную подготовку, годичную службу в регулярных войсках, службу по охране границ, мобилизацию в армию. О том, какие массы населения здесь использовались, говорят размеры тогдашних армий: упоминаются армии в 500 000 человек, в 300 000 человек… Еще больше людей привлекалось к трудовой повинности: на строительстве одного лишь дворца было занято 700 000 человек. Основными трудовыми повинностями были:
привлечение к строительству каналов, дворцов, Великой Китайской стены и т. д.; транспортировка грузов для государственных надобностей, главным образом военных; перевозка правительственных грузов по каналам и рекам. Воинская и трудовая повинность не всегда разделялись: на юге армия строила каналы для снабжения войск, на севере в постройке великой стены участвовали: трехсоттысячная армия, мобилизованные на трудовую повинность жители и государственные рабы. Один источник рисует такую картину:
«Совершеннолетних мужчин гнали на работы на западедоЛинь-тао и Дидао, на востоке – до Хуэйцзи и Яньюан, на юге – до Юйгшан и Гуйлинь и на севере – до Фэйху и Яныпань, и на дороге валялось так много трупов, что можно было заполнять ими рвы»
(79, с. 395).
Эти меры вызывали массовое бегство населения: в леса, горы, болотистые районы, к северным кочевникам сюнну и в корейское государство Чосон. В источниках появляется особая категория «скрывающихся людей». Бежали не только бедняки: император, пришедший к власти после свержения династии Цинь, приказал вернуть всем бежавшим, которые вернулись в свои уезды, их поля и ранги.
Уголовное законодательство эпохи Цинь следует идеям Шан Яна. Оно основывается на принципе круговой поруки. За каждого человека отвечали шесть его родственников. Преступника казнили, а связанных с ним круговой порукой родственников обращали в государственных рабов. Другой формой круговой поруки было связано чиновничество: вместе с провинившимся чиновником тому же наказанию подвергался тот, кто рекомендовал назначить его на эту должность, а также все чиновники, знавшие, но не сообщившие о преступлении. Еще одной формой круговой поруки была казнь «родственников трех ветвей родства»: то есть родственников по линии отца, по линии матери и по линии жены. Указ гласил:
«На всех родственников преступника трех ветвей родства прежде всего поставить клеймо, отрубить правую и левую пятки, забить их палками до смерти, затем отрезать головы, а мясо и кости бросить на городской площади. Если преступник был клеветником или заклинателем, то ему сперва отрезать язык. Вот это и называется казнью через пять наказаний»
(79, с. 379).
Смягченной формой было уничтожение только рода преступника.
Существовало необычайное изобилие видов смертной казни: четвертование, разрубание пополам, разрубание на части, обезглавливание и выставление головы на площади, медленное удушение, закапывание живьем, варка в котле, выламывание ребер, пробивание темени. Другие наказания включали вырезание коленных чашечек, отрезание носа, кастрацию, клеймление и битье палками. Широко распространено было осуждение на различные работы на сроки от нескольких месяцев до нескольких лет и обращение в государственных рабов. Летопись рассказывает:
«Все дороги были запружены осужденными в багряных рубашках. А тюрьмы были переполнены узниками, как базары людьми»
(85, с. 58).
Пожалуй, наиболее известное событие царствования Цинь Ши хуана – это так называемое «сожжение книг», которое имело целью подавить независимую от государства мысль и истребить отличающиеся от официальных исторические источники. Первый советник императора Ли Сы предложил ему проект декрета; в его письме, в частности, говорилось:
«Ныне Ваше Величество только что совершили великие дела, слава о которых будет распространяться среди 10 000 поколений. Этого, конечно, глупым ученым не понять…»
«Ныне, когда Вы, император, объединили страну, различаете черное от белого и установили единство, они чтут свою науку и общаются с людьми, отрицающими законы и поучения. Когда узнают об эдикте – обсуждают его в соответствии со своими научными принципами. Когда они входят во дворец, то в душе порицают, когда выходят – то на улице дискутируют.
Но если этого не запретить, тогда наверху положение правителя ухудшится, а внизу усилятся партии. Полезно запретить»
(81, с. 150–152).
Дальше следовали предложения конкретных мер, которые и были приняты императором.
Эдикт, изданный по этому поводу, гласил:
«Сжечь все книги, которые не имеют отношения к „Цинь-цзи“*, за исключением книг, находящихся в ведении боши**; приводить к начальникам и стражникам и сжигать вместе с книгами всех тех, кто еще посмеет в Поднебесной скрывать у себя „Шиц-зин“, „Шуцзин“ и сочинения „Байцзя“, публично казнить на городской площади тех, кто хотя бы вдвоем будут рассуждать между собой о „Шицзин“ и „Шуцзин“; казнить… всех тех, кто на примерах прошлых времен порицает настоящее; чиновников, которые, видя или зная о сокрытии книг, не примут мер, – наказывать наравне с виновными в сокрытии книг; клеймить как преступников и ссылать на строительство стены*** тех, кто в течение тридцати дней со времени обнародования указа не представит своих книг для сожжения. Не подлежат уничтожению книги по медицине, гаданию и растениеводству»
(79, с. 381).
Смысл этих мер заключается в том, что население было лишено возможности обучаться частным образом. Частные лица не могли иметь книг, кроме тех, которые были посвящены узко утилитарным вопросам. В государственных хранилищах, куда имели доступ лишь чиновники, многие из этих книг были оставлены. Однако полностью уничтожены были исторические книги других царств, кроме царства Цинь.
Жертвами преследований оказались не только книги: по приказу императора более 460 конфуцианских ученых были живьем закопаны в землю, много больше – сослано в пограничные районы.
Впоследствии конфуцианство стало официальной идеологией китайской империи, а преследования Цинь Ши-хуана вошли в историю как образец варварства. Но враждебность правителей конфуцианскому учению проявлялась и позже. Так, об основателе следующей династии, сменившей династию Цинь, говорится:
«Пэй-Гун не любит конфуцианских ученых. Когда приходит к нему человек в головном уборе „гостя“ или конфуцианца, то он немедленно срывает с него головной убор и тут же мочится в него»
(79,с.389).
И в наши дни коммунистическая партия Китая призвала народ к борьбе против «последователей Конфуция и Линь Бяо». А еще в 1958 году Мао Цзе-дун сказал на втором пленуме ЦК КПК 8-го созыва об императоре Цинь Ши-хуане:
«Он издал приказ, который гласил: „Кто ради древности отвергает современное, род того будет искоренен до третьего колена“. Если ты привержен к старине, не признаешь нового, то вырежут всю твою семью. Цинь Ши-хуан закопал живьем всего только 460 конфуцианцев. Однако ему далеко до нас. Мы во время чистки расправились с несколькими десятками тысяч человек. Мы поступили как десять Цинь Ши-хуанов. Я утверждаю, что мы почище Цинь Ши-хуана. Тот закопал 460 человек, а мы 46 тысяч, в сто раз больше. Ведь убить, а потом вырыть могилу, похоронить – это тоже означает закопать живьем. Нас ругают, называют циньшихуанами, узурпаторами. Мы это все признаем и считаем, что еще мало сделали в этом отношении, можно сделать еще больше».
