Текст книги "Дервиш"

Автор книги: Игорь Полукеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

– И религия, да? – Зло усмехнулся Пахомов. – А разве с именем Аллаха или Христа люди не убивали друг друга? Я мог бы рассказать тебе, сколько было в мире злобы, алчности, крови – и всё это с именами богов на устах! Всё, чего ни коснётся разум человеческий, всё он переделывает для своих нужд.

– Но ведь и ты сейчас выстроил своё понимание всех обстоятельств, и что же у тебя получилось? Что все мы жертвы заговора и находимся в ловушке! – Вика покраснела от возбуждения. – Лёша, что с тобой происходит?

В комнате, которую занимали Слава и Пахомов, что-то громко упало на пол. Слава стремительно рванулся туда и вскоре вернулся, держа в руках бутылку из тёмного стекла, в которой переливалась какая-то жидкость.

– Лёха! – Слава поднял глаза на Пахомова. – Это ведь Агафья дала мне тогда для тебя! Ты что, до сих пор не выпил? Ты отсюда вообще пил хоть раз?

– Меня от неё тошнит! – Зло бросил Пахомов и отвернулся к окну.

– Ладно, ребята, давайте ложиться спать, – сказал Глеб, – уже поздно!

Искатели в молчании разошлись по комнатам.

Ночью они проснулись от сильного ветра, что рвал ставни и стучал незакрытой калиткой. Глеб со Славой, быстро одевшись, выскочили во двор, закрепили ставни и привязали калитку. Пахомов спал беспробудным сном, но никто и не думал его будить. А искателям поспать в эту ночь так и не пришлось. Спустя час ураган пригнал сильную грозу. Ослепительные молнии били в землю где-то рядом с селом, прямо над головой гром разрывал небо чудовищными раскатами, и тяжёлые капли дождя долбили в стекло, по крыше дома, в навес во дворе. Искатели вновь вскочили от стука – теперь уже в пол дома стучало множество капель воды. Дождь захлёстывал струи дождя под крышу старого дома, вода бежала по стропилам, протекала сквозь дыры в древнем замшелом шифере. Полночи пробегав со старыми тазами и вёдрами, искателям удалось спастись от потопа. Затем как-то неожиданно дождь затих. Посмотрев на беспробудно спящего Пахомова, Трутнёв вздохнул, с завистью покачал головой и взглянул на улицу сквозь отмытое ливнем старое стекло. Глаза его расширились от изумления, и он стремительно рванул в коридор:

– Ребята! Глеб, Вика! Скорее сюда!!

Он выскочил во двор и уже медленно подошёл к калитке по скрипящим и качающимся под ногами старым деревянным подмосткам, не сводя глаз с неба. Выбежавшие следом Вика и Глеб застыли рядом с ним – в небе над домом Агафьи крутился светящийся вихрь! Искатели, как заворожённые, смотрели на яркое голубое сияние, переливающееся в чёрном от непогоды небе прямо над крышей дома ведуньи. Яркие сполохи, подобно северному сиянию, поднимались вверх, в ночное небо, извивались и играли голубым, серебряным и фиолетовым цветами, сквозь них мелькали белые искры. Воздух резко пах свежей влагой и травой, кругом звенела капель, а искатели не отводили глаз от волшебного зрелища. Сияние притягивало взгляд, завораживало, сердце пело от необъяснимого счастья и дышалось от всего этого как-то легче, чем обычно. Внезапно в ночной тьме улицы послышался какой-то грузный топот, и из темноты с тяжёлым дыханием на свет выскочила мчавшаяся по дороге огромная чёрная собака. Она неожиданно остановилась напротив калитки и повернула голову к искателям. Глаза животного в темноте яростно сверкнули дикой злобой, в нос ударил тяжёлый, затхлый запах мокрой шерсти и гнили. От неожиданности Вика громко вскрикнула, Глеб грозно рявкнул на собаку и замахнулся, та злобно оскалилась и угрожающе зарычала. Потом в два прыжка исчезла в темноте. Где-то недалеко скрипнула дверь дома, хлопнула калитка, и в темноте послышались быстрые шаги.

– Ох, не те уж года бегать-то! – Агафья торопливо подошла к калитке, следом за ней, улыбаясь, шёл Бэккет. – Не спите? Фу, умаялась я! Не видали, голуби, здесь чего? А чем это так пахнет, никак трясиной гнилой? Ну да, жижей болотной! Кто был-то?

– Собака здесь какая-то бегала, – ответил Слава, – больше никого не было!

– Собака, говоришь? Не подходила она к вам? Не спужался кто? – Агафья испытующе посмотрела на искателей. – Страх, он и до смертушки ведь довести может!

– Нет, нет, матушка Агафья! – Заверила Вика, – всё в порядке!

– Я как вас услыхала, так сразу к вам и побежала! Чаю, не отыгралась бы на вас эта тварь по злобе своей!

– Как вы нас услышали? – Удивлённо спросила Вика, – кто отыгрался?

Но вопрос повис в воздухе без ответа.

– Узнала я её, ребятки! – Махнула рукой Агафья. – Узнала! Была здесь такая, колдовала, с бесами зналася! Рыщет теперь волчицею голодной! Не вернётся она, всё, закрыт ей сюда путь!

Агафья повернулась к Бэккету:

– Теперь поняла я, что она здесь делала – это она вам путь закрывала, вот ведь вражья кровь, вас она здесь ждала!

Бэккет подошёл к калитке:

– Всё, ребята! Идите спать, завтра всё обсудим!

– Спокойной ночи! – Искатели устало пошли к дому.

Сияние над крышей агафьиного дома, медленно бледнея, растворялось во тьме ночного неба.

За завтраком Глеб изредка бросал взгляд на вяло двигающего ложкой Пахомова и, наконец, спросил:

– Ты помнишь, что вчера говорил?

– Что? – Лёха растерянно обернулся на него. – Что я говорил? Что вы так смотрите? Я вообще вчерашний день плохо помню! Голова какая-то ватная. Заболею, что ли? А что я говорил-то?

– Лёха, ты что, в роли застрял? – Недоверчиво взглянул на него Слава.

– В какой ещё роли? Ты о чём? – Непонимающе смотрел Пахомов.

– Ну, очень плотно в роль вошёл и теперь не можешь выйти? – Настаивал Трутнёв.

– Да ты о чём, Слава? – Рассердился Пахомов.

– Ладно, Лёша, – примирительно улыбнулся Глеб, – не помнишь, и не надо! Ничего важного, не заморачивайся! Ты лучше скажи, почему настойку агафьину не пьёшь, вдруг какие-нибудь последствия с головой появятся? Агафья ведь целительница, плохого не посоветует!

– Да не могу я её пить, тошнота подступает! Пробовал, не могу! – Лёха раздражённо бросил ложку.

Искатели склонились над развёрнутой на капоте джипа картой. Бэккет некоторое время смотрел на неё, потом ткнул пальцем в зелёный овал:

– Нам вот сюда!

– Откуда вы знаете? – Спросил Слава.

– Агафья мне показала. Здесь наша цель.

– А что такого особенного в этой роще? – Спросил Глеб.

– Здесь проход в другой мир!

– Значит, всё-таки переход? – Спросил Слава.

– Да, переход. Желание не пропало? Если нет, то со мной пойдут Вика, Слава и Глеб. – Бэккет твёрдо посмотрел на Пахомова.

– А я как? – Удивлённо спросил тот.

– Ты останешься смотреть за лагерем. – Спокойно ответил Бэккет.

– Да что за дела?! Почему я должен остаться?! – Неожиданно истерически взвизгнул Лёха.

– Почему ты? – Обратился он к Глебу. – Почему ты?! Почему ты?! – продолжал Пахомов дрожащим от обиды голосом, обращаясь к Славе и Вике.

Те смущённо отвернулись, встретившись с ним глазами.

– Да что такое?! – Он снова впал в истерику. – Почему я должен оставаться?! Вы меня лузером назначили? Лёха – туда, Лёха – сюда! А как до дела дошло – сиди, за костром смотри?!

– Лёша, успокойся! Сейчас что-нибудь решим! – Вика обернулась на Бэккета, умоляюще ловя его взгляд, но тот спокойно молчал, глядя в карту.

– Я ведь понимаю, что вы подтруниваете надо мной потому, что уверены, что я ниже вас по своему развитию! – Не слушая её, продолжал Пахомов. – А всё оттого, что я из неполной семьи, и отсутствие отца обусловило отсутствие мужского начала в моём воспитании. Как пишут в книгах по педагогике – не только одно общение, а даже просто наблюдение играет очень важную роль в воспитании. Да, не было отца в моей жизни, так что?!

– Хорошо, давай спички тянуть! Судьбу примешь, Пахомыч? – Бодро спросил Глеб.

– Ну, другое дело! Давай тянуть! – Примирительно вздохнул Пахомов.

– Сейчас достану! – Вика вскочила и схватила свой рюкзак.

– Я могу сделать так, что ты вытащишь нужную мне спичку, – твёрдо и спокойно произнёс Бэккет, – но не стану этого делать.

Начавшаяся было шумная суета сразу прекратилась, все замолчали, слушая профессора.

– Я никогда не лгу, и теперь не стану лгать. – Продолжал Бэккет после небольшой паузы. – Ты не пойдёшь с нами, ты останешься здесь.

– Но почему?!

– Если разрешу тебе идти с нами – ты погибнешь!

– Откуда вы можете это знать?

– Я знаю это совершенно точно! – Спокойно ответил Бэккет. – Как, впрочем, знаю всё о всех вас: здоровье, биография, привычки, и многое другое. Для меня нет тайн.

– Вы что, агент разведки? – Удивлённо спросила Вика

– Нет, конечно! Увольте меня от таких посылов! – Улыбнулся Бэккет. – Всё и проще, и сложнее, но сейчас это не важно. Важно то, что ты, Алексей Леонидович Пахомов, остаёшься здесь. Так ты останешься жив.

Искатели с удивлением смотрели на него, не в силах понять его слов.

– Объясните! – потребовал Пахомов.

– Как вам будет угодно! Ты одержим, так у вас говорят! – Спокойно заговорил Бэккет. – Признаки? Извольте! Ты словоохотлив, часто не по делу. Много шутишь, иногда очень дерзко и остро, и часто с издевкой и насмешкой над другими людьми. Иногда используешь нецензурные или близкие к ним слова, также выворачиваешь слова, специально коверкаешь их. Ты постоянно испытываешь потребность корчить самому себе рожи перед зеркалом, не пропускаешь даже малейшей возможности посмеяться, поострить. Ты конфликтен и спровоцировал своими шутками драку возле магазина. Это, вкратце, факты о тебе, о которых можно рассказать другим людям. Об остальном я не стану говорить.

– И что?! – Пахомов покраснел. – Да я знаю сотню таких ребят, которые так же всё делают!..

– Из всего множества здесь только трое нужных! – Спокойно заметил Бэккет. – Твои мысли сейчас спутались! Тебе трудно связно возразить, так как ты знаешь, что я прав!

Он немного помолчал и спокойным голосом продолжил:

– Скажи, Алексей, возможно ли представить себе оптинских старцев, которые громко хохочут и наперебой рассказывают друг другу смешные истории и непристойные анекдоты? А Серафима Саровского или Сергия Радонежского, которые, давясь от смеха, коверкают слова на проповеди и показывают язык? Смех, конечно, противоядие во многих случаях, но – добрый смех, без ужимок и издевок, понимаешь разницу?

Лицо Пахомова покрылось пятнами, глаза бегали, и по всему было видно, что он всё понимает, его рвут противоречия, и он лихорадочно ищет ответ.

– Я не говорю, что ты ни на что не годен! То, что с тобой происходит – временно! Светлыми души становятся постепенно! – Продолжал Бэккет. – Просто сейчас ты не должен совершать того, к чему не готов! У тебя всё впереди, а сейчас для тебя полно работы там, у тебя внутри! Наведи чистоту, приведи мысли и разум в порядок, воспитай себя! И мы с тобой обязательно совершим много добрых дел! А пока извини, Алексей! Ты не готов! Я знаю, что говорю!

– И когда это произойдёт?! Когда я, по-твоему, буду готов?! В следующем рождении? Ты издеваешься?! Приехал тут!!

– Ты должен прекратить говорить со мной подобным образом! – Спокойно ответил Бэккет. – То, что ты должен сделать, есть самая трудная задача из всех задач. Это самый тяжкий из всех трудов, и завершить его – великая честь для любого подвижника. Когда ты его окончишь – для тебя уже не будет ничего невозможного.

Искатели, глядя на несчастного Пахомова, не знали, что делать. Глеб, улучив момент, подошёл к Бэккету:

– Когда мы выступаем? Сегодня?

– Нет, сегодня идти туда бессмысленно! – Ответил Бэккет. – Через день у нас появится возможность, будет окно в четыре минуты, и тогда нам нужно будет быстро бегать!

– Лёша сильно переживает. – Замялся Глеб. – Можно что-нибудь сделать? Ну… как-то помочь…

– Да, конечно, я обязательно помогу Алексею справиться с ситуацией! – Бэккет спокойно улыбнулся. – Я понимаю. Не волнуйся на этот счёт, и не говори ему ничего. Не нужно.

Лагерь поставили прямо в указанной Агафьей роще. Сутки пролетели быстро, и вот на рассвете второго дня настал решающий момент. Группа спешно попрощалась с Пахомовым и двинулась к точке. Лёха с тоской смотрел вслед исчезающим за деревьями искателям. В последний раз мелькнула среди ветвей альпийская куртка Трутнёва. В сердцах Пахомов воскликнул:

– Ну и идите! Без меня у вас всё равно ничего не выйдет! Вспомните ещё меня! Вспомните Пахомова!

Неожиданно на него накатила волна абсолютного спокойствия и желание чем-то заняться. Он побродил по лагерю, не находя себе места. Он всё ещё мысленно спорил с Бэккетом. После того, как два раза обошёл лагерь, Лёха остановился перед палатками:

– Зачем мне две?

Он был рад, что, наконец, нашёл себе занятие на ближайшее время. Через двадцать минут Пахомов закинул в багажник нейлоновый мешок с уложенной палаткой и захлопнул дверцу…

Бэккет шёл первым, за ним двигался Трутнёв, затем – Вика. Глеб был замыкающим. Бэккет остановился, и, включая висящий на шее прибор, спросил:

– Переживаете за Пахомова?

– Конечно! – Нестройно ответила группа.

– Как он вообще оказался в вашей команде? Зачем его с собой взяли?

– Да мы все с детства дружим, – ответил Трутнёв, – в одном дворе живём! И в детский сад один ходили, и в школе одной учились. Потом поступали все вместе!

– А почему всем так интересно, почему все про Пахомова спрашивают? – Удивилась Вика, – там бабушка Агафья интересовалась, здесь – вы!

– Одержатели! Они везде, почти в каждом человеке, теперь такие времена. И в полицейском, и в чиновнике, и в домохозяйке. Любой, кто обладает властью хотя бы в крошечном размере, всего над одним человеком, рискует стать обиталищем… Но больше всего, конечно, их в имеющих государственную власть… Нам туда, там что-то интересное! – Бэккет повернулся и двинулся с прибором в руках.

– А что там, в том измерении? – Спросила Вика.

– Мир, очень похожий на наш. – Ответил Бэккет, следя за дисплеем. – Они ведь рядом!

– А как мы узнаем, что мы на месте? – Поинтересовался Глеб.

– Увидишь изумрудное небо, значит, мы пришли!

– Почему там оно изумрудное? – Удивилась Вика.

– Тот мир выше земного, поэтому цвета там другие! Туда! – Бэккет ткнул пальцем в дальнюю рощу, за которой в сером рассвете вился лёгкий туман. – Скорее! Времени совсем немного!

Искатели стремительно бежали по вспаханному полю. Неожиданно Бэккет вновь остановился, поворачивая прибор и следя за дисплеем:

– Вихрь двигается по кругу, сюда!

Вика и Глеб едва поспевали за Бэккетом, который стремительно двигался к роще по траве, покрытой росой. Туман сгущался на глазах, приобретая желтовато-серый оттенок.

Искатели остановились в замешательстве. Бэккет обернулся к ним:

– За мной! Туда! Быстрее!

Ноги сами двигались вперёд, и какая-то сила стремительно влекла искателей.

– Все ко мне! – Бэккет поставил рюкзак на траву.

Встав перед ним на колено, он достал моток толстой бечёвки.

– Будем идти по следу змеи.

– Это как? – спросил Трунёв.

– Держитесь за верёвку и старайтесь идти след-в-след, не отклоняйтесь в стороны! – объяснял Бэккет. – Прошу отнестись к моим словам очень внимательно! Слава, держи! Растяни туда, отойди подальше! И намотай на руку! Ты – замыкающий! Глеб и Виктория, вы вставайте в середину, дистанция – два шага! Очень внимательно, след-в-след! Всё! Пошли!

Искатели держали дистанцию. Они тихо ступали, глядя на землю под ногами, и «слушая» верёвку. Туман плыл вокруг, непрерывно двигаясь, становясь то тёплым, то холодным. Он густел и рассеивался, он словно дышал, то закручиваясь, то расплываясь. Прошло уже минут двадцать, но вокруг ничего не менялось. От напряжённого ожидания нахлынула усталость, ноги налились тяжестью. Искатели тяжело дышали, двигаясь всё медленнее.

– Да сколько же можно ходить? – Глеб крутил головой, но вокруг видел только серую полумглу. – Мы не заблудились, часом?

Но вот поднимающееся солнце слабо засветилось сквозь мутную пелену. Поднявшийся ветерок проредил серые облака вокруг, рваные хлопья тумана начали таять на глазах. Бэккет остановился, глядя на горизонт из-под ладони. Вокруг них была всё та же равнина с редкими берёзовыми колками и далёким лесом. Пели птицы, стрекотали кузнечики. Воздух, до того пропитанный туманом, принёс запах полевых цветов и свежей травы. Искатели попадали в неё от усталости. Бэккет, продолжая стоять, смотрел вокруг и сосредоточенно молчал.

– Ну что, мы где? – Глеб подложил рюкзак под голову и, тяжело дыша, смотрел на Бэккета.

– Мы пришли? – Вика, не снимая рюкзака, лежала на нём, вытянув ноги.

– Вроде, да! – Бэккет, казалось, вовсе не ощущал той усталости, что положила искателей на лопатки.

– Что-то не вижу ничего особенного! – Славик крутил головой, оглядывая местность вокруг.

Глеб краем глаза заметил, как на его грудь запрыгнул кузнечик. Повернув голову, он удивился тому, как красиво поблёскивают, переливаясь в лучах утреннего солнца, его закрылки. Они были ярко-красными с жёлтыми прожилками, меняя цвет оттенка от малинового до розового. Кузнечик сидел неподвижно, тёплый воздух, поднимающийся от человека, видимо, был ему приятен, и он грелся, немного двигая своими усиками, потом вдруг неожиданно прыгнул и исчез в траве.

Слава крутил в руках компас:

– Смотрите! Солнце должно быть справа, а оно встаёт на западе! Нет, ну это же невозможно!

Вика удивлённо воскликнула:

– У меня что-то с глазами, или у неба какой-то зеленоватый оттенок?.. Кто-нибудь, ответьте мне!

Искатели замолчали и, лёжа на спинах, подняли глаза к небу. В белеющей утренней дымке лазурная чаша неба медленно засияла, изменяя цвет, наливаясь волшебным глубоким малахитовым светом. Облака засветились лёгкой изумрудной зеленью, солнце тоже приобрело зеленоватый оттенок. Ослепительная красота неба завораживала, и три пары глаз не могли оторваться от фантастического зрелища.

– Ваши организмы не успели ещё перестроиться под новую энергетику и вибрации. – Громко произнёс Бэккет. – Через пару дней вы будете как дома.

– Глеб! Я не верю! Мы что, в самом деле?.. – Вика, возбуждённо улыбаясь, приподнялась и скинула лямки рюкзака с плеч. – Боже! Какая красота! Как же жаль, что нельзя было брать ни камеры, ни телефоны!

Парни тоже вскочили на ноги, и, радостно сияя, наблюдали, как изменяются вокруг цвета земли, деревьев, горизонта. Бэккет, улыбаясь, следил за их реакцией, и, дождавшись, когда первый восторг утих, спокойно сказал:

– Ну, теперь пошли! Не отставайте!

Глава 7. Другой мир

Бэккет не спеша шёл впереди, искатели шли следом за ним, вдыхая знакомые и незнакомые запахи нового мира, разносимые дыханием тёплого летнего ветра, рассматривая свои руки, небо, одежду, друг друга и мир вокруг. Они неторопливо шли по бескрайнему полю зелёной травы, согретому лучами солнца и напоенному сладким ароматом золотых, голубых, оранжевых и пурпурно-малиновых цветов. Небольшие рощицы деревьев с длинными листьями, усыпанные цветами, шумели кронами от порывов налетающего ветерка. Стая красно-синих птиц взлетела из травы и, громко крича, унеслась вдаль. Глаза привыкали к новым цветам, а люди – к новым ощущениям и мыслям.

– Глеб! – Возбуждённо зашептала Вика, – смотри, кожа стала темнее, как будто мы загорали!

– Это от зелёного освещения! – Отвечал Глеб. – Цвета те же, просто немного потемнели!

– Ты как будто месяц на пляже валялся! – Улыбалась Вика.

Она подняла руки к глазам и покрутила ладонями, потом задрала рукав футболки:

– Я тоже такая стала! – Она повернулась к Славе и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но вдруг вытянула руку в сторону, – смотрите!

Вдали паслись стада каких-то животных, похожих на антилоп на очень длинных ногах. Издалека было видно, как их шкуры переливались на солнце радугой.

– Глеб! У меня такое ощущение, что это всё сон! – Вика радостно улыбалась, – слушай, ущипни меня! Это не с нами, не со мной происходит!

– Это остаточные явления перехода. – Бэккет обернулся к искателям. – После первой ночёвки будете чувствовать себя как обычно! Произойдёт что-то вроде перезагрузки сознания.

– А вообще-то, куда мы идём? – Тихо поинтересовался Слава.

– Я знаю? Спроси у него! – Так же тихо ответил Глеб и кивнул на Бэккета.

– Через час пути будет река, на ней песчаная коса, очень удобное место для стоянки. – Громко сказал Бэккет. – Отдохнёте, придёте в себя, потом всё обсудим.

– А откуда вы знаете про косу? И про реку? – Спросил Слава.

– Знаю, Вячеслав Юрьевич. Мне приходилось бывать в этих местах, не удивляйтесь. Я расскажу вам всё, что захотите от меня услышать, а потом решите, продолжать нам путь, или возвращаться обратно. Но сначала давайте доберёмся до места.

Солнце клонилось к закату, разливая на мир прозрачные лучи зелёного бархата. Широкая река, несущая воды от края горизонта, делала плавный изгиб, образовав широкую песчаную отмель, к которой вёл искателей их таинственный проводник. Коса, отделив от неторопливого течения небольшую часть вод, образовала тихую заводь, прозрачную до самого дна. В тёплой воде, на зеркальной глади тихо покачивались растущие на длинных стеблях огромные цветы, похожие на лотосы. По песчаному дну, между стеблями, шныряли мелкие рыбёшки, а над плавающими бутонами реяли большие радужные стрекозы.

Искатели поставили две палатки, на походном примусе закипал чайник, на натянутой между деревьями верёвке сушились выстиранные вещи. Искатели поужинали в молчании, думая больше о предстоящем разговоре, чем о вкусе еды, но всё равно для них день закончился неожиданно. Бэккет отставил кружку, из которой пил чай, встал и улыбнулся, обращаясь к искателям:

– А теперь вам нужно как следует выспаться, друзья мои! Завтра у вас будет очень трудный день. Отдыхайте!

Утром искатели действительно проснулись бодрыми и отдохнувшими. Бэккет уже приготовил завтрак, шутил и улыбался, но после трапезы он стал серьёзен и сосредоточен:

– Ну, а теперь, друзья мои, я попрошу вас сесть возле воды. Чтобы вы поняли всё, я должен буду начать с самого начала. Вы знаете, что такое медитация.

Солнце светило прямо в глаза сидящим на берегу заводи искателям, отражалось от зеркала воды, но не слепило. Глеб смотрел через полуопущенные веки на водную гладь, на песчаное дно, ясно видимое сквозь прозрачную воду, и чувствовал, как его сознание уплывает куда-то, между тем оставаясь ясным и сосредоточенным. Перед глазами возникла огромная цветущая долина, вначале как плохая фотография, замыленная, мутноватая, но вот на ней проявились все мелкие детали, подробности, и она, засияв перед глазами всеми красками, вдруг ожила! Глеб с интересом смотрел, как всё, что на ней было, начало двигаться, как на экране кинотеатра. Долина была заполнена людьми. Вначале он подумал, что видит большие надувные фигуры в парке детских аттракционов, раскачиваемые струёй сжатого воздуха, но нет, они были по-настоящему живыми! И это были не совсем люди: Глеб видел их огромный рост, необычный волнообразный разрез глаз на круглых лицах, большие массивные мочки ушей, толстые руки и слоновые ноги в огромных сандалиях, заметил перепонки между пальцами рук и ног. На всех была одинаковая необычная одежда, состоящая из шаровар, передников, рубах и курток без рукавов на металлических застёжках. Каждый из них выполнял какую-то работу. Между ними ходили те, кто отдавал приказы и распоряжения. Глеб сразу понял, что это были солдаты, а приказы им отдавали их командиры. В воздухе быстро летали необычного вида летательные аппараты. Солдаты взбирались на большие бронированные машины, и выгружали из них ящики и тюки на землю. Из люков зависших в воздухе летающих машин на тросах вниз опускались грузы… Сознание Глеба протестовало – так глубоко его поразила невероятность и натуралистичность зрелища, наблюдаемого им сейчас. Реальность происходящего не вызывала сомнений – эти люди занимались обыденными делами! Нет, не люди!

– Это предки атлантов! – Услышал Глеб голос Бэккета. – Это моя раса! Я был таким!

Атланты!!! Сердце забилось в груди, но что-то или кто-то заставил его сознание успокоиться. Рядом с собой Глеб услышал взволнованные вздохи Вики. «Она видит то же, что и я!» – догадался Глеб. То, что показывал искателям Бэккет, было лишь началом. Картинки давно ушедшего мира, сменяя друг друга, захватили сознание и понесли с собой, рассказывая историю жизни, прожитой однажды и навсегда ушедшей в небытие!

– Айро, идём обедать! – звонкий девичий голос был словно придавлен полуденным зноем. – Мама зовёт!

Айро отложил рубанок, провёл рукой по доске, проверяя её ровность, и, обернувшись к сестре, весело крикнул:

– Зулья, полей мне!

Нагретая солнцем вода лилась по спине и плечам, сразу исчезая в горячей, сухой земле. Девушка, улыбаясь, лила воду из кувшина, потом плеснула на голову брата, и со смехом бросилась бежать.

– Стой! – Айро вытирался платком, с улыбкой глядя ей вслед.

Прохлада дома, простая мебель, запах чего-то вкусного, смеющееся лицо Зульи, счастливое лицо матери, с удовольствием раскладывающей в миски еду…

Солдаты во дворе дома убирают со своей дороги лежащие на жёлтом песке струганные доски… Круглые тени от полуденного солнца под их ногами… Офицер, прочитавший что-то плачущей матери, бросил ей в руки связку блестящих металлических пластинок на кожаном шнурке... Испуганное лицо Зульи, прижавшейся к матери… Солдаты взяли Айро за плечи и вывели на улицу…

Под навесом, закрывающим от обжигающих лучей солнца, на циновках, расстеленных на белоснежных камнях большого, обнесённого каменными стенами двора, скрестив ноги, сидели молодые парни, а между ними ходил офицер. В руках он держал толстую книгу из тончайших золотых пластин с гравированными символами и картинками:

– Теперь вы воины! Наш великий государь, царь Джамалушта, доверил вам охрану нашего государства! Теперь вы должны прилежно учиться! Я ваш инструктор, и вместе со мной вы изучите вот эту книгу, которая называется «Искусство воина». В ней излагаются все науки и искусства, имеющие отношение к войне, включая психологию.

Серый дождливый день. Инструктор громко кричит фразы, которые тут же громко повторяют стоящие под проливным дождём курсанты:

– Смерти нет! – Кричит инструктор.

– Смерти нет! – Отвечают курсанты.

– Моё тело – рубашка!!

– Моё тело – рубашка!! – Кричит Айро, чувствуя, как болит от крика его горло.

– Мне плевать, если её порвут!

– Мне плевать, если её порвут!! – Отвечает он, мечтая осипнуть.

– Презрение к смерти есть главное достоинство, к которому я стремлюсь!!!

– Презрение к смерти есть главное!..

Резкая вспышка подбросила ствол в руках, и мишень превратилась в пылающий факел. Глеб обратил внимание, что огромная пищаль, которую он держал, была удивительно лёгкой, как тростинка!

– Она так мало весит, потому что в ней установлена плата антигравитации. – Пояснил голос Бэккета.

Глеб увидел небольшую пластинку тёмно-коричневого цвета, спрятанную в цевье.

– Наши учёные давно открыли эту способность одного специального сплава. Так давно, что уже в мои времена применяли её везде. Все летательные машины были оборудованы такими платами. Платы разной величины ставили и в военной, и в гражданской технике. Её монтировали в тяжёлых инструментах, обуви, даже в рюкзаках и хозяйственных сумках...

Под высокими золочёными сводами ярко сияли большие матовые шары, подвешенные к потолку. Светящиеся полосы на стенах большого кабинета освещали двоих собеседников в золотых головных уборах и расшитых одеждах. Они лежали на двух ложах, установленных одна против другой, пили из глубоких чаш и подставляли изнывающие от жары тела прохладному ветерку, дующему из маленьких приборов на золотых треногах.

– Поймите, генерал, – говорил один из них, обращаясь к собеседнику, – положение нашего кабинета в парламенте таково, что мы рискуем потерять всю нашу власть и влияние. Наши враги набирают силу. Лорд Пуштари пользуется теперь благосклонностью царицы, и она щедро дарит ему своё внимание, несмотря на то, что прекрасно знает о его тайных связях с Аштарой. Она желает мира и верит, что этот выскочка Пуштари сможет его добиться для неё. Нам нужна эта война! Казна немного опустела, экономика не в лучшем своём состоянии, народ недоволен, что весьма справедливо! Вы ведь понимаете, что, когда нет войны, агрессия людей ищет выхода внутри общества, но если мы покажем врага, то немного разрядим обстановку, поправим финансовое положение государства, а также укрепим свои позиции. Вы сами видите, что необходимо срочно принять серьёзные меры к исправлению ситуации, и восстановить наше влияние в парламенте. Повторяю, нам нужна эта война!

– Вас не беспокоит, что будут погибать наши солдаты? – Ответил генерал. – Ведь это наши с вами соотечественники?

– Что, женщины в Ассальпурадзи перестали рожать?

– Советник Идрис! Ваш цинизм... он неповторим!

– То, что вы называете цинизмом, всего лишь здравый смысл, дорогой мой! – Возразил Идрис. – А, впрочем, согласен с вами, доля цинизма в моих словах всё же присутствует! Но подумайте сами: земли Утрия – это золотая корова! Жирная золотая корова, и доить её должны мы! Вы же не хотите, чтобы это делал кто-то другой? Здесь богатство лежит под ногами. Эти дикари даже не подозревают, чем они обладают, и как это можно использовать! Они до сих пор плавают на галерах, режут головы и сажают на кол! Вы же разумный человек! Если не мы завладеем этой страной, это сделают наши враги. Для меня родина выше моей чести и жизни. И это не громкие слова, я привык говорить и думать одно и то же…

В главном дворцовом зале властвовали тишина и спасительная прохлада. Царь Джамалушта, сбросив золотые сандалии, лежал на краю мраморного, украшенного позолотой бассейна с фонтаном и водопадом. Он был в лёгких шароварах и безрукавке из тончайшей шерсти, украшенных золотым шитьём и самоцветами. Его верный слуга, любовник и советник Рапануштра, сидел на сверкающем украшениями диване, и ел фрукты, запивая их вином. В зал вошёл дворецкий в праздничных одеждах с посохом, сияющим голубыми и золотыми искрами. Как предписывает дворцовая церемония, он стукнул своим посохом в пол, и нараспев громко обратился к сводам зала:

– О, лучезарный, повелитель вод, земель и небес трёх миров! Хранитель мудрости Харатфа просит вашу милость принять его!

Джамалушта лениво взглянул на него и снова закрыл глаза.

– Пусть войдёт! – Крикнул Рапануштра.

– О, солнцеликий, владыка мира, опора и дыхание всего сущего! – Мудрец Харатфа остановился возле бассейна и застыл в поклоне. – Да ниспошлёт тебе небо славу и бессмертие, да преумножатся твои мудрость и богатство!

Рапануштра махнул ему рукой, показывая место, куда следовало сесть.

– О, великий! – Продолжал Харатфа, – я хотел бы просить вашу милость разрешить мне испытание моей новой машины, которую я создал вместе со своими помощниками в Храме Мудрости, чтобы прославить ваше имя!

– Какой машины? – Открыл подведённые золотой тушью глаза Джамалушта.

– Моей новейшей машины, государь, которую я назвал Джамалуштакара – Гнев Великого Джамалушты! Её мощь порождает вихри! – Торжественно ответил мудрец. – Вихри, которые поднимут врагов вашей милости в небеса, под самые облака, а затем бросят их на землю вместе с их оружием, которым они посмели вам угрожать! И никакая броня не спасёт их от вашего гнева, о, лучезарный!