Текст книги "Леди Артур (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Глава 9. Катарина и инвентаризация

– Коллега, я вас решительно не понимаю!

Начальник лаборатории базы сидел на краю кровати и глядел на Артёма.

– Вы чем думали? – продолжил он. – Вам нужна госпитализация, а вы строите из себя непонятно кого. И в поход не отправились. На базе о вас говорят, как о каком-то сумасброде.

– Ваша ошибка, – спокойно начал Артём, немного приподнявшись и пододвинувшись к стенке кровати, – в том, что вы не хотите изучать магию в ее естественной среде. Тащите ведьм куда-то, провоцируете магистрат. А сейчас сложилось все наилучшим образом: база рядом, любые ресурсы могу получить в течение суток, ведьма рядом, изучай – не хочу.

– Но есть их магистратский запрет, она не будет колдовать, – пожал плечами начлаб.

– Это потому, мой друг, что вы их силком тащите. А вы принесите мне оборудование, обычную бытовую технику и что-то яркое. Вот у меня в поход были взяты хороший цветной три дэ принтер, голографический проектор и лазерный резак-гравёр. Принесите такие же.

– Ну, не знаю. Мне кажется это бредом

– А вы не думайте, просто принесите все по списку. Я без вас нобелевку получу, один. И мне ещё нужно поспешить, дабы сделать нашим засланцам подробную инструкцию.

– Глупости, – покачал головой начлаб. – Бред.

– Нет у вас нюха на стоящие вещи, – усмехнулся Артём. – Она будет думать, что я всякой ерундой занимаюсь. Расслабится. А в неволе только кролики плодятся, да белые мыши. Вольным зверям особые условия нужны.

* * *

Скучно. Катарина стояла рядом с фургоном, в котором предстояло ехать. Фургон был очень необычный, и даже не из-за ярко-голубой ткани полога, а сам по себе. Он был сделан в мастерских халумари – полупризрачных жителей на грани мира. Нет, конечно, даже самый глупый крестьянин знает, что Те́рриса, которую Юрий и его друзья упрямо зовут Реверсом – круглая, а Небесная Пара и иные звезды скользят по хрустальному небу, подобно жукам-водомеркам или лодке с богами по водной глади.

Рядом с большой стопой бумаг стояли Юрий, Андрэй и Иваныч. Девушка никак не могла выговорить имя старшего халумари, называя его Иваништ. Втроём они водили пальцами по строчкам со списками имущества, а потом бегали и щупали это самое имущество руками – совершали «ивентаризасью». Часто между ними вспыхивали ссоры. Юрий тогда тыкал пальцем в бумагу и вопрошал: «А чего тут непонятного?» или махал рукой: «Там разберёмся», а Андрэй начинал сопеть и ещё больше морщил лоб: «Написано модель два Э, а у нас налицо два ЭС точка один».

Тут же на большом тюке сидела Урсула. Она осталась в этой кутерьме не у дел и потому просто глядела по сторонам, но с каким-то удручённым видом.

Катарина провела рукой по странному чёрному ободу колеса, упругому, как свернувшаяся в клубок змея. Обычно ремесленницы обивали колесо тонкими полосками железа, чтоб не стёрлось о дорожные камни, и только кто победнее ездил совсем с голыми колёсами. Да и сами они сделаны не из дерева, а из тонкого железа, а вместо спиц – стальные стержни. А вот «пошипнихи», которыми халумари торговали, знакомы. Свои цеховницы до сих пор пытаются сделать такие же, но не получается. Говорят, только ювелирши из бронзы смогли отлить. Но бронза не железо – с ней хлопот больше.

Нагнувшись, Катарина увидела стальные дуги, пружинящие, если толкнуть фургон в бок.

– Юрий, что это?

– Рессоры, – повернув голову, отозвался юноша, а потом стиснул кулаки и зарычал на своего собрата: – Да хватит уже! Мы так и через неделю не тронемся. Ты только телегу одну полчаса по описи сличал, а нам ещё доспехи и оружие раздавать. Лучше с паровым генератором разберись! Я в паровой технике не понимаю, танк не паровоз!

Юрий вздохнул и поглядел на Иваништа:

– Почему именно паровой? Почему не ториевый реактор?

Что такое «торивий ре-актор», Катарина не поняла, но, наверное, что-то волшебное.

– Ты сейчас сам на закипевший чайник похож, остынь.

– Ну почему?

– Ядерные технологии запретили, а таскать с собой десять тонн бензина – не самая хорошая идея. А к этому дров нарубили – и через полчаса готово. Роторный паровой движок выдаёт три киловатта – вам хватит.

И снова непонятные слова – нуклеро текнологиа, бензин, киловата.

Оторвавшийся от бумаги Андрэй толкнул в бок Юрия:

– Я знаю, как пользоваться. На заставе такой же был. Не сложнее скороварки.

Все замолчали. Но через некрытое время голос подала Урсула, указав рукой на крыльцо, где люди леди Ребекки тоже готовились к убытию.

– Только титьку бросила сосать и уже подвиги подавай, – бурчала мечница, глядя на свою дочку. – Маленькая ещё.

А эта маленькая без усилий подхватила за ручки сундук, который из дому вынесли две солдатки. И Глория не зря кичилась, что она лучшая в страже: ровесница Катарины легко победила всех в кулачном бою, показала ловкость в пользовании алебардой, фальшионом и мушкетом. Стреляла она похуже храмовницы, но не намного.

Катарина тоже не знала, чем заняться, и потому снова залезла в фургон. Внутри он был весьма занятен. По бокам – обитые чем-то мягким и упругим лавочки, на которых можно спать, как на перинах. Под лавками – очень хорошо подогнанные ящики, которые легко вытаскивались и задвигались обратно. Внутри лежали всевозможные свёртки в прозрачной, как рыбий пузырь, материи. Она слегка шуршала, и при этом легко сминалась под пальцами. А между возницей и остальными располагался большой сундук, закрытый на замок.

Девушка прислушалась: откуда-то снизу раздавался сильный храп. Влекомая любопытством, она спрыгнула с телеги и заглянула под дно. То, что сначала приняла за тюк, оказалось укрытой с головой возницей, видимо, решившей спрятаться от солнца и назойливых мошек под повозкой.

– Эй, – легонько поддела носком ботинка ее ногу Катарина.

Возница охнула и приподняла голову:

– Уже поехали?

– Нет. Собираемся.

– Поедем – пни посильнее, – ответила женщина и снова укрылась.

– Ты ночью что делала? – не унималась Катарина.

– Спала, – невнятно отозвалась возница.

– И не выспалась?

– Я впрок сплю, – и снова захрапела.

Катарина выпрямилась и обвела двор взглядом. Маленькой графственной сучки не видно, леди Ребекки тоже. Скучно. Все бегают, суетятся, мешки и сундуки носят. Вон, Герда кому-то уже челюсть ломает с криками: «Твари безрукие!»

А с Глорией нужно подружиться: надо же знать, что её сука-хозяйка задумывает. Правда, телохранительница может и в бездну послать, если наниматели не дружат. Но ведь Клэр даже очень хочет дружить с Юрием, а знать, что она думает о помощнице халумари, Глории не обязательно. Значит, дружба. Вот оруженоска вызывала неприязнь: такие по трупам пойдут, чтобы добиться своего; будет улыбаться Клэр, а за спиной нож ядом смазывать.

Катарина вспомнила, как графинька положила руку на колено Юрию, и, тихо зарычав, пнула колесо. Фургон едва заметно качнулся.

– Ужо поехали?! – раздался сонный вопрос из-под повозки.

– Нет. Спи, – пробурчала девушка, обошла фургон и присела на тюк рядом с Урсулой. К слову, мечница поедет не в этой повозке, а в другой, в которую сложены ящики с «пурборами» и «гиниратор». Там же поедет и Лукреция. Спору было много; Иваништ не хотел пускать туда волшебницу, но Юрий уговорил: мол, без ста грамм магичка не разберётся. Но что такое грамма и почему именно сто, он не объяснил, заставив ведьму недовольно поджать губы и сверкнуть глазами.

Было скучно. Кошачье любопытство толкало Катарину вперёд, но этого самого «вперёд» не было, хоть когти точи о забор. Она снова вскочила с места, прошла десяток шагов и сунулась в третью отведённую им телегу, где помимо огромного закрытого котла, похожего из-за трубок и плотной крышки с кожаными прокладками на алхимический куб, и посуды стояли мешки с круглыми клубнями, какими-то сушёными ракушками и разными овощами. Мяса не было. Даже рыбы не было.

– Да какого хрена! – снова раздалось со стороны Иваништа. Внезапно раздражённый тон сменился вежливым: – Я слушаю вас, госпожа.

– Не одолжите ли мне эти вещицы? – послышался в ответ голос Лукреции. Старший халумари засопел, словно не хотел отдавать что-то, в то же время не желая отказывать магичке.

Катарина выпрыгнула из кухонного фургона и подошла поближе. В руках волшебница, уже одетая в серое дорожное платье, держала коробочку со свинцовыми буковками, пинцет, бутылочки с разными чернилами и большую пачку белоснежной бумаги, какую только халумари делают. А вот пресса не имелось.

Теперь понятно, почему Иваништ злится. Он продаёт такие всем желающим завести собственную книгопечатню и водит любопытных показать на свои чудеса. А сами-то делают книги не так. У них большая, как мельничные жернова, коробка гудит и выплёвывает готовые письмена и картинки.

А недавно их печатню обокрали. Ну, как обокрали: пока Герда зажимала в углу оставшегося на ночь сторожить добро халумари, в домик могли залезть все, кто хотел, – и залезли. Вот он и не сознается, списывая на духов и ночное сестринство.

– Не яси.

Шмыгнув носом, Катарина сунулась в свой фургон и получше прикрыла полотенцем стопку книжек с разноцветными картинками – комиксов, добытых тоже ночью. Потом сунула руку в положенную между подлавочных ящиков сумку. Пальцы нащупали драгоценность: она на месте и целая. Мамин подарок на пятнадцать лет.

Тем временем разговор между Иваништем и Лукрецией продолжался.

– Да, сущая безделица, – небрежно бросила волшебница, но голос ее выдавал: лжёт она. И нотки в голосе изменились, и неуверенное сглатывание слюны добавилось. Заинтересованная, Катарина вынырнула из фургона и снова опустилась на тюки рядом с Урсулой.

– Что ты бегаешь туда-сюда, как будто дырку скипидаром намазали? – буркнула мечница, с унылым лицом обнимавшая свой двуручник.

– Я слышала, ты по поручению Юрия подарки разносила… – начала храмовница в ответ. – Там мне ничего не было?

– А если и не было? Тебе-то что? – огрызнулась Урсула. Ей в пору красный шнурок на бёдра вешать – так зло себя ведёт. Но нет, дело явно в дочке.

– Ты за Глорию не рада? Она же в услужение самой графине пошла. Что-то не яси?

Урсула вздохнула, словно ей сто лет отмерили богини, причём в прошлом году, и с кряхтением поднялась:

– Я была рада, когда ее в стражу взяли. Рада, когда пообещали десятницей сделать к зиме. Рада, когда на неё мужички поглядывать начали, аж очередь выстраивалась, – и это при том, что она не красавица. Я бы даже радовалась, если бы ее сиятельство каталась на охоту и по званым ужинам, а дочка везде с ней. Но не в проклятые земли!

– Ну, мы же просто отметим их на карте и нюхнем издали.

– Я уже нюхнула, девочка. Помнишь шацирскую тысячу? Так эта… Решили путь срезать мимо Морозняка. Из тысячи только четверо и осталось.

– А я слышала, четыре сотни вышло, – нахмурившись, произнесла Катарина. Она событиями в королевстве интересовалась и ни один слух про битвы и манёвры не пропускала мимо своих львиных ушей.

– Какая разница, четыре сотни или четыре всего? Мне повезло, деточка. Повезло, что была на марше в самом конце тысячи. Пока твари потрошили первых, остальные бежали без оглядки. И знаешь, деточка, я не боюсь никого, у кого есть кишки и кровь. А тварь, возникающую из пустоты, от дыхания которой человек замерзает и лопается, как глиняный горшок, боюсь. Боюсь даже не за себя. И когда у тебя самой будут дети, вспомни мои слова.

Урсула сунула руку в свою торбу и достала небольшой чёрный мешочек:

– Возьми. Хотя постой…

Мечница осторожно извлекла оттуда большую золотую заколку для плаща с голубоватым камнем. Она со вздохом покрутила драгоценность в пальцах, рука было дёрнулась сунуть в кошель, но замерла.

– В бездну! Я не воровка, – произнесла Урсула, а потом повысила голос: – Юн спадин! Юн спадин!

Юрий, с пыхтением перебиравший белые листы с перечнями, состроил жалобную рожицу и повернулся. Все его естество выражало, как он ненавидит ковыряться в свитках и книгах, что это за пытка для него, а тут ещё и отвлекают.

– Эта… юн спадин, я тут нашла давеча, – протянула Урсула заколку. – Можно я эту красивую медяшку со стекляшкой себе оставлю?

Юрий вздохнул и почесал в затылке и снова вздохнул:

– Я как бы ее для Клэр приготовил.

Катарина нахмурилась, услышав имя графиньки. Обойдётся эта сучка: и так вон какой ножик достался, под стать фамильному гербу. Храмовница быстро выхватила заколку из пальцев Урсулы и ловким движением прицепила к вороту поддоспешника мечницы.

– Я так думаю, ее сиятельству дарить медь со стеклом не к лицу.

– Вааще-та, – произнёс Юрий странное слово на своём языке и продолжил: – это золото и самоцвет.

– Значит, фальшивое золото.

– Ничего не фальшивое. Оно один к одному с серебром мешанное, у нас так принято.

– Вааше-та, – повторила за ним необычное слово Катарина, – ты ведёшь себя как скряга и саска.

Юрий замер, Андрэй оторвался от бумаг и пробормотал непонятное «захамутали». Иваништ чему-то крякнул и направился к крыльцу, где появилась леди Ребекка.

Храмовница видела: две богини – благоразумная Юста и вспыльчивая Агния, которая не только огнём повелевает, но и яростью и гневом, – играли чашами весов в душе Юрия, который думал, как ему поступить. С одной стороны, Катарина – наёмная телохранительница, а он – работодатель, но с другой – они проводят ночи, как жена и муж. И девушке срочно нужно было что-то делать. Она подошла поближе и поддела халумари за подбородок, глядя в голубые глаза сверху вниз:

– Ты обиделся?

Юрий снова застыл с растерянным выражением, а потом убрал руку девушки от своего лица и отступил на два шага.

– У… у нас так не принято, – неуверенным голосом заговорил он. – У нас… у нас, – он поискал что-то взглядом, но не нашёл: – Да пусть забирает. Не в золоте дело. И там ещё один подарок, – наконец, сухо произнёс Юрий.

Катарина повернулась к Урсуле, которая предусмотрительно выложила на свёрнутый вчетверо мешочек золочёную чернильницу, ювелирной работы перья, перочинный ножик и шкатулку под них.

– Как-то так, – пробурчал Юрий и пошёл вслед Иваништю, оставив девушку в компании Урсулы и Лукреции. А с крыльца раздался громкий крик лужёной глотки Герды:

– Сбор! Всем прибыть к леди Ребекке!

– Не понимаю, – пробормотала Катарина. – Почему так?

Урсула пожала плечами, зато заговорила волшебница:

– Они другие. Не забывай этого. Там, где наш мужчина расплачется и бросится в объятия – лишь бы пожалели, лишь бы женщина не отвернулась, халумари стиснет зубы. Там, где наш падёт ниц и начнёт молить божеств о снисхождении, халумари будет искать иной путь.

Катарина опустила голову и поглядела на пальцы, которыми только что поднимала подбородок Юрия. Внутри сделалось горько. Обидно. Она старалась, как лучше, а получилось то, что в бездну выкинуть не жалко.

– Не понимаю, – прошептала она.

– Он тоже не понимает, – произнесла Лукреция и добавила: – Ты для него тоже другая.

– И что теперь делать? – тихо спросила Катарина.

Волшебница улыбнулась и пожала одним плечом:

– Найди то, что будет интересно вам обоим. У меня есть содержант. Мы не любим друг друга, но у нас имеются общие увлечения, и я всегда рада его визиту.

Катарина быстро подняла взгляд на волшебницу. Взгляд, в котором быстро загорелся демонический огонёк.

– Яси. Общее, – чуть ли не выкрикнула она, а потом быстрым шагом направилась к крыльцу. Найти общее – это как найти слабость врага, хотя Юрий и не враг.

Катарина тряхнула головой. Она не любила сложных и запутанных объяснений, так ее приучили в ордене: все должно быть сказано и доложено в двух словах. Долгие рассказы уменьшают шанс на победу.

Общее. От такого простого слова в душе и на лице девушке поселилась уверенность. А если ты уверен в победе, то ты непременно ее добьёшься.

Она только не увидела, как Урсула и Лукреция за ее спиной одновременно вздохнули, переглянулись и воздели очи к небесам.

Тем временем у крыльца столпились солдатки, а со ступенек загорлопанила Герда:

– Сейчас будет говорить Иваништ! Кто будет перебивать – зубы в глотку вобью! Я понятно говорю?! А кто не поймёт с первого раза – голову! Она вам все равно лишняя!

Сержантка сделала шаг в сторону, уступая место старшему халумари. Тот поднял небольшой свиток и начал:

– Сейчас выстраиваемся в одну шеренгу у печатни. Я буду каждой выдавать новые доспехи, новое оружие и новую экипировку. Одновременно с этим поясню, что для чего. Всё будет делиться на три категории: для простой воительницы, для сержантки или оруженоски и рыцарши. Вам, разумеется, рыцарское не положено, но оруженоска получает все на свою госпожу.

По толпе женщин, коих набралось два десятка, пробежались шепоточки.

– Заткнулись! – тут же заорала Герда. – Кто не знает, что такое шеренга, леди Ребекке не нужен!

– Спасибо, – поблагодарил Иваништ и показал рукой на здание с печатней. Толпа дружно ринулась туда: ещё бы, бесплатно раздавать доспехи будут! Побежали не только солдатки, но и все дворовые девки, и даже мужичьё – поглядеть. И если на воительниц нашлась управа в виде лужёной глотки Герды, то на прислугу, увы, нет. Не желая казаться такой же, Катарина дождалась, когда все угомонятся, и медленно пошла ближе.

Как оказалось, Юрий тоже не спешил за толпой. Это заставило девушку улыбнуться. Халумари увидел ее и остановился, дожидаясь.

– Ну, как тебе писчий набор? – хмуро спросил он. – Вааще-та, все перепуталось. Чернильница должна была достаться Лукреции. Та фероньерка, что у волшебницы, и кривой нож-коготь – тебе. Фляжка – Урсуле. А брошь – Клэр.

– Ваащета, – передразнила его Катарина, – как раз чернильницы мне и не доставало. А дурацкий кривой нож пусть графинечка носит. Им даже колбасу не порежешь, не то, что горло вражихи. А украшение волшебнице больше к лицу: я же воительница храма.

Юрий улыбнулся и потянул девушку к остальным. Он даже сам растолкал толпу локтями, но в итоге они встали рядом со строем. Иваништ как раз начал выкликать имена по свитку; на том виднелась синяя печать халумари и оттиски перстней Ребекки и Клэр. Свитков сделали три штуки: первый останется у Иваништа, второй отдадут Ребекке, а третий отправят в крепость полупризраков к их генералу.

– Урсула да Гринья! – выкрикнул в какой-то момент старший халумари. Наконец-то прозвучала настоящая фамилия мечницы, которую все знали просто как большую Урсулу или под иным прозвищем.

– Иду-у-у! – трубно раздалось позади всех, и здоровячка вклинилась в строй. – Тётя Урсула тута.

А следующими оказались сама Катарина и, на удивление, Лукреция. Волшебница аж подавилась вином, которое только-только налила в кубок из медного кувшинчика с длинным носиком. Переполненная удивлением, она подошла и встала рядом.

Когда перекличка закончилась, из глубин печатни через небольшую боковую дверь, ранее запертую на большущий замок, начали выносить броню. Сперва – ровненькие-ровненькие кирасы, какие нельзя отковать обычным молотом. Все начищенные до блеска, и все с отчеканенной на внутренней стороне у горла и травленной черным строчкой символов.

– Иваныч, – произнёс Юрий, когда такая кираса досталась Урсуле. – Я чего-то не знаю? Это же серийный номер? Почему он семизначный?

Именно так звучали слова «номеро де-сериа».

– Не сейчас, Юра. Потом, – ровным голосом ответил старший халумари и продолжил выдачу как ни в чём не бывало. А вот Андрэй и Юрий переглянулись, словно произошло что-то нехорошее. Точно от них скрыли какую-то тайну.

– Когда потом?

– Когда вернётесь.

– А почему здесь ку-ар код? – не прекратил допытываться Юрий, но Катарина не поняла значение этого «ку-ар». Наверное, тайное письмо.

– Чтоб не могли подделать. В нем забит тот же серийный номер.

– А табличные размеры? Четыре икса эль.

Иваништ зло поглядел на любопытствующего Юрия, и больше расспросов не было. Зато солдаткам, шум и гам которых уже было не удержать, выдали наплечники «рачий хвост», доходящие до локтя, набедренники, шлемы с открытым лицом и без забрал и упрощённые латные перчатки. После того, как начали выдавать поддоспешники из странной ткани, стало понятно, что доспех четвертной. Пускай слова «кевлар, цинковане, силикон и политити… что-то там …лен» никому ничего не говорили, зато броня оказалась добротной. А когда вынесли новенькие мушкеты, восторгу солдаток не было предела. Кстати, Урсуле, Глории и Герде достались не четвертные, и даже не половинные, а трёхчетвертные латы. Почти полные, только без латных сапог, и шлемы те же – без забрал и с открытым лицом, чтобы ничто не мешало обзору. Толпа радовалась, а помощники Иваништа всё выносили и выносили: фальшионы в ножнах, алебарды, ножи, пояса, плоские фляжки, котелки, ложки, странные одеяла, в которые можно залезть, как в кокон, циновки из твёрдой пены, кожаные ботинки со шнуровкой, капюшоны-худы и плащи из странной ткани, сюрко ярких цветов герба госпожи и много ещё чего. Всем давали. Но не Катарине и не Лукреции.

– Иваныч, – снова начал Юрий, когда выдача подошла к концу.

– Что опять? – зло спросил старший халумари.

– А кто будет варить им в походе картошку и макароны? Они этих блюд не знают.

– Ты, Юра, – со вздохом ответил Иваништ. – Земные запасы предназначены для вас и вашей личной гвардии, плюс две знатные леди. Остальные пусть репой и полбой давятся. И поищи под лавкой пакет с… – он произнёс непонятное «витаминами», добавив: – для беременных.

– Для Ребекки?

– В отряде помимо неё ещё две солдатки на ранних сроках, – отмахнулся Иваништ и хлопнул в ладони: – Оставим овощи в покое. Сейчас по спецзаказу оденем волшебницу и паладиншу. Вас ждут хром, титан, карбон и бронепластик…