Текст книги "Такая страна (Путешествие из Москвы в Россию)"
Автор книги: Игорь Свинаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
????????ЧАСТЬ IV ???????
Долги
ГЛАВА 18
Гарвард
Стране понравилось жить на подаяние
В Гарвард русские ездят к американцам просить денег. На бедность. Так, перехватить чуть-чуть, не то что до лучших времен, а хоть дыры залатать.
Но называется это солидно: американо-российский инвестиционный симпозиум на тему "Возможности финансовых и прямых инвестиций в России: вызов времени". То есть американцы демонстрируют политкорректность. И даже если денег не дают, отказ формулируют деликатно. Более того! Посмотреть по бумагам, так вроде и дают, можно гордо перед кем-нибудь отчитаться. Но самих денег нет. И вроде никому не обидно. Вот опять сговорились на 500 миллионов долларов. Устно. При том, что и за прошлый год деньги не пришли...
Ну так и какие ж возможности (я про громкое название симпозиума)? Да всякие. Правда, при некоторых условиях. Которые похожи одновременно и на сказку про белого бычка, и на призывы ЦК КПСС к 1 Мая, и на скучный старый анекдот, это реальный бюджет, собираемость налогов, экономика должна быть экономной, пятилетке качества – рабочую гарантию. Неужели я что-то перепутал? Не мог я, перепутать ведь эту запиленную пластинку крутят не переставая, мы ее выучили наизусть.
Впрочем, мы можем в этой ситуации найти для себя много приятного. Ведь приятно выдумывать рецепты спасения России. А вот еще удовольствие – лезть к посторонним с советами, как им тратить свои деньги. Если эти два удовольствия слить в один флакон, то и вовсе красота. Чем и интересны международные тусовки насчет дачи денег России. Но это только во-вторых. А во-первых, конечно же тем, что всякий приехавший может прикидываться, что он наравне с великими, к которым в Москве простого гендиректора Володю из Сызрани никто и не подпустил бы. А тут они с виду такие простые, доступные, милые, эти звезды – включая даже самого Владимира Петровича Евтушенкова из лужковской "Системы". Им ничего не остается, как играть в политкорректных демократов, иначе ведь американские товарищи могут не понять.
Заседали в отеле "Hyatt Regency Cambridge".
"Плюньте вы на долги Лондону и Парижу!"
Чтоб не терять времени, выступающие начинали вещать с трибуны, не дожидаясь конца обеда. А вопросы им можно было задавать с места какие попало, как бы в неформальной обстановке, за чаем, который как раз подносили к десерту официанты. Вот картинка с натуры. На трибуне – образцово-показательный получатель инвестиций, который призван олицетворять инвестиционную привлекательность России. Это Анвар Булхин, президент самарской оптоволоконной компании. В лучших традициях, похвалив для начала Титова (лучшего в России "губернатора своей Самарской области"), он рассказал о больших успехах, достигнутых с помощью инвесторов: никого не сократили, кабель производят. То есть иностранные деньги не пропали даром, можно смело еще дать. Речь выступающего была полна высоких раздумий о судьбах страны.
– Часто на ум приходит вопрос: а могли бы мы работать лучше? – спросил он участников высокого гарвардского форума.
Те молчали. Не знали, что и сказать.
И тогда новый стахановец Булхин ответил себе сам:
– Несомненно. Что мешает? А нет прямых инвестиций в регионы. В то время как коммуникации, для которых мы делаем свой кабель, архинеобходимы.
В заключение своего выступления Булхин, цитируя классика, заявил, что умом Россию не понять и ей можно только верить. Именно не в нее, а ей; видимо, в долг. И этим он смутил даже такого несбиваемого с толку человека, как Борис Немцов, который в тот день как раз вел заседание. Тот поспешил успокоить американцев:
– Нет, но мы все-таки попытаемся и понять, как же так.
С места последовала американская реплика.
– Слушайте, господа. Но там же у них нет дорог. В самой большой стране мира! Какие же могут быть инвестиции?! Не помогут коммуникации, им дороги надо сначала построить! – нервничал чуждый капиталист.– У нас можно всю страну проехать на машине насквозь, от Нью-Йорка до Калифорнии, и потому у нас хорошо.
Американец дал нам замечательный совет:
– Я бы на вашем месте бросил платить все эти долги Лондону и Парижу, а на сэкономленные деньги настроил бы дорог.
Немцов живо откликнулся:
– Мы сами знаем про две свои самые главные проблемы – дороги и дураков. При том, что дороги у нас все-таки строятся, я бы не советовал никому ездить на машине из Москвы в Иркутск. Это будет плохой бизнес...
Разве не роскошная дискуссия?
Минуточку. А при чем тут, кстати, Немцов? Почему он ведет заседание в Гарварде? Как это объяснят скептики, которые уже списали бывшего молодого реформатора на берег? Да кто его вообще сюда звал?
– Звал меня Гарвардский университет. А он же зря не будет приглашать, правильно? – объясняет Борис Ефимович с довольной улыбкой.
– С ними ясно. А ты зачем приехал – за инвестициями?
– Нет, я – узнать настроение мировой элиты насчет России. Вот Стенли Фишер намекает, что в России ничего хорошего не будет. А я говорю, – будет! И денег все равно они дадут.
– Ну-ну. То есть ты уже круче Фишера?
– А это очень просто узнать, кто из нас не прав. Надо посмотреть – дадут денег или нет. Дадут – я прав.
"Смотрите, сколько в России успехов!"
Первый заместитель директора-распорядителя МВФ Стенли Фишер выступал по телемосту. Он уж было приготовился лететь к нам, и вдруг снегопад. Фишер и застрял в Вашингтоне вместе с Маслюковым. Лужков, тот и вовсе отменил свой вылет из Москвы, – будто чутье подсказало. Вот и выступали они в режиме телеконференции. Их вызывали, как медиумов на спиритическом сеансе, особенно когда пропадало изображение и ведущий волновался: "Вы слышите нас?" И после задавал вопрос, и ответа-пророчества все ждали затаив дыхание.
Эти видеосеансы, кстати сказать, провела наша родная русская "Система". Она как раз думала, как бы отличиться. А тут как раз симпозиум. Генеральный директор "Системы-Телеком" Николай Гончарук доволен:
– Мы хотели, чтобы в Америке про нас узнали. Теперь знают.
В отличие от некоторых других высоких гостей президент Мирового банка Джеймс Вулфенсон (который, кстати, начал речь с напоминания о своей дружбе с Немцовым) явился лично. Он утешал нас как только мог.
– Легко, – говорил он, – быть пессимистом. Но зачем? Смотрите, сколько в России успехов! Восемь лет назад еще не было демократии, а теперь вот вы сидите в этом зале. Прогресс какой! У вас, смотрите, есть настоящий президент и настоящий парламент, а ведь ничего же не было. Ну, кому-то не нравится Дума, так вы можете другую выбрать.
Далее с места последовал американский вопрос, очень по существу.
– Слушайте, они на наши деньги там коррупцию плодят и с Чечней воюют. Может, не давать им денег, раз они такие?
Вот как смотреть в глаза такому проницательному американцу? Из наших, кстати, никто не вскочил, не возмутился, что, мол, не смейте хамить, мы честные! Не лезьте в наши внутренние дела! Съели это молча, и правильно. Это похвальная и уместная скромность.
Между тем Вулфенсон спокойно отвечал:
– Вы нас не путайте с МВФ, который занимается макроэкономикой. Мы все-таки банк и даем деньги не вообще, а только на реальные проекты. Я знаю, на что даю, и могу по всем проектам отчитаться. И потом, зря вы думаете, что коррупция – русский национальный спорт. В Западной Европе тоже полно коррупции, и ничего страшного. Почему сейчас в России так много говорят про коррупцию? – продолжает Вулфенсон (в самом деле, интересно почему?). – Потому что появилась надежда, что хватит сил с ней справиться!
Это все зал слушал затаив дыхание. То ли из уважения к статусу оратора, то ли от стыда: что ж мы все ноем, что ж нам всегда мало, почему мы не умеем ценить хорошее?
Вообще, американцы только легкими необидными намеками – не в ущерб политической корректности – объясняли, что мы напрасно как с писаной торбой носимся со своими болячками и думаем, что уж у нас хуже всех. На самом деле на международных финансистах висит, считай, вся Латинская Америка, Азия, Африка. Одних только локальных войн со всеми вытекающими последствиями и тратами – 35 штук. То есть мы для них частный случай и, возможно, не самый тяжелый.
"Что они меня раком кормят?"
По кулуарам ходят люди, на которых публика смотрит с удивлением. Ба, Кокошин. Вот, смотрите, Бревнов! Гляньте, это же Бурбулис! Странно было живьем видеть людей, которые, казалось бы, только на телеэкране и появляются: ведущая из Москвы Буратаева, государственный деятель Березовский из Минска (на тот момент). Борис Абрамович сначала смотрел на происходящее в задумчивости, а после выступил в Библиотеке Кеннеди с напоминанием о том, что весь этот кризис он предсказал еще на прошлогоднем симпозиуме. После, в частной беседе, Березовский дал понять, что его опять со страшной силой тянет наука, и даже по секрету намекнул, какая именно. Так что ожидайте его научных публикаций.
Любопытно, что и заседание, и обеды, и ужины – все в одном зале. То заносят к обеду столы, то уносят. Это на пятьсот-то человек! У нас бы и в голову никому не пришло так перетруждаться. На еду казенную, которой кормили за этими столами, многие русские жаловались: бедная. То есть мясо с картошкой уже и не еда. Однако, когда под занавес подали омаров, все равно возмущались: "Что они меня раком кормят?" Инвесторы подъезжали на дешевых скромных машинах, а русские, которые приехали за деньгами, почти сплошь на лимузинах, нанятых здесь. Бывший русский Аркадий, теперь бостонский таксист, с удовольствием мне объяснял, что лично с него ни русское правительство, ни русские банки не смогут более получить ни цента на свои удивительные эксперименты.
– Работать надо, – призывал Аркадий и в пример приводил себя. Он владеет тремя такси, у него два дома, один из которых он сдает, – не бедный человек. Но при этом не гнушается лично крутить баранку и быть пролетарием в свободное от капиталистического предпринимательства время. То есть лично я не уверен, что давал бы русским денег, будь я таким американским трудоголиком. А если бы вдруг надумал, то потребовал бы от России предъявить мне такого же, как Аркадий, парня, который, имея собственный небольшой таксопарк и доходный дом, трудился бы еще пролетарием. На такого парня с радостью посмотрели бы и мои знакомые американские миллионеры, которые едят дешевую пиццу, обходятся без личного шофера, искренне верят в свое гражданское равенство с черным дворником, а по воскресеньям с утра, когда нормальные люди похмеляются, едут с семьей в церковь.
Что же за люди американские инвесторы? Толстяки в цилиндрах с сигарами, поджарые хищники с крючковатыми носами? Нахалы ковбойского типа с ногами на столе? Румяные наивные филантропы? Вот двухметровый интеллигент в очках, который как будто стеснялся своего роста (или, может, богатства), Том Ньюджент из Нью-Йорка, инвестиционный банкир. Этот тихий деликатный человек вложил в Россию и Восточную Европу 800 миллионов долларов. Сколько именно в Россию, он точно не помнит. У него есть заботы и покрупней. Зачем ему это, когда у нас такое творится?
– Да ладно, не надо преувеличивать! Это временные трудности.
Смысл этой его точки зрения в том, что он вкладывает не для отмывания, не для быстрого оборота, а лет хотя бы на 50. Он спокойно работает на следующее поколение; так сажают сад. Нам же почему-то надо прямо сейчас пожить, а что там будет через 50 лет? Честно признайтесь, сильно вас это волнует? Прямое отличие миллионера-инвестора от нас еще и в том, что он выучил русский и читает Толстого в подлиннике. Только не надо в ответ хвастаться, что мы в оригинале прочли и Red Lable и Black Lable. С получки – даже и Blue Lable. Вы похвастайтесь чем-нибудь равноценным. Например, освоением древнегреческого языка ради чтения Платона.
Из России в Гарвард приехало 18 больших региональных начальников. В основном это были замы губернаторов, а первых лиц, губернаторов, всего двое: самарский Константин Титов и хабаровский Виктор Ишаев. Титов прилетел с сыном-банкиром и на недоуменные вопросы ответил: "Ну и что?" И пошел говорить речь на закрытии симпозиума от русской стороны!
"Зря вы комплексуете насчет
своих бандитов"
Закрытие – это и прощальный банкет. Два больших круглых стола справа от трибуны гуляли по полной программе. Это были русские связисты. Денег им не дали, но они не расстроились. Стоя, поднимали тосты за родину и за баб, исполняли хором душевные песни типа "Над городом Горьким" и целовались с черной официанткой Стеллой на том основании, что она передовик производства и с виду вылитая Вупи Голдберг. Стелла в ответ сказала их самому главному – это академик и гендиректор из Ставрополя Виктор Кузьминов, – что он вылитый Брежнев. И это была не лесть: правда похож!
Что касается губернатора Виктора Ишаева, в Гарварде он в первый раз, но американских капиталистов давно знает по комиссии Гора – Черномырдина. И вот какое у него впечатление:
– Они понимают Россию лучше, чем многие в русском правительстве.
– Да ладно!
– Точно. Мне из приемной премьер-министра как-то позвонили ближе к ночи и вызвали на 10 утра к себе. Пришлось им объяснять, что такое Россия – что мне лететь 10 часов, что по времени у нас разница 8 часов, и я просто физически не успею.
Может, это просто такая злая шутка. Ну что они могут понять про нашу жизнь? У нас ведь полно народа, который думает, что инвестиции, это когда родину продают. Помню, как кубанские казаки в поселке Псебай на моих глазах выгоняли с завода законных немецких инвесторов, припомнив им 41-й год.
И вот я спросил страшно влиятельного человека из американцев Грэма Аллисона (директора Центра науки и международных отношений Гарвардского университета), знают ли американцы про такую опасность.
– Как не знать, – отвечал он. – Люди видели живьем Сталина и войну, а после телевизор, и потом по нему – космонавтов на Луне. Крыша запросто может съехать от таких темпов. События развиваются с бешеной скоростью! Теперь, смотрите, рыночные отношения, Международный валютный фонд и Интернет. Так разве могут они все это понять? Мой отец в свои 85 лет никакого Интернета и понимать не хочет. Он предпочитает бумагу, конверт и почту. И вашим пожилым людям трудно. Кто-то из них думает, что американские капиталисты – акулы и точно обманут. Ну да ничего, все образуется...
Напоследок пара примеров американского оптимизма. Это связано с семьей Кеннеди, которая вся из Бостона, где как раз Гарвард. Конгрессмен Джо Кеннеди, представитель этого знаменитого клана, выступал на симпозиуме и сказал:
– Русские много страдали на войне.
Ну что ж в этом, казалось бы, хорошего? А то, что русские показали силу и стойкость.
– Так что и теперешний кризис уж как-нибудь переживут, – объяснял Джо в русле своей странной, совершенно нерусской логики...
Далее Джо напомнил:
– Наш Джон с вашим Никитой устроил Карибский кризис.
"Ну, чего ж хуже – война могла начаться", – подумаем мы свое. А он сказал другое, опять хорошее:
– Так тот кризис вызвал в Америке всплеск интереса к России. То есть это однозначно хорошо!
После Джо повез нас на ужин. Мы выпивали и закусывали в несколько неожиданном месте – в Библиотеке имени Джона Кеннеди, сооружении солидном и богатом.
– Культура! Молодец все-таки был Джон Кеннеди, – уважительно отозвался об этом один американский миллионер из инвесторов, попросивший не называть его имени на том основании, что далее он высказал не очень политкорректную мысль: – А ведь его папаша, старый Джо Кеннеди, подпольно торговал виски при "сухом законе" (вспоминаются арестованные склады с левой осетинской водкой); фактически Джо был натуральный бандит! А сын, пожалуйста, выучился, вышел в люди, служил своей стране. Так что зря вы комплексуете насчет своих бандитов.
ГЛАВА 19
Давос
Главная отрасль экономики – брать в долг до получки
Русские в Давосе: сами мы не местные
Элита мировой экономики привыкла собираться в своем Давосе, который высоко вознесся над повседневной суетой, – это ж дорогой курорт в Швейцарских Альпах.
Когда-то самых солидных людей мира страшно интересовала Россия. Но после дефолта все изменилось: с первых мест в давосском списке глобальных проблем наша страна была демонстративно опущена на последнее – 189-е. Ну и что?
Святое альпийское нищенство
Знакомый русский капиталист размышлял про Альпы:
– В горах же вся таблица Менделеева, так почему нет Давосского горно-обогатительного комбината? Вот там бы трубы дымили, а тут трущобы для пролетариев. Здесь огороды, с которых можно кормиться, когда зарплату задерживают.
Но Давосского горно-обогатительного комбината почему-то нет. Тут дикая экологически чистая природа...
Вот в приблизительно таких роскошных горах, каких полно вокруг Давоса одна двугорбая прямо с пачки "Казбека", – вприпрыжку скакали за автобусами Ося с Кисой. И выступали с обращением к мировой общественности: "Деньги давай!" Много им не давали, но чтоб добраться до намеченной цели хватило. Потом старый жадный старорежимный Киса устроил юному подававшему надежды Бендеру дефолт прямо бритвой по горлу. Но дефолт оказался столь же бесполезным, сколь и неполным. Денег украсть не удалось, их, к сожалению, успели потратить на народное благо (чему многомиллионный читатель до сих пор сочувствует), а недорезанный Бендер все равно нашел себе инвестора. Поставил его в безвыходное положение – и убедил, что лучше дать денег по-хорошему, не то хуже будет. Зловещая атмосфера, если помните, нагнеталась там учебной газовой атакой, и все бегали в противогазах.
Однако мировая общественность – это вам не миллионер Корейко.
Что же ее там заботило? Как это выглядит, когда про глобальные проблемы говорят не советские интеллигенты на кухне, а продвинутые иностранные интеллектуалы?
Что за темы? Я буду давать краткими обрывками.
"1. Мы вступаем в очень неопределенный период.
Что в первую очередь угрожает глобальной безопасности?
2. Как образ жизни влияет на распространение болезней сердца, сосудов и рака простаты?
3. Как бороться с разбитостью от преодоления часовых поясов?
4. Каков же возраст Вселенной и точно ли она расширяется?
5. Каков прогноз на ближайшие три года?
6. Как вести кризисный менеджмент?
7. Надо ли бояться клонирования?
8. Окружающая среда. Идет ли глобальное потепление? Каким должно быть сочетание государственных и рыночных механизмов для пользы прогресса?
9. Как раскрывать творческий потенциал людей и коллективов и как этому помогает музыка?
10. Позади ли худшее в теперешнем мировом кризисе?
11. Сколько денег надо дать России, чтоб она перестала ныть, надоедать, поимела совесть, перестала воровать сама у себя, как в колхозе, и начала трудиться?
Ну положим 11-й пункт повестки дня я вписал на правах шутки. А предыдущие 10 пунктов честно мной списаны из повестки дня.
Вот еще примеры насущных проблем продвинутых интеллектуалов.
Как все-таки произошла жизнь?
Если жизнь можно зародить в пробирке, то остается ли тогда место для Бога?
Расстройства сна – у каждого третьего.
Как соединить древнюю мудрость и современную медицину?
Является ли квантовая механика границей познания, которую мозг не в состоянии переступить?
Если заменить налог на труд налогом на потребление, случатся чудеса: вырастет занятость, упадут социальные затраты, множество проблем отпадет. Как это воплотить в жизнь? И почему все не кидаются воплощать?
Искусственный интеллект вырывается из пробирки.
Как прожить следующие 10 000 лет.
Генетики накормят человечество, дадут нам новую еду и этические проблемы.
Первый день форума прошел, а про Россию и не вспомнили; ну-ну...
День второй. Много чем интересовался форум, только не нашими бедами.
42-й вопрос повестки дня, например, такой: "Как долго американское производство может расти на одном только местном потреблении? И докуда может дорасти торговый дефицит США? А как европейское замедление превратить в ускорение? Как ускорить выздоровление Азии и защитить Латинскую Америку от нового удара? Как вообще обеспечить рост мировой экономики?"
И вот 47-й вопрос. Наконец-то речь зашла про русский кризис! Правда, не напрямую, а в том смысле, как он затронул СНГ.
Впрочем, 47-е место получается все же почетное, ведь за ним идет глобальный вопрос: "Что есть человек?"
Давайте спросим себя: может ли нам быть понятен этот жгучий интерес к фундаментальным проблемам человечества? Которые нас с вами не трогают сегодня? У нас оно все как-то сиюминутней, лозунг жизни в России, пожалуй, таков: "Интересно только то, что происходит вот прям сейчас и про что завтра никто не вспомнит. А после нас ну типа хоть потоп".
Россия, вообще говоря, живет одним днем. Какой курс доллара сегодня? Где перехватить денег до получки (до сбора налогов, нового займа, выполнения плана Пермской фабрикой Гознака и проч.)?
Однако вернемся к давосским темам. Некоторые не дают аудитории расслабляться: "А как насчет проблемы уязвимости при доступности атомной бомбы?"
Однако же и секс, который занимает мир больше, чем Россия, был изобретен задолго до ее построения, стоит куда ниже 47-го места. Лестно!
Вот еще совсем по-нашему: "Америка – она империалистическая или нет?"
Далее: "Исчезает ли европейское кино? Глобализация – непременно ли она означает американизацию?"
"А что ислам?"
"Как насчет азиатского чуда?"
И вот – ура! – в полный рост заговорили про Россию. Ее очередь теперь 144-я. Как обустроить Россию после всего, что над ней проделано? М-да...
Далее: "Как бороться против забывчивости?"
И совсем рядом:
"Что происходит в Афганистане?"
Тоже хорошая тема. Очень изящно она следует за темой забывчивости. Там, в Афганистане, после нас разгребают то, чего мы, не подумавши, наворочали, делают по сути нашу работу. И денег с нас не берут... Да и про контрибуции не слышно. Видите, как оно с глобальной точки зрения смотрится странно!
Далее опять абстрактные, то бишь общечеловеческие темы.
"А если опять упадет нечто вроде Тунгусского метеорита?"
"Скоро 20 процентов населения будут производить товаров столько, что хватит на всех. А чем занять остальных?"
"Глобальное потепление: есть ли с ним ясность?"
А еще Индия, Китай, Нигерия, и все со своими болячками...
И даже: "А бывает ли глобальная душа?"
"Сердце – только насос или нечто боли серьезное?"
А теперь, внимание! Вот вроде наша тема: "Возможен ли некий третий путь? Можно ли сочетать динамизм рыночных сил с социальными гарантиями?" Выступающие – из Бельгии, Англии, Чили, США, Франции... Но, увы, наших там нет... Зато далее, 189 вопросов, после этого грубого напоминания о третьем пути, не таком, как у людей, идем мы: "Реформируя реформы: поиск путей выхода из русского экономического кризиса". Выходит, махнули на нас рукой, и никто и не ждет больше от России рыночной экономики, серьезной работы. Неужели нам только и остается, что по-детски наивный поиск третьего пути? Когда и рыбку съесть, и что там еще? Но третий путь вообще-то не этой зимой в Давосе изобрели, он давно обозначен в русской народной мудрости. Этот путь проторил еще Емеля на своей конверсионной печи с вертикальным взлетом, и скатерть-самобранка летала по воздушному коридору этого самого пути (кстати, и дороги для этого вида транспорта строить не надо). Много было славных вех на героическом третьем пути: и золотая рыбка, и скотоложество с лягушкой царских кровей, и мичуринская помесь курицы с колымской драгой, чтоб нести золотовалютные яйца. Всего не упомнишь!
Однако Россия заняла самое последнее место в давосском рейтинге. После нее были одни банкеты. Отдельного русского не стали устраивать – провели в складчину общий с соседями, как в коммунальной квартире: "Центральновосточно-европейский и центральноазиатский".
Восточно-европейский обед
Пока топтались и принимали перед обедом по рюмочке, вдруг на минуту возьми да и погасни свет.
– Это Чубайс! Это он виноват! Он же энергетик! – раздался чей-то крик души. Его автором оказался Явлинский. Когда же свет включили и все на шутника смогли посмотреть, он, пользуясь случаем, напомнил, что весь этот кризис долгов предсказан им еще аж в 93-м.
– Раз у вас так хорошо получается угадывать будущее, дайте-ка на следущие пять лет прогноз! – прошу его.
– Сейчас никак не могу. А после выборов обращайтесь.
– А вы, кстати, знаете, какая с вами неприятная история приключилась в связи с дефолтом? Двое моих знакомых, они ваши фанаты, оба едут в Канаду на ПМЖ...
– Ну если и дальше так пойдет, то не только ваши знакомые, но и множество незнакомых уедет!
– Ну вы-то в Америке будете преподавать...
– Уж я-то без работы точно не останусь.
Значит, вот к чему нужно – или можно – готовиться!
При виде Вацлава Клауса сразу вспоминается его Чехия, на которую много кто смотрит как на место будущей, в случае чего, эмиграции.
– Вам не страшно, что вдруг к вам все могут ломануться? – спрашиваю Клауса.
– Нет! Переживем...
Вспоминаем с ним, как после той гражданской Чехия принимала белых, платила им пособия и устроила специально для них бесплатный университет. Чтоб искупить вину за мятеж чехословацкого корпуса в Сибири. Эх, если б чехи со словаками не предали тогда Колчака, страна б так не опозорилась... Сестра Набокова Елена (она тут рядом, в Женеве, живет) рассказывала мне, как ее муж, штабс-капитан Сикорский, выучился там на юриста – по своду законов Российской империи. Они тогда думали, что большевики – это ненадолго...
Клаус говорит:
– Русских и так уже много в Чехии! Не только в Праге. Карловы Вары – почти русский город...
Интонация Клауса наталкивает меня на мысль, что город этот "русский город" – для него негатив. А злые языки мне и вовсе наговорили, что город занят нашими бандитами...
Итак, ждали, пока накроют столы, а я все думал про эти экзотические дискуссии.
– Вот вы ходили на что-нибудь этакое? – спрашиваю президента Акаева.
– Ходил один раз! – сразу оживился он. – Там обсуждали, какая будет жизнь в XXI веке. Но это в прошлом году. А теперь уж некогда на такое ходить!
А его армянский коллега Кочарян в Давосе в первый раз. Входит в курс. Кажется, немного волнуется. Но после, на следующих Давосах, он надеется получше провести время – не только заседать, но и посвящать досуг радостям.
Кочарян коротко объяснил мне, что против 90-го, допустим, года жизнь стала лучше. А дальше будет и еще лучше. Так-то!
Я так полагаю, его сильно вдохновил местный пример: вот чего может достичь бедная маленькая горная республика, несмотря на окружение огромных соседей! А если еще вместо мороза чудесный кавказский климат...
Рядом с Кочаряном – русский банкир Гарик Тосунян. Перекинулись с ним парой фраз насчет скромности русских сверхдержавных потребностей, вспомнили про стыдное. Про то, что бюджет Российского великого государства меньше бюджета одного нестоличного городка Нью-Йорка. Тосунян с чувством добавил, что точно так же и капитал одного американского банка больше капиталов всех банков России вместе взятых! Потом, поняв, что погорячился, сделал поправку: ну не считая Сбербанка.
– А деньги просто так, ни за что, не надо никому давать! – сказал он твердо...
После я нечаянно проявил вопиющую политнекорректность по отношению к президенту Польши Квасьневскому: когда мы с ним пили за Польшу, я сказал пару комплиментов в адрес его страны. Он выпил, но с не очень веселым видом. Я только после осознал, что хвалил польскую "Солидарность", а Квасьневский – он же из коммунистов, которых она в свое время свалила. Неловко получилось...
К Квасьневскому еще подсел Борис Бревнов. У него с Польшей какой-то бизнес. Бревнов мне после мечтательно рассказывал:
– Вот бы нам такого президента! Чтоб запросто с ним посидеть, выпить, дела обсудить...
Бревнов живет и работает в Англии, которая по пути упразднения монархии пока что не пошла; так что он, похоже, огорчался невозможности выпить с Борисом Николаевичем...
– Поляки, до чего ж естественные люди! И мудрые. Энергетический комплекс не сразу кинулись приватизировать, а только на десятом году реформ, заметьте... Вот почему жизнь у них налаживается! – говорит Бревнов о больном.
А вот Грэм Аллисон, необычайной степени влиятельности в том, кому американцы будут давать денег, а кому, извините, фигу. Так он увидел меня и говорит:
– Сколько лет, сколько зим!
И правда, с гарвардского симпозиума недели две точно прошло.
– Надо бы нам, – говорит, – поиметь ланч.
Я так думаю, что он утомился от умных разговоров и захотел пообщаться с нормальным человеком.
Сидим обедаем. Грэм ест салат, запивая водичкой, а после суп, и все. Но это не диета, не борьба за здоровый образ жизни; просто вчера вечером он два раза плотно закусывал: на восточно-европейском обеде и после на большом прощальном приеме.
Ну так похмелился бы! Нет... Две пьянки за вечер, а человек свежий как огурчик. Это у нас мысли про пьянку, а он там пригубил символически бокал красного, и все. Протестантская этика! Я про нее расспросил Грэма, и он привел такой пример из своей жизни. В молодости, будучи студентом, он подрабатывал на стройке: рыл ямы, раствор месил, заборы ставил. Все через это прошли. Но Грэм шел своим, особенным путем: работал он таким шабашником в фирме своего отца-капиталиста.
– А что ж он так не дал денег?
– Он хотел приучить меня к труду, к ответственности.
– А если бы он так дал, вы бы взяли?
– Взял – какое соображение у мальчишки! Но он не дал, и я ему за это благодарен.
Аллисон научил меня словечку из жаргона гарвардских студентов, которым они презрительно называют богатых приезжих сынков, которые сорят папиными деньгами: eurobrats. А дети американских миллионеров ведут себя скромнее и подрабатывают официантами или дворниками.
Видите, а мы хотим, чтоб они нас баловали больше, чем собственных детей!
Могучая протестантская культура кругом! Ранний подъем, страшная во всем умеренность, экономия на спичках и накопление миллионов, девственные проститутки без косметики и в кроссовках, с девственной походкой.
Это вам не католический мир: там лень, сиеста, бесстыжие карнавалы, чревоугодие, толстые проститутки, все в черном, с огромными распятиями над всем – над грудями, над ложем...
Или – ближе к телу – кинем взгляд на земли, которые были (или остались) под сильным православным влиянием. Кроме нас это Румыния, Греция, бывшая Югославия, Грузия и Армения, Украина и Белоруссия. Кажется, и Эфиопия тоже? М-да... Тут что в почете? Поиск истины, особенного пути. И на этой почве низкая производительность труда, бедное качество и неизбежное пренебрежение к бытовым вопросам. Ну и что, подумаешь, ведь почти сплошь все православные страны – теплые, там всю зиму можно кормиться дикими маслинами. Если в православной стране вдруг иногда внезапно случается зима, все страшно удивляются и начинают под Тулой выковыривать из-под снега несчастную кукурузу...
