Текст книги "Такая страна (Путешествие из Москвы в Россию)"
Автор книги: Игорь Свинаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
"На общем режиме (иногда и на усиленном) нельзя с земли ничего поднимать. Пусть хоть шапка упадет – она после этого считается зашкваренной (нечистой. Прим. авт.). Упала – иди дальше, ищи другую".
"Не ходи слишком часто в штаб, особенно один – могут заподозрить тебя в стукачестве".
"В столовой, у поваров, ничего нельзя покупать... покупая из общего котла, ты воруешь у братвы".
Нельзя там брать ничего чужого. Не то что красть, а даже трогать без разрешения. Разумеется, не предавать.
"Карточный долг – такое же святое понятие, как неприкосновенность чужой пайки".
"Никаких драк, оскорблений среди братвы быть не должно". Там интернационализм, дурным тоном считается разжигание межнациональной розни.
Конфликты решаются путем разборок. "Устраивается что-то вроде собрания, на котором спокойно, без рук и повышения голоса, обе стороны высказывают братве все, что они по поводу своего спора думают... вопрос... решают тут же, на месте" или "обращаются в более высокую инстанцию – к своему авторитету" или "к вору на другой зоне".
"Обычно человека, признанного виновным, отдают на милость правого".
– Задача авторитета не в том, чтоб наказать виновного, а решить так, чтоб обе стороны были довольны! – рассказывает Абрамкин.
Беспредел
– Валерий! Вы подробно описываете, как себя вести в правильной хате. Получается, если ты приличный человек, то не пропадешь. Если тюремный закон соблюдается. Так?
– Да.
– А если не соблюдается? Это часто ведь бывает?
– Часто... В транзитной тюрьме, на этапе, на общем режиме, где одни новички и некому проследить за соблюдением понятий.
– Ну, если все новички, так, значит, там нету бандитов, рецидивистов и все в основном приличные люди?
– Не так...
Зековский беспредел – это сила кулака, отсутствие всяких понятий о правилах, о том, как люди должны поступать в той или иной ситуации... На беспредельных зонах (или в беспредельных камерах) идет постоянная борьба за власть, разборки происходят самым диким образом: тут тебе и избиения, и убийства, и правых бьют, и виноватых – кто сильнее, тот и прав.
Самое некрасивое проявление зековского беспредела – пресс-хаты. Там собирают шерстяных – зеков, приговоренных тюремным миром к смерти либо опусканию. Они по заказу администрации мучат зеков, бьют и насилуют – чтоб выбить нужные показания или просто в наказание. Боятся они только одного перевода к правильным арестантам, что для них равнозначно смертной казни.
Единственная книжная рекомендация, которую хоть как-то можно отнести к пресс-хате, касается права зека на самоубийство. Невесело, конечно, – но это же и не "Веселые картинки".
Тюремный закон выходит на волю
Мы с Абрамкиным пьем чай в его казенной комнате в бывшем комсомольском ЦК. Чай на воле доступен и дешев, никакой с ним проблемы... Хорошо!
– Валерий, скажите – откуда взялся тюремный закон? Это что, проявление инстинкта какого-то? УК – понятно, он написан и растиражирован, до всех доведен. А тут?
Вот жалобы слышатся отовсюду: тюремные нравы и традиции все шире распространяются на воле. А что такое нетюремные нравы? Вы в книжке написали про тюремный закон: "Образ жизни, который подчинен правильным понятиям, легче и разумнее предписанного советской властью". То есть раньше понятиям противопоставляли моральный кодекс строителя коммунизма или там Устав КПСС, а сейчас-то что? Может, христианскую мораль?
– Христианская мораль? Она понятиями вполне, кстати, охватывается. Вот вы прислушайтесь, как звучат заповеди в камере. Не убий – так предусмотрены мирные разборки. Не укради – категорически нельзя у своих! Не лжесвидетельствуй – ну тут и говорить нечего. Чти отца твоего и матерь твою более чем, взять хоть "не забуду мать родную", "ты жива еще моя старушка" и проч. "Не прелюбы сотвори" и "Не пожелай жены искренняго твоего" тоже в тюрьме обеспечивается автоматически.
Что осталось? "Да не будут тебе Бози инии разве Мене". "Не сотвори себе кумира и всякаго подобия". "Не приемли имени Господа Бога твоего всуе". "Помни день субботний". Но и этим первым четырем заповедям тюремный закон не противоречит.
То есть и понятия, и заповеди описывают, по сути, одни и те же нормы поведения, это разные формулировки одного и того же морального кодекса. Только в заповедях еще особо оговариваются такие частности, как единобожие, недопустимость кумиров...
– Странно, странно, но это звучит как будто убедительно, внутренняя логика имеется...
– Вот вы формулируете проблему: что можно противопоставить понятиям? А нет альтернативы. У оппонентов ничего нет, там пустота. Ведь понятия не какая-то банда убийц придумала, они выстроены на народном представлении о справедливости, на национальной культуре. И не зря тюремные понятия встречаются в старинном русском праве, например – выдать головой, то есть отдать виновного пострадавшей стороне, пусть что хочет с ним сделает. Такая мера, как известно, предусматривалась "Русской правдой" Ярослава Мудрого.
– И что, в тюрьме обязательно убивают выданного?
– Редко. Это нехорошо считается. Отдают головой, а братва смотрит, что дальше будет. Ну никто в таких случаях не убивает – считается, что достаточно по морде небольно дать или взыскать пачек пять махорки. Вот это будет по понятиям, такого человека уважать будут.
В культуре, в субкультуре важен национальный аспект. Взять, например, французов. Предательство у них посреди рейтинга пороков, у нас в самом низу; поэтому они более законопослушные: им не в падлу сдать соседа.
Или такой вопрос: а почему у нас демократия плохо идет? В рейтинге социальных институтов в России парламент на последнем месте. (А церковь, к примеру, на первом месте по степени уважения. На втором пресса. Армия на третьем, правозащитные организации на четвертом.) Не зря Верховный Совет расстреляли, и ничего, публика это легко пережила. Почему так? Потому что все знают – большинство всегда глупее авторитетов. В понятиях это отражено, а официально почему-то не признается. Кстати, разборки похожи на процедуру решения спорных вопросов староверами: там тоже собираются авторитеты, обмениваются соображениями и ищут прецеденты.
То есть нашему народу демократия чужда, ему нужна власть авторитетов!
– Как – не нужна демократия? А баррикады в 91-м?
– Так это ж быстро прошло. Теперь про те баррикады людям и вспоминать неловко.
Далее Абрамкин рассказывает о вещи, которая мне кажется открытием на пути изучения русского менталитета. Все-таки как ученый он из этой своей "научной командировки" много выжал...
Так вот что он рассказал:
– Я сиживал в камерах с полной демократией и равноправием, где блатной иерархии нет. Так люди от такого братства со временем устают!
– И чего ж они хотят?
– У них появляется как бы потребность в иерархии!
– В том, что на воле определяется термином "твердая рука"?
– Конечно. Это такая потребность иметь некую внешнюю совесть, человеку часто хочется, чтоб кто-то снял с него ответственность и взял на себя. По этой модели призывали варяга для наведения и поддержания порядка. В тюрьме этим "варягом" мог стать как новый, чужой человек, так и кто-то из своей же камеры... Вот что показывает тюремная практика.
– Похоже, не только тюремная... Просто на воле все более путано и бледно.
– На воле, если человеку что-то не понравится, он плюнет и уйдет. А из камеры уйти некуда, и потому там все процессы доходят до завершения.
У нас в чем беда? Народное представление о справедливости не совпадает с официальным правом, оттого у нас, классики про это много писали, правда выше закона и ему противоречит. Это очень русское явление. В Англии, Франции закон с правдой совпадает, а у нас нет. У них право обществом усвоено, а у нас право чужое, заемное, не прижилось оно. Пока.
Мы ведь какие? Мы на собрании одни, а в частной жизни совсем другие. Мы общаемся друг с другом, решаем проблемы на базе традиционной культуры. Но когда попадаем в сферу формального права, теряемся. Простое заявление написать не можем на казенном языке!
– Так вы хотите сказать, надо ввести тюремные нормы во внешнем вольном мире?
– Да не тюремные это нормы, а традиционные ценности... Это культура! И надо ее вернуть народу!
– Допустим. Но как это будет выглядеть? Опишите-ка мне вольную жизнь, политику с точки зрения понятий.
– Пожалуйста. Вот Сталин – вел себя культурно, в смысле в рамках культуры, работал "под царя". Очень важен с этой точки зрения его внешний аскетизм. Заметьте, вор в законе берет себе самую меньшую пайку. Из уважения ему первому дают выбирать, он, как самый сильный, может взять себе лучший кусок! Но, имея огромную, фактически неограниченную власть, он берет самый маленький кусочек хлеба. Это – часть правильного, культурного образа власти. А Чубайс не по понятиям поступил, когда взял тот гонорар в 90 тысяч долларов. Не должен был он такую жирную пайку брать.
– А Борис Николаич?
– Он в какой-то период культурно работал. С привилегиями боролся, в троллейбусе ездил... Это было очень грамотно. А теперь там, наверху, меняют правила игры как хотят. Идет беспринципная борьба за власть. Получается беспредел...
– Это же чисто тюремная ситуация – беспредел и борьба за власть. Вам лично приходилось такое наблюдать в более естественных условиях, то есть там?
– Как же, конечно. Помню, сидел я в Барнаульской пересыльной тюрьме, в 1983 году дело было. Там был главный вор по кличке Латын. Он не очень правильный был вор – понятия нарушал. А однажды пришел с этапом еще один вор, он был и покруче, и правильней. Ну, и началась борьба за власть. Дошла она буквально до поножовщины; никого, правда, не убили, так, чуть порезали. Можно сказать, победу по очкам одержали "наши", то есть правильные блатные. Могло показаться, что восторжествовала справедливость. Но потом... Правильные начали жрать побежденных, не соблюдая никаких приличий. И этот эффект от победы справедливости сразу смазался. Меня никто не трогал, меня настолько уважали, что даже не отняли одеяло – у остальных-то позабирали, пожгли – чифир варить. Но все равно мне было неприятно...
– Не хотите ли вы сказать, что это похоже на ситуацию с обстрелом Белого дома?
– Это – точно похоже! Происходит разрушение порядка. Накопилась критическая масса людей, привыкших к насилию. Когда никого не бьют, у них начинается ломка, как у наркоманов. Это по ощущениям похоже на гражданскую войну. Ну, на гражданской я не был, но у меня было похожее настроение, когда в зоне начался беспредел и вот-вот введут внутренние войска...
– Вы за базаром-то следите, ладно? Вы наших не замайте политиков, вы на своих бандитов посмотрите – что ж они на воле не блюдут вашего закона? Сколько случаев: "крыша" деньги берет, а работу не делает, это как?
– Так на всех не хватает правильных бандитов, потребность в них слишком высокая, ну и нанимают кого попало. Что вы хотите, в любой профессии хороших специалистов мало!
Да и зря вы такую черту между тюрьмой и волей проводите. Вам тут на воле кажется, что вы прям святые. А у меня, знаете, было такое ощущение, что, если поменять местами зеков и людей на воле – так ни там, ни здесь ничего не изменится.
ГЛАВА 17
Бендер
В России любят всякое жулье
Двенадцать стульев в спину революции
Отчего наш народ так любит разных жуликов, натуральных уголовников, бандитов? Почему наши люди им так страстно отдают свои голоса – причем не только ведь в волжских городах?
Этот вопрос я изучал на примере всенародной любви к Остапу Ибрагимовичу Бендеру. Изучение шло в городе Козьмодемьянске (с которого списаны знаменитые Васюки) на Волге. Там трепетно хранят память о славном персонаже: в городе даже есть музей Бендера.
Симпатичный Бендер
чисто уголовный тип
Но кто же такой, в сущности, этот Бендер? Взглянем на него трезво.
Остап – страшно веселый и дико симпатичный парень. Таким его знал советский народ и ровно таким же продолжают знать, извините за выражение, россияне. При том, что он конечно же профессиональный преступник. Об этом говорят тонкие намеки, раскиданные по тексту рукой Евгения Петрова – бывшего одесского сыщика (переклички с Уголовным кодексом, с феней, тюремные шуточки и проч.). Тем же, кто намекам не внемлит, сообщен упрямый факт: не далее как в 1922 году Остап сидел в Таганской тюрьме.
Понимайте это как хотите, но наша публика не видит никакого противоречия в том, что этот мошенник, брачный аферист, бомж, у которого ни кола ни двора, и космополит безродный – самый тепло любимый народом герой. Уверенный в себе жулик с честным лицом – вот кто у нас главный. Лишь бы с чувством юмора. Ну, может, не столько жулик, сколько фокусник. Шоумен – вот кем был бы Бендер в наши дни. Он и в книге вел одно сплошное синкретическое телешоу, которое в себе объединяло КВН (кстати, чисто одесское изобретение), "Любовь с первого взгляда" и даже "Про это". Беда Бендера в том, что он просто родился раньше телевидения.
Васюки как они есть
Интересно, из какого сора растут стихи, тем более проза, не ведая стыда? А вот из какого: корреспондент газеты "Гудок" Илья Ильф лично плыл по Волге на пароходе с тиражной комиссией. Именно на том, что описан в "Двенадцати стульях". Вот что появилось об этом в "Гудке" в номере за 30 июля 1925 года:
"У нефтеналивных барж пароход встречают колонны пионеров и рабочих. Они проходят в тиражный зал, и радио снова разносит вдаль номера выигрышей. Вечером доклады финансовых работников и представителя Коминтерна т. Домского на многолюдном митинге в саду "Первого мая".
Авторы изображали свои Васюки вот как: "На правом высоком берегу город... В городе 8000 жителей, государственная картонная фабрика с 320 рабочими, маленький чугунолитейный, пивоваренный и кожевенный заводы. Из учебных заведений, кроме общеобразовательных, лесной техникум". (Эти черты Васюков были авторами позаимствованы у волжского города с названием Ветлуга.)
Сегодняшний Козьмодемьянск-Васюки выглядит куда беднее, чем его прототип в 1926 году. Это маленький городок, наполовину состоящий из полуистлевших хат за кривыми заборами. Два местных оборонных заводика давно лопнули, теперь на их мощностях делают мелкие автозапчасти. Тихо, пустынно, голо, почти все закрыто... Но жизнь идет: местные кормятся себе с огородов, а уж тем более с Волги и окружающих лесов. Зависимость их от внешнего мира, от цивилизации проявляется главным образом в хлебе и водке.
За полтора часа от Васюков можно добраться до Чебоксар, часа за три – до Йошкар-Олы, это все автобусом. А если плыть на теплоходе двое суток, так доберетесь и до Москвы.
Некоторым неподготовленным читателям может показаться, что Козьмодемьянск связан с образом Бендера случайно. Но ни чудес, ни случайностей в жизни не бывает. Козьмодемьянск (основанный Иваном Грозным по дороге со взятия Казани в праздник святых бессребреников Козьмы и Дамиана) – еще тот городок. Васюковцы (или васюкинцы), например, примкнули к Пугачеву. А он был посильнее Бендера комбинатор, он себя выдавал за сына не лейтенанта (пусть и Шмидта), а бери выше – самого государя императора.
Еще типично васюкинская, бендеровская ситуация. В 1918 году в город заплыла выставка передвижников. В связи с обострением гражданской войны и взятием Казани (на этот раз белыми) картины оставили в Васюках – на время. Так васюкинцы теперь этими картинами пользуются как своими и никому отдавать не собираются. И почти 70 лет местные патриоты беспрепятственно гордились своей коллекцией, жемчужиной которой была картина работы самого Брюллова, – до тех пор, пока московские реставраторы случайно не распознали подделку. Тогда гордую табличку "Брюллов" отодрали и прицепили несколько более скромную: "Итальянка у источника". Неизвестный художник школы Брюллова. 40 – 50-е годы".
– Еще у нас есть Айвазовский! "Лунная ночь на Черном море", – декларирует экскурсовод Лена.
– Настоящий? – Я лезу поколупать полотно ногтем.
Она обижается:
– Ну разумеется! А вот еще у нас есть интересный подлинник – "Мадонна с младенцем". Работы неизвестного художника середины XIX столетия – подлинная копия с Рафаэля.
В этом музее муляж Бендера из папье-маше сидит как родной. Вообще говоря, в прошлой жизни муляж этот был марийской женщиной, игравшей на гуслях (тамошний народный инструмент). И вот музыкантше сделали операцию по перемене пола.
– Нос у него маловат...
– А у марийцев у всех такие.
Гуслярш было, собственно, две, так из второй сделали одноглазого шахматиста. Граждане специально плывут от Москвы на теплоходе двое суток, чтоб засняться на фоне знатной парочки.
А еще под Васюками в бывшем совхозе "Волга" делают настоящий "Боржоми".
Про это мне с гордостью рассказывал Олег, симпатичный молодой человек из здешней братвы, – он на этой подлинной воде неплохо зарабатывает:
– Это ж не какая-то подделка! А то бывает, пишут иногда на бутылках – типа "Боржоми". У нас не то, у нас – все натуральное. Вода, правда, местная, но добавки настоящие, из Грузии везут.
А что братва думает про социально близкого Бендера?
– Бендер! Приехал на день, побегал, как дурачок, и смылся. Да и что он кому хорошего сделал? – Пренебрежительный к комбинатору Олег, похоже, явно уверен, что уж он-то делает добро – снабжает людей натуральной лечебной грузинской водой с Волги.
В соответствии с планами Бендера в городе построен причал для дирижаблей, на которых сюда должны были слетаться гроссмейстеры. Задумывался он, правда, как речной порт. Но воду в реке не удалось поднять на шесть метров (что должно было произойти после построения Чебоксарской ГЭС). Теплоходам до новых причалов не достать, но дирижаблям будет в самый раз.
Помните, васюкинцы когда-то купились на идею комбинатора "не платить, а все получать". Заветам Бендера они верны и сейчас. Поэтому нынешний мэр Николай Павлов, из коммунистов, рассчитывает поднять экономику при деятельном участии Остапа. Президент Торгово-промышленной палаты Республики Марий Эл г-н Емельянов эту линию одобряет. Последний даже выступал в прессе с идеей: "По примеру Дня танкистов учредить День предпринимателя, приурочив его к высадке Бендера в Васюках, где особенно гениально раскрылся талант главного концессионера". Ну вот что за талант имеется в виду? Взять денег и смыться на специально для этого угнанном транспортном средстве? Хотя, впрочем, что сегодня украдешь в Васюках...
Ильф и Петров как зеркало
дискуссии с троцкистами
"Двенадцать стульев" – это фактически наш доморощенный Джеймс Джойс; кругом сплошной, как говорится, подтекст и разные аллюзии. Только вместо Гомера у нас привязка к классикам марксизма-ленинизма. Сюжет нашей одиссеи вместился не то чтобы в один день, но в исторические полгода, между апрелем и осенью 1927 года, – самый острый период дискуссии Троцкого со Сталиным. (Эту подоплеку вскрыли литераторы Одесский и Фельдман в мудром комментарии к юбилейному изданию "Стульев", осуществленному издательством "Вагриус" летом 1998 года.) Дискуссия между классиками закончилась, как вы помните из курса истории КПСС, полной победой последнего в результате применения такого убийственного аргумента, как ледоруб.
Вы, скорей всего, уже этот курс забыли, как страшный сон, и потому не лишне напомнить, в чем приблизительный и внешний смысл дискуссии между троцкистами и бухаринцами: леваки требовали мировой революции, а ныне покойные государственники Сталин с Бухариным считали себя опорой нэпа. Надо ли говорить, что смешливые одесситы Ильф с Петровым оказались за нэп. А восторженный романтик Маяковский, страшный путаник и любитель абстрактных безжизненных конструкций (взять хоть странную любовь, которой он занимался с семейством Брик), вышел вроде как сторонником мировой революции, которая, впрочем, как поэтическая идея очень ярка.
Ильф с Петровым всячески пытались уязвить этого троцкиста. Они хищнически придумали персонаж Хину Члек (это конечно же Лиля Брик), а дурацкая надпись на скале "Здесь были Ося и Киса" содержала в себе интимные клички супругов Брик, с которыми революционный поэт состоял в любовных отношениях.
Богатая пряность, добавленная к этому литературно-политическому противоборству, такова: одни как бы прислуживали Сталину, в то время как другой осмеливался спорить с титаном и не продавался. Или напротив: одни служили идеям рынка и свободы, а другой продался большевикам, но при этом не уследил за сменой конъюнктуры и продолжал за деньги и парижские командировки прославлять мировую революцию, на которую уж прошла политическая мода.
Ильич и Ибрагимыч – близнецы-братья
Так вот эта полемика между Ильфом-Петровым и Маяковским породила двух персонажей. У Маяковского, мы по школе помним, главным достижением был образ Ленина, у одесситов же – мы это знали и без всякой школы – известно кто. Справедливости ради надо сказать, что в поэме Маяковского тоже была одна хорошая строчка: "Бочком прошел незаметный Ленин". И – все.
Эти два персонажа – как бы полюса нашей жизни. Вот именно "как бы". На самом деле – это один тип, один образ из глубин русской жизни. Ленин и Бендер! Им обоим чужд систематический честный труд, они предпочитают комбинации, им подавай сразу и все, и отличить свое от чужого они одинаково не способны. Оба комбинатора – неясного происхождения, у обоих равно усматривают еврейские корни. "Заграница нам поможет" – это скорее мог бы Ильич сказать, чем Ибрагимыч. Ведь это не Бендер приехал из Германии в опломбированном вагоне, не Остап требовал мировой революции. Оба они знали массу способов отъема денег у населения – не охваченных Уголовным кодексом. (Правда, достижения их и размах несопоставимы.) Оба они с легкостью шли на нарушение законов, оба сидели, впрочем, редко и помалу, не по заслугам... Это факты, но при этом язык все равно не поворачивается назвать их простыми уголовниками!
Вы что же думаете, зря Бендер говорит ленинскими словами? Иногда дословно: "Учитесь торговать" – частая газетная цитата из Ленина, который звал к нэпу. Бендер еще любит вслед за Ильичом слово в слово повторять, что "каждая общественная копейка должна быть учтена". Бывает, комбинатор допускает в цитировании неточности, впрочем, невинные: "Электричество плюс детская невинность". А наиболее популярная из приводимых Бендером цитат взята, вы помните, из Маркса, эти слова очень любил повторять Ленин: "Освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих". Тут просто утопающими Бендер назвал рабочих – тех, которые якобы гегемоны, и якобы правят миром, и якобы передовая сила общества. Надо же так было ребят обдурить... Короче говоря, фабрики рабочим, деньги – банкирам. А вспомните сцену встречи на конспиративной квартире. Якобы откуда приехал Бендер (с Кисой)? Из Берлина. Правда, ни слова про опломбированный вагон.
В общем, вы уже догадались, эти смешные параллели не случайны: под личиной Бендера скрывался не кто иной, как В. И. Ленин (1870 – 1924).
Да, приходится признать: книжки Ильфа и Петрова – страшная, смертоносная политическая сатира! Слегка выйдя за рамки "Двенадцати стульев" и всмотревшись в более поздние претензии Бендера к Корейко, мы леденеем от ужасной догадки: это же пародия на отношения Ленина с классом капиталистов! (Или налоговой полиции с олигархами и естественными монополиями.) Поделись нетрудовым богатством! Поделился, достали его. Ну, а много толку с того отнятого чужого богатства? Отобрала его и пропила какая-то сволочь (румынские ли пограничники, русские ли революционные пьяные матросы с люмпенами)... Разбитая же мечта о Рио в белых штанах – это воплощение идеальной мечты о социальной справедливости.
А гляньте на отношения Бендера и мадам Грицацуевой. Он ею просто пользовался в своих корыстных целях. Грицацуева – большая, рыхлая, бестолковая, малограмотная, вдовая, не прибранная к рукам, доверчивая – это не что иное, как образ России. Последней Ленин очень хладнокровно пользовался для проведения своих экспериментов. Теперь эпизод с почти свершившейся отсылкой миллиона в Минфин – это чистейшей воды ленинское временное отступление, это явная аллюзия...
Вот откуда всенародная любовь к творчеству Ильфа-Петрова: люди все поняли! Но только не сознанием (это я первый только что догадался) – а спинным мозгом, или, по-ученому выражаясь, подсознанием... Еще страшно забавно, что из этих двух кошмарных диссидентов (в данном случае я имею в виду Ильфа и Петрова), заметьте, не сел ни один. Ну талант!
Отгадки комбинатора
Почему Бендер – турецко-подданный? А в Одессе до исторического материализма многие коммерсанты-евреи брали турецкое подданство, чтоб и конфессиональной дискриминации избежать, и от воинской повинности откосить.
Почему он носил шарф? А такова была в Одессе 20-х позаимствованная в соседней Румынии мода. Румынская тема закольцовывается, пограничники этой страны его грабят в конце "Золотого теленка".
С чего вдруг он начинает говорить о необходимости чтить кодекс, это на фоне-то своего тюремного прошлого? А просто в 1927 году и в России, и на Украине были введены в действие новые редакции кодексов – со значительным удлинением сроков.
Почему он входит в город в туфлях на босу ногу? При том, что на нем относительно приличный костюм? А потому что костюм у него временно отобрали в обмен на робу, после вынесения приговора. Носки же с бельем оставили, и они в камере совершенно износились. Почему он прибыл в город пешком? Потому что на вокзале такой типаж непременно привлек бы внимание ментов.
Музей Остапа
Прошло 70 лет. Что интересно, советской власти, первое десятилетие которой вызвало к жизни Бендера, нету, а дело Бендера живет и побеждает. И тут я не провожу параллелей, а просто напоминаю о том, что начиная с 95-го ежегодно, в последний уик-энд июня, в Козьмодемьянске проводится праздник – Бендериада (ее же иногда называют Бендерианой). Не кто-нибудь, а сам Фарада приезжал, сама Крачковская-Грицацуева лично была, и участвовали (именно эти двое показались местным самыми знаменитыми).
Главное событие праздника, разумеется, аукцион стульев. Дороже 350 рублей за единицу продавать не удается. Приз внутри – золотые побрякушки на 8 тысяч новых рублей. Для марийского райцентра это могучая, сверкающая, богатая интрига.
На празднике кроме обязательного сеанса одновременной игры на 30 досках еще бывают конкурсы. Например, рисунка на асфальте: кто чудовищнее изобразит сеятеля. И соревнования по триатлону: бег, прыжки и питье пива.
Основатель и учредитель праздника – Арнольд Муравьев, местный житель, кандидат технических наук.
– Это все для того, чтоб родной город поднялся.
– Вы за что любите Бендера? – Вопрос не оставляет меня в покое.
– Бендер – хороший человек, который наказывает плохих людей, например дармоедов. Одним словом, талантливый человек. Вот только у нас в Васюках он ошибся...
– А вы каким видите будущее Васюков?
– Каким? Процветающим! Скоро газ проведут в нижнюю часть города.
Пока, правда, заметного прогресса в деле подъема васюкинской экономики не видно.
– Ничего, скоро начнется! Все заметят! Теперь, когда за дело взялся я! страстно излагает Георгий Иосебадзе, главный хранитель музея Бендера, что на базарной площади им. Ленина.
Георгий в Васюки приехал в 98-м и за прошлые слабые успехи ответственности нести не собирается.
– Я подниму Бендериану на небывалую высоту! Васюки расцветут и процветут! – Ну и далее почти по тексту. Иосебадзе носит значок "Сын лейтенанта Шмидта" и страшно жалеет, что опоздал родиться и прибыть в Васюки, по его расчетам, лет на 70.
– Вот вы, г-н Иосебадзе, скажите мне: а что ж в Бендере хорошего?
– Как что? У него был юмор! И – шахматы...
– Но он же не умел играть.
– Однако сыграл! И как! Как умел...
Васюкинцы, правда, еще не все поверили в то, что Бендериада их осчастливит. Некоторые из них связывают задержку пенсий с подготовкой к празднику или с его последствиями. А в 98-м перед Бендериадой бастовали школьные учителя. Им казалось, что после торжеств деньги будет выбить сложнее. Так дали им денег, они вышли на работу и приняли экзамены.
Порнографические шахматы, как у Лужкова
Как ни странно, на шахматах в Васюках можно прилично зарабатывать и деньги, и славу, которая достигает самой Москвы (будущих Старых Васюков); таки сбылось ведь предсказание.
И это своими руками доказал местный художник-самоучка Николай Леденейкин. Он скульптор и лепит порнографические шахматы. Один комплект фигур выставлен в музее им. Григорьева, рядом с пристанью. Васюкинцы немного стесняются, но гордятся.
– А его местные не бьют? – спрашиваю у музейных девушек.
– Нет, но определенное непонимание есть...
По первому требованию посетителя музейные девушки звонят художнику домой, он приходит. Это веселый молодой человек приятной наружности с оптимистическим взглядом в будущее. Он фактически вундеркинд.
– Я изобразительными искусствами занимаюсь с самого детства.
– И что, отец вас не сек?
– Нет, порнографией я недавно занялся. Я ею всего десять лет кормлюсь как перестройка началась, я сразу завод бросил, ну и в чистое искусство.
– Население вас понимает?
– Я бы не сказал.
– Не бьют?
– Пока не бьют. А побьют, так за меня есть кому постоять. Власть меня уважает.
Леденейкин уверяет, что один комплект его шахмат попал к Сосковцу, а другой так и вовсе к Лужкову: вроде как правительство Москвы заказывало к 850-летию.
– Вот Бендера мне давно предлагают слепить, но я отказываюсь – образ неуловим, не за что зацепиться – за шарф не хочется.
Эпилог
Бендер въелся в нашу культуру и в наши постсоветские головы, в которых с перестройки еще такая каша. Остапа вспоминают в девяти случаях из десяти, когда ленивые репортеры заводят речь про жульничество или, допустим, пирамиду. Написал слово "Бендер" – и больше ничего объяснять не надо. Подписчик счастлив... Про это все я думал в машине по дороге из Васюков в Чебоксары на вокзал.
Шофер тоже молчал угрюмо, а потом говорит ни с того ни с сего:
– Всю жизнь копил на старость, дальнобойщиком ездил по Союзу, чистых простыней не видел. И набрал пятьдесят тыщ. А в девяносто втором это все пропало. И что? И – ничего!
Вот видите – полно еще законных способов отъема денег у населения, не нарушая УК.
Не зря в гимне Васюков есть мудрые строки:
"Жизнь Васюков уподобится чуду,
Ляжет на все бендеризма печать".
Ну вот и легла, и лежит.
Но это еще не все. Шофер между тем продолжал:
– А ведь я уж совсем было деньги снял, чтоб "КамАЗ" купить. Уже машину присмотрел – так жена не дала, отсоветовала. Ну и пропали пятьдесят тыщ.
– Ты ее не убил, жену-то?
– Тогда не убил. А щас – поздно...
Вот видите: наш народ – добрый! По доброте своей он способен прощать всех за все, в том числе своих жуликов, и даже любить их навсегда. Как Бендера О.И.
