Текст книги "Черные стрелы (СИ)"

Автор книги: Игорь Конычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Поверь мне, человек, наши воины справятся здесь куда лучше…

– То-то их там внизу едва ли не больше чем наших, – презрительно сплюнул ветеран, покрепче стиснув рукоять меча. – Как по мне, так пусть хоть сам Альтос спустится с небес на огненном змее и выжжет этих тварей, мне плевать. Главное – чтобы все они подохли! Все до единого!

 Тенро слушал слова в пол уха, не придавая им никакого значения. Сейчас для него в мире существовало лишь две вещи – он и его противник. Темп стрельбы разведчика требовал от него предельной концентрации и всех сил, что только были.

 Тугая тетива пела безостановочно, и длинный лук тревожно вздрагивал в руке каждый раз, когда выплевывал смерть в обезображенные лица приближающих существ.

– Я все, отстрелялся, – стоявший слева Свен отбросил бесполезное оружие, выхватив меч и заняв низкую стойку. – Половину стрел растерял, пока бежал сюда.

 Тенро не прореагировал на слова, привычно заведя руку за спину, но его пальцы сомкнулись на пустоте. Он, в отличие от сослуживца, был уверен, что сохранил почти весь боезапас, но разница в скорости стрельбы уровняла его с менее сноровистым воином.

 Досадливо скрипнувший лук отправился в подступающий туман и врезался в ближайшего к холму изменившегося наэрца. Тетива рассекла серую кожу существа, брызнула черная кровь, но на бледном лице не дрогнул ни один мускул.

– Твари, – ранее лишившийся меча Тенро собирался перехватить кинжал в правую руку, но стоявший рядом житель леса потянул ему меч павшего ранее пехотинца. Оружие было более тяжелым, нежели клинок разведчика, но воин все равно принял его.

– Начинается, – едва успев договорить, наэрец широко шагнул вперед, развернувшись на самом краю обрыва, которым заканчивался холм и начисто снес голову твари, первой выскочившей из тумана.

 Крутанув оружие, воин отсек метнувшуюся к его ногам лапу и распорол горло еще одному противнику. Как и все дети Леса, он фехтовал в присущей лишь им манере – то замирая на миг, то двигаясь пугающе быстро.

– Понеслась! – Старый ветеран-пехотинец обрушил свой меч на показавшуюся над обрывом голову. Ткнув приземлившегося рядом с ним противника в лицо щитом, он раздробил тому колено и вогнал острие меча в основание шеи.

 Четверо разведчиков вступили в рукопашный бой молча. Странные существа, некогда бывшие людьми и наэрцами, один за другим карабкались на холм, отталкиваясь от пропитавшейся кровью земли когтистыми лапами. Они высоко прыгали, сокращая дистанцию, и постоянно пытались теснить защищавшихся людей.

 Широким взмахом, Тенро отсек с тянущейся к нему лапы несколько когтистых пальцев, перехватил нож обратным хватом и, продолжая круговое движение, распорол противнику горло.

 Быстро отскочив назад, разведчик сразу же метнулся в сторону и снова вперед, подлавливая противника на противоходе и поражая его сначала в пах, а затем в грудь.

 Кинжал соскользнул с выдержавшей укол кольчуги, но меч завершил дело. Кто-то попытался вырвать у разведчика оружие. Когти соскользнули с лезвия и рванули гарду, полоснув мужчину по руке.

 Сорвав защищающий руку щиток, когти распороли прочную куртку, легкую кольчугу и вонзились в кожу. Зашипев от боли, Тенро отдернул руку, кинжалом ударив прямо в лицо наседавшему на него врагу.

 Глухо вскрикнул сражавшийся с ним рядом Джерд – он оступился и кто-то, ухватив его за щиколотку, одним мощным рывком стянул тело мужчины с обрыва. Из тумана, в котором скрылся мужчина,  донесся его резко оборвавшийся крик, а потом оттуда выскочил командир разведчиков с серым лицом, яркими глазами и оскаленными клыками.

 Тенро опешил, а вот сражавшийся рядом с ним сын Леса – нет. Наэрец полоснул командира людей поперек груди и обратным движением отсек тому голову, столкнув тело с холма.

 Тревожный и раскатистый звук рога прозвучал совсем рядом.

 В воздухе вдруг резко запахло дождем и листья на деревьях, ни с того ни сего беспокойно зашелестели.

 Тенро мгновенно определил, что поблизости наэрцы творят свою магию. Выработанные за годы войны инстинкты сработали безошибочно, и следопыт низко пригнулся к земле. Затравленно оглядевшись, он едва не став жертвой серокожего существа с яркими глазами, воспользовавшегося замешательством человека. То, что когда-то было пехотинцем, лязгнуло клыками совсем рядом с лицом Тенро, но оказавшийся рядом наэрец успел раньше, вогнав лезвие в пасть твари.

– Спасибо, – пробормотал Тенро, так и не поняв, сказал ли он это вслух или просто подумал.

 Выругав себя за неосторожность, разведчик вскочил на ноги. Он уже замахнулся мечом на нового врага, чье сутулое тело выскочило из тумана, как вдруг грудь существа пронзили сразу три стрелы и оно, резко дернув когтистыми конечностями, рухнуло куда-то в туман.

  В воздухе зашелестели стрелы и осадившие холм существа начали один за другим падать в туман.

 Серебряными росчерками ударила магия наэрцев.

 Попадая на серую кожу тварей, волшебство лесного народа прожигало их насквозь, въедаясь в дергающиеся тела и выжигая их изнутри. Странные существа выли, корчились в судорогах и стремились укрыться в тумане, но, внезапно налетевший ветер начал подхватывать его клочья, разбрасывая их в стороны.

 Несколько капель магического дождя упали на Тенро, но, словно обычная вода стекли с обрывков плаща. Из-за деревьев, один за другим выбегали воины лесного народа в своих зеленых, похожих на листву доспехах. Под прикрытием магов и лучников, они вступали с обступившими холм тварями в бой, уничтожая их одну за другой.

 Через несколько ударов сердца все закончилось.

 Устало выпрямившись, Тенро огляделся – из тех, кто держал оборону на холме – выжило лишь четверо. Еще один из разведчиков лежал в неестественной позе в трех шагах от Тенро и его застывшие глаза, не мигая, смотрели вверх.

 Грудь мужчины, вместе с легкой кольчугой была разворочена и среди кровавого месива белели обломки ребер, а лицо, ниже глаз, оказалось изувеченным настолько, что узнать мужчину не представлялось возможным.

 Не повезло, также, второму наэрцу – ему вырвали кадык и распороли живот, смяв броню, словно старый пергамент.

 Единственный выживший из лесного народа, склонился над павшим собратом и, проведя рукой по безжизненному лицу, закрыл потускневшие глаза, золотистые искорки в которых уже померкли.

 Затем сын Леса встал и двумя резкими ударами обезглавил мертвецов.

– Отбились, – тишину нарушил голос старого пехотинца. Он сел прямо на землю, отбросив в сторону обломок щита и вонзив залитый черной кровью меч в землю. – Чего будем делать теперь, а, остроухий? – Он выжидающе взглянул на вновь склонившегося над павшим родичем наэрца, чьи украшенные серьгами уши, и впрямь, были длиннее человеческих и слегка заострены на концах.

– Можете уходить, люди, – тихо произнес тот, не отрывая глаз от мертвеца. – Сегодня пролилось достаточно крови.

– А вот твои дружки, похоже, так не считают, – пехотинец с кряхтением поднялся и, поплевав на грубые ладони, снова взялся за меч.

 Неприветливо глядя на приближающихся со всех сторон к холму наэрцев, ветеран нахмурился.

– Что? – оторвав взгляд золотистых глаз от мертвого сородича, сын Леса грациозно выпрямился и, выйдя вперед, обратился к соотечественникам.

 Он говорил на родном наречии, но Тенро, как и второй выживший разведчик, понимали каждое слово.

– Тихого вам Леса, братья,  – знакомый людям наэрец остановился, подняв правую руку в приветствии.

– Светлых тебе небес, брат, – кивнул в ответ высокий и широкоплечий наэрец, выйдя вперед.

 Его длинные  светлые волосы были собраны в высокий хвост, а две пряди, свисающие вдоль узкого, рассеченного шрамом лица, украшали вплетенные в них нити с камнями янтаря. Мужчина держался уверенно и, видимо, командовал прибывшими на помощь воинами.

– Вы в порядке, криан Шиллэ?

 Тенро заметил, как брови стоявшего рядом Свена удивленно поползли вверх: «криан» – обращение к члену высшего сословия, принятое среди народа лесов.

– Небеса сегодня алые Лаэррэ. Духи пробудили мертвых. – Тот, кого назвали Шиллэ, взглянул на почти сокрытый за кронами деревьев небосвод.

– Наши провидцы говорили об этом, – медленно кивнул прибывший с отрядом подмоги наэрец и его лицо, перечеркнуто длинным зарубцевавшимся шрамом, приняло скорбное выражение. – Но давай не станем говорить о наших таинствах в присутствии недостойных. Они могут понимать наш язык.

– Теперь это и их война,  – попробовал не согласиться защищавшийся вместе с людьми лесной житель, но его собеседник покачал головой:

– Это решать не нам. Мы должны доставить их к старейшинам.

– Мы отпустим их. – Неожиданно жестко произнес криан Шиллэ, с вызовом взглянув на сородича и сверкнув золотистыми глазами. – Сегодня мы выжили лишь благодаря друг другу и, я думаю, дальше сможем жить только так.

– Это речь не для меня, а для совета.

– Тогда я произнесу ее пред лицами старших, но людей мы отпустим. – Продолжал стоять на своем  криан.

– Если Вы так желаете, то я не смею противиться, – покорно склонил голову Лаэррэ. – Они могут… – он начал выпрямляться, скользя недобрым взглядом по людям, и вдруг запнулся на полу слове.

– В чем дело? – проследив взгляд подчиненного, криан Шиллэ стиснул зубы. – Стириат леар! – то ли с сожалением, то ли со злостью прошептал он и Тенро понял, что их дни сочтены.

 «Стириат леар» – два слова, которыми наэрцы называли «Черную стрелу» – отряд разведчиков, прозванный лесным народом Ночными убийцами.

 Запоздало посмотрев на свою правую руку, Тенро увидел, что разорванная ткань больше не скрывает татуировку на внутренней стороне его предплечья – черную стрелу, пробившую узкий лист по форме напоминавший сердце. Этот знак с гордостью носил каждый разведчик, которого направляли в особый отряд, в чьи задачи входили глубокие вылазки в гущи лесов и убийства знати наэрцев.

  Черная стрела – единственный отличительный знак, служил великолепной рекомендацией в армии людей и смертельным приговором среди жителей лесов. Разведчикам наносили на кожу этот символ лишь с одной целью – чтобы всегда помнить, что для них есть только два пути – победа или смерть. Поэтому «черные стрелы» никогда не отступали, всегда сражаясь до последнего.

– Падаль! – взревел Лаэррэ, переходя на человеческое наречие. Он выхватил свой меч и метнулся к Тенро, но криан удержал его за плечо.

– Нет, – твердо произнес Шиллэ на языке людей. – Они спасли меня.

– Но сгубили множество наших соплеменников! – Золотистые глаза наэрца метали молнии. – Все, кто носит знак черной стрелы, должны умереть!

 Окружившие людей лесные жители сомкнули ряды, взяв троих воинов в плотное кольцо.

– Вот уж не думал, что придется помирать с живыми легендами, – неожиданно усмехнулся в усы седой ветеран. На него воины лесов больше не обращали внимания, но пехотинец, грубо растолкав наэрцев, встал рядом с людьми.– Пехота своих не бросает. Никогда. – Жестко произнес немолодой воин. – Про вас, ребята, страшные вещи рассказывают и, готов поспорить, живыми нас теперь точно не отпустят.

 Тенро, как и второму выжившему разведчику, нечего было ответить. Они прекрасно осознавали, что для наэрцев «черные стрелы» убийцы и кровные враги – их ни за что не отпустят живыми, и пехотинца, скорее всего, тоже.

– Вы, – Шиллэ и Лаэррэ прошли через расступившийся перед ними строй воинов, встав перед пленниками. – Покажите руки, – потребовал криан, и людям не оставалось ничего иного, кроме как повиноваться.

– Вот, гляди, – закатав рукав, старый ветеран с нескрываемой гордостью продемонстрировал наэрцам татуировку меча и щита – символ пехоты.

– Ваш черед, – представитель знати лесного народа, выжидающе взглянул на разведчиков, но те не шевельнулись, лишь сильнее сжали рукояти оружия.

– Ты сам все видел, – тихо произнес Тенро, чувствуя неприятный ком в горле. Он не раз и не два был на грани гибели, но это чувство никогда не доставляло ему удовольствия.

 Криан Шиллэ тяжело вздохнул:

– Ты, – он указал на приготовившегося подороже отдать свою жизнь пехотинца. – Мы доставим тебя к границе, и ты вернешься домой невредимым, передашь своим командирам, что вскоре мы захотим поговорить с ними. Запомни – поговорить. А вас, – взора золотистых глаз удостоились и разведчики. – Мы возьмем с собой. Вы спасли меня, но судьбу «стириат леар» решит совет.

– Ты думаешь, нас так просто взять, да? Плевал я на твои приказы, ушастая… – пехотинец попытался поднять меч, но вдруг понял, что не может этого сделать – все тело отказывалось подчиняться своему хозяину. – Да что здесь!.. – ноги ветерана подкосились,  и он рухнул на землю.

 Прежде чем он успел пустить в ход оружие, в голове у Тенро помутилось и ему вдруг жутко захотелось спать. С трудом подняв глаза, с высоты холма, он увидел нескольких волшебниц лесного народа, которых называли флэриэ, и почувствовал исходящую от них магию.

 В глазах у Тенро потемнело, но он не сдавался.

 «Сражаться до конца»! – Ухватившись за эту мысль, Тенро удалось на время отогнать от себя чужие чары.

 Все «Черные стрелы» проходили специальную тренировку, помогающую им сопротивляться магии наэрцев, а врожденная решимость Тенро лишь усилила его сопротивление.

 Встряхнув головой, разведчик увидел, как рядом с ним на землю опустился его сослуживец. Свен безвольно вытянулся на влажной траве – давление волшебниц оказалось почти непреодолимым.

– Даже стириат леар не в силах сопротивляться пятерым флэриэ, – насмешливо произнес Лаэррэ.

 Это были последние слова, услышанные Тенро от жителя лесов. Разведчик замахнулся мечом, но тот вдруг оказался на удивление тяжелым, неприподъемным.

 Сквозь угасающий рассудок Тенро слышал, как воины наэрцев поддержали слова своего командира одобрительным гулом, а сам Лаэррэ рассмеялся.

 – Никогда не сдаваться, – прохрипел Тенро, и сознание покинуло его.

* * *

Резко открыв глаза, охотник увидел поднимающееся над землей солнце. Его робкие лучи уже начали подкрадываться к глазам только что проснувшегося человека.

– Уже встал? – у затухающего костра сидел Ульн, с неизменно добродушной улыбкой взирающий на взмокшего охотника. – Кошмары мучают?

– Иногда, – кивнув, Тенро перебрался поближе к костру, дрожа от непонятно откуда взявшегося озноба. Тепло костра грело тело, а не душу, так что близость огня не принесла желаемого результата.

– Может, расскажешь? – В глазах пилигрима читалось сочувствие и желание помочь, но охотник покачал головой:

– Как-нибудь в другой раз...

Дорога домой

– Значит ты, действительно, из «Черных стрел»? – на шестой день пути, Ульн все же сумел разговорить молчаливого Тенро и тот, закатав рукав, продемонстрировал татуировку стрелы.

– Я закончил службу почти два года назад, – охотник снова спрятал рисунок под рукавом куртки.

–  С тех пор, как ты сбежал от наэрцев, ты еще два года служил? Воевал против измененных? – голос пилигрима пропитывало сочувствие, от которого его собеседник поморщился. – Пути Альтоса неисповедимы, он неспроста ниспослал на тебя столько тяжких испытаний.

– Не больше, чем на других солдат, которым посчастливилось вернуться домой, – отмахнулся охотник.

– Но мало кто может похвастаться тем, что вырвался из плена лесного народа, – не согласился Ульн. – На то явно было провидение Альтоса.

– Не Альтоса, а криана Шиллэ, – усмехнулся Тенро, с хрустом разминая шею. День близился к закату, и молодой человек устал сидеть на одном месте, правя неторопливыми лошадьми. – Если бы не он, думаю, я бы не вернулся.

– Поясни, пожалуйста, – попросил Ульн.

  В пути по безмолвным полям и редким лесам, кроме разговора и молитв, пилигрим ничем не занимался, а если учесть, что спутники ему досталось немногословные, то за молитвами мужчина проводил большую часть времени.

 Отчасти Тенро понимал желание Ульна поговорить, да и Альтос, если он существует, наверное, уже устал слушать монотонное бормотание одного из своих верных служителей.

– На вторую ночь нашего плена, меня и Свена спасла флэриэ, – медленно, тщательно выговаривая каждое слово, произнес Тенро, вновь пережив минувшие события.

– Ведьма лесов? – недоверчиво прищурился пилигрим. – Одна из тех, что завлекала наших солдат в ловушки своим прекрасным пением, помогла вам бежать?

– Именно, – согласно кивнул охотник. Он прекрасно понимал недоверие собеседника, ведь и сам прошел через это, когда поздней ночью дверь в их клетку отворила девушка-наэрка, в одеждах флэриэ. – Она выпустила нас, дала оружие, еду и указала направление, в котором нам следует двигаться.

– И вы ей поверили?

– А что нам оставалось? – усмехнулся Тенро. – Даже если это была ловушка или очередная уловка – лучше пусть даже призрачный шанс, чем вообще никакого. Все или ничего.

– А она что-нибудь вам сказала?

– Сказала, что криан благодарит нас за спасение и желает тихого Леса.

– Раньше я и подумать не мог, что эти безбожники способны на добрые и благородные поступки, – слушая молодого охотника, Ульн в очередной раз покачал головой. – Но четыре года мира показали и нам и им, что мы гораздо лучше, чем думали друг о друге. Альтос учит нас прощать, и, если судить по поступку этих наэрцев, духи, которым они поклоняются, учат тому же.

– Духи, как же, куда бы там, – недовольно проворчал проснувшийся Тар, заворочавшись на свалявшемся сене. – Для их князька, наверняка, было просто немыслимо оставаться в долгу у людей. Кстати, Тенро, ты так и не сказал мне, девочка-то, красивая была?

 Старик никогда не расспрашивал сына о том, что тот пережил на войне. Он прекрасно понимал, что это не самые приятные воспоминания и считал, что чем они глубже запрятаны, тем лучше. Вот и сейчас он решил немного отвлечь Тенро, напомнив ему, что в прошлом была не только кровь и смерть.

– Я уж этих наэрок за время службы  повидал и, скажу тебе, не встречал ни одной безобразной.

– Она была… прекрасна, – на мгновение Тенро прикрыл глаза, пытаясь вспомнить лицо той, что подарила ему свободу, пусть и по приказу криана.

 В ту ночь он не разглядел ничего кроме сверкающих в темноте золотых глаз, острого подбородка и пухлых, влекущих губ – все остальное скрывал капюшон девушки. Но ее чувственный прекрасный голос до сих пор звучал в голове охотника, когда он спал. То были хорошие сны, ради которых он мог стерпеть любые кошмары.

– Это все ее чары! – поспешно вставил Ульн.

– И я все твержу ему – выбрось эту девку из головы! У нас вон, в деревне, Мила вся по тебе извелась! Обрати внимание-то на девчонку, а то сам – молодой, здоровый, не урод, а ходишь, словно старый бобыль! Смотреть больно!

– Отец… – Тенро страдальчески закатил глаза – его родственник оседлал любимого «конька»  и теперь снова будет пытаться навязать сыну мысль о женитьбе.

– Я знаю, что я твой отец! – Старый Тар полностью оправдал предчувствия охотника. – Мила – красивая девушка. Да и с тещей тебе повезло – сама Линна-то, тоже, добрейшей души человек. Дочка вся в мать пошла.

– Я…

– Не перебивай отца! – не зло, но строго рявкнул Тар. – Я сам не вечный, а тебе родственная душа нужна! Каждому она нужна! Встретить старость в одиночестве… не дело это, понимаешь?

– Вот когда я встречу по-настоящему родственную душу, тогда и подумаю над твоими словами. – С вымученной улыбкой успокоил отца Тенро.

– Ну, ты хоть присмотрись к Миле. Жалко же девку-то, – теперь в голосе старика звучала просьба, и охотник не смог ему отказать.

– Ладно, отец. Присмотрюсь. – Покладисто кивнул он.

 В конце концов, Мила, действительно, была хороша собой и обладала покладистым, кротким нравом. Наверное, каждый в деревне знал о чувствах местной красавицы к вернувшемуся с войны охотнику. Это служило поводом для множества осуждающих взглядов – местные не понимали, чего Тенро отказывается от подобного счастья, да и он сам, признаться, не мог этого понять.

 Возможно, боялся, а может еще не свыкся с мыслью, что сам станет мужем и отцом. Тар, еще по дороге в город, все уши сыну прожужжал о дальнейшей жизни и заставил Тенро хорошенько об этом задуматься.

 Как ни посмотри, старик был во всем прав.

 Словно прочитав мысли сына о собственной правоте, Тар облегченно вздохнул.  Впрочем, морщинистое лицо недолго хранило спокойное и удовлетворенное выражение. Тар резко нахмурился, будто что-то вспомнил.

–  Сынок, – обратился он к Тенро, – а ты подарок-то Миле прикупил?

 Тяжело вздохнув, охотник вытащил из-за пазухи узкую нитку небесно синих бус и продемонстрировал ее отцу. Оценив предполагаемый подарок, Тар удовлетворено кивнул и улыбнулся своим мыслям:

– Лучше уж наша девка, чем какая-то лесная ведьма. Пусть та и, наверняка, хороша, но ведь не человек она, а дрянь бессердечная!

– Она спасла меня, – заступился за флэриэ Тенро.

– Но мы не говорим, что она враг или, спасая тебя, поступила плохо. – Молчавший до этого Ульн решил присоединиться к разговору и поддержать Тара. –  Но представь, скольких она могла очаровать и привести к гибели! Теперь, хвала Альтосу, между нашими народами мир, но только подумай, скольких наших соотечественников убили наэрцы.

– А скольких из них убили мы? – Тенро убрал нитку бус обратно за пазуху и тяжело посмотрел в глаза пилигрима.

  Ульн отвел взгляд.

 Охотник покачал головой и продолжил:

– Я уже давно сбился со счета, скольких жителей лесов я отправил к их духам. Но потом, когда мы вместе воевали против измененных, за последние два года, я хорошо усвоили один урок – если не прикрывать спины друг друга – не выжить.

– Думаешь, они верили бы тебе, если бы знали о твоем прошлом?

– Они знали, –  с горькой усмешкой ответил Тенро. – Я не горжусь тем, что делал. Я был солдатом и выполнял приказы, так же, как и они.

– Но твоя татуировка…

– Большинство из тех, с кем я сражался плечом к плечу – знали о ней. Я не смог бы повернуться спиной к тому, кому не доверяю, а как можно доверять кому-то и рассчитывать на его доверие, если сам хранишь секреты?

– Мудрые слова, – согласно кивнул Ульн, сложив пухлые руки на животе. – Пусть и наивные, но в них есть смысл. Скажи, а как наэрцы реагировали на то, что с ними рядом кто-то из «Черных стрел»? Они доверяли тебе?

– У них, как и у нас, не было выбора, – охотник пожал плечами. – Разумеется, они не плясали от восторга при знакомстве со мной, но и не выказывали признаков злобы. Вы же сами видели их, по лицу жителя леса не сразу угадаешь, о чем тот думает. Но могу сказать одно – никто из них не ударил меня в спину. Иногда, когда я вижу, как некоторые люди смотрят на теперь живущих среди нас наэрцев, мне кажется, что лесной народ лучше умеет прощать.

– Поэтому ты и живешь со мной в нашей глуши, вместо того, чтобы посмотреть мир, – сердито буркнул Тар.

– Как же я оставлю тебя одного? – охотник взглянул на отца. – Я и так, слишком много упустил, пока меня не было дома, – вспомнив о матери, Тенро загрустил. – Странная штука – жизнь. Вот знаешь человека, говоришь с ним и как-то не понимаешь, что можешь видеть его в последний раз и все то, что ты так и не сказал ему, навсегда останется несказанным.

 Скрип телеги и мерный топот лошадей надолго остались единственными звуками, разносящимися по округе. Кажется, даже ветер притих, не желая мешать тяжелым мыслям людей.

– Ты – поразительный человек, Тенро, – добродушно улыбнулся Ульн, нарушая молчание. – Пусть от меня, как от служителя Альтоса, это прозвучит несколько странно, но постарайся меньше верить людям и наэрцам. Не всегда на твоем пути будут встречаться те, кто заслуживает подобного отношения. Я не призываю тебя к полному неверию, нет. Но будь настороже.

– Это было излишнее замечание, жрец, – хитро усмехнувшись, Тар откинул в сторону сено, демонстрируя пилигриму длинный лук, лежащий в углу телеги, колчан стрел и два клинка. Мечи были явно наэрской работы – искусно выкованные, средней длинны, слегка изогнутые, в ножнах украшенных гравировкой листвы.

– Те самые мечи, что дала тебе ведьма? – По виду Ульна было заметно, что жрец не любит оружие.

– Один из них, – перегнувшись через спинку жесткого сиденья, Тенро погладил удобную рукоять. – Второй принадлежал Свену.

– Тому парню, что бежал с тобой из плена? – вспомнил Ульн. – Что с ним стало?

– Умер, – коротко ответил Тенро. – Почти на выходе из Великого Леса мы наткнулись на измененных и Свен навсегда остался где-то среди проклятого тумана. Я не смог помочь.

 Вновь тягостное молчание разлилось по округе, однако в этот раз оно прекратилось быстрее.

– Отец, смени меня, скоро то самое место, – передав поводья Тару, молодой охотник перелез в телегу и привычными движениями начал натягивать на лук тетиву.

 Охотник набросил петлю на нижнее плечо лука, уперев смертоносное оружие в левую ногу, и переступив через него так, чтобы держать верхнее плечо правой рукой. При этом средняя часть лука упиралась мужчине в заднюю поверхность бедра правой ноги. Напрягая руки и плечи, чтобы не перекручивать лук, охотник закинул верхнюю петлю, почуяв легкое удовлетворение от того, что справился с новым, купленном в городе оружием, полностью подчинив его себе.

– Что за место? – забеспокоился Ульн, с опаской глядя, на вооружающегося Тенро. Та сноровка, с которой охотник обходился с луком, показывала, что для него подобное в порядке вещей.

– Да, поговаривают, что тут недалече, у одного моста, иногда промышляют разбойники, – просто пояснил Тар. – Ты же сам говорил, Ульн, что не всем людям следует доверять, вот мы и это, настороже. – Старик усмехнулся в седые усы. – Сынок, ты ж лук-то не пристрелял.

– Пристрелял немного,  – оттянув тетиву, Тенро отпустил ее, чувствуя, как грозное оружие дрогнуло в руке.

– Сколько денег на него спустил-то? Надо было тебе такую махину покупать.

– Ты же сам меня учил, отец, не скупиться на оружие. – Отложив лук, Тенро пристегнул за спину колчан и парные клинки лесного народа, заодно поправив ножны с длинным охотничьим ножом на поясе. Нагнувшись, он достал точно такой же нож из-за голенища сапога, подбросил его в воздух, ловко поймав за рукоять и сунув обратно.

– Сохрани нас Альтос, – пробормотал Ульн, осенив себя знамением божества. – Ты, никак, снова на войну собрался?

– Ваш Альтос может отдохнуть сегодня, – подняв лук, Тенро положил на тетиву стрелу и выпрямился в повозке, внимательно оглядывая окрестности. – Сегодня за нашими жизнями присмотрю я.

 Вместо ответа Ульн лишь снисходительно улыбнулся. Пусть пилигрим и старался казаться спокойным, но от взгляда охотника не ускользнуло, как жрец начал опасливо озираться по сторонам.

 Тар, который тоже заметил беспокойство спутника, вручил ему поводья, а сам, вытащив из поясных ножен прямой клинок, положил его себе на колени, любовно погладив видавшую виды сталь.

 Путь от Зеленых полян до Сафраса не близкий, а за время прошлой войны появилось множество бандитов из числа дезертиров или просто недовольных жизнью лихих людей. Сейчас же, когда и наэрцы и люди сражались против общего врага в лице измененных духами, то число воров, разбойников и мародеров неуклонно росло.

  Разумеется, в основном бандиты грабили и убивали торговцев, поджидая своих жертв на трактах, но, те, что еще не набрались достаточно сил для крупного промысла не брезговали и дорогами помельче, включая и ту, по которой сейчас двигалась одинокая телега.

* * *

  Только начало смеркаться, когда впереди появился узкий старый мост, перекинутый через глубокий овраг, по самому дну которого струилась река, до этого несущая свои воды вдоль дороги.

 В вечерние звуки вплелся нестройный лягушачий хор и назойливые зуд мошкары, оголодавшей настолько, что напрочь позабыла об опасности и угрозе быть раздавленными, приземляясь на открытые участки кожи людей.

 Ульн сразу же натянул на голову капюшон, спрятав лицо едва ли не по самый мясистый нос, а Тар, ругаясь сквозь зубы, начал отгонять настырных кровопийц единственной рукой.

 Только Тенро продолжал стоять неподвижно, пристально вглядываясь в сгущающийся мрак. Какое-то едва заметное движение на другой стороне оврага привлекло внимание охотника. Что-то похожее на неясную тень высунулось из-за дерева и сразу же скрылось.

  До этого спящий в телеге Ар недовольно зарычал, оскалив длинные клыки.

– Увидел чего? – Тар заметил, как насторожился его сын.

– Да, – уверенно ответил охотник.

– Так чего ж не стрелял тогда? – вскинул кустистые брови старик.

– Мало ли, – охотник передернул плечами, опуская лук, но продолжая всматриваться во мрак. – Вдруг путники какие.

– Вряд ли,  – нахмурился Тар, покачав головой. – Если бы ехал кто, так мы бы увидели. А коли, кто встал на ночлег, так огонь бы развели. Добрые люди, на ночь глядя в лесах не прячутся. Может зверье?

– Зверье? – Ульн занервничал сильнее и, сжав под одеждой оберегающий медальон, зашептал молитву Альтосу.

– Ага, зверье, – в последних лучах заходящего солнца что-то тускло сверкнуло и, прежде чем спутники успели заметить, Тенро вскинул тяжелый лук. На разрыв натянув оружие, он, почти не целясь, выпустил стрелу.

– Зверье не сверкает сталью, – охотник проследил за скрывшейся из виду стрелой.

– И что мы теперь будем делать? – забеспокоился Ульн, нервно заерзав на жесткой скамье.

– Дальше ехать. Не поворачивать же, – легко ответил Тар. – Лучше ляг в телегу, за борта, глядишь, может и не зацепит, коли нападут.

– Я могу помочь…

– Бандитов не отпугнут праведные речи, – положив на тетиву новую стрелу, Тенро подался немного вперед, уперевшись высоким сапогом в борт телеги. Взгляд охотника рыскал по темным силуэтам деревьев, но тени больше не появлялись.

 Телега, мерно покачиваясь в такт поступи лошадей, достигла начала моста. Спрыгнув на землю, Тар взял животных под уздцы и легко повел по старым, но прочным доскам, насвистывая какую-то незатейливую мелодию.

 Убрав меч в ножны, старик теперь любовно поглаживал прилаженный к седлу одной из лошадей арбалет. Оружие было взведено и все, что следовало сделать Тару в случае опасности – выхватить его и нажать на спусковой крючок.

 Несмотря на отсутствие руки, старый охотник справлялся с легким арбалетом вполне сносно и не боялся пустить его в ход. Но этого делать не пришлось – путники без происшествий миновали мост, так никого и не заметив.

 Спустя несколько десятков шагов, Тенро попросил отца остановиться, а сам легко спрыгнул на землю.

– Ар – охраняй, а я осмотрюсь, – шепнул охотник и бесшумно заскользил к кромке близлежащего леса, чьи темные пышные кроны почти нависали над дорогой.

– Куда это он? – Ульн проводил растерянным взглядом растворившегося во мраке мужчину.

– Осмотреться, сказал же, – пожал плечами Тар. Он потрепал по холке одну из лошадей и повел их за собой немного в сторону от дороги, под возвышавшийся в десяти шагах старый дуб.

– А мы?