Текст книги "Муравьиный Бог"

Автор книги: Игорь Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

На лице капитана Ерёменко промелькнула гамма чувств, достойная многосерийного индийского фильма, а из груди вырвался вздох облегчения:

– Виноват, товарищ полковник, думал, что жена все вопросы завершит.

– Какая жена? – зло пульнул Женька. – Ира не жена!

В кабинете повисла гнетущая пауза.

– Ещё раз извини, Евгений, – откашлялся полковник. – Мы во всём разберемся.

* * *

Женьку повели обедать, и он обнаружил, что его появление вызвало в городке настоящий переполох. У входа в столовую сгрудились взъерошенные офицерские жёны, там же была учительница и медсестра. Два его дружбана по городку попытались прорваться к Женьке, но их быстро куда-то отфутболил Лялин.

* * *

Ерёменко вошел в столовую и сел напротив.

– Спасибо тебе, что выручил, – вздохнул капитан. – Но ты и меня пойми. Мы ведь действительно думали, что Ирина – человек взрослый. А что отец хотел быть здесь – так это чистая правда. Это мы его волю не выполнили – да только, Бог все видит.

– Вы верите в Бога? – вскинул Женька глаза на капитана.

– Да кто его знает, – растерялся тот, – поговорка такая. Мне, Женёк, в него верить не положено. И отца твоего мы не могли здесь похоронить. Понимаешь, был суд и приговор… И на военном кладбище – не положено. А на гражданском, сам понимаешь, некому и могилку приглядеть будет.

– Почему – «не положено»? Он воевал! – выщерился Женька на Ерёменко.

– Эх, Евгений Павлович, – покачал головой капитан, – трудно правильно жить на белом свете, а умереть правильно – ещё сложней.

– А скажите, – отложил Женька ложку в сторону и сам удивился своему голосу, – где мама?

– Я покажу, – кашлянул Ерёменко, – но хочу сказать тебе главное – мужик ты настоящий.

* * *

Через час командирский «бобик» подвёз Женьку, Ерёменко и Лялина к «русскому погосту». Трудно было назвать заброшенный пустырь настоящим кладбищем. На небольшом пространстве высилось несколько пирамидок со звёздами в верхушках, большие чёрные кресты, сваренные из тонких труб, и десяток мраморных памятников с высеченными на них барельефами ушедших в мир иной.

Лялин положил букетик цветов под один из крестов, и Женька понял, что это могила матери. Он не знал, что нужно делать дальше. Плакать он не мог, неудобно было перед мужиками, слов нужных не знал и потому молчал, тупо уставившись взглядом в красноватый холмик, припорошенный золотыми крупинками песка.

– А можно тут отца похоронить? – он спросил об этом у Лялина, потому что знал: если прапор скажет – можно, значит – можно.

Прапорщик снял с потной головы огромную фуражку, вытер шею платком и уклончиво возразил:

– Не думаю, сынок. Родители твои, как бы, при жизни не очень ладили. Что же их на том свете насильно снова сводить?

– Так что же мне делать? – захлебнулся сухим порывом ветра Женька.

– Начальство сейчас этот вопрос решает, – Лялин развел руками, и Женька понял – никто ничего не решит.

* * *

В часть они вернулись под вечер, и Женьке доложили, что полковник Сутин поехал куда-то что-то согласовывать.

Женька кивнул головой и пошел к хоздвору.

Ровный асфальт, свежевыкрашенные баки и контейнеры с каким-то грузом – ничто не напоминало о бедламе, царившем в этом углу несколько лет назад.

У забора высились холмики нового муравейника. Муравьиные небоскрёбы выросли в нескольких метрах от старых, уничтоженных пожаром. Всюду деловито суетились рыжие хозяева нового жилища, и Женьке вспомнились их чёрные сородичи на болоте. А ещё ему вспомнился сон, увиденный в самолете. Никакого верблюда и цинковых гробов, конечно, не было, но плечи передернулись сами собой.

– Что с тобой, Женёк?

– А? – испуганно переспросил Женька и обнаружил возле себя прапорщика Лялина. Они стояли друг против друга прямо у отцовского вертолёта.

– Идёшь, сам с собой беседуешь, – настороженно посмотрел на парня прапорщик, – ты, Женька, это брось. Ты лучше со мной поговори, либо с кем другим. Человек не должен сильно углубляться в себя – можно назад и не вынырнуть! А то, хочешь, закури, – Лялин протянул ему пачку. – Помнишь нашу пословицу: «Зачем напиваться и ползать, если можно закурить – и полететь!» – прапорщик громко рассмеялся и многозначительно подмигнул Женьке.

– Не курю я, – пришел в себя Женька. – Приехал командир?

– Ужинает, – доложил Лялин. – И ты иди в столовую, там сегодня плов настоящий.

– А что решили с отцом?

– Не знаю, Женёк, – покачал головой Лялин, – чего-то там начальство возражает. Командир тебе все объяснит. Иди к нему.

– Иду, – кивнул головй Женька. – Только в сортир схожу…

– Вот и договорились, – Лялин понёсся к столовой.

Женька подождал, пока прапорщик скроется из виду, оглянулся вокруг, подошел к вертолёту и отодвинул входной люк.

* * *

Взлетел он классно – без единой ошибки.

Как только почувствовал достаточную «тягу» – заложил крутой вираж над самыми крышами городка и увидел выбежавших из столовой офицеров. Женька снизился чуть ли не до самых голов – все бросились врассыпную. Он увидел, как отчаянно машет ему руками Лялин, и как бежит в строну «вышки» командира отряда. Столб песка и пыли поднялся до самой кабины, и Женька пошел набирать высоту под очень правильным углом.

Как учил отец…

Из открытого люка в машину врывался бешеный поток ветра и рёв турбин. Женька надел наушники и услышал голос дежурного:

– «Борт 71», отвечайте! «Борт 71», – кто разрешил взлёт?!

Приказываю – немедленно совершить посадку! Кто на борту?

– «Гюрза», – тихо ответил Женька.

В эфире возникла пауза, а затем раздался голос полковника Сутина.

– Женя, ты слышишь меня?

– Так точно, товарищ полковник, – отрапортовал Женька.

– Ты классно взлетел, сынок, – ровным голосом продолжил командир, – если так же классно сядешь, то поступишь в лётное училище без экзаменов, обещаю. Ты слышишь меня, Евгений Павлович?

Женька увидел, что у двух вертолётов суетятся технари, и машины медленно вращают винтами.

– Так точно, товарищ полковник, слышу, – ответил Женька. – Только вы сами знаете, нет места на земле моему отцу.

– Не шути, Женя. Пойми, я тебя уже давно сбивать обязан! Иначе сам пойду под трибунал! Понимаешь ты это? – сорвался на крик полковник.

– Сбивайте, – тихо ответил Женька и снял наушники.

Он боялся смалодушничать.

* * *

В предвечернем небе мелькнули бортовые огни двух машин, рванувшихся за Женькой вслед. «71-й» нырнул к земле – мысль о канале пришла к Женьке, словно шпаргалка на экзамене, и он уверенно повёл воющую громадину над рукотворным ущельем.

На хвосте у него висели люди, тоже знающие свое дело: Женька увидел, что оба вертолёта вышли на тот же курс. В наушниках раздавались голоса и команды, но жуткий вой турбин и ветра, врывающегося в кабину из открытого люка, перекрывали все другие звуки. На очередном повороте канала Женька ушёл в сторону линии высоковольтных передач. Манёвр был опасный, отец всегда предостерегал его от полётов над ЛЭПами, но это была задачка и для убегающего, и для догоняющих.

Преследователи пошли за ним, стараясь держаться на безопасном расстоянии от провисших проводов. Оглядываясь по сторонам, Женька и не заметил, как оказался над Хивой.

Он круто, очень круто стал набирать высоту. Его оппоненты обогнали его и пошли на разворот, выходя навстречу.

– Не бойся, стрелять не станут, – услышал он голос отца, – держись над городом.

Женька понимал правильность этой тактики, но его волновал другой вопрос. Трудно было одновременно управлять машиной и сделать то, ради чего, собственно, и взлетел он в небо.

Ящик с прахом отца стоял на правом сидении. Удерживая рычаг управления левой рукой, правой Женька приподнял фанерный саркофаг и ударил его о спинку кресла второго пилота.

Шквал ветра подхватил серую пыль и рассыпал по лобовому стеклу, по кабине, по Женькиному лицу. Сухая крошка осела лишь на мгновение, а затем, повинуясь законам аэродинамики, стала вылетать в распахнутое отверстие входного люка.

В небо… Пылинка за пылинкой…

– Прощай, сынок, – услышал Женька удаляющийся голос отца.

Два вертолёта зависли прямо над Женькиной головой, стараясь прижать беглеца к земле.

Под брюхом ревущего зверя вздулись купола медресе и мелькнула знакомая площадь.

Задрав голову, верблюд внимательно вглядывался в небо.

* * *

«71-й» сел точно в центре площади.

Врубив прожектора, суетливо и нервно буравили предвечернюю мглу птеродактили преследователей. Из ворот медресе высыпала толпа туристов, невольных свидетелей происшествия.

Только верблюд сохранял полное спокойствие – он и не такое видел на своём веку.

Женька остановил двигатель, выбрался из кабины и нырнул в лабиринты вечного города.

* * *

Первая англо-афганская война происходила в 1838–1841 гг.

Англичане, двигавшиеся из Индии, сражались за выход в Среднюю Азию и к Каспию, а также за то, чтобы построить транспортный коридор из Британской Индии через Афганистан на Запад. В 1838 году им удалось занять Кандагар и Кабул. В ответ население начало партизанскую войну, кульминацией которой стало восстание в Кабуле в ноябре 1841 года. Британский экспедиционный корпус был вырезан почти полностью.

«Афганские войны»

* * *

Резкий командный импульс призвал всех пассажиров корабля к ужину. Ану нехотя отключился от сети и в полном изнеможении растянулся на своей убогой койке.

Мир Земли открывался ему с невероятной скоростью. Он обнаруживал множество интереснейших совпадений в жизни параллельной цивилизации. Но кому можно было об этом поведать? После нескольких штормов в эскадре формисидаев осталось лишь восемь кораблей, и всех окружающих волновало только одно – когда придет конец этому бесконечному странствию. С одной стороны, это было на руку Ану – не до брачных утех было Царице. Но, с другой стороны, хотелось поделиться своими невероятными открытиями! Но с кем?

* * *

Гипотезы о параллельных мирах выдвигали и российские учёные.

В их числе академик Моисей Марков. Он считал, что есть несколько миров, отстоящих друг от друга на кванты времени, в которых последовательно происходят одинаковые процессы. А посему, если научиться «переходить» из мира в мир, то можно посетить и свое прошлое, и будущее.

Другой российский ученый, профессор Пулковской обсерватории Николай Козырев утверждал, что существуют Вселенные, параллельные нашей, а между ними есть туннели – «черные» и «белые» дыры. По «черным» дырам из нашей Вселенной уходит в параллельные миры материя, а по «белым» от них к нам поступает энергия.

Идея существования параллельного мира владеет человеком с незапамятных времен. Некоторые исследователи полагают, что еще кроманьонцы верили, что души усопших соплеменников и погибших на охоте животных уходят именно в эти миры, что и отражено в их рисунках.

www.lenta.ru

Глава четвертая. Изгой

Муравьи не могут жить в одиночку. Даже два муравья протянут гораздо дольше, чем муравей-отшельник. Но чтобы жить по-настоящему, необходимо не менее десяти товарищей. В коллективе у муравьёв даже сила увеличивается! Так, при переноске тяжелого насекомого мощность одного муравья была 24.2 эрг/сек, а двоих 61.2 эрг/сек.

А.Захаров

Приказ явиться на капитанский мостик мог означать лишь одно: Ану был выбран «царственным партнером». Отчаяние и полная

растерянность овладели несчастным Интуитивитом. Сам факт брачного вылета его не пугал, но последующая за этим процессом обязательная эвтаназия на неопределенное время перечёркивала все его жизненные планы!

Ану ждал приближения неумолимого рассвета. Можно было попытаться бежать с корабля, но в случае неудачи его ожидала страшная казнь – уничтожение гена. Исчезновение его Личности навсегда, навечно и безвозвратно.

Белый лист.

Чёрная дыра.

Ничего в прошлом, и в будущем – ничего.

Эвтаназия оставляла шанс вернуться к новому циклу жизни в новом физическом пришествии. Пусть даже с затемнёнными участками сознания, которые земляне назвали «подсознанием». Именно в них хранилась вся накопленная поколениями информация, и в случае полноценного развития можно было рассчитывать на озарения, догадки, неожиданные идеи, возникающие, как бы, сами собой.

На обострённом интуитивном уровне Ану чувствовал, что нужно предпринимать нечто экстраординарное, не вписывающееся во все принятые нормы и правила. Его контакты с землянами подтвердили правильность многих теоретических постулатов Формоса, но одно дело – теория, а другое дело – сделать себя самого участником эксперимента. Он думал об этом постоянно, а дополнительный толчок своим размышлениям получил, пообщавшись в Интернете с Антуаном Суаресом, ученым из Женевского международного научного центра.

С точки зрения землян, Суарес сделал революционное открытие.

«На квантовом уровне понятия времени не существует!» – утверждал он. При проведении экспериментов с фотонами, Суарес обнаружил отсутствие привычного для классической физики понятия времени – парные фотоны, которые излучало ядро под воздействием лазерного луча, могли существовать одновременно в двух и более точках пространства!

Эксперимент Суареса основывался на опытах французского физика Алекса Аспека, который в 1981 году опроверг предположение Эйнштейна о сохранении законов классической физики на квантовом уровне. В 1935 г. Эйнштейн предсказал, что со временем можно будет вычислить положение в пространстве и силу импульса двух взаимодействующих фотонов. Французский ученый стал первым, кто опроверг это предположение, хотя сомнения в его правильности высказывал еще физик Нильс Бор.

Ничего нового для Ану в этих экспериментах не было – на этом принципе и был основан принцип регенерации, которым так успешно пользовались формисидаи. Радовало то, что земляне подбирались к практическому освоению космической азбуки.

Земляне прогрессировали!

Суаресу и его коллегам пока было трудно оценить реальную ценность своего открытия – они даже затруднялись описать ту сферу, в которой взаимодействуют фотоны. Им было ясно лишь то, что сфера эта кардинальным образом отличается от среды, с которой до сих пор имела дело классическая физика. Для Ану же вопрос состоял лишь в одном: он не мог себе даже представить, что будет с его физической оболочкой, если он отразит информацию о своем гене в параллельный мир.

Он стоял у придорожного камня с тремя обозначенными путями: Умереть во имя продолжения рода формисидаев.

Уйти в очередной канал регенерации.

Бежать в параллельный мир.

Ану вошел в ПЗ. Открыв адресную книгу персонального регенератора, он убрал из памяти основной директорий формисидаев и вставил туда свою генетическую формулу. Затем он добавил длиннющую формулу процесса деления фотонов, выписав её зеркально, и поставил расширение в Интернетовском формате.

На несколько мгновений он расслабился и сам себя спросил: «О чем я сейчас думаю? О Формосе? О царице? О Космосе?» И еще раз удивился самому себе – он думал о Боге.

Ану нажал кнопку старта.

* * *

Трава – это непроходимые джунгли, маленькая лужица – почти пруд, а личинка комара вполне сопоставима с чудовищем из шотландского озера Лох-Несс. Именно в таком виде предстает среда обитания насекомых в фильме «Микрокосмос» французских режиссеров Жака Перрена, Клода Нуридсдани, Мари Перено. «Микрокосмос» получил Гран-при Каннского фестиваля «За техническое совершенство» в 1996 году и пять премий «Сезар» – за лучшую операторскую работу, лучший монтаж, лучшую музыку, лучшую продюсерскую работу и лучший звук. Кроме того, фильм был представлен на «Сезар» в номинациях «Лучший фильм» и «Лучший дебют». Фильм поразил зрителей своей уникальностью. Режиссеры и операторы создали впечатление того, что божьи коровки, гусеницы, сороконожки тщательно ознакомились со своими ролями и только потом решили появиться перед камерой.

Отдельные эпизоды гениального фильма могут зародить серьезные сомнения о бессознательном поведении шестиногих и паукообразных…

www.korespondent.net

* * *

Женьку искали все: военные патрули, милиция, следственные органы. Дружбаны поговаривали, что видели в окне армейского автомобиля даже Ирину, которая, вероятно, примчалась в военный городок, но Женька растворился бесследно.

Он исчез, как исчезают джинны в восточных сказках.

Нерушимая уличная дружба не подвела и на этот раз.

– Пойдем к Рустаму, – сказал Женькин друг Рашид.

– К Рустаму? – не поверил своим ушам Женька. – Он же в Афгане?

– Он вернулся, – спокойно возразил друг, – только без одного глаза. Все это знают, но никто об этом вслух не говорит, понял?

– Понял.

– Рустам хороший человек, людям деньги даёт, муфтий его на каждой молитве вспоминает…

– Да ладно, Рашид. Что я не знаю как он деньги делает? Он за моего отца выкуп возил… Автоматы.

– Вот видишь. Святой человек…

История с вертолётом потешила Рустама. Отсмеявшись, он долго и пристально смотрел на Женьку единственным глазом, а потом спросил.

– Отец научил летать?

– Отец, – тихо ответил Женька и потупил взор, как учили его в детстве. Одно из основных правил востока – не пялиться на старшего, – и Женька его запомнил накрепко.

– Э, подними глаза, – Рустам похлопал Женьку по щеке, – ты уже не ребёнок. Ты – мужчина, джигит! Не какой нибудь «Жигуль» угнал – «Ми-8»!

Он рассмеялся, и все вокруг рассмеялись.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Рустама Женька по-узбецки.

– Откуда узбекский знаешь? Ты же – русский.

– Я вырос здесь.

– Хороший ответ, – покачал головой Рустам. – Правильный. Человек, пришедший в чужую землю, должен учить её язык и её законы, а не приносить свои. Что толку, что русские заставили нас выучить их язык? Мы остались узбеками, и они никогда не поймут, о чём говорим мы.

Он вновь засмеялся, и все вежливо покачали головой.

– Ладно, – усадил он Женьку на подушку, – я про тебя знаю много чего. И про отца твоего, и про мать. Хочешь назад? В Сибирь?

– Нет, – покачал головой Женька, – не хочу.

– Тогда живи у меня, – усмехнулся Рустам, – мне нужны хорошие джигиты.

– Спасибо, – произнес Женька и по привычке опустил глаза.

– Э, – нахмурился Рустам, – не делай так больше. Мужчина должен опускать глаза только перед лицом Аллаха!

* * *

В течение многих лет в России легально действовали летние ваххабитские лагеря, в которых, под видом отбора в Университет короля Сауда подростков-мусульман, проходила идеологическая обработка российской молодежи. Как заявил председатель Центрального духовного управления мусульман России Талгат Таджуддин, летом 2002 года такой лагерь для 100 подростков был организован на базе отдыха под Первоуральском. Таджуддин обратился к уральскому полпреду Президента РФ Петру Латышеву с предложением предотвратить в дальнейшем организацию подобных мероприятий. Позиция Талгата Таджуддина объяснима тем, что в Свердловской, Тюменской и Курганской областях ЦДУМ вынуждено конкурировать в борьбе за умы мусульман с проваххабитски настроенным Духовным управлением мусульман азиатской части России.

www.uralinformbyuro.com

* * *

Женька сидел в глубине просторного глиняного дома и зубрил арабский алфавит – на нём была написана главная книга мусульман – Коран. Это был приказ, а приказы Рустама не обсуждались.

Женьке пригодилась его цепкая память и способность к постижению чужих языков. Через месяц он уже мог вполне пристойно прочитать любую суру. Смысл витиеватых фраз был Женьке непонятен, но Рустам спокойно и неторопливо рассуждал вместе с ним по поводу каждой строчки, каждого слова, записанного в Коране.

– Во имя Аллаха милостивого, милосердного! – с этими словами Рустам открывал книгу. Он не придерживался хронологического порядка и начал рассуждения с суры шестьдесят седьмой, которая называлась «Власть».

«Благословен тот, в руках которого власть и который властен над всякой вещью, который создал смерть и жизнь, чтобы испытать вас, кто из вас лучше по деяниям, – Он велик и всепрощающ! – который создал семь небес рядами. Ты не видишь в творении Милосердного никакой соразмерности. Обрати свой взор: увидишь ли ты хаос? Потом обрати свой взор дважды: вернется к тебе взор униженный и утомленный. Мы украсили уже небо светильниками и сделали их побиением для дьяволов, и уготовили им наказание огнем. А для тех, кто не верует в их Господа, – мучение геены, и скверно это возвращение!»

* * *

– Что ты понял сегодня, Джавад? – Женька потихоньку привыкал к своему новому имени. – Что открылось тебе в этих строках?

– Не знаю, – честно сознался Женька, – я ничего не понимаю в этой книге.

– Во имя Аллаха милостивого, милосердного! – усмехнулся Рустам. – Душа твоя открыта и честна, в один день ты поймешь смысл сказанного, если будешь верить истинно: «Скажи: Он милосердный, мы уверовали в Него и на Него положились. Узнайте же и вы Его, кто в явном заблуждении!»

Постигая книгу истин, Женька пытался вспомнить то, о чём с ним говорила мама. Многое из её слов перекликалось с тем, что каждый день зазубривал наизусть новообращенный мусульманин.

Но его внутренний мир отчаянно сопротивлялся новой информации.

– Как же так? – размышлял Женька, – в чём же смысл земной жизни, если все её проблемы решает смерть? Почему нужно только в раю наградить праведника, а грешника нельзя образумить при жизни? Где он, этот рай небесный, и как добраться до него? Неужели только через смерть?

К Женьке вернулись беспокойные сны, и по ночам он часто кричал и просыпался в страхе.

– Демоны не дают тебе покоя, – успокаивал его Рустам, – думай о Всемилостивейшем Аллахе, молись, и демоны покинут тебя!

В один из дней Рустам принес Джаваду новую одежду и коротко приказал:

– Собирайся.

Они уехали в Термез на белой «шестёрке».

* * *

Там, через несколько дней, поздней ночью, к дому Рустама подкатила машина с военными номерами. Рустам уселся в кабину, а Женьку забросил в кузов, заставленный грузом.

Ехали долго. Несколько раз останавливались, но команды на выход никто не давал, и Джавад смиренно болтался между большими ящиками, пахнущими свежей краской, засыпая ненадолго и просыпаясь от очередного толчка на ухабе.

Время от времени Женька отбрасывал брезент, чтобы ухватить глоток свежего воздуха, и когда сделал это в последний раз, то понял, что машина догнала рассвет.

* * *

Остановились.

– Эй, Джавад, снимай ящики! – крикнул Рустам по-узбекски.

Женька мигом соскочил на землю и увидел странно одетых мужчин с автоматами и длинноствольными ружьями в руках. Мужчины переговаривались на незнакомом языке.

Ящики сгрузили на землю, а на их место забрасывали в кузов большие мешки. Чуть поодаль оживлённо беседовали Рустам и высокий чернобородый мужик, с огромным пистолетом на поясе и «базукой» за спиной.

– Ты должен будешь остаться здесь. На несколько дней, – Рустам похлопал Женьку по плечу, – о том, что ты русский, не вздумай даже слова сказать. Эй, не вешай нос, Джавад! Что сказано в суре 19, «Марийам»?

– Не помню, – честно сознался Джавад.

– Это ничего, – погладил его по голове Рустам, – жизни может не хватить, чтобы выучить Коран. А там сказано: «Всякий, кто в небесах и на земле, приходит к Милосердному только как раб. И все они придут к Нему в день воскресения поодиночке. Поистине, те, кто уверовал и творил добрые дела, – им Милосердный дарует любовь».

Рустам уселся рядом с водителем, и машина рванула с места.

* * *

Оторопевший Женька стоял, глядя вслед удаляющемуся грузовику до тех пор, пока чернобородый не подошел к нему и не спросил по-узбекски:

– Верхом ездить умеешь?

– Нет, – ответил Женька.

– Плохо, – покачал головой чернобородый, – пешком трудно будет.

Он протянул руку к Женькиному лицу и погладил его по щеке.

– Ты красивый мальчик, Джавад. Тебе у меня будет хорошо. Я твой хозяин, и зовут меня – Насрулло.

* * *

Насрулло вёл караван по ночам.

Днём отряд забивался в заранее оборудованные расщелины среди камней, либо исчезал в духоте пастушьих юрт. О чём говорили между собой пастухи и Насрулло, можно было только догадываться, но пастухи поглядывали на Женьку и одобрительно цокали языками. После сытного ужина Насрулло набивал трубку и покуривал вместе с хозяином юрты под тихое блеяние полусонных баранов.

Так продолжалось несколько дней.

* * *

На одном из привалов Насрулло угостил Женьку опиумом и попытался изнасиловать. Женька умудрился оказать бешеное сопротивление, за что был нещадно бит.

– Лицо, лицо берегите, – приговаривал Насрулло бойцам, которые старательно метелили пацана, – его ещё нужно продать за хорошие деньги.

Полуживого мальчишку перекинули через спину осла, словно мешок с дерьмом, и двинулись в сторону границы.

Руки и ноги отекли до полного онемения, боль была сплошной, она перекатывалась из живота в спину и возвращалась обратно. Ослик мелко перебирал копытцами каменистое крошево горной тропинки, словно пытался не встряхивать свой печальный груз. Женька мысленно поблагодарил за это доброе животное.

«Нет животного на земле и птицы, летающей на крыльях, которые не были бы общинами, подобными вам. А те, кто считали ложью наши Знамения, – глухи, немы, во мраке, – строки из Корана прогремели в его голове голосом Рустама. – Кого желает Аллах, того сбивает с пути, а кого желает, того направляет по прямой дороге».

«За что же мне все это?»– подумал Женька и попытался найти хоть какое-то вразумительное объяснение. Но ничего, кроме «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!» в его набухшую от прилива крови голову так и не приходило.

Ослик мерно покачивал бедрами и убаюкивал остатки боли.

* * *

В основе гомосексуализма и педофилии, процветающих в Афганистане, лежат традиции прочных мужских уз, находящихся на более высокой социальной ступени, чем общение с женщиной. Гомосексуальные контакты здесь уже давно стали характерной особенностью жизни. Большинство мужчин проводят большую часть времени в компании других мужчин и редко останавливают взгляд на женщинах, за исключением своей матери, сестры или жены. (Атмосфера жизни в Афганистане оставляет мало места для сексуальных контактов между мужчинами и женщинами ради удовольствия, не говоря уже о романтической любви.)

Улицы пуштунского города Кандагара всегда были заполнены подростками, демонстративно обнимающимися со своими «сладкими папочками». Старейшины любят рассказывать легенду о том, что «даже птицы, пролетающие над городом, машут только одним крылом – вторым они обнимают своего друга». Летом 1994, буквально за несколько месяцев до прихода талибов к власти, два крупных местных военачальника объявили войну друг другу только из-за того, что не смогли поделить молодого юношу, в которого оба влюбились без памяти. Все закончилось массовым кровопролитием, погибли и мирные жители.

Придерживающиеся пуританских взглядов талибы делали всё возможное, чтобы искоренить педофилию из пуштунской культуры.

После прихода талибов к власти пуштуны просто засыпали их просьбами разрешить семейные споры – споры мужчин о том, кому принадлежит тот или иной любовник.

И тогда студенты-фундаменталисты приняли новый закон: за мужеложство обоих «преступников» подводили к стене и валили её на влюбленных.

Отстранение талибов от власти войсками США вернули в Афганистан старые традиции в полном объеме. Педофилия настолько распространена, что правительство выпустило директиву, запрещающую допуск «безбородых юношей» (так называют несовершеннолетних сексуальных партнеров) в полицейские участки, на военные базы и в лагеря полевых командиров. Оплот движения «Талибан» – город Кандагар вновь обретает славу столицы однополой мужской любви, которую он уверенно удерживал на протяжении многих веков. В Кандагар вернулось не только телевидение, бумажные змеи и станки для бритья. На улицах этого города теперь опять можно увидеть мужчин, которые не скрывают своего нежного отношения друг к другу. Мужеложство воспето и в пуштунской поэзии. На местном языке мужчина-любовник называется «ашна». «Обычно зрелым мужчинам нравятся мальчики лет 15 или 16. Они подходят к ним, чтобы познакомиться прямо на улице, и предлагают вместе сходить на футбол или в кино, а иногда зовут ко мне – попить чай», – говорит Мохаммед Шах, владелец небольшого магазина в Кандагаре. «Потом они делают подарки – угощают мальчиков гашишем, дарят часы, кольца, а иногда и мотоциклы. Но самый дорогой подарок – это, конечно, бойцовые голуби – они стоят около 400 американских долларов. Их дарят, обычно, девственникам. А у нас – такая бедность, что отказаться от этого очень трудно».

В Кандагаре взрослые гомосексуалисты чаще всего имеют жену и детей, но при этом заводят себе еще и любовника. А объясняют все это просто – культурная традиция.

«Птицы, махавшие обоими крыльями, улетели вслед за талибами. Их больше нет в нашем городе», – говорит Мохаммед Шах. The New York Times

* * *

В какой-то миг Женька увидел, что прямо под брюхом его скакуна по каменистой тропе несётся со всех ног большой муравей. Он лихо перепрыгивал через валуны и расщелины, успевая при этом отчаянно размахивать передними конечностями, словно стараясь привлечь его, Женькино, внимание. Но Женька не знал языка муравьиных жестов, а ослик торопился вслед за длинноногими лошадьми – и муравей, обессилев, отстал…

* * *

Ну и досталось Ану в начале новой жизни!

Объем информационного файла, в который он превратился, был настолько огромен, что его появление в любом компьютере воспринималось хозяевами машин как вторжение неизвестного вируса. Ану удаляли из памяти, стирали со всех дисков и даже просто выбрасывали компьютеры – из страха потерять накопленную на жёстком диске информацию. Ану пытался объяснить невеждам, что он – никакой не вирус, что он нормальный формисидай, пришедший из параллельного пространства! Ану втолковывал собеседникам, что пока что он просто-напросто не получил в этом пространстве никакого физического тела, но все его доводы воспринимались как бред или шутка. Неизвестно, как бы сложилась его дальнейшая судьба в новом измерении, если бы не встреча с маленькой девочкой по имени Катя.

Ану втиснулся в жесткий диск Катиного компьютера и увидел, что его окружают всевозможные игры. Тут же у отчаявшегося пришельца возникла замечательная идея – он представился девочке как игра «Путешествие на Формос». Катя очень обрадовалась, она решила, что старший брат установил для неё новую игровую программу, и стала изучать её возможности. Ану ничего не придумывал, он просто спроецировал на экране компьютера братьев-формисидаев и предложил Кате выбрать себе роль Интуитивита, Прагмата или Царицы. Девочке было всё равно, ей просто понравилось превращаться в муравья и путешествовать по лабиринтам Мегалополиса. Когда же он протащил её по просторам своих воспоминаний о Формосе, то девчушка и вовсе завизжала от радости и бросилась благодарить брата за чудесный подарок. Брат так и не смог вспомнить, откуда и когда «скачал» столь замечательную игру. Для него Ану устроил пару замечательных схваток с жуками и птицами, после чего тот скопировал «Путешествие на Формос» и разослал всем своим друзьям.