Текст книги "Таймдайвер (СИ)"

Автор книги: Игорь Каплан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Постояв еще некоторое время у крыльца, Гардин решительно поднялся по ступенькам и нажал на кнопку звонка. Раздался красивый мелодичный звон, тут же отозвавшийся эхом где-то в глубине дома, и все стихло. «Может это и к лучшему» – подумалось Сергею. – «Если дома нет никого, он может со спокойной совестью разворачиваться и возвращаться восвояси. Во всяком случае, перед собой его совесть чиста». Погруженный в свои мысли, он стоял и рассматривал ажурную старинную ручку, резную дверь с кое-где потрескавшимся лаком; бледную, будто выгоревшую мозаику на ступенях крыльца. Так не соответствующую всей этой старине камеру наблюдения одной из последних моделей, незаметно пристроившуюся в уголке под козырьком, Сергей тоже не оставил без внимания.

Почему-то именно камера вернула Гардина к действительности из мира грез, и он протянул руку, чтобы еще раз позвонить, прежде чем уйдет. В этот момент дверь с тихим щелчком приоткрылась, как бы приглашая внутрь. За ней никого не было. Сергей с опаской заглянул внутрь и осторожно зашел в прихожую. Большой холл, оформленный под старину, предстал во всем своем великолепии. Красивый, тщательно начищенный дубовый паркет прямо таки лоснился. Казалось, его вполне можно использовать в качестве зеркала, если бы последнее не висело прямо напротив входа, заполнив собой почти всю стену. Несколько картин, насколько Сергей мог судить – подлинников, висело на стенах в красивых резных рамах. Массивная деревянная лестница, причудливо изгибаясь, вела на второй этаж. Ее перила были украшены затейливыми резными фигурами. Завершала картину огромная хрустальная люстра, которая, несмотря на свои размеры, казалась не тяжелой, а, наоборот, какой-то невесомой, словно хрустальное облако.

– Поднимайся сюда, Сергей.

Мягкий знакомый голос раздался сверху. Сергей от неожиданности вздрогнул, но быстро взял себя в руки и направился к лестнице. Поднявшись по ней, он оказался перед открытой дверью. Немного помедлив, он сделал еще шаг и вошел в небольшую комнату, которая оказалась рабочим кабинетом. Несколько шкафов с книгами, огромное кожаное кресло, перед деревянным письменным столом старинной работы – вот, пожалуй, и вся обстановка. Плотная штора, занавешивающая окно, практически не пропускала свет. Единственным источником света в комнате являлся высокий торшер около книжного шкафа. Торшер освещал комнату мягким, но, в то же время достаточно ярким светом. Еще обращал на себя внимание огромный ворсистый ковер на полу, растянувшийся от края до края, в котором можно было утонуть.

Человека, сидевшего за столом, Сергей узнал сразу, хоть и видел его лишь мельком и в полумраке. Последние несколько дней, после того, как он нашел белую визитку в кармане куртки, Гардин не раз мучительно пытался восстановить в памяти это лицо, но безуспешно. Однако сейчас он ни сколько не сомневался, что это именно тот человек, которого он видел во время странной беззвучной грозы в момент аварии. На этот раз на нем вместо насквозь промокшего плаща был дорогой светло-серый английский костюм, темная рубашка и неопределенного цвета светлый галстук.

– Ну, здравствуй, Сергей – улыбнулся мужчина, вставая со своего кресла и протягивая Сергею руку.

– Здравствуйте, э... – замялся Гардин.

– Ой, извини, пожалуйста, забыл тебе представиться в прошлую нашу встречу. Меня зовут Мишель Девалье. Можно просто – Мишель. И, если не возражаешь, давай обращаться друг к другу на «ты».

Говорил по-русски он с небольшим акцентом. Если бы не имя, Сергей бы решил, что стоящий перед ним человек, выходец из Прибалтики.

– Вы хорошо говорите по-русски, хотя явно не из тех мест родом. – проговорил Гардин.

– Я говорю вполне прилично на нескольких языках, – снова улыбнулся мужчина. – Если тебе удобнее общаться на немецком, английском или французском, то можем перейти на один из них. Или, может быть, фарси?

Сказано это было не в качестве бахвальства, а просто так. Между прочим. Как констатация факта.

– Да нет, русский вполне подойдет – улыбнулся в ответ Сергей.

Они пожали друг другу руки, и Мишель предложил Гардину сесть в стоящее перед столом кресло, усаживаясь в свое. Девалье Сергею понравился. От него исходила уверенность и спокойствие, присущее профессионалам. Сергей сам был хорошим специалистом в своем деле и любил профессионализм в любых его проявлениях. Человек, сидящий сейчас перед ним, явно был профессионалом с большой буквы. Непонятным оставалась лишь область его деятельности. Но это, Гардин был уверен, очень скоро должно проясниться.

– Итак, – начал Девалье,– я так понимаю, что с тобой что-то случилось.

Это был не столько вопрос, сколько утверждение.

– Что-то, выходящее за рамки заурядного. Возможно непонятное или даже пугающее. Я прав? – он пристально посмотрел на Гардина.

– Да, правы, – коротко ответил тот. – И я бы хотел получить от вас некоторые объяснения. Я уверен, что вы в курсе того, что со мной произошло.

– Это не совсем верно, – покачал головой Мишель. – Скажем так, я в курсе природы случившегося с тобой, но что именно имело место, я надеюсь услышать от тебя.

– Но я... – пытался возразить Сергей, но Мишель остановил его жестом.

– Давай поступим так: вначале ты рассказываешь мне все, что с тобой случилось, а потом я отвечу на любые твои вопросы, на которые смогу.

Сергей пожал плечами, мол, почему бы и нет. Ему было все равно, да и выговориться перед кем-нибудь, без опаски быть тут же отправленным в ближайшую психбольницу, хотелось уже давно. И он начал свой рассказ. Очень подробно, стараясь не упустить ни одной детали. С того самого момента, как он очнулся в палате после аварии и заканчивая пробуждением в душевой кабинке, после того, как он побывал в замке у Готфрида.

Мишель оказался хорошим слушателем. Он не сводил внимательного взгляда с Сергея во время всего рассказа, ни разу не перебив того вопросом или просто неосторожным движением. Когда Гардин закончил, несколько минут стояла полная тишина. Сергей сидел, опустошенный, как воздушный шар, из которого выпустили воздух. Девалье задумчиво переваривал услышанное, устремив свой взгляд на одному ему видимую точку на столе. Наконец он оторвал от нее взгляд и посмотрел на Сергея:

– Что ж, очень хорошо.

Он встал и подошел к книжному шкафу. Одна из полок отошла в сторону, и взору Сергея открылся весьма внушительный бар с огромным количеством всевозможных напитков.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросил Мишель, повернувшись к Сергею

– Пожалуй. Если есть, немного коньяку.

– Найдем – нараспев произнес Мишель, перебирая армию бутылок. – «Chantre» устроит? Или лучше «Hennessy»?

– «Hennessy», если можно.

– Можно.

Он плеснул в два пузатых бокала немного коньяка и, вернувшись к столу, протянул один из них Сергею. Сделав небольшой глоток, Мишель задумчиво спросил:

– Скажи, Сергей, ты что-нибудь слышал о том, что, мол, человечество развивается по спирали, что все возвращается назад, только на новом уровне и тому подобные вещи?

– Как минимум о моде так говорят постоянно.

Мишель усмехнувшись кивнул.

– Да, циклическое развитие моды – это одно из побочных явлений того, о чем я хочу тебе рассказать.

Он замолчал, но через секунду продолжил:

– Представь себе время в виде бесконечной ленты. Ленты, которая пронизывает землю и тянется в обе стороны бесконечно далеко. Эта лента очень легкая, практически невесомая. Она стремится скрутиться в спираль, но, то легкий межзвездный ветерок растревожит ее, и несколько колец спирали разлетятся и превратятся в одно большое, то просто спутаются в бесформенный клубок без начала и конца. А потом опять участок практически идеальной спирали. И так далее.

Сергей молча смотрел на Девалье. Пока тот не сказал ничего, что бы хоть как-то прояснило все происшедшее с ним. Мишель сделал вид, что не заметил скептицизм на лице Гардина и продолжил.

– Иногда стороны ленты соприкасаются своими гранями. В такие моменты между точками соприкосновения возникают определенные связи. Эти связи достаточно сильные, чтобы их можно было даже зафиксировать специальными приборами. Человек изначально тоже был способен ощущать эти связи, но за миллионы лет эволюции такая способность атрофировалась, как бы за ненадобностью. Но иногда рождаются люди, сохранившие это качество в большей или меньшей мере. Не так уж, впрочем, и редко – один на каждые десять – двадцать тысяч. Такие люди могут осуществлять связь между временами.

Он повертел в руках бокал, задумчиво глядя сквозь него. Потом поднял глаза на Сергея и спросил:

– Ты знаешь, кто такие медиумы?

– Только в общих чертах. Вроде бы они могут вызывать духов умерших людей и общаться с ними. Но, насколько я знаю, там сильно попахивает шарлатанством.

Мишель кивнул и ухмыльнулся:

– Да, все верно, это расхожее представление о медиумах. Большинство из них действительно шарлатаны. Но не все. Те, кто действительно что-то умеет, уверены, что и вправду общаются с духами давно умерших, хотя на самом деле это не так. В действительности они обладают способностью улавливать связи, о которых я тебе только что говорил, и проникать сквозь время. С тем, кто обратился в прах, уже нельзя поговорить, как нельзя вырастить новое дерево из вот этого листка бумаги. – Мишель подбросил вверх один из листков, лежащих на столе, и тот медленно опустился на ковер.– Но это вполне можно сделать с еще живым человеком. Ты, например, можешь собрать сколько угодно медиумов и экстрасенсов около гроба Наполеона, но ты не услышишь ни слова от мощей, лежащих в саркофаге. Но вполне реально найти точку пересечения, допустим, с тысяча восемьсот одиннадцатым годом и побеседовать с, тогда еще живым, императором.

– Постойте, вы хотите сказать, что медиумы действительно проникают каким-то образом в прошлое и общаются с тогда еще живыми людьми?

Девалье молча кивнул.

– Но как такое может быть?!

– Очень даже просто. Для этого не нужно сколь-нибудь ощутимых энергетических затрат. Дело лишь в природных способностях и тренировке. Те из медиумов, кто пытается постичь суть этого явления, как они себе его представляют, достигают вполне внушительных результатов. Но все они действуют исключительно интуитивно, не понимая того, что происходит на самом деле. И, естественно, перемещаются во времени ни они сами, а лишь их сознание. Это явление сродни телепатии, с той лишь разницей, что людей, участвующих в подобном сеансе, разделяет не расстояние, а время. И зачастую, многие и многие века.

Девалье сделал небольшой глоток из своего бокала и продолжил:

– Но речь, Сергей, сейчас не о них. Как я уже сказал, с такими способностями люди рождаются не так уж и редко. Есть еще кое-что. Примерно раз в двадцать, а то и в тридцать лет, рождаются люди с гораздо более сильными способностями. Они способны не только ощущать связи между временами, но и следовать по этим тончайшим нитям, физически переходя из одного времени в другое. При наличии подобных природных способностей управлять ими вполне можно научиться. Но иногда перемещение сквозь время возможно и для совершенно неподготовленного человека. Например, если с другой стороны находится кто-то, тоже обладающий такими же способностями. И этот кто-то оказывается, ну скажем, в критической ситуации. Дело в том, что не только время действует на... назовем их таймдайверами... но и они воздействуют на время. В момент стресса такой человек оказывает сильное влияние на связи в точках соприкосновения временных потоков, излучая что-то типа специфических волн, и, если на другом конце находится такой же... таймдайвер, то он, «перехватив» этот волновой сигнал, может легко переместиться по нему в другое время, как по мосту. Именно это с тобой и произошло.

– Вы хотите сказать, что я...

– Да, Сергей, ты – таймдайвер. То есть, человек способный ходить сквозь время без каких-то особых машин времени и тому подобной ерунды, – совершенно серьезно ответил Мишель, спокойно глядя на Сергея, в ожидании его реакции на услышанное.

– Трудно во все это поверить. Но как же, в таком случае, я попал обратно?

– Понимаешь, ты как бы приписан к тому времени, где родился. Это как сигнальный маячок. Когда там, куда ты попал, стрессовая ситуация исчезает, постепенно ослабевают и связующие эти участки времени нити и твое время как бы всасывает тебя обратно.

Воцарилась долгая тишина. Сергей обхватил пальцами голову, которая, казалось, сейчас разойдется по швам, пытаясь переварить свалившуюся на нее информацию.

– Я бы не прочь еще выпить, если вы, то есть ты, не возражаешь, – наконец произнес он, подняв голову и посмотрев на Девалье.

– Валяй, – ответил тот – где бар, ты уже знаешь.

Гардин поднялся, неуверенной походкой подошел ко все еще открытому бару, налил себе в бокал не жалея коньяка и залпом выпил. Сразу же налил еще и медленно вернулся в свое кресло. Девалье не проронил ни слова, невозмутимо наблюдая за манипуляциями Сергея.

– Я слушаю дальше, – наконец произнес тот.

– Дальше? – слегка приподнял брови Мишель – А это собственно все. Ты хотел узнать, что с тобой произошло и я, мне кажется, объяснил. Чего ты еще ждешь?

– Я хочу знать, что мне со всем этим делать?

– А вот это ты должен решить сам. Я представляю здесь комитет по урегулированию временны́х конфликтов. Мы всегда рады, когда в наши ряды вливается новый сотрудник. – Он слегка наклонил голову, как бы отвесив церемониальный поклон. – Или можешь просто забыть о нашем разговоре и вернуться к себе домой. В конце концов, ты получил ответы на свои вопросы.

– Забыть, как же... – Сергей нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла – Это не так-то просто. А если со мной опять произойдет что-то подобное?

Мишель развел руками.

– Ну, в этом-то ты можешь не сомневаться. Произойдет обязательно. Рано или поздно.

– И что, от этого никак нельзя избавиться?

– Увы, – покачал головой Девалье, разведя руки в стороны.

– Но я совершенно не собираюсь менять свою жизнь из-за того, что меня угораздило родиться с какими-то непонятными способностями! Жил же я без них столько лет, проживу и дальше!

– Боюсь, что теперь, когда ты знаешь обо всем, это будет уже не так-то просто. Изначально таймдайверы находятся в своеобразном спящем режиме. Способности проявляются у всех по-разному. Я имею ввиду, в разное время. У кого-то в детстве, у кого-то в более позднем возрасте. У кого-то они вообще не дают о себе знать – и такое бывает. Однако, если эти способности проявились, то никуда ты от них не денешься. У тебя есть всего три пути. Первый – забыть обо всем и надеяться, что как-нибудь обойдется. На мой взгляд, это самый неразумный вариант и, к тому же, небезопасный. Второй – научиться обращаться с вновь приобретенными способностями, просто чтобы обезопасить себя, после чего продолжать жить как ни в чем ни бывало. Во всяком случае, попытаться сделать это. И, наконец, третий – принять то, что ты таймдайвер и изменить свою жизнь, пользуясь новыми возможностями. А перспективы, поверь мне, открываются весьма любопытные. Но, в любом случае, выбор за тобой.

– Черт! – Сергей вскочил и заходил по комнате туда-сюда – Таймдайвер... Ну почему именно я?

– А почему бы и нет, – пожал плечами Мишель. – В конце концов, когда мы появляемся на свет, от нас мало что зависит. Лишь гораздо позже мы получаем возможность выбора своего пути. Правда, к тому времени выбор этот уже сильно ограничен.

Сергей подошел к столу и всем телом навис над сидящим за ним человеком.

– А если, все же, я откажусь? – резко спросил он.

– Ты свободен в своем выборе, как я уже сказал. Я не собираюсь тебя удерживать. Теперь ты знаешь, кто ты и волен сам распоряжаться своей судьбой.

Девалье невозмутимо взял со стола свой бокал и сделал небольшой глоток.

– Мне нужно обо всем этом хорошенько подумать, – проговорил Сергей.

Он поставил на стол бокал, который все еще держал в руке, выпрямился и посмотрел на Девалье. Тот сидел в своем кресле, слегка развалившись, и спокойно смотрел на Сергея.

– Я не требую от тебя моментального ответа, – сказал он. – Прекрасно понимаю, что все это для тебя, как снег на голову. Подумай обо всем и возвращайся. Уверен, что ты сделаешь правильный выбор.

Гардин кивнул Девалье и, повернувшись, быстро вышел из комнаты.

Девалье лишь грустно улыбнулся, глядя на удаляющуюся фигуру. Спокойно допив содержимое своего бокала, он взял с полки одну из книг в старой потрескавшейся обложке и углубился в чтение.

Сергей сбежал по ступеням и потянул за ручку двери. Дверь мягко открылась и он оказался на крыльце, щедро залитом красным светом уходящего солнца. Гардин считал, что с момента его появления возле этого дома минул всего час, от силы два, но оказалось, что он провел в гостях почти весь день. Длинные тени уже почти слились с асфальтом и были едва различимы.

Вокруг все было по-прежнему. Дома не рассыпались на отдельные кирпичики, деревья продолжали тихонько перешептываться, обдуваемые легким ветерком. Где-то почти бесшумно проносились машины и спешили по своим делам пешеходы. Высоко в небе медленно проплыли огни идущего на посадку самолета. Самый обычный, ничем не примечательный вечер. А чего он, собственно, ждал? Что все перевернется с ног на голову от того, что он узнал? Сергей поддал ногой маленький камень, попавшийся на дороге, будто это именно он был виновником всего, что с ним произошло.

Сев в машину, он несколько минут неподвижно сидел, пытаясь унять дрожь в пальцах. Подобное волнение было совершенно ему несвойственно и от этого раздражало еще больше. В конце концов, взяв себя в руки, он завел двигатель и, быстро набирая скорость, направился в сторону автомагистрали.

Выпитое немного давало о себе знать. В голове слегка шумело, но лишь слегка. Обычно Гардин не садился за руль, если перед этим пил что-то более крепкое, чем бокал пива – это правилами было разрешено. Да и не в правилах дело. Просто так уж он для себя решил и всегда этого решения придерживался. Сегодня случай был особый и Сергей от всего сердца надеялся, что один раз уж как-нибудь обойдется. Да и машин в это время на дороге должно быть не много.

Сергей ехал по направлению к дому, погруженный в свои мысли. Независимо от своего желания, он вновь и вновь возвращался к тому, о чем рассказал ему Мишель. Во все это верилось с трудом, но ведь с ним-то все произошло на самом деле. И шрам, оставшийся на левой руке, был явным тому подтверждением.

Гардин уже давно успокоился и теперь пытался прислушаться к себе, чтобы понять, от чего он так разозлился. От того, что узнал о своих способностях, о которых даже не подозревал или от того, что кто-то все решил за него, не только не спросив самого Сергея, но и, практически, не оставив ему выбора. С другой стороны, возможности, которые могли перед ним открыться, он даже не мог себе вообразить. В какой-то момент он даже подумал о том, мол, не вернуться ли к Девалье и не оговорить ли с ним снова обо всем, но Гардин отогнал эту мысль, как назойливую муху.

Автомагистраль была абсолютно пустой. Гардин любил ездить по бельгийским дорогам поздно вечером. Машин было гораздо меньше, чем в такое же время в Германии или в той же Голландии, где автомобильные пробки, казалось, не переводились вовсе. Фары освещали шоссе далеко впереди машины, щедро поливая все ярким голубым светом. Хотя иллюминация на бельгийских дорогах позволяет ездить вообще с выключенными фарами. Все магистрали освещаются большими желтыми фонарями и все видно, как днем. После Бельгии, въезжая в Германию, словно проваливаешься в черную дыру. Сергей ни как не мог понять, от куда у такого небольшого и не самого богатого государства столько лишних денег, чтобы постоянно освещать свои автострады. Просто уму не постижимо.

«А, пропади оно все пропадом!» – в сердцах подумал Сергей и сильней нажал на акселератор. Дорожные столбики замелькали все быстрее. Они всегда ассоциировались у него со временем, которое безвозвратно убегает назад секунда за секундой. А его машина – это секундная стрелка, бегущая по кругу.

«Время, время... Опять время...», – подумал Гардин – «Никуда от него не деться». Мысли его, словно послужили незримым толчком. В ногах появилось уже знакомое покалывание. Сергей не стал ничего предпринимать. Он уже давно окончательно успокоился и был в состоянии бесстрастно оценить свалившуюся на него информацию. Если бы он мог заглянуть в себя поглубже, то удивился бы, увидев, что основное чувство, владеющее сейчас им, было не страх и даже не злость, а самое обычное любопытство.

Покалывание все усиливалось. Сергей практически не сомневался, что за этим последует. Он весь подобрался в ожидании того, что должно произойти, и стал ждать.

11

Ждать пришлось не долго. Но как Гардин ни готовился, переход все равно произошел внезапно. Вот он еще на ярко освещенной автомагистрали, а в следующее мгновение уже мчится вниз по крутому, почти вертикальному травянистому склону. Машина неуправляема, тормозить бесполезно, так как ее тут же начинает раскручивать. А развернись автомобиль боком, ни что не удержит ее на колесах – кубарем покатится вниз. Так что, Сергею ничего другого не оставалось, как вцепившись обеими руками в руль, пытаться удержать машину прямо по склону.

То небольшое количество алкоголя, которое еще оставалось в его организме, выветрилось, как по мановению волшебной палочки. «Хорошо хоть деревьев нет, а то бы прокатился... А так, даже интересно» – мелькнуло у него в голове – «почти американские горки».

Привычка пользоваться ремнем безопасности оказалась очень кстати. В том смысле, что если бы не ремень, Сергей уже давно бы вылетел из машины, пробив головой крышу, так его швыряло из стороны в сторону. Одно утешало – такой уклон не мог длиться бесконечно. И Гардин очень надеялся, что закончится он какой-никакой, но дорогой или, на худой конец, полем, а не, скажем, стеной дома или пропастью, что было бы уж совсем обидно.

Здесь не наступила еще ночь, а лишь глубокий сумрак, и дорогу, вернее бездорожье, по которому неслась машина, пусть недостаточно хорошо, но все же можно было разглядеть. Просто краски сильно притушены, словно в телевизоре почти до предела уменьшили яркость и цветность. Свет фар, метавшийся вместе с машиной вверх-вниз и из стороны в сторону, выхватывал из полумрака то покрытую невысокой травой гору, то бесконечную черноту над ней. В такой момент Сергею казалось, что колеса отрываются от земли, и он летит в пустоту. Но мгновением позже в поле зрения яркого луча снова появлялся склон, которому, казалось, не будет конца. Один раз полоска света выхватила из темноты насмерть перепуганного зайца. Маленький серый комок несколько секунд несся перед машиной в свете фар, как бы показывая дорогу, прежде чем свернул в сторону с пути несущегося со всей дури железного монстра.

Спуск продолжался вряд ли дольше нескольких минут, хотя Гардину и показалось, что тот длился целую вечность. Но вот гора стала более пологой, и скорость удалось сбросить до минимума. Еще несколько метров и автомобиль окончательно замер. Минут пять Сергей не решался пошевелиться. Все думал, что машина снова сорвется с места и понесется дальше по бесконечному склону. Но та никуда больше нестись не собиралась и вела себя совершенно спокойно, довольно урча мотором, словно конь, который отбегался вволю на свободе и теперь отдыхал.

Сергей выключил двигатель и, кряхтя, выбрался наружу, чтобы оценить ущерб от столь скоростного спуска. Машину по выходу из больницы он одолжил на несколько дней у Николая, и совсем не хотелось разбить ее в хлам. «Бобов меня точно убьет – печально подумал Гардин – А, ладно, свои люди – сочтемся».

Слава богу, в багажнике нашелся мощный галогенный фонарь. Убедившись, что аккумулятор фонаря почти полный, Сергей приступил к осмотру. На удивление, потери были не столь велики, как ему показалось вначале. Всего несколько вмятин на правом крыле и двери да капот слегка помяло. Многочисленные же царапины можно в расчет не брать. Правда, вот, задний бампер болтался лишь на честном слове. Гардин внимательно осмотрел его и понял, что подручными средствами тут никак не справиться. Вздохнув, он оторвал бампер совсем и кое-как уложил на заднее сиденье машины.

«Починю, как домой попаду», – сказал он сам себе.

Выключив фонарь, Сергей выпрямился и лишь теперь огляделся по сторонам. Ночь уже практически вступила в свои права, но кое-что еще было видно. Вокруг, насколько хватало глаз, вдаль уходили пригорки, поросшие низкой травой. Дорогу, или что-то подобное в этой темноте, конечно, уже не разглядеть. Ехать же наобум являлось чистым самоубийством. Теперь, когда коньяк выветрился окончательно, Сергей это прекрасно понимал. И как он только мог продолжать нестись по магистрали на полной скорости, зная, что вот, прямо сейчас ему, возможно, предстоит переход? А если бы это оказалась не гора, покрытая травой, а, скажем, подвал, как в прошлый раз? Или самый обычный лес? Да его бы просто о стену или о дерево размазало и поминай как звали.

«Таймдайвер хренов» – зло подумал Гардин, в сердцах пнув колесо.

Ночевать, в машине, не хотелось совершенно. Ничего не оставалось, как пойти и попытаться отыскать дорогу. Машину, к сожалению, придется оставить пока тут, но другого выбора не было. Фонарь Сергей взял с собой. Кой-какие мелочи побросал в небольшую спортивную сумку, которую повесил за спину, перекинув через плечо. Бросив последний, полный сожаления, взгляд на своего железного коня, Сергей медленно сделал несколько шагов и остановился, не зная куда, собственно, теперь податься. Выбора, вообще-то, особого у него не было. Ну не в гору же, в самом деле, опять забираться, если только что с нее спустился. Сергей осмотрелся в поисках хоть какого-нибудь ориентира. Но вокруг было темно, хоть глаз выколи. Хотя нет, небо было просто усыпано звездами, как манкой.

«Все лучше, чем ничего» – Подумал Гардин, вглядываясь в россыпь над головой. Звезд было непривычно много. В городе, даже если найти укромный уголок, чтобы туда не доставал свет уличных фонарей, все равно не увидеть такого количества белых, голубых, красных или даже переливающихся всеми цветами радуги точек. Но Полярная звезда все же находилась на своем месте, как ей и положено. Сергей нашел ее сразу. На нее и решено было идти – хоть какой-то знакомый ориентир в этом мире. Да и машину потом будет легче отыскать.

Особое удовольствие доставляло то, что вела Полярная звезда именно от горы, а не к ней. Это совпадало с желаниями самого Сергея, и он легко зашагал по траве, время от времени поглядывая вверх и проверяя, не сбился ли с пути. Он не задумывался над тем, куда приведет его дорога. Вернее, даже не дорога, а звезда. Так как никакой дороги, собственно, не наблюдалось. Ничего, куда-нибудь, да выведет. Он надеялся, что раз уж выбросило его именно в это место, то не просто так.

Двигаться пришлось по невысоким холмам, иногда взбираясь на них, иногда обходя по ложбинам. Вокруг все та же невысокая трава. Все чаще и чаще попадались заросли кустов. Изредка можно было разглядеть отдельные деревья, венчающие то один, то другой холм.

Ночь оказалась достаточно теплой, чтобы не мерзнуть в легкой кожаной куртке, накинутой на рубашку. Ступая по упругой почве, Сергей с наслаждением вдыхал запах травы и цветов. К этому чистому аромату не примешивалось ни капли цивилизации, в худшем смысле этого слова. Почти девственный мир, не знавший ни запаха бензина, ни прочих благ технократии, победившей разум. Тут человек был еще не царем природы, а ее младшим братом и даже не помышлял о том, чтобы силой вырывать у нее какие-то милости.

Погруженный в свои мысли Сергей не заметил, как за очередным холмом оказался на опушке леса. Вдоль кромки деревьев даже в темноте можно было разглядеть достаточно широкую дорогу, расходившуюся в обе стороны и теряющуюся в ближайших холмах. Думать над тем, куда же теперь идти, сил у Гардина уже не оставалось. По его прикидке находился в пути он часа три. Отмахав за это время приличное расстояние, Сергей хотел лишь одного – свалиться под какое-нибудь дерево или куст и проспать оставшуюся часть ночи. Что сразу же и сделал, зайдя под своды деревьев и найдя более-менее подходящее место. Это оказалось довольно вместительное углубление между корнями могучего платана, заваленное листьями. Ложе выглядело вполне подходящим и Сергей, стянув через голову сумку и положив ее себе под голову, тут же с удовольствием растянулся на мягкой пахнущей осенью и опавшей листвой постели. Через несколько секунд он уже крепко и безмятежно спал.

Разбудили Гардина громкие голоса, которые раздавались всего в каких-то пяти метрах от его лежбища. Сергею понадобилось несколько секунд на то, чтобы вспомнить, где находится, после чего он очень осторожно выглянул, стараясь разглядеть говоривших и при этом, по возможности, остаться незамеченным.

На дороге, недалеко от того места, где лежал Сергей, стояли четыре человека. Ближе всех к Сергею находился высокий крепкий мужчина, который громко говорил, обращаясь к своим спутникам. На вид ему было лет сорок. Из-под темно-серого плаща, накинутого на плечи, виднелись лишь сапоги и острие длинного меча, висевшего на поясе. Весь его облик и манера держаться говорили о том, что распоряжаться другими людьми ему не в новинку. Гардин определил его для себя как старшего в этой четверке. Мужчина стоял вполоборота к Сергею и тому было хорошо видно суровое сосредоточенное лицо говорившего. Троих других мужчин Сергей мог рассмотреть лишь со спины и выглядели они как близнецы-братья. Все трое невысокие, коренастые, в одинаковых легких кольчугах и шлемах. У двоих на поясе висели небольшие тонкие мечи, а у третьего длинный кинжал или нож и тяжелый боевой топор.

Сергею было слышно каждое слово.

– Готфрида будем ждать здесь. Удобнее места для засады не придумать...

Высокий говорил короткими, рубленными фразами почти безо всякой интонации. Услышав знакомое имя, Сергей буквально обратился в слух, стараясь не пропустить ничего из сказанного.

– ...он появится со своими людьми через день – полтора. Времени вполне достаточно, чтобы подготовиться к встрече. Роберт, – обратился говоривший к одному из своих спутников, вооруженному топором, – разместишь своих лучников в заброшенной крепости. Другой дороги у Готфрида нет, он обязательно пройдет под ее стенами. Твоя задача обстрелять его отряд и привлечь к себе внимание. Я его знаю, он обязательно в бой ввяжется. Не подпускай его к крепости слишком близко. Старайся удержать на расстоянии. Когда увидишь, что все его внимание обращено на тебя, выбросишь на башне синий флаг. Вы двое – он слегка повернул голову к другим воинам – расположите своих людей в лесу, прямо напротив крепости. Как только завяжется схватка, и Готфрид бросится на Роберта, будьте начеку. Увидите флаг на башне – сразу же бейте ему в спину. Будьте осторожны. Готфрид – опытный воин и так просто его не проведешь. Он чертовски хитер и я не надеюсь, что вам удастся с ним сладить. Ваша задача вымотать его. Я же расположусь за этими холмами – воин указал рукой в направлении, откуда пришел накануне Сергей – когда люди Готфрида начнут выдыхаться, ты, Роберт, выбросишь на башне красный флаг или горящий факел, если будет уже темно. Это послужит мне сигналом. Я тут же появлюсь со свежими силами, и мы раздавим, наконец, этого герцога. Задача всем ясна? Тогда снимайте лагерь и по местам. Времени, как я уже сказал, достаточно, но слишком медлить не стоит.