Текст книги "Цена бессмертия (сборник)"

Автор книги: Игорь Гетманский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Так точно, сэр.

– Я ухожу. Через полчаса или через час буду на космодроме. Извести о своем отбытии мистера Остина, стартуй и лети к Ланцелотту. По прибытии стыкуйся с ним и жди меня.

Ланцелоттом я называл свой маленький частный звездолет и так же обращался и к его бортовому компьютеру. Торнадо знал это.

– Он предупрежден? – деловито спросил кибер. Само собой, он имел в виду бортовой компьютер. Торнадо была хорошо известна бдительность и защитная агрессивность электронного Ланцелотта. Тот вполне успешно мог противодействовать несанкционированному присоединению любого механизма к фюзеляжу звездолета.

– С нетерпением тебя ожидает, – улыбнулся я. – Вам ведь есть что вспомнить. Охрану космодрома я предупредил тоже. Она не будет тебе препятствовать. До встречи.

– До встречи, мистер Рочерс.

Я помахал ему, развернулся и направился к машине. И, пройдя несколько шагов, услышал, как у здания Музея взревели реактивные двигатели. Я обернулся: Торнадо стремительно поднимался в воздух. Из–за его спины в брусчатку площади били две длинные упругие струи ослепительно желтого огня. Потом они стали короче и толще, а Торнадо на секунду завис над Музеем, опрокинулся на спину и головой вперед понесся по направлению к космодрому.

Одно дело было сделано.

Усевшись за руль, я завел мотор и надиктовал мобильнику номер Ричарда Томпсона.

Давненько я не называл эти цифры. А ведь было время, когда я и Ричард частенько встречались в кафе возле здания «оборонки» и вспоминали наши приключения на Пифоне. Он был моим хорошим другом, но даже хорошие друзья отдаляются под разделяющим напором дел, если дела у каждого – свои.

Ричард и я занимались различными работами на Земле и поэтому отдалились друг от друга. Но теперь я набирал его номер, потому что мы снова должны были действовать вместе, как тогда, на планете Пифон. У нас снова появилось общее дело.

Во всяком случае, я так думал…

– Томпсон слушает, – раздался в трубке знакомый грубоватый голос бывшего десантного майора.

– Здравствуй, Рич.

– Дэн? – Он узнал меня сразу. И здорово обрадовался. – Наконец–то позвонил! Как ты?

По мгновенной озабоченности, на которую при вопросе сменились радостные нотки в его голосе, я понял, что он в курсе всех событий. Он подтвердил это:

– Я все знаю. Полчаса назад закончилось заседание чрезвычайной комиссии. Ты хочешь узнать результаты ее работы?

– Рич, – сказал я и услышал, что голос предательски сломался, – он похитил мою Глэдис и Лотту.

Я прекрасно знал, что для него это не новость. И все–таки почему–то произнес эту фразу. Пожаловался, как десять минут назад жаловался Торнадо. И понял, что Грегори Рут доконал меня окончательно. И вряд ли я справлюсь один со всем тем, что наметил, если Ричард откажет мне в просьбе.

– Мы вернем их, Дэн, – твердо сказал он. – Даже и не думай о другом исходе. Мы вернем их…

– Что известно о положении на Рамзесе–2?

– Пока ничего. Связи по–прежнему нет. Но…

– Я так и думал, – глухо прокомментировал я. Ричард не обратил на мои слова внимания.

– …К планете направлена эскадра «звездных десантов», – продолжал он. – Она будет там через восемь часов… Не волнуйся, Дэн. Уже запущены все механизмы противодействия Грегори Руту.

– Какие механизмы? – осведомился я. И изо всех сил при этом старался, чтобы вопрос не прозвучал язвительно. Ричард ничего не заметил.

– Сейчас на сетевых гипергенераторах всех планет Галактического Союза ведутся работы по уменьшению пропускной способности ГКС в тысячи раз. Рут уже не сможет перемещаться по Сети. Он не влезет в нее. Он останется там, где его застанет преобразование, то есть на сервере заводского киберкомплекса Рамзеса–2.

То, что они делали, было интересным. Я решил узнать подробности.

– А если он попробует передавать себя по частям?

– На этот случай мы запустили в ГКС специальный вирус. Назвали его «АнтиРут». – Я услышал, как Ричард хмыкнул. – Через несколько часов им будут заражены все компьютеры, подключенные к сети. «АнтиРут» отслеживает появление на узле программ, которые моделируют работу нейронов человеческого мозга. Такие программы имеют специфические признаки, и их идентификация вирусом мгновенна и однозначна. Как только кусочек Рута появится на каком–нибудь компьютере, «АнтиРут» его разрушит.

– И ты думаешь, этот электронный монстр не сможет найти защиту?

– Почему? Сможет, конечно, – беспечно ответил Ричард Томпсон. – Я уверен, он сумеет защитить себя. «АнтиРут» очень скоро впрыгнет на сервер Рамзеса–2 и вцепится в мозг нашего злодея. Здесь–то Рут и схватит его. Хорошенько изучит и создаст антивирус. И направит свою работу в сеть. Но через некоторое время к нему прискачет «АнтиРут–2», модифицированный клон своего предшественника. Потом – «АнтиРут–3» и так далее. – Он снова хмыкнул. – Это будет уже хакерская война, Дэн. С инициативой у хакеров Земной Системы. Чтобы расчистить себе путь, Рут будет вынужден непрестанно воевать с нашими сетевыми вирусами. В конце концов он плюнет и оставит попытки залезть в Сеть. – Ричард хмыкнул в третий раз. Только уже не насмешливо, а скорее победоносно. И я отметил про себя, что раньше не замечал у бывшего майора привычки хмыкать с различными интонациями. Работа в Генеральном штабе явно не улучшала его манер.

– Вы придумали отличную вещь, – похвалил я его. И без паузы попросил: – Ричард, дай мне пространственный преобразователь.

– Что? – не понял он.

– Дай мне один генератор Рочерса–старшего, – терпеливо повторил я свою просьбу. – Ты же распоряжаешься их размещением и использованием.

– Ты что, сбрендил? – упавшим голосом спросил он.

– Может быть, – спокойно ответил я. – Но в таком случае мне нужна помощь специалиста по эксплуатации генератора. А то я, не приведи господь, использую его не так и разнесу пару обитаемых планет Галактического Союза. Ты должен полететь с нами третьим.

Он уже понял, что я задумал и что от него хочу. Но не возмутился, а тихо сказал:

– Так… Ты, я понимаю, первый. Я – третий. А кто второй?

– Ты его отлично знаешь, Рич. Второй – Торнадо.

И тут он наконец взорвался:

– Идиот! Флибустьер хренов! Самый умный, да?! Самый крутой! Вспомнил свои подвиги на Пифоне! Но на Пифоне складывалась совершенно иная ситуация! Там никого, кроме нас и заложников, не было! Мы действовали вдвоем, потому что не могли действовать иначе! А теперь!.. – Он возмущенно зарычал и гаркнул: – Да на хрен ты нужен со своим Торнадо, когда задействованы все боевые активы Земной Системы!

Я был готов к этому взрыву, я ждал его. И поэтому заорал в ответ:

– Ты говоришь, активы?! Да это не активы, а чистой воды пассивы! То, что ты мне рассказал, – никому не нужный бред! «Мы выдавили Рута из Сети!» Да он клал на вашу Сеть! Ты слушал на заседании Гриппа, слушал? Рут – сумасшедший. Он не хочет использовать неограниченные возможности электронного существования – ни для накопления знаний, ни для творчества, ни для созидания! Он хочет убивать! А это можно делать только в реале! Сеть он уже использовал на все сто – так, как ему было нужно! Он захватил киберзавод с персоналом и генератор. У него теперь есть тело, оружие и небольшая армия киберов в придачу! И заложники! И, я уверен, транспортный звездолет! Ведь на Рамзесе–2 не могло не быть транспортника! Ведь так?

– Не ори, – угрюмо сказал Ричард Томпсон, уже не пытаясь взять криком. Он умел быстро брать себя в руки. – Есть там транспортник. Но дело не в этом! – снова слегка повысил он голос. – Ты же не дослушал меня!..

– Не–ет! – продолжал орать я. – Послушай ты, потому что я знаю, что вы там напридумывали! Вы послали корабли к Рамзесу–2, они зависнут над планетой, наведут на Рута все бортовые стволы и приведут в готовность пару генераторов пространственных преобразований. И Земная Система вступит в переговоры с этим электронным ублюдком. Правильно?

– Правильно, – буркнул Ричард. И, к моему удивлению, больше ничего не сказал. А что он мог сказать, когда я выложил перед ним его же козырную карту? Последнюю карту, больше у него на руках ничего не было.

– Молодцы! – злой ехидной выдавил я. – И что? Вы же совершенно не контролируете ситуацию! Мало того, что с заложниками на руках Рут может диктовать любые условия – он, если захочет, в любой момент загрузит людей и своих киберов на транспортник и скроется в гиперпространстве. В неизвестном направлении. И вы ничем не сможете препятствовать побегу, пока Рамзес–2 защищает генератор!

Ричард в ответ только опять хмыкнул. Уже в четвертый раз. Но теперь это было очень унылое хмыканье. Растерянное.

– Но не переживай, – саркастически хмыкнул в ответ я, – он не смоется с планеты.

– Почему?

– Потому что единственное, что придает смысл существованию этого сумасшедшего, – это разборка с журналистом Рочерсом. Я думаю, об этом шла речь на заседании чрезвычайной комиссии, Макс Грипп в курсе всех психических проблем Рута.

– Да, речь об этом шла, – неохотно подтвердил Ричард. Потом немного подумал и решил сказать больше: – Ясно, что мы имеем дело с психом. Грипп начал с описания электронного Рута как невротика, но по мере изложения фактов пришел к выводу, что тот стремительно деградирует и превращается в классического параноика. Систематизированный бред ревности – вот что мучит Рута, сказал Грипп. – Он помолчал и спросил: – Но какое это имеет отношение к делу?

– Прямое, – ответил я. – Смотри, Рут никуда не денется с Рамзеса–2, пока я не окажусь в его руках…

– Постой, – сразу перебил меня Ричард. – Ты же не такой дурак, чтобы думать, что он обменяет Лотту, Глэдис Уолди и плененный персонал завода на тебя одного? Комиссия, как это тебе ни неприятно слышать, Дэн, рассматривала такой вариант, чисто теоретически…

– И к какому выводу она пришла?

– Он не пойдет на это. Он понимает, что, как только отдаст заложников и убьет тебя, ему конец. Мы сотрем его в порошок вместе с генератором и планетой.

Вывод о подобной разумности Рута сомнению не подлежал. Я вспомнил, как он ходко улепетывал от пуль мистера Принстона. Я тогда находился от него в двух шагах и сам шел ему в руки, предлагал себя в обмен на Глэдис. Но Рут не хотел умирать вместе со мной. Он выскочил из–под убийственного огня с завидной проворностью и оставил разборку с Рочерсом до следующей нашей встречи.

И это при том, отметил я, что электронная копия его мозга находилась не только в компьютере кибера, но и на сервере заводского комплекса.

Инстинкт самосохранения Рута был посильнее любых бредовых идей и даже элементарного здравого смысла…

– Я согласен, чтобы он отдал за меня только Лотту и Глэдис, – мрачно сказал я, – но мне пришло в голову кое–что получше.

– Да? – иронически осведомился Ричард. Я подумал, что он сейчас хмыкнет, но он не сделал этого. И на том спасибо. – И что же ты придумал?

– Он не будет вступать с вами в переговоры, – ответил я. – Ему ни к чему обсуждать свою проблему во всеуслышанье. Он отлично знает, что я прилечу за Глэдис и Лоттой. Он ждет меня. И я хочу использовать его «систематизированный бред» и сделать то, что не смогут сделать ни ваши корабли, ни ваши специалисты по переговорам.

Я умолк, ожидая его реакции. Но он ждал продолжения.

– Для этого, – сказал я, – мне нужен генератор пространственных преобразований. И еще напарник. – Ричард молчал, но теперь я слышал его дыхание. – Настоящий друг, на которого я всегда и во всем могу положиться. Один я не справлюсь, Рич. Кто–то должен работать у меня за спиной, пока я буду вести разборки с Рутом. А еще я здорово вымотался за последние сутки. И поэтому мне очень нужен помощник…

Я подождал, не скажет ли он что–то в ответ. Но Ричард молчал.

– И друг, – упрямо повторил я. – У меня есть на примете одна кандидатура. Честно сказать, она единственная, настоящих друзей на этом свете найти трудно… – Я запнулся. Потом сказал: – А звездолет и кибер уже готовы. Они ждут нас на космодроме, Рич.

Он молчал. Я попытался себе представить его – невысокого, серьезного, гладколицего подполковника Генерального штаба, при мундире и отутюженной сорочке, посреди большого кабинета с сотовым телефоном в руке. Но увидел кряжистого подвижного парня с обветренным лицом и веселыми пронзительно–голубыми глазами. Он был одет в форму космического десантника, стоял посреди какой–то пустынной равнины и махал мне рукой.

– У меня в подчинении двадцать человек, – ровным тоном сказал он. – Именно сейчас им требуется жесткое руководство.

– Макс Грипп считает, что у тебя команда отличных специалистов, – так же ровно ответил я. – Они знают, что делать, и справятся без тебя.

– За самовывоз генератора со склада и его несанкционированное использование меня отдадут под трибунал.

– Ты и я сделаем то, что не смогут сделать эскадра «звездных десантов» и все генераторы Галактического Союза вместе взятые. За это не судят.

– Я – официальное лицо. Сотрудник Генерального штаба. Я принимал присягу…

– Ты – мой друг. И друг Лотты. Ты присягал делу защиты жизней граждан Земной Системы. Я, Лотта, Глэдис и персонал заводского комплекса на Рамзесе–2 – и есть эти граждане.

– Что ты придумал? Как ты хочешь до него добраться? Зачем тебе генератор?

Это были те самые вопросы, ответа на которые я пока не знал. Я только чувствовал, что у меня в деле противостояния с Рутом есть преимущество перед военными силами Земной Системы. Об этом я уже Ричарду сказал. Но как использовать это преимущество – мне пока в голову не приходило. И это сейчас могло все испортить.

– Я отвечу тебе через час, – нагло соврал я. – На борту Ланцелотта. Мы слишком долго разговариваем.

Он мгновенно все понял. Но отреагировал, на удивление, спокойно:

– Ты еще ни черта не придумал, – угрюмо прогудел он. – Ты просто собираешь в кулак все силы. Все, что у тебя есть. И хочешь ввязаться в драку. Хренов флибустьер! – снова выругался он.

Я смолчал. Мне теперь нечего было сказать. Забытая в жарком споре головная боль напомнила о себе с такой силой, что я тихо застонал.

– Ты что стонешь? – тут же спросил Ричард. – Ты ранен? Мне уже доложили о заварушке возле пансиона…

– Нет, со мной все нормально, – сквозь сжатые от боли зубы процедил я. Ричард тяжело помолчал и вдруг заорал как резаный:

– Черт с тобой, сумасшедший придурок! Жди меня на космодроме через час! Но учти: без моего приказа ни ты, ни твой Торнадо, ни Ланцелотт не посмеют пошевелить и пальцем! Понял?

Мои губы–лепешки расползлись в широченной улыбке:

– Понял, командир! Так точно, сэр!

Я хотел сказать ему «спасибо, Рич» или что–нибудь еще типа «ты настоящий друг», но он уже прервал связь.

А я, не переставая улыбаться, тронул машину с места и помчался в сторону космодрома.

* * *

Мой звездолет стоял там, где ему и полагалось: на линии D, тридцатое место. Ланцелотт был красивой машиной – компактный и изящный, размером со стандартный истребитель и с уплощенным корпусом типа «амеба», он всегда радовал меня своим видом. Но только не теперь. На плоской поверхности верхней части корпуса «лицом» вниз лежала огромная фигура суперкибера и сводила благоприятное впечатление от стремительных линий фюзеляжа звездолета на нет.

Ланцелотт терпеливо выдерживал это безобразие и молчаливо держал свою ношу, слегка задрав тупой нос к небу и выставив вперед иглы метеоритных пушек.

– Мистер Рочерс, – прогрохотал Торнадо при моем приближении, – стыковка успешно произведена. Я готов к полету.

– Отлично! – бодро ответил я и открыл люк контрольной камеры.

Я вошел в небольшой уютный зал управления, и в нем тут же зажегся свет. Компьютер по имени Ланцелотт проснулся от спячки и стал поспешно выдавать на экраны мониторов таблицы с текущими параметрами различных систем корабля:

– Мистер Рочерс, бортовой компьютер класса L приветствует вас. Системы поддержания жизнеобеспечения корабля находятся в режиме временной консервации. Готовы к работе. Диагностика оборудования… – начал он свою вечную песню.

Я уселся в кресло напротив пульта управления и несколько минут внимательно слушал. Все системы работали нормально. Мой взгляд задержался на пульте, который находился прямо над системным блоком Ланцелотта. На нем располагались сенсоры управления генератором пространственных преобразований. Они не светились…

Когда–то мой отец разместил свое детище на этом звездолете. И оно вместе с Ланцелоттом досталось мне в наследство. Генератор я отдал БЗС, звездолет остался у меня. И если Ричард сумеет выполнить все мои просьбы, то сенсоры снова загорятся памятным ядовито–желтым светом…

– К звездолету приближается армейский крытый грузовик модели «Титан», – раздался в динамиках громовой голос Торнадо. – В кабине водитель и один пассажир, в кузове – генератор пространственных преобразований типа «два в одном».

Ланцелотт мгновенно включил экран внешнего обзора, и я увидел, как из ночной темноты в круг света прожекторов звездолета въезжает мощный автофургон.

– Это Ричард, – сказал я и рванулся в контрольную камеру.

То, что Торнадо дал столь подробную консультацию, меня не удивило. Он был оснащен устройством Б–10 – современной моделью дистанционного разведчика. Б–10 неизвестным мне способом сканировал любые объекты, строения и аппараты и безошибочно определял их технические характеристики и параметры, а также наличие в них биологических организмов.

Я только не понял, что скрывалось за словами «два в одном». Но спрашивать уже было поздно.

Я выскочил из звездолета. Ричард уже вылез из кабины и шел мне навстречу. Он был облачен в поношенный десантный комбинезон с майорскими знаками отличия на рукавах. От его приземистой широкоплечей фигуры исходило ощущение силы.

– Ты все тот же, Ричард, – сказал я, и мы обнялись. Он внимательно оглядел мое разбитое лицо и покачал головой:

– А вот о тебе я этого не скажу. Но ладно. – Он обернулся к молодому десантнику, который стоял у него за спиной, и представил его: – Это мой младший брат Роджер. Один бы я не справился. Из–за тебя, Дэн, я втянул парня в эту историю. – Он кивнул на объемистую длинную сумку, висевшую на плече брата. – Здесь бластеры и бронежилеты. Освободи парня от ноши.

Я принял от Роджера тяжелую сумку и вопросительно взглянул на Ричарда. Он сказал:

– Принимай груз. – И направился к машине.

Десантники открыли кузов и с огромным трудом вытащили из него объемную тяжеленную коробку. Я как можно шире открыл перед ними люк контрольной камеры…

Через несколько минут Роджер уехал, а Ричард начал колдовать над пучками кабелей в кормовом техническом отсеке. Там был установлен генератор. Я закурил и, глядя на темные до поры сенсоры управления преобразователем, спросил:

– Рич, что значат слова «два в одном»?

– Это значит, – ворчливо ответил он запыхавшимся голосом, не переставая возиться за дверью, – что я спер из арсенала БЗС не генератор Рочерса–старшего, а генератор Уокера. А он, как ты знаешь, совмещает в себе функции преобразователя и еще одного известного тебе аппарата. Поэтому и имеет неофициальное название «два в одном».

– Уокера?! – воскликнул я. Дядя Уокер, соратник и единомышленник отца… После пятнадцати лет совместной работы и создания пространственного преобразователя они расстались. И после этого Уокер до самой смерти работал над своим генератором. Я помнил его слова: «Я знал, мой мальчик, что все оставшиеся мне дни я посвящу поиску и разработке «антиоружия». Так назвал я тогда вещь, которая должна была нейтрализовать грозную силу открытий Дэниела Кристофера Рочерса…»

Он успел завершить работу и оставил после себя прибор, способный «сворачивать» в объем, равный объему биллиардного шара, любые области пространства. «Достаточно задать ему координаты и параметры объекта «свертки», – объяснял мне Уокер, – будь то кусок леса, планета или Галактика, – и через несколько секунд в твоих руках окажется голубая мерцающая сфера. В ней и будет заключена заданная область пространства».

Теперь понятно, подумал я, почему Ричард с такой уверенностью говорил: «Мы сотрем Рута в порошок вместе с планетой». Когда я услышал эти слова, они меня удивили: ведь Грегори Рут, имея в руках генератор Рочерса–старшего, был неуязвим.

Но я забыл про детище Уокера. От воздействия генератора «два в одном» Рут защититься ничем не мог.

Внезапно за дверью технического отсека раздался ровный гул, и пять из семи сенсоров панели управления генератором засветились. Ланц немедленно прокомментировал:

– Встроенное оборудование успешно инициализировано. Все системы корабля в новой конфигурации работают нормально.

Я неотрывно смотрел на ядовито–желтые сенсоры. На каждом из них светились мелкие буковки. «Ловушка» – было написано на первом. На втором – «Окно». На третьем – мелко–мелко – «Уйти, чтобы остаться». На четвертом – «Зеркало». Эти слова когда–то написал я. Они обозначали различные режимы работы генератора и говорили мне о многом. Ричарду – тоже. Он встал рядом с моим креслом и, неодобрительно прищурившись, изучал надписи.

– Уокер называл этот режим «Терминатор», – сказал он, указывая на светящийся сенсор без надписи. – Помнишь?

– Помню, – ответил я и сильно затянулся сигаретой. Генератор Уокера никогда не стоял на моем звездолете. Поэтому сенсор не был подписан. – Надо бы обозначить…

Мне почему–то было не по себе.

– Не надо. – Ричард отвернулся от пульта и направился в бытовой отсек. – Я приготовлю что–нибудь поесть и поищу в аптечке, чем можно полечить твою страшную рожу. А ты пока стартуй. И прежде всего сделай то, о чем мы договаривались: статус моих команд Торнадо и Ланцелотту должен быть для них равен статусу твоих команд.

Я немедленно отдал своим кибербойцам соответствующие распоряжения, а потом скомандовал:

– Ланц, взлетай! Курс на планету Рамзес–2. Координаты ее звезды найдешь в Звездном реестре.

Звездолет слегка завибрировал, космодром на экране внешнего обзора провалился вниз и уступил место звездной черноте. Но через несколько секунд изображение ночного неба пропало.

Мы вошли в гиперпространство.

* * *

На следующее утро Ричард разбудил меня бодрой командой: «Подъем!» Я открыл глаза и увидел, что он, гладко выбритый и свежий, как молодой фрукт, стоит у моей постели и прямо–таки пышет энергией. Чего нельзя было сказать обо мне. Чувствовал я себя, правда, лучше, чем вчера. На сон грядущий Ричард накачал меня какими–то препаратами и намазал лицо заживляющим кремом. Голова не болела, губы обрели нормальную форму, я мог улыбаться без боли. Но на душе было препогано. События вчерашнего дня к бодрой уверенности не располагали.

– Зарядку можешь не делать, – милостиво разрешил подполковник Томпсон. – Тебе сейчас вредно резко двигаться. Но – вставай и приводи себя в порядок. Через шесть часов мы будем у Рамзеса–2, и нам надо еще многое обсудить.

Спустя полчаса мы сидели в рубке управления и пили кофе. Ричард задумчиво посмотрел на меня и спросил:

– У тебя появились какие–нибудь соображения, как нам действовать против Рута?

– Я не знаю расклада сил, – ушел я от ответа. – Ведь около Рамзеса–2 теперь крутятся корабли десанта. Ты сначала расскажи о плане их действий.

– Их действия таковы, как ты вчера описал. По существу, плана никакого нет. Командир эскадры и специалисты по переговорам действуют по обстановке. Пока ты спал, я связался с флагманом и узнал что мог. Корабли вышли из гиперпространства в ста тысячах километров от поверхности Рамзеса–2 и так и остались на той черте. Рут тут же выставил против них «зеркало».

Я судорожно сглотнул, закашлялся и медленно поставил чашку на пульт управления. Ну да, конечно, «зеркало», что же еще…

Мне вдруг стало не по себе. Когда я размышлял об использовании генератора Грегори Рутом, мои умозрительные построения не вызывали сильных эмоций. Но вот теперь я знал, что Рут действует. И как бы воочию видел, как «звездные десанты» несутся в космической пустоте к планете, а перед ними разворачивается бесконечная плоскость, в которой эскадра отражается, как в зеркале. Только плоскость – вовсе не зеркало. Это – другая реальность, зеркальная вселенная. До нее в буквальном смысле можно дотронуться рукой, она осязаема. Она существует. И корабли в ней – точно такие же, что летят к Рамзесу–2. И если движение «десантов» к «зеркалу» не прекратить, если они не остановятся или не свернут в сторону, то эскадры столкнутся, разбившись каждая о свое «отражение»…

Из всех четырех режимов работы генератора Рочерса–старшего включение в режиме «зеркало» было наиболее действенным средством планетарной защиты. Рут использовал преобразователь безошибочно.

– Он остановил корабли, – продолжал Ричард, – убрал «зеркало» и предупредил, что его генератор непрерывно сканирует внутреннюю поверхность сферы заданного радиуса вокруг планеты. Как только эту поверхность пересекает материальный объект крупнее футбольного мяча, будь то метеорит или космический корабль, генератор мгновенно создает «зеркало» и… сам понимаешь, что происходит.

– И что спецы по переговорам собираются делать?

– Они попытались вступить с ним в диалог, но он ответил, что занят. «Меня атакуют ваши вирусы, – сказал он. – Я провожу время в непрестанной борьбе за жизнь, и мне некогда болтать. Сами виноваты». Это, конечно, блеф. «АнтиРуты» атакуют копию личности Рута, что располагается в памяти сервера комплекса. Но ты же знаешь, что есть как минимум еще одна копия на носителях кибера–рабочего. Этот кибер и мог бы вести переговоры. Но Рут не хочет разговаривать.

– Как я и предполагал, – счел нужным отметить я. – И, конечно, наши корабли не могут ни использовать ракеты, ни применить генераторы.

– Естественно, – ответил Ричард. – Ракеты разобьются о самое себя. А любые пространственные преобразования, созданные корабельными генераторами, нейтрализуются на поверхности сканируемой сферы преобразованием «зеркало». Такова физика детища Рочерса–старшего, я тебе об этом рассказывал.

– Да, я помню… – рассеянно сказал я. – Но ничто не сможет нейтрализовать «свертку» реальности, организуемую режимом Уокера. «Терминатором»… Ведь эскадра экипирована генераторами «два в одном»?

– Конечно. В этом, казалось бы, преимущество нашей стороны. Но оно мнимое. У Рута заложники. Прежде чем «свертывать» этого подлеца и его киберов, надо как–то отделить от них людей.

– А живы ли люди?

– Не знаю, – с досадой крякнул Ричард. – На переговорах Рут наотрез отказался отвечать на вопросы о судьбе заложников. Но зачем ему убивать?

– А разве средствами дистанционной разведки невозможно узнать, есть ли в комплексе люди и, если есть, где они содержатся?

Ричард Томпсон отрицательно покачал головой:

– С расстояния ста тысяч километров невозможно получить такую информацию. Вот если бы Рут подпустил корабли на тысячу километров, можно было бы использовать многие приборы… Хотя бы тот же самый Б–10, что у Торнадо. – Он поворошил на голове волосы и сказал: – В принципе и так ясно, где могут находиться сотрудники комплекса. Рут захватил завод по изготовлению киберов не только потому, что знал на Рамзесе–2 каждый уголок. Ему нужно производство, чтобы создать армию механических исполнителей его воли. Я уверен, что он не остановил завод и не уничтожил пленников, а продолжает делать киберов и использует захваченный персонал по назначению. Люди у него работают. Так же, как и раньше. А значит, все они находятся в заводских цехах…

– Погоди–ка, – прервал его я. У меня неожиданно возник важный вопрос. Настолько важный, что я поразился: как получилось, что ни я, ни Ричард, ни Снайдерс не задали его до сих пор? – Ты говоришь, что он создает исполнителей своей воли… Но до сих пор в своих диверсиях он использовал только киберов–рабочих. Ты хочешь сказать, что секретный завод на Рамзесе производит именно их?

Ричард отрицательно покачал головой и хотел что–то сказать, но я сразу спросил:

– Но если нет, тогда что? Каких исполнителей изготавливает себе Рут?

Ричард спокойно ответил. Не моргнув глазом:

– Именно киберов–рабочих. Ничего лучшего он себе позволить не может. Заводской комплекс должен производить некую секретную продукцию, но в настоящий момент находится на начальной стадии отладки оборудования и не может быть использован по назначению.

– Кто тебе это сказал?

– Макс Грипп. На заседании чрезвычайной комиссии.

– А что это за секретная продукция?

– Об этом знает только руководство БЗС. Еще Макс Грипп и Грегори Рут, они принимали участие в доводке оборудования. Поэтому Грипп и отправлял Рута в командировку на Рамзес–2.

– Но почему вам не сказали, что должен производить завод?

Ричард равнодушно пожал плечами. У него такой вопрос не вызвал никакого удивления.

– Секретность, Дэн. Даже сверхсекретность, если сотруднику Генерального штаба не дано об этом знать. Да и зачем, было сказано нам, говорить о том, чего нет и в помине? Завод не может производить основную продукцию – значит, нечего молоть языком.

– Логи–и–чно… – задумчиво протянул я и больше вопросов задавать не стал. Но от комментариев Ричарда у меня остался какой–то неприятный осадок. – Значит, ты говоришь, что он производит киберов–рабочих…

Я представил, как Глэдис стоит у ленты конвейера в сборочном цеху, а за спиной у нее прохаживается металлическая образина и ревет дурным голосом: «Не спать! Работать! Кто не выполнит норму – пойдет в карцер!» Картинка получилась страшноватая. Прямо военный концентрационный лагерь какой–то, подумал я, наверно, у меня все–таки стереотипное воображение…

Хотя что можно ожидать от Рута в той ситуации, которую он создал на Рамзесе–2?

– А сколько там работников? – спросил я.

– Немного. Подавляющее большинство операций совершают кибермеханизмы. Так что на заводе всего сто пятьдесят контрактников. Но генератор и сервер установлены в центре комплекса. Люди окружают их. И учитывай при этом, что цеха охраняются киберами Рута. То есть, – заключил он, – очень сложная диспозиция людей и нелюдей. Здесь, прежде чем планировать операцию спасения заложников, надо хорошенько подумать о дистанционной разведке…

Дистанционная разведка… «Вот если бы Рут подпустил корабли на тысячу километров»…

И тут меня осенило. «Так какого черта? – подумал я. – Рут подпустит меня намного ближе – вплотную. И во время сближения с ним и надо производить эту разведку!»

Я повернулся к Ричарду и спросил:

– Допустим, ты знаешь, где располагаются люди, где стоят киберы и аппаратура. И ты находишься внутри сферы, которую охраняет генератор Рута. Как ты собираешься спасать людей?

Ричард быстро посмотрел на меня и задумался. Потом сказал:

– Я думаю, надо использовать режим «Ловушка».

Я понимающе кивнул. Генератор отца в этом режиме создавал подпространство открытого типа сложной топографической конфигурации. Тот, кто попадал в это подпространство, то есть тот, вокруг кого оно создавалось, уже не мог выбраться из него самостоятельно. «Ты сделаешь несколько шагов, – объяснял мне когда–то Уокер, – и неожиданно найдешь себя в километре правее своего прежнего местоположения. Ты кинешься вперед и через пять минут спотыкливого бега по прямой увидишь, что прибежал точно на то место, откуда стартовал…»