Текст книги "Цена бессмертия (сборник)"

Автор книги: Игорь Гетманский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Он знал об этом… – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал я.

– Конечно, знал, – удрученно ответил Грипп. – Он читал отчеты о Рамзесе–2, я давал ему их. Я думаю, он даже пытался найти противоядие своими силами. Недаром он отпросился в кратковременный отпуск и, судя по рассказу Шарлотты Ньюмен, дни и ночи проводил у себя в подвале….

Снайдерс прервал его:

– Ваш сотрудник, мистер Грипп, совершил двойное преступление. Во–первых, он нарушил правила безопасности на Рамзесе–2. Это очевидно. Я уверен, что он выходил с территории завода в сельву и там и подвергся нападению организма. Персоналу заводского комплекса строжайше запрещено выходить за кордон. Этот запрет неукоснительно выполняется каждым колонистом Рамзеса–2, и все сотрудники комплекса живы и здоровы…

– Грегори никогда не отличался дисциплинированностью, – чуть ли не виновато сказал Макс Грипп. – Он был хорошим ученым, очень любознательным и дотошным…

– И второе, – продолжал Снайдерс. – По прибытии на Землю он скрыл от санитарного контроля свое заболевание. Но ведь прекрасно знал, чем все кончится. И что тварь вылезет из его тела, под угрозой окажутся жизни других людей… Хоть бы подумал о жене! – возмущенно закончил он.

Макс Грипп характерным жестом потер переносицу и сказал:

– Теперь бог ему судия…

– Вообще, профессор, – снова начал Снайдерс, – с вашим Грегори Рутом, похоже, не все чисто. Пока вас не было, мистер Рочерс припомнил некоторые факты, которые бросают совершенно другой свет на всю эту историю. Нам нужно это хорошенько обсудить, прежде чем докладывать результаты осмотра места происшествия начальству.

– Какие факты? – Грипп с тревогой посмотрел на меня.

Но Снайдерс не дал мне ответить.

– Дэниел, – обратился он ко мне, – вы нам больше не нужны. Профессор, у вас есть к Рочерсу какие–нибудь вопросы?

– Пожалуй, нет. Кроме того, который я только что задал.

– Я отвечу вам на него. Мистер Рочерс, вы свободны. И спасибо вам за помощь.

Я был благодарен полковнику за то, что он столь решительно выдворял меня из гостиной. Помочь я действительно ничем больше не мог, мое собственное любопытство было удовлетворено в полной мере, а усталость и боль с каждой минутой только усиливались. Я поднялся с дивана и, пролепетав слова прощания, поплелся прочь. На пороге остановился и спросил:

– Профессор, когда я смогу навестить Лотту?

– Хорошенько выспитесь и приезжайте в госпиталь. Вас пропустят в любое время, я распоряжусь, – сказал он. Я молча кивнул и покинул гостиную.

Открыв дверь на улицу, я зажмурился от яркого света прожекторов. Они били с бронетранспортера, на котором прибыла команда Снайдерса. За границей света маячили фигуры солдат, оцепивших владение Грегори Рута. Я зашагал по газону к автомобилю и обратил внимание, что трава выглядит так, как будто по ней прошлась огромная расческа в сторону дома.

Я оглянулся и посмотрел на нижнюю часть стены особняка. Щели воздухозаборников кондиционеров подвала были забиты кучами осенней листвы. Через эти щели черная воронка пространственного преобразователя засасывала воздух с улицы. И, судя по примятости газона, в те роковые четыре с половиной минуты работы генератора с Рамзеса–2 на улице возле дома было не менее страшно, чем в подвале…

Забравшись в автомобиль и ожидая, пока прогреется мотор, я устало облокотился о руль. И подумал о том, что хорошо бы включить бортовой компьютер. В моем состоянии такая осторожность не помешала бы. Не вмешиваясь в процесс управления автомобилем, компьютер брал на себя роль контролера безопасности передвижения. Он подключался к сети ГКС, через нее выходил на связь со спутником и через него наблюдал за своей машиной и обстановкой на дороге. Данные такого наблюдения соотносились с данными от встроенных в автомобиль видеокамер и контрольных приборов. Компьютер самовольно перехватывал управление при сочетании двух обстоятельств – при возникновении аварийной ситуации на дороге и неадекватной реакции водителя на создавшуюся обстановку.

Я не любил включать контроллер. И почти никогда этого не делал. Потому что привык думать о себе как о классном водителе, хотя никто и никогда меня так не называл, да и сам я в собственном мастерстве автогонщика как–то не имел случая убедиться. Но если я не классный гонщик, то кто осудит меня за маленькое самоуверенное заблуждение? У каждого человека есть свои слабости…

Я улыбнулся собственным мыслям, тронул автомобиль с места и включил компьютер. Панель управления украсилась еще одним светящимся квадратиком – заработал дисплей контроллера. По нему тут же поплыли ряды цифр, которые мне никогда ни о чем не говорили…

Через двадцать минут неторопливого верчения по пустым улицам мегаполиса я выехал на хорошо освещенную широкую магистраль и прибавил ходу. Мне предстояло проехать по ней километра полтора, потом она упиралась в набережную, там – поворот направо, и я почти дома.

Автомобиль легко набрал скорость, стрелка спидометра резко скакнула вверх. В полуоткрытом окне загудел ветер. Дождь прекратился, я прекрасно видел дорогу впереди, она была пуста. Через минуту вдалеке показалась чугунная ограда набережной. Сбрасывая скорость перед предстоящим поворотом, я нажал на тормоз.

И в этот момент сделал одно открытие и выслушал одну новость.

Открытие состояло в том, что педаль тормоза оказалась заблокирована. Я жал на нее изо всех сил, но, послушная мне минуту назад, она превратилась в бесчувственную неподвижную колодку. Это была дикая, необъяснимая нелепость. Такого просто не могло произойти. Один раз в жизни в моем автомобиле порвался тормозной шланг, тогда педаль тормоза просто провалилась под моей ногой, как болотная кочка. Но чтобы ее застопорило?!

Известие мне сообщил контроллер безопасности движения. В тот момент, когда я нажал на тормоз, в салоне раздался противный писк, дисплей психопатически замигал, а приятный голос из динамика приборной панели телеграфным стилем сообщил:

– Управление принято контроллером. Вам угрожает лобовое столкновение со встречным автомобилем.

Я мгновенно понял причину бесчувственности тормозной педали. Ее блокировал контроллер и подменил подачу тормозной жидкости от нажатия педали подачей электрическим насосом. Но тормозить компьютер вовсе не собирался! Черт! Он был прав на все сто: лобовое столкновение мне действительно угрожало! Впереди не было ни одной встречной машины, зато до ограды набережной оставалось каких–то тридцать метров, а мой автомобиль продолжал набирать скорость! Я еще раз судорожно вдавил ногу в педаль тормоза, она не поддалась, зато двигатель взревел смертным воем, и машина устремилась навстречу ограде так, что стрелка спидометра зашкалила.

Я еще успел рвануть руль вправо, пытаясь уйти в сторону, но он оказался заблокирован так же прочно, как и педаль тормоза.

Это было второе открытие, которому я даже не успел удивиться.

Страшный удар обещанного мне контроллером «лобового столкновения» моей машины и ограды сотряс меня до основания.

К счастью, мне не пришлось переживать собственный полет и приводнение. Я потерял сознание, прежде чем мой покореженный автомобиль завис над черными водами реки и рухнул вниз.

* * *

Сколько раз в жизни я терял сознание? Много раз. Лихому, но незадачливому парню Дэниелу Рочерсу достается в этой жизни немало. Я мог бы сказать, что даже привык к процедуре потери сознания, если в таких случаях вообще говорят о привыкании. Во всяком случае, мне кажется, что я стал впадать в бессознательное состояние – и, кстати, выходить из него – без лишней нервотрепки.

Как–то один мой знакомый – а ему в юности звезданули армейской пряжкой в висок – сказал: «Страшно не тогда, когда отключаешься, а когда не включаешься». С первой частью утверждения я полностью согласен. А со второй…

Если ты не включился, кто ж за тебя будет пугаться? Мертвым не страшно… А если пришел в себя – тихо радуйся, что имеешь возможность когда–нибудь потерять сознание хотя бы еще один раз! Поэтому, когда я прихожу в себя, я не строю страшных рож с выражением несказанных мук, а улыбаюсь мудрой улыбкой бывалого коматозника.

Вот так же и в этот раз. Когда я услышал над собой приятный женский голос, который звал меня по имени, я, не открывая глаз, улыбнулся и сказал:

– Лотта…

– Я не Лотта, – с небольшой задержкой отозвался голос. В нем слышалась усмешка.

Я еще не очень хорошо соображал, поэтому позвал еще раз:

– Глэдис…

Женщина надо мной рассмеялась и сказала:

– Ради разнообразия могли бы назвать и мужское имя, молодой человек. Открывайте глаза, вы уже в норме.

Я последовал ее совету и, сощурившись от яркого света, воззрился на хозяйку симпатичного голоса. Ею оказалась немолодая сухопарая дама с длинным лицом в зеленом одеянии парамедика. В тот момент она показалась мне самой прекрасной женщиной на свете, и я улыбнулся еще шире, теперь уже ей лично. Она охотно ответила мне тем же.

– Вас зовут Дэниел Рочерс? А я думала, в вашем удостоверении ошибка. Дон Жуан, Казанова или что–нибудь в этом роде – применительно к вам эти имена слушались бы уместнее.

– Почему вы так думаете? – все еще плавая в некоем тумане несознания, спросил я.

– После аварий типа той, в которой вы побывали, нормальные мужчины обычно зовут маму.

– Ну уж… – сказал я, окончательно приходя в себя, приподнимаясь и оглядываясь. – Вам просто попадались не мужчины – маменькины сынки.

Я лежал на жесткой кушетке в одиночной больничной палате. За окном стояла все та же дождливая ночь.

– Куда вы меня затащили? – осведомился я, ощупывая свое вновь обретенное тело. Оно было целехонько, только испытывало довольно неприятные ощущения: сырые брюки и рубашка отнимали тепло. Возле кушетки на стуле висел пиджак, с его мокрых мятых обшлагов капала вода. Я тяжело вздохнул. Он выглядел даже хуже того, в котором я вернулся из космопорта.

– Второй испорченный наряд за сутки, – пожаловался я, кивая на пиджак. Врач усмехнулась:

– На вашем месте я бы беспокоилась не об одежде, а о собственном здоровье. Вас не мутит?

Я прислушался к себе: голова слегка кружилась, но ни тошноты, ни боли я не испытывал…

– Нет, – сказал я. – Все нормально. – Помолчал и спросил: – Мне повезло?

– О да! – выразительно отозвалась она. В руках у нее оказался шприц. Она нагнулась ко мне, закатала рукав рубашки и потерла предплечье кусочком холодной мокрой ваты. Запахло спиртом. – Вы грохнулись в воду в непосредственной близости от больницы «Скорой помощи». И сейчас находитесь в ней. Мы пришли к вам на помощь через три минуты после аварии, просто дежурный увидел в окно, как вы ныряете. Патрульный вертолет дорожной полиции прибыл только через минуту после нас, они получили сигнал со спутника.

– Машина утонула?

– Еще бы! – воскликнула она. – Перед тем как автомобилю уйти под воду, кресло водителя, как и положено, катапультировалось. Если бы вы были пристегнуты, может быть, даже и не намокли бы. Но вы же, как я понимаю, любитель острых ощущений… Вы сорвались с сиденья и пошли ко дну как камень. Так что вам повезло, что мы оказались рядом… Сотрясения и переломов вы счастливо избежали. Если все–таки с головой будет что–то не так, завтра идите к врачу.

– У меня вечно с ней что–то не так, – пробормотал я. – Но все равно – спасибо за все, доктор.

Она всадила шприц мне в руку. Я зашипел от боли.

– Спокойно. Здесь все нужное для того, чтобы вы находились в тонусе в течение последующего часа. А остальное, положенное в таких случаях, мы вам уже вкололи. И, кстати, сменили повязку на руке и пластыри на лице. – Она встала и посмотрела на меня немного по–другому. – Похоже, что вы управляли автомобилем не в лучшем настроении?

Я вспомнил про лицо и осторожно потрогал пластыри на лбу и на щеках. Мне не понравился ее вопрос. Она, похоже, подозревала, что я вогнал автомобиль в воду в состоянии аффекта.

– Не беспокойтесь, – грубовато ответил я. – Лучшего настроения, чем в момент аварии, у меня еще никогда не было.

Она пожала плечами и встала:

– Теперь моя помощь вам не нужна. Я передаю вас в руки полиции. Думаю, с их помощью вы доберетесь до дома без приключений. Сержант, вы можете войти! – крикнула она в сторону двери. На пороге немедленно возник пузатый одышливый дядька с папкой в руке, облаченный в форму дорожной полиции.

Я сел на кушетке и стянул со стула пиджак. Сухопарая дама кивнула мне и вышла.

– Сержант Моррис, – представился дядька и присел рядом со мной на стул.

«Знаменательное имя!» – усмехнулся я и представился в ответ: – Дэниел Рочерс.

– Это я знаю, – озадаченно сказал толстый Моррис, тяжело сопя, и уткнулся в свою папку. – Так, мистер Рочерс, наркотиков и алкоголя в вашей крови не обнаружено. Мы навели о вас справки: вы психически и физически здоровы. – Он покосился на мою забинтованную руку, но продолжил: – Законопослушный гражданин Земной Системы. С этой стороны все у вас в порядке. Автомобиль со дна реки уже поднят и прошел первичную техническую диагностику. Прочтены записи бортового компьютера. Из них следует, что до аварии и непосредственно перед ней мотор и все системы вашего авто работали как часы…

– Как так?! – ошарашенно выдохнул я.

Он поднял на меня спокойные водянистые глазки, но посмотрел не в лицо, а в лоб. Его маленькая круглая физиономия, казалось, выражала скуку. Но я отметил, как плотно сжаты полные губы и как неестественно неподвижен якобы равнодушный взгляд.

Мой вопрос он проигнорировал, зато задал свой:

– Скажите, пожалуйста, почему вы не справились с управлением на повороте? Или не хотели справляться?

Я хотел было возмутиться и горячо поведать ему о той подлянке, которую мне подстроил контроллер безопасности движения. Но еще раз посмотрел на него и осекся.

Вряд ли полицейский лгал насчет того, что поведали ему записи моего автомобильного компьютера. Вкупе с тем, что я был трезв, находился в здравом уме и не страдал физическими недостатками, причины аварии были для него необъяснимы. А тем не менее он должен был их объяснить. И обязательно записать хоть что–нибудь в свою папочку. Такая уж у него работа…

Я знал, что в случаях не совсем понятных происшествий в правилах дорожной полиции было призывать на помощь всесильную медицину. Если технические и ситуационные причины аварии не вскрывались в первый час расследования, то дознаватели с легким сердцем списывали все на возможную психическую неуравновешенность водителя и отправляли его на психиатрическую экспертизу. Очень удобно. С одной стороны, конец «глухому» расследованию, с другой – профилактика здоровья водителя…

То, что при этом несчастному, чудом уцелевшему, но абсолютно здоровому «аварийщику» приходилось провести в сумасшедшем доме никак не менее двух недель, в расчет вот такими пузатыми стражами порядка не бралось.

«Э, милый, – опасливо подумал я. – Ты парень не простой… Похоже, что у тебя заготовлена для меня путевочка в психиатрическую клинику!»

– Подождите, – как можно спокойнее сказал я, – здесь недоразумение. Компьютер не мог констатировать, что все системы работали нормально. За несколько секунд до аварии он заблокировал педаль тормоза и рулевое колесо.

Полицейский удивленно поднял куцую бровь.

– По какой причине? – последовал незамедлительный вопрос.

– Он взял управление на себя. Я был оповещен о том, что мне угрожает лобовое столкновение со встречным автомобилем.

Взгляд полицейского, устремленный мне в лоб, стал настороженным и строгим. Как будто моя лобная кость нарушила правила дорожного движения.

– А что, угроза действительно существовала?

– В том–то все и дело, что нет! Магистраль была абсолютно пуста. Мне ничто не угрожало, если только автомобили не могут затаиваться за оградами набережных, перемахивать через них и злодейски нападать на себе подобных.

– И что предпринял контроллер, перехватив у вас управление?

– Он увеличил скорость до возможных пределов и врезался в ограду.

– Ну, знаете! – Моррис раздраженно захлопнул папку. – Такого даже бумага не стерпит! Вы, Рочерс, фантазер, каких мало! Чтобы контроллер безопасности перехватывал управление в отсутствие угрозы жизни водителя да еще гробил автомобиль – такого не бывало! При этом, по вашей версии, получается, что он вел ложные записи. Полностью утаил, что делал с машиной. Это ерунда!

– Но зачем мне врать? – не выдержал и возмутился я.

– Затем, – отчеканил толстяк, – что вы скрытый психопат, мистер Рочерс. С вами в эту ночь случилась неприятность, – он кивнул на мою забинтованную кисть. – Может быть, вас покусала собака, когда вы пытались залезть на чужую территорию. Может быть, – он протянул руку и нагло поддел ногтем пластырь на моей щеке, – вы получили по физиономии, а потом долго продирались через колючки, чтобы не нарваться на удар еще раз. А может, вас поцарапала женщина – не знаю. Но знаю точно, что вы психанули и – сознательно или в состоянии аффекта – направили автомобиль на ограждение набережной.

– Идите к черту! – выпалил я и вдруг хорошенько прочувствовал, как противно прилипает к телу все еще сырая рубашка. – Вы рассуждаете, как халтурщик! Вместо того чтобы подвергнуть тщательному исследованию компьютер автомобиля, пытаетесь слепить из меня сумасшедшего!

Толстяк зло запыхтел и встал со стула.

– Все, мистер Рочерс, – официальным тоном сказал он. – Собирайтесь. Дорожная полиция Центрального мегаполиса направляет вас на медицинскую экспертизу. Обувайтесь, – он кивнул на мои ботинки, – и следуйте за мной.

Я не двинулся с места. Потому что в этот момент сделал за толстяка его работу – обнаружил причину аварии.

– Это червяк, – сказал я.

– Что–о? – не понял он. Я смотрел на него снизу вверх, его толстое брюхо колыхалось перед моим лицом, и мне хотелось ткнуть в это брюхо кулаком – может быть, оно научится работать и думать вместо глупой башки, под началом которой стало таким большим.

– Это сетевой червь, вирусная программа в ГКС, – терпеливо объяснил я. – Она угрохала мой автомобиль и в момент столкновения стерла с носителей информации все следы своей работы. Или сделала ложные записи.

– Не говорите глупостей! – ответствовал толстяк. – Сеть дорожного движения защищается системами Министерства обороны. Компьютер, с которого организуется нападение, выявляется ими мгновенно. Поэтому сегодня хакеры, которые способны взломать защиту, работают в солидных компьютерных фирмах и думать забыли о диверсиях. Ни у кого из них нет охоты получить пожизненный срок ради того, чтобы столкнуть чей–то автомобиль в воду.

– Так опросите эти ваши системы защиты! – воскликнул я. – Опросите – прежде чем вталкивать меня в психушку! Имела место вирусная атака – она не могла пройти бесследно!

– Мне к восьми утра надо сдать отчет об аварии! – взрыкнул Моррис. – А я должен проверять ваши фантастические домыслы?! Дудки! Поднимайтесь и следуйте за мной!

Я молча натянул ботинки, накинул на плечи пиджак и поднялся с кушетки. Моррис оказался на голову ниже меня. И я, глядя на него сверху вниз, достал из кармана свой многострадальный сотовый телефон. Как и следовало ожидать, мой верный электронный дружок оказался цел и невредим и ответил на мое обращение приветливым пиканьем.

– Как я понимаю, вы задерживаете меня?

– Да, черт вас возьми! – проворчал он. – До окончательного выяснения обстоятельств аварии и причинения вами, – он выделил это слово, – ущерба муниципальной собственности.

– Тогда, – безмятежно констатировал я, – задержанный имеет право на два телефонных звонка. И я их сделаю немедленно…

– Звоните! – с вызовом пробурчал толстяк.

– Первый, – спокойно продолжал я, – главному редактору еженедельника «Галактик экспресс». Сегодня в восемь утра в вашем ведомстве появятся мои коллеги, и вам придется сдавать ваш липовый отчет в их присутствии, а потом долго объясняться с начальством по поводу столь пристального внимания прессы к вашей скромной персоне. А второй – в Министерство обороны Земной Системы, начальнику отдела Генерального штаба подполковнику Ричарду Томпсону. Он мой друг и обязательно выяснит, имела место вирусная атака на вашу сеть и мой автомобиль или нет. И если его расследование подтвердит мои предположения, мистер Моррис, сами понимаете, вам несдобровать.

Толстый страж порядка неожиданно увял. Его надутые толстые щеки опали, водянистые глазки растерянно заморгали, а папка с отчетом начала самостоятельную жизнь и беспорядочно заметалась из руки в руку. Сразу он, конечно, на мои слова ничего не ответил, но и размышлял недолго.

– Бог с вами, Рочерс, – проморгавшись, сказал он. – Успокойтесь. Вы слишком большое значение придаете собственной персоне. Зачем для выяснения обстоятельств обычной аварии привлекать такие силы? Мы справимся сами. Достаточно даже одного старика Морриса. Я узнаю то, о чем вы просили. Нет проблем. – Он осклабился и снова нагло уткнулся взглядом мне в лоб. Судя по блаженному выражению его лица, на лбу теперь все было в порядке. – Езжайте домой, мистер Рочерс. А завтра я позвоню вам и доложу о результатах собственного расследования.

– Мне не на чем добраться до дома, – скрипучим голосом сказал я. – И в такой час такси не поймаешь. Распорядитесь, чтобы ваши люди доставили меня домой.

Толстяк Моррис сначала опешил от такой наглости. Но, быстро смекнув, что игра сейчас идет только в одни ворота – в его, заставил себя улыбнуться.

– Оказать посильную помощь человеку, попавшему в аварию, – наш профессиональный долг, – торжественно объявил он.

И, пройдя вперед, широко открыл передо мной дверь больничной палаты.

* * *

Я проснулся в полдень на собственном диване и, жмурясь от солнечных лучей, нашел себя в состоянии тихой радости. И не удивился этому. Минувшая ночь была не самой приятной в моей жизни, но она прошла; я побывал в двух чертовски неприятных переделках, но вот – лежал живой, к тому же хорошо отдохнувший и настроенный вполне оптимистично.

Стараясь продлить подольше столь редкие в последнее время минуты блаженства, я не стал отягощаться думами о загадках прошедшей ночи. Я напомнил себе, что сегодня выходной и в редакции меня никто не ждет. И поэтому первое, что мне надо сделать, – навестить Лотту в госпитале БЗС, а второе – добраться в конце концов до Глэдис и обнять ту, которая любит меня больше всех других женщин на свете вместе взятых…

Потом я вспомнил, что у меня теперь нет автомобиля, и это сбило добродушный настрой. Тихая радость ушла, и я понял, что пора вставать.

Я кое–как побрил свою изрезанную физиономию и не стал прилеплять на нее снятые вчера куски пластыря – царапины уже не кровоточили. Зато пластырь я использовал для того, чтобы залепить глубокий порез на руке. Он тревоги не вызывал, и я счел возможным снять повязку.

От этих занятий меня оторвал телефонный звонок.

– Дэниел, – раздался в трубке глубокий хрипловатый голос Старика, главного редактора «Галактик экспресс». – Сегодня вечером кому–то из межпланетников надо быть на открытии новой Лунной колонии. Но у меня все в командировках. Остался только ты.

Я тихо застонал – полет на Луну в мои сегодняшние планы никак не входил. Старик уловил мой стон:

– Дэнни, не надо слез. Всего двадцать минут полета на этом… как его…

– «Небесном омнибусе», – неохотно подсказал я. «Омнибусы» были специально созданы для регулярных гиперпространственных рейсов на Луну. От остальных гиперлайнеров отличались сравнительно малыми габаритами и повышенной комфортностью. Вмещали они не более десяти пассажиров, и, хотя курсировали по довольно плотному графику, билетов на них всегда не хватало.

– Вот–вот! – сказал Старик таким тоном, как будто блестяще доказал мне необоснованность моего недовольства. – Двадцать минут – туда и двадцать – оттуда.

– Ага, – сказал я, – и не меньше трех часов в колонии. Выходной пропал.

– Так я тебе возмещу! – не замедлил с торгом Старик. Он все–таки был главным редактором, а редакторы – это такая удивительная каста людей: каждый из них и литератор, и бизнесмен от литературы, и просто житейский хитрец в одном лице – с ними лучше не спорить. В другой день я бы и не стал этого делать, я уважал Старика и готов был жертвовать для него многим. Но сегодня меня ждала Лотта, потом я собирался узнать о судьбе своего разбитого автомобиля, переговорить с Моррисом, если получится – с Максом Гриппом или Снайдерсом, потом – добраться до Глэдис…

Нет, согласиться я никак не мог. А Старик напирал из всех сил:

– Билет на твое имя я уже заказал. Никаких проблем с подготовкой к полету у тебя не будет. Вылет через два часа.

– Нет–нет–нет! – запротестовал я, лихорадочно отыскивая решение трудной проблемы Старика без моего участия. И нашел. – Я позвоню Томасу Рою! – выпалил я. – Он мне должен. Он не откажется! Пусть один раз оторвет задницу от мегаполиса и заглянет в Космос. Вы не против?

– Рой? – неуверенно переспросил Старик. – Ну, если ты говоришь, что он слетает, то… Там репортаж–то плевый, все стандартное, как раз для него. Давай звони и рапортуй мне!

Я кинул взгляд на свой изжеванный галстук, который со вчерашнего вечера валялся рядом с диваном, и с легким мстительным удовлетворением набрал номер Томаса Роя. Зла я на него не держал, но раз уж так получилось – пусть отработает в выходной за вчерашнюю трусость! В конце концов командировка могла сослужить ему хорошую службу: стать началом продвижения в элитные ряды межпланетников. Старик отмечал тех «мегаполисников», которым удавалось сделать хороший космический репортаж.

Моя просьба у Томаса не вызвала никакого энтузиазма.

– Понимаешь, мы собирались с женой в театр…

Я мысленно увидел, как вытягивается его гладкая, с правильными чертами и вечной вежливой полуулыбкой физиономия. Томас был неплохим парнем, но вряд ли, как–то подумал я, он когда–нибудь станет хорошим журналистом. Он всегда напоминал мне банковского клерка среднего звена, да он, наверно, и был им по призванию. Он не любил экспромтов, авралов, скандалов, дальних поездок и очень боялся драк. Зато он, как никто другой в редакции, разбирался в биржевых делах и банковских котировках, мог быстро собрать нужные сведения и написать экономический обзор…

К сожалению, работа «мегаполисника» не ограничивается анализом экономической ситуации в городе. Уравновешенному, спокойному Рою приходилось в поте лица своего зарабатывать репортерский хлеб. Ему нередко доводилось бросать все и мчаться на место какого–нибудь происшествия или скандала, он с боем брал кабинеты мэрии, выслеживал капризных кинозвезд, вытягивал интервью из тупо мычащих обколотых наркоманов, при беглых социальных опросах хватал за полы прохожих. А иногда должен был направляться туда, куда не пошел бы по своей воле ни за какие коврижки: например, в космопорт на встречу горилл с планеты Какаду.

В случае с гориллами он совсем пал духом и изменил своему чувству долга. И теперь должен был за это поплатиться.

Надо будет поговорить с ним о смене места работы, подумал я. Его вполне устроил бы какой–нибудь солидный «Экономический вестник», и Рой бы пришелся «экономистам» по душе. И надо будет попросить Старика, чтобы составил парню протекцию.

– Но раз ты просишь…

Голос Роя звучал обреченно. Он не мог мне отказать. Тем более что я просил его о выполнении вполне безопасной и спокойной работы.

– Да уж, дружище, – чувствуя себя виноватым, попросил я, – выручи. А за мной дело не станет. Всегда можешь на меня положиться.

Мы договорились встретиться через полтора часа на космодроме перед кассами «небесных омнибусов». Очевидно, что все билеты на ближайшие рейсы были уже забронированы. Переписать свою бронь на имя Томаса Роя я не мог – такое не практиковалось. Оставалось только одно: я должен был по своим документам взять билет, заказанный на мое имя, и передать его Рою. При посадке на «омнибус» проверка документов пассажиров не проводилась.

Я позвонил Старику и доложил, что все в порядке – Рой летит по моему билету. Старик пробурчал что–то насчет ретивости своих сотрудников в тех делах, которые являются не делами, а отлыниванием от своих священных обязанностей, но я пропустил это мимо ушей.

– Кстати, – подозрительно спросил Старик, – что такое стряслось, если ты столь решительно отказываешься? Это на тебя не похоже!

– В аварию я попал, – открылся я и рассказал ему про контроллер безопасности движения, больницу «Скорой помощи» и разговор с инспектором Моррисом. Конечно, об истории Лотты и Грегори Рута я умолчал.

– Так ты говоришь, что подозреваешь в злодействе какого–то хакера? – оживился мой главный редактор. – Все! С тебя статья о происшествии и ее причинах – на треть полосы. Напишешь до отъезда на космодром и отошлешь мне по ГКС.

Я проклял предприимчивость Старика и собственную болтливость.

– Так ведь не известно же про этого хакера еще ничего! – закричал я. – Может, не было его, ничего не было! Мне Моррис еще не звонил!

– Неважно, – отрезал Старик. – Ценно само предположение. Значит, так. Подробнее распишешь свою растерянность в тот момент, когда компьютер перехватил у тебя управление, про Морриса – несколько слов, не надо инспекторов в грязи валять, это нам ни к чему… Потом – предположение о том, что контроллер подвергся вирусной атаке. И несколько слов об истории хакерского движения и положении этих дел сейчас. Понял?

– Ну, – уныло ответил я. Перспектива весь ближайший час просидеть над статьей настроение не улучшала.

– Действуй. Пришлешь статью, проводишь Роя – и свободен как птица! – оптимистически возвестил Старик и положил трубку. А я, чертыхаясь, наскоро сжевал несколько бутербродов, выпил кофе и засел за компьютер.

Я не отношусь к людям типа Томаса Роя. Перемены планов не шокируют меня, а только мобилизуют силы. Отказав Старику в участии в открытии колонии, отказать в написании материала я ему уже не мог. Посещение Лотты отодвигалось на пару часов, но, подумал я, дело это не неотложное. Если хорошо вдуматься, у меня вообще сегодня нет неотложных дел…

Статью я назвал «Возвращение хакера». Интригующе и несколько зловеще. Как, собственно, и полагается называть рассказы о таинственных происшествиях. Напечатал крупными буквами заголовок, немного попялился на экран монитора, полюбовался на дело рук своих и начал выдавать строчку за строчкой. За полчаса я изложил все так, как хотел Старик, быстро отредактировал текст и подключился к ГКС. Отправил электронное письмо со статьей своему ненасытному главному редактору и с наслаждением закурил.

Дело сделано. Я посмотрел на часы. До встречи с Роем оставалось сорок минут. Слишком мало для того, чтобы позвонить Глэдис. С ней быстро не поговоришь… В такси же, при водителе я этого делать не хотел. Получалось, что предупредить ее о своем приезде я смогу только после отправки Роя на «небесный омнибус». А вдруг за это время она куда–нибудь уедет?