Текст книги "Ребята из УГРО"

Автор книги: Игорь Скорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

КОНЕЦ БАНДЫ АГЕЕВА

…Дорохов лежал на нарах, похрапывал, громко сопел, изображая крепко заснувшего, уставшего с дороги человека. Но ему было не до сна. Он был уверен, что бандиты ему поверили. И теперь обдумывал, как вести себя дальше. Как вырваться из этой компании, чтобы уж потом вернуться сюда с Мудриковым и всей группой? Мудриков! Он, наверное, тоже не спит. Договорились, что сегодня оперативная группа поедет дальше по Зее. Минует прииск и остановится в том самом селе, где школа, в которую бегают дети Агеева. Там должен ждать его возвращения. Ждать Мудриков будет еще в течение полутора суток или, вернее сказать, двух с момента ухода Дорохова. Если тот к этому сроку не вернется, начнет действовать. Возьмется за мать Агеева и через нее будет искать ход вот в эту самую землянку. Главным образом для того, чтобы выручить его, Дорохова, если он к тому времени останется живым. Ну, живым-то он, пожалуй, будет, если, конечно, не совершит какой-то ошибки… Но вот как отсюда выбраться, раньше чем у Мудрикова кончится срок ожидания? Может, удастся уйти после бани? Интересно, сколько же человек пойдет париться?

Так и не заснул Саша в бандитском логове до самого утра.

Спозаранку Агеев вышел из землянки, посмотрел на небо, по каким-то признакам определил, что скоро, возможно к ночи, пойдет снег, и сразу всех разогнал. Двое бандитов ушли в тайгу проверять силки и ловушки, двое отправились на ближнюю речушку, где у них стояли снасти на рыбу.

– Мы тут каждый день снега ждем, – объяснил он Дорохову. – Новая пороша все наши следы да тропки покроет. Вот и пользуюсь случаем.

Саша попробовал разговориться с оставшимся бандитом. Это был хлипкий мужичонка лет сорока, весь всклокоченный, неприбранный. Расхаживая по землянке, он все время подтягивал ватные штаны, словно опасаясь, что они вот-вот свалятся. Разговора не получилось, так как бандит хмыкал или отвечал невпопад. Дорохову показалось, что его одолевают какие-то заботы и сомнения. Агеев же, наоборот, приставал с расспросами. Его интересовало все. Берут ли в армию из колонии и кого? Как поступают с дезертирами, если они сами решают объявиться? Что выдают по карточкам. Победят ли фашисты или их в конце концов погонят с русской земли? Каждый вопрос он задавал осторожно, видно, старался скрыть, что его интересовало. Когда Дорохов попытался заговорить о детях, Николай Агеев сначала хотел что-то сказать, потом махнул рукой и быстро вышел из землянки, словно вспомнил о каком-то безотлагательном деле. Но Александр успел заметить, как он несколько раз тяжко вздохнул, словно ему не хватало воздуха.

«Видно, жалко парнишек, а ребята и впрямь славные, – подумал Саша. – Видно, мучает отца их судьба».

В полдень втроем похлебали вчерашнее варево и улеглись на нары. Оба бандита очень быстро уснули. Хоть вставай да уходи. Но уйти вот так сейчас было нельзя. Если даже не догонят, поднимется переполох. Разбегутся кто куда, пока вернешься с оперативной группой. Спрячутся по разным углам, переждут какое-то время и потом, собравшись на новом месте, станут еще злее.

Нет, так не годится. Не за тем ты сюда шел, Саша, чтобы разогнать шайку. Но как же быть? Словно сквозь пелену возникло лицо Фомина, и дядя Миша обычным ровным голосом повторил свое любимое наставление: «Не торопись, Сашок. Не спеши. Думай. Думай и ищи правильный выход. До сих пор у тебя все шло как надо, и дальше все будет зависеть от тебя самого. Не торопись, не спеши и думай».

Как ни медленно тянулось время, но все-таки завечерело. Агеев выглянул из землянки и стал собираться. Осмотрел ружье, переменил патроны, взял с полки еще несколько штук и сунул в карман телогрейки.

– Мужикам скажи, чтобы пушнину не подпарили, – наказал он оставшемуся бандиту, – какую принесут. Да печку не прикрывайте, а то задохнетесь, как котята. – И уже Дорохову: – Ты котомку-то с собой возьмешь?

– А чево с ней таскаться? Пускай лежит. Я у вас недельку погостюю, – беззаботно ответил Саша, скрывая радость.

А ему и было от чего радоваться. Идут вдвоем и до утра могут задержаться. Думал, и этот недотепа увяжется, а он, слава богу, тут остается. Везет, ну просто везет… «Смотри, как бы это везенье тебе боком не вышло», – осадил он самого себя.

– Мяса поболе свари, – попросил Саша оставшегося бандита. – Спирту принесем пару бутылок. Никола, а где моя рубаха? Что же я, без сподней пойду? Свитер-то на голое тело натянул.

– Одевай. – Агеев нехотя достал из изголовья своих нар разрисованную рубашку. – Дома я тебе дам чистую на сменку, а эта мне останется. Как найду золотишко, и тебя не обделим. А может, еще и с нами заживешь? Пошли, что ли?

«Как же быть? – в который раз спрашивал себя Дорохов, шагая следом за главарем. Мысли, точно снег в пургу, кружились и путались. – Нельзя идти на прииск. Нужно брать по дороге. Отойти подальше от землянки и тогда действовать. Интересно, откуда будут возвращаться «охотники» и «рыболовы»? Спросить или не стоит? Вот будет номер, если я этого схвачу, да напорюсь на тех! Придется уйти подальше. Вдруг поднимется стрельба? Надо, чтобы в землянке слышно не было. Может быть, у прииска?»

Шли не торопясь. Агеев повел в обход, совсем не тем путем, что шли вчера. Неожиданно Николай стал отчитывать Дорохова за расточительность. И открылся ему в новом качестве.

– Зачем золото тратить на спирт? Золото – это жизнь. Можно купить оружие, продукты и зиму просидеть без грабежей и воровства. По чернотропу еще куда ни шло: забрал, ушел – и концы в воду. А сейчас попробуй сунься, враз найдут. А при золоте голодным не насидишься. Хорошо тебе подфартило с песочком?

– Подфартило. Жаль, мало было, – усмехнулся Саша.

– Сколько?

– Я же тебе говорил, чуть помене фунта.

– Зря ребятам моим про песок сказал, кое-кто может и позариться.

«Так-так! Значит, сам решил при случае моим золотишком воспользоваться, или, может, думает, поделюсь? Ну что же, мне опилок не жалко. Идем, дальше видно будет».

Примерно через час они выбрались на дорогу.

– Сено тут возят. Еще немного – и выйдем на берег Зеи, а там до дому с километр, – обронил через плечо Агеев. Он по-прежнему шел впереди с ружьем наизготовку.

– Подожди, Никола! Присесть бы где, портянка сбилась, ногу трет.

Нашлась возле дороги сваленная бурей лесина. Александр стал переобуваться. Агеев сел рядом, прислонил к дереву ружье и принялся сворачивать папиросу. Дорохов закончил с валенком, ударом ноги отбросил ружье, отскочил в сторону и наставил револьвер.

– Не шевелись. Буду стрелять. Я из уголовного розыска.

Агеев так и застыл с клочком газеты, на котором горкой была насыпана махорка.

– Подними руки, повернись спиной и ложись вниз лицом.

Александр сам удивился своему спокойствию. В его ровном голосе звучала холодная уверенность. Может быть, поэтому бандитский главарь четко выполнил все команды и дал связать себе руки. Сыромятный ремень, которым подпоясался Александр, уходя в разведку, пришелся как нельзя кстати. Кроме ножа и патронов, в карманах у Агеева ничего не оказалось. Закинув за плечи ружье, Дорохов приказал:

– Вставай – и пошли. Да не вздумай бежать.

Теперь, когда напряжение спало, Саша заметил красоту подсвеченного луной и снегом березняка, вперемешку с ельником обступившего дорогу, и почувствовал мороз. Засунул револьвер за пазуху и стал отогревать окоченевшие от металла пальцы. Совсем недалеко оказалась Зея. Они спустились на лед и по наезженной дороге пошли вниз. С момента задержания бандит не проронил ни одного слова. А Дорохов говорил без умолку:

– Посмотрел я вчера на твоих мальчишек, и жалко их стало. Отец бандит и собственных детей в пособники превратил. Ты хоть думал, что их ждет? Была бы у них мать, она бы тебе за них глаза повыцарапала. Старуха только над тобой дрожит и ради тебя внучат губит, а заступиться в вашем углу за них некому. Думал, что все о тебе знаю. Целый месяц, считай, каждый день с Севастьяном Песковым в тюрьме толковал. Он мне твердил: «Агеев человек, у него совесть есть». Перечитал я показания людей, которых вы грабили, и там показалось, что ты совесть не всю потерял, когда не дал чернобородому над женщиной издеваться. В колонии о тебе справки наводил. Сказали, что работал исправно, из пятерки три года честно отбыл, и потом вдруг побег. И еще мало, что ушел. Главарем банды стал. Грабить начал. Ладно, раз бандит, грабежи – дело понятное, а вот как же ты с Виктором да Константином Николаевичами так обходишься? Вырастут, ведь по отцовской дорожке пойдут. Что молчишь-то, как язык откусил? Себе жизнь сломал и детям губишь. А ты знаешь, какая здесь жизнь после войны будет? Мимо вас пройдет новая железная дорога. Построят заводы, города. Люди таежные свет увидят. А ты бандит. У детей, если они по твоей дорожке и не пойдут, все равно твоя жизнь пятном останется. Давай так: придем в сельсовет, пиши явку с повинной. Будем считать, что сам, добровольно, сдался. Опять молчишь? Дурак ты, Никола. Я же с тобой тут от чистого сердца толкую, а там, в сельсовете, допрашивать на протокол буду.

– Не получится явки с повинной. Ненадобна она будет, – первый раз отозвался Агеев.

– Это почему же ненадобна? – возмутился Александр.

– Пока дойдем, руки отмерзнут. Чем я свою беду отрабатывать буду? – Агеев вздохнул, еще ниже опустил голову и угрюмо обронил: – Видно, на роду мне положено бандитом подохнуть.

– А ну стой! – Александр попробовал развязать ремень, но сыромятная кожа стала словно железной и едва поддалась ножу. – А теперь три снегом.

Минут десять Агеев растирал руки то об снег, то о валенки и под конец, сдерживая стон, шевеля пальцами, поблагодарил:

– Спасибо. Начали отходить.

В сельсовете, где разместилась оперативная группа, когда Дорохов представил Мудрикову и остальным Николая Агеева, у всех отлегло от сердца, свалилась тяжесть. Их напоили чаем, отогрели, и Агеев принялся писать заявление о явке с повинной. По требованию Александра он написал, что добровольно поможет оперативной группе взять без перестрелки всех своих соучастников, и в то же утро сдержал слово.

Дорохов, вернувшись в Читу, подробно доложил о ликвидации банды. Начальник уголовного розыска его внимательно выслушал, спросил, как обстоит дело с Чипизубовым. Александр рассказал, что сразу по возвращении сам лично сдал его командиру запасного полка.

– Молодец, Дорохов. За эту операцию представим тебя к награде. Но видно, не судьба нам дальше вместе работать. На, читай. – И Гущин вытащил из папки бумагу.

«Телеграмма. Начальнику управления милиции Читинской области.

Немедленно откомандируйте Александра Дмитриевича Дорохова в Москву для работы в уголовном розыске Главного управления милиции НКВД СССР. Генерал-майор милиции Овчинников».

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Дорогие читатели!

Прежде чем нести в издательство свою книгу, автор дал прочесть ее некоторым своим товарищам, в том числе и тем, чьи фамилии здесь упоминаются. Вот что написал Михаил Николаевич Фомин.

…Помню комсомольское пополнение, что перед войной пришло к нам в Иркутский уголовный розыск. Начал свои первые шаги в уголовном розыске в моей группе и автор этой книжки. В то время действительно была высокая преступность. Оставались рецидивисты дореволюционной школы, подобные Международному. И они не только сами совершали преступления, но вербовали себе помощников среди неустойчивой молодежи. И хотя Саша Дорохов герой литературный, но в нем я узнаю черты многих своих учеников.

Сейчас у нас в Иркутске давно нет деревянных тротуаров, нет кошевочников, уже много лет как нет бандитизма. Я частенько бываю в уголовном розыске и знаю: есть дни, когда в суточном рапорте о происшествиях всего несколько слов: «Преступлений по городу и области не зарегистрировано».

Большой удачей своего бывшего практиканта считаю то, что он сумел интересно и ярко рассказать об условиях работы в уголовном розыске тридцатых годов. Показал сложность борьбы с остатками преступного мира, доставшегося Советскому государству от царской России. Только зря автор меня уж больно расписал.

Иркутск

Подполковник милиции в запасе

Михаил Николаевич Фомин

* * *

…Вместе с автором книги Игорем Скориным я начал работать в Иркутском уголовном розыске в 1936 году. Так же, как Сашу Дорохова, очень внимательно, с дружеским теплом меня учили розыскному делу старые коммунисты, в том числе и М. Н. Фомин, им я обязан многим. И я рад, что широкий круг читателей узнает, как велась борьба с преступниками в то время и какие люди работали в милиции.

В 1963 году, когда мне присвоили звание генерала милиции, я написал письмо в Иркутск Михаилу Фомину и Михаилу Кихтенко и поблагодарил их за учебу, за то, что они научили меня правильно понимать жизнь, в общем, поставили на ноги.

В книге называются далеко не все подлинные фамилии, но я, например, вижу в Боровике Анатолия Дубовика, того самого, который по окончании Великой Отечественной войны вернулся домой блестящим военно-морским офицером. Думаю, что комсомольцам восьмидесятых годов будет интересно познакомиться с теми, кто в тридцатых годах был на переднем крае борьбы с преступностью.

Москва

Генерал-майор милиции в запасе

Иван Иванович Попов

…Александра Дорохова я не знаю, а вот автор этой книжки Игорь Скорин и верно приехал в Читу и месяца три спал на диване в моем кабинете. Были и те дела, о которых говорится в книжке, – в Петровск-Забайкальске и на Зейских приисках, где сейчас идет великая стройка. Я прочел книжку и вспомнил свою молодость, трудные дни в уголовном розыске, хотя в этой службе всегда трудно.

Владивосток

Подполковник милиции в запасе

Николай Савельевич Арзубов

…Эта книга о тех временах, когда уголовный розыск работал в особенно сложных условиях. Сейчас к услугам оперативного работника ЭВМ, телетайп, портативные радиостанции, скоростные машины и помощь общественности. Теперь на службу криминалистике пришла техника, и эксперты в состоянии ответить почти на любой вопрос. В тридцатых годах работники уголовного розыска, конечно, ничего подобного не имели. В то время на весь Советский Союз была одна Высшая школа милиции, сейчас их больше десятка. Создана Академия МВД СССР. Сейчас в милицию пришли образованные, высококультурные люди, имеющие не только теоретическую, но и практическую подготовку.

В те далекие времена было сложно бороться с преступниками-рецидивистами. Если в первые годы Советской власти профессиональные преступники действовали в открытую, то позже, стараясь избежать репрессий, ушли в подполье, замаскировались. Полковник милиции Игорь Скорин прослужил в уголовном розыске более тридцати лет и в своей повести сумел достоверно рассказать о сложной работе того времени. Книга позволит читателю познакомиться не только с работой угрозыска. Она рассказывает об основном принципе социалистической законности – неотвратимости наказания, о гуманизме советских законов и деятельности милиции по перевоспитанию людей, преступивших закон.

Москва

Генерал-лейтенант милиции в запасе

Александр Михайлович Овчинников