Текст книги "Боевая горничная госпожи Лешей (СИ)"

Автор книги: Игорь Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– И-и-и-и?

– И всё начало сходиться только в тот момент, когда я не только наложила на эти данные теории Руфуса Маллоя, но ещё и включила в них ещё одну копию Брони.

– Ещё одну?! – икнула Илега.

Дворянка не спешила с ответом. Она парой пассов изменила масштаб карты, “подтянула” к себе район Ковача, а затем увеличила голограмму, изображающую Стенающую Рощу.

Стенающая Роща. Новейшая достопримечательность Праги. Весьма мрачное место. Множество людей, заживо обращённых в древоподобных существ, вынужденных страдать от боли и бессилия, будучи запертыми в уродливые оболочки в полном сознании и без каких-либо шансов на спасение. За исполнением наказания богини следит огромный ясень, чьи ствол, ветви и крона вместе напоминают огромную копию Брони Глашек.

Иггдрасиль.

Илега некоторое время взирала на покачивающееся трёхмерное изображение сонной древесной девы, а затем перевела взгляд на Ёлко.

– Игги? Ты рассматриваешь Игги, как полноценную копию Лешей?

Дворянка кивнула.

– Только так система обретает равновесие. Все вместе они представляют собой…

– Эго, Суперэго и Оно? – догадалась горничная.

Ёлко снова кивнула.

– Это весьма упрощённая модель, но нам сгодится. Давай вспомним события в Коваче? Броня Глашек поглотила коллективного призрака, жаждущего мести, и это закономерно ударило по личности. По Эго, – дворянка наставительно подняла палец. – Предвидя своё грядущее падение, наша зануда принялась кристаллизовать собственное Суперэго том, что полагала своим функциональным телом. А это функциональное тело менялось под воздействием семян ясеня…

– …сбрасывая с себя бремя человеческой плоти, – ударила кулачком по ладони Илега. – Но… разве привязка души работает так? Собери всё хорошее в одном куске, а плохое останется в других?

– Ба-а-а-ака, – упёрла руки в боки Ёлко. – Разумеется, оно работает не так. Я же сказала, что всё сильно сейчас упрощаю именно для наглядности. Разумеется, Иггдрасиль такая милашка не потому, что в ней собрались все светлые моральные качества Брони, а оттого, что их увязали в единый сложный магический контур. И разумеется, Перловка такая злая, не потому, что в ней осталось только всё тёмное, а из-за того, как именно проходило перерождение.

Дворянка принялась постукивать пальцем по краю стола, выдавая слегка неровный, несколько нервирующий при долгом прослушивании ритм, который никак не вязался с той размеренностью, с которой произносились слова.

– Вот ты представь, Илега, что ты впервые себя осознала не на руках матери и не у её юбки, а среди скулящих от боли обитателей Стенающей Рощи. Представь, что ты помнишь разом прошлое сотни человек, и всё это прошлое преисполнено страданиями тех, кого доводили до безумия пытками. Но хуже всего то, что у тебя нет рук, ног, глаз, ушей и головы. Ты сама – кусок отвалившейся от Иггдрасиль плоти. Точнее, сразу несколько кусков, пытающихся срастись воедино наугад.

Горничная нервно сглотнула. Ей очень хотелось закричать, потребовать Ёлко заткнуться, зажать ей рот, но воевым усилием русовласка заставляла себя слушать.

– Твои моральные установки пали. Их не удерживал магический контур, ведь Броня сконцентрировалась на своей древесной части. Боль, обида, ненависть и горе потерь, пережитых сразу сотней человек, в тебе сплелись воедино. Ты уже тогда становишься сущностью злой и мстительной, завидующей всем, кто не пережил то же, что и ты, и ненавидящей их…

Илега поджала губы. Она уже знала, что будет дальше:

– …а затем ты выбираешься из Стенающей Рощи и попадаешь в руки Ганнибала…

– …который будет рад воспользоваться таким ценным ресурсом, – одобрительно кивнула Ёлко. – Однако, несмотря на то, что происхождение Перловки и Иггдрасиль бесконечно далеко от простого отделения Суперэго и Оно от Эго – тем более, что Эго в данной ситуации становится восстановленная из копии Броня, – данные сущности, данные символы оказывают влияние на сознание Перловки…

– …потому что из всех троих она – личность испытавшая наибольшее количество лишений и наиболее нуждающаяся в формировании картины справедливого мира? – в такт дворянке кивала горничная. – Лешая до недавнего времени вообще не была в курсе, что невкусная кашка существует, а Игги – спит и пробуждается лишь для того, чтобы бездумно выполнить заложенную программу. При этом Перлуша воспринимает древесную стражницу, как фигуру, близкую к материнской, а Броню – как узурпатора места в мире…

Ёлко подняла руку в останавливающем жесте.

– Тут уже пора к каждой догадке добавлять “с наибольшей вероятностью”. Это версии, которые удачно ложатся на известный нам психологический портрет, но которые пока что не являются единственно возможными. Не будем допускать ошибки Хеора и выдавать вероятное за однозначно верное.

Илега вновь кивнула. На сей раз – понимающе.

– Я буду держать это в голове. Встретившись с Перловкой я смогу отделить сценарий семь-альфа от сценария семь-альфа йотированное.

– Уверена? – нахмурилась Ёлко. – Уверена, что сможешь осознать, какие именно желания управляют Перловкой? Я хочу сказать, что сдерживающие факторы в её поведении все имеют природу исключительно внутреннюю. Ничто из внешнего мира сейчас не способно контролировать это создание.

Горничная улыбнулась. Грустно, но в то же время бодро.

– Змеи тоже любят тепло.

Глава 24. Королева без земли

Голограмма не передавала и десятой доли великолепия этих мест.

То был буквально дворец. Илега не знала, как ещё описать здание Национального театра. Тем более, что иных слов и не требовалось. Горничной приходилось посещать дворец Лотарингских. Вот то же самое! Один в один! Та же пышная роскошь старины. Узнаваемая цветовая гамма под белое с золотом. Даже лампы в бра и люстрах подобраны так, чтобы создавать ощущение естественного освещения пламенем. Нет-нет, разумеется скованная стеклом нить накаливания рассеивала тьму лучше огней свечи, но ведь цель была не в том, чтобы скопировать старину дословно, ничуть не улучшив, а в том, чтобы передать её дух, её настроение.

Именно ощущение естественного освещения, а не само естественное освещение.

Дорогая мебель средней вычурности. Именно что “средней”. Чтобы не оттягивала на себя внимание с однотонных чёрных статуй поэтов, военачальников и политических деятелей, особо выделявшихся средь злата и бела. А потолки! Они все служили полотном, на котором художники писали картины, изображавшие как узнаваемые античные сюжеты, так и события из истории Богемии. Вот Вацлав II благославляет строительство шахты под Кутна-горой. А вот полотно изображающее другую гору. Белую. А точнее битву с испанцами подле неё.

Театр! Хтонов театр выглядит лучше, чем храм настоящего божества! Чем храм Лешей! И пусть Броня лично срезала затраты на интерьер и экстерьер своего обиталища, Илега всё равно чувствовала себя ущербной. Не сумела выкрутиться. Не настояла.

Не обеспечила госпоже жильё, которого та заслуживает.

Забавно, что именно эти мысли властвовали в русой голове горничной, а не, скажем, рассуждения о том, насколько она сама неуместно смотрится в подобной обстановке.

Нет-нет, ни у кого не вызывало диссонанса непосредственно само присутствие Илеги в сием пафосном дворце искусства. В конце концов, девушка облачилась в привычную коротенькую униформу, что роднило её с многочисленными камеристками знатных и просто богатых дам.

Удивлённые взгляды вызывал тот факт, что одетая горничной простолюдинка переступила порог театра в качестве спутницы некромага.

При этом сам Гало сменил излюбленные простые одеяния в стиле милитари на брюки и пиджак. Правда ни галстука, ни сорочки громила не признавал. Он предпочёл им тёмно-зелёную водолазку с высоким воротом. Смотрелось это всё на Пуфе несколько чужеродно, но была в этой чужеродности своя изюминка.

Илеге нравилось видеть реакцию окружающих в те минуты, когда она выныривала из пучины собственных мыслей и переживаний. Ей доставляли особое удовольствие едва заметные заминки в ответах и действиях обслуживающего персонала и пристальные взгляды представителей высокого общества.

Гало со своей невестой ощущались пощёчиной всем этим светским львам и львицам. И русовласая попаданка чувствовала в этом своё с ним родство.

И у неё, и у Пуфи сюзеренами были попаданцы. И у обоих была одна характерная черта.

Вызов.

Броня старательно избегала демонстративной роскоши. Лишь личное влияние женщин семьи Маллой позволяло убедить эту аватару хтонического божества закатить глаза, но облачиться таки в дорогие женственные одеяния.

И сейчас сама Илега заявлялась в место, где собирается высший свет, нарядившись простой горничной. Не подчеркивая статус жрицы, а демонстрируя аскезу. А окружающие вынуждены смириться.

С другой стороны семейство ректора. Ещё Руфус Маллой взял курс на предоставление челяди возможностей для карьерного роста, а его внук, Даркен, и вовсе сформировал “внутренний круг” доверенных лиц таким образом, что на одну дворянку приходились два выходца из простолюдинов.

И сейчас, когда “номер один” занят иными делами, его верный громила, происходящий из челяди, с самым кирпичным из возможных лиц становится во главе отряда некромагов, в который вхожи аж трое наследных дворян. И не то, чтобы они все сейчас выглядели, как полноценный боевой отряд, но лидерство простого паренька из низов общества очевидно.

Пары Вика и Айярры, Лукана и Жаклин выглядели куда менее вызывающе. Хотя первые двое являлись теми ещё любителями привлечь к себе внимание

Виктор Злобек облачился во всё чёрное и старался выдавить из своего образа настолько глубокие отчаяние и грусть, насколько это вообще было возможно, если не нарушать законы физики. И у него даже получалось. Евреи под гнётом египтян так не страдали, как страдал некромаг печального образа. По крайней мере бесконечная тоска во взгляде молодого человека привлекла внимание Морозницы. А витра в таких вещах, надо полагать, разбиралась.

И насколько же гармонично рядом с ним смотрелась Айярра Холло. Брючный костюм с застёгнутым всего на одну пуговицу пиджаком на босый татуированный торс на удивление оказался достаточной деталью, чтобы придать образу этой неформалки, бреющей половину черепушки под ноль, уместность. Опять таки, это явно из-за манеры держаться. Она выделяет дворян. Осанка, угол наклона подбородка, слегка скучающий взгляд, особенности мимики. Всё это значило куда больше, чем экстремальность в выборе причёски или наряда.

Лукан и Жаки выделялись куда как меньше. Внешне. В конце концов, что такого особенного в мужском костюме-двойке, самой яркой деталью которого являются небрежно накинутый на шею галстук да расстёгнутые верхние пуговицы тёмно-синей рубашки? Или в милом розовом платьице француженки? Но, проклятье, сколь разговорчивым и шумным был пан Кучера! Он словно бы решил занять свято место балагура в условиях отсутствия Даркена Маллоя.

Вот и все силы, на которые покамест могла полагаться Илега.

Да, она видела людей из ЕССР. Партийные деятели, которых якобы именно в этот день особливо заинтересовала опера.

Да, где-то там за стенами театра стоят фургончики с боевиками “Стит”, выехавшими по ложным вызовам, сделанным исключительно для отвлечения внимания.

Но покамест все они были не ценней тыквы в момент, когда тебе необходимо срочно свалить с бала, на котором ты метнула туфлю в голову принцу. А всё потому, что семья короля не спешила давать отмашки. А без дозволения королевского рода краснопёрые не рискнут лишний раз вмешиваться, чтобы не ввязаться в международный скандал. Да и Даркен понимал, что ему нужно выждать хотя бы некоторое время, прежде чем нервировать государя очередной скандальной выходкой.

Ах, как же Илеге хотелось и правда вмазать туфлёй принцу по лбу. Пан Маллой, конечно, упоминал, что Вацлав Лотарингский, как политик, труслив и нерешителен, но не до такой же степени, право слово?! Со времён запроса прошли часы! Цельные часы! А ведь всё это время Даркен лично присутствовал в гостях у законного наследника.

Девушка просто не понимала, о чём тут можно столько времени размышлять? Неужели семейство ректора УСиМ дало хоть какие-то поводы в нём усомниться? Когда в последний раз Маллои собрали войска и переполошили всю Прагу, разве не выяснилось тогда, что причина более чем достойная? Разве не обнаружился в отеле “Сметана” Ганнибал? Разве урон, который понёс стольный град, не связан напрямую с тем, что Даркену и Броне пришлось действовать не просто в одиночку, но ещё и в условиях, когда они рисковали получить удар в спину от других “благородных господ”?

И кто в этой ситуации виноват, что Лешая обращается за помощью к ЕССР? Ей не пришлось бы этого делать, если бы королевская семья была готова предоставить ресурсы людям, которые рискуют собственными шкурами ради блага народа и государства!

Но нет же! Принцу надо подумать о том, не обидятся ли другие дворяне на него? Не оскорбятся ли они на тем, что Лотарингские дают слишком уж много воли самым полезным семьям Богемии?

Да кому какое, во имя Лешей, дело до мнения этих эгоистичных трусливых ленивых паразитов?!

Девушку привело в чувство чьё-то прикосновение к плечу. Это была Айярра. Только сейчас Илега осознала, что накрутила себя настолько настолько, чтобы это стало заметно со стороны. Шея набычилась, бровки сместились к переносице, а дыхание стало тяжёлым.

Именно эту картину рисовало горничной зеркало. Большое, в украшенной раме. На всю ширину стены женской уборной.

Илега мотнула головой, набрала в ладони воды, опустила в них лицо, да простояла так секунды две. Такой несложный трюк помогал прийти в себя. И хвала Жаки, что в данный конкретный момент это никак не влияло на макияж. Некромагия – удобная штука.

Наконец, горничная выпрямилась и несколько раз фыркнула, избавляясь от проникшей в ноздри влаги.

– Я в порядке. В порядке, Ая… – только сейчас Илега осознала, что назвала не по форме дворянку, с которой на уменьшительно-ласкательные не договаривалась, и поспешила спрятать голову в плечики. – Ой!

Некромагичка улыбнулась. Тепло. Покровительственно. И вместе с тем вызывающе. Даже не пытаясь спрятать зубы. Хотя, пожалуй, она напротив хотела их продемонстрировать. Особенно гипертрофированные клыки.

А следом горничная словила головой не болезненную, зато звонкую и обидную оплеуху.

– Ай, – обиженно отозвалась Илега и уже начала потирать затылок, как услышала откуда-то справа довольный злобный смех.

Принадлежал он девушке, с которой горничная не была знакома даже поверхностно. Не получалось хотя бы припомнить, видела ли когда-нибудь русовласая попаданка эту даму или нет. Уж больно незапоминающимся выходил образ вышеупомянутой слечны. Большие сине-голубые глаза, маленький ротик с пухлыми губками. Длинные пепельные волосы, собранные в сложную причёску. Кожа без единого несовершенства.

Таких в высшем свете каждая третья, если не каждая вторая. Когда есть доступ к косметической некромагии, нет никаких проблем стать красивой. Тут куда ценней умение отпечататься в чужой памяти. И за это ответственны стилисты.

А стилист этой конкретной слечны бездарен.

Или же нет? Стоило ей заговорить, как Илега осознала: этот капризно-противненький голосок уже не забыть.

– Я вижу, у вас ещё осталось чувство гордости, слечна Холло. А я уж опасалась, что вы окончательно прогнулись под унизительную политику своего сюзерена, – она вновь отвлеклась на собственное отражение и принялась подводить глаз волшебной палочкой. Словно бы в этом была какая-то нужда. – Подумать только: ставить чернь превыше благородных! Нонсенс! Именно такие решения и сгубили Британию и Францию…

Илега удивлённо подняла бровь, не убирая руки от затылка. Горничная открыла было рот, чтобы что-то сказать, но так и не нашлась, что.

А вот Айярра за словом в карман не лезла:

– Скажи, мне тебя опустить красиво или брутально, ты, подстилка русская?!

Незнакомка застыла. Она медленно повернула голову в сторону столь открыто оскорбившей её Аи. Волшебная палочка не шелохнулась, но теперь всё выглядело так, будто бы дворянка готова применить её в любую секунду в целях отнюдь не мирных.

Её молчаливая спутница, молодая женщина сантиметров на десять выше любительницы влезать в чужие разговоры, не скрываясь отложила мобильный на раковину и коснулась пальцами рукояти своего оружия.

– П… простите? – капризно-противненький голосок незнакомки звучал так, будто бы та не могла поверить в то, что только что услышала.

– О, уже просите прощения? – Айярра хищно улыбнулась, демонстративно обнажив клыки. – А чего не на коленках? Я же опасная. Я умею и по-маньчжурски колдовать. Что? Страшно?

Ая явно прыгала на какой-то больной мозоли незнакомки. Но Илега была не в курсе ситуации.

Зато отлично понимала, что эскалация конфликта здесь и сейчас ей не нужна.

– Так! Стоп! Хватит! Брейк! – горничная выскочила между дворянками и принялась махать руками. – У нас у всех была очень тяжёлая неделя. Я всё понимаю. Административный аппарат крошится в руках. Так ещё и война с Россией, из-за которой под удар попадают те, кто заключал браки задолго до того, как это противостояние стало актуальным. Давайте просто извинимся и сделаем вид, что ничего не произошло?

Русовласка перевела взгляд на Айярру и поставила бровки домиком.

– Ну, пожалуйста…

На удивление, Ая тотчас же убрала с лица зверский оскал и пожала плечами.

– Ладно. Раз так говорит королева…

– Что? – не поняла Илега.

– Что?! – вторили ей разом обе незнакомки.

Нефромалка неспешно наклонилась в бок, чтобы лучше видеть недавних оппоненток.

– Я не поняла: я тут одна, что ли, домашнее задание по богословию делала? Жаки, может подскажешь мне, какую функцию выполняет король с точки зрения данного предмета?

Дверь одной из кабинок тихо, практически беззвучно открылась, и каждая, кто повернул голову в ту сторону, могла увидеть златовласую француженку, уже направившую волшебную палочку в сторону потенциальных противниц.

– Король – это смертный, служащий наместником бога. Верховный жрец.

Ая довольно кивнула, и её губы вновь тронула хищная улыбка.

– Спасибо, Жаки. И, так уж получилось, что слечна Шайс буквально является смертной наместницей богини. То есть, королевой, пусть и безземельной.

– А ведь правитель Мали признал божественную сущность Лешей, – отметила Жаклин.

– Да что там правитель Мали? – хмыкнула Айярра. – Наш государь, властитель Богемии, даже он публично объявил Броню Глашек божеством, таким образом признав недействительными требования, изложенные в ультиматуме российского императора. А следом за ним это сделала Маньчжурия. Думаю, не пройдёт пары месяцев, как к ним присоединятся Латвия, Эстония, Финляндия и, чем Лешая не шутит, ЕССР.

Нефромалка шагнула к Илеге и мягко положила ей руку на макушку.

– Собственно, поэтому я и выдала слечне Шайс ободряющую оплеуху. Хотела лекцию касательно международного права прочитать. Но тут вмешались вы, в очередной раз демонстрируя вопиющее неумение разбираться в людях и читать атмосферу…

– Ая! – окликнула её горничная.

Некромагичка послушно замолчала. Но её выражение лица было очень говорящим.

Незнакомка же, всё таки сумела прочитать атмосферу и истолковать ситуацию верно. Даже если статус Илеги, как королевы, не подтвердится в будущем, ситуация выглядела не очень-то радужно. Соотношение две колдуньи против двух. Притом, что Жаки уже держала потенциальных противниц на прицеле. Это было бы сильно не в пользу последних, даже если представить, что все присутствующие примерно равны по боевому опыту.

А “русская подстилка” не производила впечатление подкованной в вопросе сражений. В то время, как обе спутницы Илеги оказались здесь как раз потому, что готовы к схватке. В том числе и с противником, многократно превосходящим их в мощи.

Горничная прямо видела, как незнакомка приходит к тем же выводам и, в итоге, решает извиниться:

– Прошу прощения. Я неправильно оценила ситуацию. Порой я бываю поспеша в суждениях.

Было видно, сколь тяжело ей даются эти слова и сопровождающий их книксен. Дворянка словно бы давилась ими.

Но Илега добродушно приняла извинения, улыбнулась и толкнула локоточком Аю.

– Твоя очередь.

Неформалка изобразила весьма старомодную, давно не практикующуюся вариацию мужского поклона, в которой была активно задействована жестикуляция левой рукой.

– Прошу прощения за то, что ваш муж – предавший родину трус, бежавший от войны с дальневосточным гегемоном. Я должна была раньше вас предупредить, что этим браком вы позорите себя, свой род, свою страну и свою корову…

– Ая! – возмущённо выкрикнула Илега, но тут же замолчала, увидев, как незнакомка гордо удаляется прочь из дамской комнаты, а следом за ней сцену покидает и телохранительница, очевидно радующаяся тому, что сражения удалось избежать.

Горничная дождалась, пока дверь за дворянками закроется, и прильнула к ушку неформалки, чтобы злобно прошипеть вопрос:

– Что это только что было?

Айярра беспечно пожала плечами.

– Власта Елецкая-Червонице. Для неё статус – больная тема. Род Червонице очень древний, но в последнее время поистаскался. А потому Власта не долго думала, когда на горизонте появился прощелыга Елецкий, – неформалка оправила волосы и повернулась в сторону Илеги. – Этот “благородный пан”, едва пошли разговоры о грядущей войне России с Маньчжурией, бежал на запад со всех ног, не забыв при этом прихватить всю казну рода.

– Какой ужас, – вскинула брови горничная. – И… на кою Лешую он это сделал? Дворянам же нет смысла беспокоиться насчёт смерти.

На этот вопрос ответила уже Жаки, аккурат в этот момент добравшаяся до раковины.

– Если бы только смерти… маньчжурцы – те ещё звери. Для них устроить инсталляцию в стиле Стенающей Рощи – вопрос исключительно фантазии и времени. Они перерабатывают военнопленных в высоконасыщенный прах, невзирая на благородство и выгодность выкупа.

Ая хмыкнула.

– Это часть их внешней политики. Маньчжурия делает всё, чтобы с ней не хотели связываться. Благо, негативные последствия легко нивелируются тем фактом, что эти ребята – локальный гегемон. Даже близость России их не сильно беспокоит, ведь Медведь обращён к ним ленивым жирным неповоротливым задом. В их действиях есть логика…

Жаклин выключила воду и приняла полотенце из рук бледной служанки, которой последние минуты приходилось наблюдать за напряжённой сценой противостояния некромагов и мысленно молиться, чтобы те не додумались начать перебрасываться проклятиями.

– Ну, да… логика есть… и пример Елецкого показывает, что метод очень даже рабочий. И хотя я могу понять поступок Олега, я не могу его одобрить. Это не лояльно по отношению к семье. Это не лояльно по отношению к государю. Это не лояльно по отношению к стране. И этого типа ещё и допустили до общения с принцем…

– Наверное на то есть причины, – примиряюще подняла руки Илега. – Мне кажется, что сбежать из страны, накануне войны, когда наиболее активна тайная канцелярия, прихватив с собой нестыдную сумму денег, не так-то легко. Не удивлюсь, если он был вхож в эти круги ещё до своего побега.

Горничная обернулась к Айярре и тепло улыбнулась.

– И спасибо вам за это представление с королевой.

Ая задумчиво склонила голову набок… посмотрела на русовласку пару секунд, а затем вновь выписала ей оплеуху.

– Ай-я!!! – взвизгнула Илега, тотчас же хватаясь за ушибленное место. – За что?!

– Это чтобы у тебя на чердаке всё утряслось и освободило место для новых знаний, – ответила неформалка. – Потому что я тогда не устраивала спектакль. Я и правда так считаю.

Жаки кивнула, не отвлекаясь от вытирания ручек насухо.

– Цени это. Айярра не привыкла бросаться словами на ветер.