Текст книги "Киллер с Альдебарана (СИ)"

Автор книги: Игорь Банев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 19

Июль 1999 года.

Волгоград.

Я перестраховался, никаких дополнительных постов на въезде в Волгоград не было. Скорее всего, Бекмурзаева уже хватились, но тело его ещё не было найдено. Да и не факт, что в городе будут объявлять «Перехват» из-за убийства, совершённого за 150 километров отсюда.

Из уличного автомата позвонил Звягинцеву. Договорились встретиться.

Я сообщил ему, что заказ выполнен, и мы, в принципе, можем уезжать. Но если заказчик хочет, можно направить праведный гнев Камышинской группировки на какую-то конкретную банду. Естественно, за дополнительную плату.

Звягинцев ответил, что вопрос уже согласован, и дал папку с данными участника какой-то группировки по кличке Крекер. Предупредил, что это серьёзный человек, их штатный киллер.

Я взял бумаги и пообещал, что до завтра что-то придумаю. А сейчас надо ехать по домам, порадовать родственников уловом.

***

Мы тронулись, и тут я резко передумал.

– Отставить! – я повернулся к Звягинцеву. – В ближайшее время появится новость о том, что Бекмурзаев убит. Действия остальных банд?

Он задумался.

– Наверное, срочно собраться и обсудить ситуацию…

– Точно. Сашка, давай к тебе домой, выгружаем рыбу, потом на стройку и на Спартановку, к дому Крекера.

Через час мы уже припарковались у девятиэтажки, в которой проживала будущая жертва.

– Теперь будем наблюдать, – распорядился я. – Вариантов два: или он пойдёт на стоянку за своей машиной, или за ним заедут. В обоих случаях работаем мы с Сашей, Звягинцев в машине. Третий вариант – он не выйдет ночью. Тогда ждём до утра и стараемся незаметно завалить. Это я беру на себя.

Сработал, как ни странно, третий вариант. Всю ночь мы просидели у дома Крекера, двое спали, один дежурил. Зато в полседьмого утра киллер буквально вылетел из дома и побежал, но явно не на пробежку, потому что на нём была стандартная кожаная куртка, а в руках – барсетка.

– Давай за ним, потом обгонишь.

Мы поехали за бандитом. Бежал он, судя по всему, к автостоянке, которая виднелась метрах в трёхстах. Объехав его и прокатившись ещё метров сто, наша «Нива» остановилась. Я вышел, открыл багажник, и, достав оттуда палатку, удочки и связку вяленой рыбы, пошёл навстречу бегущему члену ОПГ.

Поскольку на мне была роба и армейская кепка, он не мог не принять меня за человека, вернувшегося с рыбалки. Мазнул взглядом и собирался пробежать мимо. В этот момент я сделал ему подножку, а когда он упал, присел рядом, бросив на землю снасти. Последовал короткий удар в основание черепа, после чего я достал завёрнутый в тряпку ПМ, вложил его в руку бандита, а затем засунул пистолет ему в барсетку, где, кстати, лежал ещё один такой же.

Встал, поднял всё брошенное, и, не оглядываясь, пошёл к машине.

– Трогай, и езжай спокойно, не торопясь и сверни на первом повороте, – приказал я Саше.

Сам поглядел в зеркальце заднего вида. Прохожих не было, только где-то вдалеке маячил собачник со своим питомцем.

Остановились у телефона-автомата. Я набрал 02, засунул в рот большой палец, и сообщил служителям порядка, что на улице Мясникова возле автостоянки лежит человек, похоже – мёртвый. И повесил трубку, предварительно протерев её тряпкой от пистолета.

***

Москва.

До столицы добрались без приключений.

Уезжая из Волгограда, я подсчитал, что всего наш гонорар за проведённую операцию «чистыми» должен составить около сорока пяти тысяч долларов. Поэтому счёл возможным выдать Бурдейному две тысячи из своих денег в качестве аванса, и предложил отдать их жене.

Настя, получив такую сумму, не только обрадовалась, но и завела разговор о том, что с такими доходами Саша вполне может перевезти их с дочкой в Москву. Я подумал, и согласился. Озадачил счастливого супруга поиском подходящей жилплощади сразу по приезду. Нам же всем лучше будет, если у него будет свой дом, пусть хотя бы и съёмный, а не общага гастарбайтеров, в качестве которой выступает квартира, в которой мы сейчас проживаем втроём.

Встретился с Суляком. Он сказал, что и волгоградские бастионовцы, и тамошние заказчики, в восхищении от нашего профессионализма. В отличие от местных ментов, которые понять не могут, каким образом замочили камышинского мафиозо. Выдвигаются самые разные версии, от засланного казачка до группы боевых пловцов, которую возглавлял покойный Крекер. По слухам, туда собирается вылетать специальная следственная группа МВД РФ.

Также Суляк передал мне сообщение Воронкова о том, что договорённость об облёте Москвы на вертолёте для сканирования достигнута, готовность – один-два дня.

***

При въезде в Москву заработали наши мобильники. И один из первых звонков был от секретарши. Тамара Игоревна сообщила, что ей ежедневно названивает некий сотрудник ФСБ, которые очень хочет со мной встретиться и не может связаться напрямую. Оставил свой номер, который я тут же набрал.

– Капитан Нефёдов.

– Здравствуйте. Это Олег Трофимов, инновационный брокер. Мне сказали, что вы хотите меня видеть.

– И давно! Жду вас завтра в 10.00 на Лубянке с паспортом. Пропуск будет заказан.

Я примерно представлял, чего хотят от меня в этой непростой конторе, поэтому особо не волновался. И, действительно, разговор пошёл по прогнозируемому сценарию.

– К вам приходят люди с разными изобретениями, – то ли спросил, то ли заявил Нефёдов.

– Да. Самые разные люди с самыми разными идеями.

– Часть из этих идей/изобретений может быть военного или двойного назначения.

– Может, – апатично подтвердил я. – До сих пор не было.

– Мы требуем, чтобы вы обо всех подобных случаях информировали ФСБ.

– Согласен.

– Тогда берите ручку и пишите.

– Что писать?

– Я, такой-то, обязуюсь информировать Федеральную службу безопасности…

– Нет.

– Что значит «нет»?

– Информировать буду, писать не буду.

– Почему?

– Потому что это – бумага. Потом у вас случится очередная протечка, и моё имя будет в списке людей, которые сотрудничают с ФСБ. Оно мне надо, такую репутацию иметь?

– А вы понимаете, как мы можем осложнить вашу жизнь и работу?

– А никак. Я официально сотрудничаю с концерном «Бастион», и им буду сообщать любую подобную информацию в обязательном порядке. Они тесно связаны с Министерством обороны, и сразу же переправят все данные туда. Уверен, что в этом ведомстве есть компетентные специалисты, способные определить, представляет технология возможную опасность для нацбезопасности страны или нет. Хотите бодаться с армией? С другой стороны, я не отказываюсь поднять трубку телефона, позвонить и вам. Мне совершенно не нужны ни проблемы, ни осложнения с вашей организацией. Но никаких расписок я оставлять не намерен. Я ясно объяснил?

Конечно, капитану очень хотелось отчитаться о вербовке очередного агента, да ещё и работающего в сфере высоких технологий. Но с другой стороны он понимал, что наличие у меня армейской крыши уже отсекает его контору от рычагов влияния на строптивого брокера. Поэтому, прочитав мне лекцию о том, что страна переполнена агентами иностранных разведок и всем нужно быть бдительными, Нефёдов от меня отстал, заручившись обещанием «звонить в случае чего».

На том и договорились.

***

После посещения ФСБ я, наконец-то, смог поехать к Емельянову, посмотреть на строящийся ангар для обработки плитки. Находился он за городом, на территории какого-то фермерского хозяйства. Нашёл с трудом, прокатившись с десяток километров по полуразрушенной дороге и ещё немного по просёлку.

Но зрелище стоило того. Новенькое здание, в котором были предусмотрены и поддоны для плитки, и крепления для баллонов с углекислотой, и склады для расходных материалов и готовых изделий. Здесь же находилась лаборатория по производству присадки. Территория была окружена забором из рабицы, присутствовала охрана с эмблемами «Бастиона».

– У нас есть проблемы с лабораторией, – сказал мне Богуславский, которому я позвонил, чтобы выразить своё восхищение. – Оборудование и ингредиенты закуплены. Технолог и лаборант есть, а вот руководителя найти не можем. Найдём, конечно, но время, время…

Я вспомнил про въедливого кандидата наук Чистякова, под руководством которого была синтезирована первая партия присадки. Покопавшись в бумажнике, нашёл его визитку и договорился о встрече.

– Мы налаживаем мелкосерийное производство, – сообщил ему при встрече. – Вы в своём НИИ сильно загружены?

– Да нет. Исследования давно не ведутся, государство денег не выделяет, – пожаловался он. – Живём на хозрасчётных заказах типа вашего, но их очень мало. Несколько раз подкатывали какие-то мутные типы с предложениями синтезировать наркоту. Наш директор их посылает, но есть вероятность того, что его просто сменят, и будем мы, как миленькие, клепать экстази, спайс, ЛСД и прочую дрянь. Или придётся увольняться.

– Уйдите пока в отпуск за свой счёт. Поработаете на нас, посмотрим, как пойдёт дело, – я уже понимал, что нашёл начальника лаборатории, причём не самого плохого.

Чистяков, которого, оказывается, звали Вадимом, согласился, и я представил его Богуславскому. На следующий день он оформил все документы и начал командовать моей Татьяной и лаборантом Севой, – студентом четвёртого курса химфака МГУ.

Человеком он оказался деятельным. И памятливым. Ознакомившись с полной технологией, не преминул мне напомнить, что ещё при первой встрече предупреждал, что переданная ему технология неполная, веществу требуется стабилизатор или фиксатор. В роли которого в нашем случае выступает жидкий гелий.

Через четыре дня после появления в наших рядах кандидата химических наук первая партия присадки была готова, а ещё через три дня в ангар начали завозить готовую плитку. И для обработки газом, и для мощения тротуаров в Москве.

***

– Поехали со мной в мэрию, – распорядился Богуславский. – Буду тебя знакомить с нужными людьми.

Пришли мы к скромному заместителю начальника Департамента транспорта и развития дорожно-транспортной инфраструктуры. Ну что сказать, приёмная у него была размером с четырёхкомнатную квартиру, которую мы арендовали. А сам кабинет – как футбольное поле. И такого же размера запросы.

– Вы же понимаете, что замена тротуарной плитки в городе производится по заранее утверждённому графику компаниями, победившими в тендерах. Отменить решение тендерной комиссии не в силах никто. Поэтому могу только выделить участки, запланированные на будущие годы, по которым конкурсы ещё не проводились, – доступно объяснил он. – И учтите, что, как правило, вместе с заменой плитки осуществляется и реконструкция проезжей части. Это работа на год-два.

Оказывается, этот монолог предназначался для меня. Поскольку выслушав его, Богуславский со словами «Как договаривались», достал из портфеля увесистый пакет и передал чиновнику. Тот заглянул в него, прикинул сумму и расплылся в улыбке.

– Но для вас, Леонид Борисович, как для известного мецената, решено сделать исключение. Выбирайте на схеме любой из отмеченных синим цветом кварталов и можете приступать к работе хоть завтра.

Мы выбрали квартал улицы с достаточно непрезентабельным названием Колымажный переулок, упиравшийся в Гоголевский бульвар. То есть место в самой загазованной части Москвы. Пожали руки коррупционеру, и договорились, что завтра заедем забрать утверждённое разрешение на проведение работ.

– А неплохо они устроились, – прокомментировал я, когда мы вышли из здания правительства Москвы. – За собственные деньги делаем ремонт города, и за это ещё и доплачиваем.

– Ты молодой, не застал, наверное, первого мэра Москвы, профессора-демократа Гавриила Попова. Тот сразу ввёл официальную таксу: только чтобы зайти в его кабинет, посетитель в приёмной уплачивал пятьдесят тысяч долларов. И, не скрываясь, «научно» обосновал это перед прессой. Мол, я занятой человек, моё время дорого стоит. Кстати, скажу тебе, исходя из своего опыта, он был прав. Мы же рекламируем свою продукцию на весь мир в самом центре крупнейшего мегаполиса. За это нужно платить. И вообще, если в правительстве столицы перестанут брать взятки, деловая жизнь в городе замрёт. А так мы подмазали нужного человека, и никакой бюрократии. Причём я с этим сталкивался в муниципалитетах многих мировых столиц, везде примерно одинаковая коррупция.

– И сколько вы ему заслали?

– Сто тонн «нержавейки». Имей в виду, вычту половину из твоей доли при окончательном расчёте.

Глава 20

Июль 1999 года.

Москва.

Позвонил Воронков, пригласил на инструктаж перед полётом на вертолёте.

– Имей в виду, – сказал он. – Полёты над Москвой в пределах МКАД запрещены. Исключение составляют полиция, скорая помощь, пожарники, спасатели, VIP-персоны. Но мы нашли лазейку. Можно получить специальное разрешение для определённых целей, например, научных исследований или киносъемки. Так вот, поздравляю, одна из наших фирм реализует туристический проект «Москва с высоты птичьего полёта» совместно с автономной некоммерческой организацией (АНО) «Проектный офис по развитию туризма и гостеприимства Москвы», учредителем которой является Правительство Москвы.

– Сколько заплатили? – спросил я, уже умудрённый опытом сотрудничества со столичными властями.

– Странно, но договорились бесплатно. Естественно, все расходы за наш счёт. Зато будет издан фотоальбом, который потом будут по пятьдесят долларов впаривать гостям столицы во всех пяти офисах этого АНО. Тираж 10 000 экземпляров. Так что, возможно, мы ещё и в прибытке останемся.

– Кто полетит?

– Фотограф, журналист, ты, как представитель организации-спонсора. Ну и наблюдатель от одной известной конторы. Летать будете в пределах МКАД, это примерно восемьсот пятьдесят квадратных километров. Остальное потом доберём сами в случае необходимости. Полетите на Ми-8. Теоретически его дальность полёта составляет тысячу триста километров. Радиус при такой площади составляет примерно семнадцать километров. При ширине полосы сканирования в два километра вам придётся сделать восемь-девять кругов. Мы подсчитали, что нужно будет дозаправиться раза три-четыре, посмотрите по ходу дела. Тем более что в район Кремля вас всё равно не пустят. Нужно уложиться в один день.

– Значит, моя задача…

– Глазеть по сторонам со скучающим видом. Вылет завтра в 7.00 с Чкаловского аэродрома.

***

Для того чтобы попасть к семи утра в Щёлково, на Чкаловский военный аэродром, мне пришлось встать в четыре утра. В пять меня подобрал микроавтобус, в котором уже сидели фотограф и корреспондент газеты «Московская правда», специализирующийся на истории и географии столицы. Представитель ФСБ прибыл на аэродром самостоятельно, под мышкой костюма явственно проглядывалась кобура. Всё верно, на случай попыток воздушного терроризма.

Забравшись в вертолёт, я самым наглым образом напялил наушники и собирался задрыхнуть, включив ВБК в режим сканирования. Также у меня с собой были плеер, книга и игровая приставка, чтобы убивать время, пока остальные будут работать. И ещё литровый термос с крепчайшим кофе.

Но, оказывается, фотографу разрешили вести съёмку через открытый иллюминатор. Поэтому по кабине всё время, пока он фотографировал, гулял жуткий ветер. А с учётом высоты в один километр, было ещё и холодно. Мой ВБК отрегулировал терморегуляцию организма, и мне было комфортно. Что чувствовали остальные участники нашей фотосессии, я мог только догадываться.

И ещё в Ми-8 была сильнейшая вибрация, особенно при взлёте и посадке. Ну и грохот от винта. В общем, ни комфортно поспать, ни спокойно почитать мне не удалось.

Если коротко, то мы уложились в три дозаправки, во время одной из которых пообедали, в двух других случаях пили кофе, которым я угощал своих попутчиков.

Зато 3D-карта у меня получилась изумительная. Она позволяла просматривать доступ к любому зданию этой части города со всех сторон, постепенно удаляясь от него.

– Вот офис «Бастиона», – вывел я конструкцию на экран компьютера перед Воронковым. – Вот окна Клюева. Постепенно отдаляемся от них, выискивая щёлочки между зданиями. Если сразу подвести итог, то я могу достать вашего шефа с панельной 22-этажки, которая расположена в семи с половиной километрах. И про неё никто и не подумает, поскольку она практически полностью скрыта другими домами. И только из двух квартир на шестнадцатом и семнадцатом этажах возможен прямой выстрел. С восемнадцатого частично, поскольку получается слишком острый угол. С девятнадцатого и выше – уже нет.

– Впечатляет, – подвёл итог Воронков. – Главное, чтобы пригодилось в работе.

***

В пятницу Суляк рассчитался за волгоградский заказ, в субботу я решил устроить по этому поводу банкет на дому – не хотелось идти ни в какие рестораны.

Кроме нас троих за праздничный стол пригласили Татьяну и новую девушку Виктора.

Да, за то время, что нас не было, у Вити появилась постоянная подружка. Очень симпатичная смешливая рыжая девчонка Галя. Практически всё свободное время он проводил с ней, иногда она оставалась у нас ночевать. А иногда он у неё – жила Галя в соседнем подъезде, и познакомились они, когда миляга бигль, которого она выгуливала, сорвался с поводка и ни в какую не хотел возвращаться к хозяйке. Виктор, со своими навыками единоборств, его героически поймал, изрядно при этом испачкавшись. Дальше последовала романтичная стирка загрязнённых вещей, переросшая в роман.

Галя была потомственной москвичкой, однокомнатная квартира ей досталась от бабушки. Работала, по её рассказам, офис-менеджером. То есть чем она конкретно занимается, понять было невозможно, ясно было только то, что офис без неё развалится. Правда, эта работа приучила её не задавать посторонним людям лишних вопросов, что было крайне хорошо.

Кстати, девушка была буквально без ума от своего пета, поэтому пришлось приглашать их вдвоём. Вите он тоже нравился, за исключением двух пунктов. Во-первых, пёс был абсолютно не дрессирован, и, соответственно, неуправляем. Он таскал за собой того, кто его держал на поводке по всем окрестностям, уделяя особое внимание местам, где дурно пахло. И находя что-то вонючее Добик, так знали пёселя, норовил это сожрать. Что уже не раз приводило его к желудочным расстройствам.

Второе, на что жаловался Витёк, это мочевой пузырь собакина. Он был безразмерный, что позволяло за время одной прогулки окропить до пятидесяти точек. То есть половину пути собака проводила с поднятой задней лапой. Правда в квартирах Добик крепился, и ни одного случая «протечки» за ним зарегистрировано не было.

Зато он был очень весёлый, и настырно лез дружить со всеми встречными людьми и собаками. То есть вообще со всеми, включая агрессивных дворняг.

Это охотничья порода, которая очень любит бегать и прыгать. И выгуливал собаку по утрам уже Витя, который брал её с собой на пробежку и тренировку. Правда, пробежав первый раз пять километров, пёс потом с непривычки целый день лежал не вставая. Но уже к вечеру снова был бодр и игрив.

Для праздничных посиделок я заказал готовую еду в ресторане, опросив всех едоков. Доставили блюда через полтора часа после заказа, плюс мы навалили на стол, что было дома, включая неплохое грузинское вино и, естественно, водку.

Проглот Добик сожрал весь сыр, лежавший на столе и был готов съесть ещё сто раз по столько, судя по выражению его морды. Ходил кругами вокруг стола и смотрел на каждого жалобными глазами. И глотал сыр не разжёвывая, причём на мясо особо не реагировал. Вот такая странная собачка оказалась у нашей новой знакомой.

Татьяна и Галя не особо сдружились во время этих посиделок. Уж слишком разные они были: собранная, чёткая Таня и светящаяся как солнышко круглолицая Галя. Я даже немного позавидовал Вите и наказал ему ни в коем случае не обижать девушку.

На главный вопрос от наших подружек, по поводу чего банкет, я ответил, что мы с Сашей заключили выгодный контракт, и, возможно, после этого к нам скоро присоединятся и его жена с дочкой. Нужно только снять для них отдельную квартиру.

В результате хорошо покушали, в меру выпили, и утром даже вышли на пробежку, впервые за долгое время втроём плюс Добик.

***

С понедельника началась суета, которая усиливалась с каждым днём. Мы начали работать по-настоящему.

Ангажированные нами производители плитки, которые сами же и укладывали свой продукт, начали разбирать тротуары в Колымажном переулке. Для удобства пешеходов, сначала решили сделать одну сторону, потом вторую.

Несмотря на обилие исторических зданий, тротуар в переулке был покрыт обычной плиткой и имел стандартную ширину в один метр. Ну и мы не собирались выделываться, обновив покрытие плитками дорожкой из двух квадратиков 40х40 см посередине с окантовкой по бокам кубиками 10х10 см.

Все работы планировалось завершить за десять дней. Это были сжатые сроки, рабочие трудились по двенадцать часов с двойной оплатой.

Богуславский уже начал рассылать приглашения в мэрии крупнейших городов Европы, США и Азии с рекламой волшебного покрытия, улучшающего качество воздуха. За счёт нашей стороны гости приглашались на открытие черед две недели. Как мы и ожидали, первым откликнулся Токийский муниципалитет, подтвердил приезд своего представителя. За ним последовал Нью-Йорк. После чего сотрудники нашего инвестора начали обзванивать профильные отделы других мэрий, сообщая им, что эти два крупнейших мегаполиса уже согласились.

К их приезду уже должны были быть готовы «сувениры» – чёрные кубики 10х10, которые можно использовать в качестве материала для строительства дорог. А смотреть саму дорогу, хотя бы двести (а лучше, если получится, четыреста) метров уложенного покрытия, в том же составе предполагалосьв октябре. Об этом также сообщалось в пригласительных письмах.

***

Капитана Нефёдова из ФСБ, после беседы с Трофимовым преследовало ощущение, что он чего-то недопонял, недодумал. Оценив армейскую выправку «инновационного брокера», решил запросить его дело в Министерстве обороны. Однако на письмо последовал решительный отказ. «Личное дело старшего сержанта Трофимова А.В. находится на особом учёте и доступ к нему возможен только при наличии допуска категории А-А».

Нефёдов и не слышал о таком уровне допуска, спросил об этом своего начальника. Однако и тому эта информация была в новинку, поэтому они записались на приём к директору службы.

– Приказываю оставить это дело и прекратить все существующие разработки относительно данного субъекта, – коротко распорядился директор, и добавил, – Я догадываюсь, о чём идёт речь, и уверяю вас, орденов и званий на этой дорожке вы не найдёте. А неприятностей, включая летальные, – запросто.

Руководитель спецслужбы слукавил. В силу занимаемых должностей (а он был так же и секретарём Совета Безопасности), ему было положено знать о совершенно секретном проекте «Альдебаран» (код допуска А-А). Это во-первых.

Во-вторых, накануне ему позвонил министр обороны, и поинтересовался, с каких это пор младшие офицеры ФСБ интересуются совсекретными проектами?

Директор ответил, что запрос был сделан в рамках стандартной процедуры проверки человека на благонадёжность. А после распорядился провести внутреннее расследование уже по капитану Нефёдову. На всякий случай.

А не знавший всего этого Нефёдов вернулся в свой кабинет и решил, что ему очень повезло, что он не стал давить на Трофимова, как собирался вначале. А ещё он помнил обещание специалиста по стартапам делиться информацией, и очень надеялся, что тот его не забудет.