Текст книги "Последний резерв"

Автор книги: Игорь Подгурский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

В центре пещеры в несколько ровных длинных рядов стояли стальные громадины боевых машин. Высококлассная техника поражала разнообразием и разноцветьем камуфляжной раскраски. Пятнистые многотонные «Миротворцы» и «Рапторы» соседствовали с десантными вездеходами зимней раскраски, белой в серых разводах. Среди них мутными желтыми пятнами выделялись легкобронированные пескоходы. Нашлось место и для длинных танковозов. Над ними возвышались «Трубы» – системы залпового огня, прозванные так за специфическую форму, и кубические иженерно-саперные машины минного разграждения на огромных колесах. С таким бронепарком можно было легко развязать полномасштабную войну на отдельно взятой планете. Развязать и выиграть. Вот только где взять столько обученных экипажей? Любая самая совершенная техника без человека всего лишь набор металла и пластика. Конечно, если не брать в расчет боевые автоматизированные охранно-патрульные системы. Но и они требуют периодического осмотра и профилактики.

Громоздились горы и пирамиды контейнеров со знакомой и, наоборот, непонятной маркировкой из цифр и букв: оружие, боеприпасы, запчасти к технике, медикаменты, амуниция. Отдельно у стены на железных подставках величаво покоились длинные сигарообразные туши «Жнецов». Эти ракеты были одним из самых мощных наступательных боеприпасов, принятых на вооружение в Содружестве. При подрыве они создавали облако высокотемпературной плазмы, которая уничтожала все вокруг. «Жнецов» можно было запускать как с наземных пусковых установок, так и с борта звездолетов. Эту партию, похоже, умыкнули прямо с орбиты. На серебристых боках ракет красовались эмблемы космофлота и надписи «Замерзший свет». Если Алешкину не изменяла память, так назывался межзвездный транспортник класса «А», сгинувший вместе со всем доставленным на нем десантом для спецопераций по захвату объекта.

Складывалось впечатление, что технику копили здесь не один год. Определенный диссонанс вносило присутствие рядом с современными образцами немецкого «тигра». «Осколок» кровавой Второй Великой войны стоял, хищно задрав длинный ствол, словно выцеливал невидимого врага. Стального ветерана заботливо подлатали. Старый танк не шел ни в какое сравнение с тем, что видел Алешкин на снимках в электронном планшете, который передал ему Хеймдалль еще в тюрьме. Угловатая башня, борта и катки лоснились от свежей желтой краски. Любовно прорисованная пантера, опознавательный знак 501-го батальона тяжелых танков, хищно скалилась, показывая острые клыки белому свету…

Огромное пространство – и ни единой живой души. Задерживаться в пескоходе было опасно. Стараясь не шуметь, разведчики вылезли через аварийный люк в днище и рванули короткими перебежками под прикрытие стальных громадин. Среди них можно было спрятаться и поискать выход из пещеры.

Они скользили бесшумными тенями, прикрывая друг друга, пока не наткнулись на тоннель. Почти сразу он резко сворачивал. За поворотом тоннель перегораживала стена, сложенная из каменных блоков. На сером фоне темнели прорези амбразур. И здесь ни души.

Между стеной тоннеля и рукотворной кладкой был узкий проход. Двоим не разминуться. Пройдя по нему, разведчики широким походным шагом двинулись дальше. По центру каменного пола шла блестящая металлическая полоса магнитного монорельса, врезанная в породу.

Диверсанты миновали несколько вертикальных шахт с площадками, предназначенными, вероятно, для грузовых платформ подъемников. Неожиданно коридор свернул почти под прямым углом и пошел под уклон. Они обошли несколько сцепленных открытых платформ поезда на магнитной подушке, нагруженных металлическими контейнерами и большими прозрачными цилиндрами.

– Прокатимся? – нервным шепотом предложил Сапер.

Райх показал ему кулак и приложил палец к губам. Алешкин провел рукой по борту платформы. На руке остался темный след.

Везде лежал толстый слой пыли. Похоже, необходимость в грузе отпала, и он так и остался на платформах в ожидании своего часа. Под потолком, через каждые десять метров, тускло светили лампы. По стенам змеились кабели с полимерной изоляцией.

Через сотню метров тоннель раздваивался. Монорельс тоже расходился двумя блестящими языками, исчезая в полутемных проходах.

– Работаем парами, – распорядился Алешкин. – Действовать по обстановке. Место встречи у поезда.

– Мы налево, – бросил Райх. – Дистанция восемь метров. Прикрывай.

Он и Стрелок, не оглядываясь, двинулись в сумрак тоннеля. Прощаться плохая примета.

– Скоро увидимся, – донеслось из темноты.

– Удачи! – с чувством шепнул командир разведгруппы.

Алешкин и минер зашагали по правому ответвлению коридора.

Пришло время заняться настоящим делом. У предыдущих десантников не получилось, что ж, они закончат сами, вчетвером.

Растворившиеся в темноте диверсанты не могли видеть маленькую нишу, вырубленную под потолком развилки. В ней спряталась камера наблюдения. Поворачивающийся объектив волчьим взглядом проводил чужаков…

Двойка Ингвара вскоре разделилась. Тоннель в очередной раз раздвоился. Он оставил минера на развилке прикрывать тыл, а сам отправился вперед на разведку. Вскоре он дошел до лестницы, спускавшейся косыми маршами в ствол шахты…

Алешкин не увидел, в какой переплет угодил Сапер. Минер не мог долго сидеть без дела и решил обследовать другой проход. Осторожно продвигаясь вперед, он вышел в высокую пещеру. Здесь он наткнулся на работающий агрегат. Скорее всего, это была вентиляционная установка. Во всяком случае, именно так он идентифицировал устройство высотой с трехэтажный дом, напоминавшее гибрид турбины и многолопастного вентилятора. Тихо гудящая машина была органично врублена в базальтовую стену. Под разными углами вверх, вниз и по горизонтали от нее уходили в штольни ребристые трубы воздуховодов. Достаточно остановить механические легкие, нагнетающие воздух в самые дальние уголки, и нижние горизонты очень скоро начнут задыхаться без свежего воздуха. Жаль, пока не удалось обнаружить центр управления. Тогда бы они смогли одним махом прикончить этот гадючник. В том, что где-то здесь обязательно есть штаб, Сапер даже не сомневался. Его просто надо найти. А это вопрос времени.

Он сразу решил заминировать вентиляционную установку. А потом, естественно, взорвать. А как же иначе? Все в установленном порядке: минирование, потом подрыв заряда под нагнетателем воздуха. Сапер дошел до штабеля контейнеров, за которым оказалась лифтовая шахта, ведущая вниз. Оттуда тянуло сырым спертым воздухом. Вентиляционная установка работала на полную мощность, но с нагрузкой не справлялась. Похоже, она изначально была рассчитана на другой объем помещений. Подземный комплекс разрастался вглубь и вширь, как раковая опухоль. Он уходил внутрь горы, прячась от солнца и чужих глаз. В горе прорубали новые ходы, залы. Загадочные хозяева подземелья, похоже, постоянно расширялись. Им требовались все новые помещения для лабораторий, жилых помещений, оборудования, арсеналов и складов.

Когда Сапер освобождался от ремней рюкзака, набитого «ананасиками», на него со штабеля контейнеров набросили сеть из полимерных нитей. Незаметно подкравшиеся враги облепили его со всех сторон.

Сапер ворочался, как огромный кабан, под этой живой кучей. Пока выручал надетый экзоскелетон, еле-еле помогая сдержать натиск мощных тел, одетых в одинаковые анатомические костюмы. Он не мог добраться до автомата, висящего за спиной. Кинжал во время борьбы сорвали с пояса, пластиковый ремешок ножен не выдержал. Сеть сковывала движения. Подрывник извернулся, с натугой встал на ноги и начал расшвыривать нападавших. Оторвал вцепившегося в горло и пошел, волоча за собой защитников подземелья, удерживавших сеть, молотя кулаками налево и направо. Ему с хрустом сломали руку, на которой не работала перчатка усилителя конечности. С правого колена сорвали липучку, выдрав с корнем сервопривод из наружного скелета металлопластиковых силовых элементов «костей». Сапер как подкошенный плашмя рухнул на каменный пол. Его тут же погребла под собой куча тел. На мгновение из нее показалась голова разведчика с окровавленным лицом и выбитым глазом, болтавшимся на темно-красном нерве. На макушку со светлыми волосами опускался кулак одного из нападавших. Был приказ взять чужака живьем. А приказы не обсуждаются. За миг до удара Сапер последним усилием сорвал непослушными трясущимися от напряжения пальцами левой руки чеку с гранаты, закрепленной на поясе…

Ничего этого Алешкин не видел. Далекий мощный одиночный взрыв донесся из глубины тоннеля, где должен был действовать напарник. На месте схватки вспухла яркая вспышка, высветив потолок огромного куполообразного каземата. Для Сапера мир в одно мгновение превратился в темноту, в которой он успел спрятаться от невыносимой боли.

Металлическая лестница неприятно качнулась под ногами Алешкина. Грохот раздался в той стороне, где он расстался с напарником. Точнее понять было трудно. Толща горы гасила и рассеивала звуки.

Из тоннеля дохнуло теплом и кислым запахом взрывчатки. В горле запершило. Ингвар открыл рот и попытался откашляться. Уши заложило, словно их заткнули ватой.

Железные ступени, натужно скрипя, опасно завибрировали под ногами, отзываясь на удар взрывной волны.

Алешкин помчался назад. Голос разума подгонял: быстрее, сейчас безопаснее находиться там, откуда вышел. Скорее назад. Надо узнать, в чем дело.

Он бежал, пока не наткнулся на каменный завал до потолка. Путь назад был отрезан…

Примерно в это же время двойка Пересмешника вступила в бой. В одной из пещер, заставленной рядами трехногих агрегатов непонятного назначения и все теми же штабелями контейнеров.

По ним открыли неприцельную беспорядочную стрельбу. Значит, не засада. Стрелок залег на штабель и открыл огонь, не давая противнику подойти к ним на бросок гранаты. Под его прикрытием Райх двинулся в обход.

Человека в темно-оливковом комбинезоне, таком же, как у экипажа пескохода, Райх обнаружил, когда тот раскладывал сошки пулемета, изготавливаясь к стрельбе. Разведчик успел вовремя. Под шквалом «Аида» у Стрелка не было никаких шансов. Прижмет огнем, а его приятели возьмут снайпера тепленьким. Где-то дальше басовито стреляли из автоматов короткими очередями. Значит, против них воюют по меньшей мере еще трое или четверо. Точнее не определить.

Пересмешник положил «Штурм» на пол и вытянул из отворота рукава удавку. Движение вверх и в сторону, проволока провисла. Райх, крадучись, двинулся к пулеметчику. Резко поднял руки и сделал каждой круговое движение. Потом скрестил кисти, и проволока блеснула перед глазами пулеметчика. Это было последнее, что он увидел в своей жизни.

Короткий тихий лязг, словно кто-то скрипнул зубами, – это Райх рывком натянул проволоку. Все. Пулеметчик не двигался. На проволоке ни следа крови.

Еще двоих Пересмешник застрелил одиночными выстрелами в спину из «Штурма», зайдя к ним с тыла. Вообще-то, их было четверо, но двоих снял Стрелок. Он тоже зря времени не терял. В пещере повисла мертвая тишина.

Райх крался, низко пригибаясь к каменному полу. Он специально забирал вправо, обходя штабеля с контейнерами по широкой дуге. Где-то там должна была находиться огневая позиция Стрелка.

На напарника он наткнулся, когда подошел к нему почти вплотную. За контейнером, продырявленным во многих местах пулями, раздался еле слышный сип, словно выходил воздух из пробитой автомобильной камеры. Разведчик прислушался. Сипение повторилось. Пересмешник осторожно заглянул за угол. Стрелок был здесь. Он лежал с винтовкой в руках, уткнувшись лицом в каменный пол. Темная струйка крови текла из-под него.

Не выпуская автомат из рук, Райх осторожно перевернул товарища на бок. Пуля пробила горло насквозь. Было видно, что напарник пытался закрыть рукой пулевое отверстие, но только размазал кровь. На выдохе из пробитого горла вылетал сдавленный сип. Лицо у него посинело. Когда его перевернули, он на миг очнулся и открыл глаза. Глядя на Райха, попытался что-то сказать. На беззвучно шевелящихся губах выступила кровь и, пенясь пузырьками, потекла по подбородку. Пересмешник подложил ему под голову руку и тихо, убаюкивающе сказал:

– Засыпай. Боль скоро пройдет. Спи, Стрелок. Снайпер закашлялся, заставив кровь сильнее пениться на губах, и неожиданно отчетливо произнес:

– Меня зовут Йохан.

Снайпер закрыл глаза. Сипение из пробитого горла стихло.

Райх осторожно вынул руку у него из-под головы и закрыл лицо с синими губами капюшоном комбинезона. Поднялся и двинулся дальше, напоследок сказав мертвецу:

– Если смогу, вернусь и похороню. Подожди немного.

Дальше Райх двигался по тоннелю в одиночестве. Все чаще стали попадаться неосвещенные боковые ответвления. Они вызывали неприятный холодок на спине. Самый первый боковой проход, попавшийся им на пути, они обследовали со всеми мерами предосторожности. Только время зря потеряли – отнорок быстро закончился тупиком. Но это не значило, что в других каменных норах никого нет. Оставалось только гадать, какие сюрпризы могут там оказаться. Дальше решили идти, придерживаясь тоннеля. Пока не ввязались в бой. Но другого выхода не было. Это не джунгли, где можно незаметно отойти и обойти. Под землей возможности маневра ограничены. Но чем выше риск, тем быстрее идешь к цели. Если б еще знать, что это за цель.

Сейчас Райх упрямо шел вперед. Проходя мимо очередной норы, он сморщился. В нос шибануло резким запахом.

– Что за вонь, сдох тут кто-то? – прошептал себе под нос Пересмешник.

– Мускусом пахнет, – ответил голос из темноты. Райх резко развернул корпус, уходя с возможной линии огня, одновременно поворачивая ствол «Штурма», чтобы перечеркнуть очередью темный провал в стене. В этот миг ему навстречу из темноты проворно и абсолютно бесшумно вымахнул смазанный силуэт. Короткий удар в грудь отшвырнул Райха к стене. Впечатление было такое, будто он столкнулся с ракетовозом. От удара о камень у него сбилось дыхание. Он судорожно глотал воздух открытым ртом. Наверное, так чувствует себя рыба, выброшенная штормовой волной на берег. К собственному удивлению, он не упал, а остался стоять на ногах. Рука с автоматом занемела от боли.

Нападавший не спешил нанести новый удар. Он стоял перед Райхом, наклонив голову набок, и внимательно смотрел на судорожно пытавшегося отдышаться диверсанта. Подобный взгляд Райх уже где-то видел. Память услужливо подсказала: с такой же брезгливой ленцой его заместитель-сержант из прошлой жизни разглядывал вскрытую упаковку сухого пайка. На противнике было некое подобие анатомического противоперегрузочного костюма, плотно, без единой складки облегавшего мускулистое тело. На ногах обувь из такой же ткани. Лучше рассмотреть мешало тусклое освещение. У врага не было ни оружия, ни другой экипировки. По-военному короткая стрижка. Незапоминающееся лицо, на правой скуле глубокий шрам, надвое разваливший щеку.

Нельзя было упускать такой момент. Пересмешник рывком попытался вскинуть оружие и от бедра пропороть очередью врага. Но вместо этого получился судорожный намек на движение, отточенное изнуряющими тренировками. Рука со «Штурмом» ни на миллиметр не хотела отделяться от стены, холодившей спину каменным надгробием. После первого же соприкосновения со стеной спина прилипла к камню. При попытках освободиться прилипли ладони, комбинезон, ремни амуниции. Ботинки намертво приклеились к полу. Липкая ловушка, о которой диверсант и не помышлял, лишила его возможности двигаться. Так, наверное, чувствуют себя насекомые, попавшие в паутину.

Надо всего лишь плавно надавить на спусковой крючок. Всего одна короткая очередь на два-три выстрела – и все. Но единственное, что смог сделать Райх от тоски и досады, так это плюнуть в противника. За что тут же получил мощный удар в лоб. Оплеванный бил открытой ладонью, но и этого хватило, чтобы разведчик потерял сознание.

Нападавший стер плевок с горла и поднял руку, собираясь повторить удар.

– Хватит, мой измененный брат. С него достаточно.

Из темноты неспешно показалась черная тень с неестественно вытянутой головой. Тусклый свет ближайшей лампы высветил человека в длинной черной рясе с остроконечным капюшоном. Вокруг талии вместо ремня была обмотана обыкновенная веревка с разлохмаченными концами. Похоже, он здесь был за старшего. Во всяком случае, Райх, находившийся в отключке, повторного удара не получил. В замкнутом пространстве профессионалы предпочитают действовать небольшими группами, а еще лучше в одиночку. Воевать толпой в подземелье – только мешать друг другу, рискуя угодить под «дружественный» огонь.

Одетый в рясу жестом фокусника достал из рукава маленький баллончик с короткой насадкой распылителя. Раздалось тихое шипение. Он обработал аэрозолем камень и одежду разведчика. Липкая ловушка исчезла. Райх отклеился от стены и упал бы в полный рост, не подхвати его тот, кого назвали «измененным братом». Он играючи взвалил диверсанта на плечо и застыл, словно статуя. Автомат с лязгом упал на каменный пол.

Одетый в рясу поднял «Штурм» и сказал: – Пойдем, нас ждут. И так задержались! Они двинулись по тоннелю в ту сторону, откуда пришел их пленник…

* * *

Райха окутывала непроницаемая мгла. Краешком сознания он пытался найти хоть какую-то лазейку. Всегда есть выход! Есть долг! Надо выполнить! Эти ярко-желтые слова на синем фоне неотвязно пульсировали в голове. У него есть голова?! Ярко-желтые слова стали тускнеть и съеживаться до размеров атома. Мгла подступила вплотную, растворяя в себе без остатка. Пересмешник сам стал мглой, растекаясь по мирозданию. Очень даже ничего быть мглой. Ни забот, ни тревог. Хотя, наверное, везде одно и то же. Слово «долг» налилось кроваво-красным цветом, раздвигая углами букв в окружающей мути крошечный просвет. Разведчик постарался зацепиться за него.

Может, он спит? Или это сон о старом сне? Райх попробовал пошевелиться. Все движения были медленными, словно в тягучей смоле, не позволяющей сделать ни шагу. Он пересилил себя и попробовал пошевелить пальцами. Мизинец дрогнул и согнулся. Следом чувствительность обрели и другие пальцы. Уже немало. Он немного согнул правую руку в локте. Сантиметр за сантиметром рука скользила к бедру, где должна быть кобура с пистолетом. Каждое следующее движение давалось все легче и легче. Неожиданно его тело закаменело: ни шевельнуться, ни вздохнуть. Райх сделал последнее усилие и вынырнул на поверхность яви. Свет больно ударил по глазам, заставив поспешно зажмуриться.

Но то, что он успел увидеть, казалось, отпечаталось на сетчатке глаз. Такое не привидится и в страшном сне. Значит, это явь. Стараясь не показать, что он пришел в себя, разведчик чуть-чуть приоткрыл глаза. Осмотревшись сквозь ресницы, он понял, где находится. Увиденное его ни капельки не порадовало…

Он висел в центре прозрачного цилиндра, погруженный с головой в желтую жидкость. Жидкость вязко обжимала со всех сторон, но не она удерживала разведчика, а кольца захватов, закрепленных на лодыжках и предплечьях. Их концы крепились к стенкам цилиндра и надежно фиксировали человека в центре прозрачной тюрьмы. Со дна медленно, лениво поднимались столбики прозрачных пузырьков. Желтая жидкость, подсвеченная снизу мягким рассеянным светом, определенно была плотнее воды.

У него изо рта торчала трубка, уходившая вверх. Из-под полуприкрытых век он вновь попытался незаметно оглядеться. За стеклами цилиндра виднелись размытые тени. Пока не удавалось сфокусироваться ни на одной из них. Мешали пузырьки и подсветка со дна, искажавшая и преломлявшая предметы за прозрачной стеной. Он, как муха, попавшая в смолу, еще был жив, но вырваться из желтого плена не мог.

– Наконец-то ты очнулся, – раздался знакомый голос. – Не пытайся притворяться, я давно за тобой наблюдаю.

Райх открыл глаза. Смазанные пятна за стеклом прекратили расплываться и обрели четкость. Он повел головой, стараясь определить, откуда исходит голос. Слева, справа и напротив него возвышались такие же вертикально стоящие цилиндры, как и тот, в котором он сейчас находился. Однако с одним «но». Все они были пусты.

– Не вертись! Я прямо напротив тебя. Сконцентрируйся. – В голосе прорезались нетерпеливые нотки. – Напряги зрение. Ты сможешь.

Напротив Пересмешника стоял пустой цилиндр, близнец других прозрачных столбов. На его боку мерцало квадратное пятно. Зрение послушно увеличило изображение. С глазами творилось что-то непонятное. Так в оптику можно приближать цель, находящуюся далеко.

Пятно оказалось пленочным экраном, небрежно, наискось, закрепленным на выпуклой стенке цилиндра. Изображение на нем заставило Райха от злости сжать челюсти. Зубовного скрежета не последовало: помешала трубка, засунутая в горло.

«Продал, тварь! Продал с потрохами!»

Маска невозмутимости, давно ставшая вторым лицом офицера, на этот раз дала трещину. Видимо, вся гамма чувств, обуревавших разведчика в этот момент, отразилась на его лице.

– Не стоит так переживать, – невозмутимо заметил Хеймдалль с экрана. А это был он, собственной персоной. – Для начала внимательно выслушай меня.

…Суть монолога сводилась к следующему. Сектанты, отколовшиеся от основных сил на заре колонизации Безымянной, сначала подались в леса. Но дикие джунгли не самое гостеприимное место для тех, кто несет свет Истинной веры. Потрепанные местной фауной остатки инквизиторов обосновались в одной из пещерных систем. Местные горы были изрыты природными тоннелями и пещерами, к которым вскоре прибавились и рукотворные, – образовав подземный монастырь, с годами превратившийся в укрепрайон.

Братия не только сидела под землей и истово молилась. Люди в черных рясах активно исследовали близлежащие территории. В одной из таких вылазок они сделали удивительное открытие. Монахи наткнулись в пустыне на окаменевшую кладку неизвестных созданий. Под землю вернулись все, кто ходил в пустыню. Но такими они оставались недолго…

В пустыне можно найти много чего интересного на свою голову и остальные части тела. Это если не действовать с максимальной осторожностью и осмотрительностью.

Поисковая партия вернулась, зараженная неизвестным паразитом. Как оказалось, таких кладок среди песчаных барханов хватало.

Личинка паразита – это бледный десятисантиметровый червяк, стремительно вгрызающийся в человеческое тело. Внутри она присасывается к позвоночнику и впадает в спячку. Выражение «спячка» довольно условное. Паразит становится симбионтом человека, используя его тело как среду обитания. Стоит сказать, личинка по-своему заботится о новом «доме». Симбионт увеличивает физическую силу своего носителя, скорость переработки и усвоения информации, усиливает зрение и слух до сверхчеловеческих. Личинка может подарить и другое – например, способность к трансформации тела. Таких людей здесь называют «измененными».

У паразита, слившегося с другим организмом, одна главная задача – выжить. Хотя разума, в человеческом понимании, у него нет. Все происходит на уровне инстинкта. В его задачу не входит подавление и подчинение носителя. Он органично встраивается в человеческое тело, становясь его частью через изменения в ДНК. Даже ненужный аппендикс занимает у человека больше места. Это единственная логическая гипотеза, почему паразит заботится о своем хозяине.

Симбионт может обслуживать носителя даже при полном погружении в воду. Кожа становится способной отфильтровывать растворенный в воде кислород. С таким апгрейдом человек осуществляет следующий шаг эволюции. Старик Дарвин плакал бы от счастья, доживи он до этого момента.

Это место называется инкубатором. Но больше подошло бы – родильный дом.

Правда, есть один побочный эффект… через некоторое время после перестройки ДНК носителя человек может утратить способность самостоятельно мыслить. Он превращается в биоробота, способного лишь к выполнению приказов. Мыследеятельность сходит на нет. Моторные функции, профессиональные навыки, рефлексы остаются в полном объеме. Но команды на действия таким «измененным» должен отдавать другой человек. Хотя у них случаются редкие всплески сознания, кажется, что разум человека осторожно выглядывает в щелочку и, словно чего-то испугавшись, быстро захлопывает дверь, стараясь отгородиться от внешнего мира.

Только люди с невероятно сильной волей могут оставаться самими собой после инициации, такие, как Райх и его товарищи. Поэтому все эти высадки десантов, широкомасштабные сражения и локальные схватки – просто тест на профпригодность. Лишь сильные, умные… и волевые достойны получить симбионта в свой организм. Это не лично его, Хеймдалля, прихоть, а непременное условие братьев Истинной веры. Тех, кто первыми обнаружил и припал к источнику будущих возможностей и побед. Волею судеб пути-дорожки секты и КСпН, в лице Хеймдалля, пересеклись. Оказалось, что у них все-таки больше общего, чем разногласий. Процесс идет медленно, но идет.

К сожалению, не все, попавшие сюда в результате военного отбора и ставшие «измененными», оправдали надежды. КСпН и монахи в черных рясах рассчитывали в ближайшем будущем направить человечество по новому пути. Какому? Это предмет следующего разговора…

Райху надоело слушать бесконечный монолог Хеймдалля, устроившего им всем глобальную подлянку. Значит, все зря! Единственное, что он смог сделать, так это показать кукиш. Красноречивый жест ясно давал понять, что думает диверсант обо всем услышанном. Своим кукишем Пересмешник ускорил события, в эпицентре которых оказался.

Каэспээновец на экране криво улыбнулся и произнес:

– Мне кажется, что ты мне так до конца и не поверил. Придется на деле доказать, чего стоят мои слова. Заберите воздуховод.

Рядом с цилиндром как из-под земли возникли две фигуры в рясах и глубоко надвинутых на лицо островерхих капюшонах.

«А вот и монахи. Кто бы сомневался, что без них не обошлось!»

Один из них склонился над пультом, закрепленным на боку цилиндра. Второй бесцеремонно ухватился за шланг и осторожно потянул на себя.

Райх почувствовал неприятное движение в гортани. Он попытался вцепиться зубами в трубку. Получилось плохо. Пластиковую пуповину, соединявшую его с поверхностью и с воздухом, бесцеремонно вытянули из него вместе с загубником.

«Психопаты! Су-у-уки! Утопить решили. Вот и все…»

Райх вдохнул поглубже, чтобы набрать побольше воздуха в легкие. Мышцы напряглись в захватах, но оковы держали крепко.

…Прошла минута, вторая. Хеймдалль демонстративно хранил молчание. Когда истекла седьмая, он развел руками и произнес:

– Никто не собирался тебя убивать. Ты уже, наверное, сам все понял. Пока ты был без сознания, тебе подсадили в тело симбионта. Теперь дело за тобой. Да, кстати, забыл сказать спасибо за то, что доставили контейнеры с личинками в целости и сохранности. Если бы заглянули внутрь, дело пошло бы намного быстрее.

Райх уже понял, что встреча с вечностью откладывается на неопределенный срок. Он попытался от души выругаться, но получилось лишь громкое бульканье. Изо рта вырвались пузырьки и всплыли веселой стайкой.

Каэспээновец продолжал вещать с экрана:

– Сейчас братья спустят защитный раствор, в котором ты пребываешь. Обсудим некоторые вопросы…

Договорить каэспээновцу не дали…

* * *

Ингвар потерял счет времени, блуждая по тоннелям, пока не попал в пещеру, где в воздухе витал запах сгоревшего пороха. Почти все пространство было заполнено трехногими механизмами и горами контейнеров. Вскоре разведчик наткнулся на труп, лежавший рядом с пулеметом. Голова у погибшего была вывернута под неестественным углом. Она была почти отделена от туловища и держалась на остатках не перерезанных мышц и лоскутах кожи.

Алешкин тут же вспомнил о самодельной удавке Райха. Сразу был виден его почерк. Он двинулся дальше, настроившись на бесконечное петляние по тоннелям. Подземная прогулка затягивалась. За очередным поворотом ему преградила путь железная дверь со штурвалом гермозатвора. Колесо повернулось легко и без натуги. За дверью оказался длинный зал с покатыми сводами. Он весь был заполнен рядами высоких пустых цилиндров. Такие он уже видел на платформах в самом начале их блужданий по подземелью. Между ними змеились толстые кабели. С крышек цилиндров свисали прозрачные трубки, подсоединенные к разноцветным баллонам без маркировок.

Диверсант быстро переместился подальше от входа, укрывшись между цилиндрами. Вроде никого. Он, крадучись, двинулся в глубь зала, держа «Штурм» на изготовку. Казалось, шеренгам прозрачных цилиндров не будет конца. Прихоть безумного ученого, научная лаборатория или фабрика по производству неизвестно чего? Ингвар уже ничему не удивлялся. Каждому человеку отпущен свой лимит эмоций. Похоже, свой запас он уже исчерпал.

Вдалеке послышались голоса. Диверсант прислушался. Нет, это говорил один человек, просто его голос, как у оратора, постоянно менял накал и тембр. То он увещевал, то обещал, то к чему-то взывал. Слов было не разобрать, только интонации, искаженные подземным эхом, дробившимся среди стеклянных столбов.

Неизвестные строители действовали с размахом, намекая на перспективу.

Прозрачные шеренги цилиндров формировались в колонны, уходившие в глубь зала. Они гасили и рассеивали звуки. Слух разведчика улавливал «бу-бу-бу», доносившееся из глубины. Алешкин, крадучись, двинулся на голос, максимально сохраняя осторожность, чтобы не выдать свое местонахождение.

Голос становился громче, можно было различить отдельные слова: «долг», «паразит», «воля». Разведчик осторожно выглянул из-за полукруглого бока очередного цилиндра, одного из бесконечного ряда.

Две фигуры, облаченные в черные плащи, возились вокруг цилиндра, наполненного чем-то желтым, с человеком внутри. Один склонился над переносным пультом, второй неторопливо сматывал в бухту тонкий шланг.

«Эх, если бы рядом был Райх или, на худой конец, Стрелок – вдвоем мы бы легко обезвредили эту зловещую парочку. Быстро и тихо. А в одиночку не стоит и пытаться. Риск быть обнаруженным раньше времени слишком велик. Но шансы надо поднимать – подкрасться поближе».

Человек, подвешенный в центре цилиндра, дернулся и вывернул голову. Алешкин не поверил своим глазам.

«Да это ж Райх! Старый друг собственной персоной бултыхается в желтом растворе, распятый на растяжках. Допрашивают? Казнят? Или весь этот зал в чреве горы – огромная пыточная?»

Костяшки пальцев, сжимавших автомат, побелели от напряжения. Мозг еще анализировал и сопоставлял увиденное, а тело уже действовало. Над мыслями брали верх выучка и рефлексы, доведенные до автоматизма на огневых тренировках и в боевых рейдах.

Ингвар, не мешкая, вскинул «Штурм» и всадил две короткие очереди в людей в плащах. О скрытности не могло быть и речи. Друг погибает! Третью очередь он положил в основание цилиндра. В следующий миг стеклянная тюрьма распалась на сотню осколков. Желтая волна расплескалась вокруг, с каждым метром теряя свою силу. Секунда – и она превратилась в обыкновенную лужу.