Текст книги "Последний резерв"

Автор книги: Игорь Подгурский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Треугольник с пальмой является официальной эмблемой Африканского корпуса – соединения вермахта, сражавшегося в Северной Африке под командованием фельдмаршала Эрвина Роммеля.

В ходе ночного марша «тигр» с бортовым номером «121» бесследно исчез со всем экипажем. Чрезвычайное происшествие случилось 8 февраля 1943 года недалеко от одной из многих пирамид, щедро разбросанных древними египтянами среди пустыни.

Расследование по горячим следам ничего не дало. «Тигр» словно растворился на бескрайних просторах пустыни. Поиски прекратили из-за контрнаступления 1-й американской бронедивизии и авиационных налетов англичан. Экипаж объявили пропавшим без вести. Потом стало вовсе не до розысков. Наступила череда непрерывных боев. У «тигров» закончилось топливо и был расстрелян весь боезапас.

По причине окружения остатков батальона тяжелых танков, приданных 7-му полку, обездвиженные машины были взорваны своими экипажами.

6 марта 1943 года началось последнее наступление немцев в Африке против англичан на линии Марет, закончившееся тяжелым поражением. Остатки панцер-гренадеров повел в атаку подполковник Бааде. От непрерывных боев и придирок командования у него случился нервный срыв. Хотя еще неизвестно, что больше травмировало психику офицера: постоянный свист пуль над головой или грозные непрекращающиеся понукания командования.

Он повел подчиненных в последний прорыв, надев шотландский килт и размахивая мечом, который успел вытащить из своего подбитого «тигра». Безобидное на первый взгляд увлечение сыграло с поклонником военной старины злую шутку. Подполковник, ощутивший себя непобедимым шотландцем из древней саги, шел впереди редких цепей автоматчиков. Но и это не помогло, отчаянная атака захлебнулась под перекрестным огнем.

В середине мая Тунисский плацдарм был ликвидирован. В плен попали почти 230 тысяч немцев и их союзников итальянцев. Большая часть десантных барж и лихтеров Прибрежной эскадры была потоплена огнем танков или самолетов прежде, чем они успели хоть кого-то эвакуировать. Одним из немногих счастливцев оказался и подполковник Бааде. Несмотря на то что на нем не было ни одной царапины, усилиями медиков он был отправлен в лазарет. Баржа с ранеными и больными из полевого госпиталя по счастливой случайности уцелела. Офицер стоял на корме, опираясь на меч, глядя на удалявшийся берег. Ножны он потерял в бою. Его определили в категорию контуженых. Личное оружие санитары забрать не пытались, обоснованно опасаясь получить пациента с новым диагнозом. Почти нормальный офицер. Тем более клетчатую юбку он сам снял после боя, стащив штаны с убитого. А где вы видели полностью нормальных людей в действующей армии?

После себя подполковник Бааде не оставил никаких личных дневников или других записей. Погиб в апреле 1945 года при обороне Берлина».

На этом безумная мешанина из фактов заканчивалась.

Алешкин выключил планшет, положил его под жесткий синтетический валик, заменявший подушку, и лег на узкую откидную койку.

Этой ночью бывший командир разведроты долго не мог заснуть. Он сохранял внешнее спокойствие. Стороннему наблюдателю невозможно было догадаться, что творится у него внутри. Он думал о прошлом, анализировал визит Хеймдалля и приходил к одному выводу: надо соглашаться. А дальше будь что будет. Кривая вывезет.

Хеймдалль. Задание. Досье. Танк. Хеймдалль. Задание. Досье…

На следующий день Хеймдалль не заставил себя долго ждать. Он появился ни свет ни заря. У Алешкина не было часов. Время завтрака еще не пришло, значит, было раннее утро. Бывший кадет не стал тянуть резину. Коротко поздоровавшись, он сразу взял быка за рога:

– Ты подумал над моим предложением?

Экс-капитан сидел за столом, уже не сутулясь, и медленно поднял голову от электронного планшета, лежавшего перед ним. Очень не хотелось встречаться с холодными немигающими глазами посланца скандинавского эпоса. Неопределенно пожав плечами, он ответил:

– Наверное, я должен для проформы согласиться, а потом устроить глобальную подлянку с побегом и погоней. Вы… ты пытаешься дать мне новую цель в жизни, а зачем?

Хеймдалль выжидательно смотрел, не перебивая. У Алешкина сложилось необычное впечатление: у загадочного собеседника есть козыри, которые тот собирается пустить в ход, но не сейчас. Приберегает до поры до времени, как опытный игрок. Впереди многоходовая партия, и еще предстоит собрать всех игроков за одним столом.

– Психотесты показали: ты больше, чем офицер. Служба для тебя – страсть, а не работа. Раньше в офицерском корпусе подобных тебе было много. Сейчас остались единицы. Поверь. Мне трудно найти таких, как ты, а тех, с кем можно работать плечом к плечу, еще труднее.

Посетитель, заложив руки за спину, прошелся по камере. Три шага вперед, три назад.

– Если человек верит, ему легче жить. Только надо убедить человека, помочь найти ему задачу по силам. – Хеймдалль резко развернулся на каблуках и остановился, перестав мерить шагами камеру. – Да или нет?

– Да!

– Молодец, Дикий. Другого решения я от тебя и не ожидал, – не моргнув глазом одобрил он выбор Алешкина. – Правильно, нужно уметь плавать в этом мире. А сейчас нам пора. С вещами на выход.

Алешкин взял электронный планшет, но подниматься из-за стола не спешил.

– Теперь я могу узнать цель будущего задания?

– Для торжества недобра… – Хеймдалль задумался, потирая подбородок, и после паузы продолжил: – Подчеркиваю – недобра, это одно слово, а не абстрактного зла, достаточно хороших людей, не предпринимающих никаких действий.

– Кто-то из древних сказал? – уточнил Алешкин. Он никак не мог привыкнуть к запутанным ответам на конкретные вопросы.

– Точно! У наших современников ума хватает лишь на полеты к новым далеким планетам. А оглядеться и увидеть, что вокруг творится, времени уже не находится.

– Можно выражаться яснее? Куда ты клонишь?

– Выражаясь метафорично, всегда должно существовать зыбкое равновесие между хаосом и контролем. Подробности потом. Так сказать, в процессе совместной службы или работы. Как будет угодно. Пойдем, нам пора. – Хеймдалль хитро подмигнул Ингвару, поднял правую руку и щелкнул пальцами. Дверь камеры смертников послушно открылась. – Всего-то и делов.

Путь на свободу оказался неожиданно короток. Они прошли по коридору мимо одинаково безликих дверей. Ни номеров, ни каких-либо других обозначений. Коридор закончился глухим тамбуром-переходником. Возле него переминался с ноги на ногу пожилой полицейский с нашивкой «служба охраны» и пластиковой сумкой на магнитных застежках в руках. Обычно в таких хранят запасные фильтры-мембраны к бронемашине химико-биологической разведки. Их появлению он ни капли не удивился.

Хеймдалль без слов забрал у охранника сумку.

Щелкнули застежки. Он вывалил содержимое прямо под ноги Алешкину. На пол упали ботинки с высоким берцем и армейский прыжковый комбинезон для десантирования на лес без знаков различия.

– Переодевайся. Здесь все твоего размера, – поторопил Хеймдалль подшефного.

Два раза повторять не пришлось. Так быстро Алешкин не одевался даже на первом курсе военного училища по команде «Подъем! Тревога!». Тюремная роба поменялась местами с формой.

– Готов, – шепотом доложил Алешкин, глядя на Хеймдалля сверху вниз.

Тот, сидя на корточках, поспешно заталкивал арестантский наряд в сумку.

– Разрешите. – Тюремщик протянул руку к сумке.

– Открывай, – коротко бросил Хеймдалль. Просьбу он проигнорировал, зажав сумку под мышкой.

– Между прочим, это казенное имущество, – проныл охранник.

– Да-да, я в курсе. – Хеймдалль отодвинул охранника в сторону и припечатал открытой ладонью кнопку у того за спиной.

Бронированная дверь медленно поползла в сторону. За ней оказался каменный мешок с точно такой же дверью. Они подошли к ней. Пока первая не закроется, вторая не откроется. Шлюз-переходник – необходимая мера предосторожности на режимных объектах.

Алешкин не удержался и, не оборачивась, громко сказал:

– Прощайте!

– До скорого, – мстительно бросил им в спины тюремщик. – Кто хоть раз у нас побывал, обязательно возвращается.

Хеймдалль не успел обернуться, чтобы окоротить не в меру язвительного охранника. Дверь закрылась, отгородив их от тюремного коридора. Наружная дверь не спеша уползала в стену, открывая путь на волю.

– Тебе пора познакомиться с товарищами по будущим победам. Возражений нет? – поинтересовался Хеймдалль.

Ингвар согласно кивнул. Слова застряли в горле. Он чувствовал себя заново родившимся. Огромный и прекрасный мир снова принял его в свои объятия.

* * *

Хеймдалль собрал группу в полном составе в одном из загородных поместий, принадлежащих внутренней службе КСпН. Официально купчая оформлялась на подставных лиц. Предпочтение отдавали домам, находившимся вдали от посторонних глаз.

Встреча состоялась в одной из бесчисленных комнат подвального помещения, больше смахивавшего на бункер. Несколько столов и стульев из темного пластика. На стене большой экран. Спартанский интерьер соответствовал решаемым задачам. Без изысков, все подчеркнуто функционально.

Хеймдалль приглашающим жестом предложил подшефному занять место. За столами уже сидели трое мужчин, перед ними лежали включенные электронные планшеты. Алешкин вошел со своим. Со дня освобождения он не расставался с ним ни на минуту. Двоих он узнал сразу – Сапер и Стрелок. В электронных досье были их фотографии анфас, в профиль и три четверти. Третий человек сидел в стороне, и лицо его находилось в тени. Столы не были прикреплены к полу, все-таки не тюрьма – этим и воспользовался последний из немногочисленной группы. У Ингвара стало тепло на сердце. Он догадался, кто это.

Человек не удержался и сказал голосом генерала Фогеля:

– Мала-адой человек, как вы оказались в этой компании? Разве я вас этому учил?

Райх собственной персоной! Кто б сомневался в его талантах.

Друзья по кадетскому корпусу крепко обнялись.

– Старик еще жив? – похоже, Хеймдалль узнал интонации начальника кадетского корпуса.

– Живее всех живых, – подтвердил Алешкин.

– Я вас всех переживу, – скрипучим голосом Фогеля сообщил присутствующим Пересмешник.

– Поживем – увидим, – философски заметил Хеймдалль и поторопил: – Прошу занять места! Потом поговорите. Время для этого у вас еще будет.

Хеймдалль задержал взгляд на Райхе.

Жестокий – и, тем не менее, дьявольски хороший офицер. А сам-то он об этом знает? Слишком занят, разыгрывая из себя зубодробительного служаку. Вероятно, так получилось случайно. Идеальная кандидатура на командира группы. Прекрасный подчиненный, о котором может мечтать командир. Согласно психотестам, проведенным в госпитале, «на данный момент стабилен». Жаль, врачи не гарантируют, что он не слетит с катушек в самый неподходящий момент. Лишь сильная воля помогла спецназовцу не раствориться в пучине безумия. Чего нельзя сказать о его подчиненных и приблудившемся к ним летчике со сбитого аэробота и водителях топливозаправщиков. Но его, Хеймдалля, не обмануть. Таких он чуял за версту. Цель жизни Райха – убивать. Призвание и любимое дело – готовиться к тому, чтобы убивать хорошо.

– Персональное пожелание Пересмешнику. – Хеймдалль вытянул руку и несколько раз согнул указательный палец. Красноречивый жест – так нажимают на спусковой крючок. – Не надо убивать всех попавшихся у тебя на пути. Пленных надо допрашивать. А этим удобнее заниматься, когда они еще живы.

– Постараюсь.

– Верится с трудом, – буркнул каэспээновец.

– Всевышний дал людям тела во временное пользование, – подал голос Сапер. – С ними надо обращаться поаккуратнее.

Пересмешник даже не взглянул на говорившего. Но отреагировал незамедлительно. Глядя прямо перед собой, он ровным голосом процедил:

– Еще раз встрянешь без разрешения в разговор офицеров, я тебе пасть зашью. Жрать будешь через трубочку. – Только теперь он соизволил повернуть голову и в упор посмотрел на Сапера. Таким взглядом можно было легко остановить «Раптор». – Понял, капрал? Не слышу ответа!

За подрывника ответил Хеймдалль. От его подчеркнутой доброжелательности мгновенно не осталось и следа. Любую свару он привык гасить в зародыше. Лучше сразу избавляться от проблем, которые могут возникнуть в будущем.

– Тихо! – его змеиный шепот был прекрасно слышен всей четверке. – Заткнулись оба. Здесь нет офицеров, сержантов, рядовых. Здесь вообще никого нет. Ни вас. Ни меня! – Хеймдалль ткнул себя пальцем в грудь. – Вы… мы все мертвее мертвого. От нас в этой реальности остались лишь могилы с надгробиями.

– А кто тогда здесь сидит? – не удержался Сапер. Спохватившись, он демонстративно прикрыл рот ладонью. – Молчу-молчу!

– Правильно делаешь, – одобрил Хеймдалль. – Слушать сюда! Два раза повторять не буду. Здесь находится специальная штрафная разведывательно-диверсионная группа внутренней службы Командования специального назначения. Цели и задачи вашего будущего задания расписаны в индивидуальных планшетах. Ознакомитесь позже. За уши никто не тянул. Все дали согласие добровольно. Э-э-э, под давлением внешних обстоятельств. В которые сами и вляпались. Кто по дури, кто из-за служебного рвения, кто… Неважно почему. Причины разные. Результат один – вы все здесь. Ваше будущее зависит от того, как справитесь с заданием. Более подробно все нюансы знает командир группы, – он указал на Алешкина. – Все остальные – его подчиненные, – он обвел рукой остальных. – Зарубите себе на носу: командир и подчиненные. Еще раз повторяю: нет ни офицеров, ни младшего состава. В случае любой ошибки, умышленной или по недомыслию, которая может привести к срыву задания, – сейчас он обращался к Ингвару, – виновного уничтожить немедленно. Вид смертной казни выбрать по собственному усмотрению. Слабое звено подлежит выбраковке. Все ясно?!

– Так точно! Ясно! – подтвердил приказ командир группы.

– А вам? – ядовито осведомился Хеймдалль у остальных.

– Так точно! – в один голос ответили остальные.

– Вопросы есть?

Все молчали, переваривая услышанное. Свое будущее они не представляли безоблачным. Но чтобы так жестко и безапелляционно… Сапер поднял руку, как примерный школьник. Дисциплинированно дождался разрешающего кивка Хеймдалля и только после этого спросил:

– У меня каменное надгробие? Или на бюстик бронзовый расщедрились?

– Хороший вопрос, – заулыбался Хеймдалль. От напускной злости не осталось и следа. – У тебя урна в колумбарии. Бюстик, даже самый простой, ты еще не заслужил. Хотя, может, в будущем, после настоящей смерти…

– Не надо! – поспешно возразил Сапер, выставив перед собой ладони. – Согласен на колумбарий при жизни. Большое спасибо.

– Остальные ничего не хотят узнать о надгробиях со своими именами, фамилиями, датами? – Хеймдалль пристально смотрел на бойцов. – А?

Ответом было молчание. Никто не хотел.

– И правильно делаете. В старину бытовала примета: тот, кто однажды умер и успел обзавестись могилой, будет жить долго. Не обязательно – весело и счастливо, но долго.

Сапер пробурчал под нос:

– Вот непруха. Жлобье. Всего лишь урна. Хотя и на том спасибо.

– Не за что, – сказал каэспээновец.

– Действительно не за что.

Хеймдалль решил окончательно расставить все точки над «i»:

– Впрочем, мы отвлеклись. В седой древности военным, совершившим преступления, давали шанс искупить вину кровью. Из них комплектовали подразделения: штрафбаты и штрафные роты. В батальонах служили офицеры, в ротах – сержантский и рядовой состав. Перед ними стояли самые тяжелые, порой невыполнимые задачи. Так сказать, «к каждой бочке затычка» при прорыве вражеской обороны. Во время наступления штрафники служили частями прорыва. Они всегда были на острие атаки. Пришло время возрождать традиции. Негоже забывать старый опыт. Так, хватит болтать, – оборвал сам себя Хеймдалль. – А теперь немного конкретики.

Он дотронулся до запястья, где был закреплен коммуникатор. На электронной панели-экране в полстены загорелась карта местности, испятнанная условными знаками. Каэспээновец широким жестом обвел лучевым стилом район, окрасившийся в ярко-желтый цвет:

– Это зона, где, по полученным данным, скорее всего, находится ваша цель. – Он указал на красный четырехугольник, расположенный в центре желтого пятна.

– Насколько достоверны данные? – спросил Пересмешник.

– Аналитики, кажется, считают их достаточно верными, – ответил Хеймдалль, делая упор на словах «кажется» и «верными».

Алешкин скептически хмыкнул. Парни из стратегической разведки стабильно ошибались в трети случаев, оправдываясь потом нехваткой исходных данных.

– Участвовали ли вы в разработке операции? – спросил командир группы.

– Участвовали ли мы в разработке операции? – повторил каэспээновец, теперь делая упор на слове «мы». Он покривился. – Конечно, наши специалисты называли другие возможные места, где, как я считаю, объекта поиска не было и нет. – Хеймдалль сделал паузу, давая им время переварить услышанное. – Мы подозреваем, это именно то место, где находится наша цель и до которого нам никак не удается добраться. Все зубы обломали. – Он еще раз ткнул в красный четырехугольник.

Новая страница в историю Безымянной была вписана корявым военным почерком. В армии всегда с подозрением относились к каллиграфии.

– Это была почти обычная операция, – сказал Хеймдалль, не дожидаясь новых вопросов. – «3» и «Д».

– Поясните, – попросил Пересмешник.

– Не подарок, – ответил Хеймдалль довольно безрадостно. – «Зачистить и доложить», – вот, что такое «3» и «Д».

– «Обычная операция» – это штабное выражение, – осторожно заметил Ингвар. – Означает, что полное уничтожение десанта не предполагалось?

После паузы Хеймдалль ответил:

– Практически все десантники погибли или пропали без вести. Какая-то аномалия, а не спецоперация. С планеты вернулись на орбиту всего два десантных аэробота с ранеными. Никакой ясности. Безвозвратные потери списали на взрыв двигателей большого космотранспортника первого класса. Самого крупного в серии. Как обычно, все засекретили.

– Речь идет об аварии на корабле «Замерзший свет»? – спросил Стрелок. – Насколько я помню, в новостях говорили о проведении переброски войск для плановой замены гарнизонов на планетах Драконил.

– Точно! – подтвердил Хеймдалль. – Власти официально сообщили, что переброска войск носила характер плановой ротации. Надо разобраться, что там творится. То тут, то там мы сталкиваемся с… гм-м… проявлением силы и возможности перемещаться в пространстве на колоссальные расстояния. Прикладная физика не исключает такое, но теоретическую базу пока под это дело еще не подвели. А все ниточки ведут к этой планете. Аналитики считают, что все ответы можно найти в запретном районе. Трудно оперировать обрывочными данными. Вам предстоит добыть недостающие фрагменты мозаики. На месте разберетесь. Главное – добраться дотуда.

Хеймдалль обвел взглядом лица сидящих перед ним: молодые, нарочито бесстрастные. Эти лица не горели желанием отличиться. Но обе стороны знали правила игры – назад хода нет. Только вперед.

Он стал медленно и вдумчиво объяснять план будущей операции, получившей кодовое название «Прыжок за горизонт». Условное обозначение не должно нести даже намека на истинный смысл. Красиво, загадочно – и ладно. Все в угоду конспирации, с учетом возможной утечки информации.

Группа будет высажена с борта рейсового звездолета. Он зависнет на орбите Безвозвратной якобы для устранения мелкой поломки. Действовать будут под видом местных жителей, сборщиков кореньев редкого и поэтому дорогого растения ругава. Оружие, снаряжение, документы и еда уже приготовлены. Все с поправкой на местную специфику. Высадят их на окраине запретной зоны. До объекта добираться придется самостоятельно. На своих двоих. Десантироваться ближе опасно для здоровья и бесполезно для дела. Проверено широкомасштабным десантом с тяжелой техникой и другими штурмовыми группами.

– После выполнения задания у нас есть шанс вернуться к прежней службе? – У Стрелка еще остались призрачные надежды.

– Нет, – отрубил Хеймдалль. – В обычную жизнь дорожка вам заказана. Мы вместе напишем новые страницы в ваших биографиях.

– Гарантии есть? – не унимался Стрелок.

– Никаких, – обронил Хеймдалль. – Все зависит от вас. Справитесь – тогда впереди новая жизнь. Не получится, значит – судьба. Мы отвлеклись. Давайте о деле. Планета Безвозвратная никогда не входила в Содружество и, похоже, добровольно присоединяться не собирается. Местная власть и слышать не желает о каких-либо официальных контактах с Объединенным правительством. Пробовали высаживать крупный тактический десант на планету. Без толку! Были еще попытки добраться до объекта в районе, объявленном закрытым. В том числе и для местных жителей. Исключение ни для кого не делают. Пробовали меньшими силами. В последний раз решили подобраться издалека. Собрали сводный диверсионный отряд. Он должен был подойти к цели через пустыню. Но исчез без следа. Словно его и не было на планете. Как я говорил, от ударного десантного подразделения осталась разбитая техника и груды трупов. От этих вообще ничего. Ни единого следа. Очередь за вами. У маленькой группы есть реальный шанс пройти дальше всех. Дойти и узнать в конце концов, что там происходит.

– Против широкомасштабного вторжения полнокровного экспедиционного корпуса Содружества никому не устоять, – заявил Стрелок. – Все просто. Нужен не один десантный транспортник, а четыре. А на орбите подвесить боевые космические платформы. Всем каюк. Просто и без затей!

– Трудно оценить технологическую опасность того, с чем мы столкнулись, – возразил Хеймдалль. – Представьте на минуту, что будет, если в руках ученых из Научного консорциума окажется такая сила. Наше общество и так сходит с ума. Надо помочь ему выздороветь или хотя бы поддерживать его в стабильном состоянии. – Хеймдалль говорил с жаром и убедительно. Похоже, он сам ни на йоту не сомневался в своих словах. – Кто, будучи в здравом уме, доверит яйцеголовым такую «игрушку», которую мы в глаза не видели? О ее возможностях мы можем судить лишь по плачевным результатам десантного наступления. Чтобы предотвратить утечку информации, пришлось пожертвовать транспортником. Методы сохранения секретности разные и способы их применения тоже разные. Поверьте, это допустимо для сохранения такой тайны. На войне не обходится без потерь. А мы находимся на острие удара. Хорошенько запомните, для каэспээновца главное – это не героически погибнуть, а выполнить задание.

Райх одобрительно кивнул. Выражение «цель оправдывает средства» не вызывало у него никакого отторжения.

Хеймдалль выдержал паузу, затем продолжил:

– Можете считать меня параноиком. Не возражаю. Но, как говорится, если ты параноик, это еще не значит, что ничего не происходит. Поверьте на слово, чутье меня еще ни разу не подводило. Поэтому я до сих пор жив. Да и вы тоже.

– Мы действуем официально? – поскучнел Райх.

– Скорее нет, чем да, – пожал плечами Хеймдалль. – Вы Имеете всю информацию, которой мы располагаем. Посвящать в новые детали, если таковые возникнут, будет командир группы. По ходу дела. На боевое сколачивание группы дается неделя. Больше не имеет смысла. Вас учить – только портить.

– Мы будем готовы, – заверил Алешкин. Больше ему ничего не оставалось.

– Конечно, будете, – хмыкнул Хеймдалль. – Куда вы денетесь? Вы должны дойти до цели. Иного варианта нет.

Хеймдалль обвел взглядом лица штрафников. Он ожидал всплеска эмоций: гнева, ругани, недоумения, паники. Но общим, что объединяло новоиспеченных штрафников, было безразличие.

«Возможно, и эти слишком горды, чтобы показывать свои чувства, – устало подумал Хеймдалль. – Они храбрые, профессионально хорошо подготовленные, но удивительно бесстрастные люди, если не считать Сапера. Этот не упустит случая поиронизировать».

Сейчас штрафники казались Хеймдаллю больше актерами, чем бойцами. Начиная службу, они, исполненные энтузиазма, старались изо всех сил: новая нашивка на плече, еще один ромбик на погоне или медалька на грудь. Чувствовалось, что четверо людей, сидящих перед ним, прониклись тем же фатализмом, чувством обреченности, которое он заметил в себе, попав из ожогового отделения госпиталя во внутреннюю службу Командования специального назначения. Между этими событиями был отрезок времени, о котором не хотелось вспоминать. Он нашел летчика, пилотировавшего штурмовой аэробот, который по ошибке сжег его батарею. Хеймдалль бездарно попался после того, как убил летуна в номере офицерского общежития. Тогда он еще не умел грамотно заметать следы… Ничего, импульсивность – одно из свойств молодости, которое проходит с возрастом, уступая место рациональной осторожности, балансирующей на грани параноидальной подозрительности.

«Я в их годы был молод и великолепен. Э-эх, время никого не красит».

– Мы дойдем, – равнодушно обронил Пересмешник. – Мы сделаны не из того теста, что они! Мы штрафники. – Он словно пробовал новое слово на вкус.

Похоже, новый статус в табели военной иерархии его ничуть не огорчил. «Настоящий офицер может выдержать все». Судя по кислым лицам Сапера и Стрелка, у них в головах крутились другие мысли. Что с них взять, с нижних чинов?!