Текст книги "Двойная переадресация (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

– Что за? – своеобразно выругался Герман и непонятно у кого, спросил: – Кто ж так ездит?

– Занесло немного – попытался оправдаться таксист. – Дороги не чищены, вот и мотает.

– Так ехать надо медленнее, не хрен было жать на газ – не согласился с ним приятель.

Хотел поддержать его, но в этот самый момент меня сильно тряхнуло и я всем телом завалился на правый бок, пытаясь выдавить собой плотно закрытую дверь. Сразу стало не до разговоров. Все в машине, как по команде, замолчали и сидели так до тех пор, пока мы окончательно не остановились.

– Совсем охренел, что ли? – зло выругался я, первым нарушив суровое, мужское молчание.

– В боковую колею похоже сели – не обращая внимания на мою ругань, спокойно отреогировал, сверх меры хладнокровный шофёр. – Придётся вылазить и толкать.

– Тебе надо, ты и вылазь – отозвался на его предложение Герман.

– Ну, вылазить, так вылазить – в противовес ему, проговорил москвич и попробовал выбраться наружу.

Попытка его успехом не увенчалась, чего собственно и следовало ожидать. Машина имела хорошо выраженный правый крен и плотно обнималась с сугробом, примерно в полметра высотой, что не оставляло нам никакой надежды, покинуть транспорт с этого направления.

– Ладно, вылазь – попросил я, так и продолжавшего сидеть на месте, Германа. – Не век же тут куковать.

– А может попробовать в раскачку – предложил он водиле прежде, чем решиться на то, чтобы покинуть прогретый салон.

– Бесполезно – ответил тот и посмотрев в зеркало заднего вида, добавил: – Груз с той стороны тяжёлый, сидит.

Первым выбрался на улицу водитель, за ним вышел Герман и я, и только после этого рядом с нами появился человек с больным зубом, прикрывая его от холода рукой.

– Чего делать? – спросил он шофёра, чуть ли не со скрежетом на зубах.

– Сзади становитесь и толкайте, а я попробую потихоньку газовать – ответил таксист, снова забираясь внутрь.

Мы с Германом, словно бараны, послушно потопали за маленьким, сутулым человечком, выполнять команду криворукого москвича. Но не успела наша троица прибыть в указанное им место и выстроиться возле багажника в ряд, уперевшись в него руками, как отдавший указания водитель, вдруг резко поменял своё первоначальное решение.

– Так! – громко выкрикнул он, неожиданно быстро вновь оказавшись на улице. – Все дружно разогнулись и посмотрели на меня!

Не отрывая ладоней от автомобиля я приподнял голову и посмотрел на говорившего. Мужчина стоял почти на середине дороги, расположившись от транспорта метрах в трёх и широко расставив ноги тыкал, почему то именно в меня, какой то чёрной штуковиной, крепко зажатой в его вытянутой, правой руке.

– Ну, чего ещё? – спросил его я. – Холодина на улице. Давай садись за руль и…

– Заткнулся! – громко оборвал он меня на полуслове, заставив своим окриком полностью распрямиться и только после этого обратился к остальным: – Сделали быстро, назад три шага и руки вытянули вверх.

Герман и его знакомый, тут же приступили к выполнению очередной команды, а я так и продолжал стоять, пытаясь разобраться, что это за цирк нам тут устроил, явно на голову больной шофёр.

– А тебе дылда что, особое приглашение нужно?! – поинтересовался безбашенный владелец государственной машины, опять ткнув в меня зажатой в руке металлической хреновиной, очень похожей на настоящий пистолет.

– Нет, не нужно – ответил я и не меняя позы, спиной потопал к остальным.

– Антоха, не зли его – тихо сказал Герман, мне в ухо, когда я встал рядом с ним. – Не видишь, у него в руке пистолет.

– Так, рты закрыли! – снова попытался запугать нас голосом, водила. – Медленно опустили руки и вывернули все карманы, да так, чтоб я потом увидел, что они у вас пусты. И без резких движений. Кто дёрнется прострелю для начала ногу, а не поможет, так сразу выстрелю в башку.

Стоящий рядом москвич отреагировал на предложение первым и пока он судорожно ковырялся в одном из карманов своего дешёвого пальто, я аккуратно залез в его, надрывающиеся от боли, куриные мозги и выведал всё, что в них творилось. Нецензурная брань там, так и продолжала иметь место, но теперь она была напрвлена не только на болевший зуб, но и на человека, с чёрным пистолетом в правой руке, что выглядело бы естественным и не безосновательным, если бы не одно «но». Мысленно он называл целящегося в меня гражданина по имени, причём имевшего все признаки блатной клички – «Шайтан». А кроме этого, барыга сильно возмущался по поводу того, что новоявленный бандит делает дела, как то уж очень медленно и страшно фальшиво. Усмехнувшись такому поведению «зубастика», я повернулся к Герману и спросил его:

– Ну что братишка, помог тебе твой новый ножичек?

На что тут же услышал ответ, но правда совсем с другой стороны:

– Слышь длинный, первая пуля твоя! Смотри, договоришься.

Сказать, что я совсем не испугался, значит соврать самому себе. Я испугался, но не на столько, чтобы запаниковать и забыть обо всём на свете. Кивнув говорившему, сунул руку в правый карман своего кожаного пальто, достал оттуда два рубля с мелочью и медленно высыпал их себе под ноги. Затем залез в левый, где у меня лежало рублей сто и прежде, чем засветить их, громко спросил человека, стоявшего напротив нас:

– А ты, уважаемый, не боишься, что за беспредел на дороге, придётся ответить?! За нами может тоже, ответственные люди могут стоять.

Говорил я медленно, параллельно работая с извилинами владельца пистолета, а когда закончил фразу, то он уже полностью был в моих руках. Мужчина стоял на взводе и готов был в любую секунду сдаться мне в плен, и если бы не окружающие, то пистолет давно бы перекочевал ко мне, а так пришлось ещё в слух импровизировать, в основном для Германа, москвичу всё равно необходимо память поправлять. А вот лишний раз крутить мозги другу не хотелось, кто его знает, как это отразится на их состоянии. Потом.

– Чего молчишь? Язык проглотил? – продолжал я нести откровенную ересь, начав медленно двигаться в сторону застывшего словно изваяние, водителя. – Погоняло Гвоздь тебе, случайно, ни о чём не говорит? Ах, говорит. Ну, тогда пистолетик свой опускай, только медленно. А я сейчас подойду, заберу его у тебя и после этого начнём разговаривать по новой, спокойно и рассудительно.

– Чушок парашный! Очнись! Ты что вытворяешь!? Сука! – вдруг заорал мне в спину мужчина, с невероятно сильной болью во рту.

– Антоха! Сзади! – параллельно с ним крикнул и Герман.

Клиент, стоявший спереди, был мне не опасен, поэтому я тут же повернулся назад и сделал это, как нельзя вовремя. Маленькое чудовище уже готово было прыгнуть на меня словно огромный тигр, но, как это обычно бывает, ему не хватило, какой то сотой доли секунды. Реакция у меня, наверняка и раньше была дай боже, а сейчас я дёргаюсь лучше любого китайского бойца. Левая рука стреляла одновременно с поворотом и промахнуться с полуметра, по определению не могла. Вроде и ударить сильно не получилось, но противник всё равно отлетел от меня, словно от капитальной стенки, какой нибудь симпатичной сталинской постройки, как раз и отличающейся крепостью, и толщиной этой самой стены.

ГЛАВА 21

«Волгу», из канавы, я вытащил практически в одиночку. Придурков, пытавшихся сделать с нами банальный гоп стоп, тоже обыскивал самостоятельно. Герман, по всей видимости, чувствовал себя не очень и минут пять, после скоротечного переворота, мало чего соображал. Потом он, конечно, взял себя в руки, но помощи от него всё равно не было никакой. Сначала, пришибленный обстоятельствами, товарищ, собирал наши деньги, им же в горячке и разбросанные у наших ног. Затем он расталкивал их, по своим, многочисленным карманам, с трудом соображая куда и что конкретно, нужно совать. А там ему и делать ничего не осталось кроме, как сесть за руль и меня в машине ждать.

– Ну что, пора и нам делать ноги? – потирая застывшие руки, спросил его я, наконец то забравшись в промёрзшее такси.

– Слушай Антоха. И как я купился, на этот дешёвый, московский развод? – дёргая руками то руль, то дверцу, то рукоятку скоростей, спросил меня расстроенный Герман, напрочь проигнорировав мой простенький вопрос.

– Да ладно. Ну, чего ты завёлся? Отбились же. Машину вот трофеем взяли, деньги вернули и у этих немного отгребли – ответил я и показал ему помятые рубли, отобранные мной у таксиста.

– Деньги это хорошо – почти пропел в ответ товарищ. – А пистолет тебе, зачем?

– Пистолет? – я вынул из кармана, на время забытую железку и повертел её, туда сюда. – Да вот, оставил. А зачем? Не знаю.

На самом деле, зачем я его оставил? Как с этой игрушкой обращаться не имею ни малейшего понятия. Нет, знаю конечно, что из дула вылетают пули, а курок нужен для того, чтобы ими можно было стрелять и всё. Кроме этого в моей голове про оружие почти ничего не обнаружилось, а может и не было там такого никогда. И зачем оно мне в данную минуту, если раньше им пренебрегал?

– Ну не выбрасывать же – продолжил я, прервавшись на минуту. – Вещь, наверняка, дорогая. Редкая. А вдруг пригодится когда?

– Может, конечно и пригодится. Сегодня бы точно пригодилась – тяжело вздохнув, сказал Герман. – Но за неё и срок схлопотать можно. Ты про это не подумал?

– Почему не подумал? Подумал – коротко ответил я, хотя о возможности сесть в тюрьму из-за обычного пистолета, даже и не догадывался.

– Так может лучше выкинем, пока не поздно? – попробовал друг, посильнее нажать.

– Выкинуть всегда успеем. Пускай полежит. Подумаю, чего с ним дальше делать – не согласился я, на мой взгляд, с очень дурацким предложением.

– Ну, смотри, как бы поздно не было. У ментов, на такие вещи, нюх.

– Ладно, не нервничай. Сказал же – подумаю. Ты, давай ка. Вместо того, чтобы беду кликать, движок лучше заводи. Холодно.

Герман снова тяжело вздохнул, молча повернул ключ зажигания, поиграл одной из педалей, попробовав работу двигателя на холостом ходу и посмотрев на меня, ещё раз спросил:

– А ты этих то, куда отправил?

– Не знаю. Сказал, чтобы прямо шли и не вздумали возвращаться. А там, куда дойдут – ответил я усмехнувшись и взглянув на друга, поинтересовался: – Ты как, ехать можешь?

– Могу – ответил он, – только задницей вперёд. На этом корыте, тут не развернуться.

Всю грунтовку мы ехали задом наперёд и развернуться передом к дороге, смогли только после выезда на четырёхполосное шоссе.

– Куда теперь? – нервно озираясь в поисках вездесущих ГАИшников, спросил Герман, притормозив у края плохо очищенной обочины.

– Давай к метро поближе, а там посмотрим.

– До самого метро не поеду. Машина похоже ворованная. Загребут – засопротивлялся нынешний водитель, потрёпанного жизнью, белого такси.

– Ну, тогда кати вперёд и тормози у первой автобусной остановки. Оттуда на общественном транспорте поедем.

– Ладно – согласился он и вроде уже засобирался начать движение, как вдруг резко передумал и неожиданно задал мне провокационный вопрос: – Антон, давно хотел тебя спросить. Ты сидел или нет?

Вот тебе и раз, его только что под дулом пистолета держали и деньги пытались отобрать, а он снова здорово. Раньше позволял себе лишь мысленно рассуждать на тему моего поведения и внешнего вида, а сегодня вдруг взял, да набрался храбрости и в лоб спросил.

– И чего, вот прямо сейчас тебе именно про это надо узнать? – удивился я, неудачно выбранному моменту, для очень интимного разговора. – Подождать, никак нельзя?

– Из головы не выходит, как ловко ты этого, с пистолетом. Да и барыга тебя, после удара, слушал словно ребёнок строгую мать. Не знаю, я бы даже и не пытался им сопротивляться, а ты брякнул пару фраз и всё, они и сникли. Я понимаю, конечно, что выглядишь ты авторитетно. С таким амбалом связываться…, но пистолет. А ты разговаривал так спокойно, как будто он был не у них, а в наших руках. И про Гвоздя… Это же смотрящий из Новороссийска. Ты что, с ним действительно знаком? – разродился парень довольно длинной речью, на заданную им же тему.

– Слушай, у тебя вопросов на целую повесть, а времени у нас в обрез. Не дай бог друзья твои развернуться и бросятся нас догонять. Давай так, сначала выберемся отсюда, доберёмся до гостиницы, а там, как пиво на душу ляжет. Приживётся – расскажу, а нет, так как нибудь в следующий раз обсудим интересующие тебя вопросы. Идёт?

– Идёт – согласился Герман и переключив рычаг скоростей, добавил: – Ну что, поехали.

Ехали быстро, но не долго. Примерно минут через пять появилась остановка автобуса. Водитель такси тут же затормозил, съехал с дороги и готов был выпрыгнуть из автомобиля с такой скоростью, будто у него, вот прямо сейчас, вспыхнул бензобак.

– Рано – охладил я пыл, своего нервного товарища. – Машину бросим, когда шоссе закончится и снова выскочим на Сокольнический вал.

Пропустили ещё две остановки, а когда у Германа уже откровенно начали сдавать нервы, дорога резко сузилась и на противоположной её стороне, я сумел прочитать название новой улицы, чётко прописанное на прикреплённой, к трёхэтажному дому, табличке, о чём тут же известил друга.

– Ну вот и всё, можешь смело искать место для парковки. Сокольнический вал, сэр.

Герман тут же крутанул руль вправо прижался к краю дорожного полотна и лёгким движением руки заглушил двигатель.

– Выходим? – спросил он у меня прежде, чем окончательно покинуть, отбитую нами машину.

– Ну да – ответил я, уже открывая двери.

– А с ключами, как быть?

– Оставь на сидении, улики нам ни к чему – бросил я внутрь, с наслаждением разминая затёкшие ноги.

– Тогда её закрыть не смогу – кивнув на руль, засопротивлялся Герман.

– Слушай, мне побоку, чего будет с этой тачкой дальше. Вместо того, чтобы дурацкие вопросы задавать, протёр бы лучше баранку и рукоятку скоростей, на них наверняка твоих отпечатков море.

– Так их по всей машине достаточно и твоих, кстати, тоже.

– Да на остальные нам наплевать. Менты, если начнут здесь копаться, в первую очередь станут выяснять, кто сидел за рулём. А последним, эту должность, ты занимал. Значит твои отпечатки и будут считаться основными. Неужели до самого не доходит?

Герман снова кивнул головой и тут же начал рыться в карманах распахнутого тулупа. Затем озабоченный парень заглянул в бардачок, а закрыв его, бросил взгляд на заднее сидение, насколько я понимаю, в поисках чего нибудь похожего на тряпку или носовой платок, но не найдя ни того ни другого, вновь обратился ко мне:

– У тебя платка, случайно, не будет?

– Будет – улыбнулся я в ответ: – Причём не случайно. Держи.

В отличии от такси, в автобусе к нам отнеслись более лояльно и намного приветливее. Водитель, при встрече, напомнил о необходимости оплатить проезд, он же продал и талоны, но не целую пачку, как первоначально предлагал, а всего два, ровно столько, сколько нам и требовалось. Пассажиры, которых вопреки нашим ожиданиям было немного, проявляя заботу о бестолковых гостях столицы, наперебой разъясняли, где лучше сойти, чтобы быстрее добраться до подземки и делали это вплоть до нужной нам остановки. Они все, так растрогали меня, своим добрым отношением к незнакомым людям, что перед выходом из автобуса я не сдержался и толкнул краткую, благодарственную речь, вызвав неподдельный восторг у сидевших рядом старушек.

– Какой вежливый молодой человек – услышал я в свой адрес, уже соскакивая со ступенек. – А с виду шпана шпаной.

До станции метро, откуда мы начинали эту, не очень приятную, поездку, добрались действительно быстро. И немудрено. Большую часть пути я таскал нас по местным подворотням, используя доскональное описание маршрута одного славного старичка, знавшего этот район не понаслышке. В самой подземке время тоже бежало с каким то неестественным ускорением. Машинист состава лишний раз не тормозил, на остановках не задерживался, да к тому же ещё и в полупустом вагоне, было очень тепло и в меру уютно, благодаря чему нервозность, буквально пропитавшая насквозь моё крепкое тело, постепенно начала исчезать. И если бы не голос, изредка доносившийся из крошечного динамика и сообщавший о начале движения или информирующий пассажиров о названии следующей станции, то я, наверняка бы и вовсе заснул, плотно прижавшись к мягкому тулупу друга. Но не сложилось, вскоре пришлось выходить на пересадку. А жаль. Рельсы подземного города так славно раскачивали мчавшийся на бешеной скорости поезд, что пять минут крепкого сна, легко бы забрали всю мою накопленную усталость и можно было бы с лёгкостью забыть о необходимости расслабляться при помощи подручных средств, обычно употребляемых внутрь.

– В магазин зайдём – предупредил меня Герман, на подходе к временному дому. – Я водку куплю, мне пиво не поможет.

Кроме «Московской», в ближайшем к гостинице гастрономе, прихватили буханку чёрного хлеба и почти палку варёной колбасы, друг сказал, что от копчёной у него изжога. К чаю снова купили десяток пирожных, хотя я и возражал, предполагая, что как раз они то и не пошли приятелю на пользу. Мне казалось, что ему и пол кило дефицитного «Мишки на севере» будет за глаза, чтобы с лёгкостью восстановить, потрёпанные сегодня нервы. Для себя я снова взял две бутылки пива, на этот раз обычного, «Жигулёвского», баночное редкость даже в Москве, так что не стоит его тратить на обычную расслабуху. Распихав часть продуктов по свободным карманам, мы в быстром темпе преодолели отделявшее нас, от тёплого номера, расстояние и уже через несколько минут открывали его, взятым на вахте ключом. А ещё минут через десять, мой уставший товарищ открывал купленную бутылку, наливал её содержимое в не очень чистый стакан, полностью игнорируя приобретённую в магазине закуску.

– Садись – в приказном тоне промолвил Герман, приглашая и меня присесть за плохо оформленный стол. – Хочу выпить за то, чтобы дружба наша никогда не кончалась, а город этот побыстрее избавился от собственных нечистот. Чтоб им гадам пусто было, а мы жили весело и богато.

Поднеся к губам водку, он одним махом опорожнил полностью заполненную, двухсот граммовую посудину. Затем, с чувством глубочайшего удовлетворения, вдохнул запах собственного кулака, через пару секунд мощно выдохнул его наружу и только после этого, вгрызся своими ровными зубами в толстенный кусок «Любительской» колбасы.

– Хорошо пошла. Зараза – засовывая в рот ещё и огромный кусок отломленного хлеба, поделился товарищ своими специфическими, внутренними ощущениями.

– А почему, зараза? – спросил я его, сделав пару глотков, из только что открытой бутылки пива.

– Потому что «Московская» – зло ответил он. – Теперь для меня всё, что связано с этим дерьмовым городом, имеет только такое название. За-ра-за!

– Не знаю, а мне тут нравится. Просторно, красиво и люди добрые – не согласился с ним я и тут же добавил, заметив, как округлились у Германа глаза. – Ну, может быть за редким исключением.

– Мне тоже нравилось – снова наполнив стакан, но на этот раз лишь наполовину, отозвался резко захмелевший анапчанин. – До сегодняшнего дня. А после того, как нас тут чуть не обокрали… Нет, ну это ж надо, как простого работягу из станицы развели. Суки! А главное, я ещё вчера чувствовал, что чего то с этой сволочью не чисто. Понимал же, что цен таких сейчас быть не может, а всё равно полез. Не зря видно говорят, что жадность фраера погубит. Слушай, а может эта падла загипнотизировала меня? Ну не дурак же я, на самом то деле, чтобы в пасть к удаву, словно тупой кролик лезть?

– Не знаю – с трудом сдержался я от смеха, понимая, кто в действительности был гипнотезёром. – Может и загипнотизировал. Хотя нет, не думаю. Если бы нас по настоящему обработали, то сейчас мы с тобой не здесь сидели, а до сих пор в лесу бы околачивались. Без денег и без верхней одежды.

– А почему без одежды? – спросил Герман, так и не решившись ещё раз опустошить свой стакан.

– А ты чего не заметил, с какой завистью таксист на твой тулуп поглядывал?

– Нет! Вот же сволочь! Денег ему было что ли мало? – ещё сильнее вспыхнул, нетрезвый товарищ. – Всё, надо завязывать с этой Москвой! Как подумаю, чтобы со мной было, если бы ты туда не поехал… Поверишь, волосы на голове шевелятся.

Я улыбнулся, на время прекратив отхлёбывать пенную жидкость, из обычной, зелёной бутылки.

– Зря смеёшься – не разделил товарищ моего веселья. – Я же мог все деньги разом потерять. Да ещё и тебе остался бы должен. Нет, хватит с меня экспериментов. Домой пора возвращаться. До-мой.

– И что, так и поедешь обратно, без товара? А, как же точка? Будешь закрывать?

– А что нам, впервой что ли, всё заново начинать? Так и поеду. До весны у тебя поработаю. Ну, а если не сложится, так просто дома посижу. А весной все карантины отменят, к бабке не ходи. Ну, не дураки же там, наверху у нас сидят. Им, знаешь ли, тоже надо налоги собирать, товарооборот увеличивать. Да, как минимум следить за тем, чтобы число тунеядцев не увеличивалось. Помяни мои слова, к весне всё встанет на место.

– Ну, дай то бог – вспомнил я всевышнего и немного помолчав спросил, вновь не на шутку разнервничавшегося друга: – А может не стоит горячку пороть? Не ты один сегодня испугался.

– Кто испугался, я? – словно вулкан, взорвался Герман. – Да чтоб ты знал, я вообще ничего и никого не боюсь, тем более у нас теперь оружие имеется. А ну ка, где тут наш, трофейный пистолет? Дай ка его сюда!

Герман решительно встал на ноги и всем телом навис над столом, требуя отдать ему, мою новую игрушку.

– Ну, вот ещё. Отдай – откинувшись назад, улыбнулся я в ответ. – Во-первых вещь моя и кому попало я давать её не буду, давалка сломается. А во-вторых, оружие и пьяный человек, несовместимы. Об этом даже я знаю.

– Кто пьяный? Я? Да я железку эту, разберу на раз, с закрытыми глазами. Где полотенце? Ложи пистолет на стол и глаза мне завязывай. Сейчас посмотрим, кто из нас пьяный.

– Не, так дело не пойдёт. Сейчас ты постреляешь всё вокруг, а мне потом разбирайся тут, с администрацией. Ты сначала сдай мне теоретический экзамен, а там я посмотрю, допускать тебя к практическим занятиям или нет. Название скажи, калибр оружия, ну и всё такое, что ещё пологается в таких случаях – предложил я товарищу, совместить приятное с полезным.

Желает он повеселиться, так что ж, я не против, только пускай и мне чего то с его веселья обломится. Если он действительно такой спец по пистолетам, пускай поделится и со мной, своей ценной информацией. На данный момент реквизированное оружие для меня, почти, как обычный кусок ненужного железа, не больше.

– Легко – с лёгкостью согласился Герман, вытерев мелкие крошки с раскрасневшихся губ. – Пистолет наш, называется ТТ и назван он так, в честь конструктора, сумевшего его изобрести. Калибр у него…

– Что значит – в честь конструктора? – решил я сразу разобраться, с непонравившимся мне высказыванием. – У него что, фамилия такая странная была – «ТТ»?

Х-х-х – задёргался приятель, в приступе пьяного смеха. – Ну сказанул, фамилия. Фамилия у него Токарев, а ТТ – расшифровывается, как «Тульский Токарев», потому что его в Туле делали. Понятно?

– Ну и, чего тут смешного? – отпив ещё несколько глотков, спросил я. – По твоему что, про эту хрень каждый знать должен?

– Ну, может и не каждый – прекратив посмеиваться над моими пробелами в образовании, ответил Герман. – Но если ты в нормальной школе учился, то тебе там про это должны были говорить. Ты же пацан, а не особа женского пола. Или у вас что, не было такого предмета, как НВП?

– НВП? А это что ещё такое? – поинтересовался я, даже близко не представляя, что могут означать только что озвученные, три буквы.

– НВП, да будет тебе известно, это начальная военная подготовка. Понятно? И хватит мне тут зубы заговаривать. Кидай пистолет на стол. Я сейчас его разбирать буду. На время. Вот этими самыми руками, без помощи глаз.

Я встал, подошёл к вешалке, где висело моё симпатичное, кожаное пальто, вынул из его кармана пистолет, вернулся обратно и положил, так называемый «ТТ» на стол, рядом с колбасой и бутылкой с пивом.

– Так, прежде, чем приступишь к поломке ценной вещи, про эту самую, свою НВП мне подробней расскажи. Что это за бяка такая и почему я про неё ничего не знаю?

– Говорю же, космонавт ты Антоха или… – Герман замялся, но быстро взял себя в руки и снова заговорил: – Ладно, про это ты мне позже расскажешь, где ты там болтался. Обещал. Помнишь?

– Помню. Но не очень понимаю, почему космонавт?

– Потому что не знаешь ничего про наше, про земное. А чего, действительно у вас в школе не было военной подготовки?

– Не было. Зуб даю – ответил я и зачем то провёл большим пальцем по собственному горлу.

– Повезло же людям. А нас ей в школе, в конец замордовали. Хотя, в армии я про нашего военрука часто вспоминал и заметь, не как про вашу, хитрую столицу, а только хорошими словами поминал этого душевного человека, матерившегося на уроках, похлеще, чем старшина в коптёрке. Кстати, вот за него я сейчас и выпью. Здоровья ему и успехов, в нелёгком труде на благо нашей Родины.

Герман лихо опрокинул стакан, пытаясь влить в себя всё сразу, но на пол пути, чуть было не подавился и половину выплюнул обратно.

– Не в то горло пошла, зараза московская – прошептал он, с трудом откашлявшись.

– Не хрен пихать в себя, если не лезет. И закусывать надо чаще, а не речи толкать про разную ерунду – посоветовал приятелю, с жалостью глядя на него.

– Да, после чего тут закусывать? – отказался он от предложения, кинув на стол бутерброд, надолго застрявший в его левой руке. – Пистолетик лучше, ко мне двигай. Хорош тут зубы заговаривать. Сейчас увидишь, как с ним обращается рядовой отдельной автороты, прославленного авиационного полка.

Делать было нечего, пододвинул, плюнув на собственное требование про НВП и забыв про обещание товарища, разобраться с игрушкой, с закрытыми глазами. Оружие в руки, Герман взял не сразу. Сначала он основательно вытер их о потёртые джинсы и только после этого прикоснулся к нему.

– Итак – «ТТ». Калибр пистолета семь и шестьдесят две сотых миллиметра – вдруг очень чётко отчеканил, в дымину пьяный друг и тут же дёрнул, чего то в самом низу.

Пистолет мгновенно расстался с одной из составных частей, а товарищ, презрительно посмотрев на меня, продолжил:

– Магазин на восемь патронов. Странно, а в наличии имеем только шесть. Стреляли что ли из него в кого то?

ТТ тут же оказалось на кровати, а часть, обозванная знатоком магазином, осталась в руках у Германа. Недолго думая он, один за одним, выщелкнул из него все патроны, затем выставил их в ряд на грязном столе, рядом с ними положил пустую железку, потом секунд тридцать над чем то размышлял, а закончив и с этим, снова взяв в руки пистолет, и быстро дёрнул верхнюю его крышку.

– Вообще то, надо было сразу проверить. Самопроизвольный выстрел у него – ахиллесова пята – многозначительно произнёс товарищ, заглянув в образовавшуюся внутри ТТ, крохотную щелку. – Будем считать, что тебе повезло. Пусто.

– А почему мне повезло? – не понял я своего счастья.

– Ну, не мог же я случайно выстрелить себе в голову? Я ещё не на столько пьяный, чтобы заглядывать пистолету в дуло – усмехнулся он. – А вот в рядом стоящего или сидящего, частенько постреливают. Ну это так, для общего понимания вопроса. А если по существу, то прицельная дальность у этого пистолета, примерно пятьдесят метров. Начальная скорость пули четыреста двадцать метров в секунду. Вес с полной обоймой девятьсот сорок грамм. Без патронов… А вот сколько без патронов, я не помню. Да и хрен с ним.

Герман, ещё раз крутанул оружие, похоже чего то выискивая у него, а не найдя ничего нового, ответственно заявил мне:

– Номерок то затёрли, сукины дети. Видать не раз ходили с ним на дело.

Мне было всё равно, есть номер у пистолета или нет его, это же не номер в гостинице, не заблудишься. Меня больше интересовало, что будет дальше с ним делать мой многогранный друг. А он, между тем, начал потихоньку ломать моё приобретение, без всяких комментариев и пояснений, и уже через минуту с небольшим, окончательно доломал железную игрушку, разложив все составные части пистолета, прямо на грязном столе.

– Вот и всё, разбирается легко, и просто, за это его и ценят.

– А чего, если оружие разбирается не просто, значит его можно считать за дерьмо?

– Ну, не будем так категоричны и не станем вешать, на чё не знаешь, ярлыки – походя произнёс Герман, мудрёную фразу. – Но хочу тебе напомнить, что для бойца самое главное, это… Что?

– Что? – переспросил я, не находя в своей памяти ни малейших признаков, даже самого захудалого бойца.

– Для солдата самое главное, чтобы обслуживаемое им оборудование и механизмы, не доставляли лишних хлопот и работали, как часы, все два года, не ломаясь – подняв кверху указательный палец, ответил мне друг. – Вот возьмём хотя бы мой «Урал». Я его принял у предыдущего владельца совсем не в идеальном состоянии, а работал он не хуже нового. Ты думаешь сколько у него на спидометре было, когда я сел на него?

– Э-эй – махнул я рукой перед глазами, подвыпившего анапчанина. – Мы тут, вроде, с пистолетом разбираемся? Так что ты давай, не отвлекайся на свой армейский «Урал».

– Прошу прощения, отклонился от темы – извинился Герман, выставив ладони вперёд. – Вернёмся к пистолету. Машинка ТТ, на самом деле и есть обычное дерьмо. Ломается быстро, самостоятельно стреляет, в самый неподходящий момент, да и тяжеловат он, но, не смотря на это, имеет всё же ряд преимуществ перед другими пистолетами.

– А ты что и про другие можешь, чего то рассказать? – спросил я товарища, поразившись его обширным познаниям.

– Про другие не могу – уверенно ответил он. – Не было их в нашей школе. Но за характеристики ТТ несу полную ответственность. Мне про него такой человек рассказывал, что ты ему в подмётки не годишься. Ветеран войны, кавалер медали «За боевые заслуги». Он, между прочим, войну в Берлине закончил, а в отставку майором ушёл. Понятно тебе!

– Да понятно, понятно – успокоил я, ни с того ни с сего, разошедшегося товарища. – Ты про пистолет то, чего ещё хотел рассказать. Какие у него приимущества?

– Убойная сила большая и целкость меткая – тут же отозвался Герман. – А это для оружия такого типа самое главное. Подумаешь, ломается быстро. Ты ещё попробуй сделай эти восемьсот выстрелов, через которые он откажется стрелять.

– Ну да – согласился с ним я. – Где столько патронов взять, на восемьсот то выстрелов?

– Точно – подтвердил Герман и тут же спросил: – Собирать сам будешь?

– Попробую – ответил я и передвинул к себе поближе всё, что раньше именовалось пистолетом.

– Пистолетик, если честно, так себе. Старенький, давно не чищенный и ржавчиной от него попахивает. Так что особо не постреляешь – глядя на меня мутными глазами, вынес свой вердикт друг, относительно конфискованного мной у бандитов оружия. – Ну чего сидишь? Давай. Собирай. Помнишь, как я делал? Вот точно так же, только в обратном порядке.