Текст книги "Двойная переадресация (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Был вынужден снова повторить свою, давно выдуманную, историю. Обманывать не хотелось, но альтернативы не нашёл.

– Жалко тебя – с чувством сказала девушка и обняла мою руку, двумя своими.

Что я делаю? Она же всё принимает за чистую монету и действительно с сочувствием относится ко мне. Может остановиться, пока не поздно? Ещё, чего доброго, действительно, влюбится девчонка и будет потом страдать. У нас же с ней ничего не может быть, ни сейчас, ни потом. А как остановишься? Она, уже в первый день нашего знакомства, для меня не друг, не товарищ, я же это чувствую и даже не земляк, как Вахид и не брат, как тот же Аркашка. Здесь, всё совсем по другому. Такой теплоты внутри себя я никогда в жизни не ощущал. Ну, во всяком случае, после того, как очнулся на пляже, в нескольких десятках километров от этой стороны. Это ещё разобраться надо, кому больнее может быть, в результате этого пионерского романа.

Народа в парке шаталось немерено. День плавно двигался к вечеру, люди покидали засиженный пляж и требовали более радикальных развлечений.

Мы, поддаваясь общему настроению, прокатились на колесе обозрения, погонялись друг за другом на машинках, поиздевались над своим внешним видом в комнате смеха и в приподнятом настроении, заняли очередь в «Кафе-мороженное». Двигалась она медленно. Люди внутри помещения не торопились его покидать, ели с чувством, не отвлекаясь на нетерпеливые возгласы неудачников за окном. Не знаю, кому как, но на это раз очередь меня не раздражала. Совсем. Я строил рожи, пытаясь подражать тем, что увидел в отражении кривого зеркала, подтрунивал над собственным профессионализмом, в плане вождения автомобилей на электрической тяге, показывал, как у меня тряслись поджилки на высоте и абсолютно не задумывался о том, сколько ещё человек осталось нам перестоять.

Наши два места, за столиком на четверых, освободились в самый подходящий момент. Сумерки уже плотно оседали на город, но свет в нём, от чего то, ещё не зажгли. В помещении наоборот, давно было светло, а кроме этого в нём была душевная обстановка и играла тихая музыка. Правда немного жарковато, но этот недостаток легко компенсировался продуктовым набором и сквозняком, разносившим вечернюю прохладу через открытые окна. Я заказал кучу мороженного, каждому по три оригинальных пирожных, вместо ужина и холодный лимонад, пить хотелось больше всего. На этом Лиля предложила закруглиться. Согласился. Захочется ещё чего то, позже возьмём. Кто его знает, на что нас может растащить после сладкого и воды.

– Лиль – перешёл я на общение в домашнем режиме после того, как за столиком мы временно остались одни. – А на спор, что вон тот официант к нам сейчас подойдёт и поздравит тебя с днём рождения.

– Ты чё, дурак? У меня день рождения только зимой, в январе – находясь в том же состоянии, что и я, задорно проговорила она. – И, с чего это ему вдруг, подходить к нам? Ему что, делать больше нечего?

– Не. Ты не увиливай. Спорим, или боишься?

– Чего мне бояться? – завелась девчонка и поинтересовалась: – А на что?

– Да, на что хочешь. Я бы, к примеру, забился на поцелуй.

– Это как? – не поняв подвоха, спросил Лиля.

– Ну, если я выиграю, тогда ты меня поцелуешь…

– Ага, поняла – прервала меня девушка на полуслове. – А если я, то ты меня. Проходили. Знаем. Нашёл дуру.

– Ладно. Уломала. Не хочешь так, давай на просто так. Обойдусь без приза. Засекай время. Через две минуты он подойдёт к нашему столику, поставит на него бутылку шампанского и поздравит тебя… Ну, скажем с двадцатилетием. Идёт?

– С двадцатилетием? – удивлённо взглянув в мои искрящиеся глаза, спросила Лиля.

– Ну, а какая тебе разница? У тебя же всё равно день рождения не скоро. Если не нравится может и с другой датой поздравить. Ему всё равно.

В это время к нам подсадили двух девчонок, недавно прибывших в этот замечательный город, если судить по их подгоревшим, на солнце, лицам. Я, как принято в культурном обществе, откуда только знаю, что надо делать именно так, поздоровался с ними, представил свою спутницу, сам обозвался, выслушал имена поражённых моей галантностью девушек и только после этого перешёл к предмету нашего с Лилией спора.

– Ну так чего, согласна? Или опять, что то не так? – понизив собственную громкость до минимума, спросил я.

– Хорошо. Согласна. Только пускай он поздравит меня – девушка немного помолчала и придя к определённому решению, высказала свои основные пожелания: – С восемнадцатилетием. Сможет?

– Легко. Нам без разницы – согласился я.

– Только ты учти. Я буду внимательно за вами следить. И не вздумай ему махать руками или ещё какие нибудь знаки подавать – предупредила меня, на мгновение ставшая маленькой, симпатичной девчонкой, Лиля.

– Вот ещё. Надо было надрываться. Парень сам сделает всё, как заказывали. Без лишней помощи со стороны – на время забыв про соседок, громко сказал ей, я.

– Ну ну. Посмотрим – ёрзая на стуле, засмеялась она.

Напрягся. Работник кафе летал из конца в конец, словно у него в одном месте пропеллер был присобачен и настроиться на него было не просто. Но, то ли способности у меня растут семимильными шагами, то ли настроение помогло, а ровно через три минуты, раньше он просто не успевал и я об этом предупредил Лилю, парень в униформе подошёл к нам, торжественно водрузил бутылку «Советского шампанского» на стол, сказал, что это подарок от заведения и приняв стойку конферансье, работающего на сцене, ну скажем, «Театра сатиры», во всеуслышанье поздравил мою спутницу с замечательным днём, днём восемнадцатилетия, вызвав своим выступлением шквал аплодисментов и одобрительных голосов. Лиля была в полном восторге.

Похорошевшая, а я то наивный думал, что дальше уже некуда и раскрасневшаяся, от внимания незнакомых людей, девушка наклонилась ко мне и тихим голосом спросила:

– Сознайся, Алёхин. Ты это всё заранее подстроил?

– Лиль. А, когда бы я успел? – откровенно усмехнулся я. – Мы всё время вместе были.

– Ну тогда, колись, как ты это сделал?

– Что тебе сказать? – затягивая расплату за необдуманный поступок, произнёс я вопрос, адресованный больше мне, чем интересующейся секретом моего фокуса, девушке.

– Только правду и ничего кроме правды – словно в стенах здания народного суда, торжественно проговорила виновница хорошего настроения десятков людей, оказавшихся в этот вечер рядом с нами.

– Хорошо. Сознаюсь. Не люблю, когда меня о чём то долго просят – не менее торжественно, сказал я и взял паузу на размышление.

– И? – не выдержала девушка моего, относительно долгого, молчания.

– Да, всё очень просто. Я обыкновенный телепат – произнёс я шёпотом, чтобы не шокировать своим признанием, развеселившихся вместе с остальными, девчонок, сидящих по-соседству. – Для меня практически нет ничего невозможного. Хочешь, тот же парень снова подойдёт и будет умолять тебя выйти за него замуж?

– Придурок! Не вздумай! – проигнорировав мои откровения, вскрикнула девушка и внимательно посмотрела мне в глаза.

Поверила? Или сомневается? А может просто приняла историческую фразу за блеф?

Время летело незаметно и поэтому обратно, в санаторий, пришлось добираться на такси. На Лилиных позолоченных, было уже без двадцати одиннадцать, когда мы покидали кафе и мне не хотелось получить ещё больший нагоняй от Жанны Николаевны, при завтрашней встрече. А о том, что его совсем не будет, можно было даже и не мечтать, у ворот мы появились в двенадцатом часу ночи.

– До завтра? – мягко прикоснувшись к моей щеке своими горячими, пухлыми губами, спросила Лиля. – Утром, на пляже?

– Да. Буду там тебя ждать – почти шёпотом, ответил я.

– Не хочется уходить. Может ещё погуляем, всё равно не усну? – снова став непослушным ребёнком, взглянула девушка на меня.

– Я бы с удовольствием, мне торопиться некуда. Но, что завтра скажет мама? – разглядывая в темноте её красивые черты лица, с сожалением сказал я.

– Да. Мама будет злиться.

Лиля чему то рассмеялась и махнув мне на прощание рукой, медленно пошла в сторону слабо освещённых двухэтажных построек, но через десяток шагов остановилась, обернулась и спросила меня:

– Ну хотя бы сейчас сознайся, Алёхин. Ты же договорился, с этим несчастным официантом?

Утром следующего дня, подразумевая, что денег мне не хватит при любом раскладе, занял сотню у Германа. Пока он окончательно просыпался и начинал собираться на работу, доел докторскую колбасу. Даже лёжа в холодильнике она не может ждать меня вечно. Запив огромный сандвич кипятком, без цвета и сахара, собрался и я. В сторону золотого песка шёл в медленном темпе. Рано, но дома сидеть нет просто сил. Чего то тянет меня в район пляжа санатория «Шахтёрская слава» и, как только Лиля с матерью попали в него, вроде в Москве и шахт под землёй нет, и уголь там не добывают, насколько подсказывает мне, моя скромная память.

Дальнейшие события разнообразием не отличались. Каждый день мы, прямо с утра, валялись на пляже. В течении него, планомерно обучал юную москвичку плаванию, ранним вечером я и она выходили в город, гуляли там, по одним и тем же местам, и возвращались обратно, но постоянно пешком, который бы час не показывали симпатичные часы, не менее симпатичной, девушки. В такси целоваться не удобно, да и ездит оно, по улицам ночного города, очень быстро, на сам процесс почти ничего не остаётся. Вобщем шесть дней пробежали, как один. Лиля от меня не отходила ни на шаг, да и я за неё держался, крепче некуда. Из весёлых воспоминаний остались: посещение ресторана на набережной и очередной мой фокус с одним из работников его, а также забавная обезьянка, пожелавшая сфотографироваться с моей девушкой и поддающаяся моему воздействию, чуть ли не лучше простодушных людей. Остальное выглядело, как сплошное купание в чарах друг друга, по другому и не назовёшь. Просто химия какая то, протекала между нами, широкой рекой. Я понимал Лилю с полу слова, угадывал её желания налету и с ней происходило почти тоже самое, и никакая магия ни мне, ни тем более ей, была не нужна.

А сегодня наступил тот самый день, о котором мне и думать не хотелось. Пришёл день отъезда Лили и её, всё понимающей, мамы. Я уже пятнадцать минут стою у ворот санатория, рядом с гипсовым памятником неизвестному шахтёру, на пару с нервным таксистом и ожидаю выхода, вечно опаздывающих на ответственные мероприятия, женщин. Водитель нервничает больше моего и постоянно напоминает мне о времени, и тикающем счётчике. Жму плечами, а что я ему скажу? Меня больше другое беспокоит. Каким будет наше расставание и, что последует за ним? Вот всем вопросам, вопрос. А поезд. Ну, что с ним сделается? Ну, подумаешь уедет без двух пассажирок в Москву и, что такого?

– Девушки. Мы такими темпами точно опоздаем – выхватывая из рук провожаемых чемоданы, налету сообщаю я, им.

– Успеем – хладнокровно отвечает, красиво выглядевшая, для своих лет, Жанна Николаевна.

– Останемся – в унисон ей, говорит дочь, прекраснее которой, для меня, вообще не существует.

Успели. Стоим на перроне, у закрытых дверей, пахнущего гарью и чем то ещё незнакомым, вагона. О чём то тихо говорим, стараясь не смотреть в глаза друг друга. Рядом толкаются незнакомые женщины, нервно смеются их загорелые дети, важно стоят краснолицые отцы. Мне это не в новинку, уже провожал однажды друзей, но всё равно не по себе от обстановки всеобщего нетерпения и ожидания, чего то неизбежного. Лилия не выдержала первой и невзначай поинтересовалась, как я буду жить без неё.

– Купаться сегодня пойдёшь? – спросила она, разделяя нас широкой полосой, ещё больше почерневшего, моря.

– Не знаю. Скорее всего нет – честно отвечаю я. – Без тебя не хочу.

– А вечером, что будешь делать? – задала она очередной вопрос, заглядывая ещё дальше.

– Дома останусь, книжку буду читать – на ходу придумываю я, занятие на ближайший вечер и ночь.

– Про любовь? – горько усмехнулась Лиля.

– Ну, а про что же ещё? – рискнув заглянуть в её глаза, вопросом отвечаю я.

Лучше бы этого не делал. Девушка поджала губы, еле сдерживая себя от слёз, передавая и мне своё траурное настроение. Взял её за плечи и всего на мгновение, прижал к себе. Мама стоит рядом и внимательно контролирует всё, что между нами происходит.

– Я тут свой номер телефона написала и адрес, где меня в Москве найти – успокоившись и сменив тон на более серьёзный, сказала Лилия.

Она разжала свою маленькую, влажную ладошку и я увидел в ней помятую бумажку. Смотрим на неё. Затем я беру записку и физически ощущаю, как по моему телу разливается тепло. Судорожно путаясь в собственных мыслях, так и продолжаю сжимать в кулаке, крохотный ядерный реактор.

– В карман положи, потеряешь – просит меня девушка, выводя из состояния временного паралича.

– Хорошо. Положу – тихо отвечаю и прячу бумажку, так и не развернув её.

Снова молчим. Толпа, в ожидании «чуда», плотнее жмётся к дверям. Открыли. Гомон усиливается, народ зашевелился и дружно бросился занимать свои места. Времени нам почти не осталось и первой об этом напомнила Лилина мать.

– Идём. Пора – словно финишный колокол, звучит её короткое предупреждение.

Всё. Остались считанные минуты, за которыми нет ничего. Лиля прижалась ко мне всем телом и тихо шепчет, чтоб не слышал никто:

– Люблю тебя.

Хочу ответить сразу, слова ничто, но решиться не могу. Просто промолчать или сделать вид, что не расслышал? Нет и этого не могу.

– Я тоже. Очень – говорю громко и правду. Будь, что будет.

Момент прошёл. Прощальный поцелуй растаял. Лилька хватает чемодан и идёт, вслед за матерью, к дверям. Через минуту она уже в вагоне. По перрону иду за ней. Остановились. Через грязное стекло, плотно закрытого окна, почти ничего не видно. Девушка подходит ближе и что то говорит.

– Завтра вечером позвони – читаю по губам и молча киваю в ответ.

Раздался протяжный гудок тепловоза. Состав дёрнулся и медленно набирая скорость повёз пассажиров по домам. Я, какое то время, ещё наблюдал за вагоном номер четыре, но вскоре потерял его из вида. Перрон опустел, пора и мне прощаться с ним. На остановку топал быстрым шагом, не обращая внимания на новых пассажиров, спешащих на вокзал.

– Решать надо здесь и сейчас – мысленно сказал я себе и дал две минуты на размышление.

Они, наверняка, давно прошли, а я всё стоял в нерешительности не зная, как мне поступить. Что за жизнь такая? Ничего не могу сделать без оглядки на прошлое. Ну, нет его у меня и что? Мне теперь и…

– Выходит, что нельзя – грубо обрываю собственные мысли и лезу в задний карман.

Резким движением выдернул из него помятую записку с телефоном и адресом, подержал её в руке и не разворачивая выкинул за остановку. Всё, мосты сожжены, как говорят в дешёвых романах. Обратной дороги нет. Вон, уже и рейсовый на подходе. Завтра обо всём забуду и буду жить, как и прежде, в гармонии с самим собой. А Лиля? Ну, что Лиля? Она ещё ребёнок. Пляжные отношения забудет быстро. Найдёт себе кого нибудь. Москва, как говорят, город большой.

ГЛАВА 11

Утром я снова поехал на вокзал. За ночь поменял своё решение. Передумал. Позвоню. На привокзальной остановке абсолютно пусто. В такую рань здесь, должно быть, всегда так. Попросил таксиста подождать меня и пошёл искать. Обшарил всю растительность, куда могла долететь записка. Нет ничего. Телефон с адресом, как сквозь землю провалились. Что за чёрт? Я же точно помню, кинул её именно сюда, эту проклятую бумажку. И почему вчера, хотя бы мельком, в неё не заглянул?

– Ну ты скоро там? Счётчик тикает, не забыл? – напомнил мне водитель, о моём расточительстве.

– Иду – ответил ему я, продолжая глазами обшаривать трижды проверенную площадь.

Бумажки не было. Интересно, кому она могла понадобиться? Здесь и людей то толком никогда не бывает. Все торопятся быстрее покинуть вокзал, проводив своих родных или знакомых.

– Потерял чего? – спросил сердобольный дядька, уже давя на газ.

– Кошелёк с деньгами – поспешил я обрадовать его.

– Много? – с придыханием поинтересовался он, о моём настроении.

– Все, что были – зло ответил я.

Знал бы ты дядя, что для меня значит эта потеря, её никакими деньгами измерить нельзя.

– Так может искал плохо? Вернуться надо и ещё раз пройтись – с надеждой в голосе, посоветовал мужчина.

– Искал хорошо – подвёл я черту, под пустым разговором. – Какая то сволочь, наверное, ещё вчера подобрала.

– У-у. Так ты со вчерашнего ищешь. Ну милок, кто же так с деньгами обращается? Вчера и надо было ехать, а сегодня что ж? Кошельки в глаза хорошо бросаются. Да, повезло кому то. Теперь то куда, домой?

– Нет. Давай в «Шахтёрскую славу» – наметил я новый маршрут.

– А там то чего?

– Свидетеля искать буду. Он вчера видел, как я деньги в задний карман положил.

– Чего, на него думаешь?

Я не ответил, пытаясь разобраться в себе. Туда ли я еду? О чём могу спрашивать в санатории для шахтёров? Фамилия мне неизвестна, отчество Лилии тоже. А по одним инициалам Жанны Николаевны со мной навряд ли кто то разговаривать будет. Какого хрена вообще сюда припёрся, решил же вчера всё.

– Передумал. Домой возвращаемся – сказал я водителю. – Толку от этой поездки не будет.

– Ну, домой, так домой – со вздохом сказал он и резко прибавил скорости автомобилю.

Сидеть дома, в такую погоду, не хотелось. На улице жара, солнце светит, ветра почти нет. Торчать на пляже, вместе с тысячами остальных отдыхающих, тоже не манит. Идти дальше, вдоль береговой линии и там купаться? Нет, сегодня я точно туда не пойду. Воспоминания, чтоб им пусто было, грызут меня не жалея собственных зубов. Вышел во двор нашего общежития. Народ, как и прежде, толкается у плиты, занимает очередь к умывальникам и с нетерпением ждёт, когда же освободится единственный туалет. С некоторыми жильцами знаком, кого то вижу впервые. Здороваюсь со всеми, независимо от степени нашего с ними «родства». Я уже прошёл все ступени утреннего моциона, даже чай успел попить и поэтому соседи ко мне относятся более менее благодушно. Сел на лавочку, стоящую возле хозяйского дома, перекинулся парой фраз с его владелицей, суетливо собирающейся на работу и тоже решил, что пора уходить. Пойду в сторону моря, а там, куда кривая выведет.

Несмотря на раннее утро, деревянные лежаки, стоимостью двадцать пять копеек за сутки, стоящие под плотно накрывающими их от солнечных лучей навесами из реек, полностью были заняты. Я долго петлял между ними, пока не обнаружил один, свободный от чьих либо вещей.

– Мужики, тут никого нет? – спросил я двух загорелых парней, сухощавого телосложения, лет тридцати от роду.

– А хрен его знает, – с ходу ответил мне один из них, тот, что тасовал в руках замасленную колоду карт. – Тёрлась тут мамаша, с двумя малолетками, а занято или нет, мы не знаем.

– Занимай, фраерок – бросил мне его товарищ. – Тётка потеснится, они и так, тут пол пляжа оккупировали.

Я кивнул головой. Соседи не против, а каких либо отметин на стеллаже о том, что его уже забронировали, никто не оставлял. Буду здесь обживаться. Пока я стелил полотенце, снимал шорты и скидывал кеды, меня не беспокоили, но как только засобирался пойти попробовать водичку, ко мне, словно по заказу, подошли:

– Молодой человек, а это наше место – сказала одна из двух девушек, похожих друг на друга, словно две капли воды.

– Да? Но я не заметил, чтобы оно кем то было занято, когда занимал его – попытался я отбиться, от беспочвенных притязаний.

– Соня, Варя. Не спорте, нам и двух хватит – окликнула их стройная женщина, мало похожая на тётку и мать этих близнецов. – Вы всё равно целый день из моря не вылазите.

– Хм – хмыкнула одна из девушек. – Вот так и оставляй вещи без присмотра.

– Эй. Хорош пацана гнобить – раздалась неожиданная поддержка сзади. – Вашего тут ничего не лежало, когда он пришёл. Я отвечаю.

Девушки переглянулись, сделали нам всеобщее «фи» и присели на топчан, стоящий рядом с отвоёванным. Я удовлетворённо повернулся к мужикам, кивнул им головой в знак благодарности, за поддержку и попросив приглядеть за вещами пошёл к воде. Плавал недолго, но быстро и далеко, заставив тело выложиться по полной.

– Ну, как там водичка? – спросил меня один из мужчин, зорко охраняющих мои пожитки.

– Нормально. Но, как по мне так сильно тёплая – ответил я и плюхнулся на топчан.

– Тёплая? – удивившись моему заявлению, спросил другой. – Это ж откуда ты сюда пожаловал, что тебе прохладная вода, тёплая?

– Антон. Москва – представился я и по очереди пожал две крепкие ладони.

– Витя – назвал своё имя один из мужчин.

– Борис. Оба из Воркуты – сказал другой и предложил: – В картишки не желаешь перекинуться? А то нам надоело друг друга обыгрывать.

– Можно – согласился я. – А во что?

– Можем в покер дёрнуть, а можем в «очко» – с надеждой в глазах, ответил Боря.

Его прищур мне не понравился и я незатейливо покопался в его мозгах. Да, вроде бы нет в них ничего криминального. Парням скучно, вот они и резвятся, как могут.

– Я в покер не умею – сознался я. – А в двадцать одно, можно попробовать.

Жора, в нашу бытность с ним на скалистом берегу, между сеансами игры в преферанс, преподал мне пару уроков в эту простенькую карточную игру, основанную на чистом везении или умении обмануть соперника, с помощью умелых рук или, как я, невидимых лучей, выходящих из головы.

– Так то не беда, что в покер не умеешь. Это даже лучше – встрял в разговор, Борисов друг. – Научим. А новичкам, как известно, всегда везёт. Правда Боря?

Согласился. Учиться я никогда не отказываюсь, тем более, если на это не надо тратить материальных средств. Покер игра не плохая. Проще, конечно, чем та в которую играют инженеры, сотрудники КГБ и работники торговли, но тоже имеющая свой шарм и мораль. Обучили меня быстро. Память снова не подвела. Для начала я работал на одном энтузиазме и, естественно, все раздачи проиграл. Затем, попробовал режим проникновения в чужие мысли и, как то усреднил наши победы. Ну, а когда поступило предложение, сыграть на пару копеек, я сосредоточился и начал всё загребать под себя, доводя до белого коления шахтёров из Воркуты, не привыкших так просто сдаваться перед стихией.

– Витя. Это ты во всём виноват – с усмешкой высказался его друг, Боря.

– А при чём здесь я? Пацану везёт, как чёрту, а Витя снова виноват?

– А не хрен было ему удачу кликать! Какая сволочь сказала, что новичкам везёт? Тебя, кто за язык твой поганый дёргал? – с возмущением спросил второй шахтёр.

– Мужики – встрял я в разговор, рабочих забоя. – Если вопрос стоит ребром, то я могу всё вам отдать.

– Антоша, не в тебе дело – заткнул мне рот Борис. – Ты своё взял в честном поединке, к тебе претензий нет. Мы сейчас обсуждаем поведение этого скалолаза. У него постоянно так.

– А почему скалолаза? – засовывая выигранные деньги в карман шорт, спросил я.

– Да потому, что лезет, куда не надо. Вчера вон снова учудил. Я, говорит, на Высокий берег в любом месте залезу. Ну и полез на спор.

– И чего, упал? – пытаясь разглядеть ссадины и переломы на теле Виктора, спросил я.

– Если бы? Отказался. Орал благим матом: – «Скиньте мне сверху верёвку! Сейчас упаду!». Клоун. Собрал толпу народа вокруг себя и ещё меня заставил ему подыгрывать. За верёвкой же мне пришлось летать. Мудак, одним словом.

– Э! Полегче на поворотах! – дёрнулся к Борису, Виктор. – За такое и ответить можно.

– Да, пошёл ты – толкнул его в плечо друг. – Тоже мне, урка с мыльного завода. Ты вон его, можешь своими дешёвыми подколами пугать. А на меня твоё фуфло давно не действует.

– Парни – попытался я снизить градус противостояния, пока дело не дошло до рукопашной. – Может сходим окунуться. А потом ещё сыграем. Может на этот раз вам повезёт?

– Не, Антоха. Мы в город пойдём – отозвался Борис. – Завтра приходи, отыграемся. А сейчас надо нервы успокоить. Тут у них пивная хорошая есть. Пиво там наливают, я тебе скажу. Надо напиться, пока в отпуске. У нас с ним вообще никак. Хочешь вместе пойдём?

– Спасибо. Я вчера перебрал. Сегодня у меня выходной – отказался я, безотказной отмазкой.

– Ну, как знаешь. Бывай – пожав мою руку, сказал Боря и бодро зашагал в парк.

Виктор просто махнул мне, на прощание и тоже поспешил с глаз долой. Хорошие ребята, зря я так с ними. А с другой стороны они тоже не овцы, я же видел, чего у них было в головах.

Домой не торопился. Обедать ещё рано, да и не хочется есть, тоска всё под себя гребёт. Может я однолюб? Бывают же такие исключения в жизни или это просто людская молва разносит душещипательные байки по свету? Но, тогда почему мне даже смотреть не хочется на чужих баб? А среди них попадаются очень и очень не плохие, экземпляры. И желания, в отношении меня, тоже не самые невинные. Они же не знают, на что я способен, вот и выдумывают себе, чего попало. Взять хотя бы вон эту, соседку мою, занявшую место парней из Воркуты. Муж вокруг неё и так, и эдак, а она ему в ответ: – «Не надо», «Не хочу». Вроде и мужик симпатичный, и вес ещё не окончательно набрал. По всем признакам парень не из последних, а девица эта: Тамара из Омска, двадцати шести лет, продавщица в отделе «Бакалея», глазками своими на меня так и пялится. Про мысли её я лучше совсем промолчу. Самое безобидное в них: прогуляться со мной по берегу моря, при луне и в неглиже. Каково, а? Я же, между прочим, тоже не железный. Мне, может быть и нравиться только одна девушка, но плоть то не обманешь. Ей жёсткий секс подавай, а любовь этой части тела ни к чему. Нет, надо срочно в море идти. Такое только работой лечится.

– Извините – обратился я к Томе. – Вы за вещами моими не посмотрите, пока я плавать буду?

– Посмотрю – ответила она так, будто я у неё сто рублей попросил, причём насовсем.

Эх Тома, Тома. Ну зачем же ты так? А могли бы остаться друзьями. Надо тебе, что то менять в характере, неровен час твой Глеб, психанёт и уйдёт к другой. С кем тогда на старости лет ругаться будешь?

По дороге с пляжа зашёл в Герману. Он, как обычно при деле, весь собран и напряжён. Готов броситься, словно лев, к любому покупателю, лишь поинтересовавшемуся его примечательным товаром. Да – это талант, данный от бога. Такому не научишься и не приобретёшь.

– Привет – кивнул я ему, утром нам не довелось пообщаться.

– Привет – отдавая кому то сдачу, сказал товарищ. – По делу?

– Нет. Зашёл должок отдать – протягивая четыре помятых двадцати пятирублёвки, обрадовал его я. – Спасибо ещё раз. Выручил.

– Да не за что. Заходите ещё, если будет потребность – засмеялся продавец.

– Спасибо. Непременно.

– Как там, с пакетами? – окончательно освободившись от клиента, спросил меня компаньон по лишь намечающимся продажам.

– Всё по плану. Ждём. Через пару дней приступим к реализации.

– Скорее бы. Сейчас самый наплыв пошёл. Народу в городе тьма. Быстро распродадим.

– Твоими бы устами… – почувствовав несгибаемую уверенность Германа, попытался переложить её на себя.

– Даже не сомневайся – перебил он меня. – Всё в лёт уйдёт. Москвичи и Питер, понятное дело, к нам в очередь стоять не будут, но остальные порвут. Не знаю даже, может попросить кого то в помощь на несколько дней? Боюсь не угляжу за всем, сопрут чего нибудь.

– А чего, могут?

– Да запросто. Вон хотя бы последний случай взять. Вроде и мужик был интеллигентный. Всё мне: – «Будьте любезны», «Дайте пожалуйста», а сам кепку с очками напялил и пока я со штанами возился, к выходу прямиком.

– И, чего? Смылся?

– Хрен ему. От меня просто так не убежишь.

– Чего, ментов вызывал?

– Ну, ты Тоха скажешь тоже. Ментов. Не смеши меня. Сдёрнул очки, шапку, двадцатку отобрал и сказал, чтоб больше не появлялся в нашем городе. Убьём.

– Круто – подивился я простоте расправы.

– А по другому нельзя. Народ простых слов не понимает.

Оставшееся, до часа «Х», время, проводил строго по режиму. Подъём в шесть, затем плотный завтрак, после него пятичасовая, усиленная тренировка. Дальше обед, отдых, снова тренировка, с ещё большими нагрузками. Вечером поход в кино, лёгкий ужин и крепкий сон. Самое большое, чего мог себе перед ним позволить, это чтение «Географии». Занимательная, должен сказать, вещь. Особенно, когда в ней открываешь столько нового для себя. Когда же этот самый час «Х», неумолимо двигаясь в нужном направлении, всё таки наступил, я прямо с утра прибежал на телеграф и начал названивать своему знакомому мореходу, раз за разом обновляя заказ на его, временно не отвечающий, телефон.

С механиком состыковался только с пятой попытки, ровно в половине первого, медленно текущего дня.

– Да – бодро ответили мне со стороны огромной, Новороссийской бухты.

– Вахид. Это Антон – с трудом сдерживая эмоциональный всплеск, представился другу я.

– Угу. Узнал – коротко ответил он и словно автомат, продолжил: – Сбор назначаю на завтра. Федьку предупредил. Встречаетесь у гаража, в семь.

– А мне, к тебе приезжать не надо? Может я лучше, сначала к тебе подскочу? Переговорим.

– Незачем. Документы у тебя в порядке? – отказался от встречи со мной, Вахид.

– Всё готово – доложил я, о собственной расторопности.

– Ну, тогда и не дёргайся. Переговорить сможем и потом. Всё. Давай. Отбой. До завтра – закончил моряк короткий, телефонный разговор.

Наконец то! Свершилось! Теперь можно прекратить над собой измываться, плавать в день по восемь часов, совсем нелегко. Работа захватит полностью, без остатка и Лилька отойдёт на второй план. Замучила она меня окончательно, своими постоянными приходами по ночам. Уставится огромными глазищами и спрашивает: «Почему не звонишь? Разлюбил?» Ужас. Пострашнее любого кошмара, там хотя бы понимаешь, что сон не про тебя.

Покинув надоевший до чёртиков телеграф, пошёл прямиком в ближайшую столовую. Такое дело обязательно надо закусить. Позволил себе кутнуть, на широкую ногу. Взял сразу два салата, из огурцов и помидоров, борщ, три котлеты «По-киевски», с картошкой и капустой, на десерт компот и слоёное пирожное, стоимостью аж двадцать две копейки, маленькое, но на внешний вид очень привлекательное. Гулять, так гулять. Теперь могу себе это позволить, товар уже дома, осталось только из порта его забрать.

Отобедав, снова выбрался на свежий воздух, где попрежнему ярко светило солнце, было жарко, в меру ветренно, а толпы диких отдыхающих с ещё большей беспечностью бродили по перегретому асфальту, двигаясь одинаково быстро, как к морю, так и от него.

– Нет, что ни говори, а жизнь прекрасна, даже не смотря на некоторые, личные переживания – подумал я, умиротворённо поглядывая по сторонам.

Мысль не новая, но определённая свежесть в ней, всё же есть. Поэтому возникшее, с её приходом, желание, поделиться своим открытием с Германом, не выглядело, чем то сверх естественным и я тут же отправился к нему, не торопясь, и стараясь лишний раз не подставляться под вертикальные лучи, опасного, полуденного солнца.