Текст книги "Двойная переадресация (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

– Герман – сказал я ему по телефону. – Сегодня после обеда мне мебель привезут.

– Рад за тебя – действительно радуясь за меня, выпалил в трубку товарищ. – Будет нужна помощь, зови.

– Так я по этому поводу и пытаюсь с тобой договориться. Сможешь грузчиков в дом запустить и проконтролировать, чтобы они ничего там не поломали?

– Запросто. Торговать всё равно почти нечем. Приду. Ты, где сейчас?

– В гостинице, Саню на один сеанс подменяю.

– Лады. Закрываюсь и сразу к тебе. Надеюсь ключи ты с собой таскаешь?

– Ключи? Какие ключи? – пытаясь думать сразу обо всём, переспросил я, настоящего товарища.

– От дома естественно. Или ты решил мебель во дворе складировать?

– А, ты про эти ключи. Конечно с собой. Но ты особо не торопись, мебель раньше трёх не привезут, а здесь я ещё точно полтора часа сидеть буду.

Прямо гадство какое то. Почти месяц ничего толком найти не могли, а тут сразу два варианта образовалось, словно по заказу. Причём оба помещения в таких местах находятся, что без зрителей мы, даже если работать будем спустя рукава, всё равно не останемся. Первое обнаружилось в ведомственном санатории, стоящем рядом с населённым пунктом, куда кино привозят только по выходным, а второе в том районе города, где людям вечером кроме, как сидеть дома, заняться совсем нечем. И что прикажите с этим делать? Оставить только одно? Второй видеомагнитофон у меня так и не появился. Ладно, сначала смотаюсь по предложенным адресам, а потом буду думать, как с ними быть. Может там снова пустышка, как это не раз уже бывало.

Решение, куда ехать в первую очередь, принял за меня сотрудник местного КГБ. Александр Иванович предупредил о своём появлении минут за пятнадцать, заодно поставив меня в известность о том, что сегодня я удостоился чести прокатиться на его служебном авто. Тут же отзвонился Геннадию и попросил его перенести поход в подвальное помещение, примерно на час. Получил за это много нехороших слов в ответ, но своего всё же добился. Комсомолец пообещал связаться с кем нужно и сослаться на занятость – свою. Поблагодарил парня за отзывчивость и заодно пригласил его на посиделки, по случаю приобретения дома, планируемые мной в ближайший выходной.

Чекист, по дороге, вёл себя словно старый приятель. Много говорил, смеялся, шутил, ни словом не обмолвившись о моей, мало перспективной работе на органы. Хорошо его видать зацепило, моё вмешательство в мозги. Раньше такого эффекта я никогда не наблюдал. Это что же получается, способности мои словно хорошее вино, чем дольше ими пользуешься, тем они показывают лучший результат? Надо будет на досуге на «кошках» потренироваться, сидящий рядом товарищ не показатель, этот может попросту прикидываться или пытаться меня ввести в заблуждение, чтобы потом нанести свой, решающий удар.

Доехали быстро. Водитель почти не обращал внимания на ограничение по скорости и у ворот санатория мы оказались ровно через двадцать минут после выезда. Сразу видно, серьёзная организация. Даже беглый осмотр территории и корпусов, наглядно демонстрирует ведомственную принадлежность её, к какому то навороченному министерству. Я уже много где побывал, по приглашению второго секретаря горкома комсомола, но такой роскоши ещё нигде не видел. Такой кусок отпускать нельзя ни в коем случае, здесь и народ круглый год имеется, и деньги в его карманах шуршат не малые, билеты спокойно можно будет по полтора рубля продавать. И плевать, что помещение сдаётся с довеском, ему мы мозги быстро, в нужном направлении промоем. Как там умные люди говорят: – «Кесарю кесарево, а слесарю…». Сделаем так, что внештатный сотрудник КГБ будет отфильтровывать базар, как миленький. Всё, что касается конторы – доложит, как того и требует она, а про мой бизнес говорить захочет только со мной. Вот потеха будет, когда старший товарищ начнёт ему вопросы, на счёт меня задавать, а он, словно стойкий партизан, откажется отвечать на требования собственного куратора. Смешно. А помещение всё равно надо брать, не раздумывая. Может и вовсе не стоит осматривать его? Ответственный сотрудник абы чего предлагать не станет, наверняка всё уже сам проверил и просчитал.

– Я думаю ты вполне сможешь тут работать в две смены – сообщил мне капитан Радимов, после моего тщательного осмотра огромной комнаты для игр. – С утра и до семи для отдыхающих в санатории, а с семи и скажем до часа, для всех остальных.

– А твой человек, в какую смену будет работать? – поинтересовался я у него прежде, чем соглашаться с предложением.

– Пускай в первую трудится. Ему так удобнее будет – открыл мне работник КГБ, свою военную тайну и тут же поинтересовался у меня: – Ты, как, не против?

– Как скажешь. Мне всё равно. Куда нужно, туда и поставим. Я же понимаю, просто так такие подарки никому не дают.

– Тогда считаем, что договорились. Да, а помещение то тебе как, по душе?

– Хорошее и стульев в него влезет прилично – обведя глазами огромную комнату, скромно ответил я.

– Шестьдесят сем. Это если ты захочешь всё здесь ими заставить. А так, сколько пожелаешь, столько и ставь. Нам главное, чтобы человек наш при деле состоял, а финансы твои нашу организацию не интересуют.

Почти всю обратную дорогу Александр молчал и только при въезде в город поинтересовался моим мнением по вопросу, совершенно не касающемуся нашего сегодняшнего вояжа на проспект.

– Про вирус Дейна слышал? – спросил меня капитан, не отрывая взгляда от мокрой дороги.

– Немного – уклончиво сказал я в ответ. – Наши средства массовой информации его совсем не освещают, а вражеским голосам у меня особой веры нет.

– Да ладно, мы же не в кабинете. Прямо говори, что обо всём этом думаешь?

– Честно? – спросил я.

– Честно – продублировал мой ответ, добродушный гэбешник.

– Думаю хорошо это, что он от нас далеко. По всему видать, вирус этот, штука опасная и непредсказуемая – коротко озвучил я свои мысли о болезни, поразившей самую окраину африканского континента.

– Да – тяжело выдохнул Саша. – Далеко, это верно. Только видишь ли в чём дело, вирусы очень плохо поддаются контролю и отследить их перемещение даже нам не под силу. Так что поглядывай по сторонам, мало ли кого увидишь с симптомами странной болезни.

Помещение в подвале жилого дома, ещё недавно находившееся в распоряжении местного домоуправления, я также решил прибрать к своим рукам. Место здесь привлекательное, да и внутренности подвала, состоящие из трёх отдельных комнат, можно использовать не только под кинозал, но и по любому другому назначению, без всякого контроля со стороны. Хоть бери да открывай в одной из комнат подпольную мастерскую, по поводу которой Герман давно дифирамбы поёт. Вот тоже проблема. Если приятель окажется без работы, куда его пристраивать? Вторым номером к стукачку гэбешному? Не хотелось бы. Друг мой пацан правильный и если чего непотребное заметит, может и в бубен настучать, а какие в результате этого образуются последствия, просчитать даже я не берусь. Сюда бы его определить, только где ещё одну вертушку надыбать? В Новороссийске просил хотя бы бэушную отыскать, так говорят не отдают. Народ мигом просчитал ситуацию и ждёт, когда цены на них взлетят до небес. Вот же хапуги. На дворе уже декабрь и Герману осталось меньше месяца, чтобы решить, будет он продлевать аренду в магазине или закроет её навсегда. С товаром у него полная амба. Фарцовка вся залегла на дно и тоже чего то выжидает. На прилавок, когда то процветающего отдела друга, без слёз уже и смотреть нельзя, там полная пустота. Надо с ним сегодня же поговорить по поводу его мыслей о перспективах на будущее. Хотя нет, сегодня не получится, вечером у меня выступление в порту, к которому ещё и подготовиться надо. Пару листов бумаги, как не крути, а разлиновать придётся, надо же чего то предъявлять бдительной охране, да и Фёдору незачем знать, что она меня любит, как родного. Мероприятие не запланированное, но это не означает, что готовиться к нему совсем не нужно.

Вахид своей выходкой произвёл двоякое впечатление. С одной стороны товар, который он каким то чудом загрузил в свой укромный уголок, принесёт нам такую прибыль, что дух захватывает, а с другой: информация о резком взлёте цены на золото в странах, числившихся у нас, как территория загнивающего капитализма, вызывает настороженность и я бы даже сказал панику, не только внутри моего чуткого организма. Докладывая мне об этом факте, моряк нервничал и выглядел изрядно перевозбудившимся. Насколько я могу оценить ситуацию, не с проста всё это произошло и родственник моего друга тоже не с бухты барахты резко поменял свои намерения. Обменивать царские червонцы на наш великолепный товар он, в последний момент, отказался. Вместо них сунул нам в руки обычные пакеты и разное заграничное барахло, осенне-весеннего ассортимента. Без особых причин на это, тамошние акулы бизнеса не отменяют предварительных договорённостей и резко не кидаются скупать благородный металл. А если такое случилось, то значит что? Что, что? Значит произошло что то такое, от чего у них на голове не только волосы зашевелились, но и извилины мгновенно выстроились в одном и том же направлении. Опять же, с чего это вдруг мой комитетский приятель о вирусе Дейна заговорил? Не он ли причина таких бурных изменений в переоценке материальных ценностей, на планете Земля? Да, дела. Надо сегодня же проконсультироваться у вражеского голоса, давненько я его не призывал к себе в помощники. Может хотя бы там намекнут, как вести себя дальше, в нашей огромной и мало предсказуемой стране. Не пора ли и мне приступить к скупке золотишка, хотя бы в тех же ювелирных магазинах и мастерских, пока ещё до нас не докатился этот обвал и всеобщая истерия.

– С тебя, кстати, двести пятьдесят рублей – поведал мне товарищ о новых расходах, когда мы с ним ужинали поздней ночью, в его холостяцком жилье.

– С чего это вдруг? – чуть не давясь плохо проваренными пельменями, поинтересовался я.

– Капитану пришлось на лапу, больше обычного дать. Иначе он не под каким предлогом не разрешил бы мне засунуть в трюм, наш груз. С тебя ровно половина.

– А чего так много? – возмутился я грабительским расценкам.

– Много? Да он и за такие деньги ничего пропускать не хотел. Спасло то, что я ему не рублями услугу оплачивал, а немецкими марками, котирующимися не только в Стамбуле. Вот он и не удержался, взял их и тут же на берег смылся. Тоже небось знает, что в родном городе с импортом полный завал. Ты, кстати, барахлишко смотри, не скинь за копейки, оно сейчас раза в два подскочило в цене.

– Знаю. Не учи отца любовью заниматься – скромно ответил я, прекратив жевательный процесс.

– Да – отодвинув тарелку, нерешительно выдавил из себя Вахид. – Я тут в отпуск засобирался, так что дела наши, временно придётся прекратить.

– В отпуск? А чего, так внезапно? Ты же про него до этого, даже ничего не говорил?

– Ну, почему внезапно? – завилял хвостом, мой азербайджанский друг. – Ничего и не внезапно. Я три года без отдыха в море ходил. Хватит, пора и на берегу потоптаться. Домой поеду, родню хочу повидать.

Э-э друг. Кажется мне, что чего то ты тут не договариваешь, а так дело у нас с тобой не пойдёт. Ну ка, открой свою головёнку для более тщательного осмотра, чего там прячется в ней по бокам? Мысли Вахида замелькали в моей голове словно кадры из дореволюционного фильма, но кроме животного страха, ничего криминального я в них не нашёл. Хотя и этого достаточно, чтобы задать ему не наводящий, а прямой, словно кишка и очень твёрдый, вопрос. Раскрылся он не сразу. Поначалу немного темнил и вилял, но под моим жёстким воздействием всё же сдался, и вдавив голову в плечи, очень тихо и думаю, что совершенно откровенно, заговорил:

– Страшно мне Антоха. Слухи по Стамбулу ходят плохие. Брат о них все уши прожужжал. Там говорят, что в Африке инопланетяне приземлились и весь народ газом потравили. А всё, что было ценного, подмяли под себя. Вроде как теперь, все ЮАРовские рудники на них работают.

Я заржал, как обожравшаяся сена лошадь, долго гулявшая на солнечном лугу и делал это так заливисто и громко, что товарищ, не поняв моей наглой выходки, задул со мной в одну дуду. Он тоже начал смеяться, но уж как то не естественно и нервно. Нет, я бы ещё понял, если бы он про вирус заговорил, но всерьёз нести разную ерунду про, прилетевших непонятно откуда, инопланетян. Это же надо было такое придумать. Смеялись долго, пока я не притормозил с этим делом и сквозь слёзы не заговорил.

– А ты братишка случайно не того, не принимаешь внутрь гашиш с кокаином? – всё ещё продолжая, время от времени, похихикивать, спросил я у Вахида. – Какие на хрен инопланетяне? Скажи ещё, что бог с небес спустился и лекцию им о вреде алкоголя прочитал. Товарищ, а вы не заигрались там, со своим сбрендившим братом? Член партии не может про такое серьёзно говорить.

Я снова заржал весело и громко, откинувшись на спинку стула и уперевшись коленями в хозяйский стол.

– Да иди ты в жопу! – рассвирепел обидевшийся друг. – И не проси! Больше ни слова не скажу. Я с ним делюсь, как с другом. А он мне, падла такая, словно на собрании, ещё и херню про партию в морду суёт.

– Ладно, не злись. Чего разошёлся? – прекратив ржать, отступил я на три шага назад. – Я не со зла. Но сам посуди, как быть нам, материалистам, когда ты такое в уши пытаешься вложить? Какие на хрен инопланетяне? Откуда? Когда космос изучен вдоль и поперёк.

Вволю насмеявшись, я по быстрому восстановил теплоту в наших ночных посиделках и уже более серьёзно начал теребить недавно вернувшегося из-за границы, человека. Однако его дальнейшее повествование практически ничего нового, в мои познания о ситуации на юге Африки, не принесло. Всё крутилось вокруг одной темы: инопланетяне там всех придавили и захватили власть в этой далёкой, и не очень развитой, стране. В конечном итоге, когда время перевалило далеко за полночь, мой друг отправился спать. А я, терзаемый смутными сомнениями, включил приёмник, стоявший в большой комнате у плохо занавешенного окна, на высоких, тонких ножках и называемый хозяином квартиры «радиолой», убавил в нём громкость до самого низа, и медленно стал выискивать нужную мне волну. Свет в квартире вырубил только в половине второго, а уснул ещё примерно через час, ворочаясь и доламывая старую раскладушку, давно неподходившую ни под мой вес, ни под рост. Ночью, кроме родного «Маяка» в приёмнике так ничего и не обнаружил, а он, как и прежде, вещал лишь про закрома, про успехи тружеников, по выполнению планов очередной пятилетки и про невыносимую жизнь пролетариата за рубежом. Зато утром, включенное на кухне, проводное радио, ударило нас прямо в темечко, да не пыльным мешком, а коротким, но очень тягостным заявлением.

– Президиум Верховного Совета СССР и Совет Министров СССР – грудным басом сообщал, уже знакомый мне голос, – с глубокой скорбью извещают партию и весь советский народ, что четвёртого декабря тысяча девятьсот восемьдесят первого года, в двадцать два часа сорок минут, после непродолжительной болезни, скончался Генеральный Секретарь Центрального Комитета КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Кунаев Динмухамед Ахмедович. Имя Динмухамеда Ахмедовича Кунаева, выдающегося деятеля Коммунистической Партии и Советского государства, стойкого борца за идеалы коммунизма, за мир, навсегда сохранится в сердцах советских людей, всего прогрессивного человечества.

Текст, как мне показалось, внезапно оборвался и из стационарной радиоточки полилась заунывная, траурная музыка, какого то советского композитора. Мы с Вахидом переглянулись, но так и продолжали стоять с открытыми ртами, тупо таращась в его старенькую, почерневшую от времени, простенькую говорильню.

– И чего это было? – сглотнув накопившуюся во рту слюну, спросил я, всё ещё изучая пыль на грязном радиоприёмнике.

– Кунаев помер – тихо ответил Вахид и повернувшись в мою сторону, раздражённо спросил: – И чё, теперь меня с отпуском прокатят?

ГЛАВА 17

Траурные мероприятия длятся в стране уже третий день. Телевидение и радио взахлёб рыдают и плачут классической музыкой, самым лучшим в мире балетом и воспоминаниями о жизненных вехах первого лица государства, внезапно покинувшего свой несчастный народ. На предприятиях города проходят митинги, где его труженики клянутся в верности и обещают выполнить, и перевыполнить всё на свете. А мы, в это же самое время, упорно трудимся на собственный карман, из которого, между прочим, честно платим налоги и смотрим на это буйство жизни со стороны. Герман, разобравшись с привезённым мной товаром, резко воспрянул духом и принялся втридорога распродавать наше с Вахидом барахло. Моряк обивает пороги своего управления, пытаясь по быстрому оформить отпуск, получить отпускные и смотаться к себе в Азербайджан. Парни, с утра до ночи, крутят зарубежное кино, не обращая внимания на усталость и траур, а я, словно прокажённый, работаю в новом киносалоне, проклиная тот день, когда взял на работу этого придурка Вову, способного лишь подслушивать чужие разговоры и доносы на расслабившихся отдыхающих писать. Нет, сам по себе, он парень не плохой и можно даже сказать, что безобидный и робкий, но руки у него точно из задницы растут. За два дня зажевать две дефицитных кассеты, это надо же так постараться, чтобы такое чудо сотворить, да ещё на импортной видеотехнике. Вот теперь я и сижу рядом с ним, и контролирую каждое движение этого безалаберного обормота. Хрен бы с ним, вычел бы из его зарплаты стоимость испорченных кассет и пускай трудится дальше на два фронта, если бы они, как и раньше, лежали на прилавках магазина в свободной продаже. А так, зачем мне его четыреста рублей, если ни новых фильмов, ни чистых кассет в городе моряков уже давно живьём никто не видел. Ладно, последние пару дней, в нашем городе запрещены все увеселительные мероприятия и выручка у нас просто прёт, поэтому потраченного времени, на сидение в тёмном зале не жалко, а так бы видел он меня здесь. Давно бы отзвонился его основному работодателю, предложив тому привести на испытательный срок новый экземпляр. Ну, а сам бы отдыхал дома, между делом собирал привезённую мебель, слушал новости из вражеских голосов, которые, между прочим, отчего то напрочь забыли про ЮАР и без конца обсуждает внезапную смерть дорогого товарища Кунаева. Хотя, чего там обсуждать? Ну умер человек, с кем не бывает. Так нет, надо сутки напролёт жевать одно и тоже, и рассказывать всем, чего он по жизни делал не так. Кто из нас не без греха? Скажи! Я, к примеру, тоже много чего неправильно делал, хотя и помню себя всего ничего. И что, теперь меня надо тоже грязью поливать?

– Куда пальцы суёшь?! Вовка! – вернул очередным своим поступком мои мысли, в тускло освещённый зал, свалившийся на мою многострадальную голову, обаятельный дурак. – Я тебя точно сегодня прибью! Сколько можно говорить, как нужно кассету в видик ставить?! Да на хрена ты руками проверяешь, чего там у агрегата внутри?! У тебя что, глаз нет? В детстве что ли не предупреждали, об опасности бестолкового заигрывания с электричеством?

– Антон – прервал мою гневную тираду мягкий, женский голос. – Тебя там к телефону. Подойдёшь?

– Спасибо. Сейчас подойду – ответил я и снова крикнул своему «горю»: – Ну, чего стоим?! Показывай ещё раз, как нужно с кассетой обращаться, перед тем, как собираешься её проглотить.

Телефон стоял в другом конце коридора, где его охраняла дежурная по первому этажу, этого корпуса санатория и звонить мне сюда могли лишь в самых экстренных случаях, и понятное дело, что только свои.

– Да – взяв в руки трубку, сухо сказал я, стараясь скрыть образовавшееся внутри нехорошее волнение.

– Антон. Это Саня – взволнованно прошипела она.

– Я понял. Узнал. Звонишь зачем, случилось чего? – коротко ответил я и сразу же потребовал разъяснений.

– У меня ничего. А вот тебя ищут. Какие то странные мужики ко мне приходили. Руки в наколках, смотрят жёстко и вопросы так задают, что не ответить на них я не посмел.

– И что? – спросил я, не улавливая главной мысли с словах говорившего.

– Так это. Я им всё рассказал – нервно усмехнувшись, промямлил Саня, что то невнятное мне в ответ.

– Чего рассказал? Говори яснее – поторопил его я, пытаясь не выпустить наружу собственное раздражение.

– Ну это. Где найти тебя. Их только это интересовало. Они, наверное, скоро к вам приедут.

– И что? – продолжая ещё больше закипать, задал я уже звучавший в нашем разговоре, вопрос.

– Ничего – ответил Саша. – Звоню сказать, чтоб ждал их. Они, скорее всего, уже на подходе.

– Ладно. Молодец, что позвонил. Я встречу. Ты не волнуйся, работай спокойно – протараторил я в трубку и бросил её на железный рычаг.

Обдумать, внезапно образовавшуюся тему со странными мужиками, практически не успел. Сорок шагов по коридору не то расстояние, за которое можно чего то решить и о чём то хорошенько подумать, тем более в конце его меня ожидала подросшая толпа зрителей, не позволяющая как следует сосредоточиться.

– Володя – сказал я бестолковому сотруднику, с трудом проникнув в помещение, между громко разговаривающими людьми. – Запускай всех, кто у дверей стоит. А если там, кто то будет мной интересоваться, не пререкайся с ними и сразу сюда веди. Бесплатно.

Интересно, и кто это такой специфический занялся моими поисками? Никак местная братва решила обозначить своё присутствие и взять мой доходный бизнес на абордаж? Нормальные люди, обычно, на ладонях наколки не ставят, они их больше наносят на волосатую грудь. Только вот почему, эти личности проявились аккурат, после предупреждения моего нового друга из местного КГБ? Совпадение? Возможно, что и так. Не думаю, что товарищ Радимов мог опуститься до такого. У него и своих рычагов, для воздействия на меня, достаточно. Скорее всего, это личная инициатива, какого то местного, криминального босса. Количество точек, работающих под моим контролем, увеличилось, а просчитать получаемую от них прибыль, особого труда не составит, даже для человека с тремя классами образования. Вот кто то из этих, не очень образованных людей, её на досуге и посчитал, а посчитав, наверняка прослезился. Ещё бы, такие деньги гуляют по городу, сами по себе, без надёжного прикрытия. Ну ну, приходите. Я вам покажу, за что уважаю и крепко люблю нашу великую, социалистическую Родину. Здесь вам не дикий запад, тут люди друг друга уважают.

– Чего там у нас, Вовка? Сколько народа подошло? – бегло взглянув на пустующие стулья, спросил я, появившегося рядом недотёпу.

– Собрал всего пятьдесят девять рублей. Ещё ждать будем или начинать? – резво отчитался он, о проданных билетах.

– Ждём. Маловато народа. Минут четырнадцать у нас в запасе, точно есть – решил я потянуть резину.

Ошибся. В запасе оставалось не больше семи. Примерно через столько, в дверях нашего культурного заведения, появились две калоритные фигуры, чью принадлежность к определённой группе населения, я определил с первого же взгляда.

– Вова, я отойду ненадолго. Ко мне тут люди подошли. А ты смотри, кассету не суй, куда не надо и без меня не начинай – предупредил я напарника и быстрым шагом выдвинулся к дверям.

– А если тебя долго не будет? – бросил он мне вслед.

– Я быстро. Не сомневайся – не оборачиваясь, сказал я в ответ. – Делов то минут на пять, не дольше.

Почему то я уверен, что знаю, как нужно вести себя с этими людьми. Долго с ними разговаривать, себе дороже. Не понимают они долгих разговоров. Так что сразу буду брать быка за рога, пока он не среагировал на меня, как на красную тряпку.

– Ты что ли, Алёхин будешь? – спросил меня один из прибывших, презрительно выдавливая из себя нужные слова.

– Как узнал? – ответил я в меру жёстко и тут же вбросил в его голову немного бытового ужаса.

– Так, тут один такой – здоровый – усмехнулся его товарищ, но тут же подавился сказанным, дошла очередь и до него.

– Верно, здоровый – глядя прямо в глаза более рослого бандита, тихо заговорил я. – А ещё очень умный, жестокий и страшно безжалостный. Так что шли бы вы мужики отсюда, по добру по здорову и больше не возвращались к нам, никогда. Ещё раз кого то из вас увижу, убью. Перегрызу горло зубами, трупы пропущу через мясорубку, сделаю из них котлеты и скормлю псам подзаборным.

Говорить и одновременно посылать нужные мысли в головы подопечных, я давно научился, так что слова мои, в другой обстановке воспринятые этими серьёзными людьми, как дешёвое издевательство, действие своё возымели. Оба товарища моментально изменились в лице и пятясь спиной к выходу, дружно закивали головами, поглядывая на меня словно на смерть, явившуюся к ним прямо из преисподней. Подождал, пока они окончательно исчезли и быстрым шагом зашагал к столу, пытаясь на ходу успокоиться. Что не говори, а подсознательно я этих строгих мужчин побаивался.

– Я же говорил, что быстро управлюсь. А ты сомневался – излишне резко, сказал я Володе и высказал ему своё очередное пожелание. – Давай ка Вовка, деньги быстро дособрал, да к работе приступим. Мы то с тобой знаем, что они нам не просто так достаются.

Вова, заморгал испуганными глазами, несколько раз кивнул мне головой и развернувшись, побежал обелечивать вновь пришедших. Не научился я ещё плавно переходить от одного состояния в другое, вот и перепало ему от нежданных гостей. Совсем чуть чуть, но парню и этого хватило.

Да, не будь у меня моего странного дара, пришлось бы тогда точно гэбешнику звонить, а это считай, сам себе петлю на шею повесил. Александр Иванович и так вцепился в меня словно клещ кровососущий, а после звонка, наверняка бы считал рабом своим, до самого гроба. И бегал бы я тогда, примерно так же, как и наш общий знакомый – Вова, и тоже, наверное, на всех бы подряд телегу бумаг сочинял. Помягче надо быть с бедолагой, зуб даю, он конкретно на чём то погорел, вот теперь косяк свой и отрабатывает. Я, конечно, из любого человека могу легко сделать бессловесный овощ, но просчитать последствия такого радикального поступка, с тем же сотрудником КГБ, пока не могу. Вот и приходится изворачиваться словно ужик на горячей сковородке, ограничивая до минимума, своё воздействие на должностное лицо. Это тебе не урки, пришедшие не пойми откуда, которых послать далеко и надолго, даже престижно. Власть, она не потерпит странных отклонений, у своего бесстрашного сотрудника. Избавится и от него, без особого сожаления и от всех, кто работает рядом с ним.

Через день Володька, наконец то, начал трудиться словно робот на конвейерном производстве. Он смело нажимал нужные кнопки, грамотно тыкал вилки в розетки удлинителя и без страха засовывал в видеомагнитофон кассеты, за порчу которых я пообещал и его убить. Понаблюдав за ним до обеда и убедившись, что парень буквально растёт на глазах, пожелал ему успехов во всех его начинаниях и ни сколько не волнуясь за собственное имущество, на попутной машине, отправился домой. Надоело мне спать на полу, на старом, ватном матраце, когда купленную кровать осталось только собрать. Скажите мне – зачем и главное почему? Почему я должен гробить своё драгоценное здоровье из-за какого то проштрафившегося разгильдяя?

Болтливый водитель, получив от меня за поездку целый рубль, притормозил в трёх кварталах от моего нового жилища. Дальше нам было не по пути. По дороге в него, заскочил в магазин к тёте Зине. На её скромный вопрос об импортном дефиците, пообещал неприменно подкинуть ей, чего нибудь из вновь поступившего, заграничного тряпья. Она, в отместку, пожаловалась на скудность последних поставок, но всё же снабдила меня кое чем, из старых запасов, твёрдо уверив, что реабилитируется ближе к празднику, неумолимо надвигающемуся на нас. Сунув в руки огромный, бумажный свёрток и получив от меня деньги, директриса вывела очередного, блатного покупателя, через заднее крыльцо и пригласив заходить не раньше тридцатого, быстро попрощалась, резко захлопнув за мной скрипучую дверь. Деловая женщина, ничего не скажешь. Обрадованный тем, что ужин можно будет не готовить, я в быстром темпе продолжил путь домой. Сегодня ещё полно работы. Привезённая мебель, уже не первые сутки лежит в упаковке, на полу одной из комнат, а у меня всё никак не выкраивалось время, чтобы основательно заняться ей.

Без особого труда собрал двухспальную кровать, с огромным пружинным матрацем, две тумбочки тёмной полировки и прямоугольный журнальный стол, на маленьких колёсах. На трёхстворчатый шифоньер, полное название которого было указано в инструкции по сборке, затратил почти всю ночь, а к стенке приступил только сегодня, после трёх часов кошмарного сна, но ближе к обеду готов был пустить это чудо инженерной мысли прямиком на дрова. Даже трёхэтажные матьки, обычно действующиие безотказно, не помогали разобраться, в жутко запутанных чертежах. Не останови меня громкий окрик, донёсшийся из-за забора, топор, взятый мной в мастерской, разнёс бы в пух и прах, потраченные на корпусную мебель деньги, таково было моё моральное состояние в данный момент.

– Алло, хозяин! – громко окликнули меня с улицы.

– Чего надо? – подойдя ближе, зло спросил я незнакомца, так и продолжая держаться за топорище.

– Ну, ну – делая шаг на встречу дороге и выставив обе руки вперёд, испуганно выкрикнул плотный мужчина, одетый в простенькое, демисизонное пальто. – Я без предъявы. Приехал по простому. В гости тебя пригласить.

– А мы что, разве знакомы? – уже догадываясь, кто передо мной стоит, поинтересовался я у очередного гостя.

– Нет. Но ничто не мешает сделать это. Михей – представился он и сделав два шага вперёд, просунул свою мощную ладонь между железными прутками.

Ход он сделал беспроигрышный, что характеризовало его только с положительной стороны. Мне, по банальным законам гостеприимства, ничего не оставалось, как подойти ещё ближе и пожать, торчащую между железками, ладонь.

– Алёхин – крепко сжимая шершавую руку, назвался я, помятуя, как ко мне обращались предыдущие визитёры.

Применять технику обработки чужих мозгов я не торопился. Ну, огорчу я своим даром ещё несколько человек и что с того? Самому старшему из них, рано или поздно надоест такое дело и он прикажет отметелить меня или того хуже, некоторые члены повредить. А мне оно, совсем не надо. Нет, решать образовавшуюся между нами проблему необходимо именно с ним, с тем, кто за всеми этими посещениями стоит. А то, так и будут шляться ко мне мужики и блатные парни, словно бесстрашные тараканы. Всех их, всё равно не успокоишь.

– Здесь будем знакомиться или ехать надо куда? – после секундной паузы, спросил я очередного посланца.

– Ехать – чему то улыбнувшись, ответил он. – В Новороссийск. Собирайся, я на машине.