Текст книги "Заживо погребенные"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– Пожалуйста, мы выйдем, – сказал Грей. – Но послушайтесь моего совета, док: не злоупотребляйте своей властью…

Они снова спустились на лифте и вышли на улицу. Ребус закурил. Грей с жадностью смотрел, как он курит.

– Спасибо, что подвергаешь меня соблазнам.

– Странное дело с этими больницами, – пожал плечами Ребус. – Стоит выйти оттуда, как сразу тянет закурить.

– Дай и мне сигарету, – попросил Грей.

– Ты же бросил.

– Что за манера все время прикидываться недоумком.

Грей порывисто протянул руку, и Ребус, уступая его настойчивости, отдал ему пачку сигарет и зажигалку. Грей затянулся, задержал дым в легких и выпустил через нос. Даже прикрыл от удовольствия глаза.

– Господи, как хорошо, – произнес он, а затем, посмотрев на горящий конец сигареты, разжал пальцы; когда сигарета упала на землю, он растоптал ее.

– Ты же мог притушить ее и вернуть мне обратно, – упрекнул его Ребус.

Грей смотрел на часы, прикидывая что-то в уме.

– Я думаю, пора назад, – сказал он, имея в виду возвращение в Эдинбург.

– Или?…

– Или можем поехать туда, куда я обещал тебя свозить. Проблема в том, что я не могу пить, когда я за рулем.

– Так можно обойтись и «Айрн-Брю», – предложил Ребус.

– Я думаю, нам стоит побывать в «Клейморе», может, кто-нибудь из тамошних завсегдатаев припомнит какие-нибудь интересные для нас имена.

Ребус молча кивнул.

– Пустая трата времени, ты так считаешь? – спросил Грей.

– Все может быть.

На лице Грея появилась улыбка.

– Почему-то у меня такое чувство, будто в действительности ты знаешь об этом деле больше, чем хочешь показать. – Слушая его, Ребус внимательно рассматривал горящий кончик своей сигареты. – Видно, поэтому ты и проявлял такое рвение в Туллиаллане, я прав? Ты ведь первым бросился смотреть, что там в папках? Ребус медленно кивнул:

– Тут ты угадал. Я действительно не хочу, чтобы всплыло мое имя.

– Но ведь именно это и случилось? Фактически ты же сами поспособствовал этому. Ведь ты мог припрятать эту страницу… даже уничтожить ее.

– Не хотел быть тебе обязанным, – признался Ребус.

– Так что же все-таки тебе известно о Рико Ломаксе?

– Пусть это остается между моей личностью и моей совестью.

Грей хмыкнул.

– Только не говори, что у тебя есть хоть что-то из перечисленного.

– Вот это и сокращает размер моей пенсии.

Ребус щелчком отправил окурок через решетку изгороди.

– Подружка Дики Даймонда ведь узнала тебя, верно?

– В свое время я был немного знаком с Дики.

– А я знаю, о чем думает Джаз.

– И о чем же?

– Он старается выяснить, связано ли это с нападением на дом пастора.

Ребус пожал плечами:

– У Джаза слишком пылкое воображение.

Не слишком раскрывайся, Джон,звучало у него в голове. Он должен был убедить Грея в том, что он грязный коп, и в то же время не слишком сильно откровенничать с ним. Если он возьмет на себя хоть что-нибудь, это злополучное трио вместе с высшим начальством сможет обернуть его откровенность против него же. В голове Грея не прекращалась напряженная мыслительная работа: Ребус мог судить об этом и по тому, как он стоит, как держит голову, как дергаются его руки в карманах.

– Если ты все-таки имеешь какое-то отношение к делу Рико…

– Я не говорил, что имею, – поправил его Ребус. – Я сказал, что знал Дики Даймонда.

Грея это, казалось, не смутило.

– Это дела не меняет; разве тебя не удивило это, с позволения сказать, совпадение, что нам дали для повторного расследования то же самое дело?

– Во-первых, это не так: дали дело Ломакса, а не Дики Даймонда.

– И что, между ними нет никакой связи?

– Я, помнится, не так глубоко вникал в суть обоих, – ответил Ребус.

Грей посмотрел на него и засмеялся, медленно качая головой.

– Ты думаешь, что у начальства есть какие-то подозрения и они хотят тебя выпереть?

– А тычто думаешь?

Оттого что Грей, делясь с ним мыслями, провел его еще дальше по этой непонятной дороге, Ребус чувствовал и удовлетворение, и тревогу. Ему казалось удачей, что он отвлек Грея от другого совпадения: от того, что он, Джаз и Уорд прибыли в Туллиаллан все вместе, а Ребус появился там неожиданно и с опозданием. Тревогу же вызывало то, что Ребус и сам не мог забыть дела Ломакса и, независимо от намерений Стрэтерна, если таковые были, собирался добиваться того, что решил.

– Я разговаривал с двумя парнями, которые прошли такой же курс до нас, – сказал Грей. – И знаешь, что они мне сказали?

– Что?

– Теннант всегда дает одно и то же дело. И вовсе нераскрытое: убийство в Розайте несколько лет назад. Того парня нашли. Вот это дело он всегда давал своим группам.

– А нам дал другое, – заметил Ребус.

Грей кивнул.

– Есть о чем подумать, а? Дело, которым занимались и ты, и я… В чем причина?

– Как, по-твоему, может, стоит прямо спросить у него?

– Сомневаюсь, что он скажет. Но ведь тебя это беспокоит. Верно? – Он подошел к Ребусу вплотную. – Насколько ты мне доверяешь, Джон?

– Трудно сказать.

– Ну а я должен доверять тебе?

– Наверное, нет. Ведь первый встречный скажет тебе, на какие идиотские выходки я способен.

Грей улыбнулся от неожиданности ответа, но в его глазах при этом отражалась напряженная умственная работа.

– Ты расскажешь мне то, чего не мог рассказать Джазу?

– Это будет не так просто.

– И что же ты за это хочешь?

– Начнем с поездки.

Грей, казалось, подумал, что это шутка, но спустя мгновение медленно кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Договорились.

Они подошли к машине Грея, на ветровое стекло которой кто-то прилепил парковочный талон. Грей сорвал его.

– Вот гады, никакой жалости, – пробурчал он, оглядываясь в поисках того, кто это сделал. Вокруг никого не было. На приборной доске был отчетливо виден беджик «ВРАЧ ПО ВЫЗОВУ». – Ну чего еще ожидать от Глазго? – брюзжал Грей, открывая двери машины и залезая в салон. – Город полон протестантов и евангелистов, и любой их них – без исключения – жестокосердый и безбожный сукин сын.

Это было не то, что принято называть туристским маршрутом по городу. Гоувен, Кардональд, Полок и Нитсхилл… Далмарнок, Бриджтон, Декнистаун… Поссилпарк и Милтон. Всюду, где они проезжали, поражала усыпляющая однообразность большинства улиц. Давая роздых глазам, Ребус прекратил рассматривать пейзажи, мелькавшие за окном. Многоэтажки, детские площадки, магазинчики. Дети, со скучающими лицами рассматривающие их машину. Время от времени Грей развлекал его, рассказывая о каком-нибудь событии или происшествии – без сомнения, с преувеличениями, которыми они обросли за все те годы, когда он их рассказывал. У него в памяти было множество историй о злодеях и героях, о твердых духом мужчинах и их спутницах. В Бриджтоне они проехали мимо стадиона футбольного клуба «Селтик»: проехали Паркхэд – так называют его те, кто, подобно Ребусу, не болеют за «Селтик»; фанаты команды называют это место Раем.

– Мы въезжаем в католический район, – заметил Ребус. Он знал, что «Инброкс» – стадион «Рейнджерса» – находится совсем рядом с Гоувеном, где Ребус когда-то работал. Помолчав, он добавил: – А ты синеносый небось?

– Да, я за «Рейнджере», – подтвердил Грей. – Всю жизнь болею за них. А ты?

– Да нет, я вообще ни за кого.

Грей бросил на него недоверчивый взгляд.

– Ну кто-то же тебе больше по душе?

– Да я и на матчи-то не хожу.

– А когда по ящику смотришь, как тебе удается не болеть? – Ребус молча пожал плечами. – Ведь на поле одновременно две команды… значит, приходится тебе болеть за кого-то.

– Да нет, не бывает такого.

– Предположим «Рейнджере» играет против «Селтика»… – В голосе Грея послышалось раздражение. – Слушай, может, ты протестант, нет?

– Да какое это имеет значение.

– Да, боже мой, тогда ты точно будешь за «Рейнджере», ну что, не так?

– Не знаю, мне никогда не предлагали играть за них.

Грей разочарованно хмыкнул.

– Послушай, – продолжал Ребус, – я никогда не понимал, что значит религиозная рознь…

– Да пошел ты, Джон, – отмахнулся от него Грей и стал внимательно следить за дорогой.

Ребус рассмеялся:

– Теперь я хотя бы знаю, как тебя можно вывести из себя.

– Только смотри, не перекрути завод слишком сильно, – предостерег Грей. Перед глазами мелькнул указатель М-8. – Пора назад или, хочешь, где-нибудь остановимся?

– Давай вернемся в город и найдем какой-нибудь паб.

– Поиски паба как раз и представляют главную трудность, – сказал Грей, включая правый поворотник.

Кончилось тем, что они оказались в баре «Подкова». Он располагался в центре, и там было полно людей, которые относятся к употреблению алкоголя, как к самому серьезному делу. В таком заведении никто не станет косо смотреть на рубашку с пятнами чая, если тот, на ком она надета, знает толк в питье. Ребус сразу понял, что это должно быть заведение, где почитаются правила и ритуалы; заведение, где стоит завсегдатаю переступить порог, как его тут же узнают и сразу наливают именно тот напиток, к которому лежит его сердце. Было уже за полдень, и комплексный ланч, состоящий из супа, пирога, фасоли и мороженого, разбирали вовсю. Ребус обратил внимание, что в цену включена и выпивка.

Они оба выбрали пирог и фасоль – ни закусок, ни десерта. В углу освободился столик, и они поскорей его заняли. Две пинты ирландского пива: по заверениям Грея, они по-любому могли позволить себе по пинте.

– Будь здоров, – сказал Ребус. – И спасибо за поездку.

– Тебе понравилось?

– Я побывал там, где не бывал прежде. Глазго – это толкучка.

– Скорее джунгли.

– Но ведь тебе все-таки нравится здесь работать.

– Я просто не могу представить себе, что живу в любом другом месте.

– Даже когда выйдешь на пенсию?

– Да, и тогда. – Грей запил ответ большим глотком пива.

– Ты, наверно, получишь полную пенсию.

– И уже скоро.

– Я тоже думаю о пенсии, – признался Ребус, – но не представляю себе жизнь после этого.

– Настанет день, и тебя попрут с работы.

Ребус кивнул.

– Наверняка так и будет, – сказал он и, помолчав, добавил: – Вот потому-то и приходится ломать голову, как бы к ней что-нибудь приплюсовать.

Грей понял, что они наконец подобрались к сути.

– И что же ты надумал?

– Одному мне этого не поднять. – Ребус огляделся, словно кто-то в этом шумном баре мог подслушивать их разговор. – Скорее всего, потребуется помощь.

– Помощь в чем?

– В том, чтобы оприходовать сотню-другую штук из тех, что делают на наркоте.

Ну вот он и раскрыл карты. Единственный безумный способ отъема денег, который мог прийти ему в голову… с помощью которого можно заманить в ловушку эту троицу, а возможно, и увести их от дела Рико Ломакса…

Грей пристально посмотрел на него, а потом громко расхохотался. Лицо Ребуса словно окаменело.

– Господи, ты ведь не шутишь, – отсмеявшись, произнес Грей.

– Я думаю, что это можно сделать.

– Ты, должно быть, встал сегодня не с той ноги, Джон: ведь ты же хороший парень.

– И к тому же один из Дикой орды.

Улыбка постепенно сползала с лица Грея. Он молча потягивал свое пиво. Принесли еду, и Ребус обильно намазал кетчупом пирог.

– Господи, Джон, – начал Грей, но Ребус не ответил, давая Грею возможность высказаться; покончив с половиной пирога, он отложил вилку.

– Помнишь, меня вызвали с занятий? – Грей, не сказав ничего, лишь утвердительно кивнул. – Внизу меня ждали двое из Управления по борьбе с наркотиками. Они повезли меня в Эдинбург, где кое-что показали, а именно перехваченный груз наркоты. Они держат его на складе. Дело в том, что, кроме них, об этом никто не знает.

Глаза Грея сузились.

– Что ты имеешь в виду?

– Они не поставили в известность таможню. Да и вообще никому ничего не сообщили.

– Это ничего не значит.

– Они хотят извлечь из этого выгоду. Есть кое-кто, с кем они хотели бы провернуть это дело.

– Верзила Гор Кафферти?

Пришла очередь Ребуса утвердительно закивать.

– Они не собираются делать ему подставу, но как действовать, они тоже еще не решили. А наркота между тем просто лежит себе без движения и пользы.

– Но под охраной?

– Надеюсь. Правда, я не знаю, что там за охрана.

Лицо Грея стало задумчивым.

– И они показали тебе, что они взяли?

– Химик как раз проводил анализ.

– А зачем они тебе все это показали?

– Затем, что хотели кому-нибудь толкнуть. А мне предложили стать посредником. – После паузы Ребус сказал: – Честно говоря, нет у меня охоты влезать в это дело…

– Если кому-то суждено прибрать к рукам партию товара, пусть лучше это будешь ты. Кстати, а кому еще они его показывали?

– Не знаю. – Ребус сделал паузу. – Но не думаю, что буду первым кандидатом на это дело.

– Почему?

– Потому что прошел слух, что Кафферти уже об этом знает.

– И сумеет первым наложить на него лапу?

– Вот поэтому надо поторопиться.

Грей поднял руку, как бы стараясь охладить энтузиазм Ребуса.

– Только не надо произносить «мы».

Ребус виновато склонил голову, показывая, что принимает упрек.

– Вся прелесть в том, что они зарядят на это Кафферти. Особенно если посулят ему, что килограмм или около того достается лично ему…

Глаза Грея расширились.

– Ты, выходит, уже все просчитал.

– Нет, не все. Но для начала достаточно. Ну так как, решаешься?

Грей протер пальцем запотевший стакан.

– Ас чего ты взял, что я стану тебе помогать? Или что Джаз захочет влезать в это дело?

Ребус пожал плечами, пытаясь изобразить на лице разочарование.

– Да просто подумал… даже не знаю. Это же куча денег.

– Все может быть, но только если ты возьмешь сбыт на себя. Ну, Джон, ты типа понимаешь… Надо будет создать широкую, далеко простирающуюся сеть и продавать мелкими партиями. А это очень опасно.

– Я могу какое-то время пересидеть втихую.

– И наблюдать, как товар портится. Наркотики – это же как пироги: чем свежее, тем лучше.

– Склоняю голову перед твоими познаниями.

Грей снова стал задумчивым.

– Ты когда-нибудь раньше пробовал заниматься чем-то подобным?

Ребус, пристально глядя в глаза Грея, покачал головой:

– А ты?

Грей ничего не ответил.

– И просто надумал провернуть эту аферу?

– Ну, не сразу… Присматриваюсь-то я давно, надо же как-то подстраховать себя перед тем, как распрощаешься с работой. – Ребус заметил, что их стаканы уже пусты. – Может, еще?

– Мне лучше что-нибудь освежающее, я же за рулем.

Ребус подошел к барной стойке. Он здорово поработал, стараясь не проколоться и одновременно раскусить Грея. Выглядеть беззаботным и в то же время озадаченным. Ведь он был копом, который только что перешел границу дозволенного. Грей должен поверить ему…должен поверить в предложенную им схему.

Другой схемы у Ребуса не было.

Для себя он взял виски, надо же было чем-то спрыснуть только что обретенную смелость. Грей попросил апельсиновый сок и лимонад. Ребус поставил перед ним стаканы.

– Прошу, – произнес он, садясь на свое место.

– Ты понимаешь, – заговорил Грей, – что твоя мечта лишена всякого практического смысла?

Ребус, пожав плечами, поднес стакан к носу и притворился, что с наслаждением вдыхает аромат, но мозг его работал с таким напряжением, что нос не различал вообще никаких запахов.

– Что, если я отвечу «нет»? – спросил Грей.

Ребус снова пожал плечами.

– Может, мне вообще ничья помощь не потребуется.

Грей печально улыбнулся и покачал головой.

– Я хочу тебе кое-что рассказать, – начал он, слегка понизив голос. – В прошлом я провернул одно дельце. Может, и не такое денежное, как это… зато все прошло нормально.

Ребус почувствовал, как забилось сердце.

– И что это было? – спросил он, но Грей лишь покачал головой, и не думая отвечать. – Ты действовал в одиночку или у тебя были помощники?

Голова Грея продолжала медленно описывать дугу: но он так и не произнес ни слова.

Это был Берни Джонс с его миллионами?Ребуса так и подмывало задать этот вопрос. Прекратить идиотскую игру и просто спросить!Стараясь не выдать волнения, он сжимал в руках стакан, чувствуя, что пальцы могут в любую секунду его раздавить. Он уперся взглядом в столешницу, мысленно приказывая себе поставить стакан, поставить плавно и аккуратно. Но рука его не слушалась. Одна половина мозга предостерегала, лучше оставь его, а то раздавишь и твоя рука сожмет осколки… Может, и не такое денежное, как это…Что значат эти слова? Неужели деньги Джонса исчезли? А может, он просто хочет утаить от Ребуса суть?

– У тебя все прошло нормально, и это главное, – произнес он.

Спазмы, сжимавшие горло, ослабли настолько, что он уже мог внятно произносить слова. Он попытался откашляться, но боль была такой, словно горло сжимали невидимые пальцы, проникшие под кожу.

Я его сейчас упущу,подумал он.

– Что с тобой, все нормально? – спросил Грей.

Ребус утвердительно кивнул и, совладав наконец с руками, поставил стакан.

– Ты знаешь… В общем, мне малость не по себе. Ведь ты единственный, кому я об этом сказал, – а что, если тебе нельзя доверять?

– Ты должен был в первую очередь все хорошо обдумать.

–  В первуюочередь я все и обдумал. Поэтому именно это и пришло мне в голову во вторую очередь.

– Рассуждать об этом уже поздновато, Джон. Теперь это уже не твоя идея. Она стала, как бы это сказать, общественным достоянием.

– Если я не оставлю тебя в деле…

Он предоставил Грею возможность закончить мысль и, выдержав паузу, продолжал:

– Меня убьют бейсбольной битой? Как это произошло с Рико?

Грей вздрогнул и прикусил нижнюю губу.

– А что с ним произошло, Джон?

– Не знаю.

Грей пристально смотрел на него:

– Говори…

– Фрэнсис, я правда не знаю. Клянусь жизнью дочери. – Ребус приложил руку к сердцу.

– Я думал, ты знаешь.

Грей, казалось, был разочарован.

Ах ты, скотина… а может, Стрэтерн тебя специально подослал? И ты вешаешь мне лапшу про Берни Джонса, надеясь, что расколюсь ирасскажу тебе про Рико?…

– К сожалению, – только и мог сказать Джон Ребус, подсунувший руки под себя, чтобы скрыть, как они дрожат.

Хлебнув лимонада, Грей приглушенно рыгнул.

– А почему я?

– О чем ты?

– Почему ты выбрал меня? По-твоему, я похож на того, кто берет взятки?

– Такое ведь тоже случается.

– А что, если я побегу к Арчи Теннанту и расскажу ему то, чем ты меня только что прогрузил?

– Ну и что он сделает? – поинтересовался Ребус. – Нельзя же привлечь за мечты, согласен?

– Но ведь это не мечта, ведь так, Джон?

– Как сказать.

Грей кивал головой. В его лице что-то изменилось. Он принял какое-то решение.

– Вот что я тебе скажу, – проговорил он, – мне понравилась байка об этой твоей мечте. Что, если по дороге обратно ты прояснишь некоторые белые пятна?

– Например?

– Где этот склад… Кто его охраняет… О каких именно наркотиках идет речь. – Грей сделал паузу. – Для начала достаточно.

– Вполне, – согласился Ребус.

19

Шивон проспала. Она позвонила на службу и извинилась, наврав, что ждет, пока в нагревателе согреется вода и она сможет помыться. Никого в участке, казалось, не обеспокоило ее отсутствие. Она сказала, что придет, несмотря ни на что. О ране на голове она не вспоминала до той минуты, пока в нее не попала вода, и тогда ее ванную огласили громкие проклятия.

Донни Дау перевезли в Лейт, после чего она разрешила себе передохнуть. Детектив Бобби Хоган проверил заявление, которое она сделала прошлой ночью. Никаких изменений не потребовалось.

– Вы хотите его увидеть? – спросил он после того, как формальности были закончены.

Она отрицательно покачала головой.

– Два ваших сотрудника – Прайд и Силверз – будут присутствовать при допросах. – Хоган сделал вид, что записывает что-то очень важное. – Они хотят повесить на него дело Марбера.

– От них и не такого можно ждать.

– А вы против? – Он перестал писать и поднял глаза, стараясь поймать ее взгляд.

– Если Донни Дау убил Марбера, то потому, что знал о его отношениях с Лаурой. Тогда почему Дау пришел в неистовство, когда услышал об этом от Линфорда?

Хоган пожал плечами.

– Если я влезу в это дело, смогу привести не меньше дюжины объяснений. – Он на мгновение замолчал, а потом продолжал: – Вы же не можете отрицать, что это было бы здорово, да и логично.

– И часто дела заканчиваются подобным образом? – бросив на него скептический взгляд, спросила она и встала, чтобы уйти.

В Сент-Леонарде все говорили только о Дау… все, кроме Филлиды Хоуз. Шивон столкнулась с ней в коридоре, и Хоуз знаком поманила ее в дамский туалет.

Когда дверь за ними закрылась, Хоуз призналась, что прошлый вечер она провела с Аланом Уордом.

– Ну и как? – вполголоса спросила Шивон; она намеренно говорила тихо, ожидая, что Хоуз последует ее примеру. Она еще не забыла, как Дерек Линфорд подслушал их разговор, стоя под дверью.

– Все было здорово. Он и впрямь парень что надо, ты согласна? – Филлида Хоуз перестала быть детективом криминальной полиции: сейчас это были две женщины, сплетничающие о мужчинах.

– Не могу сказать, что я это заметила, – заявила Шивон, но Хоуз, казалось, пропустила ее слова мимо ушей, поскольку внимательно изучала свое лицо в зеркале.

– Мы пошли в мексиканский ресторан, а потом посидели еще в двух барах.

– И он, как истинный джентльмен, проводил тебя домой?

– Вообще-то да, проводил… – Она повернулась к Шивон, и лицо ее искривила усмешка. – Такая свинья. Только я собиралась пригласить его на кофе, как вдруг звонит его мобильник. И он объявляет, что должен срочно возвращаться в Туллиаллан.

– Он не сказал зачем?

Хоуз покачала головой.

– Мне показалось, он не очень-то стремился ехать. Но все кончилось поцелуем в щечку.

Зная подругу, Шивон догадалась, что поцелуй был прощальным.

– А после этого вы с ним виделись?

– А как я могла его не видеть, если мы оба работаем в одном здании?

– Ты же понимаешь, о чем я спрашиваю.

Хоуз захихикала. Шивон никогда прежде не видела ее такой… кокетливой, хотя она и не была уверена, что именно это слово уместно в данном случае. Она казалась разом помолодевшей лет на десять и, несомненно, более привлекательной.

– Мы собираемся кое-что организовать, – призналась она.

– Интересно, о чем вы говорите, когда оказываетесь вдвоем? – спросила Шивон, заинтригованная ответом.

– В основном о работе. Дело в том, что Алан по-настоящему умеет слушать.

– Значит, в основном вы говорили о тебе?

– О том, о чем мне приятно слышать и беседовать. – Хоуз прислонилась спиной к раковине, скрестила руки и, закинув голову, стала с удовольствием рассматривать себя. – Я рассказала ему о Гейфилд-сквер и о том, как меня направили на работу в Сент-Леонард. Он хотел как можно больше узнать об этом деле…

– О деле Марбера?

Хоуз кивнула.

– Какова моя роль в расследовании… как вообще оно проходит… Мы пили «Маргериту» – ее подают в кувшине.

– И сколько же кувшинов вы оприходовали?

– Да всего один. Не хотела давать ему преимущество, ты что, сомневаешься?

– Филлида, должна сказать тебе, что ты определеннохочешь дать ему преимущество.

Обе расхохотались.

– Ты права, – согласилась Хоуз и снова захихикала.

Внезапно замолчав, она сделала глубокий вдох, ее лицо исказила гримаса, и она резко прикрыла ладонью рот.

– О господи, Шивон, я ведь не спросила, как ты?

– Все в порядке, – ответила Шивон.

Как она и предполагала, причина, почему Хоуз позвала ее сюда, была одна: убийство Лауры.

– Но это, должно быть, было ужасно…

– Если честно, я не хочу об этом думать.

– Но хотя бы сходила к психологу?

– Господи, Фил, зачем мне это надо?

– Не надо держать это в себе.

– Да мне нечего держать в себе.

– Но ведь ты только что сказала, что не хочешь об этом думать.

Настойчивость подруги начала раздражать Шивон. Она не хотела думать о смерти Лауры, потому что сейчас ее беспокоило и отвлекало другое: интерес, проявленный Аланом Уордом к делу Марбера.

– Как ты думаешь, почему Алан так заинтересовался твоей работой? – спросила она.

– Хотел узнать обо мне все.

– Но особенно о твоем участии в расследовании дела Марбера?

Хоуз внимательно посмотрела на нее:

– К чему ты клонишь?

Шивон покачала головой.

– Да ни к чему, Фил, успокойся. – Но Хоуз не сводила с нее вопросительного взгляда, и по ее лицу было видно, что она волнуется. А вдруг она кинется сейчас прямо к Уорду и начнет глупые выяснения отношений? – Возможно, ты и права. – Шивон сделала вид, что соглашается с доводами подруги. – Я и вправду бываю излишне подозрительной… Наверно, это из-за всех этих ужасных событий.

– Наверняка из-за них. – Хоуз взяла ее за руку. – Если захочешь поговорить, я всегда рядом, ты ведь знаешь.

– Спасибо, – ответила Шивон, сопровождая ответ улыбкой, которая, как она надеялась, выглядит убедительной.

Когда они вместе вернулись в рабочую комнату, в голове у нее снова возникла картина происшедшего у «Парадизо». Щелчок замка: она так ничего и не сказала Рики об этом… но еще скажет. За прошедшие несколько часов она многократно прокручивала в уме то, что случилось, спрашивая себя, что она сделала не так. Может, надо было протянуть руку и открыть дверь со стороны пассажирского сиденья, чтобы Лаура оказалась в машине прежде, чем Дау добрался до нее… или самой скорее выскочить из машины, скорее обежать ее спереди… сильнее ударить Дау. Надо было сразу вырубить его… Нельзя было допускать, чтобы Лаура потеряла столько крови…

Надо забыть об этом,подумала она.

Надо думать о Марбере… об Эдварде Марбере. Еще одна жертва требовала ее внимания. Еще один дух, взывающий о справедливости. Однажды после обильных вечерних возлияний в баре «Оксфорд» Ребус признался ей, что видит духов. Вернее, не столько видит, сколько ощущает их присутствие. Все дела, невинные – и не совсем невинные – жертвы… все эти жизни, перетекшие в базу данных и архивные папки криминальной полиции… Но для него всегда оставалось что-то еще. Он, похоже, считал это своим слабым местом, с чем Шивон никогда не могла согласиться.

Мы не можем считать себя людьми, если их судьба нас не трогает,сказала она ему тогда. Но ее пыл охладил цинизм в его глазах, которые словно говорили, что быть «людьми» они-то как раз и не должны.

Она окинула взглядом комнату. Вся команда усердно трудилась: Худ, Линфорд, Дейви Хайндз… Когда они заметили ее, все наперебой стали интересоваться ее самочувствием. Она отмахнулась от их сочувствующе-озабоченных вздохов, заметив, как вспыхнуло лицо Филлиды Хоуз: она устыдилась, что при встрече не проявила ничего подобного. Шивон хотелось успокоить ее, но над ее столом уже навис Хайндз, требовавший немедленного разговора. Шивон села, стащила через голову джемпер и повесила его на спинку стула.

– В чем дело? – спросила она.

– Я насчет денег, которыми ты мне велела заняться.

Она вопросительно посмотрела на него.

–  Деньги? Какие еще деньги?

– Лаура Стаффорд думала, что Марберу предстоит получить какой-то крупный перевод, – напомнил Хайндз, заметив ее замешательство.

– Ах да…

Она поняла, что, пока она отсутствовала, кто-то сидел за ее столом: на столешнице круги, оставленные кофейной чашкой; несколько разогнутых скрепок. Лоток для входящих документов полон, и в нем, похоже, рылись. Она сразу вспомнила, как Грей бегло перелистывал документы по делу… вспомнила других из команды Ребуса, слонявшихся по рабочей комнате… Алана Уорда, расспрашивавшего Филлиду о том, как продвигается следствие…

Монитор ее компьютера был выключен. Когда она его включила, маленькая рыбка проплыла от края к краю экрана. Новый скринсейвер – но не послание в форме бегущей строки. Видимо, анонимный мучитель почувствовал сострадание к ней.

До нее дошло, что Хайндз говорил ей что-то, только когда он замолчал. Ее внимание привлекла наступившая тишина.

– Прости, Дейви, я не ухватила сути.

– Я могу подойти попозже, – сказал он. – Может, не стоило тебе приходить в таком виде…

– Лучше повтори еще раз.

– Ты уверена, что это сейчас необходимо?

– Черт возьми, Дейви… – Она схватила карандаш. – Мне что, привести тебя в чувство, воткнув карандаш в одно место? – Он изумленно посмотрел на нее, она также изумленно посмотрела на него, вдруг осознав, что она сказала. Она посмотрела на свою руку, зажавшую карандаш… зажавшую, как нож. – О господи, – воскликнула она, – прости меня!

– Не за что.

Она бросила карандаш и схватила телефонную трубку. Свободной рукой подала Хайндзу знак подождать, пока она будет говорить с Бобби Хоганом.

– Это Шивон Кларк, – представилась она. – Я кое-что забыла: нож, которым действовал Дау… мне кажется, такие продаются в магазине «Сделай сам» рядом с нашим участком. Может быть, он его здесь и купил. В системе охраны используют видеокамеры… или, может быть, кто-то из работников магазина опознает его. – Выслушав ответ Хогана, она сказала: – Спасибо, – и повесила трубку.

– Ты уже завтракала? – спросил Хайндз.

– Вы буквально украли этот вопрос у меня с языка. – Это был Дерек Линфорд. Озабоченность на его лице была настолько неестественной, что Шивон едва не передернуло от отвращения.

– Я не голодна, – ответила она сразу обоим.

Зазвонил ее телефон, она подняла трубку. Оператор на коммутаторе просил разрешения перевести звонок на нее. Звонил некто назвавшийся Андреа Томсон…

– Меня просили позвонить вам, – сказала Томсон. – Я… как бы это сказать, я всегда чувствую неуверенность, когда представляюсь и употребляю слово «консультант».

– Вы, как я понимаю, эксперт по профпригодности, – подсказала Шивон, избавляя Томсон от дальнейших мучений.

– Так меня иногда называют, – произнесла она после долгого молчания. – Вы ведь работаете вместе с детективом Ребусом, не так ли?

Шивон ничего не оставалось, как согласиться, Томсон не так-то легко было провести.

– Он говорил, что вы против того, чтобы вас называли экспертом.

– Некоторым офицерам это не нравится.

– Можете причислить к ним и меня.

Шивон посмотрела на Хайндза, который подбадривал ее жестами. Линфорд все еще пытался придать лицу сочувственное выражение, но все его усилия были напрасны. Мало практики, предположила Шивон.

– Надеюсь, вы не откажетесь поговорить, чтобы исчерпать вопрос, – предложила Томсон.

– Я пока не слышу никаких вопросов, – холодно отозвалась Шивон. – Послушайте, мисс Томсон, у меня куча дел, с которыми надо…

– Позвольте дать вам мой номер телефона, просто на всякий случай.

Шивон вздохнула:

– Ну хорошо, если вам угодно.

Томсон медленно, цифру за цифрой продиктовала номера служебного и мобильного телефонов. Шивон слушала молча, застыв на месте и не пошевелив ни одним пальцем, чтобы их записать. Голос Томсон стал тихим:

– Вы ведь ничего не записали, верно?

– Ну что вы, не волнуйтесь, я все записала.

Хайндз укоризненно качал головой, неизвестно как догадавшись, что происходит. Подняв карандаш, протянул ей.

– Продиктуйте, пожалуйста, еще раз, – произнесла Шивон в трубку.

Закончив разговор, она сунула клочок бумаги под нос Хайндзу.

– Доволен?

– Я был бы еще более доволен, если бы ты что-нибудь поела.

– И я тоже, – поддержал Хайндза Дерек Линфорд.

Шивон смотрела на телефонные номера Андреа Томсон.

– Дерек, – сказала она, не отрывая взгляда от листка, – у нас с Хайндзом назначена одна очень важная встреча. Не будешь ли ты так любезен, чтобы отвечать на звонки моего телефона? – Она начала просовывать руки в рукава джемпера.