Текст книги "Возможная Жизнь (СИ)"

Автор книги: Ида Кайзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

–Я не знаю. Он вызывает во мне гамму различных эмоций, но это скорее интерес, притяжение. Я просто не хотела, чтобы все заходило так далеко. Мне это не нужно – взяв меня за руку, Габриэлла улыбнулась. – Нам это не нужно.

–Осталось немного – подтвердил я.

–Да – согласилась она. Затем подошла вплотную и, посмотрев прямо в глаза, уверенно произнесла:

–Тебя я люблю – закатив глаза, я широко заулыбался, прижимая ее к себе одной рукой за шею.

–Разумеется, ты меня любишь. Моя любовь просто не может быть невзаимной – получив удар под дых, отпустил ее.

–Пошли в душ, умник – усмехнулась она.

–Постой – остановил ее. – У меня остался последний вопрос.

–Слушаю.

–Он сам в курсе своих чувств?

–Ты тоже это заметил? – ее брови слегка дернулись. – Еще нет. И я постараюсь сделать так, чтобы и не понял.

–А если не получиться? Если, не получиться? – повторил, выделив слово «если» так, чтобы она поняла, к чему я клоню. Ведь даже не принимая в расчет его неопытность, касаемо отношений между мужчин и женщин, она должна принять мысль о том, что это произойдет. Рано или поздно его накроет волна, и время может сделать это только губительней.

–Мне заставить его ненавидеть? Разве это лучше разочарования?

–Так вот что ты задумала? Исполнить роль?

–А разве я не всегда играю?

–Габи, ты можешь играть на равных, но роль простушки не для тебя. Никто не поверит.

–Посмотрим! – раздраженно зашипев, она скрестила в защитной позе руки.

–Детка, ты настолько удивительная женщина, что чтобы не делала, это невозможно затмить. И дело не только в твоей красоте. От тебя исходит что-то такое, с чем ни один мужчина не сможет и не захочет бороться. А Вернон – он не особенный. Я знал еще с той самой встречи, когда он увидел тебя впервые. «Это лишь вопрос времени» – говорил я себе. Вот почему не хотел подпускать его к тебе. Он сам причина. Его характер. Суть.

–Один захотел… – задумчиво и печально прошептала она.

–Что?

–Ты прав – словно очнувшись ото сна, Габи встрепенулась, и изобразила облегчение. Но мне было ясно, что она претворялась. – Но ненавистного человека он тоже не сможет отпустить. Ему нужно будет все разрушить. В любом случае – в ее черных глазах, где с трудом можно было различить зрачок, я вновь увидел боль. Это презрение за собственную притягательность, которую она источала против собственного желания, разрушало ее долгое время. И не какому-то мальчишке вновь возвращать ее к прошлому.

–Тебе не стоит думать об этом. В нужное время ты сделаешь свое дело, а потом ему просто некого будет ненавидеть. Кристин Адерли, Габриэлла Андроус и Леодеган Оуэн умрут. Все, что у него останется – это вера в то, что его враг лежит в могиле. Для такого, как он, это лучше любого успокоительного.

–И почему мне хочется верить тебе?

–Потому что я прав – подмигнув ей, я вновь превратился в игривого Лео. – Как прав и в том, что тебе нужно в душ – с укором посмотрев на меня, она развязала со своих рук бинты и бросила мне их в лицо.

–Эй! – улыбаясь, крикнул ей в спину.

–В тебе абсолютно нет такта – поравнявшись, я положил руку ей на талию, и страстно прижал к себе.

–Ошибаешься, детка. Тебе просто достался кристально честный парень, с которым ты делишь одну крышу над головой и одну жизнь. И притом ты не слышала вторую часть моей откровенности.

–Боюсь даже спрашивать – не проявив ни капли заинтересованности, произносит она.

–Ну, не будь такой холодной! – уверен, если бы у нее была привычка закатывать глаза, она обязательно так и сделала. Но вместо этого, Габи остановилась и, улыбаясь, выразительно, но наигранно поинтересовалась у меня:

–Так в чем же заключается ваша вторая откровенность мистер Оуэн? – поиграв бровями, я слегка склонился, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

–Даже ваш запах пота, миледи, очень сексуален. Поэтому вы просто обязаны пойти, и избавиться от него. Предпочтительно, что-то легкое и приятное. Например, аромат жасмина. В вашей ванной я точно видел нужный флакон геля для душа.

–Лео! Ты знаешь, я предпочитаю более насыщенные цветочные букеты, с добавлением восточных пряностей. Такой как…

–Такой как твой излюбленный набор-SPA с экстрактом водяной лилии. Да, он превосходен, но сводит меня с ума. Пожалей! Я и так сегодня уже был сражен наповал твоей красотой – мы возобновили движение и начали подниматься по лестнице, ведущей на верхние этажи, по ходу ведя довольно занимательную беседу.

–Не красотой, а техникой владения приемами кикбоксинга.

–Как бы не так! – парировал я. – Вы отвлекли мое внимание своим вырезом на топе, открывающим весьма аппетитные формы, и воспользовались моментом. Не зря же замочек был слегка расстегнут – на ее лице читалось неподдельное удивление.

–Вот, значит, как мы заговорили? Отлично! Вижу мне все-таки следует воспользоваться своим любимым набором-SPA. При том, что мне на днях как раз завезли новый бутылек с маслом для тела из этой же серии – я застонал, представляя себе картину, обнаженной Габриэллы, наносящей на свою бархатную кожу это восхитительно пахнущую жидкость, предающей ее телу еще и соблазнительное сияние.

–Ты изверг!

–Да? А ты тогда кто? Прикрываешься смехотворной отговоркой, лишь бы уберечь свое мужское эго.

–Ты смеешься надо мной? – вконец развеселился я.

–Почему бы и нет? Ты сам даешь повод – пожимая плечами, как ни в чем не бывало, сказала она.

Вернон

Я лежал с закрытыми глазами, ощущая в своей голове какой-то гул. Он становился все громче и громче, до тех пор, пока я не разобрал тихого шепота. Это был женский голос. Очень знакомый женский голос. Она произносила мое имя так, словно нуждалась во мне. Как будто звала меня.

–Кристин! – резко поднялся я, открывая глаза. Но меня ждало потрясение. Привычная и знакомая обстановка моей квартиры исчезла. Ни мебели, ни стен. Ничего не было.

Поднимаясь на ноги, я начал оглядываться по сторонам. Мне было непонятно, как я оказался лежащим прямо на улице. Пытаясь вспомнить события вчерашнего дня или хоть что-то, объясняющее, как я попал сюда, дошел до указателя. Прочитав пересечение улиц, запутался еще больше. В этой части Манхеттена у меня не было дел или знакомых.

Паника внутри стала нарастать. Обхватив себя руками, чтобы сдержать дрожь, только тогда понял, что кроме рваных джинсов, на мне ничего не было из одежды. Спохватившись и пошарив по карманам, я не обнаружил средства связи. И это окончательно лишило меня наигранного спокойствия. Сев на корточки, я уткнулся лицом между колен, и схватился за волосы.

Но спустя некоторое время, до меня дошла еще одна пугающая вещь. Людей вокруг меня не было. За ее зовом в моей голове, я не заметил оглушающей тишины города. Здания, дороги, машины, магазины – все было пусто! Никакого движения или присутствия. Я словно оказался в городе призраков. Утренний туман начал сгущаться вокруг, скрывая за собой любые очертания. Но все это теряло смысл, потому что внутри меня продолжал звучать ее шепот, произносивший мое имя, как молитву. Необходимость найти ее была превыше остального.

Не раздумывая, я шагнул вперед, ускоряясь, и переходя на бег. Пространство вокруг начало меняться. Легкие жгло огнем, во рту появился металлический привкус. Голые стопы от «встречи» с асфальтом изранились, оставляя позади маленькие капли крови. Но как ни странно, я не чувствовал боли. Холод тоже не ощущался. Только дикое чувство страха и потерянности.

Остановившись, чтобы перевести дыхание, я оперся руками о колени. По моему лицу и телу стекал пот. Правый бок нещадно кололо, и я зажмурился, вдыхая через нос и выдыхая через рот. Когда боль немного спала, я выровнялся и осмотрелся, но сквозь эту стену серой пелены ничего не было видно.

Вытянув перед собой руки, я пытался разгрести ими туман, осторожно делая небольшие шаги. Неожиданно, впереди очень быстро промелькнул черный силуэт. Он стал кружить вокруг меня, то исчезая, то появляясь. А я следил за ним, пытаясь выхватить его, и увидеть, кто играется со мной в эти странные игры. Но ясный голос около моего уха, заставил меня обернуться. И то, что я увидел, а, точнее, кого, удивило меня.

–Кто ты, малышка? – я смотрел на девочку, лет семи – восьми. Невероятно красивую, и отдаленно кого-то мне напоминающую. Ее большие миндалевидные глаза были как два ярких фонарика, глубокого синего цвета. Они словно светились изнутри, и смотрели не на тебя, а в самое нутро. Видели все потаенное и скрытое в нем. Даже то, в чем ты сам не хотел себе признаваться.

По ее хрупким плечикам и спине спадали длинные густые волосы цвета спелых колосьев пшеницы. Розовые пухлые губки были немного поджаты, что говорило о ее недовольстве происходящем. Но даже нахмуренная, она походила на ангелочка, особенно в своем странном белом одеянии. Это платье скрывало ее ноги, было приталенным и с длинными рукавами. Но цвет был настолько белоснежным, что создавал иллюзию сияния.

–Тебе не нужно знать, кто я – не соответствующе своему столь малому возрасту, ответила девочка. – Но мне надо знать, как ты смог попасть сюда. Этот мир закрыт ото всех. Он принадлежит им.

–Им? Кого ты имеешь в виду? – я почувствовал непонятную для себя тревогу. Будто дурное предчувствие, пророчащее о чем-то действительно темном.

–Тех, кто уже долгое время плутает здесь, пытаясь отыскать потерянное – ребенок развернулся, готовый уйти и скрыться, но я успел остановить его.

–Прошу, объясни мне. Я ничего не понимаю. Где я? Как оказался здесь? Чей это мир? И где Кристин? – упоминание Кристин заинтересовало ее. Девочка едва заметно вздрогнула и неестественно выпрямилась.

–Я не знаю, как ты оказался здесь. Это пространство, включающее в себя множество витков времени, пересечений прошлого настоящего и будущего. Всех возможных для них вариантов. Но они затерялись. И теперь ищут свое прошлое, чтобы открыть двери настоящего. Только эти поиски нещадно истязают их. Потому что, того, что было – уже не существует. Но стоит им поверить, они смогут обрести намного больше, чем имели и потеряли.

 -Твои слова только сильнее запутали меня! – вспылил я, моментально сожалея об этом. Подойдя ближе к малышке, я присел возле нее на колени и взял за руки. Ее детские нежные ручки утопали в моих мозолистых широких ладонях, но я чувствовал тепло, исходящее от нее. Оно успокаивало меня. – Извини. Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. Не могла бы ты просто сказать, где я могу найти Кристин?

–Да, ты звал именно ее, но найти хочешь совершенно другую женщину – опустив голову, я пытаюсь удержать улыбку.

–Сколько тебе лет, ребенок? Может, мои глаза обманывают меня, и передо мной старуха?

–Нет, Вернон, я не старуха – ее черты лица смягчаются. – Но я и не ребенок. Меня, вообще, не существует. Я лишь образ, симбиоз тех, кому принадлежит этот мир. Но тебе я стану другом, проводником.

–Ты знаешь, как меня зовут? – удивляюсь я. Но понимая, что лучше не знать, говорю другое. – Друг мне действительно не помешает – поднявшись, я протягиваю малышке руку, и она с улыбкой кладет в нее свою.

–Может, предложишь, как мне называть тебя? – это странно, но когда я касаюсь ее, туман расходиться. Все становиться четко видно, и мы вновь ступаем на пустынную улицу Манхэттена.

–Эон. Зови меня Эон.

–Эон? Очень странное имя, но оно подходит тебе. В хорошем смысле – вместе ответа, она еще шире улыбается мне, а потом, увидев что-то за моей спиной, вытягивает вперед руку, указывая, и кричит:

–Мороженое! Смотри, Вернон, там продают мороженое. Купи мне мороженое! – ее по-детски восторженные глаза делают невозможным мой отказ.

–Я бы с удовольствием купил тебе его. Но у меня при себе нет денег, да и кто нам продаст его?

–Кто продаст? – о чем-то задумавшись на секунду, она забавно цокает, выдыхая. – Это же такие пустяки – один щелчок ее пальцев, и город оживает. Появляются люди, возобновляется движение на дороге. Привычные звуки машин и человеческих голосов наполняют все вокруг.

–Как, оказывается, все просто – бросив взгляд на себя, замечаю, что теперь полностью одет. Мягкий серый свитер с черными джинсами и модной кожаной курткой сидят на мне как влитые. Посмотрев вниз, вижу, что и белое одеяние малышки сменилось на красное платье с широкой юбкой, светло-кофейного цвета пальто и черную беретку.

–Прелестно выглядишь, Эон.

–Спасибо. Теперь ты купишь мне мороженое?

–Похоже, у меня не остается другого выбора – перейдя дорогу, мы входим в кафе-мороженое и становимся в очередь, которая уже возросла до семи человек.

–Может, ты еще захочешь молочный коктейль или молока? Это место славиться своей продукцией – я был наслышан о молочной ферме Ronnybrook, но еще ни разу не бывал здесь.

–Молочный коктейль.

–Отлично, а теперь иди, и займи нам два места. Справишься?

–Да – проводив ее взглядом, я дождался своей очереди. Купил две порции старомодного мороженого (как подчеркнула дама за прилавком), один коктейль для Эон и молока для себя. Затем проследовал в направлении, куда ушла малышка и, увидев ее сидящей прямо посередине бара, присоединился к ней.

–Держи – передав ей в руку рожок, и поставив рядом стакан с коктейлем, сел за барный стул.

–Нормально забралась? – спросил, сравнивая высоту стула и ее небольшой рост.

–Ага – поедая лакомство, быстро ответила она, закрывая глаза и радостно подергиваясь от наслаждения. Эта детская непосредственность меня умиляла. Сразу вспомнились мои младшие сестры. Время, когда они были такого же возраста и их реакции на меня. Тогда, я действительно заботился о них. А сейчас едва ли меня можно было назвать хорошим братом.

–Не переживай, они знают, что ты их любишь.

–Ты читаешь мои мысли? – удивился я.

–Так что там с той девушкой, которую ты разыскиваешь? – перевела Эон тему.

–Кристин. Ее зовут Кристин.

–Зовут.

–Сдается мне, знаешь ты больше меня – она хитро хихикает, не произнося ни слова, и продолжает уплетать свое мороженое.

–Скажи, где мне ее найти?

–Точно не здесь – качает головой из стороны в сторону, в подтверждении своих слов.

–Не здесь? Но я слышал ее голос, и уверен…

–Вернон – останавливает она меня. – Мертвецов ищут на кладбищах – после, я вскакиваю на своей постели, весь в поту и дико колотящимся сердцем в моей груди. И только услышав ее голос, понимаю, что это был лишь сон.

***

–Кошмар? – присев на разложенный диван, Кристин убирает со лба мою отросшую мокрую челку.

–Ты здесь. Все хорошо. Все хорошо – повторяю я, приходя в себя.

Развернувшись, я ложу голову на ее ноги и стискиваю колено своей рукой.

–Сколько времени? Уже темно – я привык, что ее всегда забирали и увозили домой до того, как окончательно стемнеет.

–Я пробуду у тебя еще час.

–Почему ты не можешь остаться у меня на всю ночь? – приподнявшись на локте, заглядываю в ее глаза. Мы смотрим друг на друга, и никто не отводит взгляда. Но она не отвечает мне.

–Почему ты так смотришь на меня?

–Потому что я не знаю, кто ты – мне многое хочется узнать о ней. Пробыв с ней последний месяц, я понял, что она лучший человек, чем считает сама. Но я до сих пор не смог разобраться в ее ситуации с Оуэном. А тем более сейчас, когда узнал о существовании третьей женщины, далеко не безразличной ему.

–Кто я?

–Да. Твои вечные недомолвки. Какие-то секреты. Я устал от этого. Ты делаешь все слишком сложным. А мне просто хочется узнать тебя. О тебе, твоей семье. Понять, чем ты живешь и как дошла до этого – только когда последние слова произнесены, понимаю, что сболтнул лишнего.

–Дошла до чего? – она в момент из нежной и ласковой девушки превращается в холодную и жесткую. И поначалу это немного пугало. Но не из-за этого я не спрашиваю о прекрасной блондинке. Я хочу дождаться результата работы Слима.

–До того, что спрашиваешь разрешения на свидания у своего,.. кем бы он ни был, Оуэна – встав с импровизированной кровати, подтягиваюсь и иду к холодильнику. Открыв его, достаю пакет сока и жадно выпиваю его.

–Я ни у кого не спрашиваю разрешения.

–Ну, конечно! – выкинув в мусорное ведро пустую коробку, возвращаюсь к ней, становясь почти в плотную. На Крис надета только моя свободная футбола, и когда она складывает руки на груди, вижу аккуратные соски, просвечивающиеся через тонкую ткань.

–Ты ведь слабая маленькая девочка, с таинственной болезнью, о которой никто не имеет права знать. Тебе нужна защита и опека взрослого мужчины, решающего, что тебе есть и с кем гулять. Так? – копирую ее позу, и довольно улыбаюсь. Она должна попасться. Даже если не хочет, я вытяну из нее все ответы.

Но Крис снова удивляет меня. Вместо того чтобы выйти из себя или просто промолчать, она тяжело выдыхает и ее руки падают вдоль тела. Она выглядит почти сломленной.

–Я не говорю о своей болезни только потому, что она имеет причины, о которых я не могу и не хочу разговаривать. С кем-либо. И предугадывая твой следующий вопрос: Да, даже с Лео – я изучаю выражение ее глаз некоторое время.

–А если я пообещаю не задавать вопросов? – Кристин усмехается. Ее губы подрагивают, когда она старается перестать улыбаться.

–Это то, что я слышала много раз. Ты слишком любопытен, чтобы держать при себе свои мысли, не облаченные в вопросительную форму.

–Боже, ну и кто кроме тебя еще так выражается?! Не умничай – шутливо толкаю ее плечом и прижимаю к себе. – Просто скажи мне – она обнимает меня в ответ и раздумывает около минуты.

–Мне было тринадцать лет, когда случился первый приступ, после которого мне диагностировали эпилепсию. Но спустя два года, из-за того, что я не следовала предписаниям врачам, и делала неправильный выбор, мне присвоили эпистатус.

–Я не силен в медицинских терминах. Может, объяснишь подробнее? Это когда возникают трудности с дыханием?

–Ну, что-то вроде того – Кристин продолжает улыбаться, но мне совершенно не нравиться то, как она ведет себя. Схватив ее за предплечья, держу так, чтобы смотреть в лицо.

–Это не смешно, Крис. Лео говорил что-то о том, что ты можешь умереть. Это так?

–Ты впервые назвал его по имени.

–Кристин! – отвернув лицо в сторону, она проводит языком по верхней губе.

–Если во время припадка не оказать необходимую помощь, то да. Это может привести к летальному исходу – отпустив ее, отступаю на несколько шагов назад. В теле чувствуется невероятная слабость. Руки начинают дрожать от осознания того, что все это время, я ходил по краю лезвия, играя с чужой жизнью и не воспринимая всерьез слова человека, предупреждающего меня.

–Я не могу вспомнить точно, что он говорил мне в тот раз. Поэтому повтори, чего я не должен делать и что именно способно вызвать припадок? – я смотрел куда угодно, но не на нее. Нервно отбивая ногой, кусал собственные губы.

–Вернон, мы договаривались. Никаких вопросов.

–Мы договорились на счет вопросов о причине возникновения твоей болезни, но не о том, что способно убить тебя. Отвечай, иначе я звоню Оуэну – не помню, когда до этого был так серьезен. И увидев впервые меня таким, она не могла просто сбросить это со счетов. Сев на диван, она закинула ногу на ногу.

–Здесь играет психологический фактор. Мои мысли, чувства, которые они вызывают, выступают вроде катализатора. Они заводят некий механизм в мой голове, очаг возбуждения, который и приводит к припадкам. Если я не думаю о провоцирующих вещах, все хорошо – Кристин замолкает, и будто что-то прочитав в моих глазах, делает попытку, успокоить:

–Вернон, я уже пятый год добросовестно занимаюсь лечением. Регулярно прохожу обследования, не пропускаю ни одного приема лекарств, которых, относительно с прошлым, осталось не так много. У меня три года не было никаких приступов. Можно сказать, что я относительно здоровый человек. Все в порядке. Ты не должен винить себя. Людям свойственно не слышать других, пока не наступает критический момент.

–Он предупреждал меня! – мои мышцы были напряжены. Я чувствовал их. Как они перекатывались под моей кожей.

–Предупреждал. Но ведь ничего не произошло.

–Не произошло? – теперь у меня хватило духа посмотреть на нее. – А что было тогда, когда ты исчезла на несколько дней? Ответь мне! Что я сделал с тобой?! – я видел сочувствие в ее взгляде. Она принимала на себя мои эмоции, в полной мере переживая их.

–Ты ничего со мной не сделал – поднявшись, она обняла себя за плечи и слегка поежилась. – Это было всего лишь проявление одного из возможных симптомов моей болезни.

–Кристин! – продолжал давить я.

–Оно имеет название. Сумеречное помрачение сознания. Я сама не знаю, что именно происходит со мной в том состоянии. Я просто ничего не помню. Рассказы Лео помогали. Но это жутко. Я говорю страшные вещи, и совершаю несвойственные для меня действия. От меланхолии бывают резкие перепады агрессивного характера. Я как будто нахожусь в своем собственном мире, где настоящее не имеет значения. Хотя человеку рядом со мной будет казаться, что я реагирую на него. Ты ведь заметил, что мое настроение перескакивает от одного к другому. Это все проявление болезни. Но раньше было хуже. Намного хуже.

–Это я виноват в том, что ты… ну… в проявлении этого симптома?

–Нет. Это все игры моего разума. И, пожалуйста, давай не будет об этом. Мне тяжело даются разговоры на эту тему – подойдя ближе к ней, я взял ее за руку.

–Конечно.

–В любом случае ты сможешь найти всю нужную информацию в интернете. Там множество ссылок на эту тему. Но я попрошу тебя, чтобы ты не рассказывал Лео о том, что я тебе сказала. Для него это болезненнее, даже чем для меня.

–Он заботится о тебе – только сейчас я начал осознавать, насколько это было правдой.

–Он ставит меня превыше себя. И это практически убивает меня – ее голос срывается на последнем предложении. – Он один из лучших людей, которого только можно встретить в жизни. И я не знаю, за что он был послан мне. Вернон, я умоляю тебя, не провоцируй его. Ему и без этого очень тяжело – ее синие глаза переполнены слезами о другом. Ее сердце хранит в себе другого. И знание этого разрушает меня.

Я был глуп, когда верил, что встречи с ней не оставят на мне отпечатка. Ведь с самого начала видел, что она отличалась от всех остальных. И дело даже не в ее красоте. В этой девушке, женщине, было что-то такое, что переворачивало все внутри тебя. Заставляло желать ее, сходить по ней с ума, не спать ночами. Я стал зависимым, и даже не заметил этого. За столь короткий срок она въелась мне под кожу, и не оставила места ни для кого другого. Все мои мысли и слова были о ней. Все мои действия и поступки были для нее. В кого, мать твою, я превращался?!

–Вернон? – вытерев упавшие слезы, она с беспокойством смотрит на меня. Но я не мог ничего сказать. Правда, наконец, доходит до меня. Отступая назад, я бросаю взгляд на ее одежду.

–Думаю тебе пора. Уже поздно.

–Вернон, о чем ты думаешь? – но я уже не слышу ее. В моих ушах начинает звенеть, а страх завладевает всем телом.

–Звони Оуэну, пусть забирает тебя – она не шевелиться. Продолжает наблюдать за мной. Я чувствую ее взгляд. Он как что-то горячее, ощущается на мне. Но я не могу смотреть на нее в ответ. Если взгляну, то проиграю. А это нельзя допустить. Я и так погряз уже слишком сильно. Мне необходимо выбираться. Как можно быстрее.

Видимо, что-то решив, она подходит к креслу, на котором лежат ее вещи, и, сняв мою футболку, остается стоять в одних трусиках. Я замечаю ее грудь и плоский животик боковым зрением, но ее физическая красота отдается болью в моем теле. Зажмурившись, отворачиваюсь.

Слышу шорох надеваемой одежды. А когда ее легкая поступь отдается в тишине квартиры, а за ней звук поворачиваемой дверной ручки, не выдержав, открываю глаза и смотрю на нее.

–Ты больше не хочешь меня видеть?

–Я ничего не говорил.

–А этого и не надо было – потом она исчезает, и я одновременно чувствую невероятное облегчение и огромную тяжесть у себя в груди.

Леодеган

–Он что-то сделал? Сказал? – всю дорогу до дома, я чувствовал ее напряжение. Внутри у Габи происходил какой-то конфликт, который она пыталась решить. Но ей мешали эмоции, бравшие вверх над разумом. И если бы я не знал ее так хорошо, то не заметил смятения, вызванного противоречием между логикой и чувствами.

–Он понял, что влюбился в меня и это его испугало. Сейчас он принял решение отгородиться, и думаю, этой ночью он будет с другой, чтобы доказать себе, что я ничего не значу в его жизни.

–Он бросил тебя? – я не мог поверить в услышанное. Это новость поразила меня! Мне потребовалось дважды спросить у нее, чтобы правда улеглась в моем сознании.

–Можешь поздравить меня. Это свершилось – изобразив указательным пальцем в воздухе возрастающую вращающуюся спираль, она спиной шагнула в открывающиеся двери лифта.

–Что именно случилось? Расскажи мне в подробностях – потребовал я, шагая вслед за ней.

–Мы разговаривали, и я упоминала тебя. Может быть излишне эмоционально. После этого он изменился в лице и попросил меня выйти вон – сведя брови на переносице, я пытался уловить связь между упоминанием меня и осознанием реальных чувств другого парня. Но не вышло.

–Объясни.

–Мне кажется, я смогла донести до него, что мы значим друг для друга, и это вызвало ответную реакцию. Не ревность. Он захотел оказаться на твоем месте.

–И это подтолкнуло его к мысли о том, что он испытывает к тебе. Он вышел из своей зоны комфорта и растерялся.

–Что-то вроде того – когда мы оказались в ее спальне, Габи зашла в гардеробную, открыла один из встроенных ящиков, где находился манекен головы, и, сняв парик, аккуратно одела его на него. Вытащив шпильки, она встряхнула головой, позволяя волосам свободно рассыпаться по спине крупной волной. Затем она пошла в ванную, чтобы снять контактные линзы и смыть макияж, который немного изменял черты ее лица.

–Детка, я не спрашивал до этого, но сейчас мне стало любопытно. Он видел? Я имею в виду, как тебе удалось скрыть от него шрам и фальшивые волосы? – сначала я услышал звук льющейся воды, и только потом увидел ее, выходящую в одном полотенце, обернутом вокруг тела.

–Ты действительно хочешь поговорить об этом? – подойдя ко мне, она стала расстегивать пуговицы на моей рубашке.

–Я много раз видел, как ты занималась сексом с другими людьми. Так что один рассказ точно не убьет меня – расправившись с манжетами, она перешла к застежке ремня.

–Я все держу под контролем. Как и с остальными до него. Не позволяю касаться себя там, где не следует. Или же оставляю часть одежды – сняв с меня рубашку и спустив брюки вместе с плавками, она взяла меня за руку и потянула внутрь ванной комнаты.

Встав возле наполненной джакузи, я отключил воду и скинул с нее полотенце.

Стоя обнаженными друг перед другом, мы не испытывали смущения или возбуждения. Это было чем-то естественным и прекрасным. Той стороной нашей близости, которая была не запятнана. Мои глаза скользили по всему ее телу, и я мог просто наслаждаться этим, как если бы смотрел на произведение искусства. Только и у шедевров были изъяны.

Взяв Габи за левое запястье, я развернул к себе ее руку и посмотрел на тату, которое находилось на внутренней стороне ниже сгиба локтя. Числа, что были набиты на ее коже, и  значили так много в наших жизнях, не могли не приносить страданий.

–А это? Это он видел? – подняв глаза, я нахожу ее.

–Видел, но не понял, ни что скрывалось за ней, ни того, что она обозначает.

–Хорошо – опустившись в горячую воду с ароматной пеной, мы легли друг напротив друга так, что ее ноги оказались на моей груди. – Ты говорила о контроле и границах. Но расслабиться ты можешь, только когда над тобой доминируют.

–Тебя пугает это.

–Скажем так, я не хотел бы становиться свидетелем подобного еще раз. Но мы говорим не обо мне

–Я пользуюсь этим, когда мне нужно расправиться с пожаром внутри себя. Когда терпеть становиться невыносимо. Но я помню твой взгляд. В тот раз я впервые, по своей воле, что-то разрушила в тебе. Тогда мне было все равно. Но не сейчас.

–Но ведь это не все. Не думай, что я не знаю, что ты не кончаешь, или кончаешь с большим усилием при обычных наших играх. Тебе не хватает простого секса со шлепками и игрушками. Доминируя над другими, ты получаешь только моральное удовлетворение. Но физическое – когда причиняют боль твоему телу.

–Если мы сейчас продолжим, то я опять услышу обвинения – опустившись с головой под воду, она пробыла там секунд тридцать.

–А разве они что-то изменят?

–Вот именно что нет. И ты прав. Мне нравится, когда меня связывают, душат или стегают. Моя киска сжимается и течет при виде властного и сильного мужчины, приказывающего мне, как отдаться ему. Но проблема в том, что меня учили еще и как подавлять. Но в основе всего лежит боль.

–Только я тебе не могу дать этого, а до других тебе нет дела – ей не нужно было ничего произносить, чтобы согласиться со мной. Мы много раз обсуждали эту тему. Ее психотерапевт пыталась объяснить мне мотивы, которыми она руководствовалась, но из-за того, что Габи умалчивает произошедшее с ней в тот вечер, даже миссис Янг не могла собрать картину воедино.

«Единственного однозначного понимания мазохизма не существует. Как психологическое переживание он парадоксален по своей сути. Каждый психический образ неоднозначен по содержанию и амбивалентен по своей ценности. Но если рассматривать мазохизм, как архетипический феномен, то это один из способов восприятия глубины психической жизни. Уходя своими корнями в воображение, он выражается в метафорах, в сходстве души любить и страдать»

«Несомненно, Грейс оказала сильное влияние на характер Габриэллы. Но развитие ее как личности, могло пойти по двум путям: это социопатия  или мазохизм . Мазохизм, в свою очередь тоже имеет свое деление. В случае мисс Андроус, ее психика пошла по пути физического мазохизма. Иными словами, когда тело ощущает боль, в ее голове происходит переадресация нейроимпульсов из одного центра мозга в другой, преобразуя болевые ощущения в удовольствие. Это называется сексуальной психофизической трансформацией»

«Мазохисты испытывают полное удовлетворение, доходя до самого края физических и психических унижений. У них присутствует устойчивое стремление подчинить себя воле другого человека противоположного пола, сопровождающееся сексуальным возбуждением. И как я говорила до этого, нет единого мнения о природе и появлении данного расстройства. Мазохистами считаются неуверенные в себе люди, не способные принимать собственных решений, что никак не скажешь о мисс Габриэлле. В ней просматриваются черты лидера, сильного и волевого человека. Склонности к моральным унижениям я тоже не наблюдаю. У нее вполне здоровое самолюбие. Да, имеются сексуальные девиации  и искажение границ морали. Эмоциональная закрытость. Но принимая во внимание все аспекты ее жизни, я считаю мисс Андроус вполне адекватной личностью, с высокой возможностью излечения»