Текст книги "Возможная Жизнь (СИ)"
Автор книги: Ида Кайзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
…
–Я не хочу, говорить об этом. Пожалуйста, Адам – ее голос надламывается. Кристин словно ощущает резкую пронзающую боль во всем теле.
…
–Замолчи! – мужчина, о котором я не знаю практически ничего, кроме имени и пары незначительных нюансов, способен влиять на нее так, как никто другой. На расстоянии, только по одному телефонному звонку он заставляет лишиться ее всех своих оборонительных стен, оголить ярость и породить настоящую разъяренную бестию. – Я сказала, замолчи! Ты, как и Эвелин, не имеешь права говорить о ней! Она была моей! Только моей! – упав на колени на пол, Крис разошлась одним из самых горьких плачей, которых мне когда-либо доводилось слышать. Я не знал причину слез этой девушки, но помнил ту, из-за которой рыдала до потери сознания моя мать. В ту ночь, она потеряла своего ребенка. Сына, которому не успело исполниться и четырех лет. И какую же боль должна была ощущать Крис, чтобы плакать настолько же скорбно? – Вы все отняли у меня. И не думай, что я это когда-то забуду или смирюсь. Хотел надавить на мои больные точки? Продолжай делать это. Может, хотя бы, таким образом, сможешь удовлетворить свои потребности – поднявшись на ноги, она вытерла слезы и перевоплотилась в бойца, готового дать сопротивление.
–Скажи мне, как трудно тебе приходилось все эти годы, вдали от любимой игрушки? Твой член наверняка болит от неспособности кончить без взгляда на мой страх и беспомощность, так? – о чем она говорит? О каком страхе? Он трахал ее, когда она боялась его?
…
Громко и злобно рассмеявшись, Кристин, казалось, выплевывала следующие слова:
–Говори что и сколько угодно, но я никогда не поверю в то, что тебе хватало просто смотреть. Решил поместить меня в Зеркальную комнату, как и Эвелин?
…
–Не имеет значения. Я позвонила тебе ради одной вещи. Скажи своей тупой шавке, чтобы она убиралась из этого города. Иначе, ты останешься без своего временного щита. А как я умею исполнять обещания, ты знаешь лучше всех в этом мире – отведя руку в сторону, Кристин замахивается, и бросает телефон в стену, рядом со мной. Части его разлетаются во все стороны, и одна из панелей, оказывается на ступени, около моих ног.
Глава 9
Леодеган
–Это свиная отбивная просто потрясающая! – прожевывая последний кусок, запрокинув назад голову и сжимая в руках столовые приборы, восклицает Пит. – А что у нас на десерт? – его глаза сверкали как у восьмилетнего ребенка, увидевшего перед собой гору сладостей.
–Эй! Я думал, ты помогал ей готовить – кинул я салфетку в довольную рожу.
–Я и помогал. Думаешь, легко было очищать этих проклятых раков для супа, который ты смел в один присест? – салфетка полетела обратно в мою сторону, но я успел поймать ее в воздухе.
–Что ты хочешь этим сказать? Я умею вести себя за столом, в отличие от некоторых.
–Ну, да, конечно! – привстав, он указал пальцем на небольшие два пятнышка на скатерти. – А это тогда что?
–Мальчики! – с улыбкой на лице сказала Габи, неся поднос с тремя тарелками чего-то вкусненького на нем. – Не ссоримся. На десерт у нас профитроли с заварным кремом и карамельным соусом – поставив перед каждым его порцию, она уткнула руки в бока и повернулась к Питу. – Как ты мог назвать мой раковый биск обычным супом? – растерявшись, он тупо смотрел на нее, раскрыв рот, и не в силах вымолвить ничего, кроме нечленораздельных звуков.
Этак картина была такой умилительной, что я не смог сдержаться и расхохотался, держась за живот.
–А-а-а… А он запачкал твою любимую антикварную скатерть! – мне как-то сразу перестало быть весело, и я исподлобья взглянул на Габриэллу. Она стояла, не шевелясь, в той же самой позе, и смотрела вперед. Ее дыхание немного замедлилось и углубилось, и я понял, что она сдерживала злость.
Эту скатерть девятнадцатого века с ручной вышивкой она купила на одном из аукционов за бешеные деньги, и вначале ей пришлось побороться с настырной старой коллекционеркой, прежде чем одержать победу.
–Детка? – нерешительно произнес я.
–Я забыла принести кофе. Одну минутку – когда она уходила ее спина была неестественно прямой и напряженной.
–По-моему, кому-то сегодня влетит – наклонившись ко мне, прошептал маленький засранец.
–И по чьей вине, как ты думаешь? Я незаметно бы отвез ее в химчистку, и никаких проблем – прошипел в ответ.
–А разве такие скатерти можно стирать? – выпрямившись, он как дикарь, руками взял один профитроль и полностью затолкал его себе в рот. – Ах! Необыкновенно вкусно!
–Я тебе это еще припомню – успел сказать я, прежде чем вернулась Габи.
Сев на свое место, в центре, она взяла чашку дымящегося черного кофе, и вдохнула его аромат.
–Лео, ты привез то, о чем мы говорили? – она напомнила мне настоящую причину моей поездки в Вашингтон. Достав из внутреннего кармана расстегнутого пиджака небольшой желтый конверт, я протянул его Питу.
–Здесь новые документы, билеты, инструкция и ключи. Наличные я дам тебе позже. Ты должен выехать завтра вечером, и через четыре дня, когда доберешься, начать обосновываться и ждать нас с Габриэллой. Если люди будут спрашивать, то твои тетя с дядей приедут позже. Заканчивают оформление сделки продажи материнского дома. Остальную часть легенды ты знаешь – когда, я только дал ему конверт, он с любопытством разворачивал его. Но услышав о содержимом его лицо изменилось. Стало хмурым и недовольным.
–Тебе может это не нравится, но ты повязан с нами. Адам не отпустит тебя при любом раскладе. Ты станешь хорошим пополнением к его умам – взяв мою и его руки, Габи сжала их.
–Я все это знаю. Как знал и тогда, когда соглашался. Но почему сейчас? Впереди еще целый месяц!
–Мы хотим обезопасить тебя, только и всего – говорит девушка между нами. – Питер, для меня и Лео, ты стал очень важным человеком. Ты наша семья. Мы трое – семья. Но ты не общался с ним лично. Адам умеет находить нити, дергая за которые, превращает человека в свою марионетку. Я не хочу для тебя такой участи – я чувствовал, как его нога поддергивалась рядом с моей. Что-то было не так. И уже давно. Но я предпочитал отмахиваться, не воспринимая всерьез изменения, происходящие с ним.
–Подожди, детка. Ты не видишь? Он скрывает что-то. За последние три месяца у него как будто появились тайны от нас – всего одна секунда потребовалась ему, чтобы выдать свой страх. И мне хватило ее, чтобы распознать.
–Что я могу скрывать? – его игра была никудышной. Теперь мне все отчетливо представлялось. – Твоя ярко выраженная паранойя перешла и на меня? – он так быстро вскочил на ноги, что стул под ним, с грохотом упал на пол. Схватив себя за волосы, выглядел так, будто не знал, что делать дальше.
Я тоже поднялся следом за ним. Скрестив руки на груди, бедром уперся о стол.
–Я очень хорошо, успел изучить тебя. Ты никогда не оставишь дела на пол пути. И предавать своих не станешь. Но может быть изменились твои интересы? – двинувшись вперед, медленно стал обходить Пита. Владея психологией давления на человека, специально выбрал этот способ. Люди лучше реагировали на язык тела и тон речи, нежели на просьбы и доводы, какими бы аргументированными они не были. – Или другая сторона стала более убедительной? Х-м-м? – резко ударив по столу, заставил его вздрогнуть. – Отвечай! – крикнул я. – Когда он успел связаться с тобой?
–О чем ты думаешь? Я бы никогда! – его взгляд метался от меня к Габриэлле. В глазах нарастала паника. Пит хотел найти поддержку хоть в ком-то из нас. Но я не был намерен проявлять к нему жалость. Если он решил уйти к Адаму, то я сумею вырвать этого мальчонку из своего сердца раз и навсегда!
–Перестань давить на него, Леодеган – все это время Габи сидела, не выражая никаких эмоций. Даже не смотрела на нас. – Пит, можешь идти наверх в свою комнату, или ехать домой – подойдя к нему, обняла. – Я не сомневаюсь в тебе.
–Габи, я…
–Все в порядке – она пыталась успокоить его, но сама выглядела абсолютно противоположно. Ее глаза – я помнил это их выражение. Еще тогда, когда она была подростком, неподдающимся контролю и пониманию; когда, казалось, бросала вызов всему миру, погрязая в собственном саморазрушении; когда мы оба делали неправильные вещи, ломающие нас – тогда у нее были именно такие глаза. Переполненные живой болью, страхом, тоской, ненавистью и чем-то нечитаемым.
–Оставь нас одних, Пит – все мое внимание сосредоточилось на ней. Я начал боятся нового срыва, возможного приступа, и того ада, в который она добровольно падала.
–Но…
–Тебе лучше уйти отсюда – сквозь зубы медленно проговорил я. – Немедленно! – опустив вниз голову, парень поплелся к выходу. Но я не стал ничего говорить до тех пор, пока не прозвучал звук, обозначающий, что мы с ней остались одни в этой золотой клетке.
–А теперь объясни мне – стоя в пол оборота, ее тело подавало оборонительные сигналы. – Что ты такого успела понять, чего не заметил я? – прикрыв глаза, она ухмыльнулась.
–Успокойся – поправив чашку с блюдцем, Габриэлла провела пальчиками по ткани скатерти, двигаясь в противоположную от меня сторону. Она закрывалась. Внутри нее сработал какой-то механизм, отдаляющий ее от всего и всех. И зная ее столько лет, я понятия не имел, причину этого отчуждения. Но знал, что из всех живущих в ней личностей, это была самой темной. Какая-то ее часть, была способна на невероятную жестокость и бесчувственность. Она всегда жила в ней, но Габи удавалось ее хорошенько прятать, пока того не требовали обстоятельства. И помня наше прошлое, меня бросало в дрожь от предположений пробуждения этой ее стороны. – Питер прав. Твоя паранойя начала выходить за все дозволенные рамки.
–Значит Адам здесь не причем – заключил я.
–Не причем – она говорила с обжигающей холодностью.
–Эвелин? – теперь на ее губах была не ухмылка, а самый настоящий оскал хищницы.
–Эта женщина способна действовать только с помощью чужих рук.
–Тогда кто? – не унимался я, следуя по кругу за ней.
–А обязательно должен быть кто-то?
–Не играй со мной. Мы это уже проходили. Только в конце сожалений было больше у тебя – бросив взгляд через плечо, Габи смотрела не в свойственной себе манере. Но на самом деле, я никогда и не был уверен, что человек, живущий со мной, и есть настоящая она.
–Ты так веришь в меня? – встав перед окном во всю стену, Габриэлла обняла себя за предплечья и говорила глядя в окно. Ее голова только слегка была повернута в мою сторону. – А что, если последние пять лет были игрой? Очередной моей ролью, сыгранной с единственной целью, сбежать от Адама? Что, если и это – развернувшись ко мне, она подняла свою левую руку с татуировкой, – всего лишь мой хитрый план, для того, чтобы удержать тебя возле себя и дальше продолжать делать все, что мне нужно? – она словно источала то зло, что так хотел прорастить в ней тот мужчина. Я видел в ней его образ. Его методы. Только более яркие. Агрессивные.
–Не будь со мной такой жестокой – я готов был пасть на колени, лишь бы она прекратила. Я давно уже забыл о существовании гордости рядом с ней. Она стерла это. Сделала ненужным.
–Ты хотел верить в то, чего нет. В женщину, которой не существует. Даже заставил забыть себя о том, в каком месте я выросла, на каких правилах строилось мое мировоззрение, и частью чего я была и остаюсь. Ты сделал это по своей воле, Лео. И не смотри теперь на меня такими глазами. Он – и есть я. Адам во мне. Это не исчезнет.
–Я знаю. Сейчас он остается главным в твоем сердце, потому что ненависть перекрывает все остальные чувства. Но ты можешь бороться с этим. Ты способна освободиться – делаю шаг, чтобы дотянуться до нее. Но она не позволяет. Качает головой и сдерживаемые многими годами слезы проливаются наружу.
–Ты не понимаешь – передо мной вновь стоит сломанная и слишком юная девушка. – То, что я тебе рассказывала и то, что ты видел, это еще не весь ужас, который он сотворил. Его руками совершен и больший грех. То, что не прощается. То, что невозможно понять. Ты ненавидишь Эвелин за ее отношение ко мне. За поступки, которые она сделала или же нет. Но Адам… отнятые им жизни меркнут перед жестокостью к самому себе.
–О чем ты говоришь? Объясни так, чтобы я понял – я делаю еще один шаг, но она тут же отступает.
–Нет – схватившись за свой крест, Габи медленно отходит назад.
–Это все? Ты хочешь оставить меня с мыслью о том, что я для тебя ничего не значу, и что между нами стоит больше одной тайны? – потирая большим пальцем старинный католический крест, она замирает на месте и смотрит куда-то в пространство.
–Этот твой взгляд – сжимая кулаки, свожу брови и стискиваю зубы. – Он самый большой мой страх.
–Почему?
–Потому что я знаю, что ты не здесь. Не со мной. Словно у тебя есть такой уголок, в котором ни мне, ни кому другому нет места. И когда я смотрю на тебя в такие мгновения, отчетливо осознаю, что никогда не смогу ни принять, ни понять этого. И это до чертиков пугает меня. В такие моменты я полностью обеззаражен, и каждый раз чувствую, как ты ускользаешь от меня. О чем ты думаешь? Что скрываешь? Ты прячешь от меня такой огромный кусок себя. Что там, Габи? Что в нем? И почему я так боюсь узнать ответ?
***
Я лежал на своей кровати и смотрел на одну из картин Габриэллы. Я купил ее несколько лет назад, когда мы посещали выставку, посвященную работам Габи, но оставались при этом обычными гостями. Я не сказал ей об этом. Это картина еще долго оставалась моим тайным приобретением до того, как мы переехали в Нью-Йорк. Но увидев ее, висящей в моей комнате, она совсем не удивилась. Думаю, дело было в том, что она понимала связь между моими чувствами и теми, которые изобразила.
На полотне было нарисовано два человека. Мужчина и женщина. Их лица были белыми пустыми пятнами, но цвета и язык тела передавали все наилучшим образом. Та недосказанность, что мешала несуществующим людям быть вместе и воссоединить две части взаимной любви, ощущалась, как живая. Их история – казалось, я мог прочесть ее. Казалось, она была моей. Так и было. Но не сейчас. Теперь это уже не мог быть я со своею возлюбленной. Сейчас это была она, страстно желавшая обрести своего нареченного, лицо которого было скрыто от мира и от нее самой.
Мягкая поступь послышалась недалеко от меня. Повернув ручку двери, она зашла внутрь моей спальни и, дойдя до кровати, опустилась коленями на мягкий матрас. Разместившись между моих ног, Габриэлла положила голову мне на живот, а ее ладошки оказались на моих ребрах. По привычке, я убрал одну руку из-под головы, и начал перебирать пальцами ее волосы.
–Не могу нормально дышать, когда ты сердишься на меня – выдыхая, говорит она.
–Я не сержусь – сейчас это так. – Но ты бываешь такой убедительной, что мне сложно абстрагироваться от этого. Я знаю, что ты не имела в виду, того, о чем говорила. Таким способом ты защищаешься. Но, что ты защищаешь? И почему тебе приносит это такую боль?
–То, что сильнее всего оберегает человек, всегда приносит боль. Ты знаешь это как никто другой, Лео.
–Ты права. Но это не ответ.
–Просто спроси.
–Что ты хотела сказать, говоря, что Адам предал самого себя? И почему это заставляет появляться твои самые ядовитые оборонительные механизмы? – я чувствую телом, как она вся напрягается и перестает дышать на мгновение.
Ее ответ. Вот оно. То, что она скрывает. То, что не может рассказать. То, что оберегает и что каким-то образом связанно с ним. Но чем это может быть? Чем?
–Когда-то я говорила тебе, что есть то, что было начато еще до моего рождения. Когда я еще не была главной составляющей плана Адама. Но это было чем-то даже более значимым, чем моя миссия. Чем я сама. В жизни Адама есть то, что ему важнее и нужнее меня. Когда-то у него это было. Но он все потерял. Потерял из-за своей жестокости и беспощадности. А теперь он боится. И страх сжирает его, превращая в безумного. Кровь продолжает литься реками, но это не помогает. Его вера, что я способна вернуть утерянное, обманчива. То, что кануло, не возвращается.
–Что это? – с замиранием сердца, произношу я. – Что он хочет вернуть? – ее тело расслабляется, но мое наоборот, становиться как натянутая струна. Я хочу узнать тайну такого человека. Может, это знание способно изменить наши положения на шахматной доске? Дать мне преимущество? Шанс, на победу.
Приподнявшись, Габи заглядывает мне в глаза.
–Ты ведь уже слышал, что его называют человеком с двумя тенями? – в ответ, киваю.
–Слышал, но никогда не понимал значения этой фразы.
–Он очень умен. Хладнокровен. Эмоции, какими сильными бы у него не были, не способны затмить его разум, даже на секунду. Его решения – это всегда обдуманные и просчитанные ходы. Таким я его знала и знаю. Но свою прирученную сторону он тоже способен выпускать. Ее и называют тенью. Тенью, которую он выдрессировал и создал по подобию беспощадного и неустрашимого хищника. Того, кого нельзя увидеть и поймать. Вот в чем его сила. Эту тень и бояться остальные. Потому что никто и никогда не мог просчитать ее появление и того, на что она способна. Только он утратил контроль. И считает, что именно я верну ему его.
–Почему он так считает? – по ее глазам я понимаю, что ответ не понравится мне.
–Потому что та его часть принадлежит мне. И всегда принадлежала.
Вернон
После того дня, который я провел вместе с Кристин в ее доме, я не мог перестать думать о том, что Слим должен вскоре предоставить мне полную информацию на нее и Оуэна. Я с нетерпением ждал этого и в тот же момент опасался. Не имея ни малейшего понятия о том, что положат мне в руки, я понимал, что совершенно не готов к этому. Но и отказаться от долгожданной правды тоже не представлялось возможным.
Единственное, в чем оставалось уверенность – все будет не так, как я мог себе вообразить. И это как раз пугало сильнее всего.
Припарковавшись на выделенном мне месте, подошел к лифту, и, набрав на панели пароль, который мне дала Крис, дождался, когда его двери распахнуться передо мной. Зайдя в лифт, нажал единственную кнопку и движение началось. Но оно было слишком медленным. Не таким, как обычно. Хотя, скорее виновато мое внутреннее состояние.
Я не был в порядке. Уже долго. Но встреча с этими двумя перевернула всю мою прежнюю жизнь. Если раньше мое тело и разум находились в вихре сильном, но оптимальном для меня, сейчас этот вихрь превратился в неуправляемую стихию, в которую меня столкнули двумя нежными ручками. И это стихия одерживала вверх надо мной. Не давала ни нормально вздохнуть, ни освободиться от своих пут. Мои запястья словно сковали кандалами, а на ноги надели тяжелый груз, который не позволял сделать и шага вперед. Это засасывало меня. Все глубже и глубже. Только я сам с радостью нырял в это болото. Потому что Кристин была слишком желанной для меня. С непонятных мне пор она даже стала моим счастьем. Счастьем, которое давалось через боль.
–Даже не скажешь "привет"? – его яркая улыбка раздражала.
–Я могу войти? – без эмоций проговорил я, смотря на него исподлобья.
Усмехнувшись, он отошел в сторону и наигранно склонился, проведя рукой по воздуху, как бы приглашая внутрь.
–Прошу, мистер «Никаких манер» – выпрямившись, подождал, пока я пройду мимо него, и зашагал следом за мной. Его нахождение за моей спиной нервировало. Я чувствовал, как он насмехался кончиками волос на затылке.
–Ты сегодня не в настроении? – зачем-то продолжил говорить со мной.
–Твоя наблюдательность поражает! – съязвил я, не останавливая шага. – А что случилось у тебя, что ты так сияешь? – мельком посмотрев на него через плечо, я нахмурился. Должно было произойти что-то существенное, раз он даже передо мной не мог скрыть своей улыбки.
–Случилось? Да вроде ничего. Просто день хороший, погода…
–И правда, как мало нужно для счастья! – фыркнув, и не найдя Крис в малой гостевой, я двинулся к центральной.
–Если ты будешь ко мне немного терпимее, от этого твои яйца не отваляться – это заявление заставило меня остановиться.
–Почему я должен быть терпимее к тебе? – разворачиваясь, вплотную подхожу к нему. – К тому, кого не уважаю.
–Ах, да! Уважение. Знаешь, принципы, это конечно хорошо, но не всегда приходиться делать то, что хочется.
–Не тебе говорить об этом – мы стояли лицом к лицу и пытались не проиграть в молчаливую битву другому. Но ее голос прекратил это.
–Вернон?
–Да, это я – крикнул в ответ и, наградив Оуэна предупреждающим взглядом, направился к ней.
Когда я оказался внутри самой большой комнаты этого пентхауса, увидел, как Крис, сидя на белом диване что-то искала в своей сумке.
–Привет – просияла она, при виде меня. Подмигнув в ответ, получил еще более ослепляющую улыбку.
–Присаживайся, мне нужно еще несколько минут – последовав ее приглашению, сел рядом и стал наблюдать за ней.
Выглядела она как всегда прекрасно. Платье прямого кроя до середины бедра ярко синего цвета с коротким рукавом. Сапоги ботфорты на высоком каблуке, делающие ее ноги еще более длинными. Я не мог не задержаться взглядом на них. Ажурный край чулка зазывно выглядывал из-под ткани платья, и мне ужасно сильно хотелось сорвать его, а затем взять Кристин сзади. Но как только я углубился в собственную фантазию, голос мужчины выдернул меня из грез.
–Может, выпьешь чего-нибудь? У нас большой выбор напитков – услужливо, но не без привычной надменности, предложил Оуэн.
–Если есть то, что заставит тебя оставаться на кухне более того времени, что ей необходимо на сборы, то да – улыбнувшись одним уголком губ, он обратился к ней.
–Детка, и как ты его выносишь? – ей не потребовались слова, чтобы ответить ему. Он понял ее по одному только взгляду, и это еще раз говорило о том, насколько они близки друг с другом.
–Напомните, сколько лет вы уже знакомы?
–С конца две тысячи первого года – хором ответили они, на что я закатил глаза.
–И правда, уже прошло столько времени – с улыбкой приятной ностальгии ответила Крис. – Наша маленькая общая жизнь – ее глаза и выражение лица, с которым она смотрела на него, было слишком нежным, чтобы я смог это выносить. Но его было еще хуже!
–Прекратите вести себя так, словно меня здесь нет! Вы выглядите отвратительно! – скривив мину, возмущался я.
–Разве? – упав на диван рядом с ней, Оуэн притянул ее к себе и потерся носом о ее щеку. – А мне говорили, что мы смотримся очень мило и гармонично.
–Кларк? – я вновь почувствовал, как меня вытесняют из гребанной идиллии.
–Да. Сказал, что завидует нашим отношениям, и что впервые в жизни стал задумываться о браке.
–Не думала, что мы настолько убедительны.
–Еще как! По его словам, даже его матушка никогда не приводила столь обоснованных доводов. А уж она точно знает, как это делать.
–Простого «знает» недостаточно в ее случае. Миссис Кларк виртуоз в том, как убеждать людей в том, во что она сама свято верит и любит. Помнишь, как она накормила меня тыквенным тартом в прошлом году? А я ведь с детства не переносила тыкву! – хлопнув в ладоши, он рассмеялся.
–Точно! Ты еще попросила у нее рецепт.
–Разве у меня оставался выбор? Я в жизни не пробовала ничего более вкусного, что хоть отдаленно было бы связанно с этим плодом.
Прислонив руку к виску, решил поинтересоваться:
–Я вам не мешаю? – наконец, сумел привлечь внимание этих двоих. Покашливания и громкие выдыхания, которые до этого момента не возымели должного эффекта, были ими проигнорированы.
–Извини – Крис погладила большим пальцем внутреннюю часть моей ладони, и быстро вернулась к своей сумке. А я не сводил взгляда с ее плеча, на котором разместилась чужая рука.
–Все положила? – заглядывая вместе с ней в довольно объемный «мешок», спросил Оуэн.
–Вроде. Но такое чувство, что чего-то не хватает.
–Конечно, не хватает. Выпечку я уже упаковал и поставил на столик рядом с выходом.
–Ты прелесть – переплетает пальцы своей руки с его, подносит к лицу, целует тыльную сторону, и прислоняет к щеке. – Спасибо, дорогой.
В ответ он с любовью смотрит на нее и проводит костяшками пальцев другой руки по свободной половине ее лица.
–Это тебе спасибо.
–Да что у вас за отношения? – подскочив на ноги, повышенным тоном и вполне заслуженным, требую ответа.
Кристин была со мной! Моей! И тогда, какого черта, ласкалась на моих глазах с другим?!
–Я люблю ее. Я люблю его – в унисон отвечают они.
–Очаровательно! Впервые сталкиваюсь с подобным. Ребятки, а может вы свингеры? – горечь в моем голосе слышна мне одному.
–Точно нет.
–Тогда что это? Почему ты так спокоен, когда отпускаешь ее со мной? А ты? – указываю рукой на Крис. – Почему не ревнуешь и не страдаешь, зная, что у него есть другая? Другие? – я влюблен. Это так же ясно, как то, что сейчас день. И чувства к ней не могут оставлять меня равнодушным. Даже борясь с ними, я проигрываю раз за разом. Но они это что-то другое.
–Он всегда такой нервный?
–Лео!
–Нет, малыш, ты действительно, бесподобна. Это все очень забавно, но так долго я бы не выдержал – с укором посмотрев на него, она взяла сумку, поднялась и подошла ко мне.
–Вернон, не слушай его. Поехали – она чувствовала то, что происходит внутри меня. И поэтому, закрывала собой от него. Она поступала так каждый раз. Но это не останавливало его. Как будто он хотел, чтобы я сорвался. Только не из-за моих эмоций. Оуэн добивался, чтобы я ударил его. И поэтому он вновь прикасался к ней. Обнимал за талию, и держал возле себя.
–Я отвечу тебе. Мы два человека, которые делят одну жизнь. Мы полностью откровенны и не ограничиваем себя из-за глупых стереотипов. Если бы ты смог это понять, то знал, что это все упрощает, и делает отношения только крепче. Мы – это все, что нужно другому – он был убежден в том, что говорил. Но когда я посмотрел на нее, то увидел только ее померкшее лицо.
–Не думаю, что тут все согласны с тобой – улыбка с его лица тут же испарилась, и он аккуратно повернул Кристин к себе, держа за подбородок.
–Что такое, красавица?
–Ничего. Потом поговорим.
–Прекрати думать! Ты даешь мне все, что нужно.
–Поговорим позже – повторила она и, взяв меня за руку, повила к лифту. Но, не дойдя до него совсем немного, нас остановил его оклик.
–Спускайся первой. Мне нужно сказать кое-что Вернону – Крис даже не спросила, что именно он хочет сказать. Взяв небольшую картонную коробку со столика, она скрылась за металлическими дверцами.
Оставшись наедине, я не стал заговаривать первым.
–Зачем ты это делаешь?
–Делаю что?
–Хочешь представить ее своей семье. Ты понимаешь, что это впервые для нее?
–Неужели в вашем идеальном мире без усложнений не вошло такое понятие, как знакомство с родителями?
–Ты хоть раз можешь не вести себя как ребенок? Ты еще слишком молод, но я не верю, что ты не видишь разницы между ней и собой.
–Вижу. Я мужчина, она женщина.
–Прекрати! – сорвался он.
–Хочешь взрослого разговора? Хорошо. Но тогда ответь и на мой вопрос. Почему ты не сделал этого? Почему не представил ее своим предкам?
–Моя мама знает о ней – моргнув, он опустил вниз глаза. Казалось, эта тема была для него слишком болезненной.
–И? – мне нужно было продолжение. – Говори, Лео.
–Лео? Без фамильярности? Без оскорблений? – хоть он и улыбнулся, я чувствовал его печаль.
–Расскажи мне – теперь я просил. Стал мягче, потому что понимал, какую боль могут приносить семейные темы. И за мое понимание, в его глазах промелькнула благодарность.
–В те времена моя семья переживала большой личный кризис. А когда мама узнала о… Кристин, то практически отказалась от меня. Такова цена за то, чтобы быть с ней – я был шокирован его словами. И сбит с толку. Крис конечно отличалась от остальных, но я не находил ни одного основания, из-за которого родитель мог отказаться от собственного ребенка из-за нее.
Я хотел было спросить его о причинах такого поступка его матери, но он продолжил говорить:
–Вся твоя прошлая жизнь будет рушиться. Исчезнет не только плохое, но и хорошее. По началу, ты не будешь осознавать этого. Но даже полное понимание ситуации не заставит тебя остановиться. Это жажда. Невероятная жажда женщины, которая все равно никогда не будет твоей.
–Ты говоришь так только потому, что она не любит тебя, как ты ее.
–Нет. Я так говорю, потому что она не может никого любить. Ты не видишь правды, Вернон. Кристин не врет тебе, но ничего и не рассказывает, ведь так? Я проходил через это. Она умеет видеть нутро другого человека. Понимать то, что им движет. А это понимание позволяет просчитывать все твои действия наперед. Использовать в своих целях. И она делает это так тонко, что ты начинаешь воспринимать навязанные тебе решения, как свои собственные. И в конечном итоге ты становишься ее рабом.
–Ты описываешь какую-то другую девушку. Ту, которую знаю я…
–Остановись – поднял он руку. – Сейчас я слышу старого себя.
–Ты говоришь загадками. Я устал это слушать – делаю упор на пятках, чтобы развернуться, но мне на плечо ложиться рука.
–Ее жизнь принадлежит мужчине. Очень влиятельному мужчине. Порой кажется, что его власть безгранична. И ее сердце наполнено им до краев. Только наполнено оно не любовью, а ненавистью.
–Адам – имя само слетает с моих губ.
Теперь многое становится ясно.
–Ты знаешь о нем?
–Нет. Только упоминания по телефонным звонкам.
–Х-м-м… А ты умнее, чем кажешься. Но лучше тебе не копаться в этом – это звучало, как предостережение.
–Я хочу знать больше. Каким образом она связанна с ним? Кто этот Адам? – я чувствовал, как он хотел открыть мне правду. Она висела на кончике его языка. Но что-то останавливало его.
–Думаю, Кристин уже заждалась тебя. Иди к ней.
–Я все равно все выясню.
–И это погубит тебя. Я ни один раз говорил, что она не останется с тобой. Поэтому твоя идея со знакомством такая глупая. Тебе придется объяснять то, чего ты сам не будешь знать.
–Как-нибудь справлюсь – плюнув на всю их таинственность, я решил сосредоточиться на единственной цели, ради которой устроил совместный ужин девушки со своей семьей. Я откроюсь ей. Настоящий я. Покажу реальность своего мира, а потом попробую достучаться до глубин ее души. Потому что знаю, что она нужна мне. Не на месяц, или год. А навсегда.
Кристин Адерли станет моей женщиной.
***
Прежде мне еще не доводилось заходить так далеко. Все мои романы кончались довольно быстро, и надобности говорить матери о присутствии девушки в моей жизни не было. И хотя Мари было известно о сложившейся ситуации в моей семье, это произошло не из-за моего особого отношения к ней. Мы давно знали друг друга, и наши отношения скорее были дружескими, нежели романтическими. Да, мы трахались время от времени, но если бы не ее недавнее заявление о своей любви ко мне, то я до сих пор считал бы ее не более чем своим приятелем по сексу.
Но Кристин была другой. Она была первой, к кому я начал испытывать нечто большее, чем просто желание затащить в постель. Я намеривался сделать ее своей спутницей жизни, хоть мы и были знакомы совсем нечего. Я просто знал, что это была она. И поэтому сейчас мне было так непросто.
