Текст книги "Обреченность (ЛП)"
Автор книги: И. С. Картер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
На Люка, похоже, не влияет то, что Коул лишил его кислорода, и его глаза по-прежнему испепеляют меня взглядом, обещая месть.
– Ты понял? – Коул грубо трясёт его так, как если бы его шестифутовый странный брат ничего не весил.
Люк даже не моргает, несмотря на тот факт, что его губы синеют от недостатка кислорода.
– Не шути со мной, Люк. Фей – недоступна для тебя и всех остальных. Я заклеймил её. Она принадлежит мне, и настало время для тебя привыкнуть к этому.
Он бросает Люка на землю, словно тряпичную куклу. Даже когда его лёгкие начинают подниматься, ловя так необходимый его телу воздух, Люк ни на мгновение не отрывает свой взгляд.
– Понял, брат, – наконец скрипит он. – Но когда она перережет твоё горло, а она так и сделает, я буду ожидать нечто большее, чем просто извинение.
Коул не беспокоится о том, чтобы ответить.
Вместо этого он идет ко мне, протягивает свою руку и ждет, когда я её приму.
Я моргаю в замешательстве, не от его руки, а от краткой искры фиолетового, которая окружает его. Это продолжается только в течение нескольких секунд, прежде чем постепенно исчезает в постоянно окружающей его тьме.
Я никогда не сталкивалась с этим цветом раньше. Я не знаю, как прочитать его, или что он означает, так что я по-прежнему сомневаюсь.
Он прищуривает свои глаза, пальцы его раскрытой ладони сгибаются, подзывая меня. Он может видеть моё замешательство.
– Возьмите мою руку, принцесса.
Это – команда, но не типичная, и мой разум скачет как горстка шариков в стеклянной банке. Я перевожу свой взгляд обратно на его руку, ту, что мгновение назад держала за глотку его брата, и без дальнейших размышлений принимаю её.
– Мы будем наверху, пока не придёт время выезжать. Я предполагаю, что вы удостоверитесь, что всё готово для нашего отъезда, – Коул выдает свои указания, ни разу не взглянув на своего брата и не ожидая подтверждения.
Он ведет меня по хрупкой деревянной лестнице, сгибающейся под каждым шагом и настолько гнилой, что кажется маловероятным, что она выдержит мой вес. Нежно подталкивая, он ведет меня вверх, древесина скрепит под нашими ногами, угрожая раскрошиться. Когда мы добираемся до верха, он сопровождает меня через одну из двух дверей, и мы входим в пыльную мрачную спальню. Старая кровать – единственная мебель, оставленная в маленьком пространстве, голый матрас, запятнанный и грязный, металлическое основание повреждено и покрыто ржавчиной. Я делаю маленький шаг вперед и исследую остальную часть комнаты. Голые отштукатуренные стены, сырые пятна, покрывающие их, обвалившийся потолок, гнилые плинтусы и изношенный ковер. Воздух заплесневел и густой, пыль, которую мы подняли, когда заходили, забивает мои легкие, заставляя меня кашлять.
Коул шагает мимо меня, раскрывая рваные занавески, и позволяет исчезающему солнечному свету литься в это место, выдвигая на первый план каждый разрушенный и гнилой дюйм. Быстрым толчком он поднимает створку окна на дюйм или два. Рама скрипит в знак протеста, и я вижу, как водовороты пыли исчезают в открытом воздухе. Я ревную к их свободе и к их способности уплывать прочь с ветерком.
«Будь легким ветром, растворись».
Мантра, которая не работает в присутствии Коула. Вся его сущность требует моего внимания. Каждая молекула внутри меня, что дает мне жизнь, воду, кровь, кислород, всегда вытягивается в его направлении.
– Ты боишься, принцесса?
«Да».
Он смотрит на меня в отражении окна. Его пристальный взгляд ищет ответ в моём лице.
– Нет.
«Ложь».
Я боюсь его провала. И своего возвращения к жизни пленницы. Но разве это не то, кто я теперь?
– Я имел в виду себя. Ты боишься меня?
Его тон мягкий, опасный.
– Да.
Непроизвольная правда слетает с моих губ.
«Я боюсь его».
Не из-за того, что он может сделать со мной, а из-за вещей, которые он может заставить меня почувствовать.
Желанная. Жаждущая. Защищенная.
Его глаза темнеют, ноздри раздуваются. Я возмутила его своей честностью.
– Я сказал тебе, что не возьму тебя. Несмотря на знание того, что ты жаждешь меня, я поклялся, что ты должна произнести слова, не заманивая меня зовом своего тела. И всё же, ты по-прежнему не веришь мне.
Его ледяные голубые глаза сверлят мои.
– Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Я не дам тебе то, что ты хочешь. Если ты хочешь этого по-плохому, возьми.
Я потрясаю себя своими решительными словами.
Я могу дать ему то, что он жаждет, но, сделав это, я останусь ни с чем. Я стану никем.
Его губы складываются в ухмылку.
– Ох, принцесса. Ты отдашь мне то, что я хочу, и скоро. Твой рот говорит тебе вещи, в которые, как ты думаешь, тебе следует верить, но твоё тело, твои глаза, твоя душа – все они сообщают мне кое-что ещё. Почему ты продолжаешь бороться? Ты почувствуешь себя намного лучше, если сдашься.
Мой кулаки сжаты по бокам, руки трясутся от потребности нанести удар. Конечно, он не упускает мою реакцию, и это просто веселит его ещё больше.
Самодовольный смех льётся из его рта:
– Всегда такой борец, – он поворачивается и делает несколько шагов в мою сторону. – Именно поэтому мой брат жаждет тебя так же, как и я, – еще шаг, и он на расстоянии вытянутой руки. – Только он любит ломать людей за их борьбу, в то время как я… – еще шаг вперед, и я могу почувствовать жар от его большого тела, – … я люблю обуздывать это.
Он резко выбрасывает вперед руку и хватает моё запястье, разворачивая меня, пока моя задница не прижимается к его переду, а обе мои руки прижаты позади меня. Его рот возле моего уха шепчет:
– Это не слабость – признать то, что ты хочешь, Фей. Сила приходит от того, когда ты честен сам собой о своих потребностях.
Его свободная рука обхватывает мою челюсть и поворачивает мой рот к своему. Его губы парят над моими, высасывая воздух из моих легких.
– Ты дрожишь от этого, я могу ощущать пульсацию этого внутри тебя.
Он лениво проводит своими пальцами по моей челюсти, вниз по шее, между моими грудями. Предатели-соски напрягаются от близости его прикосновения, проступая под тонкой тканью моего свитера. Его рука теперь движется более целеустремленно, пробегая вниз по моему животу, и прижимается к моей тазовой кости. Он глубоко вдыхает:
– Даже отсюда я могу почувствовать запах этого.
Он проворно щёлкает кнопкой моих брюк, его пальцы ни на секунду не замедляются, они ныряют под ткань, и он жестко обхватывает мои интимные места. Его большой палец находит остатки его освобождения и глубже втирает высохшую сперму в мою кожу.
– И теперь я собираюсь попробовать это.
Он использует свою ногу, чтобы раздвинуть мои колени, заставляя меня предоставить ему больший доступ. Мои изголодавшиеся легкие поглощают его тёплое дыхание, когда они, наконец, раскрываются от потребности в кислороде.
Медленно, так медленно его пальцы перемещаются ниже и находят мою влажность. Моё тело предаёт меня и облегчает его поиски, в то время как он использует свидетельство моей нужды в нём против меня и погружает свои пальцы в мою болезненную и возбужденную плоть.
Его губы всего лишь в миллиметрах от моих, поглощая моё хныканье, когда его пальцы начинают свою работу.
Точными движениями он погружает свой указательный палец внутрь меня – приводя меня в восторг своим прикосновением. Моя жаждущая киска сжимается вокруг вторжения, умоляя его ввести палец ещё глубже.
Его движения мучительно медленные, когда он двигает своим пальцем – один, два… – собирая мою влажность и размазывая её по моим припухшим складочкам к моему ноющему комочку нервов, что некогда был скрыт, но сейчас бесстыдно выпрашивает его опытное прикосновение.
Нежно, так нежно, что я не могу не извиваться, когда Коул кружит вокруг него, вновь и вновь подводя меня к самому краю безумия. Мои бёдра толкаются в его руку и совершают вращательные движения, стремясь к освобождению, которое только он может мне дать.
– Скажи это, принцесса. Отпусти и произнеси это, – его опаляющее дыхание, такое сладкое на моём языке, требует моего подчинения, и я, наконец, сдаюсь.
– Возьми меня.
Едва на рваном выдохе слетают с моих губ эти тихие слова, как моё следующее дыхание украдено движущей силой его рта на моём. Оказывая наркотическое действие на меня, грабя и забирая остатки моей решительности.
Его пальцы набирают темп: щелкая, кружа и потирая меня, заставляя мои ноги дрожать, а внутренности – делать сальто. Пучки электричества подкрадываются к пальчикам моих ног, а мой внутренний взор захватил целый водоворот цветов, несмотря на мои сильно зажмуренные глаза. Его другая рука выпускает мои запястья и сбрасывает брюки с моих бёдер прямо на пыльный пол, в то время как его пальцы наигрывают взрывной ритм на моём клиторе. Затем обе его руки на мне, и я вырываюсь на свободу от его рта, когда два пальца трахают мою киску, извлекая крик удовольствия и боли. Я выгибаюсь назад, и только его сильное тело останавливает меня от падения на пол, его голодный рот находит мой ещё раз, пока наказывающие толчки и неустанные пальцы подводят меня к краю. Он идеально считывает сигналы моего тела, и одновременно с одним заключительным, резким толчком пальцев внутри меня, другой рукой он наносит жесткий удар по моему клитору.
Я кричу в его рот. Не заботясь о том, кто может услышать меня, когда волны моего освобождения пульсируют через всё моё тело и объединяются между бёдрами. Моя сердцевина сжимается вокруг его пальцев, глубоко врезающихся в меня, ноги неспособны удержать мой вес.
Обе его руки оставляют мою киску, и он подхватывает меня на руки. Его лоб упирается в мой, когда неровное дыхание вырывается с его губ, как будто он был именно тем, кто только что испытал умопомрачительный оргазм – мой первый сногсшибательный оргазм.
Мой первый в жизни оргазм.
Я истощена.
Вялая в его сильных руках. Моё тело и душа улетают с ветром.
«Будь ветром, улетай».
В нём я нашла свою свободу.
– Спи, принцесса. Я с тобой.
И я так и делаю.
Я уплываю прочь в его сильных руках, не заботясь о том, что я только что отдала ему всю себя.
30
Мой тщательно продуманный мир рушится.
Алек Крэйвен играет в эту игру лучше, чем я. Само его существование теперь представляет угрозу не только жизням его пленников, но и моей собственной единственной семье. Люку.
Если мы потерпим неудачу, то умрём.
Если мы потерпим неудачу, возможно, и Фей умрёт вместе с нами, так что я отказываюсь думать об ужасах, которые предстоят ей, если она попадет назад в когти своего отца.
Я должен быть внизу с моими людьми и с предельной точностью планировать наше нападение, гарантируя наш успех, а не лежать на грязной кровати с Фей Крэйвен, спящей в моих руках, с опьяняющим ароматом её влагалища на моих пальцах.
Фей Хантер.
Она больше не Крэйвен.
Никто, никто не заберёт её у меня.
Когда она разлетелась на миллион кусочков в моих руках, когда её тугая девственная киска сжала мои пальцы, как тиски, и её крики наполнили мои легкие, воодушевив моего зверя, она предопределила свою судьбу.
Моя. Навсегда моя.
Пока смерь не разлучит нас.
31
– Просыпайся, принцесса. Ты идешь с нами.
Голос врывается в мою дремоту, я потягиваюсь, а мои ноющие мускулы протестуют против этого движения. Что-то щекочет мой нос, и я начинаю кашлять, мои глаза быстро распахиваются от ощущений.
Облако пыли окружает меня как результат, перемещенный на дряхлой старой кровати.
Коул стоит перед открытым окном, едва видимый в свете луны. Он – сплошные тени и тёмные места. Всё это подходит для визуализации мужчины, способствующего процветанию тьмы.
Воспоминания о нашей более ранней активности затопляют мой разум, окрашивая мои щёки в красный цвет. Удачно для меня, что темнота скрывает мою реакцию, но мой наблюдательный муж не упускает того, что я потираю бёдра друг об друга в слабой попытке успокоить боль, пульсирующую внутри моей сердцевины всякий раз, когда он находится рядом.
– Ах, принцесса, – смягчается он, оставляя свою позицию у окна и подходя ко мне. – Я знаю, что ты всё ещё болезненно нуждаешься во мне. Если бы у нас было больше времени я бы смог исправить это, но давай оставим это для празднования нашей победы, хорошо?
Рукой он тянется вперед и обхватывает мою челюсть, его пальцы широкое раскрыты, предоставляя возможность большому пальцу нажать на уголок моего рта, а его мизинец поглаживает чувствительную кожу моей шеи.
Так же, как и в первый раз, когда мы были одни, я высовываю свой язык между губами, чтобы облизать кожу его большого пальца. Его вкус ощущается чем-то пряным, но всё равно сладко взрывает мои ощущения.
– Ты можешь попробовать себя, принцесса? – он толкает свой большой палец в мой рот, чтобы я пососала его. – Я не могу дождаться, когда поглощу твою киску и испью тебя досуха.
Боль между моими бёдрами усиливается, и из меня вылетает непреднамеренный стон. Он хихикает, вытаскивает свой большой палец из моего рта и точно так же, как тогда в автомобиле, сосет его.
– Моя жаждущая жена, которой теперь так не терпится добавки, когда ты наконец-то подчинилась мне. Ох, те вещи, которые я покажу тебе, Фей… Теперь твоё тело принадлежит мне так же, как твоя душа. Подойди.
Он раскрывает свою ладонь, и так же, как всегда, но на этот раз более охотно, чем когда-либо раньше, я принимаю её.
– Я пойду с вами в «Крэйвен Холл»?
Часть меня хочет наблюдать за тем, как будут разворачиваться события, в то время как большая часть – более здравомыслящая часть моего мозга – хочет быть как можно дальше от дома моего детства.
– Нет. Тебя отвезут в наш безопасный дом. Ты слишком большая ответственность.
Его слова ранят. Они разрезают мою недавно смягченную броню на груди и пронзают теперь моё открытое сердце.
– Более мудрый мужчина захотел бы меня использовать, более благоразумный мужчина позволил бы мне показать способ пройти незамеченной.
Мои слова должны были уколоть, но слетают с моих губ как попытка обидеться.
– Хорошая попытка, принцесса. У нас охвачено всё здание. Там нет никаких секретных входов.
Он тянет меня к двери, и моя гордость, моя глупая, дурацкая гордость, заставляет меня раскрыть мои тайны.
– Так ты не знаешь о бункере и туннелях под «Крэйвен Холлом»? Хм, я предполагала, что человек твоих способностей должен был позаботиться об этом.
Он останавливается наверху лестницы, его спина напрягается от моей слабой попытки оскорбить его умственные способности.
– Я предполагаю, что ты все-таки пойдешь с нами, принцесса. Ты можешь раскрыть то, что тебе известно о тайных проходах и потайных входах, – его голос холоден. Сердит. Но не из-за меня. Коулу не нравятся удары исподтишка, а моя информация только что сделала это.
В конце лестницы нас ожидает Люк.
Он впивается в меня взглядом, пока мы спускаемся, его ненависть ко мне выливается волнами изумрудного зелёного.
– Автомобиль здесь, чтобы забрать твою зверушку…
– Она идёт с нами, – Коул прерывает его, прежде чем он может закончить. Его тон не подразумевает споров.
– Она, черт возьми… – начинает протестовать Люк, прежде чем Коул разрезает своей рукой воздух, призывая его к молчанию.
– У неё есть информация, которую ты должен был выяснить, так что достаточно херни, Люк. Она едет.
– Какая информация? – он прищуривается в недоверии ко мне, когда мои ноги вступают на последнюю гнилую ступеньку.
Коул не отвечает на вопрос. Вместо этого он тянет меня к двери, а затем бросает через плечо:
– Отправь группу захвата, моя зверушка будет развлекать нас во время транспортировки.
Мы выходим в душный ночной воздух под знакомую полную луну. Не холодно, но ощущение дежавю ползет по моей коже, заставляя меня дрожать.
– Холодно, принцесса?
Затем следует жест, которого я никогда не ожидала бы от моего мужа: он сбрасывает свой пиджак и набрасывает его мне на плечи. Его пряный аромат вторгается в мои чувства и изгоняет чувство тревоги, которое проникло под мою кожу. Я приветствую теплоту, несмотря на отсутствие холода. Его пиджак походит на непроницаемую броню, и я чувствую, что она мне ещё понадобится, прежде чем эта ночь закончиться.
Проскальзывая своими руками в рукава, я позволяю Коулу отвести меня к тёмному внедорожнику. Тонированные стекла скрывают всех пассажиров.
Когда он широко открывает дверь и жестом указывает мне залезать внутрь, я сталкиваюсь лицом к лицу с Гримом.
Его тёмные, практически чёрные глаза встречаются с моими через водоворот кроваво-красного тумана, который окружает его. Нервная энергия буквально сочится из него – потребность убивать укутывает его беспокойным туманом.
Он кивает Коулу и перебирается на заднее сиденье, оставляя передний ряд пустым для нас.
– Залезай, принцесса. Настало время закончить это, и если ты поделилась правдивой информацией, то можешь стать возможностью для каждого из нас всё ещё остаться живым завтрашним утром.
Тревога струится по моим венам. Я знаю, что моя информация верная, но это не означает, что мой отец не попытается сорвать любые попытки проникнуть в «Холл».
Коул забирается сзади меня, стремительно сопровождаемый Люком, который отдает приказ, чтобы мы выезжали. Пока мы двигаемся по бездорожью прочь от сгнившего деревянного дома, Коул требует, чтобы я раскрыла все свои тайны.
– Расскажи нам всё. Каждый проход, скрытый альков.
Мои глаза встречаются с его, и я колеблюсь.
– Я могу рассказать тебе, но мне понадобятся дни. Под «Крэйвен Холлом» есть лабиринт туннелей, некоторые – тупики, некоторые приводят к склепам и подвалам. Если вы хотите получить доступ к внутренней части и удивить монстра внутри, вы должны позволить мне показать путь.
Все мужчины неотрывно смотрят на меня, пока Коул решает, принять ли моё предложение. Правда в том, что они никогда не найдут незамеченными правильный путь. Они нуждаются во мне, и, оценивая взглядом лицо моего мужа, вижу, что он понимает это. Но это не означает, что ему нравится происходящее.
– Ты победила, принцесса, – наконец, уступает он. – Ты сможешь показать нам путь в ад.
Я выдерживаю его пристальный взгляд, когда слышу, как Люк отдает новые приказы через скрытый наушник, передавая полученную информацию.
Как только он заканчивает, то смотрит на меня и предупреждает:
– Новая сестра или нет, если ты заведешь нас в западню, даже мой брат не остановит меня от того, чтобы выпотрошить тебя.
Я инструктирую Коула, как доставить нас к пастбищу примерно в четверти мили от стен «Крэйвен Холла». Для любого оно выглядит как невзрачное поле, используемое для домашнего скота или лошадей, но я знаю разницу. Я знаю, что позади ветхого сарая, который всё ещё стоит, несмотря на отсутствие крыши и одной из стен, скрывается люк к бункеру. Я нашла его однажды, много лет назад, когда скрывалась от Магдалены. Исчерпав все укрытия на верхних этажах, я пробралась в поисках убежища на нижние этажи, зная, что мой отец уехал по делам на несколько дней.
Это было во время отсутствия моего отца в его многочисленных поездках из «Холла», когда Грант наносил мне визиты. Магдалена стремилась предоставить ему доступ в дом под видом своего любовника, удовлетворяющего все её садистские прихоти.
На самом деле, я была их игрушкой, игрушкой для них обоих, чтобы растлевать меня.
Наблюдая, как автомобиль моего отца заводится, я знала, что у меня есть самое большее час, чтобы исчезнуть. Преисполненная решимости найти местечко, где меня никто никогда не найдет, я на цыпочках спустилась по трём лестничным пролетам в библиотеку и по чистой случайности сдвинула рычаг, замаскированный как подсвечник, стоящий на небольшом столике у дальней стены. Глубинный звук отразился эхом и разнесся по комнате, я замерла, опасаясь, что выпустила какого-то монстра, которого скрывал мой отец. Того, что скрывала ложная стена с книгами, та, что открылась достаточно, чтобы я могла проскользнуть.
Слыша голос Магдалены, зовущий меня на верхних этажах дома, я понеслась в открывшуюся щель, как мышка поспешно юркает в норку. Сырой холодный воздух и тьма передо мной должны были оттолкнуть меня от этого, но я предпочла это тому, что ожидало меня, если бы я вернулась. Я неумело шарила впереди, мои руки пробегали по выложенному кирпичу, дальше и дальше в темноту, пока я не ударила по старому встроенному выключателю, вызывая к жизни устарелые лампы, которые висели на стенах. То, что открылось передо мной, было рядом узких коридоров. В последующие дни я часто сбегала в эти коридоры, зарабатывая гнев Магдалены, поскольку Гранту приходилось уезжать, не получив своего времени для игр.
В последний день, перед тем, как должен был возвратиться мой отец, Магдалена угрожала привязать меня к кровати, чтобы я прекратила мою игру в кошки мышки. Я клялась и обещала, что буду хорошо себя вести, и она поверила мне. Я не была уверена, почему, возможно так было, потому что им обоим нравилось принимать участие в их больных играх, и связанный ребенок не будет выглядеть так симпатично на их мерзких фотографиях. Какой бы ни была её причина, это был день, когда я пошла дальше в недра «Крэйвен Холла» и нашла бункер.
Когда я повернула замок на странной двери на потолке металлической комнаты, я задохнулась от травы и грязи, повалившейся на меня, прежде чем яркий солнечный свет ударил мне в глаза, показывая внешний мир, по которому я так тосковала.
К сожалению, там меня и нашла Магдалена.
Она не связала меня, поскольку хотела найти мое потайное место. Она видела, как я вошла в скрытую дверь и следовала за мной всё время.
Я никогда больше не использовала секретные проходы, а она обещала не рассказывать моему отцу об этом так долго, пока я позволяю Гранту засовывать свой член мне в рот и пока я проглатываю неприятно пахнущую жидкость, бьющую струёй из его головки.
Я больше боялась наказания моего отца, чем мысли о Магдалене и Гранте, так что я согласилась, и именно так забрали мой последний кусочек детства.
Мы заезжаем на поле, и я не обеспокоена тем, чтобы дождаться инструкций. Мои воспоминания всё ещё свежи в моём разуме, они вытягивают меня из автомобиля, и я бегу трусцой к задней части сарая с моими компаньонами, наступающими мне на пятки.
Мои глаза осматривают траву, ища любые признаки беспорядка и не находят ничего. Я знаю, что люк где-то здесь, я просто должна его найти. Поднимая ноги, я топчусь по мягкой траве, луна проливает как раз достаточно света, чтобы продемонстрировать насколько глупо я выгляжу.
Когда я поднимаю голову на трех людей, то вижу, как они уставились на меня, каждый с различным взглядом на лицах, ни один из них не рад видеть, как я марширую по кругу, напрасно пробуя найти секретный дверной проём.
– Достаточно, – ревет Люк, на моём третьем круге. Делаю шаг и останавливаюсь, но не раньше, чем каждый слышит эхо металла под моей ногой.
Почти смешно видеть их реакцию, они всё ещё уставились на меня так, как будто я лишилась разума, и хотят убить меня из-за полного разочарования. Грим двигается первый и подбегает туда, где я стою, он бросается вниз на колени и начинает выцарапывать грязь как одержимый. Через мгновение остатки грязи и травы полностью отодвинуты в одну сторону, демонстрируя небольшой люк.
Он поднимает свою голову и усмехается мне, его белые зубы зловеще сияют в лунном свете, широкий шрам искажает его лицо с каждым нервным тиком его черт.
– Зверушка проделала отличную работу.
В его глазах проблеск маленькой толики уважения. Я, так или иначе, заработала одобрение этого сумасшедшего.
Я задаюсь вопросом: заперт ли люк.
Также быстро, как мне приходит эта мысль в голову, пальцы Грима обхватывают внешний край люка и тянут. Скрежет металла об металл эхом отзывается в ночи.
– *бать, – восклицает Люк, пока идет вперед и всматривается во мрак. Его глаза сужаются, когда он переводит взгляд от открывшегося люка на меня, – Это всё ещё может быть западня. Она по-прежнему шлюха Крэйвен, в конце-то концов.
Его слова отскакивают от меня. Облегчение от того, что бункер не только найден, но и открыт, смыло все мои заботы.
Коул выступает вперед и становится рядом с братом, его глаза останавливаются на мне.
– Так может быть, брат. Именно поэтому Фей пойдёт первой, а мы последуем за ней. Сообщи группам, чтобы ждали нашу команду и готовились к сигналу атаковать.
Люк ухмыляется мне, его аура передаёт его мысли. Он думает, что его брат снова увидит меня такой, какая я есть. Вражеской шлюхой. Когда я перевожу взгляд от Люка к Коулу, я вижу что-то ещё. Я вижу короткий взрыв фиолетового, цвет, о котором я не обладаю никаким знанием, он озадачивает меня и заставляет спросить о том, что он только что почувствовал, так, чтобы я знала, как считывать его в будущем.
– Ну же, Фей. Настало твоё время повести нас. У тебя есть вся власть здесь, я не хочу сожалеть, что предоставил её тебе.
Тонко завуалированная угроза всё же нанесла по мне удар, но и побудила к действию. «Я всё ещё не доказала свою ценность? Я всё ещё не заслужила доверия?»
Вспышка – я, выгибающаяся в его руках, его пальцы глубоко толкаются в мою киску.
«Разве я уже не отдала ему всё?»
Единственный кивок – всё, что я могу предложить, в то время как выпрямляю спину и шагаю ближе к отверстию в земле. Коул кладет что-то холодное в мою руку – фонарь, и я быстро щелкаю кнопкой, освещая темноту, которая простирается передо мной.
Ничего не изменилось с тех пор, как я была здесь в последний раз много лет тому назад. Ничего не разрушено, и это знание успокаивает стремительный бег моего сердца. Я могу сделать это. Мы сможем сделать это.
Я направляю фонарь туда, где, как я помню, должна быть лестница, и она действительно там – подзывает нас, приглашая в недра ада.
Прикрепляю фонарь к ремню моих брюк и медленно спускаюсь по дюжине или около того перекладин, пока мои ноги не достигают пола внизу. Я спокойно проверяю неиспользуемое пространство, когда слышу три пары ног, прыгающих на землю позади меня.
– Куда теперь, принцесса?
Теплая рука Коула обхватывает мою руку, и я направляю свой фонарь к дальнему концу пространства – к металлической двери, которая установлена в каменной стене.
Друг за другом мы направляемся к дверному проему, старый металл оказывает небольшое сопротивление плечу Грима, когда он толкает её, открывая.
– Здесь множество ходов, но только один ведет к библиотеке. Ваши люди должны войти точно в тоже время, что и мы, чтобы создать беспорядок. Мой отец будет ожидать, что вы придете с внешней стороны, но он никогда не будет ожидать, что мы придём изнутри.
«Я надеюсь».
Я веду их через лабиринт туннелей, мой разум ищет правильный путь, позволяя старым воспоминаниям указывать путь. Когда я вижу знакомый альков, ведущий в следующий туннель, я поворачиваюсь, чтобы встать перед тремя людьми позади меня и шепчу:
– За следующим углом с краю прохода – ложная дверь в библиотеку. Займет всего несколько минут, не больше, чтобы оказаться там, так что теперь время сигнала для ваших групп.
Глаза Коула поблескивают в резкой вспышке фонаря, на его лице написана признательность и гордость. Он гордится мной. Это знание опаляет мои щёки, и заставляет меня тосковать по вкусу его губ, заставляет меня хотеть рискнуть всем и инициировать поцелуй.
Люк оставляет нас, отстраняясь в темноту, чтобы подать сигнал их людям. Он кивает Коулу, когда все на месте, и он с Гримом протискиваются мимо нас и заходят за угол к концу прохода и секретного входа в «Крэйвен Холл».
Когда мы остаемся одни, руки Коула мягко обхватывают моё лицо – такой сентиментальный жест – взгляд в его ледяных голубых глазах совсем не такой.
– Ты останешься здесь. Не двигайся, оставайся скрытой, пока я не приду и не найду тебя. Если я не вернусь назад в течение тридцати минут, уходи. Вернись тем же путем, что мы пришли, садись в машину, которую мы оставили для тебя, и уезжай. Уезжай и никогда не останавливайся. Ты поняла меня, Фей?
– Ты вернёшься за мной, – это уверенность, не вопрос.
– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуться, но ты должна пообещать мне, что ты сделаешь так, как я сказал. Не становись той, кем ты однажды была, принцесса. Теперь, бл*дь, пообещай мне.
Его лицо серьезное, даже в тусклом свете я могу увидеть водовороты черного и красного, охватывающие его, но там же – искры фиолетового, и это поражает меня: он заботиться обо мне. Я никогда не видела этот цвет раньше, потому что с тех пор, как умерла моя мать, – с тех пор, как у меня появился этот дар, никто никогда не заботился обо мне. И от этого мне проще произнести мои следующие слова.
– Я обещаю.
Он не целует меня, не обещая вернуться, и, бросив последний взгляд, уходит. Уходит, снова оставляя меня во тьме.
32
Хаос.
Я окунаюсь в кровь, смерть и хаос.
Крик детей, плачь женщин, оружейная стрельба и господство тьмы.
Мы выходим из секретного прохода незамеченными, проникаем в библиотеку, вокруг никого нет. Но затем начались крики.
Шум исходит с верхних этажей.
Похоже, наши люди обрушили крышу, захватывая «Крэйвен Холл», в то время как Алек и его люди вырезают заложников.
Пока мы мчимся по главной лестнице: сначала я, потом Люк и Грим, наступая мне на пятки, я ощущаю смерть, прежде чем вижу её.
Первое тело, что мы находим, – такой юный мальчик, возможно десяти или одиннадцати лет. Ушибы и порезы пересекают каждый дюйм его обнаженной кожи, единственное пулевое ранение в голову указывает, что он мертв.
Чей-то сын находится у моих ног, и зверь внутри меня ревёт и требует крови.
Автоматические оружие стреляет не далеко от места высадки. Голова маленького ребенка, девочки, выглядывает из-за открытой двери, ее затравленные глаза осматривают пространство в поисках любого пути спасения.
Грим ныряет мимо меня и закрывает собой девочку, как только два человека Алека поднимают винтовки, прицеливаясь из-за угла.
Они недостаточно быстрые, поскольку у моего брата глаз снайпера. Оба мужчины падают на пол, не разрядив своего оружия. Маленькая девочка хныкает, когда Грим поднимает её своими покрытыми рубцами руками, его мускулы выпирают под ужасающими татуировками, изображающими смерть и пытки, и создают причудливое противопоставление с кожей невинной девочки, покрытой кровоподтеками. Она вцепилась в него так, как будто он – её спаситель.
Не глядя на нас, он спускается по лестнице, передает девочку в руки людей, врывающихся в главный вход «Холла», сопровождая требованием:
– Выметайтесь на хер из этой адской бездны.
Мы продолжаем перемещаться, в глазах тревога, готовые к нападению. Когда мы достигаем верхнего этажа и комнат, занимаемых Алеком, вида перед нами достаточно, чтобы вывернулся даже мой закаленный желудок.
Части тел молодых и старых людей валяются, как мусор на полу. Кровь покрывает каждую поверхность, превращая воздух в непригодный для дыхания с густым медно-красным вкусом. Те, кто избит и подвергались смертельным пыткам, едва живы, они забились в углы или лежат, привязанные к столам и скамьям.
