Текст книги "Слишком неправильно (ЛП)"

Автор книги: И. А. Дайс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 30

Кэссиди

Ньюпорт-Бич является моим домом уже три года, но никогда еще в мою дверь не стучалось столько людей за одни сутки, как сейчас.

Я распахиваю дверь, и кровь мгновенно оттекает от моего лица. Я ожидала увидеть Хейса, и Хейс здесь, но это не Логан.

Это Нико.

Он всегда заставлял мои кости дрожать, но после Кайи он меня просто пугает. То, как он двигается, словно лев на охоте; то, как он смотрит на всех и взвешивает каждое слово, заставляет меня готовиться к нападению.

И вот он здесь, стоит в дверях моей квартиры, рукава его черной футболки растянуты до предела, челюсть сжата, глаза сужены, вена пульсирует на татуированной шее.

Какая-то часть меня хочет захлопнуть дверь перед его носом и прижать к ней диван, чтобы он не смог войти внутрь. Это граничит с безумием, как и мои слабые колени, но я не могу обмануть свой мозг и ужас, наполняющий мои вены ледяной жидкостью.

– Ты впустишь меня или…? – спрашивает он, стоя на месте и занимая почти всю ширину и высоту дверной коробки.

По коже ползают мурашки, а разум напоминает пчелиный улей.

– Что-то не так? – я напрягаюсь, мышцы на шее и плечах тверже камня. – Зачем ты здесь?

– Чтобы поговорить, – обозначает он, его голос похож на рычание злобного пса, готового вырвать у вас глотку. – Перестань вести себя так, будто тебе хочется прямо сейчас взять в руки бейсбольную биту.

Как будто бейсбольная бита может его остановить. Каждый мускул его тела в идеальном тонусе, грудь широкая, плечи квадратные. Я в лучшем случае вдвое меньше его.

Симптомы беременности, которых не было с самого начала, теперь проявляются в полную силу: тошнота. Возможные причины неожиданного визита Нико наводняют мой разум. Возможно, он пришел сказать мне, что либо я съеду с дороги, либо Логан потеряет свою семью, и виновата в этом буду я.

Заставив свои ноги работать, я открываю дверь дальше, отодвигаясь с дороги, чтобы впустить волка в курятник. Он входит, и запах его одеколона пропитывает воздух, усиливая беспокойство, которое бурлит в моей голове.

Логан не звонил и не писал с тех пор, как уехал, и присутствие Нико в моей квартире означает, что он знает о нас.

– Почему ты меня боишься? – спрашивает он, непринужденно прислонившись спиной к холодильнику и сложив татуированные руки на груди. – Я когда-нибудь давал тебе повод?

– Ты очень… – я выковыриваю ворсинки из рукава свитера, во рту пересохло. – …пугающий.

Он поднимает бровь.

– Пугающий… ладно, я часто это слышу, но это не повод вести себя так настороженно. Я никогда не обижал тебя, Кэссиди. Я не сказал ни одного плохого слова в твой адрес. Я также никогда не повышал голос, так что помоги мне, потому что я, черт возьми, не понимаю, почему ты выглядишь готовой разрыдаться.

– Я… я чувствую себя не очень хорошо. – Я закрываю рот рукой и бегу в ванную.

Мои колени ударяются о кафельный пол как раз вовремя. Кофе с бубликом, который я съел сегодня утром, и вчерашний тост выливаются из моего рта. Холодный пот выступает на шее, а кислая желчь обжигает горло с каждой волной рвоты, падающей в унитаз. Вздрогнув, я нажимаю на кнопку смыва на стене и падаю на задницу, заправляя волосы за уши.

Я так рада, что пока что обходилась без утренней тошноты.

– Вот, – Нико приседает рядом со мной, прижимая мокрое полотенце к моему лбу. – Ты закончила или еще что-то будет?

– Я закончила. – Я упираюсь одной рукой в плитку, чтобы подтянуться, но Нико хватает меня за предплечье, и его прикосновения становятся почти болезненными, когда он помогает мне подняться. Судя по его виду, я не думаю, что он знает, что сжимает слишком сильно. – Спасибо, – бормочу я, сведя брови вместе, когда он мажет немного зубной пасты на мою щетку и передает ее мне.

– Не удивляйся, Кэсс. Ты ничего обо мне не знаешь.

Я чищу зубы и умываю лицо, прежде чем мы возвращаемся на кухню, мое тело слабеет и немеет.

– Почему ты здесь, Нико? О чем ты хочешь поговорить?

Он берет бутылку воды из холодильника и передает ее мне, очевидно, чувствуя себя как дома.

– Я хочу, чтобы ты поняла: то, что я тебя избегаю, не имеет к тебе никакого отношения. Я не ненавижу тебя, Кэсс. И остальные пятеро тоже.

– Логан рассказал тебе о нас, – бормочу я скорее себе, чем ему. Прилив неимоверного облегчения проникает мне прямо в нутро.

Они не отвернутся от него. У него все еще будут братья, несмотря на то что он выбрал меня.

– Да, это так. Как и ты, я не знаю тебя настолько, чтобы доверять тебе, поэтому и держался в стороне. Больше такой возможности нет, так что тебе придется научиться не бояться меня, чтобы я мог узнать тебя получше.

Мои глаза наполняются слезами, когда уголки его губ искривляются в призрачную улыбку.

– Ты выбрал не тот день, чтобы нанести мне визит, – шепчу я, вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Я сегодня в полном дерьме, но спасибо тебе. Не думаю, что Логан долго проживет без своих братьев.

– Не начинай, – говорит он, и холод в его голосе снова заставляет меня дрожать. – Почему он решил, что мы отвернемся от него, – это, черт возьми, выше моих сил. Что ты в нем нашла? Он явно идиот.

Из моей груди вырывается легкий смешок. Напряжение, беспокойство и нервозность, которые я хранила в себе неделями, вырываются из меня, как воздух из проколотой шины. Наверное, я выгляжу комично, смеясь со слезами, текущими по щекам.

– Мы всегда будем рядом с ним, – заверяет Нико, отрывая для меня кусок бумажного полотенца. – То же самое касается и тебя. Теперь ты часть нашей семьи. Уверен, я не буду первым, к кому ты обратишься, если тебе понадобится помощь, но лучше запиши меня в список.

Я вытираю глаза и сворачиваю бумажное полотенце в шарик.

– Спасибо. Это значит больше, чем ты можешь себе представить.

Безжалостная холодность Нико исчезает на глазах. Он ничуть не изменился, но мое восприятие его изменилось за последние десять минут. Мне все еще не по себе рядом с ним, меня все еще пугает его злобная энергия, которую он излучает, но сейчас по моей коже не бегут мурашки, и это уже немало.

Дверь в квартиру открывается, и Логан заходит без стука. Его взгляд сначала падает на меня, и на лбу появляются две морщинки.

– Что случилось?

– Ничего, – говорю я, мой голос срывается, хотя я улыбаюсь. – Слезы счастья.

Уголки его рта подрагивают от смеха, а глаза переходят на Нико.

– Ты заставил мою девушку плакать от счастья? Кто ты, мать твою, такой?

Нико отталкивается от шкафов и сжимает плечо Логана.

– Я оставлю вас наедине. – Он пересекает комнату, но возвращается, чтобы посмотреть на меня, его рука крепко лежит на ручке. – Позаботься о моей племяннице, Кэсс.

Не знаю, что удивляет меня больше: то, что Логан сказал им, что я беременна, или то, что Нико так уверен, что это будет девочка. В любом случае, я слишком ошеломлена, чтобы сделать что-то еще, кроме как кивнуть.

Логан прижимает меня к своей груди, как только Нико закрывает за собой дверь.

– Что он хотел?

– Он сказал, что я не должна его бояться и что они всегда будут рядом с тобой и… – Мой голос снова дрожит, потому что слова Нико задели самые забытые части меня. – И со мной тоже.

Логан целует меня в макушку.

– Он имеет в виду это, детка. Они все чувствуют себя дерьмом, как будто то, что я сомневаюсь в них, – их вина. – Он отстраняется, оглядывая комнату. – Ты собралась?

– Две сумки, как и обещала.

***

– Открой дверь, – говорит Логан, его тон забавен. Он в девятый раз дергает за ручку двери в ванную. – Не заставляй меня ломать дверь. Он в своем загоне, клянусь.

– Я не могу оставаться здесь с этой штукой! – кричу я, сидя на краю ванны и кутаясь в полотенце после того, как Призрак вошел в ванную, пока я была в душе. Я закричала так громко, что, наверное, половина района услышала. Еще бы на октаву выше, и окна бы точно разбились. Мои ребра сейчас принимают удар на себя и болят как ни в чем не бывало. У меня в сумке есть обезболивающие, но я не хочу их принимать, даже если они безопасны для беременных. – Обещай, что отвезешь меня домой, когда я открою дверь, – хнычу я, пульс все еще учащен.

– Это твой дом. Открой дверь.

Я здесь уже шесть часов, но он уже называет это моим домом, а не только своим.

– Он заперт?

– Да! Думаю, ты довела его до сердечного приступа своими криками, – снова усмехается он. – Открой, детка. Давай.

Я поворачиваю замок и распахиваю дверь, осматривая спальню через узкую щель. Мои глаза натыкаются на лицо Логана и его широкую улыбку.

– Ты должен отвезти меня домой.

Он распахивает дверь, заставляя меня отступить.

– У меня есть идея получше. – Он берет меня за руку, заставляя выйти из ванной, и усаживает на кровать, прижимая к уху телефон. – Тебе все еще нужен Призрак? – спрашивает он того, кто на другом конце линии. – Я был бы благодарен, если бы ты забрал его сегодня вечером. Кэсс будет спать в ванной, если ты этого не сделаешь. – Он приседает передо мной, кладет одну руку мне на бедро и поднимается выше. – Да, это сработает. Спасибо.

– Что сработает? – спрашиваю я, когда он обрывает звонок и отбрасывает телефон в сторону. – Кто забирает Призрака? Он уезжает насовсем или просто переночевать?

– Он уедет навсегда. Я мог рисковать, когда он был здесь один, но теперь, когда ты здесь… – он проводит пальцами по моему животу, – …и мой ребенок здесь, пришло время отпустить его.

– Ты действительно рад этому… – пробормотала я, очарованная радостью, сияющей в его глазах, когда он прикасается к моему крошечному бугорку.

– Никогда не был так счастлив, принцесса, – он ловит мои губы своими и опускает руку ниже, просовывая ее под полотенце, чтобы погладить мою киску. – Насколько болят твои ребра?

– Довольно сильно, но… ох, – задыхаюсь я, когда он обводит рукой мой клитор.

– Ты знаешь, что оргазм притупляет боль?

Я вскидываю бровь, борясь с желанием не позволить глазам закатиться обратно в голову от того, как приятно чувствовать, что его руки снова на мне.

– Не уверена, насколько я могу быть продуктивна.

Он вводит в меня один палец, смотрит в мои глаза, темные и возбужденные, зрачки раздуты.

– Тебе не нужно шевелить ни единым мускулом. Чувствовать, как ты кончаешь, видеть твое лицо, когда ты это делаешь…, – он добавляет еще один палец. – …Мне это нужно. – Он запускает палец мне между грудей, одним движением расстегивает полотенце и проводит зубами по соску, покрытому камешками. – Ложись, детка.

Я отклоняюсь назад, опираясь на оба локтя, а затем перекладываю руки ему на голову и поднимаю его выше, пока он не нависает надо мной и не опускает голову для поцелуя.

И впервые я не скрываю своих чувств к нему. Я не скрываю это. Я не пытаюсь подавить это. Я позволяю любви поглотить меня целиком и передаю ее в поцелуе, чтобы он почувствовал, как много он для меня значит.

– Я не хочу никогда оставаться без тебя, – шепчу я, проводя пальцами по его лицу. – Я всегда буду любить тебя так, как никто и никогда не сможет.

Он открывает рот, но я не даю ему произнести ни слова, притягивая его к себе для очередного поцелуя.

Я не хочу слышать, что «я тоже тебя люблю».

Я не хочу слышать, что «влюбляюсь в тебя».

Мне нужны эти три слова в самой простой форме.

Я люблю тебя.

И ради этого я готова ждать столько, сколько потребуется.

Я переплетаю пальцы с его волосами и наслаждаюсь тем, как мне спокойно, когда он рядом. Как желанна я чувствую себя в этот момент.

Мечты иногда сбываются. И счастливая жизнь наступает не только один раз в жизни…

ГЛАВА 31

Логан

Ежемесячные посиделки начнутся только через четыре часа, но вот я уже стучусь в дверь родительского дома с миссией.

Прошла неделя с тех пор, как Кэссиди переехала ко мне, а мой предыдущий компаньон, Призрак, был выселен и переехал в дом Нико. Большую часть времени я нахожусь на девятом облаке, наслаждаясь тем, что Кэсс рядом со мной, обнимая и целуя ее, когда мне захочется.

Но это не все блестки и сияние. Есть сторона Кэсс, которую мне неприятно видеть. Она пытается скрыть свою неуверенность, но каждый день я вижу, как она не уверена в нас… во мне. Мелочи, например, когда я загрузил ее пустую чашку в посудомоечную машину на днях утром, пока она читала брошюру на кухне. Я ничего не подумал, но она побледнела и начала извиняться.

То же самое произошло, когда она готовила ужин. Меня учили, что, когда женщина готовит для тебя, ты сам убираешь за собой, но Кэсс перегнулась через обеденный стол, чтобы выхватить у меня из рук тарелку, да так быстро, что снова повредила ребра.

Она ведет себя так, будто я выставлю ее за дверь, как только она сделает хоть шаг не туда, и это каждый раз убивает меня. Я замечаю, насколько она уязвима теперь, когда она почти все время со мной. Теперь, когда мы разговариваем и проводим время вместе вне постели. Я вижу, как легко заставить ее сомневаться во мне и в себе.

Она стала больше открываться, рассказывать о своем прошлом, о родителях-алкоголиках и приемных семьях, о жестоком обращении, пренебрежении и страхе.

И именно поэтому я нахожусь в родительском доме.

Кэссиди теперь моя, в ней растет мой ребенок, и будь я проклят, если позволю кому-то еще причинить ей боль.

Умышленно или нет, но все закончится сейчас.

Я столкнулся со своими братьями и вышел невредимым. Пришло время встретиться с родителями.

– Логан! – щебетала мама, обнимая меня за шею. – Не ожидала, что ты придешь так рано.

Я обнимаю ее в ответ, а затем иду дальше, вдыхая сладкий аромат яблочного пирога, витающий в воздухе.

Бабушка, должно быть, снова здесь.

Моя мама отлично готовит, но, как и Талия, не умеет печь. Еще одна позиция в длинном списке того, что их объединяет. Жаль, что ни одна из этих вещей не сближает их.

– Все в порядке? – спрашивает мама, и шестое чувство, которое она развила, воспитывая команду мальчиков, как всегда, срабатывает безотказно. – Ты выглядишь обеспокоенным, милый. Что случилось?

Пока ничего.

– Папа здесь?

– Да, – говорит она, ее глаза сузились и полны противоречивых эмоций. – Он в своем кабинете.

– Ты можешь сходить за ним? Мне нужно вам кое-что сказать.

Она слегка бледнеет, и ее прекрасное лицо искажается от беспокойства, но она кивает и спешит по длинному фойе к задней части дома, пока я направляюсь в одну из гостиных.

Я не сажусь, слишком нервничаю, чтобы оставаться неподвижным.

– Логан, – говорит мой отец твердым, но дружелюбным тоном, входя в комнату. – Что привело тебя так рано?

– Думаю, вам стоит присесть. – Я прислоняюсь к роялю, сжимая и разжимая кулаки.

Они переглядываются друг с другом, но подчиняются, садятся на белый диван «Честерфилд», вплотную друг к другу, единым фронтом перед лицом возможных проблем.

Мы с братьями берем с них пример.

Мама ерзает на своем месте, ее глаза расширены, и папа берет ее руку, держит ее на коленях, нежно поглаживая костяшки пальцев.

– Я хочу познакомить вас со своей девушкой, – начинаю я, давая этой части информации впитаться. – Но это произойдет либо на моих условиях, либо не произойдет вообще.

Моя мать выпрямляет спину в защитной манере, а отец остается бесстрастным. Его неоспоримый авторитет не оставляет места для сомнений в том, кто здесь главный. Годы политической карьеры означают, что Роберт Хейс контролирует любую ситуацию, даже если не произносит ни слова.

Он знает, что у моего присутствия есть причина, и я почти уверен, что он также знает, что это за причина, но пока я не скажу то, что должно быть сказано, он будет молчать и изучать мои движения и жесты, прежде чем возьмет на себя роль переговорщика.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает мама, ее щеки пылают алым от раздражения, которое звучит в ее голосе.

– Мам… – Я подхожу ближе и сажусь в кресло напротив дивана. – Тео никогда не скажет тебе этого, но я скажу, потому что кто-то должен это сделать. – Я делаю глубокий вдох, смотрю на нее, мой тон настолько мягок, насколько это возможно в данной ситуации. – Я знаю, что ты любишь нас, и ты не в своей тарелке сейчас, когда мы стали взрослыми и создали свои собственные семьи, но ты должна принять, что женщины в нашей жизни никогда не заменят тебя. Тео любит тебя так же сильно, как и до женитьбы на Талии. Никто из нас не перестанет любить тебя, потому что мы выросли, но…

– Но? – мама сжимает губы в тонкую линию, вырывая руку из папиной хватки и складывая руки на груди.

У нее потрясенный взгляд. Она наклоняет туловище в сторону и поднимает подбородок, глаза сужены, губы сжаты. Несмотря на ее явную оборонительную манеру, боль в ее глазах задевает меня сильнее, чем раньше.

– Скажи мне, в чем дело, Логан.

Я потираю подбородок, сдерживая свои эмоции. Причинять ей боль я не намерен. Я просто пытаюсь помочь ей образумиться и понять, что ее поведение дорого ей обойдется.

– Но если ты не примешь наш выбор, мама, ты будешь видеть нас все реже и реже. Тео в какой-то момент сорвется, если ты не перестанешь относиться к его жене как к врагу. Я удивлен, что он так долго продержался.

– Я не отношусь к ней как к врагу! – мамины щеки разгорелись еще сильнее, в глазах поплыли маленькие факелы. – Я не обязана ее любить, правда? Она жена Тео, а не моя.

– Ты не обязана ее любить, – соглашаюсь я, не позволяя ее гневу охватить меня и зажечь фитиль. – Но какая причина, кроме ревности, у тебя есть, чтобы не любить ее? Она из кожи вон лезет, чтобы заслужить твое признание. Она замечательная, мама. Она делает Тео счастливым. Что еще тебе нужно? Ты должна быть рада, что он нашел ее.

Ты бы видела, какими персонажами он себя окружал.

Папа обхватывает мамины плечи, притягивая ее ближе, словно желая утешить, но выражение его лица больше не бесстрастно. Он – открытая книга.

Сегодня он на моей стороне. Однако вслух он этого не признает, поддерживая единый фронт мистера и миссис Роберт Хейс.

– Я люблю вас, – продолжаю я, глядя им обоим в глаза. – Обоих. И я хочу познакомить вас со своей девушкой, но я также люблю ее, а она уже достаточно натерпелась. – Я опираюсь локтями на колени, пальцы сцеплены в узел. – Вот почему я здесь. Чтобы сказать вам, что если вы заставите ее почувствовать себя нежеланной, хотя бы на секунду, я больше не приведу ее сюда. И я не приеду. – Я глубоко вдыхаю, готовясь сообщить самую важную новость, которую я когда-либо им скажу. – Надеюсь, ты постараешься не вести себя так враждебно, мама, потому что в феврале ты снова станешь бабушкой.

С ее губ срывается хныканье. Я не могу определить, какая эмоция скрывается за этим звуком. Счастлива ли она, печальна или шокирована, но это что-то.

Мой отец, напротив, – воплощение спокойствия. Только его глаза выдают, что он эмоционален.

– О, Логан! Почему ты не привез ее раньше?!

Расстроенная. Она такая и есть.

– Это долгая история. Но ты ее знаешь. Помнишь девушку, которая чуть не утонула у Тео?

– Кэссиди? – Мама задыхается, а у меня в сердце поворачивается нож. – Тот фотограф? Она мать моего внука?

Моя мама не сноб. Отнюдь. Она активистка. Она владеет благотворительным фондом и любит помогать тем, кому повезло меньше, но когда речь идет о ее сыновьях, ни одна женщина не может быть достаточно хороша, видимо. Может, мы все должны быть геями, как Шон? Она точно любит Джека, как родного.

Я встаю, разочарование распространяется в моем сознании, как контузия под кожей.

– Это все, что я хотел услышать, – говорю я, и мой тон отражает, насколько разбитым я себя чувствую. Я пересекаю комнату, в горле так сухо, что больно глотать. – Не ждите нас сегодня.

Я вхожу в фойе и мельком вижу, как бабушка удаляется на кухню. Она всегда была любопытной, хотя никто никогда ничего от нее не скрывал. Мы довольно открытая семья, у нас редко бывают секреты.

Я поворачиваюсь в сторону кухни, чтобы хотя бы поздороваться с ней, прежде чем выбегать из дома, но высокий мамин голос останавливает меня на месте.

– Логан, подожди! – она бросается за мной и хватает меня за руку посреди фойе. – Прости, я просто…, – ее голос трещит, как яичная скорлупа, а глаза наполняются слезами. – Все мои мальчики уехали. Мы с твоим отцом остались здесь одни. – Она всхлипывает, жалобно сопя. – У вас и так все меньше времени, а с женами и детьми вы будете слишком заняты. Ты перестанешь приезжать и…

Я крепко обнимаю ее.

– Мы здесь, и мы всегда будем здесь. Мы не перестанем приезжать только потому, что у нас появились семьи. Если что, мы будем приходить чаще. Мы тебе еще надоедим, обещаю. – Я целую ее в макушку и крепко обнимаю. – Сейчас этот дом может казаться пустым, но пройдет еще пара лет, и он будет полон внуков. Талия и Кэссиди не украдут твоих сыновей. Они дадут тебе еще один род Хейсов, мама. Они делают нас лучшими мужчинами, и мы хотим, чтобы вы с папой приняли их.

Она прижимается ко мне, держится за мою майку и качает головой, словно готова сказать и сделать все, что угодно, лишь бы удержать меня и всех остальных своих сыновей.

Подходит папа, обнимает нас обоих, молчаливый герой, спасающий день больше жестами, чем словами.

– Конечно, мы хотим с ней познакомиться, – говорит он, его тон контролируется внешне, но под ним скрываются сильные эмоции. – Поздравляю, сынок. Я горжусь тобой.

И я знаю, что он имеет в виду не только то, что я наконец-то нашел человека, достойного моего времени, но и то, что я готов рассказать маме холодную, суровую правду, которая пойдет нам всем на пользу.

– Пожалуйста, приди сегодня с Кэссиди, – умоляет мама, отстраняясь. – Пожалуйста, я действительно хочу узнать ее получше. Я серьезно.

Я прижимаюсь губами к ее лбу.

– Увидимся в два.

***

Кэссиди впивается ногтями в тыльную сторону моей руки, сжимая ее так сильно, что перекрывает мне доступ крови.

– Тебе нужно успокоиться, принцесса, – говорю я, обхватывая ее пальцы. – Ты не делаешь моему ребенку ничего хорошего.

Она вдыхает воздух через нос и выдыхает его обратно через губы.

– Я нервничаю. Я не была в одной комнате с твоей семьей со дня рождения Талии, и это не прошло даром.

Я притягиваю ее к себе и целую в макушку, потому что понял, что мои губы действуют на нее как успокаивающий бальзам.

– Теперь все по-другому.

По правде говоря, я не знаю, чего, черт возьми, ожидать. Мы здесь только потому, что я не смог выдержать умоляющих ноток в голосе матери. У меня не было сил сказать ей «нет», когда слезы заливали ее глаза, но я не буду верить ее словам, пока она не подтвердит их действиями.

Я не изменил своего мнения. Маме не хватит яда, чтобы навязать мне свое мнение. Я схвачу Кэссиди и увезу ее отсюда без оглядки.

Она – мой приоритет, и ничто и никогда этого не изменит.

Дверь распахивается. Тео снова размахивает сотней перед моим лицом, ухмыляясь от уха до уха.

– Нико подумал, что Кэсс может притащить твою задницу сюда раньше.

Я закатываю глаза.

– У него слишком много денег, – я протискиваюсь мимо него, увлекая за собой Кэсс. – Мы должны найти ему сладкую малышку, которую он сможет баловать сумочками от Шанель и каблуками от Лабутена. Кэсс готовится дольше, чем я.

– А ты? – спросил он, не чувствуя ни капли сдержанности в своем голосе. Они прояснили ситуацию, когда он и Нико приехали на прошлой неделе, чтобы забрать Призрака. – Не может быть.

Кэссиди слабо улыбается.

– Открою тебе секрет. Логан не начинает собираться, пока не придет время уезжать.

В доме стоит странная тишина: в воздухе не слышно фортепианной музыки, что бывает нечасто. Мама всегда играет, когда рядом Нико. Либо мы опоздали на концерт, либо он еще не начался.

– Что бы ты ни сделал… – Тео хватает меня за плечо и притягивает к себе для короткого объятия. – Спасибо.

– Что ты имеешь в виду?

Он указывает на окна гостиной, и я, любопытствуя, направляюсь туда, заглядывая в сад, где все мои братья стоят, разбросав вещи, разговаривают и пьют пиво. Маленький Джош с дедушкой гоняет мяч на теннисном корте, Шон и Джек помогают бабушке накрывать на стол, Нико разговаривает с папой у барбекю, а тройняшки лежат в бассейне на надувных матрасах, надвинув на глаза темные тени.

Не сразу доходит, но когда Тео снова похлопывает меня по спине, я понимаю, что он пытается мне показать. Мама с Талией на трехместных качелях, напитки в руках. Они погружены в беседу. Более того, мама улыбается во весь рот.

– Я же говорил, что в какой-то момент она возьмет себя в руки. За что ты меня благодаришь?

– Не прикидывайся дураком, – говорит Тео, потрепав меня по затылку. – Мама разрыдалась, когда мы вошли в дверь. Я подумал, что кто-то, блять, умер, пока она не начала извиняться. Она упомянула, что ты открыл ей глаза сегодня утром.

Похоже, так и было, потому что через десять минут мама снова плакала, обнимая Кэссиди за плечи, трогая ее живот и шепча поздравления.