Текст книги "Алгорифма"

Автор книги: Хорхе Луис Борхес

ГО

На санскрите «го» – означает «конь». Этим словом называется также игра, не менее сложная чем шахматы, в которую играют теперь не только на востоке, но и на западе. В стихотворении Борхеса, рассматривающего все человечество как собрание шахматных фигур на сферическом поле планеты, тема «игры в коня» тоже перерастает в аллегорию.

1

Дата, указанная Борхесом, не случайна. В 1987 году началось строительство 1-й очереди Чернобыльской АЭС.

Потому что он жертвенный конь – речь идёт о древнейшем, описанном еще в гимнах «Ригведы» обряде жертвоприношения коня под названием «ашвамедха». Вот что сообщает об этом обряде словарь: Индуизм. Джайнизм. Сикхизм. – Москва: Республика, 1996.: «Правитель, совершавший этот обряд, совершал статус миродержца (сарвабхаума). После очень долгих подготовительных обрядов жертвенного коня отпускали пастись на воле в течение года под охраной военного отряда. Правители стран, по землям которых проходил конь, если не изъявляли покорности сами, приводились к ней силой. Через год, по возвращении коня, совершалась серия обрядов, в которой центральным моментом было умерщвление коня посредством удушения; жены царя оплакивали жертву, а главная царица ложилась рядом с убитым животным под покрывало и имитировала совокупление с ним; жрецы и женщины, участвовавшие в обряде, обменивались при этом репликами эротического содержания. Параллели этому ритуалу некоторые исследователи рассматривают в обрядности кельтов, римлян, тюркских племен Алтая».

А теперь я предлагаю читателю включить в этот культурологический контекст переведённый мною в юности сонет Жозе Мариа де Эредиа «Несс»:

 
Меж братьев я не знал в родимом табуне
Ни страсти, ни любви, дитя свободы чистой,
Среди эпирских гор, где шепчет лес ручьистый,
Я гриву полоскал в студёной быстрине.
 

 
Я был красив и горд, и, радуясь весне,
Буграми сильных мышц играл мой торс плечистый,
Лишь запах кобылиц, душистый и лучистый
Пронизывал порой огнём меня во сне.
 

 
Так будь же проклят день, когда Стемфальский лучник,
Геракл безжалостный в тот полдень злополучный
Доверил мне жену – и страсть меня прожгла.
 

 
Ибо проклятый Зевс связал единой кровью
С жестокостью творца, и нету горше зла,
Хотенье жеребца с людской святой любовью.
 

Итак – жертвенный конь для ашвамедхи найден. Это поэт Вадим Алексеев. Его как Антихриста должны повесить за совершённые им чудовищности. Об этом свидетельствует поэма Бодлера «Поездка на Сиферу».

 
Белой чайкой вися между мачт и снастей,
Моё сердце парило над далью лазурной,
Чуть качаясь, корабль шёл по глади безбурной,
Словно Ангел, хмельной от небесных лучей.
 

 
– Что за остров чернеет там? – Это Сифера.
Край, воспетый молвой. Вот он, значит, каков.
– Эльдорадо банальное всех пошляков!
– Говорят, родилась там из пены Венера…
 

 
Край сокровенных и благословенных грёз,
Ты прежде был страной цветущей и прекрасной,
Там прославлялся культ богини сладострастной,
Там лавр благоухал меж ароматных роз.
 

 
Там благородный мирт, маня блаженной тенью,
Укрыться приглашал от зноя близ воды,
Вечнозелёные роскошные сады
Там охлаждали взор своей прохладной сенью.
 

 
Увы, ну а теперь вдали была видна
Пустынная земля, скалистый дикий остров,
Огромная скала, похожая на остов,
Вот только странная была там вещь одна.
 

 
То не был древний храм, где жрица молодая
Походкой, что звала, манила и влекла,
Влюблённая в цветы, навстречу морю шла,
Грудь ветру распахнув… Отвёл бы взгляд куда я?
 

 
Когда же к берегу пригнал нас нежный бриз
И мы прибрежных птиц вспугнули парусами,
На виселице труп предстал под небесами,
Что принят нами был сперва за кипарис.
 

 
Уж птицы гадкие давно клевали тело,
А солнце всё сильней палило мертвеца,
То, что назвал бы я остатками лица,
Куда-то в пустоту далёкую глядело.
 

 
Вместо глаз – два провала. До самых колен,
– Уж чего, ну а мерзости было в излишке! —
Между ног провисали кровавые кишки,
Заменявшие трупу расклёванный член.
 

 
А внизу – сброд завистливых четвероногих,
Обделённых добычей, голодных и злых,
Чей главарь – самый крупный – ходил среди них,
Как палач на плацу меж подручников многих.
 

 
Обитатель Сиферы, проживший во зле,
Даже мёртвый ты молча сносил оскорбленья,
За какие такие ещё преступленья
Твоё тело не предано было земле!
 

 
Труп изрядно смердел. Ошалев от икоты,
Я хотел было нос посильнее зажать,
Но не выдержал, ибо не смог удержать
Омерзительно тёплую массу блевоты.
 

 
Бедный чёрт! Леденела от ужаса кровь.
Кто повесил тебя на скандальную сцену?
Вот какую ты платишь за прошлое цену,
Вот чем ты для меня обернулась, любовь.
 

 
Сияли небеса и море ликовало,
А у меня в глазах померкнул белый свет,
Картина мрачная, страшней которой нет,
Как наважденье мне покоя не давала:
 

 
На острове твоём, Венера, видел я
Лишь виселицы столп да тела поруганья,
О, Боже, дай мне сил смотреть без содроганья,
Как отвратительная душа и плоть моя!
 

Таков он, заговор поэтов против политиков, возомнивших себя хозяевами жизни. Меня намеревались принести в жертву как коня, выдав за «Антихриста». Да только в коне скрывался отряд Одиссея. Вот об этом мой сонет:

 
Я и аэд и все его герои.
Афине в дар из дерева коня
Для жертвенного, якобы, огня
Я предложил, и был в осином рое,
 

 
Которому плохая конь броня.
Во мраке и тетива звонче втрое.
Открылись в эту ночь ворота Трои…
Как хитреца Гомер воспел меня.
 

 
Люблю идти на приступ в пешем строе,
Сверкающим мечом о щит звеня,
Холодное спокойствие храня,
 

 
Но есть в бою дыхание второе!
Увы тебе, Содома солдатня.
Пусть ворон твоё мясо ест сырое.
 

И на репке женился проклятый редиск. – Девичья фамилия моей бывшей жены Ирины – Корепанова.

«Ипполит и Дельфин» – Если бы я перевёл поэму Бодлера «Ипполита и Дельфина», продолжающую тему Лесбоса, как «Ипполит и Дельфин», то попал бы в ловушку Бодлера. Голубой интернационал ждал от меня этого гимна Содому, да так и не дождался, зато есть икса иск в уравненье словесном – Здесь говорится о знаменитом сонете Стефана Малларме «Её чистые ногти…», получившем название «сонета на икс».

Промежъягода его не исторгает любовный заиск – Педерасты, чтобы иметь повод начать разговор о попе, и её проблемах, испускают воздуха, сигнализируя тем самым: «я пассивный».

Затопить бы камин да напиться бы вдрызг! – Реминисценция стихотворения Ивана Бунина с его последней строкой: «Затоплю я камин. Буду пить. Хорошо бы собаку купить».

2

Ты видел, жеребца каков цвет ока? – Но есть ещё одни кандидат на роль жеребца. Это объездивший весь мир бывший президент СССР М. С. Горбачёв. Отчего бы не принести в жертву его? Я не против обряда ашвамедха, только пусть сарвабхаумом на нём буду я, а жертвенным конём – М. С.Г.

3

Нет, я на полном серьёзе предлагаю: давайте торжественно, с барабанным боем повесим Горби на Красной площади с прямой трансляцией казни. Вот будет назидательное зрелище!

4

И Фрейда институт – Москва, красней! – при Ельцине в Москве гомосексуалисты открыли институт имени Зигмунда Фрейда – центр лженаучной апологии половых извращений. Фрейдизм ничего общего с наукой не имеет. Между тем центр мракобесия пригрела на своём лоне Российская академия наук. Не зря, выходит, академию основал гомосексуалист Платон!

5

На конька ставку сделает разве что мова… – Есть единственная возможность сделать мову любимой, а значит и разговорной: создать на ней великую поэзию. Тарас Григорьевич Шевченко, возможно, был хорошим парнем, но, как говорят в Одессе, хороший парень – не профессия. Стихи у него слабые. А ведь украинский язык ничем не обделён по сравнению с русским. Почему же на нём до сих пор не создано высокой поэзии? Неужели опять москали виноваты?

ТАЙНОСКАЗАНИЕ

1

Именно это стихотворение названо по-испански «La cifra», что переводимо как «Цифра» и как «Шифр». «Тайносказание» один из вариантов перевода. В первом же сонете, образованном по дословно переведённому зачину, раскрывается тайна шифра Борхеса: «В чите первые строки важны, остальное – плод благогугилия». В катренах содержится реминисценция моего юношеского стихотворения:

 
Тогда, в сиянии луны,
Мне нравилось следить часами,
Как у реки под небесами
Лежат большие валуны.
 

 
И я смотрел на них в упор.
Так, в чёрном меркнущем сиянье
На непонятном расстоянье
Я вижу их и до сих пор.
 

Я не вижу ничего удивительного в том, что Борхес здесь цитирует мои стихи. Их очень высоко оценили знатоки. За цикл словесных ноктюрнов Арсений Тарковский посвятил мне своё стихотворение:

 
Из просеки, лунным стеклом
По самое горло залитой,
Рулады свои напролом
Катил соловей знаменитый.
 

 
Он был и дитя, и поэт,
И силы у вечера нету,
Чтоб застить пленительный свет
Такому большому поэту.
 

 
Он пел, потому что не мог
Не петь, потому что у крови
Есть самоубийственный срок
И страсть вне житейских условий.
 

 
Покуда при поздней звезде
Бродяжило по миру лихо,
Спокойно в семейном гнезде
Дремала его соловьиха.
 

Только те, чей не зол, но благ Или-я. – То есть: чёрт, образуемый тенью, как оптической, так и словесной. Преобразуется или не преобразуется он в светлого Ангела по пророчеству апостола Павла: «Сам сатана принимает вид Ангела света, а посему невеликое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их» (2 Кор: 11,15)? – Вот в чём вопрос. Мой опыт показал, что преобразуется.

2

чёрный ящик – Устройство, именуемое «флешкой», в котором хранятся мои набранные тексты, светосень Господня – То есть: тень Иисуса Христа, о которой Павел сказал: «От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для вас премудростью от Бога» (1 Кор: 1,30).

Да, согрешила. А что тут такого? На нас вообще одежда лишь исподня, а в том, что мы стыдимся, змея кова… – Перифраз моего сонета:

 
Людей происхожденье таково:
Бог взял и вдохнул духа в вещество,
И духом Его образ и подобье
Запечатлело первосущество,
 

 
Прикрывшее листочком бесстыдобье.
– Адам, Адам, калачил ли ты сдобье?
– Жена, что Ты мне дал, она его
Калачила, ей самое удобье!
 

 
– А ты, Ева, не скажешь ли чего?
– Змей совратил меня и от него
Я научилась делать изгладобье.
 

 
На мне же кроме листьев ничего…
И вот, мы сшили это ниспадобье,
Ибо мы наги. Только и всего!
 

Спаслась в котором лишь Жены порода. – Перифраз стиха Апокалипсиса: «И рассвирепел дракон на жену и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа» (Откровение: 12,17).

3

Предателя Иисуса Христа Иуду Симонова Искариота пытались оправдать неоднократно, особенно в первые века христианской эры. Всякая такая попытка немедленно объявлялась ересью, последователи которой жестоко преследовались христианской церковью. Впрочем, апологеты предателя не унимались вплоть до новейшего времени. Рассказ Хорхе Луиса Борхеса «Три версии предательства Иуды» как раз представляет собой такую апологию под маской беспристрастности. Впрочем, в наше просвещённое время Борхеса не анафемировали и на его интеллектуальное ёрничанье мало кто обратил внимание. Христианство как религия выдохлось настолько, что уже не способно даже на проклятие. Но именно на анафему претендую теперь я, ибо в своей апологии Иуды избираю стратегию не защиты, а нападения. Я намерен не просто оправдать «сына погибели» (Ин: 17,12), но обличить истинного предателя Иисуса Христа, которому приложимо данное определение. Пусть меня после этого сожгут на костре, а имя предадут вечному проклятию, если только моя апология заденет за живое утратившую последний авторитет церковь. Боюсь, однако, что мой труд сонно проигнорируют и он затеряется среди прочих невостребованных сочинений великой библиотеки Самиздата…

Я, разумеется, не намерен оспаривать сам факт «предательства» Христа Иудою. Моя цель – доказать, что предательство было фиктивным. Иуда совершил свой поступок вызывающе демонстративно, не таясь, и уж совсем безосновательно приписывать ему, как это делает апостол Иоанн, низменный мотив сребролюбия. С опровержения этого обвинения и начну: «Мария же, взявши фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим? Сказал же это он не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор: он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали» (Ин: 12, 3–6). Обвинение Иуды Искариотского в воровстве содержится только у Иоанна, а Иисус Христос учит: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, то возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово» (Мф: 18, 15–16). Никто кроме апостола Иоанна не обвиняет Иуду в воровстве. Следовательно, его свидетельство правомерно подвергнуть сомнению. Правда, апостол Петр говорит о Иуде, что он «приобрел землю неправедной мздою» (Дея: 1, 18), но речь всё-таки идёт о приобретении, а не о воровстве, и потом, насколько мзду, за которую земля была приобретена, правомерно назвать неправедной, предстоит ещё отдельный разговор. Но против обвинения Иоанна можно выдвинуть ещё одно возражение: Иуда Искариотский, надо полагать, неоднократно раздавал милостыню: «А как у Иуды был денежный ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что им нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим» (Ин: 13, 29). Следовательно, о нищих он всё-таки заботился, иначе Иисус поручил бы раздачу милостыни другому апостолу. Наконец, возражение третье – в опротестовании самой формы обвинения Иуды в воровстве: он был вор, потому что имел при себе денежный ящик. Используя такую, с позволения сказать, логику, и апостола Петра можно обвинить в мокрушничестве: он был убийца, потому что имел при себе нож! Итак, обвинение Иоанна против Иуды лишено второго свидетельства, самопротиворечиво и абсурдно. Я бы назвал его клеветой.

Обратимся теперь к обличению Иуды Искариотского апостолом Петром: «И в те дни Петр, став посреди учеников, сказал (было же собрание человек около ста двадцати): мужи братия! Надлежало исполниться тому, что в Писании предрек Дух Святый устами Давида об Иуде, бывшем вожде тех, которые взяли Иисуса; он был сопричислен к нам и получил жребий служения сего; но приобрел землю неправедною мздою, и когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его; и это сделалось известно всем жителям Иерусалима, так что земля та на отечественном их наречии названа Акелдама, то есть, земля крови. В книге же Псалмов написано: да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем; и: достоинство его да примет другой» (Дея: 1, 15–20).

Апостол Пётр ссылается на 108 псалом, в котором, в частности сказано: «Когда будет судиться, да выйдет виновным, и молитва его да будет в грех; да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмет другой. Дети его да будут сиротами и жена его – вдовою. Да скитаются дети его и нищенствуют, и просят хлеба из развалин своих. Да захватит заимодавец все, что есть у него, и чужие да расхитят труд его. Да не будет сострадающего ему; да не будет милующего сирот его; Да будет потомство его на погибель, и да изгладится имя их в следующем роде. Да будет вспомянуто пред Господом беззаконие отцов его, и грех матери его да не изгладится. Да будут они всегда в очах Господа, и да истребит Он память их на земле, За то, что он не думал оказывать милость, но преследовал человека бедного и нищего и сокрушенного сердцем, чтобы умертвить его. Возлюбил проклятие, – оно и придет на него; не восхотел благословения, – оно и удалится от него. Да облечется проклятием, как ризою, и да войдет оно, как вода, во внутренность его и, как елей, в кости его. Да будет оно ему, как одежда, в которую он одевается, и как пояс, которым всегда опоясывается. Таково воздаяние от Господа врагам моим и говорящим злое на душу мою!» (Пс: 108: 7-20). Сомнительно, чтобы слова: «Да захватит заимодавец все, что есть у него, и чужие да расхитят труд его», – распространялись на Иуду Искариотского, ибо у него, как у всех других апостолов, не было никакого имения – иначе Иисус попросту не избрал бы его в число Своих учеников! Когда один богатый юноша вопросил, что ему делать, чтобы наследовать жизнь вечную, то получил ответ: «Одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за мною, взяв крест» (Мр: 10, 21). Это требование, несомненно, распространялось на всех учеников Христа, в том числе и на Иуду Искариотского. Но если хотя бы в одном пункте ссылка на 108 псалом неприемлема по отношению к Иуде, то мы можем и должны усомниться, а правомерно ли Пётр на него ссылается в данном конкретном случае? Да, Иисус поминает в одной из Своих молитв сына погибели: «Тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание» (Ин: 17,12). Но вот имел ли Он в виду при этом 108 псалом – большой вопрос. В книге Псалмов есть другое место, на которое, как я здесь утверждаю, ссылается Иисус: «Да придет на него гибель неожиданная, и сеть его, которую он скрыл для меня, да уловит его самого; да впадет в нее на погибель» (Пс: 34, 8). Почему же Пётр ссылается на 108-й псалом, а не на 34-й? Сомнительно, чтобы Иисус Христос распространил проклятие не только на сына погибели, но и на его семью, в частности, детей. Это противоречит всему Его учению, в частности, заповеди: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф: 5, 43–45). Если Христос учит так относиться к врагам, то уж тем более не стал бы Он предавать проклятию детей врагов!!! Итак, ссылка апостола Петра на 108-й псалом при обвинении Иуды Искариотского, равно как и отсутствие ссылки на псалом 34-й, лукава. За Петром, впрочем, это водилось. Не зря же Иисус сказал ему однажды: «Отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф: 16,23). Ясна и цель, с какой апостол Пётр слукавил: «В книге же Псалмов написано: „да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем“; и: „достоинство его да приимет другой“. Итак, надобно, чтобы один из тех, которые находились с нами во все время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, Начиная от крещения Иоаннова до сего дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения Его. И поставили двоих: Иосифа, называемого Варсавою, который прозван Иустом, и Матфия, И помолились и сказали: Ты, Господи, сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал Принять жребий сего служения и Апостольства, от которого отпал Иуда, чтобы идти в свое место. И бросили о них жребий, и выпал жребий Матфию, и он сопричислен к одиннадцати Апостолам» (Дея: 1, 20–26).

Итак, вместо отпавшего Иуды двенадцатым апостолом через бросание жребия избран Матфий. После этого события Иисус Христос избирает Савла, бывшего гонителя Его церкви, в Свои апостолы. Их теперь стало, следовательно, 13. Вопрос о том, кто является тринадцатым апостолом, никак нельзя назвать второстепенным или несущественным, ибо в Откровении Иоанновом сказано: «Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца» (Откр: 21,14). И вот, возникает вопрос: есть ли в Горнем Иерусалиме основание, носящее имя апостола Павла? Ибо Павел избран не по жребию, а самим Иисусом Христом! Что-то не очень охотно церковь высказывалась на эту тему. Я ни разу не встречал и отголоска на диспут, посвященный этой щекотливой богословской проблеме. Иуды Искариотского в числе апостолов уже нет, а их всё равно 13! Вопрос: «Кто лишний?» эквивалентен другому: «Чьего имени нет на основании Горнего Иерусалима?». Попытка лишить апостольства вновь избранного Матфия на основании того, что кроме его имени мы ничего о нем не знаем, некорректна. Ну и что, если мы ничего не знаем об этом апостоле? Мы также ничего не знаем об апостолах Варфоломее, Леввее, Кананите… Наконец, вопрос о том, кто является тринадцатым апостолом, эквивалентен вопросу: кто является сыном погибели? Иуда Искариотский, повторю, в круг подозреваемых уже не входит! Евангелие при таком рассмотрении воспринимается как психодрама с детективной подоплёкой.

Круг подозреваемых узок: это либо апостол Пётр, либо апостол Иоанн, потому что оба они нарушили заповедь Иисуса Христа: «Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф: 7,1). Но если об апостоле Петре Иисус молился: «И сказал Господь: Симон! Симон! Се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу; но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих», (Лк: 22,31–32) – то об апостоле Иоанне Господь не помолился… Здесь возникает весьма неблагоприятный для Иоанна контекст, в котором некоторые высказывания этого апостола, столь привычные для сознания верующих, переосмысливаются не в его пользу. Чего стоит, например, применимое им к самому себе определение «ученик, которого любил Иисус»? А что, разве других учеников Он не любил или любил меньше, чем Иоанна? Не возвеличивает ли себя апостол Иоанн, нарушая ещё одну заповедь Учителя: «Ибо кто возвышает себя, тот унижен будет; а кто унижает себя, тот возвысится»? (Мф: 23,12). Да, апостол Иоанн на тайной вечери возлежал на груди Иисуса: «Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса; ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о ком говорит. Он, припадши к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! Кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув, подал Иуде Симонову Искариоту» (Ин: 13,23–26). Мне представляется, что Иисус попросту нашёл здесь удобный предлог, чтобы в мягкой форме попросить ученика принять более подобающую позу…

«И после сего куска вошел в него сатана» (Ин: 13,27). Итак, Иисуса Христа предал сам Сатана, который вместе со съеденным Иудою куском пошёл в него и вселился в нём. Прекрасно! Возникает вопрос: о каком Сатане идёт речь: до его разделения и восстания на самого себя или после? – «Если сатана восстал на самого себя и разделился, не может устоять, но пришёл конец его» (Мр: 3,26). Не тот ли это Сатана, которому Иисус предрёк: «Иди за Мною, Сатано, писано бо есть: Господу Богу твоему поклонишися и Тому Единому послужиши» (Мф: 4,10)? Не тот ли это Сатана, о котором сказано, что он преобразуется (метасхематизируется! – гр.) в Ангела света? (2 Кор: 11,14). Не тот ли это Сатана, о котором Иисус говорит в Апокалипсисе: «Аз есмь корень и род Давида и звезда утренняя и Денница» (Откр: 22,16)? Впрочем, читатель не найдёт этих чтений в Синодальном переводе, но они есть в Кирилло-Мефодиевском переводе Библии – откройте и убедитесь! Я открывал и греческий подлинник, так что с уверенностью могу засвидетельствовать: Синодальный перевод даёт лукавую трактовку тех мест греческих писаний, где речь идёт о Сатане. Сатана – через лукавый перевод! – подвергся осуждению вопреки Писанию, в котором сказано: «Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: „да запретит тебе Господь“» (Иуд: 9).

Но вернёмся к «любимому ученику» Иисуса. Каким образом он, будучи во дворе первосвященника Каиафы, не был подвергнут тем же испытаниям, что и апостол Пётр? – «За Иисусом следовал Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический; А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел и сказал придвернице, и ввели Петра» (Ин: 18, 15–16). Иоанн, стало быть, был вхож в дом самого Каиафы! И что же, он часто ли там бывал? А когда бывал, о чем беседовал – о погоде? Христиане! Раскройте же очи ваши! Вот он, сын погибели.

Об апостоле Иоанне можно сказать словами Христа: «Ибо что пользы человеку приобресть весь мир, а себя самого погубить, или повредить себе?» (Лк: 9,25). Да, Иисус Христос, умирая на кресте, благословил апостола Иоанна: «Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! Се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик взял ее к себе» (Ин: 19,26–27). Но здесь Иисус как раз поступил никак не вопреки своей заповеди, ибо учил: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф: 5, 43–45).

Мне осталось ответить на неизбежно возникающий вопрос: какова же тогда истинная причина «предательства» Иуды Искариотского? Ответ содержится в пророчестве Захарии: «И скажу им: если угодно вам, то дайте Мне плату Мою; если же нет, – не давайте; и они отвесят в уплату Мне тридцать сребренников. И сказал мне Господь: брось их в церковное хранилище, – высокая цена, в какую они оценили Меня! И взял Я тридцать сребренников и бросил их в дом Господень для горшечника» (Зах: 10,12–13). Из этого следует, что Господь Иисус Христос предал Самого Себя на распятие в лице Духа Истины – Ангела Сатаны – который вошёл с куском в Иуду Искариотского. Иуда, следовательно, не предатель, а любимый ученик Иисуса Христа, которому Он только и мог доверить это нелёгкое, трудное и неблагодарное дело.

3

Я предвижу не только ропот несогласных, но и великое огорчение согласившихся с моей аргументацией. Оно вызвано не только неизбежно возникающим сожалением о погибшей душе лжеапостола, волюбившего мзду Каиафову, но и о двух великих книгах: Евангелии от Иоанна и Апокалипсисе. Как-то не укладывается в голове: если апостол Иоанн – сын погибели, как Бог позволил ему написать эти книги? Я прошу церковь не мучить себя больше этими вопросами. Дело в том, что Иоанном Богословом мог ведь назваться ещё один апостол Иисуса Христа, которому принадлежат слова: «Он-то, Идущий за мною, но который стал впереди меня; я не достоин развязать ремень у обуви Его» (Иоанна: 1,27). Я убеждён, что Евангелие и Апокалипсис написаны Иоанном Крестителем, я узнал его по слогу, по стилю, по духу. Сравните теперь два фрагмента: «По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как-бы венцы, похожие на золотые, и лица же ее, как лица человеческие; и волосы у ней – как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов; На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее, как шум от колесниц, когда множество коней бежит на войну. У нее были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала; власть же ее была – вредить людям пять месяцев» (Откровение: 9, 7-10).: «Пишу вам дети, потому что прощены вам грехи ради имени Его. Пишу вам отцы, потому что вы познали Сущего от начала. Пишу вам юноши, потому что вы победили лукавого. Пишу вам отроки, потому что вы познали Отца. Я написал вам. Отцы, потому что вы познали Безначального. Я написал вам, юноши, потому что вы сильны, и слово Божие пребывает в вас, и вы победили лукавого» (1 Ин: 2,13–14). Сравните два стиля. Первый принадлежит великому поэту, второй – человеку, который явно не в ладах с риторикой. Пышный и пустой оборот «я пишу вам…» не несёт никакой смысловой нагрузки. Великий поэт не позволил бы себе в соборном послании пустопорожней фразы.

Но неужели Иоанн Креститель заранее предсказал в своём Евангелии каждое событие жизни Иисуса? Мне легко было бы сказать: да, сославшись на чудо. Но я сторонник рациональной экспликации. Я сам отсекаю объяснение ссылкой на чудо бритвой Оккама: entia non sunt multiplicada praeter necessitatem – сущности не следует умножать сверх необходимости. Есть другое объяснение – и оно содержится в одном из Евангелий. Евангелист Матфей сообщает: после казни Спасителя на кресте произошло следующее событие: «И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли, И, вышедши из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим» (Матфея: 27,52–53). Подобно тому как я возомнил себя воскресшим Иудой Искариотским, так и нашёлся в Иудее чудак, назвавшийся «воскресшим» Иоанном Предтечей. Фантазёр-самозванец оказался на редкость хорошим знатоком Писаний и при этом обладал поэтическим даром. Он-то и написал Евангелие от Иоанна и Апокалипсис, потому что искренне сознавал себя воскресшим Иоанном Крестителем, аналогично тому как я совершенно искренне сознаю себя воскресшим Иудою Искариотским.

Евангелие от Иоанна и Апокалипсис написаны намеренно так, чтобы у читателя возникло заблуждение насчёт их авторства. Расчёт состоял в том, чтобы «ученик, которого любил Иисус» в одном из соборных посланий вместо отречения от авторства Евангелия и Апокалипсиса присвоил его себе полным на сей счёт молчанием. У Иоанна была эта возможность, но лжеапостолу захотелось славы. И он её получил. Современному человечеству преподнесён великий урок этики.