Текст книги "Завеса (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Слухи распространились быстро (благодаря Миссис Проктор), и масло раскупили за несколько часов. Я выменяла два бруска масла на мыло из козьего молока с лавандой, которое было гораздо приятнее химической штуки, которую привозил конвой. На всякий случай и для особых обстоятельств у меня был один кусок мыла. Еще я хранила его для того, чтобы обменять на мёд, если смогу найти его. Я слышала, что у одной женщины в Метейри все еще есть пчелы, а мед можно было применять тысячей способов. Может, я смогу убедить Гуннара отвезти меня туда.

Когда в магазине стало спокойнее, я снова попыталась поработать над совой. Но мои мысли уплывали прочь, а я не могла позволить этого днем, когда магазин открыт, и приходили и уходили агенты Сдерживающих. Я точно не могла больше рисковать с мониторами.

Без десяти шесть солнце наконец спряталось за тяжелые облака, которые означали приближение дождя. Хорошо. Квартал может пропариться на жаре, вместо того, чтобы просто запекаться.

Зазвенел колокольчик, открылась дверь. Лиам Куинн второй раз за день пересек мой порог. Его губа все еще была опухшей, но выглядела немного лучше.

Он принес коричневый бумажный пакет и привел миниатюрную женщину.

Она была невысокой, едва ли пяти футов роста и очень хрупкой. У нее были длинные волнистые светлые волосы, круглые зеленые глаза под бровями, темнее волос и немного вздернутый носик. На ней было длинное платье без рукавов из просвечивающейся ткани цвета мяты, с лентой более темного вокруг талии.

– Никс, это Клэр. Клэр, Никс.

– Привет, – поздоровалась она, осматривая меня.

– Привет, – ответила я, делая то же самое. Эта женщина стояла между мной и монстроландией. Я хотела быть уверенной в ней.

Лиам протянул бумажный пакет.

– Это тебе.

– Мне?

– Хлеб. Я принес его для тебя.

Не уверена, можно ли было удивить меня еще больше. Я не могла представить холостого охотника за головами в роли пекаря.

– Ты печешь?

Он широко улыбнулся.

– Похоже, что у меня хватит на это терпения? Элеонора испекла его. Она училась этому во Франции.

Я открыла пакет и заглянула в него. Внутри был хрустящий круглый хлеб, как тот, что иногда мой папа покупал в пекарне на улице Урсулинок. Он пах мукой и дрожжами. Если будут дарить подарки, то, наверное, курсы Восприимчивых, не так уж плохи.

Я посмотрела вверх на него.

– Выглядит чудесно. Серьезно, спасибо тебе и Элеоноре. Мне очень приятно, – Скорее всего, Элеонора получит Последний чудесный кусок масла.

– Где будем работать? – спросила Никс.

– Почему бы нам не обсудить это наверху? – предложил Лиам. – Меньше любопытных глаз, наблюдающих за внеурочной встречей с охотником за головами.

– Сдерживающие считают, что я твоя ученица.

– В том то и дело.

Я подняла пакет.

– Дай мне отнести это на кухню.

Я оставила хлеб на столешнице, закрыла за собой шторы и повела их на второй этаж.

Здесь было меньше места, чем на третьем этаже, но я не была готова приглашать их в свое жилище. Кроме того, людей всегда поражает вид товара.

Мы поднялись на второй этаж, я открыла дверь, приглашая их жестом войти.

– Это склад.

Лиам с жадностью в глазах рассматривал мебель и старинные вещи, но скрывал это мужественно приподнятой бровью и сжатыми губами. Никс не трудилась скрывать эмоции. Она вошла и начала ходить от вещи к вещи, проводя по ним маленькими тонкими пальчиками.

– Гэвина не будет? – спросила я тихо, пока Никс открывала ящики высокого комода и рассматривала содержимое, затем снова закрывала их.

– У него назначена встреча.

Никс рылась в коробке от обуви с открытками.

– Чем он занимается? – спросила я.

– Чаще всего всем, что ему угодно.

Это все, что сказал Лиам, но его тон выдавал, что он не в восторге от этого. Хотя от чего «этого» он мне не сказал. Если мне нужен будет человек, чтобы сохранить мой секрет, то я точно выберу Лиама Куинна. Я могу целую книгу написать о том, чего о нем не знаю.

– А поточнее? – спросила я.

– Он ищейка. В основном путешествует по Зоне, ищет вещи и людей, которые не хотят, чтобы их нашли.

– Для КБЦ?

– Иногда, но не всегда. У него хорошие навыки, но он… неуравновешенный.

– Ага. Это я поняла из вашего разговора. Между ними с Элеонорой вражда?

Лиам покачал головой, глазами следя за Никс, которая ходила по комнате.

– Нет, небольшая война на почве чувства вины. Кажется, Элеоноре больно из-за него. Он перестал навещать ее, потому что так он решает проблемы. Tête dure[10]10
  упрямец (фр.)


[Закрыть].

– Что это значит?

Лиам хохотнул, глядя вниз на меня.

– Значит, что он такой же твердолобый, как и ты.

– Но все же, я тебя заинтриговала.

– Можно и так это описать.

– И снова ты льстишь.

Никс вернулась к нам прежде, чем Лиам успел ответить.

– Мне нравиться твой товар.

– Спасибо. Мне тоже.

– Ты можешь передвигать предметы?

Я кивнула.

– Да.

– Как давно проявилась твоя магия?

– Восемь месяцев назад.

– Внезапно или постепенно?

– Хм, внезапно. Я остановила вещь, которая падала на меня.

– И с тех пор? – она задавала вопросы быстро, деловым тоном. Через мгновение я поняла, что меня допрашивают. Наверное, не мне одной нужно было быть уверенной в нашем партнерстве. Она тоже ставила себя в очень опасное положение.

– Это случилось, когда я ни о чем таком не думала. Помимо этого случая, я в общем-то и не особо старалась.

– И как ты чувствовала себя после этого?

– Кружилась голова. Я чувствовала голод.

Она кивнула.

– Люди не были созданы для магии. Она берет плату с твоего тела, которая лишь возрастает, чем больше ты впитываешь.

– Твое тело – губка, – сказал Лиам. – Это маленький биологический дар.

– И я так благодарна за него.

Никс проигнорировала шутку.

– Ты должна научиться избавляться от магии, но так, чтобы не ухудшить ситуацию или разоблачить себя на публике. Тебе нужно научиться сбрасывать и связывать ее.

– Подожди. Раз меня может спасти выброс магии и когда я использую ее, то сбрасываю, так почему мне просто не сделать это? Зачем делать что-то еще?

– Да, оба метода сбрасывают магию. Но не одинаково. Есть разница между тем, чтобы открыть дамбу на реке Миссисипи и взорвать ее. Вода потечет в любом случае, но первый безопаснее.

– Этот процесс, – продолжила она. – нужен будет в течении всей твоей жизни, если хочешь сохранить рассудок.

В младших классах у меня была подруга, больная диабетом. Каждый день она измеряла уровень сахара в крови и вкалывала себе инсулин. Она вела себя так, будто это ничего не значит, да, наверное, в то время и не значило. Такой настрой мне и был нужен – позитивная покорность.

– Я не хочу превратиться в духа, – сказала я и посмотрела на Лиама. – И точно никому не хочу причинять больше вреда, чем уже причинила. Так что, да. Я научусь. Это же не больно? – я не очень-то хорошо переносила боль.

Никс сочувствующе улыбнулась.

– Нет, не так, как магия, уничтожающая твое тело изнутри.

С этим я не могла поспорить.

– Тогда начнем.

Она кивнула.

– Дай мне устроиться поудобней, – она потрясла плечами, и облик длинноволосой человеческой девушки, вошедшей в магазин, спал, как старая кожа. Появилась женщина с немного заостренными ушами, длинными пальцами и слегка зеленоватым оттенком кожи.

Я думала, что Лиам приведет Восприимчивую, умеющую скрывать свою магию, научившуюся выравнивать ее. Но Никс была не такой…

– Ты Паранормальная, – я услышала гнев в своем голосе, и мне стало стыдно за осуждение в нем. Но ведь это не визит на Остров Дьявола, где должны были находиться Пара. Это был мой дом, а Лиам привел сюда Пара, не сказав ни слова.

Я перевела взгляд на него, немного приподняв брови в очевидном вопросе: Зачем она здесь?

– Я то, что люди называют духом лесов или дриадой[11]11
  Дриады – в античной мифологии нимфы или божества деревьев, обитательницы лесов и рощ. По верованиям греков, дриады – дочери Зевса и деревьев, жили и умирали вместе с деревом. Иногда дриады именовались по названиям деревьев, например, дриады родившиеся из капель крови Урана и связанные с ясенем (по-гречески μελια) именовались дриады-мелии или мелиады, то есть ясеневые.


[Закрыть], – сказала Никс. – И в противовес сложившемуся мнению, не все Паранормальные ненавидят людей. И не все из нас выбирают войну.

– Вы забавно это демонстрируете.

– Наверное, ты не настолько заслуживаешь доверия, чтобы рассказать тебе правду.

Я продолжала уверенно смотреть на нее.

– Двое Паранормальных, охотник за головами, его брат и бабушка теперь знают, что я Восприимчивая. Я ходила на Остров Дьявола и соврала Сдерживающим.

Затем я перевела взгляд на Лиама.

– У тебя достаточно информации, чтобы убрать меня за решетку до конца моих дней. Ты хочешь, чтобы я мыслила объективно, так я и делаю, потому что не хочу никому причинить вреда и не хочу попасть на Остров Дьявола. Но если хочешь, чтобы я продолжала тебе верить, то должен объяснить, что происходит.

Лиам и Никс обменялись взглядами, и он кивнул.

– Расскажи ей.

Никс вздохнула, сцепив руки.

– Хорошо, – сказала она, посмотрев на меня.

– Людям нравится делить мир на черное и белое, добро и зло. Гораздо легче развязать войну против магии, если решил, что любой, обладающий магией – твой враг. Но все не так.

– Ассамблея Паранормальных, которую мы называем Консульством, многие миллениумы мирно правила Запредельем. Но этого больше нет. Есть повстанцы, желающие свергнуть Консульство, не важно, что это будет значить для закона, порядка и мира. Они называют себя Рассветный Двор и с каждым новым поколением их сила растет. Но все равно их все еще подавляет большинство, преданных Консульству. Когда Двору заявили, что они не смогут править Запредельем…

– Вместо этого они решили забрать наш мир, – сказал Лиам.

Никс кивнула.

– Двор разорвал Завесу. Но это еще не все – они использовали магию, чтобы вынудить остальных сражаться. Они призвали преданных Консульству граждан на битву, которая поможет им захватить ваш мир.

– Что значит «призвали»? – спросила я.

– Магическое принуждение, – ответил Лиам. – Двор решил, что их недостаточно много, чтобы сражаться с людьми. Так что они создали свою армию из Паранормальных, не желавших сражаться.

В моем желудке появилось что-то тяжелое, вес неожиданной возможности того, что я причиняла вред Пара, которые не были нашими врагами.

– Сдерживающие нам этого не говорили.

– Сдерживающие и не знали до окончания войны, – сказал Лиам. – Для большинства принуждение не прошло, пока не закрыли Завесу. Но к тому времени большинство из оставшихся Пара уже были на Острове Дьявола.

– Так они все там, – поняла я. – Консульство и Двор.

Никс кивнула.

– Да.

– Сдерживающим было почти невозможно узнать, кто пошел добровольно, а кто нет, – сказал Лиам. – Если бы они спросили Пара с Острова Дьявола, были ли те с Консульством, и если бы Пара решили, что положительный ответ даст им свободу, они все бы сказали «да».

Но все же.

– Так почему они не соберут повстанцев Пара? Почему не разрушат Остров Дьявола?

– А куда они пойдут? – спросил Лиам. – Завеса закрыта. Они не могут вернуться в Запределье. И некоторые из них не хотят уходить. Насколько мы предполагаем, в Запределье сейчас война. Пусть Остров Дьявола и не самое приятное место, но это дом для многих из них. Там относительно безопасно и относительно стабильно. Я не говорю, что они рады пребыванию там, но они понимают, что не всегда там хорошо, где нас нет.

– Ты говоришь о Мозесе.

Лиам кивнул.

Я подошла к церковной скамье из полированного дуба и села. Мне нужно было осознать это. Подумать о том, что они рассказали, и сравнить с тем, что я знала и видела на войне.

Несколько минут я сидела молча, пока чувство вины немного не стихло.

– Сколько? – спросила я, глядя на них. – Сколько Пара попали под принуждение?

– Примерно четыре тысячи, – ответил Лиам.

Черт. Четыре тысячи людей заставили сражаться против их воли, некоторых несомненно убили в битве, хотя те не хотели навредить нам. Или они выжили, как Мозес, и оказались запертыми на Острове Дьявола, не имея возможности доказать свою невиновность.

Я выдохнула, провела рукой по волосам, потянула за них, будто это поможет убрать сомнения из головы, новое острое чувство вины.

Когда снова смогла дышать, я выпрямилась и посмотрела на Никс. Я не могла не принимать к сердцу чужую боль.

– Ты сказала «они» не могли сопротивляться, а не «мы». Ты не была среди тех, кому пришлось сражаться?

Она покачала головой.

– Мне повезло. Мой народ принимает много форм. Некоторые связаны с водой. Другие, как я, с лесом. Я прошла сквозь Завесу у Бог Читто.

Бог Читто был национальным парком на севере озера Пончатрейн, окруженный рекой Бог Читто. Или так было до войны. Теперь там была неуправляемая дикая природа.

– Это была чистая удача, – сказала она. – Леса дали мне силу, позволили бороться с принуждением, хотя и было тяжело. Многие годы я оставалась здесь с остальными, надеясь найти дорогу домой сквозь Завесу. Этого пока не случилось. Но мы нашли новых друзей, начали новые жизни.

Она была удивительной.

– Не думаю, что смогла бы быть такой милосердной, как ты.

– Я не всегда была такой милосердной. Было время, когда мне хотелось сражаться за свою свободу, – Никс сузила глаза, в них мелькнуло что-то резкое и опасное. – Но не с людьми. Пусть они и наивные, но не враги мне. Не они привели меня сюда.

– Ты живешь, как человек?

Она кивнула.

– Я прихожу, когда нужно, но в городе я не часто. У нас община. Она спрятана и там безопасно.

Она подошла к письменному столу, с откидной крышкой и провела пальцами по ребристой поверхности.

– Здесь много дерева. Вишня. Красное дерево. Дуб. Оно счастливо, когда его любят и ценят. А здесь было много любви.

Она оглянулась на меня, выражение полной уверенности на ее лице, к моему удивлению вызвало у меня слезы. Этим взглядом она признавала мою семью и вспоминала их.

– Да, – произнесла я, смахивая слезы. – Было. Спасибо за это.

Я отвернулась, стыдясь неожиданных эмоций.

– Спасибо, что заботишься об этих вещах, – она улыбнулась. – Но нам надо начинать.

Она взяла вазу от Ньюкомб, высокую, узкую, бледно-зеленую, с яркими голубыми цветами, и проверила знак на дне, как профессионал, затем поставила ее назад.

– Что ты ищешь?

Она повернулась ко мне, ее волосы перекинуты на одно плечо.

– Цельный, крепкий предмет. Ах, – сказала она и взяла маленькую черную лакированную коробочку. Открыв ее, она заглянула внутрь. Через мгновение, удовлетворенная тем, что нашла, она кивнула.

Она принесла его и протянула мне.

– Магия, это энергия, так?

Я слегка улыбнулась.

– Так мне говорили.

– Ты должна регулировать магию. Ты поместишь ненужную магию в эту коробку, уберешь из своего тела, чтобы та не навредила тебе. Потом я научу тебя связывать ее. А то этого слишком много для одного вечера.

Я посмотрела вниз на коробку. Она была миленькой – блестящий слой лака над черной поверхностью, под ним изогнутые золотые линии, но большой она не была. Может, четыре на шесть дюймов.

– Не похоже, что она вместит много.

Никс рассмеялась счастливым и ярким, как серебряные колокольчики, смехом.

– У магии нет массы, к которой ты привыкла. Ты сможешь наполнить ей коробочку множество раз, прежде чем тебе понадобится новая.

Она поставила коробочку на пол и указала на нее.

– Садись поудобнее.

«Видел бы меня папа», – подумала я, усаживаясь на пол.

– Она не говорила садиться на коробочку, – сказал Лиам с широкой улыбкой.

– Ага, спасибо. Я поняла, – я села в нескольких дюймах от коробочки, скрестив ноги.

Никс села на пол с другой стороны от нее. Она села красиво и легко, как танцор, поджав ноги под себя, аккуратно положив руки на колени.

Лиам, молчаливо наблюдавший за нами, пододвинулся поближе и оперся на край приставного стола.

– Расскажи мне, как ты двигаешь предметы, – сказала она.

– Случайно? – проговорила я и рассказала о звезде и сове. – Если я делаю это специально, то представляю себе, что воздух полон магии и пытаюсь собрать ее вместе. Затем тяну. Но не очень хорошо. Мы поработаем над этим? Я не очень хорошо прицеливаюсь.

– Это так.

Я посмотрела вверх на Лиама, приготовившись одарить его строгим взглядом. Но он широко улыбался, и улыбка была очень даже неплохой.

– Нет, – сказала Никс, снова переключая мое внимание на нее. – Сама будешь практиковаться. Я здесь, чтобы сохранить тебе жизнь.

Она указала на коробочку.

– Представь, что ты собираешь лишнюю магию в себе и кладешь ее в коробочку.

– А как я узнаю, что получилось?

Лиам поднял руку.

– Ты не станешь духом.

Мне так хотелось огрызнуться. Но в этот раз я проигнорировала его.

– Лиам прав, в своей манере, – сказала Никс. – Если ты станешь более восприимчивой, извини за выражение, то научишься измерять уровень своей магии и изменять его при необходимости. Теперь, – добавила она, кивнув на коробочку, – попробуй.

Я немного наклонилась вперед, сосредоточившись на коробочке, и выдохнула. Я собиралась совершить магическое действо перед зрителями.

Я почти почувствовала магию в воздухе, когда у меня заработала голова.

Я вскочила.

– Стойте. Стойте. Я не могу просто так поместить магию в коробочку. Мы примерно в сорока футах от монитора Сдерживающих.

– Думаешь, я это не учла? – казалось, мои слова Никс не впечатлили. – Я бы не скинула свою человеческую тень, если бы здание не было изолировано.

Я и не подумала, что сбрасывая свою личину, она использовала магию. Но об этом явно подумала, учитывая возмущение в ее голосе.

– Подожди. Что? Что значит «изолировано»?

Лиам встал, нахмурившись, и прошел через лабиринт мебели к окну. Он открыл его и вышел на балкон. Я напряженно ждала, готовая бежать, если он обнаружит, что цвет изменился.

Через мгновение он вернулся и запер окно. Я нетерпеливо ждала вердикта.

– Монитор не сработал.

Я выдохнула сквозь сжатые губы, пытаясь замедлить стучащее сердце, и думала об упавшей звезде, и поднявшейся в воздух шестеренке, и о том, что от этих маленьких всплесков магии, мониторы снаружи не сработали. Это было не из-за того, что магии было не много, или из-за того, что мне повезло. Так случилось потому, что они просто не могли сработать. Потому что кто-то сделал так, что здесь нельзя было уловить магию.

– Сказала же, – произнесла Никс. – Кто-то защитил, сделал его непроницаемым для магии.

– Это невозможно.

Она приподняла бровь.

– Я бы не сбросила тень, если бы было иначе.

– Наверное, кто-то в здании использовал магию, – сказал Лиам, снова присоединяясь к нам.

– Как я уже сказала, это невозможно. Этот магазин принадлежит моей семье больше века.

– В твоей семье есть Восприимчивые?

– Нет.

– Значит, у них были Восприимчивые друзья.

Она сказала это так, будто все очень просто – у моего отца были Восприимчивые друзья. Но это вряд ли. Мой отец не связывался с магией, хотя иногда этого было не избежать.

– Здание приняло удар горящего меча во время Второй битвы, – сказала я. На кирпичной стене со стороны аллеи все еще темнел след. Все усилия отмыть его мыльной водой не принесли результата. – Может, в этом причина.

– Возможно, – сказала Никс.

– Так что это значит? – спросила я. – Я могу здесь заниматься магией, и Сдерживающие не узнают?

– В теории, – ответил Лиам. – Но это не очень хорошая идея. Ты же не хочешь усугубить ситуацию.

– Нет, – сказала Никс. – Не хочет. Дом изолирован. А твое тело – нет.

Она указала на коробочку.

– Попробуй.

Я заерзала на полу, усаживаясь, и снова наклонилась вперед.

Выкинув зрителей из головы, я закрыла глаза и представила, что в мире темно, если не считать сверкающей магии на моем теле, раздражающий рак, разрушающий мое тело.

Я протянула руку, ухватила несколько звездочек и потянула.

Закружилась голова, по спине потек холодный пот, все в моем теле стало холодным, тяжелым и совершенно разбросанным, как будто каждый орган оказался не на том месте.

– Вот дерьмо, – сказала я, тяжело дыша из-за тошноты, из-за которой я едва не вывалила свой ланч перед Лиамом Куинном. Думаю, подобного я бы не пережила.

Я постаралась игнорировать это. Я открыла глаза, покрепче сжала в ладонях магию, которую схватила в своем воображении, и представила, что заталкиваю ее в коробочку.

Сработало также, как прошлый раз, когда я пыталась запихнуть слона, идущего по канату, в бутылку с водой. Никому эта идея ни приглянулась.

Магия разлетелась, искры полетели по воздуху, и в этот раз они были реальными. Лиам отошел, глядя на меня с очевидным беспокойством. Но я не могла волноваться о нем. Не сейчас.

Я попыталась снова, сморщилась, когда магия разлетелась снова, ужалив меня, как статическое электричество.

– Черт, – произнесла я, тряся рукой, борясь с очередным приступом тошноты. – Не получается.

– Может, ей нужно отдохнуть? – спросил Лиам.

– Ей не нужно отдыхать. Ей нужно сосредоточиться. Если она может собрать магию, чтобы двигать предметы, то сможет собрать магию и для этого. Ей просто нужно сосредоточиться.

– Я не знаю, как сосредоточиться, – прорычала я. Я чувствовала, как нарастает раздражение. Я была голодна, уставшая, у меня закончился запал.

– Давай, Клэр, – в этот раз голос Лиама стал тверже. – Ты можешь. Я знаю. Соберись и сделай.

Я кивнула. Попыталась сосредоточиться. Подумала о коробочке, о том, как бы мне хотелось, чтобы она стала больше. Настолько большой, чтобы поместить все здание, чтобы я могла вместить в нее кучу магии…

И вот тогда я поняла, что делала не так. Если у магии нет массы, то размер коробочки ничего не значил. Не значил.

Я снова собрала магию, потянула крутящиеся фрагменты, которые все еще покрывали мое тело. Я представила, что коробочка это красная точка в середине мишени и швырнула. Снова стало холодно, когда магия закрутилась, начала сопротивляться, пытаясь выскользнуть из моих пальцев, как скользкая рыба. Но я игнорировала это, сосредоточившись на том, что хотела сделать.

Медленно, осторожно я двигала ее к коробочке, которая могла быть большой, как комната. И тогда я отпустила магию.

Никс протянула руку и захлопнула крышку.

Снова закружилась голова. Я закрыла глаза и посчитала до десяти в обратном порядке, как делала, когда в детстве путешествовала в машине и была готова заблевать все заднее сиденье.

– Ты в порядке? – голос Лиама звучал в отдалении.

– С ней все будет хорошо, – сказала Никс. – Она скинула с себя магию. Это ее дезориентировало. Это ощущение пройдет.

Может и пройдет, но меня не радовало, что оно вообще было, и, что придется делать такое всю мою жизнь.

– Я привыкну?

– Возможно.

Не таких новостей я ожидала.

Я снова открыла глаза и моргнула.

– Я хотя бы правильно сделала?

– Если бы сделала неправильно, то так бы себя не чувствовала. Но если хочешь, посмотри на себя.

Я зарычала, жалея, что не знаю каджунских ругательств, и снова закрыла глаза. В этот раз, вместо того, чтобы представлять магию на себе светом, я проигнорировала все, кроме восьми углов коробочки и ее светящегося содержимого.

Свет был слабым, как далекая звезда, но если достаточно расслабиться, то можно увидеть пульсацию магии и энергии. Меня наполнило чувство удовлетворения. Я сделала это.

И я буду спать, как младенец.