Текст книги "Завеса (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Нейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Он был высокий, с развитой мускулатурой, на нем были джинсы и рубашка с короткими рукавами, облегавшая мускулистые руки и грудь. У него были короткие темные волосы, ярко голубые глаза, тонкие брови, прямой острый нос. Он моргал длинными темными ресницами, которые казались полумесяцами на его загорелой коже.
Слово «красивый» даже близко не описывало его внешность. Его привлекательность была яркой и острой, как оружие, которое он мог выхватить в любой момент. Наверное, у него была куча женщин, скорее всего, у него были все романтические навыки, о которых только может представить женщина.
А у меня, из-за проживания в военной зоне, было активное воображение.
С первого взгляда можно было сказать, что ему наскучило веселье. Но он бы не принял позу пантеры, готовой атаковать, и его глаза не были бы напряжены от скуки. Он излучал энергию, его напряженный и внимательный взгляд был направлен на толпу, как будто он ожидал, что произойдет нечто грандиозное.
Неожиданно он перевел взгляд, эти сапфировые глаза заглянули прямо в мои.
У меня ухнул желудок, как будто моя душа переместилась, изменилась и подстроилась под него. Под мужчину, которого я никогда раньше не видела.
Секунды тикали с каждым глухим ударом моего сердца, а он не шевельнулся и не отвернулся. Взгляд не стал менее напряженным, из-за этого по моей спине катился холодный пот. Почему он сосредоточился на мне?
Мимо нас прошла группа мужчин и женщин, трясущих тамбуринами и маракасами, и разорвала контакт наших глаз. Их было примерно двадцать, танцоров, с пластиковыми кругляшками, нашитыми на их костюмах, в волосах перья. Когда они наконец покинули квартал, он ушел.
Я обернулась, оглядывая улицу и толпу на ней в поисках его, наполовину раздраженная от того, что он ушел, наполовину испытывая облегчение. Он точно не наблюдал за мной. Но он был… интересным. С резкими чертами лица, серьезными глазами, красивым телом. И я бы не возражала, если бы он подошел ко мне и спросил мое имя. А такое я говорю не часто.
– Ты слышала, что я сказала?
От голоса Таджи я моргнула.
– Прости, что?
– Ты снова пялилась.
Плохая привычка. Как и мужчина с голубыми глазами, я наблюдала за миром.
– Каюсь, – сказала я, цепляя улыбку на лицо, стряхивая неожиданное напряжение с плеч. – О чем ты говорила?
– Я спрашивала, готова ли ты вернутся.
– Конечно, – я взяла ее под руку. – Давай вернемся на парад.
* * *
Через несколько часов мы стояли напротив Кабильдо, где парад превращался в вечеринку.
Раньше Кабильдо был зданием городского совета, судом, музеем. После шторма там обосновалась Полиция штата Луизиана. Теперь это была штаб-квартира Коменданта Острова Дьявола, и Гуннар сидел за крошечным столиком снаружи его офиса. Его бывшие соседи, собор Св. Луи и Пресбите были уничтожены в войну, оставив Кабильдо одиноким стражником Площади Джексона.
Магия в основном огибала Площадь. Растения пережили войну, создавая великолепное зеленое местечко посреди серого Квартала. Но статуя Эндрю Джексона, героя первой Битвы при Новом Орлеане в 1815 не пережила вторую. Джексон смог дать отпор британцам. А вот с Паранормальными не справился.
Вокруг Площади и за ее воротами Военные Ночные Гуляки оставили бумажные цветы и костюмы на жаре, и сменили выпивку на воду в бутылках, привезенную продовольственной компанией, которая находилась за Зоной, это либо была благотворительность, либо они хотели прорекламировать свою продукцию людям, пришедшим повеселиться в Зону.
Мы так долго танцевали, что я безумно устала. Но это была хорошая усталость, то утомление, что забирает прочь все невзгоды. Ночь Войны была создана для единения и разгула, и мы наслаждались этим по полной, как будто наслаждений одной ночи хватит до конца года.
Мы с Таджи сидели напротив ограждения Площади, вытянув ноги.
– Умираю от голода, – сказал Гуннар, прижавшись к ограде и положив руку на живот. Тела и пот размазали половину краски на его руках, превратив фигуры и пейзаж в мутные полосы.
Он изучающе посмотрел на тележку, с которой продавали кусочки непонятного мяса на шпажках. От гриля шел запах поджаренных болотных существ.
– Нет, – сказала я.
– А что, если я и тебя уговорю? – спросил Гуннар, пихая меня носком ботинка.
– Я в свое время поела сомнительного мяса, – сказала я. – И не хочу об этом вспоминать.
Во время войны времена были тяжелее, даже ФАЧС[5]5
Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям.
[Закрыть] с трудом находило еду в Новом Орлеане. Война на территории Америки была сложной в политическом плане, почти неделю федералы собирались с тем, чтобы дать отпор вторгнувшимся Паранормальным. То время, пока ФАЧС собиралось с силами, мы делали все, что могли, чтобы выжить. И если это означало нутрию на ужин, ну так что же.
– Наш маленький падальщик, – сказала Таджи, похлопав меня по руке. – А знаешь, что сейчас было бы неплохо для всех нас?
– Бутылка хорошего старого скотча? – предположил Гуннар.
– И это тоже, – согласилась Таджи. – Но я думаю о старом добром яка мейн.
Яка мейн – еще одно особое блюдо Нового Орлеана, которое изменилось за время войны, но на вкус было гораздо лучше жареного болотного жителя. По идее блюдо состояло из горячего бульона, лапши, вареных яиц и зеленого лука. Теперь в нем были бульонные кубики и яичный порошок. Не совсем то же самое, но все еще не плохо, если удавалось его отыскать.
Мы бы могли побродить по более людным районам, найти того, кто продавал суп с грузовика. Но у меня не был сил что-либо искать.
Я зевнула, широко раскрыв рот.
– Слабачка, – поддразнил Гуннар.
– Каюсь. Думаю, мне пора домой. Кто хочет отнести меня в магазин?
– Меня еще ждет небольшая вечеринка, – сказала Таджи. – Но даже если бы и не ждала, я бы все равно никуда тебя не понесла.
Я посмотрела на Гуннара, который покачал головой.
– Ты не беспомощная дамочка. Выручай себя сама.
С этим не поспоришь.
– В таком случае, друзья мои, я покину вас. Потащу свои старые усталые кости в магазин, – я протянула Гуннару руку. – Помоги мне хотя бы встать.
Таджи прищелкнула языком.
– Она всегда так драматична, когда устает.
– Знаю. Ей двадцать четыре, а ведет себя, будто ей восемьдесят четыре.
– Некоторым моим покупателям восемьдесят четыре, – указала я. – И я живее, по крайней мере, некоторых из них.
Гуннар протянул обе руки, помогая мне подняться на ноги.
Таджи тоже встала. Она выглядела немного виноватой, и я в какой-то мере ждала, что она сдастся и пойдет со мной.
Но прежде, чем она заговорила, над нами нависла тень. Мы посмотрели вверх. Тень принадлежала хорошо сложенному мужчине. Он был темнокожим, глаза были карими и веселыми, под узкими бровями. Он был обнажен по пояс, футболка была засунута в один из больших карманов. На его шикарной широкой груди была черная татуировка со словами, написанными готическим шрифтом: «ТРУДИСЬ УПОРНЕЙ, ИГРАЙ ЖЁСТЧЕ».
Не могу не согласится.
– Привет, – сказал он с улыбкой.
– Привет, – ответили все трое одновременно. Мы все затаили надежду.
Мужчина широко улыбнулся, обнажая белые зубы, но улыбка предназначалась лишь Таджи. Он положил руку на грудь.
– Я Уилл Бёрк, – сказал он, затем указал большим пальцем на банду, которая заиграла живую версию «Tipitina». – Но все зовут меня Бёрком. Не потанцуешь со мной?
– Ой, ну, я… – Таджи посмотрела на меня, приподняв брови в очевидной надежде.
– Забудь про меня, – сказала я с улыбкой. – Я как раз собиралась уходить. Магазин зовет меня.
Бёрк щелкнул пальцами, указав на меня.
– Так и знал, что видел тебя раньше. Ты управляешь «Королевскими Рядами»?
– Да, – Марриот был всего лишь в нескольких кварталах, и солдаты, живущие там, часто закупались в магазине, так что я знала многих агентов в лицо. Но Бёрк знакомым не казался. – Ты туда заходил?
– Один раз. Я в городе недолго. Я из КБЦ Материальной части. Только перевелся, – он улыбнулся. – Слышал, что у тебя лучший магазин в Квартале.
КБЦ – Команда Бойцов с Паранормальными, Оборонное агентство, которое здорово помогло в войне. Одним из ее подразделений были Сдерживающие, другим Материальная часть.
– Легко быть одним из лучших, когда выбирать почти не из чего, – сказала я, отвечая улыбкой, решив, что мне он нравится. И не только потому, что сделал комплимент моему магазину. – Ну, не будем вам мешать. Вы же собирались потанцевать?
«Спасибо», – беззвучно произнесла губами Таджи и взяла протянутую руку Бёрка. Они пошли к толпе, и начали раскачиваться под музыку.
– Мне он нравится, – сказал Гуннар.
Я фыркнула.
– Потому что он твой тип: шикарный и хорошо сложенный.
– И явно имеет опыт в материальной части.
– И что это значит на языке мирных жителей?
– Это значит, что у него есть доступ к хорошим вещам. Еде. Мебели. Униформам.
Я всегда хваталась за реальную возможность. Я повернулась к нему, умоляюще сложив руки.
– Спроси, вдруг он сможет достать мне сыр. Не продукты со вкусом сыра, не имитацию сыра. Настоящий чеддер.
– Ты знаешь, что контейнеры с морозильной камерой ведут себя не очень хорошо в Зоне.
Я знала, что была проблема с электричеством, но мне было плевать.
– Я дам тебе миллион долларов, если ты достанешь мне настоящий сыр.
– У тебя не миллиона долларов.
– У меня есть миллион тростей.
Гуннар широко улыбнулся.
– Мне не нужны твои трости, – он сжал губы, обдумывая. – Но мне нужно включить его в список посетителей Коменданта, – он достал маленький блокнот и карандаш и нацарапал записку. Гуннар серьезно относился к работе, и не собирался упустить возможность сообщить Коменданту о материальном преимуществе.
Именно это усложняло мою дружбу с Гуннаром. Но он был мне как семья, я не могла отказаться от него сейчас.
– Пошли, – сказал он, убирая блокнот. – Я провожу тебя в магазин.
Я не была против предложения, но знала Квартал лучше, чем знала парня, который пригласил Таджи танцевать. Я не почувствовала плохих вибраций от Бёрка, парня из материальной части, но лучше перестраховаться, чем недостраховаться. И кроме того, сыр.
Я покачала головой.
– Не волнуйся за меня. Оставайся с Таджи. Присмотри за ней. И когда они закончат танцевать, узнай за какой материал он несет ответственность. Используй свое очарование, – руками я изобразила радугу. – Думай и молочном продукте.
– Ах ты моя смелая девочка, – сказал он, на его лице мелькнуло беспокойство. – На прошлой неделе случилось три нападения духов. Уверена, что нормально дойдешь одна?
Он предупреждал меня о каждом нападении, чтобы я не ослабляла бдительность. Он не понимал иронию этого.
– Всего-то четыре квартала, – сказала я. – И везде агенты Сдерживающих.
Это было и благословение и проклятие.
– Мне, наверное, придется распихивать их, чтобы попасть в магазин.
Не похоже, что Гуннар обрадовался, но прижался губами к моей макушке.
– Веди себя хорошо, Клэр. И будь осторожна.
Я ему это пообещала.
И так и собиралась поступить.
Глава 3
Вместо того, чтобы пойти по улице Роял, я обошла Площадь к Декейтер. Я пройду всего лишь на квартал больше, и мне нравился этот маршрут, мне нравилось смотреть на реку и представлять, что мир не изменился, что жизнь, которую мы знали, не закончилась. Что мы с отцом все еще жили в Централ-Сити, и я волновалась лишь о парнях и о том, чтобы найти хорошую работу. Что за мной не маячила гигантская тюрьма.
Когда была моложе, я бродила по антикварному магазину и придумывала приключения. Я всегда считала, что круто, что так много людей, живших или работавших в Квартале, знали моего отца, считали его другом. Это как быть членом секретного клуба – секретной гильдии людей, которые были не просто туристами, которые знали Новый Орлеан. Думаю, сейчас от этого мало что осталось, Бёрк, например, знал, кто я такая. Я не ожидала подобного узнавания, и это было опасно.
Я повернула на Конти, дошла до здания, в котором был Верховный суд Луизианы, огромного мраморного сооружения, занимавшего целый квартал между Роял и Чартес. Со стороны Роял оно было квадратным, со стороны Чартес закругленным, с башнями с каждой стороны.
Я слышала, что город потратил кучу денег, реставрируя его в конце девяностых, лишь для того, чтобы половина его была уничтожена войной. Теперь здание было покинуто, вокруг него осталось лишь несколько выживших пальм и магнолий. Окна должны были быть заколочены, но фанера была слишком ценным материалом, так что чаще всего отсутствовала. В этот раз кто-то проявил креативность и убрал фанеру на закругленной части здания так, чтобы темные дыры напоминали ухмыляющийся череп.
Вы можете убрать людей из Нового Орлеана, но никогда не сможете убрать всего сумасшествия.
Я завернула за угол и заметила движение у магнолий. Судя по несчастным стонам, Ночь Войны или Напиток хорошенько поработали над кем-то.
Я чуть сочувственно не улыбнулась, как она выскочила из-за листвы. Ей было не больше восемнадцати-девятнадцати, и она кричала, как помешанная.
Она меня не заметила и на полной скорости врезалась, мы, как поваленные деревья, рухнули на дорогу. Локоть, который я нечаянно выставила при падении, болел, кожа оцарапалась о все еще горячий асфальт. Она, пытаясь встать, ударила меня коленом в живот.
Я хрюкнула и попыталась помочь ей встать, но на ней были только шорты и топ, а кожа была сколькой от пота.
– Какого черта? – спросила я.
Она не ответила, и наконец, задыхаясь, слезла с меня, встала на ноги и побежала по улице, прихрамывая.
Я села и удивленно смотрела на нее. Ей нужна была помощь или это был просто эффект долгой и пьяной ночи?
Но затем мы встретились взглядами, ее глаза были огромными и напуганными. Она не была пьяна, поняла я, она была испугана.
Моей первой параноидальной и совершенно нерациональной мыслью было то, что она знала. Она как-то поняла, что у меня была магия, и подумала о войне, ужасе и смертях.
Но она боялась не меня.
Он появился из темноты, как кошмарное привидение, и пронесся мимо меня, как хищник, оставив запах чего-то кислого и протухшего. Магия сделала из него высохшего скелета. Он казался хрупким, с бледной, почти прозрачной кожей и превратившимися в белые волосами.
Он был духом. И был не один.
Второй монстр, еще один мужчина, поспешил за ним и присоединился к первому в погоне за женщиной по улице.
Их иссохшие угловатые тела были покрыты грязными обрывками хлопка и джинсов, наверное, это были остатки одежды, которую они носили, когда, наконец, пересекли линию между Восприимчивыми и духами.
Меня затопил страх и вместе с ним воспоминания о войне. О жаждущей крови Валькирии, которую я убила собственными руками. Об ангеле, стоявшем на вершине Супердоума[6]6
Мерседес-Бенц Супердоум – крытый стадион, расположенный в Новом Орлеане (штат Луизиана, США).
[Закрыть], призывавшего свои войска золотым рожком, о его покрытых кровью белоснежных крыльях.
Я посмотрела вверх на здание на углу. Свет монитора магии, который висел в десяти метрах над землей, мигал зеленым, активированный насыщенной магией духов, энергии, которую они впитывали из Завесы. Сдерживающих уже уведомили. Агенты идут сюда, так что мне не следует вмешиваться. Так всегда советовал мой отец.
Как-то ночью, за несколько недель до Битвы при Новом Орлеане, он стоял за мной, и мы наблюдали, как машина Сдерживающих грохочет по улице Роял. Сзади, вцепившись друг в друга, сидели очевидно напуганные мужчина и женщина, Пара, чья обнаженная кожа в сумерках светилась бледно-зеленым светом.
– Блуждающие огоньки, – говорил он. – Или то, что мы называем блуждающими огоньками.
Затем снова включились газовые горелки, и машина исчезла из нашего поля зрения.
– Они выглядели напуганными, – проговорила я. Они не были похожи на врагов, с которыми мы столкнулись, Пара, пришедших к нам с оружием и смертью.
– Лучше не вмешиваться. Каков наш девиз?
Он повторял эти слова тысячу раз.
– Сиди тихо. Трудись упорно.
– Хорошо. Ты волнуйся за магазин, за жителей Квартала, а об остальном пусть заботятся Сдерживающие, – он посмотрел вверх на звезды, точками покрывавшие небо над Новым Орлеаном, видимые даже без электричества, и положил руку мне на плечо. – Однажды, все станет таким, как прежде. Лишь упорный труд приведет нас к этому.
Он сказал мне это за шесть недель до того, как помог армейским, которых оставили в Новом Орлеане сражаться в битве, выиграть которую казалось невозможным. Но он все равно туда влез, вопреки всем предупреждениям, которые он делал мне, вот таким он был человеком.
Он умер спустя две недели.
Крик женщины вернул меня из воспоминаний в действительность. Она бежала по пустой улице и громко визжала. Пытаясь сбежать от духов. Она подвернула лодыжку и снова упала.
Духи постепенно приближались, их глаза следили за ней. И они не собирались ждать. Излишки магии замкнули центры контроля импульсов их мозга, делая их суперагрессивными. Они убьют ее без сомнений, без угрызений совести, потому что существовали лишь для того, чтобы утолять свою жажду магии. И горе тому, кто встанет на их пути.
Я знаю, что мой отец хотел, чтобы я была в безопасности, что он сказал мне не вмешиваться, потому что сейчас жизнь в Новом Орлеане была слишком непредсказуемой. Но женщина была в опасности, а Сдерживающие еще не добрались сюда. Это была моя улица, мой Квартал, мой город. И моя ответственность. Я должна была помочь ей, по крайней мере удержать духов подальше от нее, пока не прибудет помощь.
Я не могла использовать магию со всеми этими камерами Сдерживающих. Я огляделась и нашла упавшую ветку под одной из гигантских магнолий. Руки тряслись от адреналина, я схватила ее и побежала к ним, держа ветку, как бейсбольную биту.
– Эй! Отойдите от нее! – я надеялась, что крики напугают их, и приведут людей с нормальным оружием, полагая, что кто-то должен быть достаточно трезвым, чтобы услышать нас, или, что звук будет громче горнов и барабанов, которые эхом доносились с Площади Джексона.
Один из духов повернулся ко мне, мужчина, с прижатыми к телу руками, с тонкими пальцами, заканчивающимися длинными ногтями. Казалось, он нюхал воздух, распознавая магию, которую я впитывала как он, затем открыл рот и закричал – звук был чем-то между звуком ногтей по доске или металла о металл. Это был ужасный звук, жалкий и пугающий одновременно, от него мой желудок сжался.
Он побежал ко мне, его голова моталась из стороны в сторону.
Я оттолкнула страх. Если он двигался ко мне, то удалялся от нее.
– Да, вот так! – закричала я. – Сюда!
Я взмахнула палкой в воздухе, чтобы привлечь внимание другого духа. Я не то чтобы представляла, что буду делать в этом случае, но, по крайней мере, я могла двигаться, в руке у меня была палка и ноги были целы.
Но это не сработало. Второй дух схватил женщину за лодыжку и бросился на нее.
В этот раз я не думала, не вспоминала, не спорила. Я яростно бросилась вперед и ударила веткой духа по спине. Он закричал и заревел, злобно глядя на меня прозрачными глазами, которые и вызывали жалость и пугали.
Мне не очень-то нравилось причинять боль чему-то, чем я легко могу стать. Но ему, казалось, было плевать на мою внутреннюю борьбу. Он закричал и сделал шаг вперед. Я отступала, размахивая перед собой веткой, чтобы у меня было свободное пространство.
Уголком глаза я заметила движение и поняла, что и другой дух двигался ко мне. Я смогла отвлечь их внимание от девушки, но этим, возможно, нажила проблемы себе.
Я поняла, что сейчас могла бы воспользоваться одной из тростей. Возможно той, с вылетающим штыком.
Я оглянулась на девушку. Она все еще казалась больной, но она выживет, если сможет подняться и убежать.
– Иди! – сказала я ей, и она встала на ноги и похромала вниз по улице.
Я оглянулась на духов, стараясь сдержать обоих перед собой, чтобы меня не окружили и не повалили.
Один из них попытался схватить меня тонкими пальцами, с будто нарисованными костями, украшенными крепкими острыми ногтями. Я было замахнулась на его руку палкой, но он оказался быстрее, чем я ожидала. Он схватил ее, вырвал из моих рук и кинул подальше на дорогу.
Свободной рукой он замахнулся. Не смотря на худобу, он был силен, как будто вся сила сконцентрировалась в том, что осталось от него. Удар его руки был словно удар железным брусом, меня отбросило в воздух, как куклу, выброшенную капризным ребенком.
Я упала на спину на асфальт. Казалось, из моих легких выбили воздух, по телу разлилась боль. Я старалась дышать, хрипя.
Они оба двигались на меня. Я сидела посреди улицы Роял, вокруг ни души. Дальше по улице раздавалось эхо барабанов, ритм становился быстрее, наступала кульминация песни.
Как сказал Гуннар, я должна сама стать для себя героем.
Я встала на ноги, все еще чувствуя головокружение, и замерла, давай мозгу сработаться с телом. Но это лишь дало время страху пробрать меня до костей.
Духи открыли рты, их визгливые крики пронзили мои тело. Один из них рванул вперед и оцарапал мою руку своими когтями, царапины болели так, будто я просыпала на них соль. Я инстинктивно отшатнулась, отпихивая его.
Вперед вышел второй, готовый атаковать. Я побежала вниз по улице до другого угла, увеличивая расстояние между нами, но они следовали за мной, быстро сокращая расстояние, они обегали взглядом все вокруг.
Я повернула направо, они следом.
Пусть они и двигались, как животные, но было что-то человеческое в том, как они смотрели друг на друга, как встречались глазами, будто между ними происходил безмолвный разговор. Будто они безмолвно пришли к соглашению.
Они издали глубокий гортанный звук. Тот, что первым начал преследовать женщину на улице, остался на месте. Другой бросился перекрывать мне выход, как будто они воплощали тщательный план.
Они работали сообща? Нет, невозможно. Просто страх и паника сделали меня параноиком.
Так или иначе, они приближались. Я искала выход. Я огляделась, вспомнив об алее, которая шла между зданиями слева. Там заканчивались обе их пожарные лестницы, и чуть дальше ворота не давали людям играть вокруг них. Ну, до войны. Теперь ворота всегда были открыты. Люди, жившие в Квартале, срезали по аллее путь.
Не думаю, что духи могут карабкаться. Так что, если доберусь до аллеи, то закрою ворота, поставив между нами железное ограждение.
И я побежала.
Я слышала, как они шумно бежали за мной. Они казались более возбужденными. Я резко свернула на аллею и полетела к воротам. Я толкнула железную ограду, надавила… и почти врезалась в нее, когда она не двинулась.
– Нет, нет, нет, – забормотала я, пихая дверь, чтобы она открылась, пока не заметила, что повесили новый блестящий замок, ворота были заперты. Приспичило же кому-то позаботиться о чертовом замке.
Я посмотрела вверх и вокруг. Пожарная лестница была за оградой и по ней невозможно было подняться. Она была примерно на высоте в семь футов, с вертикальными перилами, и зацепиться было не за что.
Как будто осознав, что победа близка, духи устремились вперед.
Я была в ловушке.
Я посмотрела наверх на кирпичную стену. В конце аллеи был установлен монитор, горел зеленый цвет, как и на том, что был за квартал отсюда. Сюда шли Сдерживающие, но это еще не все. На мониторах были камеры, которые снимали, когда активировались сенсоры. Если бы сейчас я пользовалась магией, то они бы записали меня.
– Черт, – пробормотала я. Кстати говоря о молоте и наковальне, точнее двух духах и железной ограде. Нужно было колдовать или умереть.
Я решила, что лучше уж выживу и сбегу от Сдерживающих, чем умру на улице.
– Всему свое время, – пробормотала я, надеясь, что это не будет причиной моего заключения на Острове Дьявола.
После аллеи за духами было пустое здание, в котором когда-то была галерея. Ее не стало, но на входе по-прежнему на двух крюках висела вывеска. На квадратной деревяшке фиолетовой краской вокруг лилии было витиевато написано «АРТ-РАБОТЫ НОЛА».
Как я уже знала, вывеска может быть оружием.
Передвигать вещи само по себе было не сложно, я доказала это в тот день в магазине. Но есть большая разница в том, чтобы передвинуть что-то случайно, или намеренно послать туда, куда тебе нужно. Эту разницу я еще не научилась преодолевать, в основном потому, что мне не было позволено практиковаться.
Я выдохнула. Мне придется быть осторожнее, и раз уж сюда шли Сдерживающие, мне еще и нужно быть быстрее.
Я сосредоточилась на вывеске, ее кривых, обломанных краях, и подумала о магии, парящей в воздухе. Я попыталась очистить сознание, представить, как собираю эту силу, заставляю ее снять вывеску с крюков и направить ко мне. Откровенно говоря, я понятия не имела, что делаю, просто это казалось лучшим вариантом.
Духи крались вперед, привлеченные жужжанием энергии в воздухе. Но я заставила себя игнорировать их, сосредоточив взгляд на вывеске, мысленно извиняясь перед человеком, установившим ее. Я воспользовалась всей магией в воздухе, от напряжения по моей коже бежал пот, и потянула.
Вывеска сорвалась с крюков и полетела к нам по воздуху. На этом легкая часть закончилась.
Вывеска была всего лишь в нескольких футах. Но двигать ее было, как вести слона по зубной нити, висящей в воздухе. Я тащила ее к себе, но вывеска не очень-то хотела подчиняться. Она встала поперек улицы, врезаясь в кирпичи зданий на краю аллеи, и это отталкивало ее назад.
У меня не было времени радоваться, что я так далеко продвинулась, потому что я собиралась пропихнуть зубную нить со слоном, через игольное ушко.
Я сузила глаза, представив, что аллея стала больше, вывеска сжалась до размера почтовой открытки. И когда выровняла их относительно друг друга, я потянула ее к себе.
Один из духов протянул руку, и я отклонила вывеску от него. Нить между мной и вывеской порвалась, и она понеслась вниз по аллее, врезаясь в стены с громким звуком, а затем развалилась на две половины. Я развернулась, снова выпрямилась, сцепила руки перед собой, а затем развела их, указывая на духов.
Этим движением я направила оба куска сломанной вывески на духов, и они ударили их в спину. Те закричали, корчась от боли.
Но это их не остановило. Я просто разозлила их, укрепила желание добраться до меня и отомстить за причиненную боль. Я не смогу использовать силу слишком долго, и я уже чувствовала усталость в каждой косточке. Надо было учитывать и это.
Я втянула воздух, все еще горячий и влажный, и созданным магическим поводком потянула куски вывески вперед. Духи шли ко мне, и я снова ударила их, одного в спину, другого в плечо.
Они все еще были взбешены. Но духам было больно, и их сердца больше не жаждали драки. Завыв от разочарования, они снова унеслись вниз по аллее в темноту.
Я задержала дыхание и посчитала до пяти, ожидая, что они передумают. Но улица была тихой и пустынной. Я отпустила остатки силы, позволила ей пронестись по аллее диким ветром. Остатки вывески громко упали на землю, и снова наступила тишина.
* * *
Мне некогда было смаковать свою победу. На камеру сняли, как я применяла магию, нарушая Магический акт. Меня запрут на Острове Дьявола, где я буду сидеть за решеткой и ждать, когда стану духом. Но я не собиралась позволять этому случиться.
К сожалению, я не привыкла к магии, поэтому после ее использования я чувствовала голод и головокружение. Я вдохнула, заставила себя сосредоточиться, напоминая себе, что должна была сделать – список, который я сделала себе на случай, если произойдет самое худшее. Вот как я разобралась с реальной вероятностью того, что меня поймают – продумала план побега. Вещи и цель. Я направлюсь на запад страны, через Северную Луизиану к Техасу. Он был ближе всего к границе Зоны, и, если я смогу выбраться из Зоны, у меня будет шанс.
Следуй плану, напомнила я себе.
«Шаг первый», – сказала я тихо, затем повторила это, чтобы осознать слова. – «Шаг первый: Пойти домой».
Легче сказать, чем сделать. Я крадучись прошла в конец аллеи, увидела два фонаря, двигающихся со стороны реки к Конти. Я пригнулась в следующем дверном проеме, пока агенты заглядывали в аллею, а затем залетела за угол клицы Роял.
Я изо всех сил неслась к магазину, едва успевая перепрыгивать через неровные бордюры тротуара, затем добежала до двери. Достала ключи из кармана платья, мои руки тряслись. Нужный ключ я нашла лишь с третьей попытки, вставила в скважину и повернула его. Когда щелкнул замок, я распахнула дверь, та врезалась в стену, и побежала по прямой лестнице, которая вела на второй и третий этажи здания.
Шаг второй: Взять сумку.
Я поднялась по лестнице на второй этаж, открыла антикварный шкаф около двери, и схватила одежду, которая поджидала меня. Стянула платье через голову, сморщившись, когда ткань коснулась царапин на руке, скинула туфли, натянула джинсы и черную футболку, которые отложила, на ноги я надела низкие ботинки. Одежду, которую сняла, я запихнула в заднюю часть шкафа. Сдерживающие могут найти ее и задуматься. Но это уже не важно, меня тут не будет.
Рядом с приготовленной стопкой одежды был черный кожаный чемодан, который я вычистила и стянула крест-накрест ремнями. В нем было все необходимое – хорошая копия бумаг, удостоверяющих мою личность, немного сменной одежды, деньги. Мои руки тряслись, я вытащила его и расстегнула.
Шаг третий: Подзаправка.
Я схватила один из упакованных энергетических батончиков и вцепилась в упаковку, как бешеная. Я не смогу думать или бежать, если у меня так и будет кружиться голова из-за пост-магического голода. Я прикончила его в два укуса, и с полным ртом, жующая, сражалась с голодными воплями в животе. Я сглотнула и замерла, чтобы вдохнуть. Когда пляска перед глазами прекратилась, я снова закрыла сумку, встала и накинула ремень на плечо.
Я взяла свои припасы и вещи. Остался лишь один шаг.
Шаг четвертый: Попрощаться.
Я, отгоняя слезы, оглядела комнату. Коробки из-под шляп, банки, чемоданы, стопки книг до потолка, расставленные по комнате. Винтажная одежда на вешалках, винтажное масло и прислонившиеся к кирпичной стене вывески с заправок, включая ту чертову звезду. Лабиринты французских секретеров, сундуки и шкафы, привезенные в Новый Орлеан в разные времена, чтобы украшать величественные дома.
В груди нарастало болезненное чувство провала. Я не смогла удержать вещи и магазин, свою семью, по крайней мере на достаточно долгий срок. Не достаточно, чтобы сохранить память о своей семье, сберечь найденные ей сокровища. Может, когда-нибудь, когда Сдерживающие перестанут искать меня, я смогу вернуться. Может быть, если они не заберут магазин.
Я покачала головой, борясь со слезами. Ничего не поделаешь. Нельзя ничего изменить. Война хорошо меня этому научила.
«Прости», – шепнула я привидению своего отца, и вышла из комнаты. Настала пора Шага пять.
Бежать.
