Текст книги "Завеса (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Кто из Восприимчивых создал заклинание? – спросил Лиам.

– Мы не знаем, – ответил Бёрк. – Никто не знает, кроме этих самых Восприимчивых. Это была часть сделки – эти знания не должны были быть использованы во вред в будущем.

– Мы боимся, что Завеса колеблется сильнее обычного, потому что кому-то удалось снять несколько печатей, – сказал Малахи.

– Можете сказать сколько? – спросила я.

– Нет, – ответил Малахи. – Насколько мы знаем, Завесу впервые открывают подобным способом.

– Думаете, пропавшие Восприимчивые и колебания Завесы взаимосвязаны? – спросил Лиам.

Малахи кивнул.

– Да, но мы не знаем как.

– Сколько Восприимчивых пропало? – спросила я.

– Нам известно о двадцати, – ответил Бёрк.

Мы с Лиамом переглянулись.

– Что? – спросил Бёрк.

– С тех пор, как умерла моя сестра, – проговорил Лиам, – я отслеживал нападения духов в городе. За последние несколько месяцев их количество возросло вдвое.

– Сколько их было?

– Двадцать четыре, – ответил Лиам. Очень близко к двадцати. – Марла была одной из ваших пропавших Восприимчивых?

– Да, – ответила Дерби. – Она была моей подругой.

– Сколько она отсутствовала? – спросила я, осознав, что не подумала спросить об этом Миссис Салас.

– Тринадцать дней, – сказала Дерби. – Когда я последний раз видела ее, с ней все было хорошо.

Меня охватил страх. Марла превратилась в духа менее чем за две недели. Достаточно короткий срок, и получается, от этого тяжело защититься.

– Могли ли пропавшие Восприимчивые «исчезнуть», потому что стали духами? – спросила я. – Не знаю, как это возможно, – сказала я, имея в виду, что не понимала самого процесса. – Но числа совпадают.

Члены Дельты переглянулись.

– Не нравится мне эта теория, – проговорил Бёрк и посмотрел на Дерби. – Такое возможно?

Она сжала губы, задумавшись.

– Если лишить их возможности регулировать магию? Или как-то ее влить в них? Увеличить количество впитанной магии? Мне нужно обдумать возможные варианты, но как уже сказала Клэр, количество пропавших и духов кошмарно совпадает.

С другой стороны, если кто-то сделал это с Марлой намеренно, если это не ее вина, то у меня все еще остается шанс контролировать свою магию.

– Представим, что это возможно, – сказал Лиам. – Но зачем?

– Чтобы замести следы? – предположил Бёрк. – Ты хочешь открыть Завесу и допрашиваешь Восприимчивых, которые могли быть задействованы в ее закрытии, и вдруг оказывается, что они не причём. И тебе не хочется, чтобы они трепались о допросах, поэтому убираешь их. Если превратить Восприимчивого в духа, то он не сможет говорить.

– Не хочется сгущать краски, – сказал Лиам, – но почему бы их просто не убить?

– Пусть кому-то и не нравятся Восприимчивые и Пара, – сказал Малахи. – Но то, что они позволяют Восприимчивым стать духами или делают их духами и выпускают монстров на улицы – доказывает на сколько они опасны.

– А зачем открывать Завесу? – спросила я.

– Возможно, чтобы напасть, – ответил Малахи. – В этот раз первыми нанести удар.

Он имел в виду, развязать войну.

Меня посетила мысль.

– Восприимчивые, работавшие на КБЦ, могли контролировать свою магию?

Бёрк кивнул.

Я посмотрела на Лиама.

– Возможно, поэтому наши духи могут мыслить и общаться на другом, на более высоком уровне. Наверное, они все еще частично контролируют себя. Но кто мог поступить так хладнокровно?

– Мы не знаем, – сказал Бёрк. – Кто-то, кто хочет открыть Завесу, у кого есть доступ к файлам КБЦ, помогающим установить личности потенциальных Восприимчивых. Чтобы найти семь нужных, им нужно пробежаться по всему списку. Похоже, этим они и занимаются.

– Необязательно быть для этого человеком, – предположил Малахи. – Это могут быть лишившиеся дома Паранормальные. Они не хотят посеять тут хаос, а просто пытаются открыть дверь на Родину. И им плевать, кто пострадает в процессе.

– Это могут быть сектанты, – предположил Лиам. – Некоторые все еще считают, что спровоцируют Второе пришествие, открыв Завесу.

Малахи кивнул.

– Теорий куча. Но пока у нас нет улик, указывающих на тех, кто стоит за этим. Именно их нам и надо найти.

– Можете сказать, кто еще является возможной целью? – спросил Лиам и подошел ко мне, будто пытаясь защитить от возможной опасности. А я и не возражала.

– Похоже, – произнесла Дерби, – что они нацелились на всех Восприимчивых, работавших на КБЦ.

– Уверены, что Сдерживающие уже знают об этом? – спросила я. – О колебаниях Завесы? О Восприимчивых?

Я не могла поверить, что Сдерживающие, с которыми работал Гуннар, могли быть такими слепыми.

Бёрк покачал головой.

– Нам нужно быть осторожнее с имеющейся информацией, так мы и поступаем. Но мы придумали, как поделиться ею со Сдерживающими и двумя их подрядчиками СекьюриКрю и КомТак. Но они считают, что колебания ничего не значат. Никто не верит, что Завеса может открыться снова, что снова придется пережить войну. Легче сказать, что мы преувеличиваем риск.

Им нужна помощь. Я услышала все, что мне нужно было услышать.

– Я в деле, хочу помочь.

Все посмотрели на меня. Я почувствовала, как сзади напрягся Лиам, но смолчал. Теперь-то он знал, что это бесполезно. Безрассудно храбра, что уж поделать.

Последние несколько дней изменили мою жизнь и меня. И теперь почти невозможно снова просто продавать сухпайки в Квартале.

Не знаю, считал ли мой отец, что живет «полноценной» жизнью. Знаю, что он гордился тем, что снабжает город во время войны. Знаю, что он был рад внести свой вклад. Да и я занималась тем же, помогала выжить Новому Орлеану, по крайней мере, маленькой его части. И вела себя тихо, работала не покладая рук.

Но будет ли это устраивать меня всю жизнь? Не думаю, что да, после того, как я знала правду, или часть ее, о Паранормальных и Сдерживающих. Не уверена, что смогу вернуться к нормальной жизни.

Да, я была благодарна за нее. Эта жизнь помогла мне пережить потерю и чувствовать себя менее одиноко без семьи. Она подарила мне обыденность и рутину, помогла сосредоточиться на нуждах других, а не на том, чего не было у меня.

Но было уже слишком поздно следовать совету отца и не вмешиваться. По крайней мере теперь я могу сражаться на правой стороне.

– Почему? – спросил Малахи, склонив голову на бок. Думаю, он не оценивал, а проверял мою мотивацию.

– Потому что если ход вещей не изменится, если мы не изменим то, как Сдерживающие обращаются с Восприимчивыми, позволим им думать, что мы обязательно превратимся в духов, я могу быть следующей.

– Я тоже в деле, – сказал Лиам. – Из-за нее. У того, кто делает это, на руках кровь. Моей сестры, Марлы Салас, и ведь они не единственные.

Бёрк выдохнул.

– Здорово. Мы надеялись, что вы оба так думаете.

– К вашему сведению, – сказала Дерби, – зарплата отстойная, потому что ее вообще нет. Нет никаких поощрений и больничных, и вы все время на прицеле у Сдерживающих. Но если мы не дадим открыть Завесу, это спасет людей от монстров из Запределья. Без обид, Ваша Крылатость.

– Забыли.

Кстати говоря о Его Крылатости.

– Если откроется Завеса, – сказала я, посмотрев на Малахи, – ты сможешь вернуться домой. Разве ты этого не хочешь?

На его идеальном лице мелькнула тень.

– Я, воин. Я веду свои батальоны, и битва еще не окончена. Я не хотел оказаться здесь, но битва переместилась на эти земли.

– Ты о том, что сейчас ведется битва против Сдерживающих? – спросил Лиам.

– Можно сказать, – произнес Малахи, – что ведется битва против попустительства.

– И какая у нас повестка дня? – поинтересовался Лиам.

– Найти остальных Восприимчивых, работавших на Сдерживающих, даже тех, кто был задействован косвенно, – сказал Бёрк. – Но это долгий процесс, мы не справляемся и теряем Восприимчивых.

– На Острове Дьявола у нас есть друг, который хорош в компьютерах, – сказал Лиам. – Если вы не против, можем поговорить с ним, попросить порыться в сети. Вдруг он найдет следующую цель.

Бёрк посмотрел на Малахи и Дерби, те кивнули.

– Хорошая идея, – сказал он.

– Как мы будем связываться друг с другом? – спросила я. – И узнавать о встрече?

Малахи присвистнул. По его команде с балок спустился белый голубь и сел на его руку. Вокруг его чешуйчатой ноги была черная кожаная повязка.

– Почтовый голубь, – сказал он и указал на повязку. – Сюда можно положить маленькую записку.

– А я думала, почтовых голубей больше нет.

– Больше нет странствующих голубей, – сказала Дерби. – А почтовые голуби – разновидность домашних.

Я посмотрела на птицу, которая двигалась рывками, как робот. Война не сильно сократила число голубей в Новом Орлеане, и учитывая отсутствие телефонов, это весьма неплохое решение. Люди далеко продвинулись в технологиях… но иногда им приходилось возвращаться назад.

Малахи кивнул.

– Куда в твоем магазине может приземлиться голубь? Где ты сможешь получать сообщения?

Я подумала немного.

– Окна заднего двора. Они вдалеке от улицы и другие здания во дворе не жилые. На окне третьего этажа есть флагшток, если заставишь их приземляться туда, все получиться.

Он кивнул.

– Забрав записку, можешь вложить другую. Птица вернется сюда, и мы получим ее.

– А если нам нужно связаться с вами раньше? – спросила я.

– Просигнальте. – сказал Малахи. – У тебя есть поствоенный флаг?

Флаг с золотой лилией.

– Конечно.

Он кивнул.

– Захочешь встретиться, повесь его на балконе третьего этажа. Его кто-нибудь заметит и отправит записку. Встречаться будем здесь.

Я кинула.

– Ясно.

– Тогда, – произнесла Дерби с облегченной улыбкой, – добро пожаловать в команду.

* * *

Мы шли по хрустящему гравию к грузовику. Дул теплый бриз.

– Итак, думаю, мы вступили в тайный альянс предателей.

– Похоже на то, – сказал Лиам, и мы залезли в машину. Он вставил ключ в зажигание, повернул его, и грузовичок заревел.

Он посмотрел на меня.

– Не могу сказать, что меня радует то, что Завеса снова может отрыться, или что мы единственные, кто стоит между войной и миром.

– Нужно же с чего-то начинать, – сказала я.

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Еще одно выражение, которое на самом деле ничего не значит и нужно лишь для того, чтобы почувствовать себя лучше.

– Так и есть, – сказала я. – Почувствовал себя лучше?

Он застонал.

– Что попросим поискать Мозеса?

Лиам нахмурился.

– Пока не уверен. Вряд ли он сможет отыскать каждого Восприимчивого в сети Сдерживающих. Там должны быть тысячи документов.

Я улыбнулась ему.

– Да, но он может поискать Марлу Салас.

Он открыл рот, затем снова его закрыл.

– Чёрт, Конноли. Неплохо.

– Я бы даже сказала гениально.

Лиам фыркнул и выехал в огромную дыру.

– Не слишком обольщайся. Поговорю с ним завтра.

– Если нам удастся удержать Завесу и спасти мир, думаешь, Сдерживающие пересмотрят свою позицию относительно Восприимчивых?

– Не сразу. Они слишком уперты.

Было похоже на то, что сказала Таджи.

– Точно. Сдерживающие врут.

– Сделай такой принт на футболке, – пробормотал он. – Но спустя какое-то время? Да. Рано или поздно мнение общественности изменится. Так всегда происходит. И похоже, мы этому посодействуем. А пока нам нужно не дать тебе влезть в неприятности, не считая измены.

– Да ну, – произнесла я, отмахиваясь. – Что значит маленькая государственная измена по сравнению со спасением мира?

Глава 17

Следующим утром я поняла насколько это опасно, когда в магазин во главе с Джэком Бруссардом, как ураган ворвались восемь мужчин и женщина в серой форме, шлемах и с очень большими пушками.

На нем был серый костюм с бледно голубым галстуком, кудрявые волосы прилизаны ко лбу. Его значок висел на цепочке на шее, в руке сложенный листок желтоватой бумаги.

Мое сердце подпрыгнуло к горлу, когда он поменял табличку магазина с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО». Не предвещает ничего хорошего.

Я знаю, для чего Сдерживающие проводят рейды: ищут Паранормальных, запрещенные магические вещи. Во время войны их проводили сотнями, когда решили, что «Говорящие доски» и карты таро мешают победе, а после войны все еще пытались отловить Паранормальных, не попавших на Остров Дьявола.

Примерно два-три года я ничего не слышала о рейдах в Квартале, в них не было смысла. Нас осталось не так уж и много, и случаев «применения магии», как их называли Сдерживающие, было мало, так что не стоило поднимать людей или создавать плохую рекламу. Это дурно влияет на моральный дух людей, только что переживших войну.

Я держала руки на прилавке, заставляя себя сохранять спокойствие, выглядеть обыденно, хотя все внутри меня клокотало от злости. Но гнев до добра не доведет, а паника будет выглядеть подозрительно. Но легкое раздражение может помочь. Если они поверят, что мне нечего скрывать, то рано или поздно уберутся отсюда.

– Агент Бруссард.

Он вышел вперед, а остальные агенты встали по периметру магазина.

– Клэр, рад вас снова видеть.

– Ага. Что привело вас и вашу… команду… сюда?

– Инспекция, – ответил он. – Проверяем потенциальные нарушения Магического акта.

Я выдавила смешок, но грудь ныла от страха. Они узнали о нашей вчерашней встрече? За нами следили? Бёрк был осведомителем?

– Глупость какая. Мыло теперь нарушает Магический акт?

Выражение его лица не изменилось. Думаю, шутку не оценили.

– Это не шутка? – спросила я, изображая удивление.

– Вовсе нет, – он протянул мне листок бумаги. Я посмотрела на него. Правовой документ, в котором значились я и мой магазин, давал Бруссарду и Сдерживающим «разрешение» обыскать магазин на основании Магического акта. Не упоминалось о том, кто сообщил Сдерживающим, что я могу что-то скрывать. Была лишь печать агентства сверху.

Имени Гуннара там не было, но от гнева и страха из-за того, что он, возможно, знал о происходящем и не предупредил меня, мой желудок сжало. Когда все кончится, нам предстоит долгий разговор.

– Документ дает Сдерживающим право обыскать магазин на наличие нарушений Магического акта, магических приспособлений и тому подобное.

Я наклонилась вперед и сказала, как можно более разгневанно.

– Вы прекрасно знаете, что магазин не нарушает акта и здесь нет никаких приспособлений. Здесь нечего искать. Все, что у меня есть, растет на земле или приходит с конвоем.

– У меня действующий ордер.

Страх начал превращаться в злость.

– Ну, раз есть ордер, то воспользуйтесь им и убирайтесь к чертям из моего магазина.

Он натянуто улыбнулся.

– Слышали, ребята? Поехали.

Времени они не теряли. Агенты разошлись в разных направлениях, начали рыться в ящиках, опустошать корзины, открывать коробки. Один из агентов заглянул в пустую винтажную маслёнку Редвин. Не найдя там ничего, он отшвырнул ее. Она ударилась об пол и разбилась, осколки разлетелись по всему полу. Другой подошел к стенду с тростями, взял одну и разломал пополам о край книжного шкафа. Я сморщилась от похожего на выстрел звука.

– Черт, Бруссард, следи за своими людьми, – мой голос звучал умоляюще, но он никак не отреагировал. Когда я попыталась выйти из-за прилавка и остановить их, передо мной встал Бруссард. Он стоял в паре миллиметров от меня, мне пришлось посмотреть вверх, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Если вы попытаетесь помешать расследованию Сдерживающих, мне придется вас арестовать.

– Это не расследование! – Агент, женщина с квадратным лицом и холодными глазами, схватила со стены картину в раме, на ней был изображен плантатор, владелец земель на улице Ривер за городом. Она оторвала саму картину и стала ощупывать раму, будто могла найти там то, чего на самом деле нет. Портрет был отброшен в сторону, как мусор.

– Вы разносите мой магазин.

– Мы проводим расследование, – сказал Бруссард и отвернулся, чтобы руководить своими людьми. И это Пара считают плохими ребятами? Никс научила меня, как не стать убийцей. Бруссард был человеком, добивающимся своего грубой силой.

Я отошла от него, опасаясь, что пну его между ног, как он того и заслуживает, что только ухудшит положение вещей. Я сморщилась, когда агент начал копаться в свекле и выбросил несколько на пол за ненадобностью. Это же еда. Черт, в Зоне не разбрасываются едой.

– Разрушения вам ничем не помогут, – сказала я умоляюще, оглянувшись на него. – Если вам что-то нужно, просто скажите.

Бруссард достал из кармана маленький диктофон, включил и поставил на прилавок.

– У вас здесь проходят незаконные собрания Восприимчивых?

Мгновение я смотрела на него. Он немного недопонимал ситуацию, что весьма полезно, потому что мне не придется лгать.

– Да вы шутите?

– Вас видели с Лиамом Куинном. Его преданность государству под вопросом.

– Вы уже все знаете о нас с Лиамом Куинном.

Бруссард впервые потерял самообладание. Его глаза вспыхнули.

– Лиам Куинн предатель.

– Как вы знаете, Лиам Куинн охотник за головами, он учит меня тому же.

– И вы хотите, чтобы я в это поверил?

– И что в этом непонятного? Конечно же, вы считаете, что женщина не сможет в одиночку справиться с духом. А я уже сделала это дважды. Он обучает меня, потому что я сталкивалась с духами и знаю, на что они способны. Я жила здесь во время войны, Бруссард, видела, как умирают люди. Не хочу, чтобы это снова повторилось, – и я пытаюсь избежать этого.

Пробили часы с кукушкой, один из агентов подошел к ним и протянул руку, чтобы схватить.

«Хватит», – подумала я. Если мне нельзя обойти чертов прилавок, то я просто через него перепрыгну. Мне не впервой. Я уперлась руками в дерево, поднялась по полками, как по лестнице, запрыгнула на него и спрыгнула на пол с другой стороны.

– Не трогайте, – заорала я, собралась подойти, но Бруссард схватил меня за руку, вцепившись так сильно, что мог остаться синяк.

– Не усложняйте, – произнес он сквозь сжатые зубы.

– Я не усложняю. Это ваши головорезы разносят мой магазин без явной на то причины. Вы еще об этом пожалеете.

– Угрожаете, Мисс Конноли?

Я вырвалась и увидела радостный блеск в его глазах.

– Вы просто так уничтожаете то, что осталось от моей семьи. Но нет, Бруссард, я не угрожаю вам, а просто говорю правду.

Я попыталась уйти, но Бруссард схватил меня еще и за другую руку. Он держал меня, пока агент срывал часы со стены.

Из глаз потекли слезы, я старалась освободиться.

– Стойте! Пожалуйста, стойте! Стойте!

Но он не остановился. Оторвал дверки, девочку и волка, вырвал стрелки часов. Заглянув вовнутрь и убедившись, что там нет никаких тайных планов, скинул обломки на ближайший стол.

Если Сдерживающие хотят войны, они ее получат.

* * *

Они прошлись по главной зале, складу и кухне. Теперь они направились к лестнице.

И тут я вспомнила, что на втором этаже была улика – походная сумка, которую я запихала в шкаф после схватки с духами. В ней не было ничего магического, но там лежали копии моих документов, сменная одежда. Предназначение ее вполне очевидно.

Бруссард отпустил мои руки, но остался рядом со мной, на случай если решусь сбежать. Как будто я оставила бы свой магазин с этими людьми внутри.

Когда агент подошла к лестнице, я встала перед ней, и перекрыла ей путь руками.

– Это частная собственность, а не часть магазина.

– Убирайся, – сказала она. – Или я сама уберу тебя.

Она вытащила дубинку и крепко сжала ее пальцами.

Прозвенел дверной колокольчик, и мы все обернулись. Вошел Гуннар.

Никогда не думала, что буду так рада его видеть.

У двери валялась куча деревянных метел, которые вытащили из стойки для зонтиков, в которой я их хранила. Гуннар посмотрел на них, затем на остальную разруху, мужчин и женщин в форме, на меня, стоящую на лестнице со скрещенными на груди руками. Его взгляд стал холодным, когда он заметил Бруссарда. Челюсть сжалась, тело напряглось, грудь вздымалась от гнева.

Он понесся прямо на Бруссарда, глаза полыхали от гнева, голос был низким и опасным.

– Какого черта здесь происходит?

– Рейд Сдерживающих, – ответил Бруссард. – Ищем потенциальные нарушения Магического акта.

– Мы не практикуем принудительные проверки исполнения акта уже три года.

Казалось, Бруссард не испугался.

– Но это не значит, что акт утратил силу. Просто принуждаем меньше.

– Он спросил меня, провожу ли я секретные собрания Восприимчивых, – сказала я, не отводя взгляда от агента передо мной. С удовольствием отпихнула бы ее своей магией.

Гуннар посмотрел наверх, увидел меня на первой ступени, перекрывающей лестницу руками, затем перевел взгляд на агента, которая выглядела так, будто была готова оторвать мне руки.

– Никогда не слышал подобной чуши, – сказал он, протягивая руку Бруссарду. – Дайте мне ордер.

– Вы не агент.

– Нет, – сказал Гуннар. – Не агент. Но я советник Коменданта, а он ваш начальник. Я понятия не имел об этом «рейде», и нахожу сомнительным выбранное место и такое количество людей.

Он оглядел магазин, встречаясь взглядом с каждым агентом.

– Не знаю, что вы тут себе надумали, но Комендант не одобряет разгром частной собственности. Если находите магические предметы, забираете их, подписываете и сдаете. Во время поисков вы не уничтожаете немагические предметы.

– У нас тут на лицо личные интересы, – сказал Бруссард и бросил взгляд на меня. – Она ваша девушка.

– А вы явно пытаетесь выкрутиться, Бруссард. Она не моя девушка, я гей. Но она частное лицо с гражданскими правами. И вашего мнения я не спрашивал, всего лишь попросил бумаги, – он протянул руку.

Гуннар смотрел на Бруссарда со смесью гнева, раздражения и вызова. Я не была уверена, имеет ли он какую-то власть над Бруссардом, но выглядел он уверенно.

Бруссард казался взбешенным, но все равно достал документы из внутреннего кармана пальто и протянул их.

Гуннар развернул и стал их читать, а мы ждали вердикта.

Мгновение спустя он снова посмотрел на Бруссарда.

– Здесь говорится, что обыск касается магазина.

– И? – произнес Бруссард.

– Магазин на первом этаже. Выше его нет, так что вы не имеете права туда подниматься.

– Ордер…

– В нем все сказано, – заявил Гуннар, сложив его и убрав в карман. – У вас есть право осмотреть магазин, что вы и сделали.

– Откуда вам знать, что его нет наверху?

Гуннар закатил глаза и посмотрел на остальных агентов.

– Наверху есть магазин? Вы хоть раз совершали там покупки?

Стало тихо, затем ближайший мужчина покачал головой.

– Нет, сэр. Наверху никогда.

– Вот и выяснили. И кажется мне, что после вашего погрома, у Коменданта возникнут вопросы, как вы получили право проверить вышеупомянутый магазин. И Клэр, возможно, еще подумает, сможете ли вы сюда вернуться.

– Уже подумала, – сказала я Бруссарду. – Чтоб ноги вашей тут больше не было.

Затем я перевела взгляд на агентов. Некоторые выглядели пристыженными, может, из-за того, что позволили этому зайти так далеко, и последовали сюда за Бруссардом, несмотря на то, что в душе были несогласны. Возможно, им пришлось послушаться приказа, хотя они и знали, что так лучше не поступать. Всем нам иногда приходится идти наперекор себе.

А остальные выглядели раздраженными. По какой-то личной причине или из-за того, что сказал Бруссард, они считали меня Врагом общества номер один. Ну да ладно. Пусть верят во что хотят, как бы наивно это не было.

– Если вы верите, что я пытаюсь причинить вред городу, – сказала я, – то вы не такие умные, какими себя считаете. Здесь вам больше не рады.

Бруссард приказал агенту взять ящик с собранными «уликами». Жестом он указал людям на дверь и подошел ко мне с листком бумаги.

– Вы можете прийти в агентство в течении сорока восьми часов, чтобы узнать о статусе ваших вещей. Их могут посчитать уликами разрешенного обыска. Секретарь сообщит вам подробности.

Я посмотрела на список и почувствовала облегчение. Куча безвредных вещей: солонка, свечи, нож с жемчужной ручкой, книга о спиритизме девятнадцатого века.

– Эти вещи не магические, – сказала я, протягивая список Гуннару, – они не запрещены.

Выражение лица Бруссарда не изменилось.

– Эти предметы можно использовать для создания магии.

Он сказал это так, будто магию можно по сусекам наскрести, как испечь колобок. Как будто если зажжешь свечу и произнесешь пару слов, то сможешь поднять из могилы мертвого или заставишь кого-то влюбиться. Разве Завеса не доказала, что знания человечества о магии были полной иллюзией? Манипуляцией или совпадением? Конечно же, магия существовала. Но то, что мы себе представляли, было лишь жалкой тенью реальности.

– Нет, – сказала я, неожиданно почувствовав усталость. – Нельзя. И уверена, что все в комнате это знают.

– Сорок восемь часов, – сказал он и посмотрел на Гуннара. – Наверное, нам обоим нужно поговорить с Комендантом.

Гуннар кивнул.

– Думаю, так будет лучше.

Бруссард поспешил к двери, открыл ее рывком и вышел наружу, где царил пасмурный день.

Дверь за ним тихо закрылась. Они забрали даже колокольчик, потому что он явно был важным предметом в моей нелегальной магической лавке.

Мы с Гуннаром тихо смотрели на останки моего магазина. Нет, кое-что они не уничтожили. Но разбросали мебель, гвозди и болты. Пол покрывали разные вещи. Нужно много часов, чтобы привести комнату в порядок.

Я подошла к столу, на который агент сбросил куски часов с кукушкой.

В прошлый раз я несколько недель потратила, чтобы они снова пошли. Теперь дело было не в механизме, а в разломанных частях. Мне нужно понять, что из кусков можно склеить или понять, какие части надо достать. Если мне повезет, это займет пару месяцев. Я подняла Красную Шапочку и поставила рядом с ней волка. Надеюсь, мне повезет.

– Мне жаль, Клэр, – сказал Гуннар.

Я кивнула. Но не могла перестать думать о самонадеянности Бруссарда, о том, что ему стоило бы пожалеть об этом, хотя, наверное, этого не случится. Это разъярило меня еще больше. Сдерживающие теперь не на моей стороне.

Урон нанесен. Пора наводить порядок.

* * *

Перед тем, как вернуться к Сдерживающим, Гуннар предложил помощь, и я не отказалась. Мы тихо работали, переставляя мебель и стулья, выравнивая столы, вставляя ящики на место и выкладывая их содержимое на столы. Вместе мы составили трости. Они разломали три: обычную трость, трость с медной обезьяной и одну с маленьким набором для починки обмундирования. Агенты оставили щепки, но набор забрали. Ведь несколько старых иголок, нитки и наперсток явно играли ключевую роль в моем дьявольском плане.

Я сложила щепки на прилавок и посмотрела на Гуннара.

– Забыла спросить, зачем ты пришел в магазин.

Гуннар улыбнулся, складывая серебряные приборы обратно в коробку.

– Пришел поделиться новостями – Эмме лучше. Жар спал, она бегает по дому.

– Хорошо, – сказала я. – Здорово. Духи не появлялись?

Он покачал головой, раскладывая ложки и вилки по разным отсекам.

– Нет, но прошлой ночью в Мид-Сити появилась новая парочка. Вроде, они никого не тронули, но сработали мониторы.

Я кивнула.

– Зачем Сдерживающие подписали ордер?

– Если честно, не знаю. Бруссард мог выдумать прецедент.

Но мне все еще было нужно задать один вопрос, его никак не избежать. Так что я собрала всю свою смелость и посмотрела на него.

– Мне нужно спросить тебя кое о чем.

Он посмотрел на меня, приподняв брови.

– Прости, но мне нужно знать – Бруссард расспрашивал меня о Лиаме. Ты не говорил им, что мы встречались после нападения духов? Что он приходил сюда?

Гуннар замер с ложкой в руке. Я видела боль в его глазах, как сжалась его челюсть.

– Прости, что?

– Я не говорю, что ты сделал это специально, но может сказал что-то, что навело их на подозрения?

Он положил ложку и обернулся, чтобы посмотреть на меня.

– Подумай логически, Конноли, – он называл меня «Конноли», только когда злился. Дурной знак. – Сдерживающие допрашивали вас с Лиамом после нападения духов. Ты вошла с ним на Остров Дьявола, об этом есть записи охранников. На вас напали люди Соломона, о чем ты мне тоже не сказала, об этом сообщили агенты. А еще ты призналась Бруссарду, что знаешь Лиама.

Думаю, этот доклад он тоже прочитал.

– Просто стоило спросить.

– Да, Клэр? Тебе стоило спрашивать своего лучшего друга, не доносчик ли он?

– Кто-то что-то сказал им, – проговорила я. – Из моих знакомых только вы с Бёрком из Сдерживающих.

Могу и ошибаться, но кажется мне, что разговорился не Бёрк.

– Да? – выражение лица Гуннара стало холодным. – Лиам Куинн работает на Сдерживающих.

– Он контрактник. Это не совсем работа.

Выражение лица Гуннара не изменилось.

– Оплата идет из одного и того же места, – он скрестил руки на груди. – Как только он вошел в твою жизнь, ты стала вести себя иначе. Уверена в нем? Уверена, что можешь ему доверять?

Как я могу быть уверена, что могу вообще хоть кому-то доверять? За эти дни мир перевернулся с ног на голову. Разорванная Завеса доказала существование магии, доказала, что это не сказка.

– А ты уверен, что можно доверять Сдерживающим? – спросила я его.

– Конечно нет.

Я уставилась на него.

– Что значит, «конечно нет»? Ты же на них работаешь.

Разобравшись с серебром, он закрыл обитую тканью коробку.

– Люди говорят, что Сдерживающие единственные борцы со злом, – он посмотрел на меня. – Сдерживающие всего лишь люди, Клэр. Некоторые хорошие, некоторые плохие, некоторые обычные. Как и любой организации, ей можно доверять настолько, насколько доверяешь людям внутри нее.

– Не знала, что ты так думаешь.

Он фыркнул.

– Не очень популярное мнение, которое не помогает людям. Им нужно верить в добро и зло, и что между ними очень четкая граница. Так мы и пережили войну, Клэр. Потому что среди трагедий, жестокости и смерти, оставалось хоть что-то хорошее. Потому что были еще хорошие люди.

А вот теперь это похоже на знакомых мне Сдерживающих. Но Гуннар не говорил, что мир черно-белый, лишь о том, что людям надо верить в это. И ведь не поспоришь.

– Прости, – сказала я.

Гуннар заворчал.

– Главное, что я не верила, что ты даже случайно причастен к этому. Но вариантов не так уж много.

– И снова, предлагаю Куинна.

Я покачала головой.

– Пусть он и строит из себя крутого, но мне кажется, у него доброе сердце, – хотя ему я этого не скажу. – Ему платят Сдерживающие, но не думаю, что между ними теплые отношения.

Гуннар подошел к прилавку.

– Он рассказывал тебе о старой работе на Сдерживающих?

Я кивнула.

– Ага. Именно поэтому Бруссард нацелен на него. Думаешь это его мотив?

– Не знаю, – в этот раз в его глазах появилось сожаление. – Мне жаль. Знаю, что значил для тебя этот магазин. Но клянусь, я об этом не знал. Ордера не могут попадать к Коменданту, минуя меня.

Я чуть выпрямилась. А вот это интересно.

– Не могут?

– Нет, а значит, кто-то избегал меня. Не думаю, что у Бруссарда есть подобные возможности, но кто знает. Я проверил его, когда ты рассказала о вашем разговоре. Он, как собака с костью, нацелен на Куинна после последнего контракта.

– Но этого недостаточно, чтобы решить, что я провожу чаепития Восприимчивых. Серьезное обвинение.

– Но ты же этого не делаешь?

Он ухмылялся, и значит, между нами мир.

– Нет, но лишь потому, что чая не достать.

Гуннар улыбнулся.

– Не дели мир на добро и зло, Клэр. Эти ярлыки ничего не значат. Думай о том, что правильно и что неправильно. Именно так я сохранил свою работу у Сдерживающих. Потому что понимаю разницу между этими вещами.