Текст книги "Еще один шанс"
Автор книги: Хейли Норт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Глава 24 Современная медицина
В Дулитле было здание суда, поэтому Харриет не могла понять, почему же жители города не построили новую окружную больницу. Она следовала указаниям, которые получила от отца, прежде чем он уехал на лесной склад, и проехала тридцать минут, не превышая скорости, не проезжая под знак «стоп» и не заехав на тротуар, когда парковала «хаммер».
Харриет почти никогда не бывала в больницах. Зак родился в старой клинике в Дулитле, которую теперь заменило здание из сияющего стекла и стали, в которое она теперь входила. Она никогда не ломала кости и ничем серьезным не болела, так же, как и ее сын.
Донни, до гибели в автомобильной катастрофе, также избегал медицинских учреждений.
Какая ирония судьбы, подумала Харриет. Она спросила пожилую женщину в коралловом халате и с веселой улыбкой, как пройти в зал ожидания хирургического отделения.
– Да, дорогая, – ответила женщина. – К кому вы пришли? – Она окинула ее взглядом поверх очков.
– К Оливии Смит.
– О, дорогая Оливия! – воскликнула женщина. – Мы с ней много лет состоим в одном клубе садоводов. Даже десятилетий. Садоводство так плохо отражается на коленях. Мне несколько лет назад заменили правое. Ничего особенного, дорогая, так что не нужно беспокоиться. – Она прищелкивала языком, набирая кнопки на компьютере. – Если у вас не слабое сердце, конечно. Так, посмотрим. Сейчас она в хирургии. Вы можете подождать на третьем этаже. Не курить и не пользоваться сотовым телефоном, если только вы не выйдете наружу. – Она погрозила Харриет пальцем.
Харриет кивнула. Что означают эти слова – «слабое сердце»? И как кому-то может повезти и он вытащит удачный жребий и получит сильное? Она размышляла над этим, идя по коридору к лифтам. Харриет хотела позвонить по мобильному, чтобы найти Зака, который приехал в больницу вместе с Оливией и ее сестрой, но решила подчиниться запрету. Он, наверное, в зале ожидания хирургии или в кафе, вход в которое она заметила за лифтом.
Она нажала кнопку «3». Наверное, у нее сильное сердце. Иначе как смогла бы она выдержать тот внешне рациональный разговор с Джейком Портером прошлой ночью? А сегодня утром, лежа в кровати своего детства, медленно просыпаясь и слушая звуки пробуждающегося дома, как смогла бы она пережить тот поток эмоций и воспоминаний, который угрожал затопить ее?!
…В утро после выпускного бала, в утро после того, как они двое были близки, как только могут быть близки мальчик и девочка, в утро после ночи, когда они превратились из мальчика идевочки в мужчину и женщину. Харриет лежала, прижимая к животу подушку.
Вся ее жизнь лежала перед ней, солнечный свет заливал каждый день календаря, все хорошее казалось достижимым. Она пошла в школу, напевая, улыбаясь. Глупость, конечно, что школа требовала, чтобы выпускники появились после выпускного, но это было одно из правил, которое все должны были выполнять. Невозможно было получить табель успеваемости, если не появишься в школе.
Харриет пошла, но не для того, чтобы забрать оценки, а чтобы увидеть. Джейка Портера. Коснуться его руки, увидеть его улыбку, насладиться тем, как его глаза теплеют, когда смотрят в ее глаза.
В школе его не было. Никто не знал, где он.
Но ее одноклассники знали о нем больше, чем она. Когда она начала спрашивать о нем, они перешептывались, а потом стали открыто смеяться над ней; Как раз перед полуднем, когда их должны были распустить, кто-то отвел ее в сторонку и объяснил шутку.
Харриет отказывалась поверить в это. С дрожащим подбородком она опровергала сплетни. Тот Джейк Портер, которого она знала, никогда бы не повел ее на танцы на спор, не попытался бы переспать с ней на спор. Нет, нет, нет! Она мысленно кричала это, а ее тело вспоминало ощущение его прикосновений, волшебство того, как он целовал ее и крепко обнимал.
Ее одноклассники, должно быть, ошибались.
Многих из них она знала всю свою жизнь. И мало с кем общалась или дружила.
Только Донни всегда поддерживал ее. Она пошла к нему, и, когда он подтвердил сплетни, она повесила голову.
Она не плакала.
Она просто прошла пешком всю дорогу домой от Смит-Плейса. Ей было все равно, что в кроссовку попал камушек. Ей было все равно, что этот камушек натирал ей ногу. Она даже не поморщилась, когда наконец сняла обувь и обнаружила кровавую мозоль.
Ничто больше не имело значения.
И все же она знала, что все они могут ошибаться. Только если бы Джейк Портер подтвердил свою вину, она бы поверила, что он действовал на спор.
Но она больше никогда его не видела.
До вчерашнего вечера.
Двери лифта открылись, и закрылись, и открылись, и закрылись, и открылись, и закрылись.
– Эй, мам. – Зак вошел в серебристые двери и встал перед ней. Он помахал рукой перед ее лицом. – Йе-ху-у, это я, твой сын, помнишь?
Харриет смотрела на него во все глаза, впитывая облик своего сына, его широкие плечи, его темные глаза, копну его темных волос. Зак был живой, дышащей копией Джейка.
– Зак, – сказала она. – Прости, я задумалась.
Он улыбнулся:
– Да-а, ты часто это делаешь. Не волнуйся. Я привык к этому.
– Как твоя… Оливия?
– Ба? – Он показал большим пальцем на лифт. – Она сейчас в послеоперационной. Мне сказали, что выход из наркоза может занять какое-то время. Так что я подумал, что могу пройтись.
Она улыбнулась:
– Ты имеешь в виду – перекусить?
Он улыбнулся в ответ.
– Там в конце коридора есть кафетерий.
– Да, он неплохой, – подтвердил он. – У них приличная пицца.
– Так ты там завтракал? – Она пошла рядом с ним.
– Тетя Амелия сделала омлет и печенье. Из ничего. – Он придержал открытой дверь кафетерия, и Харриет вошла внутрь. – Правда, это было почти в середине ночи.
Он заказал пеперони с колбасой. Харриет ограничилась чашкой кофе.
– Как тебе гостиница? – спросил Зак, прежде чем заняться пиццей.
– Я там не была, – ответила она. Он вопросительно поднял бровь. Харриет почти покраснела.
– Я заехала к родителям, ну и слово за слово… – Слово за слово. Вот уж точно, усмехнулась она про себя. Именно это и происходило при общении с Джейком Портером, пока она не набралась смелости уехать. Смелости? Это был либо самый храбрый, либо самый глупый ее поступок.
– Думаю, они были счастливы, – сказал Зак.
– Думаю, да, – согласилась Харриет. Ее отец – да. Что же до матери, тут она не была уверена. Она никогда не понимала ее и не умела читать ее чувства и даже не могла решить, есть ли они под этим постоянным потоком слов, слов, слов.
Харриет вздохнула и уставилась в чашку с жидковатым кофе. Надо было вернуться в «Веранду». Они подавали приличные стейки, а их кофе был почти так же хорош, как тот, что варила ее домработница.
Уезжая сегодня утром из родительского дома, она забрала сумку. Пребывание там действовало ей на нервы, и, как только ее брат с женой прибыли вместе с близнецами, она не могла представить, что будет спать в своей старой комнате, превращенной в детскую. Почему они не поставили кроватку в комнату Эдварда, она не могла понять, если только он и Хани не решили между собой, что в детях надо воспитывать самостоятельность.
Ее брат вполне мог принять такое решение; Харриет взяла ложку и помешала кофе, хотя не положила в него ни сахару, ни сливок.
– Она обставила меня в двух партиях из трех, – сказал Зак.
Харриет вопросительно посмотрела па него и только йотом поняла, о чем он говорит.
– Оливия? Шахматы?
Зак кивнул.
– Она в них спец. – Он прожевал еще несколько кусков пиццы, а потом вытер рот салфеткой. – Интересно, захочет ли она жить в Нью-Йорке.
Харриет почувствовала только тревогу от его слов.
– Что заставляет тебя думать об этом?
Он пожал плечами.
Она сделала глоток кофе.
– Я думаю, ей здесь одиноко.
– У нее есть ее клуб садоводов, – сказала Харриет, вспомнив о женщине в регистратуре. – И ее сестра. Амелии ужасно не хотелось бытерять ее. И брат ее тоже здесь.
Он кивнул, откинулся на спинку стула и похлопал себя по плоскому животу.
– Да-а. Это хреново, правда? Ну в смысле быть разбросанными так далеко друг от друга. Не то чтобы я хотел жить здесь, – быстро добавил он. – Но я не против приезжать на лето.
– Твоя лошадь все еще у нее?
Он кивнул.
– Думаю, она счастлива, – сказала Харриет.
Он пожал плечами.
– Ты мало здесь бываешь.
Харриет внимательно посмотрела на сына.
– Хочешь сказать, я знаю недостаточно, чтобы делать выводы?
Он окинул взглядом почти пустой кафетерий, потом снова посмотрел на нее:
– Да, думаю, это верно.
– Хорошо, – кивнула Харриет. – Не отступай, когда веришь в то, что говоришь.
Он улыбнулся, хотя выглядел немного озадаченным.
– Все-таки ты странная, мама.
– Спасибо, Зак, – сказала она, чувствуя больше гордости от этого замечания, чем от всех других похвал, какие она когда-либо заслуживала.
– Может быть, я съем что-нибудь на десерт? – спросил он и пошел к стойке.
Харриет смотрела на него, и сердце ее переполняла радость. Не важно, сколько неправильных решений она могла принять в своей жизни, рождение сына оставалось самым драгоценным и благословенным. Она не променяла бы это ни на что другое. Если это означает, что она должна вынести полный груз бед, как только ее адвокат свяжется с Джейком Портером, она пройдет и через это. Она не хочет делиться своим сыном, но она сознает, что родной отец имеет полное право познать ту же радость, какую знает она, те же тревоги, те же страхи и ту же гордость. Иметь ребенка – это бесценный дар.
Джейк мог быть непреклонен вчера вечером, когда говорил, что не планирует заводить детей, но, конечно, как только он узнает о Заке, он передумает. Ей хотелось верить в это.
– Хочешь? – Зак протягивал ей бумажный стаканчик с ванильным мороженым.
– Нет, спасибо.
Он пожал плечами и принялся с удовольствием поглотать содержимое. Закончив, он сказал:
– У них там есть вполне приличный на вид пирог, но я берегу аппетит до пирогов Гранлин. Никто во всем мире не делает такие морковные пироги, как она.
Харриет надеялась, что чувство вины не отразилось на ее лице. Ей пришлось три раза спустить воду в туалете, чтобы заставить тот проклятый кусок исчезнуть.
– Хочешь поехать туда сегодня вечером после больницы?
– О'кей. – Он собрал и отнес их тарелки.
Все обернется к лучшему. В это тоже должна была верить Харриет. Она заедет к родителям, но сделает все, чтобы не остаться. Ей действительно нужно позвонить в гостиницу и убедиться, что они оставили за ними комнаты. Она покопалась в сумочке, вытащила телефон и поднесла его к уху.
– Мама, – сказал Зак, указывая на телефон.
Она сделала большие глаза, но не стала набирать номер.
– Вот что я тебе скажу, – сказала она. – Ты возвращайся наверх в зал ожидания, а я выйду на улицу. Мне только нужно подтвердить наш заказ в гостинице.
Зак кивнул. Он поехал вверх на лифте, и тогда Харриет пошла к выходу из больницы. Она шагнула через двойные стеклянные двери в еще один день, полный яркого солнечного света. Сделав глубокий вдох, Она отошла несколько ярдов от входа, подняла телефон и начала набирать 4-1-1.
– Я надеялся найти тебя здесь, – произнес над самым ее ухом голос, который она знала слишком хорошо.
Харриет опустила телефон, повернулась и посмотрела прямо в темные глаза Джейка Портера. Золотые искорки сегодня были даже ярче, освещая его лицо так, как она помнила не только с прошлой ночи, но и целую жизнь назад. Харриет моргнула. Что она делает, думая сейчас о его глазах? «Я надеялся найти тебя здесь». Эта фраза сказала ей, что он вычислил, кто она такая. Харриет сунула телефон назад в сумку, гадая, до какой точки дошли его открытия.
– Да?
– Сейчас я не могу сказать ничего, потому что хотя я и думал, что ты кажешься знакомой, я не узнал тебя, так что как я могу ожидать, что ты узнала меня? – Он улыбнулся, его лицо было живым, глаза теплыми и притягательными. – Я Джейк Портер, которого ты знала в школе.
Харриет кивнула. Она не могла сказать ему, что с самого начала все знала. Он, кажется, был рад их встрече. И на вид был совершенно счастлив стоять здесь, у окружной больницы, улыбаясь ей в глаза. Но не открыть то, что она знала, это еще одна ложь.
Он хлопнул себя по голове.
– А теперь не надо ранить мое эго. Ты правда помнишь меня? Ты сделала за меня мой проект по труду, ну, практически. И мы вместе ходили на выпускной бал. – Его голос стал тише, когда он произнес эти последние слова.
– Джейк Портер, – произнесла она. – Тот самый Джейк Портер! Ну конечно!
– Вот так так! – воскликнул он, улыбаясь. – Мне кажется, я ничуть не изменился, но вот ты изменилась. Тогда ты была симпатичной, но теперь ты просто потрясающая.
– Спасибо. – Она наконец-то улыбнулась ему в ответ. – Особенно за то, что сказал, что я была симпатичной в школе. Думаю, мы оба знаем, что это преувеличение.
– Я всегда говорю правду, – сказал Джейк.
– Конечно, – ответила Харриет, гадая, почему он приехал в больницу, и удивляясь, насколько она рада видеть Джейка Портера, несмотря на все сложности. Она не могла не посмотреть через плечо на двери больницы. Возможно, Зак будет гулять недолго и скоро вернется. Она понятия не имела, что будет делать, если Зак и Джейк наткнутся друг на друга. Что она собиралась делать?
Он приехал, разыскивая ее. Но что это значило?
– Как твоя свекровь? – В его голосе звучало участие.
– Поправляется, – ответила она. – Спасибо, что спросил.
– Твоя мать интересная женщина, – сказал Джейк. – Честно говоря, я очень долгое время не вспоминал о школе. Но когда я сегодня утром был в магазине, я ясно, как божий день, вспомнил, как ты говорила, что тебе хочется откусить ей палец, когда она начинает им размахивать.
Харриет рассмеялась и покраснела. Если он помнил это случайное замечание, насколько яснее он должен помнить вечер выпускного? Или он все забыл об этом?
– Она единственная в своем роде.
Джейк улыбнулся:
– Ты выросла не только красивой, но и деликатной.
– Ну, не начинай рассыпать мне комплименты, – сказала Харриет, но ей все равно было приятно.
Он наклонился чуть ближе и провел пальцем по тыльной стороне ее ладони.
– Они все будут правдой. – Его глаза потемнели. Золотые искры стали ещё ярче по контрасту.
Она отстранилась.
– Мне нужно навестить Оливию. Спасибо, что зашел.
Он протянул руку к двери.
– Ты не против компании?
Харриет могла бы провалиться сквозь бетонный тротуар. Вот он, Джейк Портер, мужчина, шестнадцать лет не дававший покоя ее мыслям, просит ее провести с ним время. И она должна ему отказать. Сегодня она должна заниматься свекровью, а не переворачивать вверх тормашками жизнь своего сына и этого мужчины. Она не сделала шаг к двери.
– Может быть, позже? Больницы такие… такие… – Она умолкла, понятия не имея, что хотела сказать о больницах.
– Стерильные? – Он не опустил руку.
Она кивнула.
– Скучные?
– И это тоже.
– Полезные?
– Можно и так сказать.
Он улыбнулся:
– Слава Богу, ни одно из этих определений нельзя применить к тебе. Хочешь поужинать со мной сегодня вечером? Предполагая, конечно, что ты сможешь вырваться из больницы.
– Ужин?
– Аперитив, суп, салат, основное блюдо, десерт. Да, ужин.
– Я точно не знаю, – сказала она, желая ответить «да», но не зная, что сделать, чтобы это стало возможным. И безопасным. Да, безопасным для ее секретов. Она снова оглянулась через плечо.
– Вот что я предлагаю, – сказал Джейк. – Дай мне свой телефон, и я наберу в нем свой номер, и если ты захочешь поужинать со мной сегодня, позвони мне. Я вижу, что тебе не терпится вернуться внутрь.
– Да? То есть да, мне нужно вернуться.
Он вопросительно поднял бровь:
– Либо ты беспокоишься, либо боишься, что из этой двери выйдет какое-то чудовище и схватит тебя. Ты оборачивалась чаще, чем я могу сосчитать.
– Вовсе нет! – Но конечно, так и было. Она сунула телефон в его руку. Он пробежал пальцами по кнопкам и взял ее руку в свою, возвращая телефон.
Он поднял ее подбородок и, серьезно глядя ей в глаза, сказал:
– Позвони мне. Я могу понять, почему ты убежала прошлой ночью. Потому что я был ничтожеством, желающим секса на одну ночь. Но сегодня все будет по-другому. – Его голос стал веселее. – Эй, это же Джейк и Харриет вспоминают старые времена.
Она попыталась улыбнуться. Он наклонился и поцеловал ее в губы, а потом ушел прежде, чем она успела отреагировать.
На тротуаре он остановился и обернулся:
– Если ты снова попытаешься убежать, ятебя найду. В Дулитле все обо всех все знают!
Глава 25 Иногда ранняя пташка не съедает червя
В это утро Марта встала рано. Это было хорошо, потому что одевалась она в два раза дольше, все время останавливаясь взглядом на бриллиантовом кольце, которое Тед подарил ей после ужина.
Марта накрасила губы нежно-розовой помадой и улыбнулась своему отражению. Она никогда не была красавицей, но сегодня утром была невероятно привлекательна и довольна всем, что есть в мире, включая и то, как она выглядит.
И почему бы ей не быть довольной? Она напевала себе под нос «Белое Рождество». Чудо в образе Теда Портера вошло в ее жизнь, и она была не настолько упряма или глупа, чтобы не принять его.
Она направилась в кухню, чтобы начать пораньше и чувствовать себя готовой отразить колкие замечания Эбби, когда та начнет придираться к ней. Учитывая, что Тед хотел поехать на озеро, а днем ожидались еще гости, она надеялась ослабить напряжение, которое возникнет после того, как Эбби узнает, что она будет отсутствовать.
Свет уже горел, духовка грелась, чайник на плите кипел. Марта вздохнула, но изобразила улыбку.
– Доброе утро, Эбби, – сказала она.
Сестра злобно посмотрела на нее.
– И отчего же это ты сегодня утром такая радостная? – Она шлепнула прихватку на ладонь, очевидно, готовая к битве.
– А почему бы и нет? – Марта хотела взять фартук, заметила на нем пятна и повесила его обратно на крючок. Она вошла в кладовую и взяла новый фартук с рождественским рисунком. Надела его и принялась варить кофе.
Эбби фыркнула:
– Полагаю, старый был недостаточно хорош для тебя?
– Больше нет, – согласилась Марта. Она сдернула фартук с крючка и, скомкав его, бросила в мусор. – Мы должны относиться к себе с уважением, у нас нет причин вести себя так, будто мы не стоим, этого.
Ее сестра посмотрела вниз.
– Несколько напоминаний о тяжелой работе не испортят хороший фартук. Кроме того, нам нужно каждое пенни, которое мы зарабатываем. Кстати говоря, мисс Высокомерная Смит и ее сын так и не появились вчера вечером.
Марта посмотрела на телефон. Еще слишком рано, чтобы позвонить Шарлин Роджерс и спросить, приехала ли Харриет. И Оливии не нужно, чтобы кто-то беспокоил ее, когда она в больнице.
– Я уверена, у них все в порядке.
Эбби проверила термометр духовки.
– Так же, как и у нас, потому что они гарантировали оплату. Так что мы получим деньги независимо от того, где они провели ночь.
– О, Эбби, это очень сурово, – сказала Марта. – Ведь хорошо, если они провели время с семьей.
Эбби зло взглянула на нее:
– Ты совсем потеряла рассудок, если думаешь, что мы не должны выставлять им счет. Кто сказал, что они с семьей? Она, наверное, просто решила, что для нее будет слишком большим беспокойством приехать навестить свекровь, и не потрудилась отменить бронь.
Марта уселась на табурет и пододвинула к себе блокнот и карандаш, чтобы составить список покупок. Она склонилась над ним и нарисовала улыбающееся лицо в форме сердца.
– Ты точно знаешь, как испортить человеку настроение.
– Полагаю, это мистер Портер ответственен за твое радостное лицо.
Марта добавила к рисунку стрелу купидона.
– Мы очень мило поужинали, – сказала она. – И мы привезли тебе твое любимое блюдо, но ты уже спала.
Лицо Эбби смягчилось.
– Филе миньон?
Марта кивнула:
– Среднепрожаренное. Как раз как ты любишь.
Ее сестра бросила тоскующий взгляд на холодильник.
– Ну, спасибо вам. Наверное, я попробую его на обед. То есть, конечно, если у нас сегодня будет время для себя.
– Я уверена, мы не будем так уж заняты, – сказала Марта. Как только слова сорвались с ее губ, она пожалела о них. Ее сестра очень не любила, когда ей говорили, что что-то легче, или проще, или менее обременительно, чем заявляет она.
Эбби привалилась к стойке рядом с духовкой и скрестила руки на тощей груди.
– Ты такая жизнерадостная. Только твой оптимизм трудно разделить, когда я остаюсь одна делать всю работу, пока ты идешь флиртовать. Могу поспорить, ты сегодня собираешься исчезнуть, без сомнения, с этим человеком, и в придачу сегодня днем приезжают Сен-Сиры.
Марта перестала рисовать и посмотрела сестре прямо в глаза. Никогда не будет подходящего времени, и идеального места, и сравнительно благодушного настроения для того, что она собирается сказать Эбби.
– Это верно. Я сегодня хочу провести какое-то время вне дома. Вместе с мистером… с Тедом.
– Так он теперь уже Тед?
– Да. И мы…
Зазвонил телефон. Марта взяла мобильник; Определитель показывал междугородный номер, которого она не знала, так что она решила, что это насчет бронирования.
– «Скулхаус инн». Марта. Слушаю вас.
– Марта, это Джейк Портер.
Она постаралась сохранить невозмутимый вид. В противоположной стороне кухни Эбби ставила в печь два противня кексов.
– Да, Джейк?
– Я надеюсь, что не доставил особого беспокойства, когда не вернулся вчера. Разумеется, я заплачу за эту ночь. Было уже поздно, и я не хотел звонить и будить вас. Я останусь здесь до конца оговоренного срока.
– О-о, хорошо, – сказала Марта, удивляясь, почему он позвонил ей, а не Теду. Или, может быть, он уже звонил. Ей было так неловко спрашивать.
– На сегодня у меня другие планы, но вечером я приеду, – сказал он. – Пожалуйста, передайте мой привет отцу, и желаю вам двоим отлично провести день.
– Конечно. – Язык Марты как будто завязался в узел. Она, наверное, говорила как идиотка. Все, чего она хотела, это чтобы сын Теда принял ее и не приводил отцу доводов против их женитьбы. Но как она могла выразить это, особенно когда Эбби наблюдала за ней из угла. – То есть я хочу сказать, что уверена, что так и будет, и спасибо вам, и я тоже желаю вам хорошего дня. – Уф! Она отключила связь и промокнула лоб новым фартуком.
– Он много чего сказал, – заметила Эбби, – Надеюсь, он не побеспокоил тебя из-за оплаты постели, в которой он не спал.
– Вовсе нет, – ответила Марта немного надменно. – Он очень воспитанный молодой человек.
– Ну, он слишком молод для тебя, – засмеялась Эбби.
– Может быть, тебе следует пойти лечь в постель и снова встать с другой ноги? – сказала Марта. Сегодня сестра была раздражительнее, чем обычно.
– Может быть, и надо. – Эбби отключила конфорку под чайником. – Почти весь выкипел. – Она вздохнула. – Совсем как я, по-моему.
Марте было грустно слышать это, хотя это было очень близко к правде.
– Знаешь, люди могут меняться.
Эбби скорчила гримасу:
– Ты имеешь в виду то, что ты вытащила нашу маленькую гостиницу в эпоху Интернета?
– Хороший пример. – Марта сделала глубокий вдох. – Я вот меняюсь. – Ее сердце билось так быстро, что она боялась, что оно выскочит.
– Да неужели? – Эбби открыла буфет и поискала что-то на полке. – Вместе с этим модным фартуком в тебе появилось что-то новое? – Она обернулась, держа в руке подставку для пирога.
– Жених, – смогла ответить Марта после нескольких запинающихся попыток.
Эбби посмотрела ей в лицо, а потом на левую руку Марты.
– Вот те на!
– Тед попросил меня выйти за него, и я ответила «да». – Вот, она сказала эти слова.
– Человек, который пробыл в городе меньше одного дня? – Эбби поставила муку, сахар и масло на рабочий стол в центре кухни. – Он угощает тебя ужином, и ты принадлежишь ему до конца жизни? – Она с грохотом поставила большую миску рядом с продуктами для выпечки. – Ты что, потеряла рассудок?
– Думаю, я только начинаю его находить, – ответила Марта. В заднюю дверь поскреблась кошка, и она впустила ее, вызывающе глядя на Эбби, чтобы та не сказала чего-то против. – Кроме того, я знаю его уже довольно давно.
Эбби перестала отмеривать муку.
– Так вот что ты делала, постоянно сбегая в Литл-Рок? Тебе должно быть стыдно, в твоем-то возрасте.
Марта покраснела.
– Я не знала, как сказать тебе.
Облачко муки взлетело в воздух, когда Эбби высыпала несколько чашек в миску.
– Ты познакомилась с ним в доме миссис Галифакс?
Марта решилась быть честной.
– Мы познакомились онлайн.
– В очереди в магазине? [7]7
Line – очередь (англ.).
[Закрыть] – удивленно уставилась на нее Эбби! – Ты заговорила с незнакомцем, а потом поняла, что вы п-п-поженитесь? – Это слово ей было трудно произнести.
– Онлайн, – сказала Марта, – В Интернете. Мы познакомились на сайте.
– Теперь ты говоришь непонятно, – сказала Эбби. – И я сбилась и не знаю, сколько чашек уже отмерила. Вот увидишь, этот пирог будет испорчен, как и все остальное.
– Ничего не ис… – Марта осеклась. – Я знаю, в это трудно поверить. Иногда мне приходится ущипнуть себя. Ты знаешь, как я люблю собирать тарелки «Голубые ивы». Он хотел продать одну через Интернет, и я написала ему, ну и мы начали разговаривать в сети, ну и вот так, слово за слово…
– Мужчина, коллекционирующий тарелки? – Эбби покачала головой. – Он выглядит каким-то слишком суровым для такого занятия.
– Тарелка принадлежала его матери, он не слишком интересовался этим, поэтому и продавал, – объяснила Марта, хотя чувствовала, что Эбби откажется понимать, что бы она ни сказала ей. – Он знал, что ему придется переезжать, поэтому разбирал вещи. Он очень аккуратный и организованный.
Эбби вытаращила глаза и испачкала подбородок мукой.
Марта снова принялась рисовать. Она собиралась заняться повседневной работой, но ничего невозможно было начать делать, пока они с Эбби не закончат этот разговор.
– Ты не хочешь, чтобы я была счастлива?
– Только не говори, что все эти годы была несчастлива. Я знаю, что к чему. Ой, да весь город называет тебя Милой Мартой. – Она уперла руки в бока, еще больше пачкаясь мукой. – Если бы ты была так несчастна, как такое могло бы случиться?
– О, Эбби, я не была несчастна, но я не знала, насколько счастливее я могла бы быть. – Она встала и затанцевала вокруг стола. – Тед такой чудесный! Мы разговариваем, и разговариваем, и разговариваем, и мне становится весело и хочется смеяться. Я чувствую себя девчонкой, как ни глупо это звучит. У меня появился шанс… – Она умолкла, не в силах выразить словами, что означала для нее жизнь, которой она никогда не знала. И разумеется, она не могла рассказать сестре о том, что чувствовала, как трепетала и оживала, когда Тед целовал ее. Она покраснела. – Появился шанс пожить жизнью, которой я раньше никогда не знала, – закончила она.
Эбби стояла, опустив голову, наклонившись над своей миской. Ее челюсть двигалась, как будто она жевала табак, то, к чему, знала Марта, ее сестра не приблизится и на пушечный выстрел. Эбби орудовала деревянной ложкой, а потом, к ужасу Марты; из глаз Эбби полились слезы и стали капать в миску.
Эбби швырнула ложку в миску и вытерла лицо тыльной стороной ладони.
– Ну вот, теперь посмотри, что я из-за тебя наделала, – сказала она. – Нам придется обойтись печеньем и лепешками, потому что сейчас я не могу замесить другой пирог. – Она сорвала с себя фартук как раз в тот момент, когда кошка вспрыгнула на стойку. – Ну-ка убирайся отсюда! – крикнула она и махнула на нее фартуком. Кошка спрыгнула на пол.
– Если ты расстроена из-за того, что я сказала тебе, – заметила Марта, выпуская кошку на улицу, – ну так и отыгрывайся на мне.
Эбби посмотрела на нее:
– Ну, я надеюсь, что ты опомнишься до того, как совершишь ошибку, о которой будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.
– Я уже, – ответила Марта. – И совершенно точно знаю, что делаю!
Эбби кивнула.
– Ну и когда свадьба?
Марта глубоко вдохнула.
– В канун Нового года.
Эбби открыла рот.
– В канун этого Нового года?
Марта кивнула.
– И где вы будете жить? – спросила Эбби.
– Мы еще не решили.
– Ну, не думаю, что он переедет сюда. – Эбби бросила фартук на спинку стула. – Я не потерплю, чтобы тут командовал мужчина.
– Он не будет командовать, – сказала Марта.
Эбби подняла брови так высоко, что они как будто вылезли на лоб.
– Вот подожди, пока вы поженитесь. Все мужчины меняются. Вспомни, что нам говорила мама.
– Если бы она не вышла замуж, ни одной из нас не было бы на свете, – заметила Марта. – Боже мой, ну почему тебе обязательно надо все так усложнять?
– Мне? – Эбби хлопнула рукой по столу. – А как насчет тебя, которая в последнее время не думает ни о ком, кроме себя? Я знала, что с тобой что-то произошло, но я ни минуты не думала, что это из-за мужчины.
– Ты говоришь так, будто мужчина хуже, чем марсианин.
Эбби фыркнула:
– Мне неинтересны ни те, ни другие.
– Я никогда не слышала, чтобы ты была такой резкой. Ты же дружишь со многими мужчинами. Боже мой, да вы с Диконом Мартинсоном много лет играете в бридж в одной команде.
– Это другое, – сказала Эбби.
Марта пожала плечами. Ей не хотелось спорить об этом.
– Пойду убираться в комнатах. Скоро зазвенит таймер кексов. И мне жаль, что так получилось с пирогом. Если хочешь, я попозже сама сделаю.
– Позже? – Эбби подозрительно взглянула на нее. – Полагаю, это после того, как вы с мистером Портером съездите туда, куда вы там собирались поехать.
Марта встала.
– Да, именно это я и хотела сказать.
Эбби отряхнула руки.
– Если ты доведешь это до конца, нам с тобой придется сесть и обсудить наш бизнес. – Ее губы дрожали, когда она говорила.
Марта подошла к ней и обняла. Это было все равно что обнимать доску, но тем не менее она это сделала.
– Ну, Эбби, я не хочу, чтобы ты печалилась. Ты всегда будешь моей сестрой.
Зазвенел кухонный таймер. Эбби вырвалась.
– Мне надо достать кексы, – сказала она и отвернулась.
