Текст книги "Святость и соблазн"

Автор книги: Хелин Вэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

7

Проведя бессонную ночь, Руперт встал, натянул на себя джинсы и достал из бельевого ящика чистую майку. Он так и не решил, что ему думать по поводу странных откровений своей гостьи. Честно говоря, ему не слишком в них верилось. Хотя, согласно известной всем поговорке, правда иногда бывает невероятнее самой изощренной выдумки. Однако Флоренс не могла быть связана с преступным миром, какие бы странные фантазии ни приходили ей в голову. В этом он мог поручиться.

Направляясь в кухню, он вдруг услышал женский смех. Найти Флоренс – а он решил называть ее именно так, пока не будет подтверждений обратному, – в жизнерадостном, даже веселом настроении Руперт никак не ожидал. Грустной, встревоженной – да, но только не веселой.

Уже в гостиной он уловил аппетитный запах поджаренного бекона и свежезаваренного кофе. Руперт не смог удержаться от улыбки. Какой бы таинственной ни была эта женщина, одну ее загадку он разгадал: Флоренс, слава Богу, умеет готовить.

Однако, войдя на кухню, он остолбенело замер. Возле плиты хозяйничал Остин, в руке у него была сковорода. Рядом стояла улыбающаяся Флоренс.

Нет, это не может быть ревностью, сказал он себе. Что из того, что на лице брата написана дурацкая улыбка, так ему не свойственная?

– Что ты здесь делаешь? – недовольно проворчал Руперт.

Улыбка на лице оглянувшегося через плечо Остина стала еще шире.

– Готовлю завтрак. Разве не похоже?

Похоже было скорее на то, что он ухаживает за Флоренс.

Руперт взглянул на настенные часы. Половина восьмого. Да еще в воскресенье!

– Я спрашиваю, что ты здесь делаешь в такую рань.

Поставив сковороду на конфорку, брат накрыл ее крышкой и уменьшил огонь.

– Я принес продукты. – Остин продемонстрировал вынутую из холодильника упаковку яиц. – Ты же не хочешь, чтобы твоя гостья умерла с голода?

Надо же, а ведь до сих пор он наивно полагал, что привычка старшего брата совать свой нос в его дела имеет хоть какие-то границы.

– Я как раз собирался сегодня пройтись по магазинам.

– Тебе все равно придется, – сказал Остин, приподняв крышку сковороды. – Того, что я принес, хватит только на завтрак.

Руперт оглядел кухню. Да, на завтрак, но отнюдь не на троих. О черт, он же сам просил Энтони зайти утром и сообщить, что ему удалось выяснить по поводу пожара на складе. Значит, эти двое успели созвониться.

Открыв шкафчик, Флоренс достала еще одну чашку.

– Почему вы не сказали мне, что ваш брат настоящий кулинар, – сказала она, наливая в чашку кофе и протягивая ее Руперту.

Тот в ответ только фыркнул. Остин действительно умел готовить, к этому его вынудили жизненные обстоятельства. Но никогда раньше он не превращал это в способ ухаживания за хорошенькими женщинами. Он вообще предпочитал за ними не ухаживать. Так что же изменилось?

Он перевел подозрительный взгляд с брата на Флоренс и только сейчас понял, что та одета. Каким же это образом, если еще вчера она чуть не плакала от невозможности управиться самостоятельно? Нет, Руперт вовсе не ревновал и упорно гнал от себя мысль, что брат, прибывший достаточно рано, помог ей в этом.

– Вижу, вам сегодня значительно лучше, – с усмешкой заметил Руперт, окинув Флоренс многозначительным взглядом с головы до ног.

– Да, лучше. Спасибо, – ответила она резко, словно поняв намек, который ей очень не понравился.

Не обращая внимания на удивленно посмотревшего на него Остина, он взял свою чашку кофе и отправился кормить Барби.

Вернувшись в кухню, Руперт заметил, что по сравнению со вчерашним вечером Флоренс явно изменилась. Может быть, прибавилось уверенности в себе?.. Теперь они с Остином завели умный разговор о книгах.

– О Боже! – внезапно воскликнула она. – Я помню, что читала эту книгу!

Руперт сразу заинтересовался.

– Какую книгу? – Выражение откровенной радости на ее лице невольно заставило его улыбнуться.

Остин перекинул кухонное полотенце, которое использовал для того, чтобы держать сковородку, через плечо и налил себе кофе.

– «Сонаты» Рамона дель Валье-Инклана.

Руперт напряг память, но тщетно.

– О музыке, что ли? – спросил он.

Флоренс снисходительно улыбнулась.

– Нет, о любви, – ответила она. – Это жизнеописание самого удивительного из всех донжуанов на свете – католика, некрасивого и сентиментального.

– А я думал, что все донжуаны одинаковы, – удивленно протянул Руперт. – Красивые и легкомысленные.

– Это потому, что вы наслышаны только о Дон Жуане Мольера, – весело рассмеялась Флоренс. – Впрочем, как и большинство жителей планеты.

Ехидно усмехнувшись, Остин снял сковородку с плиты.

– Вот результат того, что ты читаешь только то, что продается в мягких обложках, – сказал он Руперту.

Прекрасно понимая, что могут значить для Флоренс эти маленькие обрывки воспоминаний, он охотно поддержал разговор.

– Я читаю то, что доставляет мне удовольствие, а иногда и позволяет отвлечься от того, с чем встречаешься на работе.

Внезапно Флоренс подняла голову.

– Но для меня это не было развлечением! – снова воскликнула она. – Я писала реферат, в котором сравнивала образ великого соблазнителя в произведениях разных авторов – Мольера, Макса Фриша и этого самого Валье-Инклана.

– Не слишком похоже на те работы, что мне приходилось писать в школе, – заметил Остин, выжидательно глядя на молодую женщину.

Флоренс нахмурилась, пытаясь проникнуть в глубины своей затуманенной памяти.

– Это потому, что я писала ее… в колледже. – Она обратила все свое внимание на Руперта. – Что бы это могло означать?

– Только то, что вы учились в колледже.

Ее кивок казался не слишком уверенным.

– Как думаете, есть ли шанс выяснить, где именно я училась?

Почти нулевой, подумал Руперт, если учесть огромное количество колледжей в стране, а также то, что пресловутая Флоренс Парето могла явиться всего лишь плодом ее болезненного воображения.

– Они столь же велики, как и шансы обнаружить в городе женщину, за которой еще не ухаживал наш местный донжуан Энтони.

Легок на помине! Раздавшийся звонок в дверь предвещал появление означенного молодого человека. Бросив Руперту полотенце, Остин пошел открывать.

– Я накрою на стол, – объявила Флоренс и, привстав на цыпочки, собралась достать тарелки, но внезапно ощутила на своем бедре теплую руку Руперта.

– Позвольте мне. – Низкий голос, прозвучавший возле самого уха, вызвал чувственные мурашки, пробежавшие по ее телу: в конце концов она была вовсе не каменная.

– Спасибо, – Несмотря ни на что, голос ее прозвучал вполне естественно. – Я сама справлюсь.

Поддерживая стопку тарелок загипсованной рукой, она благополучно донесла ее до стола. В этот момент в кухне появился Энтони. После взаимных представлений Остин объявил, что завтрак готов, и все расселись по местам.

Вкусная еда и добродушное подтрунивание приятелей друг над другом по поводу незнакомых ей людей и обстоятельств доставили Флоренс удовольствие. Впечатление было такое, будто ей к этому не привыкать.

– Так что же вы все-таки помните о себе, Флоренс?

Ее рука, держащая вилку с куском яичницы, замерла на полпути ко рту. Неожиданный вопрос Остина не просто застал ее врасплох, ей послышалось в нем едва скрытое подозрение. Неужели Руперт рассказал брату о ее предположениях относительно своей прошлой жизни?

Улыбка, которую она попыталась изобразить на лице, скорее походила на гримасу боли.

– Интересный вопрос.

Медленно кивнув, Остин поднес чашку с кофе к губам. Однако проницательный взгляд его синих глаз не отрывался от лица Флоренс.

Тяжело вздохнув, Руперт отодвинул тарелку.

– Ты как всегда деликатен, дружище.

– Не принимайте близко к сердцу, Флоренс, – вмешался в разговор Энтони. – Остин ошибочно полагает, что, как старший брат, имеет право вмешиваться в дела младшего.

– Просто беда какая-то, – добавил Руперт, бросая на брата предупреждающий хмурый взгляд.

Выражение лица того слегка смягчилось.

– Извините меня, Флоренс. Я вовсе не хотел вас обидеть.

– Ничего страшного. – Разве можно было винить Остина в том, что он заботился о благополучии близкого ему человека. – Что вы хотите обо мне узнать?

Отставив пустую тарелку, он наклонился вперед, опершись локтями на стол.

– Все, что может помочь нам выяснить, кто вы такая.

Флоренс положила вилку с куском яичницы на край тарелки.

– Видите ли…

– Флоренс почти ничего о себе не помнит, – вмешался Руперт. – Не стоит лишний раз расстраивать ее, напоминая об этом.

– Он говорит дело, Остин, – заметил Энтони.

Она была благодарна Руперту за заступничество, а Энтони за поддержку. Однако ей надоело, что с ней носятся, как с хрупкой фарфоровой куклой, способной разлететься вдребезги от одного сурового слова. Давно уже пора перестать считать себя жертвой обстоятельств. Вернется к ней память или нет, надо думать о будущем. Пришло время взять судьбу в свои руки.

Набрав полную грудь воздуха, она смело встретила пристальный взгляд Остина.

– Меня зовут Флоренс Парето, но я сомневаюсь, что это мое настоящее имя. Почему-то мне кажется, что я вычитала его в книге или увидела на обложке. На эту мысль меня навела фотография тети Кэйт в окружении книг. Она ведь библиотекарь, да?

– Раньше была, а теперь подрабатывает в свободное время на общественных началах. Но, в сущности, это одно и то же, – сказал Руперт и добавил: – Флоренс, стоит ли продолжать?

Жестом руки она остановила его и, откинувшись на спинку стула, вновь обратилась к Остину:

– Только этим утром я убедилась в том, что училась в колледже.

Остин пожал плечами.

– Что ж, это означает только, что для карьеры посудомойки вы слишком образованны. – В его голосе слышалось раздражение.

– У меня есть ощущение, что упомянутые «Сонаты» Валье-Инклана одно из любимых моих произведений. Я предпочитаю книги кино и телевизору, однако люблю ходить в театр на классические постановки. Полагаю также, что хорошо разбираюсь в драгоценностях и не люблю красный цвет в одежде…

Руперт неловко прокашлялся.

– Флоренс, не надо.

Может быть, но отступать было поздно.

– И я точно знаю, что мне не нравится. – Она многозначительно оглядела молодых людей, сидящих за столом. – Я не люблю, когда мне указывают, что следует делать. И хотя я благодарна за заботу, ненавижу, когда со мной сюсюкают. Но больше всего мне не нравится не помнить, кто я такая и откуда взялась в вашем городе!

Флоренс остановила свой взгляд на Остине.

– Вот все, что мне известно, – закончила она. – Я готова выслушать любые предложения, но не потерплю, чтобы кто-нибудь вмешивался в мою жизнь.

В холодном взгляде Остина появилось нечто похожее на уважение, губы его даже скривились в подобии улыбки.

– И никак иначе?

– И никак иначе, – подтвердила Флоренс, вернув ему улыбку и, поднявшись, начала складывать использованные тарелки в стопку.

Встав, Остин и Энтони поспешили удалиться под предлогом осмотра последних переделок в доме, оставив хозяина с гостьей наедине.

– Как крысы, покидающие тонущий корабль! – крикнул Руперт им вдогонку.

– Вероятно, я должна извиниться, – сказала Флоренс. – Мне вовсе этого не хотелось.

Обогнув стол, он взял у нее тарелки и, прижав стопку одной рукой к груди, одобряющим жестом положил другую Флоренс на плечи.

– Не переживайте, не стоит. Если бы Остин или Энтони вдруг оказались на вашем месте, они вряд ли бы сумели держаться с таким же достоинством, как вы.

Подушечкой большого пальца Руперт коснулся пульсирующей жилки на ее шее, выдающей, до какой степени действует на нее его близость.

– Кроме того, – пробормотал он, – мы уже договорились о том, что…

Флоренс нервно рассмеялась, прекрасно понимая, что шутит с огнем. Но разгорающееся внутри желание уже не позволило бы ей отступить.

– Вы действительно хотите продолжить эту игру? – спросил Руперт.

Многозначительная усмешка на его лице, вместо того чтобы напугать, только придала ей смелости.

– Когда я играю, – ответила Флоренс, – я рассчитываю на выигрыш, даже когда окружающим кажется, будто я лишенное воли слабое и изнеженное существо.

Заметив, что вымазался в жире, Руперт поставил тарелки в раковину и медленно стянул через голову испачканную майку, обнажив загорелый мускулистый торс.

Флоренс захотелось ощутить под своими пальцами гладкость его кожи, прижаться губами к его груди. Но пока она раздумывала и сомневалась, Руперт обнял ее, прижав спиной к холодильнику.

– Я тоже, – прошептал он, горячо дыша ей в ухо. – Я тоже предпочитаю выигрывать, но при этом никогда не скрываю своего намерения.

Почувствовав прикосновение его губ к мочке своего уха, Флоренс задрожала.

– В такие моменты я не в состоянии думать… ни о чем, – прерывисто прошептала она и испугалась: а не стала ли имитация страсти частью ее натуры? Но нет, сейчас, похоже, в ней говорили истинные чувства.

– Не надо думать, все и так ясно…

Флоренс кивнула. Страха как не бывало, его сменило другое чувство, которого она, кажется, не испытывала давно, очень давно. Ей хотелось опять оказаться в его объятиях, хотелось ощутить соприкосновение их тел, хотелось, чтобы он поцеловал ее. Это желание было таким сильным, что она бросила почти умоляющий взгляд на его губы. Потом заглянула в его глаза.

Воцарилось молчание, а затем между ними как будто проскочил электрический разряд.

– Флоренс… – Его голос был едва слышен.

Голова Руперта склонилась к ней. Она закрыла глаза, и его губы коснулись ее, поначалу нежно, испытующе. Флоренс не сразу ответила на поцелуй, наслаждаясь движениями его губ, легкими и умелыми движениями опытного любовника.

Сердце билось тяжело и гулко. Ей казалось, как будто внутри нее что-то медленно плавится, ее бросало то в жар, то в холод. Затем поцелуй из нежного превратился в страстный, и неожиданно для себя она ответила на него с пылом, настолько поразившим ее, что Флоренс в замешательстве отшатнулась.

– Простите…

Несмотря на то что ей не хватало дыхания, она инстинктивно прикрыла рот тыльной стороной ладони, как бы пытаясь сохранить на губах жар его поцелуя, и неуверенно взглянула на Руперта. Но, увидев, что он пристально наблюдает за ней, неловко уронила руку и, смутившись, отошла подальше.

– Этого… этого не должно было случиться, – с трудом выдавила она из себя, с некоторым беспокойством ожидая его реакции.

Губы Руперта медленно растянулись в улыбке.

– Я другого мнения.

– Это было неправильно… было ошибкой, – продолжала настаивать Флоренс, однако голос ее звучал весьма неуверенно.

Он опять улыбнулся, глядя на нее с нежностью.

– Ну, если вы так считаете…

– Но сюда могут войти Остин и Энтони. – Она порывисто отвернулась от него.

Вот это уже был весомый аргумент. Испытывая разочарование, но чувствуя справедливость ее замечания, он вышел из кухни. И понял, что из всех возможных путей на свете для него сейчас есть только один – в ванную, под холодный душ.

8

Напрасные старания!

Воспоминание о чувственном блеске ее глаз упорно не желало покидать его. Черт побери, ведь даже понимание того, что они не одни в доме, не помогло ему сдержаться!

Следовало признать, что он влип основательно.

Негромко выругавшись, Руперт вновь встал под леденящие струйки воды. Бывали дни, когда ему приходилось проклинать свою совестливую натуру, и сегодняшний был не исключением.

Он желал Флоренс, и никакое количество холодной воды не могло погасить этого желания. После того как он обнял ее, почувствовал вкус ее губ, ему захотелось много большего… Именно мысль об этом и заставила Руперта открутить кран на полную мощность.

Вытершись и быстро одевшись, он спустился вниз, чтобы присоединиться к Флоренс и Остину с Энтони в небольшом внутреннем дворике. Проходя через не отделанные еще комнаты, он не прикидывал, как раньше, сколько пройдет времени, прежде чем ему удастся привести их в божеский вид. Содрав старые обои, Руперт сам заново штукатурил стены, менял столярку, красил, циклевал, белил. Словом, в течение последних трех лет превращал дом в прибрежную виллу и рассчитывал года через два довести его до совершенства.

Сквозь раздвижные стеклянные двери он вышел во дворик. Все трое сидели в белых пластиковых креслах и явно никуда не торопились. Что, впрочем, совсем неплохо, подумал Руперт, усаживаясь рядом с Флоренс. Лучше нам не оставаться с ней наедине.

– Ты сегодня работаешь? – спросил он Остина.

– Заступаю после обеда, – ответил тот. – Не всем же удается бездельничать все выходные, как вам двоим!

Энтони, прищурившись, посмотрел на Руперта и медленно произнес:

– Знаешь, Остин, мне почему-то кажется, что он хочет от нас избавиться.

Неужели это настолько заметно? Очевидно, да, если судить по язвительной ухмылке напарника.

Краем глаза Руперт заметил, что щеки Флоренс окрасил румянец. Черт возьми, намек не прошел для нее незамеченным! Она проницательна и полна противоречий, не имеющих ничего общего с ее загадочным прошлым. Тайна, которую он хотел… нет, должен был разгадать, заключалась в том, кто именно скрывается под именем Флоренс Парето. Женщина, стыдливо краснеющая от довольно невинного намека, или пленительная сирена, чуть было не поставившая его на колени и не заставившая умолять о привилегии поделиться с ним своими интимными секретами?

– Как давно вы работаете вместе? – намеренно сменила тему разговора Флоренс. – Вы одновременно пришли в команду спасателей?

– Нет, – принялся объяснять Энтони. – Сначала появился Остин. А потом он уговорил брата, решив, что ему просто предназначено судьбой спасать всех несчастных – от брошенных котят до попавших в аварию людей. Я пришел приблизительно в то же время, что и Руперт. Мы как-то сразу подружились и с тех пор работаем на пару. Всегда спокойнее, когда знаешь, что рядом человек, на которого можешь положиться как на себя самого.

Замечательно, когда о человеке, к которому тебя явно влечет, так хорошо отзывается напарник, подумала Флоренс. Но кто я для Руперта, бездомный котенок, которого жалко оставить на улице? И что он скажет, когда узнает, что в прошлом этот котенок, видимо, прекрасно умел прятать до поры до времени острые коготки?

– Кстати, – напомнил Руперт, – ты разузнал что-нибудь о пожаре на складе красителей?

– Никаких подозрительных обстоятельств, если тебя интересует именно это, – ответил Энтони.

– Ничего не понимаю! – воскликнула Флоренс. – Если то, что вы говорите, правда, почему тогда несколько дней назад меня так усердно допрашивала полиция?

Энтони пожал плечами.

– Вероятно, потому, что вы не только оказались в помещении, недоступном для посторонних, но еще и ночью, причем не было обнаружено никаких следов взлома. Страховая компания просто вынуждена провести тщательное расследование.

– А что послужило причиной пожара? – спросил Остин.

Наклонившись вперед, Энтони оперся локтями о колени.

– Произошло электрическое замыкание в системе кондиционирования. Учитывая характер хранимой продукции, в помещении была мощная система вентиляции.

Остин перевел взгляд на Флоренс.

– Вы имеете хоть какое-то представление о том, что вам там могло понадобиться?

Она тяжело вздохнула.

– Нет. Абсолютно никакого. Должна сказать, что допрашивающим меня полицейским мои ответы тоже не слишком понравились.

– На вашем месте я бы не слишком беспокоился по поводу этих допросов, – сказал Энтони, пытаясь успокоить ее. – Они всего-навсего делали свою работу.

Лицо Флоренс потемнело.

– Однако они заставили меня чувствовать себя подозреваемой, а может, и того хуже.

Беспокойство Флоренс дало Руперту лишний повод для неверия в реальную подоснову ее сновидений. Несмотря ни на что, даже на инцидент на пляже, он все же надеялся, что ее более чем странному поведению найдется разумное и вполне безобидное объяснение.

Желая покончить с разговором, принявшим нежелательный для Флоренс оборот, Руперт решительно поднялся.

– Чтобы не голодать всю будущую неделю, – заявил он, – мне не мешало бы сходить в магазин.

Энтони, поняв намек, поддержал его:

– Прекрасная мысль, а то у тебя в кухне хоть шаром покати.

– А когда вы выходите на работу? – спросил Остин.

– Сегодня в ночь. – Руперт предложил руку Флоренс, но она предпочла подняться сама. – Вы справитесь тут одна, пока меня не будет?

– Разумеется, справлюсь, – резко ответила она. – Я не ребенок, Руперт!

В этом никто и не сомневался. Она была женщиной с великолепным телом и обладала над ним несомненной властью.

– Я это прекрасно знаю, – сказал он. – Просто… просто вам не следовало бы оставаться одной. – Меньше всего ему хотелось вдаваться в детали в присутствии брата и друга, но его тревожили странные сны Флоренс. Негоже, если рядом никого не будет.

– Есть некто, кто с удовольствием составит Флоренс компанию, – тут же заявил Энтони.

– И нянька мне тоже не нужна! – последовал не менее резкий ответ.

– Не смей даже думать об этом, приятель, – предупредил его Руперт. Разве можно было позволить своему более чем легкомысленному другу остаться наедине с Флоренс, да еще ночью. – Эй, – вдруг вспомнил он, – мы же работаем вместе!

– Он говорит не о себе, – усмехнулся Остин, – а о тете Кэйт и Дороти. Тетя заставила меня пообещать, что я уговорю тебя во второй половине дня завезти Флоренс к ней. Кажется, она назвала это девичником. Намекала на шоколадный кекс, молочный коктейль и старые черно-белые комедии.

Он вытащил из кармана джинсов ключи от машины.

– Когда это ты успел рассказать тете Кэйт о Флоренс? – спросил Руперт. – А Энтони о своем разговоре с ней?

Он хотел сам сообщить обо всем тетке, но нисколько не удивился, что его опередили. Такие уж нравы царили в семействе Атвуд.

– Я заезжал к ней вчера вечером. А позже мы всей командой отправились в бар. Без тебя, разумеется, ты же был занят.

– Это что же получается, – в тон брату ехидно заметил Руперт, – что субботним вечером Энтони Вуд оказался без подружки?

Напарник похлопал его по плечу.

– Не беспокойся, я на все нашел время.

– Значит, – облегченно вздохнул Руперт, радуясь, что Флоренс сегодня вечером и ночью будет не одна, – все проблемы решены.

– Извините меня, джентльмены, но никаких проблем не существовало вообще. – Флоренс оглядела каждого по очереди. – Я вполне могу позаботиться о себе сама.

Руперт обменялся с братом и другом взглядами. Ну вот, хотел как лучше и только опять обидел ее.

– Поблагодарите, пожалуйста, вашу тетю за любезное приглашение, – обратилась тем временем Флоренс к Остину, – но я не хочу быть ей в тягость.

Он положил руку на ее плечо, что весьма не понравилось Руперту.

– Вы должны согласиться, Фло, – сказал он с совершенно излишней фамильярностью. – По сравнению с нашей теткой даже Энтони покажется сущим ангелом. Уж если она что-нибудь решит, то не потерпит никаких возражений. У нее есть способность заставлять людей поступать так, как ей надо.

Руперт согласно кивнул.

– Если я не отвезу вас к ней, она заявится сюда сама и применит силу.

– Не говоря уже о том, что она сделает с Рупертом, – подлил масла в огонь Энтони.

Флоренс гордо выпрямилась, желая показать, что вовсе не подчиняется грубому нажиму.

– Хорошо, я согласна. – Она в упор посмотрела на Руперта. – Но знайте, я делаю это только ради того, чтобы спасти вашу шкуру.

Вернувшись из магазина с кучей продуктов, Руперт ушел к себе в спальню, собираясь перед сменой немного поспать. Флоренс заверила его, что тоже не против одиночества.

Она понимала причины тревоги трех молодых людей, но перспектива провести ночь у незнакомой ей тети Кэйт не вызывала никакого энтузиазма. Однако каждый из них был обаятелен по-своему, и, когда они выступали единым фронтом, перед ними не смогла бы устоять даже самая жестокосердная женщина.

Братья Атвуд и их друг очень понравились Флоренс. Они были хорошими людьми, и между ними существовали отношения, не совсем ей понятные, что заставляло предположить, что она была единственным ребенком в семье.

Уютно устроившись на диване в гостиной, Флоренс включила телевизор в надежде увидеть что-либо, что показалось бы ей знакомым. Но политические новости вызывали у нее скуку, если не раздражение. Виды больших городов и популярных курортов казались знакомыми, как примелькавшиеся красочные открытки. Только сюжет о прошедшем накануне приеме в честь лауреатов премий по литературе, проводимом крупным вашингтонским издательством, неожиданно привлек ее внимание.

Флоренс жадно всматривалась в лица роскошно одетых женщин, молодых и не очень, представительных мужчин в смокингах. Несмотря на великосветский антураж, создавалось впечатление, что все здесь хорошо знакомы друг с другом. И хотя вряд ли тут обошлось без обиженных, сама атмосфера единения не по сословному или материальному признаку, а по общности интересов заставила сердце Флоренс преисполниться тоской по чему-то дорогому, но утраченному.

На глаза сами собой навернулись слезы, она заморгала. И только краем глаза успела заметить невысокого плотного мужчину, который словно кого-то выискивал в толпе.

Когда в следующее мгновение она снова уставилась на экран, там уже показывали сюжет о чудо-мальчике из Финикса, съедающем за один присест пятнадцать чизбургеров.

Повезло парню, невольно подумала Флоренс. И ведь на вид такой щупленький! Но ее мысли тут же вернулись к толстячку на экране. Видела ли она его действительно или ей только так показалось? В любом случае Флоренс уже почти не сомневалась, что он реально существует и многое значит в ее жизни.

Но кто он? Близкий родственник? Может быть, даже отец? Тогда понятно, почему в снах он взирает на нее строго, едва ли не с осуждением. Но ясно наверняка лишь одно: их отношения не имеют ничего общего с романтическими.

Глубоко вздохнув, Флоренс откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, стараясь воскресить образы забытого прошлого…

Она вошла в плавно покачивающийся вагон-ресторан и выбрала место у окна за самым неприметным столиком. Хотя прекрасно отдавала себе отчет в том, что не заметить такую женщину, как она, просто невозможно. Несмотря на все ухищрения, не скрыть врожденной фации движений и горделивости осанки. Поэтому приходилось положиться на счастливую звезду и, скрестив пальцы на удачу, верить в успех задуманного.

Пока все шло гладко, и впервые за долгие месяцы она не чувствовала на себе чьего-то пристального, неотрывного взгляда.

Не глядя на официанта, она сделала заказ и приготовилась наконец-то увидеть его. Она рвалась к нему всем сердцем, и последние минуты представлялись невыносимо тягостными. Даже, казалось, что ей их не пережить…

Но, как известно, от счастья еще никто не умирал. Она подняла голову, надеясь встретить неземной взгляд его полных любви ярко-голубых глаз… и наткнулась на поблескивающую в свете ламп лысину почтительно склонившегося официанта.

Но вот тот выпрямился, и ее досада мгновенно сменилась ужасом. На нее взирали ненавистные ей глаза – серые, немигающие, требовательные.

И если раньше она не замечала перестука вагонных колес, то теперь они оглушительно загрохотали у нее в ушах. Тук-тук-тук…

О Боже, только не это!..

Когда Руперт проснулся, было уже около четырех часов дня. Поднявшись, приняв душ и одевшись, он отправился на поиски Флоренс. Поскольку она уже должна была уложить необходимые для визита к тете Кэйт вещи, то у них оставалось время для того, чтобы перекусить.

Он нашел Флоренс в гостиной. Она сидела на диване, закрыв глаза и откинувшись на спинку. Боясь напугать ее, Руперт негромко кашлянул, но она как будто не услышала. Он кашлянул опять, на этот раз громче.

Глаза ее открылись, на лице появилось встревоженное выражение.

– Давно вы здесь стоите?

– Не очень. – Пододвинув кресло, Руперт сел напротив. – Чем вы тут занимались?

– Можно сказать ничем. Сначала я смотрела телевизор, а потом задремала.

Сердце его забилось сильнее.

– И опять видели сон? – осторожно спросил он.

– Не только. Я видела мужчину из сна по телевизору.

Следовало отдать Флоренс должное: соскучиться с ней было просто невозможно. Интересно, чем она огорошит его в следующий раз?

Хорошо хоть настырный толстячок привиделся ей среди гостей на какой-то литературной тусовке, а не в сенате Соединенных Штатов. Все-таки спокойнее и не так амбициозно.

Тем не менее Руперт принялся добросовестно расспрашивать ее о деталях сна. Это ни к чему не привело, более того, ему в очередной раз показалось, что она не до конца откровенна с ним. Это уже начинало понемногу выводить его из себя. Или она хочет узнать все о своем прошлом, или нет. Третьего не дано…

Но так ли это? А что, если она уже все вспомнила, но по каким-то своим причинам продолжает морочить ему голову?