Текст книги "Жена лучшего друга"

Автор книги: Хельга Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

3

Дейзи не верила своим глазам.

Господи, что же это такое?!

По всему полу раскиданы катушки ниток, конечно размотанные чуть ли не до конца. Многокрасочная шерстяная основа задуманного ею гобелена сорвана с рамы и тоже брошена на пол. Бисер, стеклярус, разнообразные заготовки будущих изделий – один из источников ее и Реджи благополучия – валялись вперемешку с кусками материи. А в середине этого хаоса, опутанный цветной паутиной, сидел именинник, ее четырехлетний сын Реджи.

Чтобы не закричать, Дейзи зажала рот рукой.

– Реджи Мэтт Ферран, – начала она, стараясь обуздать гнев, – что ты здесь делаешь?

Малыш взглянул на нее огромными голубыми, как у отца, глазами и спокойно объяснил:

– Играю.

– Играешь? А где дядя Рональд? Я просила его не спускать с тебя глаз.

Реджи пальчиком указал в сторону гостиной, откуда доносились звуки трансляции футбольного матча. По-видимому, телевизор был включен на полную громкость, потому что за перипетиями игры можно было следить и в этой комнате.

Дейзи вздохнула.

За последние десять дней ее обычно надежный брат совершенно изменился. Обескураженный свалившимися на него неприятностями, он замкнулся в себе и ни с кем не хотел говорить о том нелепом, с точки зрения Дейзи, происшествии, из-за которого его отстранили от работы. Она ума не могла приложить, что делать, как ему помочь. Даже Реджи не мог вывести дядю из мрачного, угнетенного состояния, в котором тот находился.

– Ты ведь знаешь, что без взрослых тебе нельзя сюда входить, – строго сказала она сыну.

– Прости меня, мамочка. – Должно быть, только теперь Реджи осознал свою вину, потому что в глазах, которые он поднял на мать, стояли слезы, а губы подрагивали.

Весь гнев Дейзи мгновенно испарился. Как она может сердиться на ребенка в такой день? В конце концов, сегодня у него праздник.

Она протянула к сыну руки.

– Иди ко мне, мой хороший.

Малыш, не торопясь, выбрался из многоцветного кокона и медленно пошел к матери, не глядя на нее, останавливаясь и царапая носками ковер. У Дейзи перехватило дыхание – ни дать, ни взять Мэтт. Тот тоже с трудом шел на примирение, даже если был виноват.

Но когда Реджи подошел к ней, она выбросила из головы все воспоминания, встала на колени, чтобы их глаза были на одном уровне, и взяла мальчика за руку.

– Реджи, в этой комнате мама работает. Я не хочу, чтобы ты здесь играл. Понятно?

Малыш кивнул, все еще не решаясь поднять на нее взгляд. Глядя на разоренную мастерскую. Дейзи вздохнула.

– Обними меня, милый. Я уверена, ты захочешь мне помочь. Нужно тут прибраться…

Реджи просиял. Он обвил ручонками шею матери и обнял изо всех сил. Безмерно усталая, Дейзи все-таки улыбнулась и подумала: до чего же хорошо после сумасшедшего дня, какой выдался сегодня, прижаться к теплому любящему существу!

– Эй, а как же я? Может, и меня кто-нибудь обнимет? – прозвучал знакомый низкий голос.

Они оба вздрогнули от неожиданности. Дейзи обернулась. В дверях стоял Шон, задумчиво и ласково глядя на обнимающуюся пару.

– Дядя Шон! – Моментально забыв о матери, Реджи бросился к Шону, который подхватил малыша на руки и крепко прижал к себе.

Дейзи, не отрываясь, следила за ними, и, как всегда, в душе ее радость боролась с чувством вины.

Благодаря Шону и Рональду, оставшийся без отца, Реджи не был обделен мужским влиянием. Это ее радовало. Но в то же время щедрая помощь Шона стоила Дейзи многих душевных терзаний – она не имела на нее никакого права. Конечно, Мэтт и Шон были друзьями, но нельзя же всю жизнь выплачивать долг дружбы?

– Ну, где мой подарок?! – потребовал Реджи.

Шон подмигнул крестнику.

– В столовой, вместе с другими подарками.

Реджи мгновенно выбрался из его объятий и со скоростью ракеты устремился к желанной цели.

Дейзи покачала головой.

– На самом деле он не такой материалист, каким может показаться.

– Конечно нет, – с улыбкой подтвердил Шон. – Он же малыш, ты не забыла?

Их взгляды встретились, и сердце Дейзи сбилось со своего нормального ритма. Казалось, Шон занимал собой все небольшое пространство, отделявшее их друг от друга. Высокий, худощавый, загорелый от постоянного пребывания на свежем воздухе, он мог бы служить живой рекламой собственной продукции, наглядным воплощением тех целей, которым служила его фирма. Сильный и здоровый, он излучал доброжелательность и энергию, которой у нее не было.

– Я не слышала, как ты вошел, – пробормотала Дейзи, отводя взгляд.

– Мне открыл Рон.

– Неужели? Кто бы мог подумать, что мой брат способен открыть дверь? Уследить за собственным племянником он явно не в силах, – проворчала Дейзи, оглядывая учиненный сыном беспорядок.

Шон подошел ближе и, оглядев через ее плечо место недавнего развлечения малыша, присвистнул. Дейзи почувствовала на затылке его дыхание, и это ее взволновало.

– И все это дело рук Реджи?

– Его, – подтвердила она и, вздохнув, добавила: – Считается, что он был под присмотром Рона.

Шон колебался. Затем, кивнув в сторону гостиной, где все еще ревел телевизор, спросил:

– Как он?

– Угрюмый, злой, раздражительный… Клянусь, не будь он моим братом, я бы его на порог не пустила – пусть бы сначала пришел в себя. – Однако, тут же почувствовав вину за свою черствость, Дейзи сочла нужным пояснить: – Весь инцидент яйца выеденного не стоит. Не могу поверить, что Рона подвергли такому унижению только за то, что он выписал какой-то дурацкий штраф…

Шон едва заметно улыбнулся.

– Ну, мне кажется, там было и еще кое-что. Например, письмо в местную газету. То самое, в котором он вопрошал, чем должен руководствоваться полицейский, выписывая штрафы, – личными пристрастиями или законом.

Дейзи бросилась на защиту брата:

– Наш отец был полицейским. К тому же, можешь мне поверить, хорошим полицейским. Он учил нас: если ты нарушил закон, плати. Все просто. Мне наплевать, кого остановил мой брат, кто почувствовал себя оскорбленным, будь то даже… кто он там?

– Родной брат мэра.

– А Рон мой брат. И под угрозой работа, которой он посвятил жизнь. Он похудел и совершенно подавлен. Мне кажется, он плохо спит.

Шон нахмурился.

– Может, ему лучше на какое-то время уехать? Пусть все уляжется, да и он немного встряхнется и успокоится. У моих родителей вилла во Флориде, на побережье. Если он захочет – добро пожаловать.

– Поговори с ним, – предложила Дейзи. – По-моему, твое предложение должно ему понравиться.

В глазах Шона появилась озабоченность.

– Думается, твой брат не единственный, кто нуждается в отдыхе. Интересно, ты сама-то в последнее время много спишь?

– Достаточно, – солгала Дейзи, стараясь, чтобы голос звучал легко и беззаботно. – А то, что я выгляжу усталой… Просто в последнее время пришлось много работать. Нужно было срочно сделать большое макраме для антикварного магазина. К тому же на носу Рождество. Можешь представить, сколько у меня заказов.

– И их ты выполняешь по ночам, когда Реджи спит после целого дня в школе… – Шон даже не пытался скрыть свою обеспокоенность. – Дейзи, ты работаешь на износ. Подумай о себе. Хотя бы раз.

– Ты напрасно беспокоишься. – Она улыбнулась и провела пальцем по подбородку Шона. Палец ощутил пробившуюся к концу дня щетину. – Со мной все в порядке. Правда.

Он нежно сжал ее руку.

– Но кто-то же должен о тебе побеспокоиться? Ты слишком упряма и не хочешь о себе думать.

Улыбка Дейзи поблекла. Рука Шона была теплой, сильной, уверенной. Такой же, как он сам. Хорошо бы прильнуть к нему, склонить голову на широкое плечо и почувствовать себя в надежном кольце его рук. Последние два года дались ей нелегко. Бывали такие дни, когда она просто не знала, как справиться со своим одиночеством.

Нельзя сказать, что Дейзи не хотелось разделить с кем-нибудь свою ношу, нет, но она не могла позволить себе такую роскошь. Прошедшие годы, даже когда был жив Мэтт, научили ее одному: полагаться можно только на себя.

Звонок в дверь возвестил о приходе первых гостей и позволил ей под благовидным предлогом отвести от Шона руку, увеличив таким образом расстояние между ними.

– Спасибо, что заботишься обо мне. – Дейзи заставила себя улыбнуться. – А теперь пора начинать нашу вечеринку. Если хочешь, присоединяйся к гостям.

Выражение лица Шона оставалось прежним, но Дейзи решительно направилась в прихожую, не позволяя себе оглянуться. Шон крестный отец Реджи. Она ценит, что он не жалеет времени на своего крестника. Но совсем не его дело присматривать за ней, следить, чтобы и ее жизнь протекала без сучка, без задоринки. Таких обязанностей на него никто не возлагал.

…Через два часа после начала праздника по случаю дня рождения Реджи веселье пошло на убыль. Гости, увидев, как виновник торжества, съев именинный пирог и мороженое, стал клевать носом, поняли, что пора расходиться. К тому времени, когда за последним гостем закрылась дверь, Дейзи валилась с ног от усталости. Остались только Шон, Рональд и Энни Моррис, подруга и соседка Дейзи.

Энни оглядела заваленную грязной посудой кухню и, шутливо содрогнувшись, сказала:

– Я помогу тебе тут прибраться.

– Ни в коем случае! – запротестовала Дейзи, подавляя зевок. – Я сама справлюсь.

– Ну уж нет, я не успокоюсь, пока не уложу тебя в постель рядом с Реджи. До чего же у тебя усталый вид! Такой я тебя еще не видела. В мешки у тебя под глазами можно свалить багаж целого семейства!

Дейзи возвела глаза к потолку и простонала:

– Эн-ни…

– А как ты похудела! – Неугомонная подруга бросила на нее оценивающий взгляд. – Сколько ты сейчас весишь?

Дейзи покраснела.

– Я прекрасно себя чувствую.

– Ну да, прекрасно! – фыркнула подруга. – Ставлю доллар против тысячи, ты проводишь больше времени в мастерской, чем в постели.

– И ты туда же, – вздохнула Дейзи.

– А кто еще? – оживилась Энни.

– Представь себе, Шон, а теперь вот ты. Почему все беспокоятся о моем сне?

– Мы бы так не беспокоились, если бы ты спала не одна.

Тучи сгущались. Дейзи догадалась об этом по особому блеску, появившемуся в глазах подруги.

– Энни…

– Ну что Энни? Знаешь, весь вечер мне до смерти хотелось спросить… Ты сказала «да»?

– Кому она сказала «да»? – спросил Шон. входя в кухню с подносом, полным использованных салфеток и бумажных тарелок.

– Нет-нет, никому, – поспешила с ответом Дейзи, сердито глядя на подругу.

– Никому, ха! У Дейзи объявился поклонник, – возвестила Энни. – Он просит ее о свидании.

Бумажные тарелки, стаканчики и смятые салфетки рассыпались по полу. В кухню вошел Рональд.

– Ну, Шон, от тебя больше беспорядка, чем от детишек.

– Я думаю, она обязательно должна пойти, – продолжала Энни, игнорируя предостерегающие взгляды Дейзи.

– Куда пойти? – поинтересовался Рональд.

– На свидание, дурачок, – ответила Энни. – Тебе не кажется, что твоей сестре пора вернуться в реальный мир и начать снова встречаться с мужчинами?

Рональд пожал плечами.

– А почему бы и нет?

– Почему? – Дейзи удивленно посмотрела на брата – ей в голову не могло прийти, что он не станет возражать, если в ее жизни вновь появятся мужчины. – Да потому, что у меня есть на то тысячи причин. И одна из них Мэтт.

– Мэтт? Дейзи, ты вдова, а не монахиня. Никто не требует, чтобы весь свой век ты жила так, как живешь сейчас, в затворничестве, – сказал Рон, усаживаясь на табурет. – Мэтт погиб два года назад. Если ты готова снова встречаться с мужчинами, встречайся.

Нет, горько подумала Дейзи, я не заслуживаю их поддержки. Они считают меня вдовой, преданной памяти мужа. Они не знают правды. Им невдомек, что не одиночество мешает мне спать по ночам, а чувство вины. Если бы они только…

– Не знаю, – медленно заговорил Шон, прерывая поток ее горестных мыслей и старательно собирая с пола мусор. – Может быть, надо хорошенько подумать? Не стоит принимать поспешных решений.

Все с любопытством уставились на него. Чувствуя неловкость, он с заметной поспешностью стал развивать свою мысль:

– Я хочу сказать… Кому-нибудь что-нибудь известно об этом парне? Вдруг это жиголо, ищущий одиноких беспомощных вдовушек?

– Он не жиголо, – успокоила его всезнающая Энни. – Он покупает и продает предметы старины. У него два магазина на Золотом Берегу. Я бы сказала, это настоящий денежный мешок. Что тоже можно записать ему в актив.

Боясь взорваться, Дейзи закрыла глаза и сосчитала до десяти. Чистое безумие! Брат и друзья обсуждают ее личную жизнь так, будто она превратилась в невидимку!

– И все же, я думаю, лучше не ускорять ход событий, – стоял на своем Шон.

Все недоуменно молчали. Оглядев их удивленные лица, Шон шутливо пояснил:

– Кому-кому, а мне хорошо известно, каково это, когда тебя выталкивают на свидание обремененные добрыми намерениями родственники. Поэтому я так и говорю. Можно сказать, дую на воду, обжегшись на молоке.

Рональд засмеялся.

– Похоже, мама Доусон оказывает небольшое давление на своего последнего неженатого отпрыска.

– Небольшое? Да она вцепилась в меня как бульдог! Звонит мне каждый день, чтобы ознакомить с регулярно пополняемым списком всех незамужних особ женского пола, приглашенных на свадьбу Эшли.

– Ну и что тут плохого? – удивился Рональд.

– Лучше спроси, что тут хорошего, – буркнул Шон. – Ты не представляешь, какими славными, трогательными и милыми становятся женщины на чужих свадьбах. У них у всех лучистые глаза и мягкий вкрадчивый голос. – Шон с подчеркнутым ужасом пожал плечами. – Так что больше всего на свете меня страшат ближайшие матримониальные планы моей матери и любовные свидания, назначаемые под влиянием сияющих глаз молодоженов.

Все засмеялись.

– Шон, ты невыносим, – заявила Энни, укоризненно покачав головой. – Похоже, ты ждешь, что будущая жена влетит к тебе в форточку или обнаружится в папке с деловыми бумагами.

С некоторым разочарованием Дейзи наблюдала, как меняется атмосфера в кухне. Наконец-то ее оставили в покое. Это хорошо. Но веселый легкомысленный тон, на который все теперь настроились, коробил ее, хотя она ни за что в этом не призналась бы. Конечно, отвращение Шона к женитьбе не было для нее новостью. За все время, что они знакомы, он никогда не выказывал желания остепениться. Почему же теперь он должен говорить об этом более серьезно и как-то иначе реагировать на дурацкие шутки Энни?

Он и отреагировал:

– Вы не думаете, что лучше сменить тему? Мы говорим о личной жизни Дейзи, а не о моей. Возможно, она еще не готова встречаться с мужчинами. Никто не догадался спросить ее об этом?

Теперь головы присутствующих повернулись к Дейзи.

– Ну так ты готова ходить на свидания или нет? – требовательно спросила Энни.

Дейзи покраснела.

– Послушайте, я… я предпочла бы не обсуждать эту тему.

– Почему? Боишься признаться, что надоело ложиться в пустую кровать? – не отступала Энни, с нежностью глядя на подругу. – Что плохого, если ты заведешь роман с мужчиной, имеющим нормальные, здоровые потребности и не лишенным воображения?

– Воображения? – Дейзи рассмеялась. – У кого на это есть время? Знаешь, о чем я мечтаю? Лежать на пляже где-нибудь на тропическом острове в обществе бутылки с минеральной водой, абсолютно ничего не делать и впитывать в себя солнце. Дальше этого мое воображение не заходит. Мужчина в эту картину не вписывается.

– И все же Энни права, – заметил Рональд. – Хороший и разумный парень тебе не помешает.

– Но ты упускаешь один момент, мой дорогой брат, – с досадой проговорила Дейзи.

Рональд нахмурился.

– Какой?

– А такой: пока я справлюсь со всеми твоими проблемами, у меня не останется ни сил, ни времени заводить роман с хорошим и разумным парнем. – Дейзи глубоко и прерывисто вздохнула. – Я так устала, что у меня нет сил спокойно обо всем подумать.

В кухне повисла тишина. Первой ее нарушила Энни:

– Знаешь, что я думаю?

– Нет, не знаю, но уверена, ты мне об этом скажешь, – проворчала Дейзи.

Ничуть не обиженная ее тоном, Энни продолжала:

– Я думаю, тебе необходимо устроить каникулы.

– Каникулы?

– Ну да. И у меня есть великолепное предложение! Отправляйся-ка ты с Шоном на свадьбу его сестры в Тампу.

– В Тампу? – повторила Дейзи, уставясь на подругу. – Я не могу отправиться в Тампу.

– Это почему же? – требовательно спросила Энни. – Заметь, я разрешаю проблемы вас обоих. Шону нужна подруга, чтобы отбиться от матримониальных планов матери. А тебе нужен отдых и еще раз отдых. По-моему, лучше не придумаешь.

Шон, явно не ожидавший такого предложения, не мог скрыть довольную улыбку, а Дейзи совершенно растерялась и покраснела. Став вдовой, она встречалась с Шоном только в присутствии Рона или Реджи. И идея провести с ним несколько дней наедине взволновала ее сильнее, чем ей хотелось бы.

– Об этом и речи быть не может, – категорически заявила Дейзи, избегая смотреть на Шона. – Мне нужно работать. Вы же знаете… школа, рождественские заказы…

– Ничего страшного. В школе тебя заменит Ким – она всегда рада подработать. А твои рождественские заказы подождут, ничего с ними не будет.

– Прекрасно! – Дейзи вздернула подбородок, вся воплощенное негодование. – А как же мой сын? Мне оставить его одного?

– Зачем одного? Реджи поживет у меня, – спокойно сказала Энни. – Ты же знаешь, он любит мой дом. Мне кажется, он даже не заметит твоего отъезда.

В разговор вмешался Шон, который до этого молча следил за обменом репликами.

– Дейзи, может, все-таки подумаешь? Энни права. Это сразу решило бы наши проблемы. Тебе нужна передышка, а мне – заслон от добрых намерений моей матушки.

Дейзи чувствовала, как ее сопротивление тает, будто снег на солнышке, тем более что Шон продолжал настаивать:

– Конечно, вилла под Мельбурном не тропический рай, но зато я могу предложить это прямо сейчас, не сходя с места, – шутливо закончил он.

– Я… я не уверена… – пролепетала Дейзи, готовая растерзать себя за невразумительный ответ.

– Ну же, Дейзи, решайся! – настаивал Шон. – Ты знаешь, я не отступлюсь, пока ты не скажешь «да».

В его глазах появилось хорошо знакомое ей упрямство. И в работе, и в спорте Шон привык добиваться своего. В жизни – тоже. Спорить с ним – дело бессмысленное.

А если честно, хочется ли ей спорить?

Принять предложение Шона – значит на время сбросить с себя груз забот. Расслабиться. Ничем не заниматься. Только отдыхать и развлекаться.

Нужно быть сумасшедшей, чтобы сказать «нет».

Глядя на Шона, – даже сейчас, в этой неприбранной кухне, в присутствии посторонних, – Дейзи ощущала его огромную сексуальную притягательность. В последнее время, называя – и считая – Шона только другом, она осознавала этот факт острее, чем прежде. А что же будет с ней там, на отдыхе?

Нужно быть сумасшедшей, чтобы сказать «да».

Новая волна паники нахлынула на Дейзи, стеснила дыхание. Меньше всего ей хотелось бы попасть в ловушку интимных отношений. Ее брак с Мэттом не был дорогой, усыпанной розами. Проблем у них хватало. Повторять ошибки прошлого… Боже упаси! А чувственная привлекательность Шона такова, что она, Дейзи, вполне может потерять голову.

– Дейзи, – мягкий, убеждающий тон заставил ее взглянуть Шону в лицо, – мы друзья, разве не так?

Друзья… Услышав это слово, Дейзи приободрилась. Возможно, я все усложняю. За время нашего знакомства Шон ни разу не дал понять, что хочет от меня большего, чем просто дружба. Находиться рядом с ним все равно, что находиться рядом с братом. Разве не так?

– Так, – ответила Дейзи сразу и себе, и Шону.

Вдохновленный этим, он продолжал:

– Что же плохого, если мы как друзья проведем несколько дней вместе?

Что плохого? Может, и ничего, хотя Дейзи не сомневалась, что совместное с Шоном времяпрепровождение таит в себе дюжину потенциальных опасностей. Однако сейчас она слишком устала, ей не хотелось думать ни об одной из них.

– Хорошо, Шон, я согласна, – вздохнула она.

– И ты об этом не пожалеешь, – заверил он.

Сердце Дейзи забило тревогу, потому что Шон одарил ее еще одной неотразимой улыбкой.

4

Он был не прав – она уже жалела.

– Нет, я не могу, – сказала Дейзи, останавливаясь на полпути к выходу на посадку.

Со дня рождения Реджи прошло три дня. Три самых изматывающих дня в жизни Шона. Вырвать у Дейзи согласие присоединиться к нему было нелегко даже при мощной поддержке Энни. А уж довести ее до трапа самолета…

Они шли на посадку последними, к тому же постоянно останавливались. Летящие этим же рейсом пассажиры бросали на них любопытные взгляды. Время истекало, а Дейзи, судя по всему, собиралась сбежать.

– Ну что теперь не так? – спросил Шон, делая упор на слове «теперь» и не скрывая своего нетерпения.

– Реджи… – тихо сказала Дейзи, и ее изумрудные глаза подозрительно заблестели. – Я никогда еще не оставляла его. И теперь, если я его покину… Возможно, это нанесет невосполнимый ущерб его психике…

Оба взглянули на небольшой островок пластмассовых кресел, где оставили Реджи под присмотром Энни. Ребенок с потенциально «ущербной психикой» изображал самолет, по-видимому и думать забыв обо всех взрослых.

– Да… похоже, помощь психиатра ему не потребуется, – с улыбкой заметил Шон.

– Он старается быть мужественным, – хмуро возразила Дейзи.

В этот момент Реджи взглянул на них, махнул рукой, улыбнулся и бросился к старшему сыну Энни, который, приплюснув нос к стеклянным панелям, смотрел, как очередной самолет выруливает на взлетную полосу.

У Дейзи потекли слезы.

– Так я и знала: он меня совершенно забудет.

– Дейзи, – мягко сказал Шон, осторожно, кончиками пальцев, смахивая ее слезы, – Реджи тебя не забудет. И ему будет хорошо.

– Откуда ты знаешь? – дрожащим голосом спросила она.

– Знаю, и все. – Шон схватил ее за руку и потащил к самолету. – И запомни: это каникулы. Не думай ни о чем. Ни о Реджи, ни о Роне, ни о работе – просто отдыхай. – Он тайно торжествовал победу, потому что они ступили наконец на борт самолета. – Впереди у тебя – солнце, песок, вода и необременительное общение со мной. Ничего более.

Неожиданно Дейзи остановилась. Прямо посередине прохода.

– А Рон? О чем я думала?! У него эмоциональный срыв, он не должен оставаться один в такое время. Он нуждается во мне.

Человека характером послабее смутила бы та настойчивость, с которой Дейзи отметала перспективу провести с ним несколько дней. Но Шон уверенно держал ее за руку и не менее уверенно контролировал свое уязвленное эго.

– Дейзи, в таком состоянии ты вряд ли сможешь помочь своему брату – ты сама на грани срыва. Небольшой отпуск тебе необходим. – Он взглянул через плечо на стюардессу, которая как раз закончила задраивать люк. – И кроме того… уже поздно. Самолет вот-вот будет в воздухе.

– Пожалуйста, займите свои места, – с любезной улыбкой обратилась к ним стюардесса. – Мы скоро взлетаем.

– О нет… – простонала Дейзи.

– О да, – отозвался Шон, облегченно вздохнув.

Он чуть ли не силой дотащил Дейзи до их кресел и усадил у иллюминатора, надеясь, что открывающаяся внизу панорама отвлечет ее от горестных мыслей.

Однако чуда не произошло.

– Ты имеешь хоть какое-нибудь понятие о том, сколько работы будет ждать меня, когда я вернусь? – риторически спросила Дейзи, пристегиваясь. – Чтобы выполнить все заказы, мне придется работать днем и ночью.

Предчувствуя новый поток слез, Шон вздохнул. Наверное, он был не прав, уговорив ее – а если честно, заставив, – отправиться в эту поездку, хотя руководствовался самыми благими намерениями. Ему хотелось хоть на время оторвать Дейзи от всех трудностей жизни, не говоря уже о том антикваре, который преследует ее просьбами о свидании. В конце концов, это самое малое, что я могу сделать для жены, то есть вдовы, моего лучшего друга, успокаивал себя Шон.

Он взял Дейзи за руку и нежно ее погладил.

– Все будет хорошо, не тревожься.

Самолет слегка задрожал, начиная разбег. Дейзи придвинулась к Шону, склонила голову ему на плечо.

– Извини меня, пожалуйста. Я порчу тебе поездку. Просто не знаю, что со мной. Я чувствую себя такой виноватой… Перед тобой, перед Реджи, перед всем белым светом… Видно, у и меня, правда, расшалились нервы.

– Все в порядке. Тебя можно понять, ведь ты мать. – Он уткнулся подбородком в волосы Дейзи. Они приятно ласкали кожу и, совсем как в том сне, пахли камелиями – обычный ее запах.

Самолет качнулся, отрываясь от земли, и Шоном овладело легкое пьянящее чувство: оказавшись в воздухе и понимая необратимость этого факта, человек подсознательно начинает готовить себя к тому, что ждет его в конце рейса.

– И как это связано с чувством вины, которое я испытываю? – полюбопытствовала Дейзи, и голос ее теперь звучал гораздо веселее.

– Чувство вины, как и чувство ответственности, если угодно, неотделимо от понятия материнства, – сказал Шон, поглаживая указательным пальцем ее маленькую ладонь. До чего же у нее нежные красивые руки, пронеслось у него в голове. Он откашлялся, прогоняя ненужные мысли. – Мать чувствует, что непременно должна о ком-то заботиться. Поверь, я знаю это не понаслышке. Жизнь моей матери заполнена бесконечными тревогами и заботами. Когда вы, женщины, становитесь матерями, в вас просыпаются особые природные инстинкты, которые все время подстегивают вас. И нужно время, чтобы они… нейтрализовались, пришли в равновесие с реальностью.

– Наверное, ты прав, – вздохнула Дейзи.

– Конечно. – Шон усмехнулся. – Разве когда-нибудь я был не прав?

Дейзи повернула голову, посмотрела на него и впервые за весь этот день улыбнулась.

– Ох, Шон, что бы я без тебя делала…

Волнение сжало ему горло, мешая говорить. Слава богу, еще один риторический вопрос. Впрочем, этот вопрос можно было бы и не задавать, потому что оба знали: Шон всегда к услугам Дейзи. С умиротворенным вздохом она вновь придвинулась к нему, чувствуя, как уходит напряжение. Но, должно быть, правы ученые: энергия никогда и никуда не исчезает. Это, наконец оставившее Дейзи, напряжение не растворилось в герметичном пространстве салона – оно перетекло в Шона.

Один взгляд в ее ясные глаза – и его защитные инстинкты закричали-завопили: «Осторожнее!». Одно прикосновение к ее волнистым каштановым волосам – и его кровь быстрее побежала по жилам. Ощущение опасности пульсировало теперь во всем теле Шона. И, что еще хуже, чувство вины глубоко запустило в него свои ледяные пальцы. Его бросало то в жар, то в холод. Шон неслышно застонал.

Да что со мной происходит?! – со злостью спросил он себя. Дейзи нужно отдохнуть, расслабиться, ее не должны преследовать ничьи похотливые вожделения. Ничьи. А особенно со стороны того, кого она считает своим другом. Но, если честно, до чего же приятно чувствовать ее рядом, касаться ее волос, ощущать тепло ее тела…

На мгновение Шон позволил себе представить, что обстоятельства вдруг изменились: она не вдова его друга, они не сидят в переполненном самолете, а лежат на пляже и вокруг ни души.

Он закрыл глаза и тут же чуть не вскочил с места, уверенный, что самолет начинает разваливаться на куски. Вот тебе наказание за нечистые мысли, сыронизировал он. Как оказалось, сладкие грёзы развеял грохот тележки, которую катила по проходу стюардесса.

– В первый раз летите? – приветливо спросила девушка, останавливаясь рядом с ними и глядя на невысохшие слезы на лице Дейзи. Затем она бросила быстрый взгляд на Шона и участливо спросила: – Может быть, вашей жене что-нибудь выпить, чтобы успокоить нервы?

– Жене? – Кровь бросилась Шону в лицо.

Дейзи, словно ее ударило током, мгновенно подняла голову с его плеча, вырвала руку и поспешно сообщила:

– Я ему не жена.

– Нет, конечно нет. Мы друзья, – подтвердил Шон, чувствуя абсолютную неуместность своего объяснения: – Просто хорошие друзья.

Дейзи прижала руку к горлу. На ее пальце блеснуло обручальное кольцо, которое она, став вдовой, не сняла.

– И вместе путешествуем, – добавила Дейзи.

– Летим на свадьбу моей сестры, – смущенно пояснил Шон.

– Понимаю… – протянула стюардесса, поглядывая то на одного, то на другого. – Так может, сэр, ваш друг хочет выпить?

Шон взглянул на Дейзи. За последние несколько секунд у нее на лице добавилось розовой краски, отметил он. Не глядя на него, она покачала головой.

Шон откашлялся.

– Спасибо, нет.

– Хорошо, сэр, возможно, попозже…

Шон ответил неопределенной улыбкой, и стюардесса покатила свою тележку дальше по проходу.

Между Шоном и Дейзи повисло неловкое молчание. Она ёрзала в кресле, расправляя смявшуюся юбку. Шон заметил, что Дейзи отодвинулась от него ровно настолько, насколько позволяло кресло. Лицо ее снова стало напряженным. Увы, его небезуспешные попытки хоть на пару дней убрать все трудности с пути Дейзи, дать ей возможность отвлечься от всего были сведены к нулю. Она выглядела такой же озабоченной, как до посадки в самолет.

Дейзи взглянула на часы и притворно зевнула.

– Уже три. А я поднялась сегодня ни свет, ни заря: нужно было сложить вещи, заглянуть еще раз в школу… Ты не возражаешь, если я немного вздремну?

– Конечно нет, – быстро ответил Шон.

Не сказав больше ни слова, Дейзи откинула спинку своего кресла и закрыла глаза.

Шон чувствовал себя идиотом.

А потом в нем проснулся неожиданный гнев. Нет, не на Дейзи, она не сделала ничего особенного – на самого себя. Он первым нарушил условия их дружбы. Переходить определенную границу, пытаться приблизиться к ней – значит, говоря на языке спорта, играть на чужом поле.

У него нет на это права.

Право это было дано лишь одному человеку – его лучшему другу. Который уже почти два года как мертв. Которого Дейзи до сих пор любит…

– Дейзи… – прервал ее сон знакомый поддразнивающий голос. – Открой глаза, соня. Мы уже приземляемся.

Она проснулась не сразу: видимо, преддорожные хлопоты и сборы действительно утомили ее. Не открывая глаз, Дейзи несколько раз вздохнула и, изгоняя остатки сна, потянулась. При этом ее рука коснулась мускулистого плеча, отчего по всему телу, расслабленному дремотой, побежали мурашки.

Она открыла глаза.

Шон встретил ее взгляд.

И память мгновенно вернула ее к тому, что предшествовало этому спасительному сну. Фактически она сама бросилась в объятия Шона. Стюардесса даже решила, что они женаты. Ошибка эта так смутила Шона, что он покраснел, и стыдно ему было конечно же не за себя.

Сейчас в его глазах такое неопределенное выражение… Ни за что не узнать, что у него в мыслях.

Самолет сделал резкий толчок и остановился. Пассажиры встали, собирая свои вещи. Поднялся и Шон. Дейзи последовала его примеру. Ей требовалось время, чтобы восстановить душевное равновесие, и потому она делала все медленно, не спеша. Шон продемонстрировал недюжинную выдержку и чудеса терпения.

Пока она шла по проходу, рука его, как бы страхуя, лежала на талии Дейзи, отчего по ее спине шел легкий холодок. Этот интимный жест напомнил ей об ошеломляющем ощущении близости Шона, когда ее голова покоилась на его плече.

До чего же она сожалела о своем решении! Согласиться провести с ним уик-энд! О чем она думала? Ее чувства того и гляди вырвутся наружу, и один бог знает, что тогда может произойти.