Текст книги "Жена лучшего друга"

Автор книги: Хельга Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Хельга Нортон
Жена лучшего друга

1

Шон Доусон понимал, что пора остановиться, но остановиться не мог. «Дайкири» – третий бар, который они навестили за сегодняшний вечер. Ему понравилось название – почти как «Дейзи». А «Дейзи» – это то имя, которое он как раз и пытался изгнать из своей затуманенной алкоголем головы.

Он подмигнул роскошной блондинке, зазывно простирающей руки с рекламного щита у входа в бар, и обнял за плечи Мэтта и Руперта.

– Итак, ребята…

– Мэтт, может, ты все-таки уймешься? Что на тебя нашло? – слабо запротестовал Руперт, высвобождаясь из некрепких объятий брата.

Их сходство было поразительным: оба стройные, высокие – не меньше шести футов, – с живыми загорелыми лицами и карими глазами: у Руперта чуть светлее, у Шона – темнее. Не было, пожалуй, ни одной женщины, которая не отметила бы разительный контраст темных глаз со светлыми волосами. Шон даже привык к тому, что представительницы прекрасного пола считали это чем-то необычным и… красивым. Кроме, конечно, Дейзи. Она-то, похоже, никогда не находила в нем ничего привлекательного.

– Мои окуньки не будут ждать, пока я завтра просплюсь… – продолжал гнуть свое Руперт.

– Да брось ты нудить, Руп! Люди ведь женятся не каждый день! – И, не слушая больше ничьих возражений, Шон вошел в ярко освещенный вестибюль.

Компания расположилась у стойки, протянувшейся вдоль всей стены. Юркий, невысокого росточка смуглолицый бармен – должно быть, латинос, смутно подумалось Шону, – бросил взгляд в их сторону, но подойти не торопился.

– Эй, парень! – окликнул его Шон, перекрывая обычный для этого времени гул голосов и негромкую мелодию кантри.

Черт побери, почему бы им не повеселиться? Разве сегодня не особый день? Его лучший друг женится на единственной женщине, которую он, Шон, когда-либо любил. Это ли не повод напиться? Пусть кто-нибудь попробует с ним поспорить!

Бармен неторопливо подошел к Шону и обнажил в улыбке два ряда великолепных зубов.

– Да, сэр?

– Всем виски, двойной, и кофе, – распорядился Шон.

Латинос отошел не сразу.

– Похоже, вы, ребята, что-то отмечаете, – дружелюбно заметил он.

Стараясь ничем не выдать бушевавших в нем чувств, Шон хлопнул по спине сидящего рядом с ним Мэтта.

– Этот дурень собирается повесить себе на шею цепи Гименея. Ты знаешь, кто такой Гименей? – спросил он бармена.

«Дурень», среднего роста мускулистый парень двадцати пяти лет с остроскулым лицом и пронзительной синевы глазами, с укором взглянул на друга.

– Послушай, Шон, ты что, собираешься кричать об этом на всех углах?

Но Шон проигнорировал его вопрос и вновь повернулся к бармену.

– Дружище, а ты был когда-нибудь женат?

– Нет, сэр. И даже не могу сказать, что мне этого хочется, – ответил латинос, точным движением направляя стакан Шону.

– Ну и молодец, – одобрил тот и сделал большой глоток.

– Передохни, Шон, – заметил Мэтт, досадливо морщась. – Все равно ты меня не отговоришь.

– Пусть лучше и не пытается, – вмешался в разговор Рональд – крупный парень с закрученными кверху усиками, казавшимися чужеродными на круглом добродушном лице. – Не то ему придется держать ответ передо мной. Я никому не позволю разбить сердце моей маленькой сестренки.

– Да успокойся ты, Рон, – поспешил угомонить его Мэтт. – Даже Шон с его поганым языком не отговорит меня от женитьбы.

– Послушай, Мэтт, – подал голос Руперт, – не позволяй моему братцу дразнить тебя. Он наверняка на чем свет клянет себя за то, что первым не предложил Дейзи руку и сердце.

Мэтт подозрительно взглянул на Шона.

– Это правда?

У Шона ёкнуло сердце. Этот паршивец, его собственный брат, оказался чересчур наблюдательным. Кто бы мог подумать?

– Если у кого и поганый язычок, то это у тебя, мой дорогой Руп. – Он усмехнулся и, повернувшись к друзьям, пожаловался: – Теперь вы представляете, каково мне каждый день общаться с ним на работе, а? Ну-ка напомните мне, почему мы сегодня взяли его с собой?

– Потому что он единственный оказался достаточно сумасшедшим, чтобы возить нас всюду, куда нам взбредет в голову, – пояснил Рональд.

– За всех одержимых водил! – Шон поднял свой стакан и, выигрывая время, не торопясь, допил виски.

В горле запершило, на глаза набежали слезы. Но неразбавленный напиток сделал наконец свое дело: там, где раньше ощущалась ноющая боль, Шон почувствовал благословенную пустоту.

Мэтт подтолкнул Руперта локтем.

– Ты ведь женат, правда? Вот и скажи им, что женитьба дело стоящее.

– Женитьба дело стоящее, – послушно повторил Руперт.

Шон фыркнул.

– Не попугайничай. Скажи что-нибудь от себя.

– Ну давай же, Руп, – настаивал Мэтт, – выручай меня! Расскажи им обо всех преимуществах женатого человека.

Руперт сделал глоток кофе и вперил взгляд в потолок, будто надеясь там прочитать ответ на этот каверзный вопрос.

– Ну… еда, например. Хорошая еда. Я сам готовил куда хуже. К тому же теперь…

– Я не одинок, – хором закончили Шон и Рональд.

– А что в этом плохого? – не сдавался Руперт. – С тех пор как я женат, мне ни разу не пришлось возвращаться в пустой дом.

Шон и Рональд переглянулись.

– Ну знаешь, на этот случай можно завести собаку, – хмыкнул Шон.

Рональд тоже усмехнулся, однако Руперт невозмутимо продолжил:

– А еще секс… Когда ты женат, не нужно искать любви на стороне.

Борясь с неожиданно подступившей ревностью, Шон уставился в пустой стакан.

– Вот именно, – оживился Мэтт. – И на следующий уик-энд Дейзи и я…

– Даже не думай употреблять слова «секс» и «Дейзи» в одном предложении, – предупредил Рональд, бросая на приятеля устрашающий взгляд.

– Рон, теперь твоя сестра взрослая женщина, – мягко заметил Руперт, старательно скрывая улыбку.

– Если бы речь шла о твоей младшей сестренке, будь уверен, ты чувствовал бы то же самое, – отрезал Рональд, нацелив на Руперта толстый палец.

– Он прав, Рупи, – поддержал друга Шон. – Не знаю, как ты, но, когда Эшли начала бегать на свидания, у меня не было ни одной спокойной ночи.

– Неужели этот ребенок бегает на свидания? – удивился Рональд.

Шон и Руперт в недоумении уставились друг на друга. Шон первым пришел в себя.

– Этот ребенок уже учится в колледже. Скоро будет дипломированным юристом.

– Дипломированным юристом? А впрочем, ничего удивительного. У нее есть к тому все данные. Таких упрямиц, как твоя сестренка, еще поискать надо. Да и решительности ей не занимать. – Он покосился на Шона. – Только не подумай чего такого, дружище. Ты же знаешь, как тепло я отношусь к малышке.

– Не волнуйся, Рон, – успокоил его Шон. – Думаю, ваши чувства взаимны.

Рональд поерзал на высоком табурете и усмехнулся.

– Я всегда говорил: в том, что ваши родители переехали в Мельбурн, все-таки был положительный момент – они взяли к себе вашу сестричку, теперь вы можете спокойно спать по ночам.

Шон неопределенно пожал плечами.

Над маленькой веселящейся компанией повисло молчание. Можно сказать, оно ощущалось физически. Кажется, оброни кто-нибудь неосторожное слово, и шаткое равновесие между сказанным и несказанным – тем, что у каждого из них вертелось в голове, – тут же рухнет. И потому приятели предпочитали молча пить кофе. Бармен, тоже молча, водил тряпкой по сверкающей чистотой стойке.

Наконец Шон объявил:

– Парни, что-то наша вечеринка становится уж больно тихой. Думаю, пора нам двигать дальше.

– И куда теперь?.. – простонал Руперт.

– Давайте-ка махнем в ту бухточку… Ну, вы знаете… Развлечения там, конечно, хм, рискованные, но…

Мэтт покачал головой.

– Я обещал Дейзи не заглядывать в такие заведения…

– Послушай, дорогой, через неделю будешь делать все, что тебе скажет Дейзи, а пока – ты с нами, – наставительно пояснил Шон, стягивая Мэтта с табурета.

– Дейзи убьет меня, если я попаду в какую-нибудь заварушку, – заныл Мэтт.

– Ни в какую заварушку мы не попадем, – уверенно возразил Шон и, потрепав Рональда по плечу, торжественно произнес: – Не зря же среди нас полицейский флик.

– Шон, ты пытаешься надавить на офицера полиции? – с пьяной озабоченностью осведомился Рональд.

– Упаси меня бог, дружище. Ну а если б надавил?

– Нет, нет и нет, – категорически отверг столь гнусное предположение Рональд.

– Шон, я все же не думаю, что это удачная идея. Ну, насчет стриптиз-бара… – попробовал урезонить приятелей Мэтт, однако с одной стороны на нем уже повис Шон, с другой – Рональд.

– Мы друзья, Мэтт. Разве я когда-нибудь тебя подводил? – спросил Шон и тут же испугался: а вдруг тот заметил, какая горечь невольно прозвучала в его словах.

Хотя, черт возьми, он имел полное право задать такой вопрос. Дружба – единственная причина, почему он не разорвал эту помолвку. Будь на месте Мэтта любой другой, он бы, не задумываясь, увел у него Дейзи, но Мэтт…

– Поверь мне, ничто не огорчит Дейзи. В случае чего я все возьму на себя. Положись на меня, дружище.

– Ну еще бы… Ты ведь у нас мистер Ответственность, – пробормотал Мэтт, чувствуя, как его слова растворяются в дымном гомоне.

Мистер Ответственность… Будто железом по стеклу. В школе, в старших классах, они были неразлучны и каждому тогда отводилась определенная роль. Рон – мистер Кулак. Мэтт – мистер Безрассудство. Он, Шон, – мистер Ответственность.

Шон всегда вытаскивал Мэтта из всяких передряг, в которые тот попадал с удивительным постоянством. Неукротимый Мэтт не поддавался приручению и шлифовке. Вот почему Шон был безмерно удивлен, когда его друг заявил, что собирается жениться на Дейзи.

Впрочем, он понимал, чем руководствовался Мэтт, делая свой выбор. Очень хорошо понимал. Красивая, нежная Дейзи таила в себе силу, способную преобразить и отпетого негодяя.

Острое сожаление снова пронзило Шона. Эх, ну и дурак же я… Хватит! Если мысли – двигатель всех моих сегодняшних действий, я нажму на тормоза, иначе колеса никогда не перестанут крутиться. Дейзи и все чувства, которые я к ней питал, остались в прошлом. Я слишком долго ждал, чтобы открыться ей, сказать правду о своей любви.

Теперь уже поздно.

Слишком, слишком поздно, черт побери.

2

Рыжеватые волосы, обычно зачесанные за уши и собранные на затылке в тяжелый узел, развевались. Легкий ветерок играл широким подолом красного шелкового платья, то приподнимая его, то, наоборот, прижимая к соблазнительным округлым бедрам. Сейчас она обернется, протянет к нему руки…

У Шона перехватило дыхание. Должно быть, он уже в раю – только там явью становится то, что на земле называется грёзами. Конечно, если ты этого достоин. А разве он, мистер Ответственность, не достоин?

Женщина и вправду обернулась. Он увидел овальное матово-бледное лицо с прозрачными зелеными глазами, в уголках которых затаились голубоватые тени, изящный короткий носик с россыпью мелких веснушек, слегка вздернутую верхнюю губу…

Шон нетерпеливо потянулся, предвкушая, как прижмет к себе горячее трепещущее тело, как уткнется лицом в тяжелую рыжеватую гриву. Должно быть, ее волосы пахнут камелиями, что растут перед ее домом. А потом…

Резкий звонок.

Шон застонал, пытаясь удержать остатки сновидения. Потом с силой нажал на кнопку будильника. Еще и еще раз. В комнате воцарилась тишина. Он снова зарылся в теплое укрытие постели – вдруг удастся хоть на несколько минут продлить наслаждение, досмотреть сладостный сон.

И действительно перед ним вновь появились развевающиеся рыжие волосы, красное платье и…

Опять звонок.

Нет, это не будильник, дошло до него. Звонит телефон.

С тяжелым вздохом он открыл глаза и покосился на циферблат. Бог мой, всего шесть! Ни один человек в здравом уме не станет трезвонить в такую рань!

Звонок…

Чертыхнувшись, Шон сорвал с рычага трубку.

– Говорите, – пробормотал он и закрыл глаза, снова погружаясь в легкую дремоту.

– Шон?..

Манящий образ его сновидения обрел голос, певучий и мелодичный даже в этот час, когда, кажется, ни одно живое существо – кроме разве что голосистых петухов – не в состоянии открыть рот.

И тут же Шон увидел ее рот, нежный розовый бутон, манящий, словно спелая земляника: склонись надо мной, попробуй, какая я ароматная и свежая.

– Шон, да проснись же ты!

Он машинально сбросил простыню и сел на кровати. Это сновидение не раз посещало Шона. Видимо, ночью его подсознание, проявляя особую милость, – или, наоборот, жестокость? – разрешало ему вернуться к тому, что он настойчиво подавлял в себе днем.

– Шон, ты проснулся наконец?!

Женщина его мечты… Дейзи Ферран, жена его друга…

– Дейзи? – Он поморщился, услышав свой хриплый со сна голос.

– А я уже хотела положить трубку. Решила, что позвонила не вовремя.

В ее голосе Шон уловил скрытое раздражение. Он откашлялся.

– И совершенно напрасно. Ты же знаешь, Дейзи, твой звонок всегда вовремя. Утром, вечером или ночью – в любой момент, когда я тебе нужен.

– Знаю, Шон, знаю… – Ее голос смягчился. – Ты всегда был… – пауза, – добр ко мне. Я не заслуживаю такого отношения, потому что…

– Только не начинай сначала, – перебил ее Шон. В течение последних двух лет, после трагической гибели Мэтта в автомобильной катастрофе, подобные разговоры возникали у них с раздражающим постоянством. – Я уже говорил тебе: мы друзья. – Хотя, знай Дейзи о его подавленных желаниях и неконтролируемых мыслях, воплощавшихся время от времени в такие вот сновидения, как сегодня, вряд ли он мог бы… Шон не стал додумывать свою мысль и закончил фразу: – А друзья должны помогать друг другу.

– Я знаю, но… – Дейзи прерывисто вздохнула. – Господи, о чем я думаю? Чуть не забыла… Тебе удобно разговаривать? А может, я… хм… чему-то помешала?

Шон изобразил недоумение.

– Ты имеешь в виду мой прерванный сон или что-нибудь еще?

– Да, Шон, я имею в виду именно «что-нибудь еще». – В голосе Дейзи снова прозвучало раздражение. Шон, будто наяву, увидел, как вздернулся маленький точеный носик. – Ты… один?

Он улыбнулся, представив, как она вспыхнула при этом неожиданно вырвавшемся у нее вопросе. Для женщины, побывавшей замужем и к тому же родившей ребенка, Дейзи была на удивление непосредственной и наивной.

– Подожди, не клади трубку. – Шон обвязался простыней и, придерживая плечом телефонную трубку, снова устроился в кровати. – Так вот, под моей простыней никого – кроме меня, одинокого.

– Прекрасно.

Шон услышал вздох облегчения. Интересно, подумал он, этот вздох относится к тому, что теперь мы можем спокойно разговаривать, или к факту моего одинокого пребывания в постели? Но прежде чем он успел это выяснить, Дейзи снова заговорила:

– Извини, но я хотела застать тебя до работы. Ты помнишь, какой сегодня день?

– Боже, Дейзи, ты позвонила в такую рань, чтобы выяснить, какой сегодня день?

– Шон…

– Ну хорошо-хорошо… Дай-ка подумаю. Допустим, сегодня вторник. Первая неделя декабря, и, помнится, сегодня еще и… – он выдержал паузу, – день рождения моего крестника.

– Значит, не забыл, – заключила Дейзи, не скрывая удовольствия.

– А как бы я мог забыть? – Шон усмехнулся. – Последние два месяца, стоит мне появиться, Реджи только и говорит о предстоящем событии.

Реджиналд Ферран был точной копией своего отца: сорвиголова с ангельской улыбкой. Любого, кто его любил, он мог запросто обвести вокруг своего маленького пальчика. Включая и Шона.

– Поэтому-то я тебе и звоню, – озабоченно сказала Дейзи.

Шон выжидал, что же последует дальше.

– Я хочу тебе сказать, – услышал он, – ты вовсе не обязан приходить сегодня вечером.

Он резко выпрямился, едва не выронив трубку.

– Дейзи…

– Выслушай меня. Ты же понимаешь, Реджи немного перебрал со своим рождением… Четыре года – серьезный возраст. В четыре года разрешается посещать подготовительную школу… У него появятся новые друзья… Скорее всего, ты натащишь кучу всяких подарков…

Дейзи перескакивала с одного предмета на другой и говорила так быстро, что, в конце концов, вынуждена была остановиться и перевести дух. Шон зримо увидел складочку между темных красиво очерченных бровей, которая появлялась всегда, когда Дейзи чувствовала себя неловко. Вот как сейчас.

– Шон, я уверена, торчать весь вечер в компании детей не самое интересное занятие Можно провести время повеселее.

– Повеселее? Как, например?

– Ну… хотя бы сходить на свидание.

– Ты думаешь, я предпочту свидание дню рождения моего крестника? – спросил он низким, обманчиво ровным голосом – под его внешним спокойствием кипел гнев. – Какой же я тогда крестный, по-твоему?

– Ты замечательный крестный, – заверила его Дейзи. – Слишком замечательный. В том-то и дело. С твоей занятостью на работе и бурной личной жизнью…

Бурной личной жизнью? Что она хочет сказать? Да еще эта нотка ревности в ее голосе… Интересно, что она означает? Ничего она не означает, заверил себя Шон, хотя ему очень хотелось думать по-другому.

– О какой бурной личной жизни ты говоришь? – спросил он.

– И в самом деле, Шон, о какой? – Дейзи рассмеялась легким серебристым смехом.

Да, похоже, его линия обороны рушится.

– Ладно, может, я и сходил на несколько свиданий, но…

– На несколько?.. – перебила его Дейзи. – Скажи лучше, есть ли в Ноксвилле и его окрестностях хоть одна девушка старше восемнадцати, с которой бы ты не встречался?

Шон понимал, что Дейзи просто поддразнивает его, и все-таки растерялся.

– Послушай…

– Знаю-знаю… Твоя личная жизнь – твое личное дело. – Она вздохнула. – Я никогда, если помнишь, не критиковала тебя. Просто меня удивляет, как ты ухитряешься уделять так много времени Реджи. Я бы даже сказала, слишком много.

– Как видишь, справляюсь, – сухо ответил Шон.

– Послушай, Реджи вовсе не ждет, что…

– Вопрос решен, Дейзи, – прервал ее Шон тоном, не допускающим возражений. – Когда начинается торжество?

Дейзи сдалась, хотя и не без колебаний.

– В семь. Я побоялась назначить на более поздний час – как бы почетные гости не заснули еще до того, как Реджи развернет все подарки.

– Значит, в семь? Прекрасно.

– Шон, ты уверен…

– Дейзи, пожалуйста! Сейчас не то время, чтобы спорить. Я не успел выпить даже чашку кофе.

Он услышал легкий вздох и шепот в трубке:

– Ладно, Шон, до вечера.

– До свидания, Дейзи.

Шон подождал и, только услышав короткие гудки, повесил трубку. Дейзи ушла – и комната стала слишком большой и слишком тихой. И очень одинокой. Он снова вытянулся на кровати и предался размышлениям.

Глупая упрямая женщина! Можно подумать, ей не о чем больше беспокоиться. Зачем прибавлять к длинному списку своих проблем еще и мои личные дела?

Однако его раздражение быстро улеглось – так было всегда, когда дело касалось Дейзи. К тому же, и Шон постоянно об этом помнил, за последние два года ей здорово досталось. Гибель Мэтта стала страшным ударом для всех, но особенно, конечно, для Дейзи. Потеря любимого мужа да еще множество забот, которые свалились на ее хрупкие плечи, – такое выдержит не каждый.

Как выяснилось, Мэтт, мистер Безрассудство, до конца остался верен своему характеру. Разумеется, ему в голову не пришло позаботиться, например, о страховке. Кроме того, почти все сбережения он вложил в покупку огромного дома, по которому страшно было ходить: проваливался пол, осыпалась штукатурка, скрипели рассохшиеся рамы. Участок зарос травой и диким кустарником. Конечно, место было великолепное – недалеко от города, рядом большой парк, – словом, идеальный уголок для растущей молодой семьи. Но пока что это была бездонная яма, в которую уходили все деньги. Так что после смерти мужа Дейзи едва сводила концы с концами и помимо основной работы в школе вынуждена была подрабатывать, благо руки у нее оказались золотыми.

Конечно, Шон узнал об этом не от нее самой, а от Рона, брата Дейзи, который стал для него единственным источником информации о ее финансовых делах.

Разумеется, Шон сразу предложил свою помощь, однако Дейзи вежливо, но твердо отвергла ее. Она предпочла с утра до ночи работать, чтобы обеспечить Реджи всем необходимым и сохранить дом – память о любимом муже.

При этой мысли Шон почувствовал горечь во рту, но категорически отказался приписать это обыкновенной ревности. Давным-давно он признал полную несостоятельность всяких своих романтических чувств в отношении Дейзи. Она любила Мэтта и до сих пор продолжает его любить. Тут уж ничего не попишешь. Кроме того, как можно ревновать к другу, к человеку, с которым провел лучшие годы жизни?

Шон беспокойно заворочался в постели. Пусть Дейзи слишком упряма и горда, чтобы принять от меня деньги, которые я собирался дать ей в «долгосрочный кредит», подумал он, но будь я проклят, если ей удастся с такой же легкостью отмахнуться и от моей моральной поддержки! До тех пор пока Дейзи и крестник будут нуждаться во мне, я собираюсь служить им верной опорой. Это самое малое, что я могу сделать в память о своем лучшем друге.

Опять зазвонил телефон.

Шон свирепо взглянул на аппарат. Конечно Дейзи. С каким-нибудь новым предложением насчет дня рождения Реджи. Посоветует посвятить этот вечер, например, подготовке к… ну хотя бы к деловой поездке в Англию в следующем году.

Телефон продолжал звонить.

Шон сорвал с рычага трубку.

– Знаешь, хорошо, что сегодня утром со мной в постели нет женщины, а то пришлось бы потратить уйму времени, объясняясь насчет этих звонков!

Мертвая тишина была ответом на это выразительное заявление. Затем послышалось осторожное покашливание и женский голос проговорил:

– Спасибо, конечно, за столь интересную информацию, но, честно сказать, я не знаю, как мне полагается реагировать: то ли вздохнуть с облегчением, то ли выразить тебе сочувствие.

– Ма-а-ма, это ты? – простонал Шон, хлопая себя по лбу.

– Как я догадываюсь, ты ждал совсем другого звонка.

– Да, то есть… нет. Ма, ты хоть представляешь, сколько сейчас времени?

– Конечно, дорогой. Четверть седьмого. Но я подумала, лучше позвонить тебе до того, как ты уйдешь на работу. – Ее спокойный рассудительный тон действовал Шону на нервы. – Мне хотелось напомнить тебе о свадьбе. Ты ведь не забыл? Мы тебя ждем.

– Конечно, я буду. Моя единственная сестренка выходит замуж, а ты спрашиваешь, помню ли я об этом! Странный вопрос.

– Ну, я знаю, как вы с Рупертом заняты в последнее время. – В ее тоне звучало откровенное неудовольствие. – Я, правда, до сих пор не поняла, зачем нужна степень бакалавра, чтобы продавать спортивные майки. Но твой отец уверяет, что дела у вас идут хорошо и мне не о чем беспокоиться.

Дела у них идут не просто хорошо, – тьфу, тьфу! – дела у них идут прекрасно. Компания, которую Шон и Руперт основали вскоре после окончания колледжа, занимала одно из ведущих мест на австралийском рынке спортивной одежды. Не «Адидас», конечно, но все же, все же…

– Послушай, ма…

Но она перебила его – обычная ее манера:

– Я пыталась позвонить Руперту, но у них никто не отвечает.

Шон вздохнул – разговор явно затягивался.

– Руперта нет в городе. Он в Мемфисе. Договаривается об открытии филиала. И, по-моему, небезуспешно. А что касается свадьбы, я уверен, Руп тебе уже сказал: он непременно приедет, конечно, с Бетти.

– А как насчет тебя, Шон? Ты возьмешь кого-нибудь с собой? Какую-нибудь… подружку?

Шон поморщился. Все как всегда. Обычный репертуар.

– Нет, мама.

– Шон, – укоризненно заговорила мать, – твой брат женат уже несколько лет. А теперь выходит замуж и твоя младшая сестра. Пора тебе тоже обзавестись семьей. Ты об этом не думаешь?

Шон застонал. Сначала Дейзи, теперь мать! Почему всех так беспокоит его личная жизнь? Однако в шесть часов с минутами утра Шону было не до споров.

– Думаю, ма, думаю. Возможно, когда-нибудь, если я встречу подходящую женщину…

– Шон Джеймс Доусон, ты так долго избегал матримониальных уз, что теперь не узнаешь эту подходящую женщину, даже если она окажется у тебя под носом!

Шон скрипнул зубами, а мать продолжала:

– Кстати, на свадьбе будет много подходящих молодых женщин. Помнишь Кэтрин Тисдейл, подругу Эшли по колледжу? Она – прелесть и еще не замужем. Я уверена, из вас получится замечательная пара.

– Мама, даже не думай устраивать смотрины во время свадьбы, – прорычал Шон. – Или, клянусь, ты больше не увидишь меня в своем доме.

– Ах, дорогой, тебе кто-нибудь говорил, что по утрам ты бываешь ужасно ворчливым? – Мать ничуть не обиделась.

Шон заставил себя сосчитать до пяти.

– Мама, мне пора вставать и собираться на работу.

– Конечно, дорогой. – Голос матери дрогнул. – Желаю тебе чудесного дня. – Раздались короткие гудки.

С недоверием глядя на аппарат, Шон медленно положил трубку на рычаг. Неужели всего пятнадцать минут назад он крепко спал в этой постели, наслаждаясь самым приятным сновидением в жизни? И неужели за пятнадцать минут могло произойти столько неприятных событий? Сначала как-то сама собой затеялась нелепая ссора с Дейзи, а потом объявилась мать со своим твердо высказанным намерением во что бы то ни стало отправить его к алтарю. Ну и ну!

Шон сбросил простыню и вскочил с кровати. Утро начиналось хуже некуда. Неужели и день будет таким же?