Текст книги "Измена. Я лучше чем она (СИ)"
Автор книги: Хелен Кир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Мне дали кров, но не дали главного – тепла и доверия.
И кого мне винить? Мою бедную умершую мать, которая влюбилась не в того человека, и семья ее прокляла? Или отца, которого я не знаю? Некого винить. Все сложилось как сложилось. Могло быть гораздо хуже. Руки-ноги есть, голова работает, остальное наладится. Не по чем горевать. И не по ком. Выходит так. Отныне и навсегда моя жизнь решается только мной.
Вытирай сопли, Динка. Все у тебя будет отлично.
– Слав, ты занят?
– Ты простыла?
– Нет, – вытираю нос и мокрое лицо. – Не мог бы ты сегодня приехать? Поговорить нужно.
– Точно все в порядке? Мне кажется, что ты плачешь или плакала.
– Ветер дует. Холодновато. Ничего такого.
Воронов обещает приехать, как только освободится. Покупаю какой-то ерунды к чаю, хотя наверняка Слава будет пытаться вытащить меня поужинать, но я не настроена. Лучше дома побеседовать. Тем более, что хочу его просить о деликатном.
Чем больше мозги проясняются, тем скорее хочу узнать настоящую историю моих родных родителей. Понятия не имею, чем мне поможет Ворон, но больше обратиться не к кому. С сегодняшнего дня я в разводе. И даже если бы не была, то вряд ли обратилась бы к Давиду. Знать его больше не желаю, хотя при воспоминании о бывшем, которого с натяжкой можно так назвать, сердце предательски ёкает. Стокгольмский синдром, не иначе. Или мне просто нужен мозгоправ.
Замираю с пакетом в руке. Отправиться к отцу не кажется плохой мыслью. Но прежде, чем поехать я все же звоню.
Напряженно отсчитываю гудки в трубке. Два, пять, семь…
– Алло. Чего тебе?
Давлюсь словами. Вот так сразу? Ну раз так…
– Я была у Аделины.
– М-м-м… – тяжелый вздох неудовольствия. – Значит, знаешь?
– Знаю.
– И что ты хочешь?
– Я могу приехать?
– К Барскому не вернешься?
– Нет.
– Тогда и здесь тебе делать нечего. Забудь и все. Некогда болтать. У меня обход. В больнице я по твоей милости, строптивая дрянь.
Нет. Реветь не буду. Просто крепко держу истерично пищащую трубку в руке. Черт с вами, приемные родители. Катитесь на все четыре стороны. Все же вы из меня кое кого вылепили. Зло сжимаю пирожное и размахивая пакетом, стремительно иду домой.
Такси не беру. Необходимо проветрить голову окончательно. Хорошо, что улице жуткий ветер. В другое время спряталась бы в уютном салоне авто, но только не сегодня. Пусть высвистит из башки дрянь и очистит все до чистых файлов.
Я сильная. Справлюсь. Я буду счастлива, но не всем на зло, а сама для себя счастлива.
Немножко погоревать может и хочется, но не понимаю, что со мной происходит. Получив убойную дозу отвратительных новостей, я не ломаюсь. Я бунтую. Против себя же, против своей вечно склоненной головы. Будто подстегиваю сложностями и тормошу резервные силы, что дремали все это долбанное время.
У меня есть план.
И сколько времени не потребовалось бы, буду терпелива. Я должна, просто обязана стать той, кем я являюсь от рождения. Я желаю от сегодняшнего дня жить свою жизнь, а не как было до этого.
Но есть нюанс – как раздобыть информацию своего рождения и узнать, где мой отец. Кто он? Жив он вообще?
Глава 28
– Слава, все что рассказала храни, пожалуйста в тайне. Ты единственный, кому могу доверять. У меня попросту больше никого нет, понимаешь?
Виновато смотрю на Воронова. Я же не дура, знаю на что рассчитывал, но именно в эту минуту я мало того, что отсекаю все его дальнейшие попытки, так еще и просьбой обременяю. Но мне не стыдно, да. Ни капли. Даже настроилась на то, что разозлиться и попросит уйти из квартиры. В последнее время слишком часто его прошу обо всем. Разве мужчинам такое испытание под силу, выполнять чьи-то капризы и не получать ничего взамен. Мне сии экземпляры неизвестны.
Воронов и тут разбивает теорию, невольно восхищая и поражая в приятном смысле слова. Неужели на моем пути встретился уникальный парень?
– Не волнуйся. Если ты не захочешь ни одна живая душа не узнает, но признаться удивлен сверх всякой меры. Не буду высказываться дальше, Дин, но по крайней мере теперь ясно, почему тебя продали Давиду.
Запретное имя жжет кожу. При любом воспоминании предательски выворачивает кожу крапивой. Да я и признаться вовсе иной раз без кожной хожу, только маскируюсь очень удачно. Сама себе иной раз доказываю, что все произошедшее в моей жизни страшная сказка. А вот теперь начинается новая веха, где все по-настоящему, все как нужно и как должно быть.
– Не могу судить их. Моя цель другая. Я хочу знать, кто мой настоящий отец.
Как ни странно, обсуждать приемных родителей со Славой мне все же не хотелось. Ряд причин запрещают судить да рядить, оставлю это внутри своей души. Как и брак с Барским запрячу и не вспомню больше.
– Ты знаешь, – раздумывает Воронов, а я внимательно слушаю, – у меня бывший однокурсник владеет детективным агентством. Мужик неплохой. По роду профессии сама понимаешь. Если хочешь сам с ним поговорю, но если тебе все же не хочется лишних людей, то можешь сама набрать ему.
– Слав, спасибо. Ты самый прекрасный человек. Я так благодарна.
Искренне говорю, с большим чувством. Даже собираюсь немного обнять и искренне расцеловать в щеки, но останавливаюсь и довольствую лишь восхищенным взглядом. Слава может и заметил мой порыв, вижу, как сожалением сверкнули его глаза лишь на секунду. Он прячет свое разочарование за кривоватой улыбкой и сбрасывает контакт своего знакомого.
Немного погодя, слава уходит. У меня терпения не хватает, сразу звоню. Густой голос заполняет уши. Я быстро договариваюсь о встрече. Мне назначают время и озвучивают гонорар. Потяну. Денег хватит и еще прилично останется. Если честно, то могу позволить себе достаточно, денег взяла много из дома, где так и не родилась моя больная любовь.
Едва дожидаюсь следующего утра. Быстрее ветра выскакиваю из квартиры и мчу в агентство. Меня уже ждут.
– Иван Иванович, – протягивает руку мужчина весьма импозантного вида. – Я готов выслушать Вашу просьбу.
– Которая хорошо будет оплачена, – склоняю голову на бок, – надеюсь на Вашу компетентность, Иван Иванович. Я могу рассчитывать?
Он довольно крякает и приглашает жестом присесть. Рассказываю то немногое, что знаю. Основное, что хочет знать Иван Иванович, сведения о моих приемных родителях. Особенно подробно расспрашивает об отце. Вплоть до его матери и бабки. Скудные факты моей биографии тщательно заносятся в базу. Иван Иванович говорит, что свяжется со мной ровно через пять дней и я покидаю его.
Что же мне делать теперь? Ждать?
Да, верно. Остается только это.
– Дина!
Удивленный возглас останавливает меня прямо посреди улицы. Передо мной стоит знакомая с прошлых блистательных тусовок, охотница за богатыми женихами, подруга или просто хорошая знакомая Маргариты Завадской, Аделаида.
Что за имена? Ну просто… Хотя в обществе девушка известна под сокращенным именем Ида.
– Привет.
– А ты что здесь делаешь? – жадно рассматривает мой обычный свитер и простые джинсы. – Покупаешь что-то?
– Нет, просто гуляю. Ты что-то хотела?
Ида с плохо скрываемой жалостью смотрит на мои волосы и в целом внешний вид оценивает. А мне смешно. Да, у меня просто завязана гулька и что? Мне что при параде ходить вечно? Хотя им не понять меня больше.
– Да вот… Салон посещала. Кстати, есть хороший мастер. Тебе не нужен?
– Не нужен. Если у тебя все, мне пора.
– Да-да, конечно. Может тебя подвезти?
– Я дойду. Мне близко.
– М-м-м, ясно. Дина, а правда, что ты с Барским рассталась?
Ясно. Вот основная цель моей остановки. Недовольно качаю головой, ни слова не отвечаю, просто разворачиваюсь и ухожу. Мерзкие сплетницы. Пошли они в задницу. Твари кровососные. Так и рыщут в поисках актуальных новостей. Селебы недоделанные.
Пять дней проходят медленно. Каждый день томлюсь в ожидании. Но заветный день настает. Мой отец не найден, зато становится известно место его рождения. Деревня Лосево. Не в силах ждать, отправляюсь туда в надежде найти сведения. Теперь я знаю, как его зовут.
Самойлов Роман Александрович.
Глава 29
– Что ты несешь? Это шутка, что ли?
Отец, скукожившись, сидит напротив. Весть, что принес мне с утра попахивает дурдомом. Хотя теперь никому ненужное известие нисколько не трогает. Страницу я перелистнул.
– Скандал был в офисе, – скрипит отец, – Аделина хочет раздуть историю до небес. Как ледокол вспахала гладь офиса. Орала площадной бабой на все здание. Куда только сдержанность подевалась, – досадно морщится, будто лимон сожрал без сахара, – грозила, что напоет начальнику Джонатана. Она может. Не пойму я, Давид, какого она такое влияние на него имеет?
Сука мракобесная!
Предупреждал же! От семейки добра не жди. Так и сечет, где можно урвать кусок пожирнее и побольше. Ничем не погнушается, меркантильная тварь.
– Я говорил не связываться с ними, – начинаю терять терпение, – ничего хорошего из твоей аферы не вышло. Убыточная кампания, как можно было не просчитать шаги по тонкому льду? Теперь ты понимаешь, что брак был просто бесполезен? Еще бы немного и я сам мог выйти на Джонатана, но тебя приспичило! – с досадой рассекаю воздух ладонью. – Что тебе слюнтяй Доронин?! Принес пользу? Я говорил!
– Ну да, сынок, – соглашается, куда ему деваться, – только я думал, что быстрее получится.
Предела возмущения, раздирающего грудь, просто нет. Клокочет внутри, будто тайфун чувств сдерживаю. Взять бы да потрясти элитный, насквозь заношенный пиджак (имеется в виду, заросший самодовольством – прим.авт), вывалить из него все заносчивое дерьмо, но какой бы я не был гандонище, старик напротив все же мой отец.
– Спешка сам знаешь хороша в каком случае. Наши активы достаточно мощны, чтобы заинтересовать предполагаемого союзника. У нас был иной выход за рубеж, но тебе приспичило объять необъятное. Теперь кому разгребать?
– Тебе, – внезапно отец звереет, – не развалишься. Отдаю правление в руки сына. Вытаскивай всех. Все получится. Контрольный пакет твой.
Момент абсолютного торжества смазан и почти стерт. Я, конечно, желал единолично встать у руля, но ни таким способом. А хотя, проблемная ситуация будет неплохим стартом, как раз пойму, чего я стою.
– Что она хочет?
– Денег, Давид. Эта сука всегда хочет только денег.
Знаю аппетиты Дорониной. На самом деле руководит счетами она, а не ее слабый и никчемный муж. Только Аделина первой принимает решение, а слизняк лишь покорно машет головой и выдает ее шаги за свои. Жадный и тупой мудак, просравший классную команду сотрудников. Из-за тщеславия чуть не пустивший семью по миру, а расплатой стала его дочь.
Отец уныло двигает чашку с кофе на столешнице и что-то меня настораживает. Слишком нос повесил, выглядит как жалкий старый пацаненок. В его глазах смертная тоска и меня обдирает догадкой.
– Ты с ней спал?
Он вздрагивает. Суетливо поправляет галстук. Дергается, как свинья на веревке. Пристально наблюдаю за изменениями в поведении и убеждаюсь окончательно. Они любовники. Бывшие. Вряд ли настоящие. Отцу лет достаточно, чтобы гнаться за постельным брейк-дансом или я все же ошибаюсь. Да на хрен! Не может быть.
– Тебя не касается, – собравшись, резко отрубает.
Ясно. Все ясно.
– Адовый пиздец, – сажусь напротив и пытаюсь переварить информацию. – На хрена? Тебе других было мало?
– Много ты в бабах понимаешь.
Ворчит, как иномарка, вышедшая в тираж по сроку эксплуатации. Я не могу осуждать его, потому что сам живу отнюдь неправедную жизнь. Единственная кто потряс и порядочно подвинул мои каноны была Дина. Но ее нет. Сбежала.
При воспоминании о бывшей тошнотно сосет под ложечкой. Еле сдерживаюсь, чтобы не поморщиться от разливающейся кислоты. Это не Дина, а прободная язва. Сука, на всю жизнь метку оставила. Жжет каленым, никаким огнем не затушить. Хуже всего не это, плохо что при одном воспоминании из штанов выпрыгивает дружок и назад его не уложить. Как будто околдовала чем. Лютая непокорная дикарка!
Отпустил же. Заранее развод оформил. Благо при моих связях и возможностях решить мелочную проблему выеденного яйца не стоит. Думал, всё. Она свое дело сделала. Так какого хрена тянет, как будто намазано там? Еще раз ночью приснится, найду и удавлю.
Каждую ночь… Каждую! Я трахаю ее до изнеможения в нашей прихожей на полу. И проснувшись, ненавижу новый день, потому что Дины больше нет рядом. Это не привязанность. Просто секс. Приклеилась видно на мозговом уровне зараза неизлечимая. И все! Ничего более.
– А надо в них понимать?
– Судя по тому, что Динку не рассмотрел, то да, сынок, но ты оказался полный долбоёб. Я уезжаю, – встает и нервно одергивает пиджак, – попытаюсь уговорить Аделину, чтобы не слила скандал в желтую прессу.
– Что за скандал? Расскажет у кого из подруг круговая подтяжка? К компании ей не подобраться. Я позаботился, отец, – успокаиваю старика.
Не буду грузить, когда подкупил основные инфоисточники, сделал все что мог и даже более. Так что мерзкие сплетни нам урона не нанесут. Тысячу шагов просчитал, пока держатели пакетов во власть играли.
– Ты не знаешь?
– А что я должен знать?
Больше всего на свете я ненавижу непредвиденные шаги от кого-либо. Неприемлемый шаг для моего существования. Мне удалось до этого момента просчитать практически все, кроме животного желания к бывшей, которое гасится всеми доступными способами и теперешнего сюрприза, что вот-вот должен сказать отец.
– Тайна рождения Дины.
– Какая тайна? Что ты несешь? – удивлен не то слово, что хочу сейчас использовать. – Аделина совсем с катушек съехала? Подожди… – выражение лица старика меня немного начинает нервировать. – Ты знаешь, да?
Отец присаживается снова и неспеша начинает рассказ, по итогу которого узнаю, что никакая она не дочь Дорониных, а всего лишь бедная удочеренная девочка. Новость, конечно, прям новость, но снова шокирующего ничего не нахожу. По крайней мере, теперь мне частично ясен ее необузданный характер, который Дина тщательно скрывала под притворным налетом прилизанности и эфемерному соответствию высшей касте.
Три «ха-ха», сука! Мне еще ее и продали. Вот же мрази. Изуродовали девке жизнь и продали ради своих целей. Циничные предатели. Я думал хуже меня людей нет, а оказывается промахнулся.
– И после этого ты не побрезговал связать с этими… – выблевываю слово, что и сказать вслух тошнотно будет, – что ты ждал от них, отец? А-а-а… Не отвечай. Аделина! Она повлияла? Прости, но что она смогла показать тебе в сексе, что ты не видел и не знал? Ради раздвинутых ног ты готов был угробить дело всей своей жизни? – в ярости прочесываю пальцами волосы. – На хуя?!
Родитель молча поднимается и чеканя шаг, доходит до выхода. Прежде чем открыть дверь, он предупреждает о передачи мне всех активов и назначает день. Разгребай, Давид. Твое время пришло.
Впервые в жизни ощущаю что-то наподобие стыда. Теперь не просто жжет, а выжирает. Может именно так Прометею выклевывали печень? Мне кажется, я осязаю невыносимые ощущения, только к ним еще и ублюдочный позор примазывается.
Что мне делать с информацией? Как сейчас Дина живет, когда узнала об этом? Где она? Блядь, как же не вовремя все.
– Давид, к Вам посетитель, – втискивается в кабинет секретарь.
– Нет.
Наглым образом через Ольгу Михайловну проходит человек в сером неброском костюме и как только собираюсь вышвырнуть его, слышу.
– Вас интересует информация о Дине Дорониной? В прошлом Барской.
Глава 30
– Печку умеешь топить?
Я растерянно смотрю на чисто выбеленную громадину. Агрегат загадочный, но небезнадежный. Вроде ничего сложного. Заложить внутрь щепки, поднести спичку и открыть вон ту заглушку. На всякий случай подхожу ближе, рассматриваю конструкцию. Если что, интернет мне в помощь.
– Да.
Тетка с сомнением подозрительно таращится, она не верит в мои способности, что и понятно. Рассеянно скользит взглядом по светлому костюму и белой куртке. Сама она одета в темный добротный костюм и утепленные сапожки. Пожимаю в ответ плечами, указываю на чемодан.
– Там практичнее наряды лежат. Так сдадите ненадолго?
– Сдам. Хозяин разрешил заселяться. Оплата только наличными.
Расплачиваюсь и между делом спрашиваю.
– А когда же он сам появится?
– Мне неизвестно. Ты комнату его не занимай даже на минуту, лучше вообще туда не входи. Не приведи бог! Ругаться станет. Пользуйся только своей.
– Без проблем.
Располагаюсь в отведенном месте и неспеша обхожу территорию на улице. Обычный ничем не примечательный дом. Все убрано, постройки закрыты на замок, небольшой садик и огород ухожен и обработан. На мой незамутненный взгляд, конечно, неплохая оценка. Я мало, что понимаю в этом, но все же. Вот он какой дом моего биологического отца Самойлова Романа Александровича.
Медленно загребаю листву и думаю, ну какого же рожна сорвалась сюда так быстро? Все просто, как белый день. Иван Иванович настолько быстро нарыл информацию, что немного опешила. Желание росло с каждой минутой. Увидеться и познакомиться с ближайшим родственником стало жгучим наваждением. Только что бы я ему сказала? Приехала и начала трусить. Нужно ему такое на старости лет? Знал он обо мне? Если да, почему не отстоял право быть рядом?
Оказалось, отца нет дома. Уехал почти перед моим приездом. По словам соседки, Самойлов часто уезжает. Отдавать комнату в аренду является его обычным приработком.
И что я тут делаю тогда?
Желание оторваться от прежней жизни стало главным. Все, что было до этого, перестает быть моим. Даже если и не застала Романа Александровича, то хотя бы просто могу прикоснуться к нему через обычное жильё, через его быт. Понять, как и чем дышит. Не богато, что говорить, но разве в этом жизненная суть? Нет, конечно. Судя по дому в целом, все очень даже неплохо. Одного не могу понять, почему при газопроводе по всему поселку, он оставил себе мучение с дровами? Зачем?
Постепенно вопросы отпадают нерешенными, я захожу в кухню и следуя четким инструкциям из инета пытаюсь растопить печь. Когда огонь разгорается, сажусь рядом прямо на пол и смотрю в открытую дверцу. Пламя отбрасывает блики на сумеречный пол и становится тепло и грустно одновременно. Как моя жизнь, то горит, то тлеет. Главное, чтобы вовсе не затухла.
Вспоминаю, что я даже не ела. Копаюсь в чемодане. Достаю сыр и сухую колбасу. Вот она деревенская жизнь и доставку не закажешь. Да и черт с ней. Завтра куплю продуктов и сварю себе что-нибудь. Я же не безрукая в конце концов.
Нахожу кружку, чай и сахар. Жду пока закипит вода. Мне почему-то не хочется зажигать верхний свет. Кажется, что в полумраке есть определенное таинство. И еще в чужом доме мне совсем не страшно. Парадокс, ей-богу.
Меня будто под ноги толкает. На цыпочках подхожу к комнате Романа Александровича и немного подумав, трогаю дверь.
Не заперто. Скрип. Вдох. Волнение.
У него царит армейский порядок. Полуторка застелена покрывалом, на котором нет ни одной морщинки. Тумба с идеально ровной стопкой книг. Небольшая лампа. Аскетичные занавески на окнах и небольшой палас около кровати. Внимание привлекает огромный письменный стол, на котором множество листов, книги, карандашница забитая ручками и медная настольная лампа. Старинная и невозможно вычурная. Ясно. Завтра обшарю здесь каждый уголок. Уверена, что найду объяснение для себя. Хотя бы крошечное, но найду.
Надолго засиживаюсь у окна. Отрываюсь только подбросить дрова в печь. Это совсем другое тепло. Оно проникает не только в тело, в самую душу идет. Боже, это же простая печь, не паровое отопление, к которому мы привыкли. Треск дров словно спелые семечки рассщелкиваются. Уютно и умиротворяюще. Возможно, это одна из причин, по которой мне не страшно.
Подхожу закрыть заслонку, чтобы не вывалились угольки и невольно замираю. Мгновенно впрыскивается в кровь адреналин. Не двигаюсь от надвигающейся опасности, стою полусогнутая. Обостряются чувства, ясное ощущение угрозы непрерывно начинает витать в воздухе.
У дома останавливается машина. Огромная и черная. Свет фар раздирает мглу резким столбом. Морщусь от неожиданности. Первая мысль, что Самойлов передумал куда-то ехать и вернулся. Значит, не должен сильно удивиться, увидев новую жиличку в своем доме. Но я кожей чувствую, что это не он.
Высокая фигура приближается. Поднимается на крыльцо и настойчиво стучит в дверь. Забираюсь с ногами на кресло. Наблюдаю за происходящим до рези в глазах. Сбоку видно все действия приехавшего.
Мне не нужно долго гадать кто это. Я узнаю его из тысячи с закрытыми глазами. Разворот плеч и непокорно вздернутый волевой подбородок говорит сам за себя. У меня давно выработался рефлекс на приближение зверя.
Как бы не старалась купировать его в зародыше, все бесполезно. Узнаю, вычислю безошибочно. Я как на зов крови иду. Даже когда не хочу, противлюсь, все равно двигаюсь. Ощущаю всеми фибрами.
Я не открою ему. Не смогу разговаривать. Все пути отрезаны, зачем он приехал? Что еще ему нужно от меня? Мы развелись. Я не потребовала ничего за свободу. Все активы остались на месте. Деньги в сейфе не в счет.
Стук в окно грозит разбить стекла. Еще минута и осколки посыплются на пол. Не желаю неприятностей, не хочу, чтобы на грохот прибежала соседка. Громкий шум грозит тем, что меня могут просто попросить покинуть дом, а это мне совершенно не нужно. Только поэтому встаю на ватных ногах, бреду к двери. Гром продолжается, Давид и не думает прекращать, тарабанит как заведенный.
С каждым шагом в венах сворачивается кровь. Не от страха. Я давно уже не боюсь ничего. Жидкость сгущается по другому поводу. Не ждала. Не думала. Не хотела. Всё прожитое в пружины закрутила, тщательно смазала и запрятала в самую глубину. А теперь капканы распрямляются. Лезут напрочь из потаенных углов и захватывают тело, как зыбучая рябь.
Задержав дыхание, дергаю длинную щеколду. Медленно открываю дверь. В проеме появляется фигура бывшего. По знакомым очертаниям скольжу взглядом, но поднять его и посмотреть прямо в глаза нет желания. Что там увижу? Жалость? Холодность? Мне не нужно ни того ни другого.
В сумраке он просто великан. Барский стоит, засунув руки в карманы. Широко расставленные ноги крепко упираются в землю. Он всегда ведет себя будто мир принадлежит ему, вот и сейчас тоже самое. Понимает, что переходит границу или нет? Что дальше уже некуда переступать, а он все безжалостнее топчет слабую почву моей шаткой крепости.
Каждый раз Давид бесцеремонно вторгается в мою жизнь, каждый раз прет напролом, не интересуясь, а мне от его напора как? Ему наплевать.
Прищуренные глаза сверкают адским пламенем. Давит, как танк, хотя даже с места не двигается.
– Пустишь?
Хриплый голос пускает ток по венам. Наряду с демоническим голосом вибрируют и другие пульсации, пока неизвестного происхождения. Или мне кажется? Чуть ли не впервые я слышу что-то наподобие просьбы. Отдаленные нотки, что-то слегка навевающее невозможное. Может все же кажется?
Внезапно очень хочется закрыть дверь. Захлопнуть ее прямо перед властным носом бывшего, прежде чем отказать, все же спрашиваю. Женское любопытство оказывается сильнее. Или все же другое определение поведению на самом деле?
– Зачем?
Он усмехается и продолжает прожигать взглядом. Сволочь, по-прежнему не может принимать отказы. Даже завуалированных. Давид все прекрасно понимает, он далеко не идиот, ничто не в силах разрушить его решения. Вот и теперь также. Весь облик Барского кричит о том, что он не уедет, пока не добьется цели.
Я копирую его позу. Веду себя наглее, чем нужно. Снова прячу волнение далеко и контролируя голос, повторяю вопрос. Звучу нагло, почти провоцирую на конфликт. Для меня такое впервые, всю жизнь себя в рамках держала, но сегодня они рушатся с треском. Если Давид и удивлен, то вида не показывает. В ответ только наклоняется ближе и молчит.
Аромат окутывает пряно, сильно, настойчиво.
Тук-тук-тук… Колотится пульс и подскакивает сердце.
Отодвигаюсь от него, нечаянно спотыкаюсь о порожек. Барский ловит за локоть, но перехватив мой гневный и возмущенный взгляд, тут же отпускает.
– Тихо, дикая. Так что? Пустишь?
Глава 31
За несколько часов.
– Приятно было сотрудничать, – склоняет голову слизняк в мышином костюме, – хорошего дня.
Предпочитаю не отвечать. Даю отмашку, чтобы вышел из кабинета как можно скорее. После него хочется проветрить помещение. Фу, плюгавая душнила. Мерзота поганая.
– Скворцов? Саш, позаботься о том, чтобы морды, выходящей сейчас от меня, больше здесь не было. Да… Спасибо. Саш.
С дури бахаю трубкой о корпус по ни в чем неповинному телефону.
Блевота! Откуда же такие берутся. Как падальщики летят на павшую добычу в надежде урвать кусок, ничем не гнушаются. Сейчас продышусь и дам задание начальнику службы безопасности узнать все о мудаке, что поспешил слить информацию о бывшей. Я так понимаю она ему неплохо заплатила за работу, но сука решил сыграть в два очка.
В душе знаю, от чего меня растаскивает. Пережил бы любую информацию, но то, что здесь было касается Дины. А она мой личный триггер. Живу с оцарапанной кожей, с тех пор как ушла. Не мешает особо, но зудит зверски. Щиплет, ноет.
Да. Все так и есть. Не те года, чтобы отмазываться перед собой и лепить из себя непробиваемого. Зацепила Дина. Изо всех сил стараюсь отпустить, катилась бы она на хрен, но только когда со злости посылаю, могу представить, что как раз на мой и катится. Другого ей не должно быть дано. Да это же реально пиздец кромешный.
Я никогда никого не любил. Никогда. Пустое дело. Неблагодарное. Бабы лишь средство достижения оргазма. Все! На хуя мне прошлая жизнь? Ушла и ушла. Какого я думаю постоянно что с Динкой происходит? Что она ест, на чем спит. С кем предпочитаю не представлять. Уверяю себя, что ни с кем.
Не такая Дина, чтобы из кровати в кровать сигать. Хотя что там нашей кровати было… Условно, твою мать.
Тогда какого черта хочу ей помочь? В чем и сам не знаю.
А может в жопу предисловие? Давай, Барский, будь мужиком. Признайся, что просто хочешь видеть ее. Все же и так понятно. Просто видеть!
Ха, мать вашу! Ни хрена непросто. Неплохо еще и завалить бы. Устроить прощание под грохот внутренних барабанов. Ох, как бы неплохо это все было… М-м-х! Сука! Расставив ноги, зло смотрю на растущий бугор в брюках. Не вовремя. Как же все невовремя.
Блядская бывшая! Что в тебе такого? Что? Озверела лишь под конец нашего смешного бракосочетания. Все же терпела, как тягловая коняшка, а теперь она в моем буйном воображении только наездницей представляется.
Никогда меня так не тянуло. До хруста костей выворачивает. До дробления в позвонках.
Поеду. Адрес есть. В конце концов я ей должен. К херам невыполненный контракт, у нее деньги закончится могут. А происхождение меня вообще не интересует. Будь она хоть дочерью кого, мне наплевать.
Сбрасываю костюм прямо в офисе. Надеваю смену. Джинсы, футболка и куртка сойдет. Едва натянув кроссы, выскакиваю из кабинета. Бросаю секретарше, что еду по делам на случай, если отец будет разыскивать. Последние сомнения рассеиваются уже в машине. Все правильно делаю. Долги нужно уметь отдавать.
В дороге приходится обдумать если не все, то многое. За рулем всегда легче думается. Мысли текут, как исчезающий асфальт под колесами авто. Совесть у меня все же присутствует. Факт. Иначе какого черта прусь к Дине?
Конечно, только за тем, чтобы хотя бы под конец поступить честно. Базару нет, перевести бабло не стоит ничего. Но она же вернет. Поэтому и прусь к ней. Чтобы уже наверняка распоряжалась переведенными средствами без зазрения.
Ох и тварь Доронина. Вот почему Дина такая зашуганная сначала была. Выдрессировала дрянь по своему образу и подобию и продала, как работорговка. Сука конченая. На такое даже я не способен, а я еще тот гандонище. Признаю. Что уж зря выворачиваться, что есть, то есть. И мои тоже хороши. Как относиться теперь ко всему? Да насрать. Исхожу из того, что есть.
Мне плевать какого бывшая происхождения. Без разницы. Пусть даже из рода самых бескровных беспородных дворняг была, стати ей не занимать. Жила со мной, как служанка, но стержень внутри всегда королевским был. Только тогда мне это было не нужно. А вот когда сопротивляться начала…
– Ваши документы.
Пока проверяют машину, гоняю мысли бесперебойно. Отпирается ржавый грудак. При любом воспоминании о Барской бегает кровь, закипает. Меня каждый раз распирает незнакомым чуждым, но безусловно кисло-приятным и от этого нового неизведанного злюсь и тут же мазохистски кайфую. Как такое могло случиться? Я не понимаю.
Нетерпеливо поглядываю на часы, но гайцы сегодня не спешат. Тщательные!
Уже в сумерках заезжаю в незнакомый поселок. Особо не заостряюсь на сторонних домах, я тупо ищу свою цель. Как только навигатор приводит к дому, притормаживаю немного поодаль. Унимаю волну, накрывающую тело. Злюсь, раскапываю в себе гнев, но он словно сдох. Осталось только ебучее волнение. Провались оно!
Ненавижу. Ненавижу ощущение слабости. И все эти вибрации по телу ничто иное как ублюдская слабость и есть. Ни одна девка… Никогда! А тут… Сука! Сука!!!
Может просто перевести ей деньги и свалить? Зачем рефлексии, что изменит мой приезд. Да ни хрена. Начинаю сомневаться в ебанутой затее. Пришлет назад вливание, значит ей не нужно. Кому я хочу что доказать?
Достаю трубу и открываю приложение. Выбираю контакт, вбиваю приличную сумму. Палец замирает над кнопкой «отправить».
Секунда. Вторая. На хрен.
Блокирую и рву к дому. Только конченые оставляют дело на полпути. Я пойду до конца.
Грохот самого оглушает, но колотить по окнам перестать не могу. Это происходит не в зависимости от контроля силы. Знаю одно, мне нужно ее видеть. Прямо сейчас. Зачем? Затем, вашу мать.
Щелчок отодвигаемой защелки становится отправной точкой. Чем сильнее слышу скрежещущий отпирающий дверь звук, тем сильнее слетает броня с грудака. Будто слой за слоем отлетает. Грубая непробиваемая шкура крошится и сыплется под ноги. Не под мои. Под ее падает.
Блядские руки начинают не дрожать, нет. Они пульсируют. Горячий пульс выползает на поверхность стремительно теряющей привычную задубелость кожи. Меня эти факты раздражают дико, со злостью сую кулаки в карманы куртки. Бред! Просто в моменте распирает и все. Все фальшь. Я такой какой есть и сдохну таким же. Ничто и никто не способно меня изменить.
В жопу все.
Едва окидываю взглядом Дину, сразу давлю.
– Пустишь?
Моя цель не напугать, я преследую единственную причину – не дать ей опомниться. Дашь время подумать и все пиши пропало. И если раньше это срабатывало и срабатывает со всеми, то теперь, рассматривая бывшую, секу, что она меняется на глазах. Она не все. Дина другая теперь.
Овечкой на заклание бывшая уже теперь не выглядит. Когда-то бесила ее покорность, которая как выяснилось оказалась ложной. Дина бунтарка. Сама еще не понимает насколько, а я просёк. И как только понял, тогда и пробки выбило.
