Текст книги "Настоящие русалки не носят кольца на пальцах (ЛП)"

Автор книги: Хелен Боудруа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Ты имела в виду, под парусом? – теперь Люк смеялся. – Да, мы плавали несколько месяцев, чтобы укрепить наши семейные узы, – он говорил серьезным тоном, но глаза смеялись.

Теперь была моя очередь смеяться.

– Ох, прости, – я сдавлено фыркнула. – Твои родители, на самом деле, использовали это на тебе?

– Да. Это вообще-то довольно круто. Чувствуется странно, когда возвращаешься, – Выражение лица Люка изменилось, и мне казалось, что он развернётся и уйдёт в любую секунду.

– Так ты вернёшься в школу? – спросила я, нарушая тишину. Несмотря на шаткое состояние моего нижнего белья, я не хотела уходить на высокой ноте. Плюс, это было просто что-то… другое в Люке, по сравнению с нашей последней встречей.

– Мы вернулись к выпускным экзаменам, – сказал Люк. – Мама учила нас на дому, но хотела убедиться, что сделала хорошую работу. Я думаю, – Люк улыбнулся. Его идеальные, прямые белые зубы сверкали на фоне загорелой кожи.

– Зубы! – сказала я неопределенно. – Я имею в виду, ясно (Примечание переводчика: Созвучные слова teeth – зубы, neat – ясно)! – я махнула рукой в воздухе, чтобы прихлопнуть прошлые слова.

Люк посмотрел на меня с забавным выражением лица. Он кивнул с сумкой в руке.

– Ну, увидимся?

Хух. Это было мило. Не «Пока, неудачница!» или «Спасибо за шрамы на всю жизнь».

– Да, конечно, Люк. Увидимся.

Это было отлично. Мне, наконец-то, удалось поговорить с Люком Мартином, не чувствуя себя полной идиоткой.

Люк повернулся, чтобы уйти, когда мы услышали шум вниз по коридору. Мы подняли глаза, чтобы увидеть папу, которому удалось собрать корзину со всеми мыслимыми продуктами женской гигиены, известными мужчине. Гм. Женщине.

– Эй, Джейд, – он держал две упаковки прокладок.

Я яростно покачала головой, чтобы остановить папу от разговора, но с того места, где он стоял, я сомневаюсь, что он мог видеть стоящего рядом со мной парня. Слегка раздражающего, но, тем не менее, милого парня.

– Ты хочешь с крыльями или без?

Это официально. Самый. Неловкий. День. Моей жизни.

Глава 4

Я смотрела в окно машины, обхватив пульсирующую голову руками. Мы проезжали по главной улице, мимо банка и комиссионного магазина. Несколько человек что-то покупали в окошках ларьков вдоль нее, некоторые, толкая их, спешили попасть сквозь стеклянную дверь в закусочную «Бриджит», чтобы быстрее перекусить. Пробка, в которую мы попали, была немного растянута для нашего небольшого прибережного городка.

Папа побарабанил пальцами по рулевому колесу в такт музыке кантри на хныкающей волне местной радиостанции. Мы расстались с Кори пару минут назад, после произошедшего безумия в торговом центре. И теперь папа пытался уговорить меня заехать по пути домой в ШефЧан, но всё моё тело болело, а головная боль превратилась в мигрень и кольцом стянула голову.

– Извини, пап. Сегодня что-то не хочется курицы Кунг Пао, – убавила музыку, – я просто хочу домой.

Вселенная, должно быть, в заговоре против меня, потому что, прежде чем мы пересекли разводной мост на канале, нам удалось попасть на красный свет, и металлический шлагбаум, опустившись, перекрыл дорогу.

Эдди сидел в лодке, ожидая отплытия катера к озеру Талисман, вверх по каналу от океана. Предупреждающий звонок колокола – и мост начал подниматься. Я вздрогнула при звуке.

– Просто здорово, – я прислонилась лбом к холодному стеклу с пассажирской стороны, желая, чтобы этот день быстрее закончился.

– Устраивайся поудобнее, – папа поставил машину на парковку и опустил окно, чтобы крикнуть Эдди, – Хэй, Эдди! Занят на этой неделе, а?

Эдди кивнул и махнул отцу, затем затянулся сигаретой и вновь обратил свое внимание на пульт управления. Порт Тулуз был известен своим километровым водным каналом, вырытым между океаном и озером. В этом и состояла работа Эдди: вести лодки вверх по каналу на своей лодке, которая действовала как резервуар. В зависимости от приливов и отливов, Эдди приходилось регулировать уровень воды внутри канала, компенсируя разницу между океаном и уровнями озер, чтобы лодки могли его переплывать.

Без сомнений – он пропускал парусную лодку Мартинов пару дней назад. Я улыбнулась, представив себе возвращение домой Люка и Троя, и изумление их деда Эдди, когда он увидел их настолько повзрослевшими после долгой разлуки.

Моя улыбка угасла, когда я вспомнила, какое впечатление я произвела на Люка в аптеке «Дули». Он, наверное, подумал, что я стала ещё большей идиоткой. Но почему, чёрт возьми, меня это волнует? Его швы сняли через неделю. А моё прозвище «Губы-Ножницы» пристало ко мне до конца начальной школы.

– Хорошего дня! – крикнул папа, затем закрыл окно и повернулся ко мне. Должно быть, он почувствовал моё отчаяние и убавил громкость радио.

– Спасибо, – пробормотала я, положив ноги на приборную панель, одновременно пытаясь устроиться поудобнее в кресле. Мы ожидали прохода лодки через шлюз.

– Без проблем, детка, – папа улыбнулся, – эй, как насчет того, чтобы заехать в «Бриджит», и перекусить картошкой фри и куриными крылышками, – он изобразил пальцами крылья и подмигнул. Я поняла, что он просто пытается загладить эпизод в «Дули».

– Знаешь, пап, профессиональный юмор сложно понять.

– Спасибо.

– Это было совсем не одобрение, – я потёрла виски.

– Ой, да ладно, Джейд, – он отвесил моему колену шутливую «пощёчину», – как ты думаешь, от кого у тебя такое чувство юмора?

– Ну, если у меня твоё чувство юмора, то, что же мне досталось от мамы?

Мама. Может быть, это было моё больное место, но, по какой-то причине, она продолжала «приходить» снова и снова в течение этого дня.

– Слава Богу, ты больше похожа на неё, чем на меня, – сказал он тихо, – и чем старше ты становишься, тем заметнее это.

Я посмотрела вниз и потерла шоколадное пятно на передней части моей рубашки.

– Да, конечно. Мама была высокой и роскошной. Я нисколько не похожа на неё.

– Ну… – папа, казалось, раздумывал, что сказать дальше, – ты будешь удивлена, насколько вы похожи. Возьмём ваши ноги, например. Вот, покажи мне свою ногу, – он протянул руку.

– Ни в коем случае! – я отвела его руку.

– Давай. Ты увидишь, что я имею в виду.

Я посмотрела на него и вынула одну ногу.

Папа приподнял бровь, когда увидел серебряную полосу вокруг моего мизинца.

– Что это?

– Э-э… кольцо на палец? – это не было таким уж большим секретом, но всё-таки.

– Как я понимаю, я должен быть благодарен, что ты не проткнула пупок.

– Не волнуйся; проколотый пупок – это не моё. Я предпочитаю татуировки, – пошутила я.

Папа проигнорировал шутку и взял мою ногу. Я дернулась назад – боюсь щекотки.

– Я не пытаюсь пощекотать тебя. Я просто хочу показать кое-что, – он вытащил мой третий и четвертый пальцы, – видишь, между этими пальцами есть небольшая перепонка? У Микаэлы была точно такая же.

Я засунула ногу обратно в обувь и пробормотала:

– Круто! Я бы могла унаследовать мамин безупречный цвет лица, но вместо этого у меня её странные ноги.

Папа нахмурился:

– Я всегда любил всё в твоей маме.

Знакомое помутнение в уголках глаз.

– К сожалению, я не такая, – я подтянула колени к груди и с трудом остановила слёзы.

– Ах, иди сюда, – папа подтянул меня в свои объятия и положил подбородок на мою голову.

Я подумала о купальнике «Микаэла» и о том факте, что у меня сегодня начались первые в жизни месячные. Папа делал всё возможное, но разве он не должен быть моей мамой, чтобы провести меня через это?

– Просто по какой-то причине я очень скучаю по маме сегодня, – икнула я в его рубашку.

– Я тоже скучаю по ней, – папа потёр моё плечо, – по её странным ногам и всему прочему.

И, наконец, звон колоколов известил о том, что сейчас опустят мост обратно на место. Шлагбаум поднялся, позволяя проехать в пункт назначения. Я обратила внимание на катер, теперь хорошо видимый на пути озера вниз. Шины автомобиля прогремели по металлической решётке моста, и через несколько минут мы приехали домой. Я поплелась вверх по лестнице к двери и сразу же сбросила вещи в холле, как только мы вошли внутрь.

– Я чуть не забыл, – папа выудил что-то из сумки «Дули», пока я скидывала туфли, – я также купил тебе какую-то соль Эпсома.

– Зачем?

– Ну… – Он застенчиво посмотрел на меня, – пара ссылок Google говорят, что это хорошо влияет на симптоматику ПМС – сульфат магния выводит токсины из организма, расслабляет мышцы и успокаивает нервную систему.

Я бы потопала к себе в комнату после этих небольших папиных наставлений. Но, тем не менее, ванна – это замечательная идея. Я представила себя лежащей в огромной, полной воды, ванне. Это счастье – снять противную одежду и бельё и оставить этот мерзкий день позади.

– Хорошо, – сказала я, – это, на самом деле, лучшая идея из всех, что я слышала за сегодня.

– Вот соль, – папа вынул горькую соль и отдал её мне. Его лицо было очень милым и доброжелательным, – извини, что немного перебрал в аптеке, но у меня такое чувство, что я таскал колёса от нашего тренировочного велосипеда всю неделю. Это своего рода неизведанная территория для меня.

– И меня извини, – прошептала я. Быстро чмокнув его в щёчку, я направилась вверх по лестнице.

Я закрыла дверь ванной за собой, бросила сумку из «Дули» на тумбочку и включила воду в ванне. Соль Эпсома кристаллами высыпалась в ванну. Я нашла место для остатков соли в бельевом шкафу. Пластиковая бутылка опрокинулась на заднюю стенку полки. Я вытащила её.

Персиковый Pro-витамин. Старый мамин шампунь.

Запах переполнил мой нос, когда я щелкнула крышкой. Я вдохнула этот запах и закрыла глаза. Это было почти так, как будто мама была рядом, держала меня в объятиях, а её длинные волосы касались моего лица. Может ли она увидеть меня, где бы она ни была? Знает ли она, как я чувствую, что я думаю в этот момент? Знает ли она, как сильно я скучаю по ней?

Звук текущей воды вытащил меня из раздумий. Я щелкнула крышкой и поставила бутылку обратно на полку.

Я разделась до нижнего белья, затем протёрла пар с зеркала и взяла инвентарь.

Буфера? Если бы я выпятила вперёд плечи, то могла бы убедить себя, что у меня они есть.

Проверка подмышек. Пора бриться.

Кроме этого в зеркале я увидела всё те же медные локоны, раскосые зелёные глаза и пухлые щёки. Той же самой старой, давно знакомой Джейд. Разве я не должна выглядеть по-другому? Чувствовать себя по-другому? Я становилась «женщиной», в конце концов, не так ли?

Потребовалось некоторое время, чтобы заполнить массивную, старомодную ванну, но я ждала, пока вода не дошла до нужного уровня. После того как я выключила пищащий кран, в голову пришла мысль: «Что будет, если я залезу в ванну во время месячных? Должна ли я принимать душ вместо ванны?»

Думай. Думай.

Я знала, что об этом рассказано в здравоохранении, когда-то все девочки битком набивались в библиотеку и смотрели безобразно смущающие фильмы, в то время как мальчики играли в футбол на улице. Но это было четыре года назад, и в то время уже 99 % всех девочек пережили первый период и перестали это обсуждать, однако я оставалась заинтересована. Я просто не могла позвонить и спросить у Кори (я до сих пор не призналась во лжи), и я, действительно, не хотела, чтобы папа зациклился на этом.

Я сняла нижнее бельё и залезла в ванну. Тёплая вода обернулась вокруг меня, придавая телу ощущение невесомости.

Я ждала.

Ничего.

Я с облегчением положила голову на спинку ванны, хотя и осталось ощущение собственной глупости. Но откуда я должна была знать, что произойдет? Кто говорит вам эти вещи?

Тогда суровая реальность ударила меня.

Все матери говорят своим дочерям про это.

В тот момент, лёжа в ванне с солью, я скучала по маме больше, чем когда-либо. Первый период у девушки случается один раз в жизни, и я не могла его терпеть, не зная, чего ожидать. Я терпеть не могу не знать, что делать.

А больше всего этого, хотя и со стыдом, я поняла, что ненавижу маму за то, что она оставила меня здесь одну разбираться с этим.

Не могу вспомнить точный момент, когда задремала, но я плакала, пока не стало жечь глаза, и теплая вода убаюкала меня на один долгий, сонный кивок головы.

Мне снилось, что я плаваю в океане, глядя на безоблачное небо, в окружении длинной, белой шёлковой нити. Фиолетовые и белые медузы качались в такт вокруг меня. Но вместо того, чтобы ужалить, их шевелящиеся щупальца утаскивали меня в мечтательную дымку.

Была ли это моя версия той дурацкой рекламы прокладок? Я задумалась. Нет, это было совсем по-другому. Это было мирным и теплым, без полей ромашек в поле зрения.

Мои мысли плавали в подвешенном состоянии вокруг меня, достаточно близко, чтобы их коснуться. Шелк развевался в воде, легко касаясь кожи. Я позволила полоскам ткани обернуться вокруг рук и ног, пока не оказалась полностью окутана коконом тепла.

Я попыталась вспомнить, когда чувствовала себя такой же спокойно лежащей среди волн под ясно-голубым небом над головой, но мысли проносились мимо, и ничего не получалось. Я закрыла глаза и полностью отдалась успокаивающему гулу.

Потом что-то рвануло ткань снизу.

Шелк спадает с меня, и я вращаюсь с головокружительной скоростью. Мне удалось освободить руки и взмахнуть ими в воде, но что-то продолжало тянуть за ткань, заставляя меня оставаться под водой. Вода попала в легкие. Мои ноги оставались плотно связанными и, даже в сказочном состоянии, я поняла, что если смогу их освободить, то у меня появится шанс не быть утащенной в пучину океана…

Звук за дверью прервал волшебство.

– Джейд? – голос папы донёсся через мой сон, – ты в порядке, дорогая?

Я проснулась, закашляла и пыталась повернуться в воде, до сих пор не понимая, что сон закончился.

Ткань, небо, океан.

Ванная комната, холодная вода – я лежала в ванне.

Потирая глаза, щурясь от соли, попавшей в глаза, я попыталась выбраться, но вид того, что рассекло поверхность воды, шокировал меня.

Тогда я закричала, и папа выбил дверь.

А у меня был хвост. Мерцающий, покрытый чешуёй, слизкий, мокрый хвост.

Понятие «урод природы» вдруг обрело совершенно новый смысл.

Глава 5

Единственным, ещё более невероятным, чем то, что сейчас нижняя часть моего тела выглядела, как тунец с жёлтыми плавниками, была мысль, что папа что-то знал об этом. Я забросала его вопросами, а он спустил воду из ванны.

– Какого чёрта ты имеешь в виду, говоря: «Я всегда боялся, что нечто подобное может случиться с тобой»? Что ты знаешь об этом?

Папа сделал несколько попыток обернуть полотенце вокруг меня и достать из ванны. Нелёгкая задача, поскольку теперь я была скользкой, извивающейся форелью.

Это не могло быть правдой, верно? Нет. Это была шутка. Должна быть.

– О, я поняла! – я громко рассмеялась. – Это из-за тех десяти баксов, что я взяла, когда ты разговаривал по телефону, так ведь? Ха-ха, хорошо, пап. Как ты сделал это, не разбудив меня? – Я поджала хвост, чтобы посмотреть, где он прикреплён, но переход от кожи к чешуе был бесшовным.

– Это не шутка, – сказал папа тихим голосом, усадив меня на мою кровать.

Я зажмурила глаза, стараясь удержать комнату от падения. Конечно, это была не шутка. Папа был по другую сторону двери ванны, когда это случилось. Всё же я не могла заставить себя поверить в это.

– Ты говоришь, что эта штука, действительно, прикреплена к моему телу?! – ахнула я. Реальность происходящего заставила мой желудок покачнуться. Папа, должно быть, заметил это, потому что он подтолкнул корзину для мусора ко мне как раз вовремя, чтобы я вывернула туда всё моё печенье.

– Ох, Джейд! Ты в порядке? – папа суетился возле меня. Он заправил прядь моих волос за ухо и протянул мне салфетки, чтобы вытереть рот.

Я снова рухнула на подушки и попыталась отдышаться:

– Нет. Я не в порядке. Всё НЕ в порядке!

– Давай просто сделаем тебе удобнее… – так медсестра сказала бы какому-нибудь бедному больному в больничной палате. Это была ошибка. Серьёзная ошибка.

– Мне не нужно удобств! Мне нужно снять это! – я потрясла хвостом в воздухе, но он застрял.

– Тсс, тсс… Мне так жаль, Джейд. Я просто не знаю, как объяснить это, – папа накинул свитер на мое трясущееся тело и прикрыл хвост одеялом.

– Попробуй! – Я исследовала его измученное лицо. Он сел на стул рядом с моей кроватью и провёл рукой по волосам. Типичный папа в стрессовых ситуациях.

– Есть кое-что, чего я не рассказал тебе, так как не был уверен, что когда-нибудь понадобиться, – он упёрся локтями в колени, соединяя и разъединяя пальцы. – Твоя мама и я…

– Что о маме? – Упоминание мамы заставило меня вцепиться руками в матрас.

Папа зажмурился:

– Просто дай мне собраться с мыслями, Джейд? Это нелегко объяснить.

– А ты думаешь, что быть покрытой чешуёй легко? – Мое лицо испортил невольный всхлип.

– Ох, милая…

– Извини, – я вытерла нос рукавом свитера. – Я просто… – изо всех сил пыталась отдышаться, – …немного напугана.

Это было преуменьшение года.

– Нет, нет. Не извиняйся, – папа встал и прошелся по комнате, выпуская громкое, шумное дыхание, – никогда не сожалей об этом. – Он махнул рукой в сторону комка под одеялом, где были мои ноги.

– А что это такое? – я ударила по одеялу, острая боль направилась через мои бедра. Эх! Это не мои бедра. Больше нет!

Папа прочистил горло:

– Твоя мама и я планировали сказать тебе. Но после она… – он вздохнул и моргал какое-то время, прежде чем продолжить. – После Микаэла утонула, и я подумал, что секрет умрет вместе с ней.

– Какой секрет? – Я попыталась сдержать ругательство, которое резало мое горло, но чешуйки на хвосте начали покалывать. Слишком сильно. Была ли жгучая боль нормальной? Я задумалась. Опять же, может ли что-то у обладателей хвостов считаться нормальным?

Папа сел и взял мою руку в свою:

– Джейд…

– Да?

Он сделал глубокий вздох:

– Микаэла… твоя мама… она была русалкой.

Я смотрела на него в течение десяти секунд, пока его слова не дошли до моего мозга.

– Ч… Что?

– Песко-сапиенс. Наполовину рыба, наполовину водный гуманоид.

И в такой момент я вытащила научный билет. Я закрыла глаза и покачала головой в недоумении.

– Я знаю, кто такие русалки! Но мама была человеком. Человеком. Она ходила в вертикальном положении. У неё были ноги. Какого чёрта ты имеешь в виду, говоря, что «она русалка»?

Тем послеобеденным днём моей самой большой проблемой было найти купальник, который мне подойдет, и мой первый период. Сейчас сложность моей жизни поднялась на несколько сотен десятков знаков.

– Технически, я думаю, нужно говорить «была русалкой», – он сжал мою руку. – Эх, Джейд, я знаю, что в этом нет никакого смысла. Я тоже не понимал этого, когда встретил Микки.

– Тогда я… – я не могла закончить предложение из-за нового витка недоверия.

– Похоже на то, – папа испустил безысходный вздох и тяжело откинулся на спинку стула.

– Но как такое возможно, – я серьёзно посмотрела на него. – Пожалуйста, скажи мне, что мама была человеком, когда ты встретил её. – Я уже практически поворачивала головой вокруг, отказываясь признавать очевидное.

Папа издал небольшой смешок:

– Мы встречались около года, после того как её выбросило на берег во время урагана Джейд.

– Меня назвали в честь урагана? – сейчас я могла поверить во всё, что угодно.

Он кивнул:

– Исходя из того, что Микки сказала мне, она была в бессознательном состоянии, когда её выбросило на берег во время шторма. Ко времени, когда она собралась вернуться в океан, её организм пульмоморфировал.

Я закрыла глаза и покачала головой:

– Говори по-английски! – я переместилась в кровати, пытаясь устроиться удобнее, но чешуйки дальше покалывало, жгло, и вся моя нижняя половина горела, будто в печке.

– Её жабры и лёгкие тоже сильно изменились от воздуха. Это сделало тяжелее её подводное выживание.

Я подвела свои руки к лицу и покачала головой:

– Это невероятно.

– Там была группа морских людей под названием Совет Русалок, я думаю, которые только приняли на себя управление, – папа продолжил, – они, действительно, справлялись с мерами безопасности и были обеспокоены, что однажды твоя мама могла потерять сознание, ведь её подводное дыхание стало нарушенным. Они не могли рисковать быть обнаруженными, если бы её снова вынесло на берег, поэтому ей позволили остаться человеком.

– Они выгнали её из океана? – мысли кружились в голове, как снежинки в снежном шаре.

– Я немного неясно говорю о деталях, – папа снял очки. Он достал платок из кармана и начал чистить их, качая головой, – твоя мама не любила об этом много говорить; подозреваю, был какой-то Кодекс Русалочьего Молчания. Как я знаю, превращение из русалки в человека было очень долгим и трудным для нее.

– Но как человек может… и ещё русалка…?

Он снова надел очки:

– Очевидно, утерянная ветвь на эволюционном дереве.

– Но я не смогу так жить! Что насчет школы? Моих друзей?

– Я не уверен.

– Тогда мы должны найти этот Русалочий Комитет или Совет, или ещё что-то и исправить это, разве мы не можем?

Папа стоял и смотрел в окно. Вот когда я поняла: он тоже не знал, что делать.

Тепло от хвоста поднялось из-под одеяла и наполнило воздух вокруг меня, мешая дышать. Или, возможно, мои лёгкие изменились, когда я уснула под водой в ванной, точно как у мамы, когда её прибило на берег. У меня выросли жабры, а я не знаю об этом?

– Что-то не так, – я откинула одеяло, чтобы позволить теплу уйти. Чешуя на хвосте сверкала оранжево-красным оттенком пылающего заката.

– Что это? – папа повернулся и прочитал мое замученное выражение. Он побежал в мою сторону.

– Эх! – прилив адреналина выстрелил через моё тело, настраивая все мои клетки на красную тревогу. Жгучая боль пронзила хвост насквозь, чешуйки сместились и превратились в сияющую плёнку.

– Похоже, чешуйки превращаются в кожу, – прошептал папа.

– Это больно! – я приподнялась на локтях. Каждая чешуйка превращалась в кожу, оставляя после себя боль. Я задыхалась, когда пульсация взяла верх. Вдоль хвоста пролегла складка.

– Что я могу сделать? Джейд, скажи мне…

– Останови это! – я посмотрела на папино лицо, слезы затуманили мне глаза.

– Я не знаю, что делать… – папино лицо сморщилось, он раскладывал и переставлял вокруг меня подушки. Наконец, он сдался и притянул меня в свои объятья. – Просто дыши, милая, дыши…

Всё моё тело трясло от боли, когда кончик хвоста треснул. Я рухнула на грудь папы, но не смогла оторвать глаза от происходящего. Трещина пролегла по углублению в хвосте, разделив его на две части. Чешуя уже слилась в сплошную поверхность и теперь светилась розовым, словно загорелая кожа.

– Я думаю, что ты меняешься обратно! – папа раскачивал меня назад и вперёд, поглаживая мои волосы. Но ничто не могло отвлечь меня от невероятной агонии.

– Смотри! – ужас и облегчение охватили меня, когда кончики хвостового плавника загнулись на себя и разделились на десять частиц, превращаясь в мои пальцы. Толчки энергии распространялись через два разделенных участка хвоста, формируя мои ноги, мои колени, мои бедра и, наконец, мои таз и туловище.

– Всё хорошо, милая. Дыши, – прошептал папа в мои волосы.

Я стонала в агонии, когда последняя частица бывшего русалочьего хвоста растворилась в моей коже. В один момент изменение завершилось.

Я упала на подушки, измученная. Мурашки поднимались по моей влажной коже.

– Ты снова стала человеком, – прошептал папа. Он вытащил мокрое полотенце и одеяло на пол.

– Как? – я попыталась понять, что только что произошло, но ничего не имело смысла. – Почему сейчас? Почему сегодня?

– Может быть… – папа остановился, – я не знаю.

Впервые в жизни у него, казалось, не было ответа. Никакая наука или аргументы не могли объяснить, что произошло.

– Что, если это произойдет вновь? – Слезы вернулись. Одна часть – от облегчения, одна часть – от страха, а ещё одна – от желания, чтобы мама была со мной и помогла понять произошедшее. Мне нужно было продолжать разговаривать, чтобы попытаться осмыслить всё это.

– Тсс, тсс, – папа погладил мои волосы. Мы сидели там долгое время. Он обернул свою руку вокруг меня, когда я позволила истощению взять верх. Скоро мои веки отяжелели, и дыхание стало глубоким.

– Почему бы тебе не надеть пижаму и не оправиться спать, – продолжил он. – Мы можем поговорить об этом утром. Я обещаю.

Я проснулась и вытерла слюни с уголка моего рта. Хорошо.

– Ладно-ум, – сказала я нечленораздельно. А потом вспомнила. Перед сном я должна была ещё сделать свои дела в ванной.

– Мне просто нужно сделать остановку, – сказала я машинально. Это казалось странным, думать так после случившегося, но в тот момент моё сознание и моё тело действовали на автопилоте.

Я повернула свои ноги (свои ноги!) на краю кровати, а руками придерживалась за изголовье. Когда мои ноги встретились с полом, всё тело дернулось, наполняя меня беспокойством. Я могу идти?

– Тебе помочь? – спросил папа.

– Да, – прошептала я, едва найдя свой голос. Я тяжело прислонилась к нему, мои ноги всё ещё покалывало после трансформации.

Папа помог мне доковылять до ванной:

– Слава Богу, ты снова в норме, – в его голосе звучало сильное облегчение.

Я успела послать ему маленькую улыбку, прежде чем захлопнула дверь в ванную.

В норме. Я положила свои руки на туалетный столик и уставилась на своё отражение в зеркале.

У меня было ощущение, что не существовало никакого способа, при котором я когда-нибудь снова буду в норме.

Глава 6

.. Четыре дня после появления хвоста

Я чуть не упала с кровати, когда пронзительные звуки прервали мой сон. Нащупав будильник на прикроватном столике, я стукнула по кнопке повтора.

Бесполезно.

Что это за звуки? Этот ужасный шум? Демоны из подземелья? Или кто-то пытает кошек? Или это дикий крик банши?

Рука, наконец-то, наткнулась на телефон. Не думая, я нажала «ПРИНЯТЬ».

– Аллоахмпхм? – пробормотала я и потёрла глаза.

– Джейд! У тебя всё нормально? Я пытаюсь до тебя дозвониться уже несколько дней. Разве твой папа не передавал мои сообщения?

Мгновенно проснувшись, я уселась в кровати.

– Кори! О, извини! Я неважно себя чувствовала. Почему ты звонишь так рано в субботу? – Я пошевелила пальцами ног под одеялом и с облегчением поняла, что превращение из русалки в девушку задержалось ещё на день.

Я повернулась к окну. Солнечные лучи пробивались сквозь жалюзи и падали волнистыми линиями на одеяло. Я потёрла заспанные глаза и посмотрела на часы.

Час пятнадцать.

– Тебе уже лучше? – продолжила Кори.

– Э-э. Да. Похоже.

– Сложная неделя? – спросила она.

– Можно сказать, что да, – я упала обратно на подушки, прижимая телефон к уху. – Больше похоже на грипп. Что-то случилось? – спросила она.

– О, ничего, – я сделала паузу и подумала, что можно сказать. Я не была точно уверена, стоит ли говорить Кори правду о первом периоде в торговом центре, но это было ничто по сравнению с тем, что камнем лежало у меня на сердце.

Но как рассказать? Надо как-то начать разговор.

– Я думаю, имя моей мамы на бирке купальника потрясло меня на следующий день.

– Да, могу себе представить. Но он выглядит действительно круто на тебе.

Странный холодок пополз по коже.

– Ты думаешь? – я обернула одеяло вокруг шеи, чтобы согреться.

– Поверь мне, – сказала Кори.

Я вздохнула:

– Спасибо, Кори. Но есть ещё кое-что…

– Что?

– Ну… – я запнулась. Нужно признаться, по крайней мере, во лжи. Это было бы началом, – знаю, ты думаешь, что мой первый период произошёл пару лет назад, но…

– Но что?

– Понимаешь, когда я примерила купальник, и мы обнимались, у меня на самом деле всё и случилось.

– Твои первые месячные? Ты имеешь в виду…

– Да, и я даже не знала, как тебе сказать, потому что, получается, я врала тебе всё это время.

Кори не ответила. Теперь пути назад нет.

– Так что мне пришлось засунуть пачку салфеток Супер Соник Слурпи в трусы, пока я не добралась до «Дули».

Я услышала приглушённый звук на другом конце. Она расстроилась? О, круто! Неужели я заставила её заплакать?

– Ты в порядке? – спросила я.

– Извини… – Кори громко рассмеялась, – Супер… Слурпи… – у неё закончились слова.

Я с облегчением улыбнулась.

– Да, а потом папа купил около миллиона различных макси прокладок и тампонов, запихнув их перед этим в тележку.

К тому времени мы обе зашлись в диком хохоте.

– Тебе… тебе пришлось пойти в аптеку с папой? – дикий смех, – это… самая смешная вещь… когда-либо…

Мы, наконец, прекратили смеяться. Настало время извинений.

– Я счастлива стать твоим источником веселья, но я, на самом деле, сожалею, что солгала.

– Ты глупенькая, – сказала Кори, – ты же знаешь, что всегда можешь мне довериться, не так ли?

– Я знаю, – но разве я могу?

– Так что поездка с отцом в «Дули» будет для тебя уроком. С этого момента у нас больше нет секретов. Окей?

– Хорошо, – ответила я спокойно, в душе считая, что обязана рассказать ещё одну тайну. Но именно в этот момент не могу. Не таким образом. Не по телефону.

Кори продолжала:

– О, я только что получила сообщение от Лейни. Она хочет захватить гамбургер в «Бриджит». Ты к нам присоединишься?

– Лейни, да? – не то чтобы я имела что-то против Лейни Чемберлен, но с тех пор как Кори связана с бутиком мамы Лейни, наш дуэт стал превращаться в трио. К тому же, я хотела пригласить Кори сегодня к себе. У нас слишком много общего, нужно рассказать ей.

– Да, и угадай что произошло, – продолжила Кори, – мадам Чемберлен понравились некоторые эскизы платьев, и она сказала, что я могла бы работать под её руководством в следующем году!

– Это удивительно! – я могла представить себе улыбку на лице Кори, – но обещай мне, что когда станешь известным дизайнером, у тебя никогда не будет ничего с зелёными металлическими пайетками.

Она засмеялась.

– Не волнуйся. Я думаю, мы обе согласимся, что зелёные пайетки являются преступление против человечества.

– И без надписи «Джижи» на заднице.

Мы снова истерично захохотали.

– Так что, ты с нами? Мы поедем в «Бриджит Бургер», – сказала Кори.

– Ммм… «Бриджит Бургер»… как заманчиво.

– И вафельный картофель фри, – напомнила она мне.

Потом я вспомнила о положении своих ног. Конечно, во вторник вечером ничего с ними не произошло, так как я оставалась дома с тех пор. Что делать, если я снова превращусь в русалку прямо в центре «Бриджит Бургер»?

– Знаешь? – мой голос слегка задрожал, – я не уверенна, что уже чувствую себя совсем хорошо. Если меня не будет около «Бриджит» в час, всё в порядке, иди без меня.

– Хорошо, – Кори запнулась, – но ты точно в порядке? Твой голос звучит слегка натянуто.

Натянуто – это ещё слабо сказано.

– Э-э, нет, я в порядке. Правда, – я изобразила смех.

– Хорошо…если ты уверена, – сказала Кори.

Но я не была уверена. Ложь о моём периоде – это одно, но теперь я скрываю от неё ещё большую тайну. Но об этом позже. Я скажу ей потом, когда мы будем одни. И правда, было бы хорошо просто поговорить с Кори.

– Ну, есть ещё кое-что, но нужно будет поговорить с глазу на глаз.