Текст книги "Держа океан (ЛП)"
Автор книги: Хайди Каллинан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Я знал, что ему не нравится Дэвид, но сказал себе, что он все поймет. Я подготавливал его к этому медленно, рассказывая обо всем, ничего не конкретизируя.
– Это произошло случайно. Но, наверное, я буду помогать одному человеку, который живет здесь. С вещами, которые для меня пустяк, а для него это все. Салли тяжело найти что-то, что может меня занять. А это реальная работа. Мне просто нужно составлять ему компанию и все. Думаю, сегодня вечером нужно все обдумать, и завтра я дам им ответ.
Эммет сжал мою руку.
– Это хорошая новость. Кому ты будешь помогать?
Мой живот нервно скрутило, но я сказал себе, что нужно верить в то, что все будет хорошо.
– На самом деле, это самое невероятное. Это Дэвид.
Кто знает, как сложится наше будущее. Когда я начинаю паниковать, то думаю, что все вокруг меня разрушится прежде, чем я попробую что-то сказать или сделать, и в такие моменты у меня все просто валится из рук.
Глава 19
Эммет
Я сидел на кровати, сжимая рукой свою грудь. Мое дыхание стало быстрым, и так же быстро меня накрыл гнев. Внутри стали кружиться темные пятна. Джереми спросил у меня, что случилось, но я не мог ему ответить. Не мог даже написать.
Я поднялся с постели и встал в центре комнаты. Мне хотелось кричать, хлопать и махать руками, плакать, но сделать ничего из этого я не мог.
Джереми работал на Дэвида. Дэвида, моего врага.
Это было так больно, что я едва мог дышать.
Джереми вылез из кровати и встал рядом со мной. На нем тоже не было одежды.
– Не сердись, – твердил он и заламывал руки так, как делал всегда, когда нервничал, и я думал, что он вот-вот начнет ими хлопать. – Прости меня. Пожалуйста, не сердись из-за того, что я работаю на Дэвида.
Я был зол. Вернее, я был в ярости. Мне так хотелось кричать, что мои уши заложило, и они стали болеть.
– Ты не можешь работать на Дэвида, он придурок!
– Неправда, Дэвид не придурок. Он одинок, ему страшно и нужны друзья.
Джереми встал передо мной, и, казалось, собирался заплакать. Мне не хотелось видеть его слезы, но он не может работать на Дэвида.
– Я не хочу быть его другом.
Джереми перестал дергать руками и сложил их у своего живота.
– Но это идеальная для меня работа. Я буду помогать ему подниматься в автобус, чистить зубы, кушать, одеваться…
– Ты не можешь видеть Дэвида голым!
Мой крик напугал Джереми, и он сгорбился. Я думал, что он согласится со мной и откажется работать на Дэвида, чего я собственно и хотел, но Джереми не сдался.
– Дэвид не гей. И, кроме того, он не может двигать большей частью своего тела. А я твой парень. Смысл не в том, чтобы увидеть его голым, а в том, чтобы ему помогать. Мне это нравится.
У меня заболела голова. Заболело сердце. Хотелось кричать, драться, но я не мог. Я чувствовал себя смущенным и расстроенным. Я не хотел обидеть или расстроить Джереми, но был слишком зол и боялся причинить ему боль. Мне нужно было уйти. Это тоже расстроило бы Джереми, но меньше, чем если бы я кричал и крушил все вокруг.
Кроме того, сейчас я не мог находиться в квартире. Да и вообще рядом с Джереми, поэтому я ушел в свою комнату и надел черные штаны, ботинки и футболку с нарисованным на ней роботом. Джереми в мою комнату не зашел, но умолял меня выслушать его через дверь.
Я не мог его слушать, не мог оставаться в квартире, когда я так расстроен.
Я взял свои ключи, рюкзак и вышел за дверь. Джереми окликнул меня, но я не ответил, а он не мог последовать за мной, потому что все еще был не одет. Мое сердце так заколотилось, что я подумал, меня вот-вот накроет приступ паники.
Я не знал, что мне делать, куда идти. Когда меня нашла Салли, я стоял на крыльце и пытался решить, куда направиться: на детскую площадку или в дом к моим родителям.
– Привет. – Она встала передо мной, но чуть в стороне, чтобы не загораживать обзор. – Что случилось, Эммет? Куда собрался?
Я закрыл рукой свое левое ухо. Салли продолжала улыбаться и никуда не уходила, а когда она снова заговорила, тон ее голоса был менторским.
– Прекрасно. Разговаривать не будем. Но я и без твоей футболки могу сказать, что ты расстроен. И моя работа состоит в том, чтобы следить за тем, чтобы с тобой все было в порядке. У тебя есть выбор: я могу отвести тебя в безопасное место, пока ты не успокоишься, могу позвонить твоим маме или папе, или просто посидеть с тобой, если ты скажешь, где хочешь посидеть. Но если ты выберешь последнее, то должен позволить мне поговорить с Тэмми, потому что она знает, что делать в таких случаях.
Меня не устраивал ни один из предложенных ею вариантов. Мне хотелось крушить вещи. Хотелось кричать.
Дверь позади меня открылась.
– Эммет… Эммет… пожалуйста! – Передо мной появился Джереми. Его лицо выражало смесь боли и отчаяния. – Для меня это хорошая возможность. Ты же видел, как тяжело мне задержаться на новом месте. Пожалуйста, мне нужна эта работа.
Салли положила руку на плечо Джереми и тихо что-то ему зашептала. Я не слышал, что она говорит, акцентируя внимание на том, что она знает, как следует к нему прикасаться, чтобы успокоить его, в отличие от меня, который минут пять размышляет, как это сделать, а потом уговаривает себя решиться на это прикосновение.
По крайней мере, Дэвид не сможет прикасаться к Джереми.
Я старался успокоиться. Гудок сказал мне о приближении поезда, и я подошел к краю крыльца, чтобы посмотреть на проезжающие мимо вагоны. Три двигателя, тридцать пассажирских вагонов цвета карамельного сиропа и двадцать товарных вагонов. Никто не прерывал меня, пока я считал вагоны, и, когда поезд прошел, мне стало лучше.
Но лишь слегка.
Я повернулся к Салли и посмотрел на стоящего рядом с ней Джереми, заметив его красные глаза и учащенное дыхание. Я провоцировал начинающийся у него приступ паники, и, несмотря на то, что я жалел об этом, злиться перестать я не мог.
Я должен уйти. Уйти прямо сейчас.
– Чего ты хочешь, Эммет? – спросила Салли.
Мне хотелось, чтобы Дэвид исчез, но этого не произойдет, поэтому уйти придется мне. Я хотел пойти в дом к своим родителям. Он находился всего в полутора кварталах отсюда, и из окна гостиной в «Рузвельте» я мог видеть окна своей старой спальни. Сначала Салли хотела проводить меня, потом позвонить моей маме, но я разозлился.
– Я уже взрослый! Я могу навестить свою мать самостоятельно!
Салли заставила меня позвонить ей, когда я приду к маме, и попросила позвать маму к телефону, чтобы та могла поговорить с ней. Это разозлило меня еще сильнее. Я передал маме мой телефон и поднялся в свою комнату. Пространство не было пустым, но я чувствовал, что моя комната больше мне не нравится. У меня не осталось надувного молотка, которым я бил по кровати.
Все вокруг казалось неправильным. Я чувствовал себя неправильно.
Я не мог перестать думать о том, что Джереми будет работать на Дэвида. Боль крутила все мои внутренности, когда я представлял, как Дэвид будет улыбаться и смеяться вместе с Джереми, как он сможет правильно шутить и флиртовать без подсказок и специальных записок. Чем больше я думал об этом, тем больнее мне было, и тем большую панику я чувствовал. Мои чувства становились сильнее и громче; злые, резкие цвета звенели в моей голове. Мой мозг стал подсовывать мне различные плохие картинки: Дэвид, гуляющий по кампусу с Джереми, они смеются и подначивают друг друга, Дэвид обнимает Джереми и прикасается к нему так, как ему нравится. Дэвид встает со своего кресла и дразнит Джереми своим телом.
Забирает его у меня.
Мир вокруг темный и страшный, и даже в моей старой комнате я не чувствую себя в безопасности. Я забрался в шкаф, мой почти пустой шкаф (ведь часть вещей уже была перевезена в «Рузвельт»), и, закрыв за собой дверь, я сел в углу и заплакал. Я чувствовал себя ужасно напуганным и растерянным, как лет в десять, когда в школе все смеялись надо мной. Я был абсолютно уверен в том, что, когда я вернусь в «Рузвельт», Дэвид уже отберет у меня Джереми, и они станут парой.
Мне не хотелось убивать себя, но темное пространство вокруг меня смыкалось, и, если бы я остался там, я бы умер. Но этого не случилось. Я действительно Супер-Эммет, как Супермен из комиксов, и у меня тоже было свое мощное секретное оружие.
Моя мама.
Я услышал, как она стучит в дверь моей комнаты, и этот стук означал, что она уважает мое личное пространство, но зайдет без разрешения, если я не отвечу ей в ближайшее время. Я ничего не ответил. Просто не мог. Войдя в комнату, она позвала меня по имени, а затем замолчала и подошла к двери шкафа. Сквозь щель в двери я видел ее тень. Несколько минут мы сидели молча, а потом она тихо запела.
– Спи, дитя мое, спи в спокойствии, Всю ночь;
Ангелов-хранителей Бог пошлет тебе, на Всю ночь29.
Я закрыл глаза и прислонил голову к стене. Несколько слезинок все-таки упало, но это была та самая песня, которую мама пела мне в детстве. Она рассказывала, что иногда, когда я был еще ребенком, то не мог успокоиться, пока она не начинала петь. Меня успокаивала и запись этой песни, но голос мамы воздействовал на меня определенно лучше. Сейчас это успокоило меня как никогда, а пока она пела, мой гнев и плохие эмоции ушли. Когда она дошла до последнего куплета, я стал петь вместе с ней. Мой голос не так уж и хорош, но маму это никогда не волновало.
Закончив петь, мы замолчали, но теперь эта тишина была легкой и спокойной. Мне все еще было грустно, когда мыслями я возвращался к Джереми и Дэвиду, но я больше не чувствовал себя одиноким. Я вспомнил, что, что бы ни случилось, со мной всегда будет мама. Даже если у меня ничего не получится с моей независимостью. Я по-прежнему хотел жить в «Рузвельте» и устроиться на работу, но песня напомнила мне, что все еще может быть хорошо.
– Сладкий, я могу открыть дверцы? Мне очень нужно тебя обнять.
Я не хотел обниматься с ней, но, вероятно, она использовала много суперсилы, чтобы подняться сюда и спеть со мной. Поэтому я открыл дверь и впустил ее. Мама крепко обняла меня и стала раскачиваться из стороны в сторону, но не расспрашивала о том, что случилось.
Когда она в полной мере насладилась объятиям, мы спустились вниз. Мама приготовила мне банановый хлеб с орехами и купила виноградный напиток «Зевия» в «Уистфилде».
Мы сели вместе и перекусили всем этим.
– Я получила сообщение от Салли, – сказала она, когда мы стали убирать посуду и встали у раковин. Я мыл тарелки, а мама вытирала их и убирала в шкафчик. – Джереми все еще расстроен. Хочешь, я помогу тебе поговорить с ним? Или ты думаешь, что вам лучше побыть пока порознь?
– Я не могу остаться здесь. Джереми расхочет быть моим парнем.
– Почему это он должен расхотеть? Может, ты все-таки объяснишь мне, что происходит?
Я коснулся пальцем мыльного пузыря на грязной тарелке и почувствовал, как он лопается.
– Ему предложили новую работу – помогать Дэвиду.
– И почему ты этому не рад?
Я по-прежнему не мог говорить об этом, но после пения, бананового хлеба и «Зевии» я был уверен, что смогу показать свои переживания на языке жестов.
«Я боюсь, что Джереми станет парнем Дэвида».
Многие люди в ответ на это воскликнули бы «О, дорогой!», например, Салли, но не моя мама.
Она подняла брови и показала:
«Милый, он даже не идет ни в какое сравнение с таким супергероем, как ты. Он никогда не отобьет у тебя Джереми».
«Да, но Джереми будет работать на него и проводить с ним много времени. И он обольститель. Дэвид – очень красивый».
Даже показывая эти слова, я почувствовал жжение в груди.
Мама издала гневное восклицание и перестала показывать.
– Юноша, ты сам можешь все уладить. Если думаешь, что Дэвид опасен, старайся быть лучше, и не будет никакого соперничества. Но я кое-что тебе скажу. Огорчать Джереми и убегать вместо того, чтобы поговорить с ним, не лучший способ справиться.
Она была права. Было умно – пойти и успокоиться, но мне нужно вернуться туда и бороться, показывая Джереми, что я классный парень, а не ревнивый идиот.
Мама взяла кухонное полотенце и скрутила его.
– Нужно чаще заниматься сексом. Это отвлечет его от Дэвида.
Мама поцеловала мои волосы и ударила меня по заднице полотенцем.
Глава 20
Джереми
Пока Эммет был у своих родителей, я пребывал в странном настроении. Я был очень расстроен и нуждался в «Лоразепаме». Вопреки ожиданиям, у меня не началась истерика. На меня напало полное оцепенение. Думаю, если бы я находился в квартире один, то свихнулся бы, но они сидели со мной в гостиной. Тэмми сидела со мной на диване, а Стюарт приклеивал к листку бумаги смайлик из макарон, который хотел подарить мне.
– Счастливый, – сказал он мне, показав свой арт-проект, и включил Фаррелла Уильямса на переносном стереопроигрывателе.
В данной ситуации слово «счастливый» точно не про меня, но я оценил этот жест.
Дэвид тоже находился в нашей гостиной. Когда он спросил, почему я расстроен, я не смог ответить, и Тэмми сказала ему, что мы с Эмметом поссорились. Забавно, что я не плакал ровно до того момента, пока она не озвучила это вслух. Слава богу, это был не громкий рев, но я не мог прекратить плакать, сколько ты ни утирал льющиеся по моим щекам слезы. Я не чувствовал в себе беспокойства, и даже грустил как-то отстраненно. Подумал, что это из-за лекарств, но в какое-то мгновение тоненький голосок в моей голове подсказал, что я не слишком волнуюсь, потому что в глубине души знаю – Эммет не бросил меня из-за такого пустяка. Надежда быстро утонула в негативных мыслях, но силы моего духа хватило на то, чтобы признать присутствие надежды, когда произошло нечто подобное – и для меня это огромный прорыв.
Дэвид несколько раз попытался обогнуть стол и, когда это ему удалось, подъехал ближе.
– Эй! – Он неуклюже прикоснулся к моему плечу своим. – Что случилось?
Я хотел поговорить с ним. Мне нужно было с ним поговорить. Я был уверен, что мне придется выбирать между ним и Эмметом, и нужно было выбрать Эммета. Несмотря на то, что я сформулировал это предложение в своей голове, произнести его я не мог. Я будто бы снова оказался в больнице, но теперь Эммета рядом не было. Вместо того, чтобы произнести эти слова, я быстро выдохнул.
– Все будет хорошо. Мариетта написала мне, что они скоро придут.
Но лучше мне от этих слов не стало. Наоборот. Я испугался, закрыл глаза и откинулся на спинку дивана.
Тэмми опустила руку и стала массировать мою шею.
– Ш-ш-ш. Все пары ссорятся. Вы все преодолеете. Я в этом уверена.
– Почему они поссорились? – спросил Дэвид.
Тэмми ничего не ответила, но когда я поднял глаза, то увидел, что она смотрит на меня и молчаливо спрашивает разрешения.
Я кивнул. Да, пожалуйста, расскажи ему, потому что я не могу.
Тэмми погладила меня по голове и посмотрела на Дэвида.
– Они поссорились из-за тебя, милый.
– Что? Из-за меня? Почему?
Прежде чем что-то сказать, она заколебалась, а я закрыл глаза и прильнул к ее плечу, почувствовав себя слишком утомленным. Мне хотелось вернуться в постель, накрыться одеялом с головой и плакать. Я был не уверен, что хочу сегодня снова увидеться с Эмметом, особенно если он еще на меня злится.
Прежде чем Тэмми смогла ответить, я услышал знакомый голос. Резко открыв глаза, поднял голову и увидел, что в дверях стоят Мариетта и Эммет.
Слишком поздно я понял, что может произойти, когда Эммет увидит Дэвида со мной. И тогда я действительно запаниковал.
Пока Эммет с мамой разувались и проходили в гостиную, Тэмми пыталась успокоить меня. Я чувствовал себя подобно кролику: мое сердце билось слишком быстро, и я готов был убежать при первых признаках неприятностей.
Я не мог взглянуть на Эммета, даже когда он подошел и встал передо мной, а потом его руки показали мне слово «Прости».
Мое дыхание прервалось. Конечно, это было не облегчение, но уже что-то похожее на это. Я поднял голову и посмотрел на него. На его красивое, спокойное лицо, на его лоб, губы.
«И ты меня прости», – показал ему я.
На секунду я подумал, что он хочет что-то сказать, но он нахмурился и посмотрел в сторону Дэвида.
Эммет стал показывать на языке жестов что-то гораздо более сложное, чем я мог прочитать, но заметив, что я расстроен, он вытащил из кармана свой телефон и напечатал то, что показывал, а потом передал телефон мне.
«Я могу поговорить с тобой наедине? Пожалуйста».
Когда я занервничал, он забрал свой телефон и добавил:
«Я не буду ругаться, я обещаю».
С трудом сглотнув пересохшим горлом, я протянул руку к телефону.
«Ты уйдешь?»
Он прочитал сообщение и стал напевать, пока набирал ответ.
«Я был слишком расстроен и ушел, чтобы успокоиться. Я не хочу злиться рядом с тобой. Тебе это не понравится. Поэтому, да. Я уйду, если чем-нибудь расстроюсь, и, успокоившись, вернусь. Что я только что и сделал».
Я прочитал сообщение, но еще долго на него пялился. Меня охватило сразу столько чувств, и все они были сильными, несмотря на «Ативан». Надежда, тлевшая во мне, разгорелась сильнее, когда Эммет взял меня за руку и помог подняться. Он не бросил меня. И не уйдет из-за того, что я слишком жалкий и никчемный. Он ушел потому, что хотел защитить меня от самого себя.
Мне хотелось обнять, поцеловать его. Хотелось заняться с ним любовью и прикоснуться к каждому сантиметру его тела. Я хотел танцевать с ним, трогать его, все вместе и сразу, но, когда мы вошли в нашу квартиру, Эммет был очень серьезен, а я слишком застенчив, поэтому не реализовал ни одной из этих вещей.
Он усадил меня на диван и сел в кресло напротив меня. Эммет покачивался и мягко хлопал себя по бокам, пока говорил, а останавливаясь, начинал напевать.
– Джереми, прости меня. Хм-м-м-м. Я не должен был злиться из-за того, что ты стал работать на Дэвида. И я не должен указывать, где тебе работать, а где нет. Это не... хм-м-м… поступок хорошего парня.
– Стой, – перебил я, переживая за него. Я чувствовал, как тяжело ему дается этот разговор, и мне хотелось, чтобы он прекратился. – Нет, это мне нужно было как следует все обдумать. Я был эгоистом. Поэтому скажу Дэвиду, что могу быть его другом, но работать на него не буду.
– Иногда полезно быть эгоистом. Хм-м-м-м. – Он стал хлопать по бокам так сильно, что мне показалось, он может взлететь. – Ты должен начать работать на него. Ты прав. Эта работа для тебя как раз то что надо.
Его голос был грубым, и я запаниковал. Я сжал свои пальцы точно так же, как и мои внутренности мгновенно скрутило в узел.
– Но я не хочу, чтобы ты расстраивался. И не хочу, чтобы ты на меня сердился.
– Я на тебя не сержусь. Хм-м-м-м.
– Ты сердишься. Ты расстроен и не можешь перестать напевать. – Я положил руки на свои бедра и сжал кулаки, впиваясь ногтями в кожу почти до боли. – Все в порядке. Есть и другая работа. Я могу ее найти. Просто никакая работа не стоит того, чтобы потерять тебя.
Эммет перевел взгляд на мое лицо, на секунду заглянув в мои глаза, прежде чем снова стал смотреть на кукую-то точку рядом с моим лицом. Он стал качаться быстрее, а потом остановился, будто бы споткнувшись.
– Я был неправ, когда сказал тебе найти другую работу, потому что эта мне не нравится. Это… оскорбительное поведение.
Когда он сказал это, я понял, что об этом с ним говорила его мама. Теперь паника была похожа на белку, которая ползла по моей голове, готовая кинуться на мое лицо.
– Меня это не волнует. – Я помолчал, понимая, как это прозвучало. – Я имею в виду, что ничего страшного не произошло. Я больше не хочу на него работать.
– Нет, хочешь. Не лги мне, Джереми. Ты этого не умеешь.
Слезы, которые я так упорно сдерживал, все-таки хлынули.
– Пожалуйста, Эммет! Пожалуйста. Я не хочу его. Я хочу тебя. Я люблю тебя.
Он прекратил качаться. Перестал напевать. Он смотрел на мой подбородок и стоял неподвижно, как статуя. Эммет был… в шоке. Да, я понял это, потому что наловчился разглядывать выражение шока на лицах людей.
«Я люблю тебя, Эммет», – показал я на языке жестов. И шепотом добавил:
– Всегда любил.
Он глубоко вздохнул и неспешно качнулся.
– Но Дэвид красавчик. Он флиртует с тобой.
Я заморгал. Что… так вот в чем дело?
– Ты ревнуешь?
Все еще глядя на мой подбородок, Эммет кивнул.
Я не мог поверить в это.
– Но, Эммет… Он не гей.
– И что? Он может понравиться тебе. И он хулиган. Он может развлечься с тобой ради забавы.
Я не мог представить себе вселенную, где Дэвид захотел бы попробовать развлечься со мной, или я пошел бы на это.
– Но я не люблю его.
– Ты можешь узнать его поближе и передумать.
– Ну, если он не превратится в тебя, мне он интересен не станет. Он слишком грязный и громкий для меня. Для моего бойфренда.
Эммет стал качаться сильнее.
– Он дерзок.
– Меня это не привлекает. – Взгляд Эммета перешел на мои колени, и он застыл.
– У него нет аутизма. Его позвоночник сломан, но с его мозгом все нормально.
– Как и с твоим, – прошептал я.
Эммет закрыл глаза и положил руку на свою грудь, у сердца. Он возобновил движения, но теперь качался мягче.
– Скажи это еще раз.
Я улыбнулся, потому что был доволен: я знал его настолько хорошо, что понимал, о чем он просил.
– Я люблю тебя Эммет. Всегда буду любить. И буду любить еще сильнее.
Глаза Эммета были все еще закрыты, но он улыбнулся так широко, как будто в комнату ворвалось солнце.
«Я тоже тебя люблю», – показал он.
Я тихо подкрался к нему и, стоя на коленях, поцеловал руку, которую он держал у своего сердца.
После этого разговора у нас с Эмметом все наладилось, но Дэвида он не любил еще больше, чем раньше. Это меня не удивило, в отличие от реакции Дэвида.
– Я и вправду не нравлюсь ему? Почему? Что, черт возьми, я сделал? – спросил у меня Дэвид, когда на пятый день нашего сотрудничества мы с ним пошли в «Уистфилд».
Я не вел никакого расписания, потому что Дэвид не знал, когда я могу ему понадобиться, да и я слишком боялся всех подвести. Теперь я был официально доступен весь день, пока Эммет был на учебе. Дэвид писал мне смс, если я был нужен ему, и я приходил, как только мне это удавалось. До сих пор я откликался на каждый его зов, но Дэвид предупреждал, что, если я занят, я просто должен говорить ему «нет».
Я не ответил на вопрос Дэвида, ведь просто не знал, как это сделать. Несколько раз я пробовал объяснить ему, но он меня не понимал.
– Он называет тебя хулиганом.
Дэвид фыркнул.
– Ну… не совсем. Я собирался перестать им быть, но въехал в дерево. И вообще, какое это имеет значение? Сейчас я разве хулиганю? Я даже не пытался его задирать.
Я думал о том, что как раз это он и делал, но он не видел очевидных вещей, и этот разговор заставлял меня нервничать.
– Спроси об этом у него. – Я стал отвечать так на каждый вопрос, касающийся Эммета, но спрашивать он не прекратил.
Несколько раз я замечал, что Дэвид пытается сблизиться с Эмметом, но они были полными противоположностями, как нефть и вода. Иногда я сидел с Тэмми на другой стороне комнаты и наблюдал за ними. Я думал, они воплощение крушения поездов, и только авария сможет заставить их столкнуться друг с другом. Эммет был уверен в том, что знает, кто такой Дэвид, а Дэвид же напротив – совсем не знал Эммета.
– Думаю, ты должен понять, что такое аутизм, – посоветовал я ему однажды, когда Эммет уехал в университет, а мы с Дэвидом сидели в его комнате. Дэвид все еще расстраивался из-за того, как к нему относится Эммет. – Аутизм – это не весь Эммет, но эта болезнь его неотъемлемая часть. Если ты изучишь аутизм – это позволит тебе лучше понять Эммета.
– Мне нужно будет что-то прочитать? – Дэвид ненавидел учиться.
Я вспомнил про видео «Кафе Карли» и нашел его на «Ютубе».
Реакция Дэвида на это видео была даже сильнее, чем у меня. Посмотрев его в первый раз, он ничего не сказал мне, лишь нажал на экран, чтобы проиграть это видео снова. После второго просмотра у меня появилось ощущение, что его лицо как будто треснуло, и наружу вырвалась боль, скрывавшаяся внутри Дэвида. Я не позволил ему смотреть видео в третий раз и просто выключил ноутбук.
Я не удивился, когда увидел, что по лицу Дэвида текут слезы. Он закрыл глаза и, прежде чем начать говорить, просидел так несколько минут.
– Ладно, черт. – Он слегка приподнял свою рабочую руку, чтобы утереть слезы рукавом, а я понял, что, если бы его руки работали в полной мере, он зажал бы пальцами свою переносицу. Вместо этого он снова прикрыл глаза, пока его губы не перестали дрожать, и с тяжелым вздохом опустил свою руку. – Что такое аутизм? Она больше похожа на меня, чем на Эммета. Люди смотрят на нас, как на ебаных домашних питомцев. Со мной тоже происходит какое-то странное дерьмо. Все стало слишком на меня давить. Я не могу делать то, что мне хочется, или хотя бы объяснить, что я хочу. И вроде бы я говорю на английском, но, клянусь, как только люди видят мое кресло, они перестают меня понимать.
Я вспомнил, что, когда я сам в первый раз смотрел это видео, у меня тоже возникло чувство, что Карли больше похожа на меня, чем на Эммета. Но теперь, когда я узнал Эммета лучше, знал, что он прочитал книгу, написанную отцом Карли, смотрел другие ее видео, я понимал, насколько они с ней похожи. Тем не менее, было интересно то, что каждый из нас троих воспринимал ее жизненный опыт, как свой собственный.
После того, как я показал ему это видео, мы скачали аудиокнигу «Голос Карли». Несколько следующих дней, после прослушивания пары очередных глав, Дэвид задавал мне вопросы. Я также показал ему другие книги об аутизме и несколько сайтов по этой теме. Это сподвигло его задать еще большее количество вопросов, особенно его интересовала эмоциональная часть аутистов.
– В этих книгах говорится о том, что аутисту сложно выражать свои эмоции, но Эммету не составляет труда показывать, как он меня ненавидит.
Я не знал, почему Дэвида так расстраивает то, что он не нравится Эммету. Мне Дэвид как раз таки нравился. Он был властным и решительным, но более всего я был впечатлен тем, как он старался не позволять своей недееспособности ограничивать его жизнь.
Мы гуляли с ним все дольше, углубляясь все глубже в Эймс, в ту его часть, куда автобусы не ходят. Мы дошли до западной части Эймса, где располагался клуб с боулингом. В первый раз Дэвид захотел туда зайти, но я был уверен, что эта идея обернется катастрофой, и он уговорил меня просто помочь ему катить шар для боулинга по переулку. Шар всегда падал в сточную канаву, но Дэвид катил его снова и снова, видимо, чувствуя гордость за то, что может катить его, если не рукой, то хоть привязанной к его запястью палкой.
Иногда мы проходили по кампусу или мимо него, но не часто. Дэвида расстраивало то, как на него смотрели люди. То, что испытывал Дэвид, очень походило на то, что испытывали мы с Эмметом, но я промолчал и не стал делиться с ним своими наблюдениями. Весь сентябрь я следил за тем, как они ходят вокруг да около, но не сближаются друг с другом. Вернее, за этим следили все. Дэвид пытался понравиться Эммету, но слишком старался, все работало совсем в другую сторону, и Эммет ненавидел его еще больше.
– Однажды ярость, которую он испытывает к Дэвиду, исчезнет сама, – сказала Тэмми.
И в первую неделю октября это, наконец, произошло.
Глава 21
Эммет
Из всех времен года осень я люблю больше всего. Мне нравится ее прохладный воздух, теплая, но не влажная погода и шум гонимых ветром листьев, которые кружатся под моими ногами, когда я иду по тротуару от остановки до дома. На улице, на которой живут мои родители, тоже много деревьев и опадающих с них листьев, но деревья у «Рузвельта» более старые и крупные, поэтому они мне нравятся больше. В основном это дубы. Они рано сбросили свою листву и уже стояли голыми. На детской площадке рядом с нашим домом росло дерево, листья на котором еще не поменяли цвет и не опали. Я наблюдал за ним каждый день, гадая, смогу ли уловить это прекрасное превращение.
Обычно я проверял это дерево, а потом шел домой, чтобы снять свой рюкзак. Я всегда заходил в квартиру первым, даже если видел Джереми на улице. Если он тоже видел меня, то я подавал ему знак рукой, чтобы он следовал за мной.
Пятого октября все шло как всегда, за исключением того, что я столкнулся с Дэвидом, прежде чем зашёл в квартиру. Он ехал по коридору первого этажа в сторону прачечной. Дэвид слегка кивнул мне, поскольку ему было тяжело использовать для приветствия свои руки.
– Эм, привет. Пойдем на улицу. Мы вырезаем тыквы, и Джереми уже там.
Я старался не злиться во время разговоров с Дэвидом, но мои зубы сами собой скрежетали от злости. Особенно от того, что он все время коверкал мое имя.
– Сейчас мне нужно домой. – Я направился к лестнице, но он снова заговорил со мной.
– Эй, ну серьезно! Ты должен пойти. Они сказали, что прикрепят нож к моему запястью с помощью ремня. И, скорее всего, я отрежу себе руку по плечо. Будет очень увлекательно.
Я не знаю, почему Дэвид думал, что я хочу увидеть, как он поранится. Я стал волноваться и не хотел продолжать этот разговор. Он всегда давил на меня, когда я от чего-нибудь отказывался. Обычно кто-нибудь помогал мне уйти, но сегодня рядом никого не было. Наверное, все гуляли снаружи.
Я прикрыл уши руками. Это означало, что сейчас я не могу говорить, но Дэвид был туп и этого не понимал. Поэтому я должен был показать это более явно. Я попытался обойти его кресло и пройти к лестнице, но Дэвид последовал за мной. Его лицо выражало злость, и его голос был настолько громким, что даже прижатые к ушам руки меня не спасли.
– Эй! Слушай, я пытаюсь быть милым. Приглашаю тебя прийти и потусоваться с нами. Я пытаюсь быть дружелюбным.
Он не был дружелюбным! Он был мудаком!
Я закрыл глаза и плотнее прижал руки к ушам.
– Уходи! Ты придурок, и ты мне не нравишься. Я не хочу с тобой тусоваться.
Мне хотелось вырезать тыквы для Хэллоуина, но я не могу стоять там рядом с Дэвидом. Даже ради Джереми.
– Господи, это я веду себя как придурок? В чем, блядь, твоя проблема?
Я плотнее зажмурил глаза и стал напевать. Он, наверное, думал, что я дебил, но меня это не волновало.
Из-за того, что его голос был слишком громким, я не мог не расслышать то, что он мне сказал.
– Окей. Тогда я буду заигрывать с твоим парнем. Посмотрим, как тебе понравится это, дебил…
Он перестал говорить только потому, что я убрал руки от ушей, открыл глаза и ударил его кулаком в лицо. Моя рука заныла, но мне было все равно. Я сжал кулак и прицелился в его лицо, готовый ударить во второй раз, и закричал. Я не поступал так очень давно, наверное, лет с четырнадцати, и уже забыл, как здорово чувствовать, как твоя агрессия выходит из тебя, сжигая твой рот и горло. Дэвид выругался и попытался взмахнуть руками, но не смог меня ударить. Во-первых, я двигался слишком быстро, во-вторых, его руки все равно его не слушались.
– Козел! – Он пытался нашарить свой пульт управления, чтобы уехать. – Отвали от меня, на хрен!
