Текст книги "Держа океан (ЛП)"

Автор книги: Хайди Каллинан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– И что ты чувствуешь, думая о нем?

– Нервничаю. Боюсь, что все испорчу.

– Что же, по твоему мнению, может все испортить?

– Приступ паники. Опозорюсь на глазах у всех.

– Помни, что панические атаки не делают твою жизнь неудачной, а их отсутствие – наоборот. Ты добьешься успеха, только если не дашь этим приступам контролировать свою жизнь. – Прежде чем продолжить, он дал мне минуту подумать над его словами. – Веришь, что Эммет и Дэвид не станут реагировать, как твоя мать?

Я зажал палец в кулак, так как из-за сорванной кутикулы он стал кровоточить.

– Возможно, не сразу, а когда они поймут, что не получается справиться с этим.

Я похолодел, когда представил Дэвида, закатывающего глаза от отвращения, и Эммета, бросающего меня.

– Что в их поведении заставляет думать, что они могут так поступить? Осудить тебя?

Я пожал плечами, не поднимая глаз.

– Позволь задать еще один вопрос. – Его голос был нежен и утешителен, мне иногда хотелось встречаться с ним каждый день. – Как ты думаешь, почему Эммет, когда ты сказал ему, что готов, предложил поговорить со мной?

Забавно, но теперь ситуация виделась под другим углом. Я взглянул на доктора Норта, желая рассказать, о чем думаю, но не смог сформулировать. Даже в моей голове это едва преобразовалось в осознанную мысль. В странное маленькое сокровище, в искру, ведущую меня сквозь туман: Эммет не хотел меня исправить. Он не осуждал, а наоборот, хотел помочь. Они с Дэвидом, Салли, Тэмми, доктором Нортом и Вашингтонами желали мне добиться успеха, а не вылечить.

В течении пары минут я очень ярко это чувствовал, и это чувство дарило уверенность в себе, но потом в душу снова закрались сомнения, и свет уверенности погас.

Доктор Норт мягко улыбнулся, скорее всего, понимая, что творится в моей голове.

– Иногда очень трудно отказаться от привычки полагать, что все окружающее тебе дано для испытания, что ты являешься проблемой для близких людей. Трудно поверить в то, что эти люди находятся рядом, потому что любят тебя.

Кровь прилила к моим щекам, и я почувствовал себя не в своей тарелке.

– Я не хочу не доверять Эммету, Дэвиду или вам.

– Понимаешь, я думаю, главное не в том, чтобы научиться доверять другим, а в том, чтобы научиться доверять себе. Ты говоришь, что хочешь побороть свой страх, и это повод гордиться собой. То, что вы задумали с Дэвидом – великолепно. Ведь всего за пару месяцев вашей дружбы ты превзошел сам себя. Тебе не нужно конкурировать с другими людьми и бояться не оправдать их ожидания. Ты, в первую очередь, должен стремиться к жизни, которая тебя удовлетворяет. Ведь не каждый сталкивается с такой же ежедневной борьбой с самим собой.

От его слов в моей голове сквозь вездесущий туман стали пробиваться лучи света. Я глубоко и медленно вздохнул, чувствуя, как моя решимость укрепилась и пустила корни. В этот раз, взглянув на доктора, поднял брови уже я.

– Таким образом, я не должен расстраиваться, даже если провалюсь в своих попытках чего-то добиться, потому что мои попытки – это уже победа? И это не глупо, и не вызывает жалость, несмотря на то, что другие люди сталкиваются с этим ежедневно?

– Ты – это ты, а не другие люди. Поверь мне, очень многие люди сникли бы перед проблемами, с которыми тебе пришлось столкнуться, если бы твои депрессия и тревога были так же видны, как и инвалидность Дэвида. – Он выпрямил ноги и подался вперед. – Я знаю тебя, Джереми Сэмсон. Я не вижу всего этого, но знаю больше многих, и я впечатлен!

Вскоре наш сеанс закончился, и, что было самым забавным, несмотря на то, что мы так и не наметили какой-нибудь план, я еще никогда не был так готов, как сейчас.

Свою первую вылазку в кафе мы решили предпринять в дождливое ноябрьское воскресное утро. Эммет и Дэвид, как всегда, были рядом со мной, а Салли предложила подбросить нас до кафе на фургоне, из которого кресло Дэвида можно было легко подвезти к пандусу. Моя цель состояла в том, чтобы зайти в кафе и заказать кофе.

– Раньше я часто ходил в «Старбакс», – вспомнил я.

– Правильно, – ответила Салли. – Но в первый раз мы хотим гарантированно получить положительный результат! – Она погладила мое плечо. – Идем, дорогой. Хочу кофе.

Я чувствовал себя немного глупо, надевая наушники, чтобы пройти несколько метров от дверей до прилавка. Дэвиду было бы не комфортно передвигаться по этому кафе в своем инвалидном кресле: стулья и столы были расположены слишком близко друг к другу, поэтому со мной пошел Эммет.

Когда бариста улыбнулся и спросил, что я хочу заказать, я снял наушники.

– Большой ванильный латте с обезжиренным молоком, пожалуйста. – Я протянул ей карточку Салли, а затем, когда девушка провела ею по считывающему устройству, убрал пластик обратно в карман.

Ожидая кофе, я снова вставил в уши наушники, а Эммет стоял в дальнем конце прилавка

Я не стал слушать «Happy», заменил ее на «Welcome Home, son»³³ и поставил на повтор. Это казалось мне правильным. Все прошло хорошо, несмотря на то, что я и раньше заказывал себе кофе. Друзья зааплодировали, когда мы с Эмметом вернулись в фургон.

– Мы сходим сюда еще завтра утром, перед занятиями Эммета, – заявил Дэвид.

Я нахмурился.

– Это я уж точно смогу повторить. Может, перейдем к чему-то посложнее.

– Не торопись. Все будет, но постепенно. – Взгляд Эммета был сосредоточен на какой-то точке выше меня, но он улыбался. – Сегодня ты справился. Наслаждайся.

Хоть я и думал, что меня жалеют, они продолжали сыпать комплиментами, и, признаюсь, это было приятно.

На следующее утро мы повторили наш поход. Я хотел пройти по магазину, но Эммет вспомнил, в каком отделе мне стало плохо и предложил:

– Давай пройдем до конца первого прохода? Дойдем до отдела с мужским нижним бельем и развернемся.

Я занервничал, когда мы проходили мимо отдела с женским ночным бельем, хотя это было всего на полпути к нашей цели. Видя мое тяжелое дыхание, Дэвид подтолкнул Эммета, чтобы тот взял меня за руку. Эммет протянул мне ладонь, попросив смотреть вперед и слушать музыку. Кивнув, я посмотрел вперед на табличку с указанием нужного нам отдела и растворился в музыке. В наушниках играла та же самая песня, что и вчера. Когда я дошел до отдела с нижним мужским бельем, мое дыхание снова стало быстрым и тяжелым. Я попробовал применить на практике один шаг из стратегии и подумать о чем-нибудь другом (в основном, как бы не потерять сознание). Салли настояла на том, чтобы присесть на корточки и посидеть пару минут с закрытыми глазами. Я постарался оставаться в этом отделе как можно дольше, но, в конце концов, подал всем знак, что пора идти. Я был рад смотаться оттуда ко всем чертям. Когда мы добрались до фургона, все приободрились, а я чувствовал себя, будто побывал в мясорубке.

– Ты молодец! – воскликнула Салли. – Не раскис, был спокоен и выполнил все, что запланировал. Это огромный прогресс! Думаю, ты заслужил мороженое!

Мы пошли к стоящей недалеко от нас машине «Молочная королева» и заказали все, что хотели. Дэвид взял солодовый напиток, мы закрепили его на специальной подставке, которая привязывалась к запястью, чтобы не разлить то, что он пьет. Дэвид улыбнулся, когда увидел, что я верчу свое мороженое в руках, слишком потрясенный для того, чтобы есть.

– Это было круто, дружище! Дай себе пару дней, чтобы восстановиться и попробуем еще раз.

Именно так мы и сделали. Пробовали снова. И снова. И снова. Каждый раз Эммет, Дэвид, Салли или Тэмми были со мной. Мы ходили в отдел с мужским бельем четыре раза, пока я не смог ходить туда так же легко, как заказывать себе кофе, и каждый раз, даже если не было паники, мы ели мороженое, и я слушал одну и ту же песню.

– Мне по-прежнему кажется, что тебе стоит послушать Фарелла, – сказал Дэвид, когда мы однажды возвращались на автобусе из кампуса домой.

– Хочу послушать его в момент моего триумфа, – признался я.

Он ухмыльнулся.

– Мне нравится, что ты думаешь о своем триумфе.

Об успехе думалось нелегко, но Эммет прав, и когда-нибудь я дойду и до отдела почтовых открыток. Эммет оставался неизменно спокойным при каждой моей попытке, а я нервничал.

– Думаю, тебе нужно выбрать другую песню и все-таки надеть солнцезащитные очки.

– Прости, я продолжаю все портить, – сказал я.

Эммет стал качаться, сидя на диване, рядом со мной.

– Ты ничего не портишь. Ты испытываешь свои возможности. Ты же пробуешь использовать стратегию доктора Норта?

Иногда мне казалось, что я зря рассказал об этой стратегии, потому что теперь Эммет постоянно спрашивал о моих попытках ее применения.

– Да. Пробую.

– Ты должен надеяться на лучшее и не расстраиваться, если все идет не так идеально. Но все равно, думаю, тебе стоит сменить песню.

Той ночью мы с Эмметом пытались найти еще одну песню, чтобы я мог слушать ее во время вылазок в магазины. После того, как мы прослушали сотни популярных композиций, Эммет решил показать мне певца, который ему нравится на «Спотифай»³⁴.

– Это Дерек Паравичини, – сообщил Эммет. – У него аутизм, как и у меня, а еще глубокая умственная отсталость, но он один из величайших музыкантов современности. Дерек слеп от рождения, но это не мешает ему распознавать двадцать нот в аккорде и играть на фортепиано подобно Богу. – Он протянул мне наушники. – Послушай эту мелодию.

Это была незнакомая мне мелодия фортепиано, но потом тихий, простой голос произнес: «Это всего лишь "Бумажная луна"».

Паравичини был удивительным. Посмотрев его конференцию, я понял, сколько всего ему пришлось преодолеть. Красавчик! Слова его песен были похожи и несли мысль о том, что все фальшиво, кроме веры.

Теперь я слушал Дерека постоянно, лежа на диване, на кровати, свернувшись калачиком рядом с Эмметом, и представлял, как прохожу мимо отдела с открытками. «Просто прохожу мимо, – повторял я сам себе. – Просто мимо этого отдела к отделу с упаковочной бумагой. Прохожу с моими друзьями, без них, один, в наушниках, без наушников».

Я представлял себе это снова и снова.

И в конце концов сделал это.

В моих наушниках играла песня Паравичини «Бумажная Луна», а я прошел мимо отдела с открытками. Первые несколько раз, достигнув цели, я мчался обратно в фургон так быстро, словно был закрученным футбольным мячом, и мною отдали пас. Салли, Дэвид и Эммет сразу бросались заверять меня, что все идет хорошо. Но, несмотря на то, что меня потряхивало, их увещевания не требовались. Я знал, что все уже ХОРОШО. И шел дальше. И дальше. И дальше.

Никогда никому не говорил об этом, но в мои воспоминания стали приходить худшие места моего пребывания. Там, где бывал с родителями, и они скандалили из-за моих панических атак. Иногда в моей голове всплывали образы: во время моих вылазок родители стояли недалеко от меня и хмурились. Надевая солнцезащитные очки, пытался притуплять эти образы. Я признал, что они находились там со мной, вне зависимости от моего желания. Я слушал Дерека Паравиничи и думал о том, как он изучал музыку, не имея возможности что-либо увидеть, в отличии от меня, не в состоянии понять мир, который его окружает. Временами мне представлялось, что это он, а не Эммет держит меня за руку.

Дэвид и Салли всегда подбадривали меня и много-много говорили, а Эммету было достаточно сказать мне «Молодец», и я уже чувствовал себя лучше.

Мне пришлось взять паузу в «Покорении моей стратегии», как любил называть ее Дэвид: начался сезон Рождественских покупок, магазины были слишком переполнены людьми, что отбросило бы меня назад в части моих успехов. Одновременно у меня были небольшие ссоры с родителями, которые надеялись, что я проведу этот праздник дома, но я хотел остаться в «Рузвельте» или пойти домой к Эммету. Или Дэвиду. Да в любое другое место, которое считал своим настоящим домом.

Большую часть декабря я практиковался, чтобы, отказав родителям, не чувствовать себя виноватым, а поступить наконец так, как хочу. Это Рождество многое изменило. Помог мне в этом отличный отдых в компании моего парня, лучшего друга и других жителей «Рузвельта». Я пек печенье, пел рождественские песни, помогал Дэвиду сначала выбрать подарки его близким через интернет-магазин, а потом, после их доставки, упаковать. На деньги, полученные от работы с Дэвидом, я купил Эммету подарок. Это было угловатое произведение искусства, которое я впервые увидел в витрине какой-то галереи. Оно было очень необычным, красивым и напоминало мне об Эммете. Дэвид убедил продавца сделать нам скидку, и я сразу же его купил. Эммету подарок понравился. Взамен он подарил мне созданную им компьютерную программу, в который парень, олицетворяющий меня, ходил по магазинам на фоне играющей песни «Happy».

Во второй половине января я именно этим и занимался. Включал песню из программы и ходил по магазинам. Дэвид оказался прав. Эта песня напоминала мне о «Рузвельте», и со временем на наших прогулках я даже стал под нее пританцовывать, как делал это дома, в гостиной.

Однажды Дэвид увидел, как я танцую, и на его лице отобразился, я бы сказал, зловещий план, о котором он впоследствии рассказал мне.

– Нам нужно завтра снова сходить в тот супермаркет. Ты, я, Эммет и Салли или Тэмми. Мы собираемся снять видео. Небольшой флешмоб. Мы врубим «Happy» на моем айпаде через блютуз-динамик и, подпевая, будем танцевать в проходах, а потом выложим это дерьмо на «Ютуб».

Я, честно говоря, удивился и заартачился, но не успел сказать, что это плохая идея, как Эммет с улыбкой внес свои коррективы:

– Мы просто обязаны надеть наши костюмы братьев Блюз.

Дэвид засмеялся и, неуклюже приподняв руку, дал пять Эммету.

– Бля! Мы очень быстро наберем эти гребаные просмотры. Ну, что скажешь, Джей?

Я уже хотел отказаться, но они выглядели такими взволнованными.

– А что, если я не смогу ничего сделать без наушников?

– Ты наденешь наушники, – успокоил меня Дэвид. – А динамик – для всех остальных.

– Но если это будет не синхронизировано, не одновременно?

– Я без проблем синхронизирую наши устройства, – сказал Эммет. – Хотелось бы набрать столько же просмотров, как и в вырезанной сцене с танцем Элвуда Блюза. Жаль, мы не сможем спеть «Всем нам кто-то нужен».

– «Happy» сейчас хит сезона. А та песня немного устарела. Плюс, под нее будет намного прикольнее танцевать и петь, когда мы будем гулять по магазинам. – Дэвид поднял бровь. – Правда же, Джей?

Конечно, они меня убедили.

Мы не пошли туда прямо на следующий день, поскольку отрабатывали с Тэмми танцы на практике. Дэвид учился кататься между мной и Эмметом, не задевая, и старался, чтобы это выглядело как танец. Эммет повторял уже привычные ему движения Элвуда, а мне требовалась помощь, я чувствовал себя неловко. Мне хотелось попробовать, но было волнительно, ведь придется находиться под пристальным вниманием. Ради Дэвида, Эммета и ради себя. Я прокручивал мысли об этом дне в своей голове и думал, если я смогу это сделать, будет удивительно.

Наступил день, в который мы решили устроить свой флешмоб. В магазин мы отправились втроем. До остановки перед магазином доехали на автобусе, весело шутя и поддразнивая друг друга. Я пообещал себе, что все пройдет хорошо, а если даже возникнут сбои – расстраиваться не буду.

В магазине нас уже ждали Тэмми, Салли, Боб, Мариетта, Даг и Алтея. Они были возбуждены не меньше нас и стали махать нам руками, когда мы прошли мимо ювелирного отдела. Сотрудники магазина смотрели на нас с любопытством, но, когда Дэвид стал флиртовать и зазывать продавщиц к нам присоединиться, они улыбнулись и пошли вместе с нами. Мы дошли до отдела с открытками, Эммет включил музыку, и наш танец начался. Дэвид стал поднимать плечи в такт музыке и проехался на своем кресле так, как мы практиковались раньше. Я слышал только музыку, играющую в моих наушниках, но видел, как ребята шевелят губами, подпевая песне. Потом Эммет вышел вперед, парадируя танец Элвуда Блюза.

Засмеявшись, я стал двигать попой синхронно с Дэвидом и Эмметом, как мы учились у Тэмми. Салли и Даг шли впереди спиной к проходу и снимали все на камеру. Парень, которого я видел впервые, тоже улыбался и снимал нас на свой телефон.

Продавщицы шли рядом и улыбались. Дэвид прошептал что-то на ухо одной из девушек, она засмеялась и начала танцевать вместе с ним по пути к продуктовой секции. Сначала к нам присоединилась эта девушка, потом какая-то женщина, следующими были дедушка с внуком, потом еще четверо сотрудников магазина, и тут я понял, что Эммет, Дэвид и я возглавляем целое музыкальное шествие, движущееся по рядам супермаркета, как в каком-то кино. У нас получился настоящий флешмоб. Мы были спокойны и радовали всех вокруг, включая самих себя.

Признаюсь, всю дорогу я очень нервничал, потому что знал, если буду неосторожен, меня накроет паника, пришлось быть крайне внимательным с нашими танцами в публичном месте. С одной стороны, сегодня было намного легче держать все под контролем, потому что мы сами были возмутителями, раздражителями моего спокойствия. Ну а когда мои нервы достигали своего апогея, я прятался за спинкой кресла Дэвида, как мы и договаривались в начале. Каждый раз, когда я так делал, Дэвид двигал кресло, чтобы полностью скрыть меня от посторонних глаз, и они с Эмметом танцевали еще интересней. Конечно, они просто отвлекали внимание, чтобы дать мне время прийти в норму.

Возможно, я никогда не смогу петь так, как они, но тот факт, что у меня получилось переодеться и танцевать перед толпой в магазине, еще пару месяцев назад казался чудом. Я набрался смелости и станцевал буги-вуги, как делал это в своей комнате или перед Дэвидом.

Я был счастлив. Это было прекрасно и удивительно. Я переборол свой страх или, по крайней мере, смог его контролировать лучше, чем обычно.

Песня закончилась, и толпа собравшихся вокруг нас людей стала аплодировать. Люди фотографировали нас и фотографировались с нами. Мы были братьями Блюз. Мы были крутыми ребятами.

Когда бариста принесла нам бесплатный кофе, улыбаясь мне так, будто я сделал ее день, я понял, что всегда был крутым.

Просто мне понадобилось время, чтобы это понять.

Глава 23

Эммет

С приходом второго семестра Джереми уже неплохо себя чувствовал в общественных местах. Дэвид посещал занятия в бизнес-академии, и Джереми ходил туда вместе с ним. Летом Джереми хотел начать учебу в муниципальном колледже³⁵ Де-Мойне, чтобы не отстать от друга. Однажды вечером, когда мы сидели на диване в гостиной, Джереми признался, что хотел бы всегда работать помощником Дэвида, а для этого ему необходимо отучиться и получить Сертификат по уходу за пациентами. Это будет похоже на обучение в школе, а школа до сих пор его нервировала. Я думал о том, как еще недавно он шел к поставленной цели, учась управлять своими паническими атаками, и предложил ему попробовать с одного года обучения, чтобы посмотреть, как все пройдет.

Мне нравилось находиться в кампусе с Дэвидом и Джереми. У нас не было совместных лекций, а Дэвид большую часть времени учился дома, но по средам мы вместе обедали у здания Мемориального Союза или в каком-нибудь кафе в центре, если там подавали что-то вкусное. Мне нравилось с ними обедать, потому что, если они не могли меня навестить, я оставался в кампусе один. Хотя я знал всех своих однокурсников, друзей среди них у меня не было. Когда Джереми и Дэвид были рядом, мы были братьями Блюз, даже без солнцезащитных очков.

Как-то, направляясь домой в начале февраля, мы шли к автобусной остановке и что-то напевали, а по дороге нам встретились несколько парней из университетского братства. Увидев нас, они стали о чем-то тихо переговариваться и смеяться над нами. Тогда я узнал, что был прав относительно Дэвида и его бывшей принадлежности к рядам такого же братства, но единственное, что я предельно точно осознал именно в тот момент, что Дэвид был на моей стороне.

Он остановил свое кресло и крутанулся на нем так, что опередил одного из ребят и встал прямо перед ним.

– Прости, умник. Ты что-то сказал?

Парни переглянулись и, обойдя его, ускорили шаг, выражения на их лицах были слишком сложны для моего восприятия. Они, наверное, не знали, что кресло Дэвида может набирать до пятнадцати километров в час, и, естественно, он снова их обогнал, чуть не сбив того же самого парня.

– Эй! Мелкий член! Я с тобой говорю! Ты хотел чем-то с нами поделиться или тебе нравится сплетничать со своими дружками-слабаками?

Дэвид говорил очень громко, и люди, стоявшие на тротуаре, шептались и указывали на нас. Джереми стал нервничать, но я был спокойным. Дэвид же часто бывал злым и был действительно хорош в этом. Он всегда стоял на своем, и я улыбался, наблюдая за его наездами. Продолжение не заставило себя ждать.

Дэвид ехал за ними почти до озера Лаверн, не переставая говорить.

– Давай же! Мы хотим тебя послушать! Ну-ка, расскажи нам свою лучшую шутку. Она должна быть очень веселой, раз вы так ржали. Мы все – внимание. А эти четыре симпатичные девушки хотят послушать, как стая таких придурков смеется над аутистом, паралитиком и их другом с клинической депрессией. Ошеломи их шуткой, что они как из «Человека дождя»³⁶.

– А я – Любитель поездов, – сказал я Дэвиду.

– Да, – ответил Дэвид. – Эммет вообще вас за пояс заткнет. Он аутист и любит поезда. Любитель поездов. Можете называть его так. Ой, подождите! Ему нравится, когда его так называют. Так что, если вы хотите над ним поиздеваться, вам придется придумать что-то другое.

– Валим отсюда, – пробормотал один из парней.

Они поспешили уйти, но Дэвид снова погнался за ними.

– Ну и валите, придурки! Чтобы надрать вам задницы, мне не нужен здоровый позвоночник.

Он остановился и стал смотреть, как мальчишки сматываются. Когда Дэвид повернулся обратно к нам, выражение его лица было очень злым, а щеки покраснели.

– Вы как?

Я засмеялся и захлопал.

– Дэвид, ты мой любимый хулиган.

– Черт, так точно! – Он повернул голову, а потом тихо проговорил. – Только не смотрите сразу, но те девушки, кажется, пялятся на нас.

– Мы с Джереми – геи, – напомнил я ему.

– Черт, верно, – ухмыльнулся Дэвид. – Тогда это все достанется одному мне.

Он подъехал к девушкам и, недолго с ними поговорив, оглянулся через плечо, позвав Джереми и меня. Разговор был скучным, поэтому я считал проезжающие мимо машины и запоминал автомобильные номерные знаки. В конце концов Джереми похлопал меня по плечу.

– Эммет, Дэвид спрашивает, пойдем ли мы в бар с ним и девушками.

Я нахмурился.

– Нам еще нет двадцати одного.

– Дэвид говорит, что знает бар, где в такое время зависает не так много народа, и там могут пустить несовершеннолетних. Что думаешь? Пойдем?

Мне не хотелось идти ни в какой бар, но Джереми добавил: «Пожалуйста» на языке жестов, а потом: «Эммет, прошу тебя. Дэвид хочет пойти, и я не могу ему отказать».

Поэтому я кивнул, и мы направились в бар.

Этот бар располагался на Уэст-Стрит и назывался «Богемия». Погода была хорошей, и прогулка, во время которой я насчитал пятьсот шесть трещин на тротуаре, выдалась неплохой. Девушки обступили Дэвида со всех сторон, и он наслаждался их обществом, все пятеро постоянно смеялись. Мы с Джереми шли позади, и он постоянно притормаживал, чтобы увеличить расстояние между нами.

– Дэвид развлекается, – прошептал мне Джереми. – Он всегда мечтал быть в центре женского внимания.

Но, когда мы добрались до бара, Дэвид, вместо того чтобы тусоваться с девушками, отослал их за выбранный столик и стоял с нами на улице.

– Парни, вы как? Если вам тяжело с этим справиться, просто скажите, и мы сразу же уйдем.

В баре было слишком темно, но меня это нисколько не нервировало. Я не был уверен насчет Джереми, но он сказал, что с ним все в порядке.

– Если недолго, то все будет хорошо. Главное, чтобы они не включили громкую музыку.

– Вроде там звучит какая-то музыка, насколько я слышал, но она совсем тихая. – лицо Дэвида было красным, а глаза лучились радостью. – Я ценю это. Несмотря на все, что написано на тех сайтах, не думаю, что мне сегодня настолько повезет, что я смогу пригласить кого-нибудь из них домой, но это же не мешает мне немного пофлиртовать? Почувствовать себя живым, понимаете?

– Давайте будем нормальными, – сказал Джереми, улыбаясь.

– О’кей. – Дэвид развернул свое инвалидное кресло к входу в бар и вздохнул. – Паралитик, аутист и парень в депрессии заходят в бар. Это прямо как начало анекдота.

Джереми засмеялся, а я не понял, что имел в виду Дэвид. Они попытались объяснить, но я лишь отмахнулся. Мне было все равно. Дэвид прав. Иногда быть нормальным приятно. Просто втроем потусоваться в баре. Просто провести время со своим парнем, держась за руки, и позволить ему обнимать себя, даже если это нарушает личное пространство.

Нет нормальных и ненормальных людей. Но есть правильные и неправильные поступки. Есть такое понятие, как «Быть частью чего-то», «быть связанным с кем-то». В этот день в этом баре я был частью компании Джереми, Дэвида и этих девушек. Я был связан со своими друзьями больше, чем когда-либо.

Когда мы вернулись из бара домой, меня не покидало желание быть соединенным с Джереми еще больше, и на мой вопрос, хотел бы он попробовать анальный секс, Джереми ответил согласием.

Я не был удивлен, потому что Джереми всегда был за эксперименты в сексе. И сейчас это не было его первым анальным проникновением, ведь ранее мы заказали небольшой фаллоимитатор в проверенном интим-магазине, и Джереми, в отличие от меня, понравился этот опыт, но сейчас я сам хотел быть в нем.

Сначала было странно, мы впервые принимали душ вместе, но потом совместные водные процедуры показались мне забавными и возбуждающими. Мы стали целоваться под струями прохладной воды, и количество ощущений взволновало меня. Я хотел заняться с ним любовью. Хотел войти в него своим членом. Ощутить, какой он горячий внутри.

Мы не стали пользоваться презервативами, потому что были, во-первых, моногамны, а во-вторых, абсолютно здоровы, и мне не нравилось, что они снижают чувствительность. Я хотел почувствовать свой член внутри Джереми, кожа к коже, но сначала должен был его подготовить. Используя латексные медицинские перчатки и немного лубриканта, я вошел в него указательным пальцем, возбуждаясь от его тихого стона. Для меня все еще было странно то, что я собирался сделать, но, когда я смотрел на лицо Джереми, анальный секс уже не казался мне мерзким. Это не сильно отличается от поцелуев, когда мы забираем в себя порцию чьих-то микробов, но, даже зная об этом, не прекращаем целоваться. Если вы все делаете правильно, то и фекалии вам не помеха. Ведь люди так часто забывают мыть руки после туалета, и, как говорит моя мама, распространяют свои фекалии повсюду.

Я смотрел порно и всякие учебные пособия для анального секса и был хорош, когда расслаблял анальное кольцо Джереми для дилдо, но я в первый раз делал это для себя. Для того, чтобы самому в него войти.

Эта мысль подстегнула меня к действию. Когда я вошел в него, меня будто тряхнуло током. Это не описать. Удовольствие пронзило всю мою суть. Он был узким и очень горячим, жгучим, как острый перец. Джереми лежал лицом вниз, а его крики и стоны заставляли меня дрожать от возбуждения. Я протолкнулся еще глубже, а Джереми в ответ застонал сильнее, и, смяв руками простынь, выгнул спину.

– О, Боже, Эммет! Быстрее.

Я сделал так, как он просил. Мои бедра стали двигаться в быстром рваном темпе, я входил в него снова, и снова, и снова, но это не было похоже на порно. Это была любовь. Я любил его, и мы занимались любовью. Да, мы геи. Я был активом. Он пассивом. Люди любят вешать на других такие ярлыки. Мне на них плевать, но я люблю быть сверху и знаю, что Джереми нравится быть снизу.

Я кончил намного быстрее, чем обычно, это был мой первый опыт анального секса. Возбуждение было таким сильным, что пришлось показать Джереми знак, который означал: «Пару минут меня не стоит тревожить. Нужно успокоиться».

Джереми не возражал и сам довел себя до оргазма, а потом, закрыв глаза, тихо лежал, наверное, засыпая.

Успокоившись, я притянул его к себе. Джереми лег головой на мое плечо и поцеловал меня в грудь.

– Тебе понравилось? – спросил я.

– Очень, Эммет. – Джереми поцеловал меня в щеку. – Я люблю тебя.

– И я тебя люблю.

Мы вытерлись влажными салфетками и обнимались, пока Джереми не уснул.

Сегодня я нормальный. Я принадлежу молодому мужчине, лежавшему рядом со мной в постели. У меня есть друг, способный надрать задницу кому угодно, несмотря на свой паралич и инвалидное кресло. Я живу отдельно от родителей самостоятельной жизнью, получаю хорошие отметки. Да, и я отличный любовник.

Я – Эммет Дэвид Вашингтон. Любитель поездов. Лучший пародист братьев Блюз в районе.

Глава 24

Джереми

Спустя ровно год после моей истерики в школе состоялась семейная встреча с родителями. Это произошло на сеансе психотерапии в присутствии доктора Норта, хотя я был почти уверен, что справился бы и сам. Доктор Норт предоставил мне выбор: провести это мероприятие самостоятельно или в его присутствии. Я решил, что буду считать эту встречу одной из целей, которую покорю с помощью нашей «Пошаговой стратегии». И, доверяя практике, решил, что присутствие доктора очень хорошо повлияет на исход дела, ведь первая попытка была более чем успешной.

Мои родители нервничали, и я не мог их за это винить. Последняя семейная встреча закончилась паникой Эммета и моими слезами. Хотя на этот раз его с нами не было. Он ждал меня в фойе, вероятно, считая, сколько плиток ушло на стены или вспоминая цифры из числа Пи.

– Спасибо, что пришли, – обратился я к родителям, когда мы сели. – Рад вас видеть.

Мама нахмурилась и смахнула со своих брюк невидимую ворсинку.

– Ты никогда не навещаешь нас. Почти не звонишь.

Это не было похоже на дружеское начало нашей встречи, но я очень много разговаривал с доктором Нортом о своих родителях и ожидал именно такого приветствия. Вернее, ожидал кое-чего похуже. Я вообще не был уверен, что они придут.

– Как раз собирался сказать, что нам стоит видеться чаще. – Я положил руки на колени, стараясь не сжимать их в кулаки и не ерзать. Мне хотелось доказать, что я могу контролировать собственное тело. Было очень трудно сохранять спокойствие, но хотелось попробовать это сделать. – Еще я думал рассказать, как изменилась моя жизнь за прошедший год. С того дня, как я ушел из школы. Хотите послушать? Хотите узнать, как я живу в «Рузвельте»?

Мама скрестила руки на груди, и, все еще хмурясь, посмотрела на моего отца.

– Ну, давай.

Признаюсь, я был бы рад увидеть ее нетерпение и волнение. Наверное, я всегда буду смотреть на родителей Эммета и Дэвида и мечтать о таких же отношениях со своими, но это невозможно. Я был уверен, что именно мама с папой стали причиной моего состояния, они меня раздражали, но мне все равно хотелось наладить наши отношения. И первый шаг к этому был сделан. Возможно, я скорее смогу пойти на рок-концерт, где меня будет окружать толпа кричащих людей, чем добьюсь успеха в намеченном деле, но попробовать стоило.