Текст книги "Ее святой (ЛП)"
Автор книги: Хармони Уэст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА ШЕСТАЯ
СЕЙНТ
На этот раз я не позволяю ей сбежать после урока. Когда часы отсчитывают последние пять минут, моя сумка уже собрана. Как только профессор Растлитель отпускает нас, я оказываюсь рядом с ней, прислоняясь к трибуне и скрестив руки на груди, но она не узнает мою позу. Если бы только я надел свою маску.
– Я хотел бы узнать ваше мнение, – говорю я ей, прежде чем профессор успевает загнать ее в угол.
Голубые глаза Браяр на секунду расширяются, бегая между мной и профессором, сидящим в нескольких футах от нас, наблюдая за нашей перепалкой. Ему, наверное, также понравилось бы смотреть, как я ее трахаю.
– Э-э, конечно. Чем я могу вам помочь?
– Это по поводу книги.
Я притворяюсь, что роюсь в своей сумке, пока профессор Растлитель не вздыхает и с раздражением не поднимает свое древнее тело со стула.
– Увидимся на следующей неделе, Браяр. – он сжимает ее плечо, проходя мимо, потому что не может не прикоснуться к ней, и у меня возникает искушение вырубить его прямо здесь.
Но вместо этого я сжимаю челюсти и чуть не ломаю телефон пополам. Когда я убью его, не должно быть свидетелей ссоры между нами. Никаких зацепок, никакой связи, никакого следа, по которому можно было бы идти.
Затем я набираю пароль на своем телефоне и даю Браяр полный обзор экрана.
Она издает короткий удивленный смешок. Когда я поднимаю бровь, она спрашивает:
– Извините, ваш код доступа 0229?
– Так и есть.
– Это мой день рождения, – объясняет она. – Забавное совпадение.
Я встряхиваю телефон.
– Тогда мне будет легко запомнить. Я обязательно куплю вам что-нибудь вкусненькое.
Она ухмыляется, как будто думает, что я шучу.
– Вы могли бы разыскать для меня С. Т. Николсона и заставить его подписать мне книгу.
– Готово.
Она наклоняет голову, как будто не понимает моего чувства юмора, но чего она действительно не понимает, так это того, что для меня все это не шутка.
– Так, о чем вы хотели узнать мое мнение?
Я нажимаю на отзыв и протягиваю ей свой телефон. Удивление мелькает на ее лице, как будто она не ожидала, что я отдам его ей так охотно, но она опускает взгляд на экран и читает, бормоча некоторые слова себе под нос, одновременно осыпая собственными проклятиями, очаровательно хмуря брови.
Дойдя до конца, она закатывает глаза.
– Половина этого отзыва фактически неточна, а другая половина выглядит так, будто он намеренно неверно истолковывает намерения автора.
Я ничего не могу с собой поделать – широкая улыбка расцветает на моих губах.
– Правда?
– Он ведет себя так, словно у автора не может быть живого воображения. Что он, должно быть, какой-то ненормальный серийный убийца, или некрофил, или что-то в этом роде, раз может писать о таких вещах. Мы с вами оба знаем, что это неправда.
Меня охватывает паника, прежде чем я вспоминаю, что она знает меня как Сейнта де Хааса, студента МИД, а не как С.Т. Николсона, автора бестселлеров, опубликованных многими изданиями.
– Верно. Некоторые считают, что писатели могут писать, основываясь только на собственном опыте.
– Вот именно. И что это за человек, который жалуется на сексуальные сцены в эротическом романе ужасов? Эй, это жанр такой. «Неуместная?» «Слишком подробная?» Как может сексуальная сцена в эротике быть слишком подробной? Этот парень проецирует себя, потому что у него не было секса пять лет, это точно.
Я ухмыляюсь, опираясь на локти, чтобы подойти к ней поближе. Любоваться мягкими очертаниями ее подбородка и скул, нежным изгибом носа и надутыми губами.
– И вы так уверены, что рецензент – мужчина?
– Именно.
– Почему?
– Это видно по его дикции и очевидному женоненавистничеству. Он думает, что все эротические романы написаны для женщин, и он ненавидит женщин.
– Я думаю, вы правы. Я прочитал кое-что из работ С. Т. Николсона, основываясь на вашей высокой рекомендации, и я бы сказал, что он довольно неравнодушен к женщинам.
Она усмехается.
– Я надеюсь на это, потому что всякий раз, когда я встречаю его, я бросаюсь ему на шею. Он может не снимать маску – мне все равно. – она прикрывает рот рукой. – Мне не следовало этого говорить.
Моя голова откидывается назад со смехом. Эта девушка – нечто другое. Нечто особенное.
– А как насчет финала? Вам это тоже показалось дешевым и предсказуемым?
Я, конечно, ожидал, что финал вызовет разногласия. Главный герой отравлен своим злейшим критиком, но яда недостаточно, чтобы полностью остановить его сердце. Когда он просыпается, его заживо хоронят в гробу. Он выбивает ногой крышку, и на этом роман заканчивается. Без завершения вопроса о том, избежит ли он своей могилы или умрет там.
Рецензент позаботился о том, чтобы очень подробно объяснить, почему концовка показалась ему посредственной. Неоднократно называя это предсказуемым, несмотря на утверждения, что это не было должным образом предсказано.
Браяр подпирает подбородок рукой.
– А что вы об этом думаете?
– Думаю, что это было удовлетворительно.
Она усмехается.
– Это было намного лучше, чем удовлетворительно. Любой другой финал оказал бы медвежью услугу. Вся книга – шедевр, особенно эта концовка.
Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-нибудь так страстно отзывался о моей работе, даже мой агент или редакторы. Я встречал читателей по всему миру, некоторые из которых плакали, когда знакомились со мной. Может быть, это потому, что она не понимает, что обращается непосредственно к автору, и я знаю, что ее страсть искренна.
– Почему вы преподаете, а не пишете? – Она напрягается. Больная тема.
– Я делаю и то, и другое. Я уверена, что напишу много на нашем ретрите.
– Где?
Игривая ухмылка играет на ее губах.
– Разве вы не слушали двухчасовую лекцию доктора Барретта по нашему учебному плану? В конце следующего семестра мы отправляемся на писательский ретрит. Мы еще не определились с местом, но скоро у нас будет все зарезервировано.
– Звучит как раз то, что вам нужно.
– Я всегда хотела побывать на писательском ретрите. Пиши весь день без каких-либо обязательств, кроме приема пищи и ночных ванн. – Браяр возвращает мне телефон и удивляется, когда я одной рукой засовываю его в карман, а другой ловлю ее пальцы, прежде чем она успевает отстраниться.
Ее пальцы удивительно нежны для такой пылкой женщины. Я уверен, что за свою жизнь она нанесла несколько ударов. Но ее кожа такая чистая, такая нежная и безупречная. Мой большой палец поглаживает костяшки ее пальцев, и она втягивает воздух. Но не отстраняется.
Мой взгляд поднимается к ее, голубые глаза широко распахиваются, когда она наблюдает за мной. Я бы смотрел в эти прекрасные глаза весь день, если бы не эти губы. Пухленькие и надутые, напрашивающиеся на то, чтобы на них претендовали.
Она вырывает свою руку из моей хватки и отступает назад.
– Мне, эм, нужно уйти. – она торопливо запихивает свои вещи в сумку, и я ухмыляюсь. Она не может скрыть, какое впечатление я на нее произвожу.
Я выхожу вслед за Браяр за дверь, и она убегает. Перед искушением последовать за ней почти невозможно устоять, но мне нужно написать рукопись и установить крайний срок, который я не могу пропустить.
В библиотеке тихо, слышны только щелчки клавиш и шелест перелистываемых страниц. Я устраиваюсь за столиком в углу, вытаскиваю свой ноутбук, и меня охватывает слишком знакомый ужас.
Только на этот раз, когда мои пальцы ложатся на клавиатуру, на экране появляются слова. За ними следуют другие, пока я не теряюсь в рассказе, мой писательский блок давно забыт.
Тридцать минут спустя количество слов достигает полутора тысяч.
Я уже несколько месяцев так много не писал. Я никогда не писал так много за полчаса.
Слова Браяр звенят у меня в ушах. Волнение и страсть в ее сияющих голубых глазах.
Я пишу из-за нее. Я уверен в этом.
Я отправляю сообщение Зейдену.
Ты был прав. Я нашел свою музу.
Браяр Ши – моя муза. Источник вдохновения, который я потерял. Муза, которую я пришел сюда искать, наконец найдена.
Возможно, я действительно смогу отправить своему агенту завершенную рукопись. Благодаря ей.
Чтобы продолжать писать, закончить мою книгу, мне нужно больше ее.
Вся она.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
БРИАР
Сейнт де Хаас чуть не поцеловал меня. Мне повезло, что в классе больше никого не было, иначе они могли бы сообщить о нас. Если меня уволят, мне крышка. И я чертовски уверена, что не брошу свою карьеру из-за похотливого студента. Неважно, как сильно я жаждала – на краткий, мимолетный миг – ощутить его губы на своих.
Одного прикосновения его большого пальца к костяшкам моих пальцев было достаточно, чтобы мое сердце остановилось. До того, как я вспомнила, что он мой ученик и ему вход воспрещен.
Мак пишет мне, когда я вытираю остатки туши.
Вы хотите, чтобы я вас прикрыла, мэм? Я могу сесть за соседний столик, чтобы присматривать за ним.
Я фыркаю. Мак абсолютно точно села бы одна за соседний столик во время моего свидания с Остином, если бы я ее попросила.
Со мной все будет в порядке. Но не выключай телефон на случай, если мне понадобится помощь в переноске тела.
Просто скажи наше кодовое слово.
Я делаю для нее фото в зеркале в полный рост, и мой телефон жужжит от ее ответа, когда я хватаю сумочку.
Ты сегодня ТАК классно потрахаешься!
Мама звонит, когда я выбегаю за дверь. Выделив себе два часа на сборы, я все равно не смогла вовремя собраться.
– Привет, милая. Боже мой, ты не поверишь, что у меня сегодня было ужин. Мне нужно дать тебе рецепт…
– Привет, мам. Я не могу долго разговаривать. Я выхожу. – Мне нужно прервать этот разговор, пока она не начала рассказывать пошаговое руководство о том, как она приготовила свой последний рецепт с Pinterest.
– Прежде чем ты уйдешь, скажи, что-нибудь слышно от твоего отца?
Я останавливаюсь как вкопанная на тротуаре перед своим домом. Женщина, толкающая коляску, хмурится, огибая меня.
– Что? С чего бы мне о нем слышать?
Я не разговаривала со своим отцом с тех пор, как был оформлен развод, и я полностью планирую оставить все как есть.
– Наши общие друзья женятся. На самом деле, снова. Они расстались, развелись, снова сошлись, снова расторгли контракт, снова сошлись. Это целое дело…
Я чуть не рявкаю на нее, чтобы она перешла к делу. Я люблю ее больше всех на свете, но она почему-то всегда находит самое неподходящее время для звонка. Я не удивлюсь, если сегодня вечером Остин будет во мне по самые яйца, а моя мама решит, что это лучшее время для видеочата.
– В любом случае, твой отец тоже может быть приглашен. Так что, возможно, он приедет в город через несколько месяцев, и, если это так, я уверена, он захочет тебя увидеть.
Я морщу нос и прикрываю глаза от заходящего солнца, спеша в паб. Если у него осталась хоть одна клеточка мозга в его тупой голове, он будет держаться подальше.
– Ты все равно пойдешь на свадьбу, если он будет там?
Она усмехается.
– Конечно. Я не позволю его мерзкой заднице помешать моим друзьям отпраздновать их особый день.
Я фыркаю.
– Какой особенный день. Они тратят десятки тысяч долларов за несколько часов, которые пролетят в мгновение ока, а она будет так напряжена, что ее стошнит пять раз, а он все еще будет фантазировать о мальчишнике, на котором у него перед носом были пять пар фальшивых сисек. Только для того, чтобы развестись в очередной раз два месяца спустя.
Мама ахает.
– Браяр! Надеюсь, на самом деле ты так не относишься к свадьбам. Твоя свадьба будет прекрасной! Брак – замечательная вещь.
Как она все еще может верить, что после того дерьмового шоу, которым был ее брак с моим отцом, это одна из величайших загадок жизни. У меня нет абсолютно никаких планов когда-либо выйти замуж.
– Мне действительно нужно идти, мам. Можно я позвоню тебе завтра?
– О, точно! Мне так жаль, что я тебя задержала! Куда ты направляешься?
Я уворачиваюсь от парочки, прогуливающейся по тротуару, рука об руку, и стискиваю зубы, зная, что мама придаст этому слишком большое значение, планируя мою свадьбу на завтра, а детскую на следующей неделе.
– Вообще-то, я… иду на свидание.
Мама ахает, прежде чем завизжать от восторга, и я сдерживаю вздох. Гребаная Мак. Это все ее вина.
– О, милая! Я так рада это слышать! Как ты с ним познакомилась? Он красивый? Куда ты идешь? Ты знаешь, куда вам двоим следует пойти…
– Я познакомилась с ним в Интернете. – Я уже жалею об этих каблуках. Паб, в котором мы с Остином договорились встретиться, находится всего в двух кварталах отсюда, но мои плоскостопые ноги привыкли к моим гораздо более удобным кроссовкам.
– Онлайн? – Энтузиазм исчез из голоса мамы. Она считает, что каждый мужчина, которого ты встречаешь в интернете, – хищник. Она недалеко ушла от правды. – Просто будь осторожна. Напиши мне адрес, где ты с ним встречаешься. И позвони мне, как только окажешься дома и в безопасности.
После того, как я увидела какого-то таинственного мужчину, скрывающегося на моей территории прошлой ночью, я больше не совсем уверена, насколько безопасен дом. Но я не из тех идиоток, которые скажут это своей параноидальной матери.
Семья из четырех человек проскальзывает в дверь паба впереди меня. Слава богу, я почти на месте.
– Я так и сделаю, – обещаю я матери.
– Ты захватила с собой перцовый баллончик?
Я ловлю дверь, прежде чем она закрывается, и проскальзываю внутрь.
– Мне нужно идти, мам!
Остин уже ждет меня за круглым столиком в углу. Слава богу, он выглядит точно так же, как на фотографиях. Благодаря слою макияжа – я тоже. Он встает, чтобы пожать мне руку, что выглядит странно формально, но он отодвигает для меня стул.
На секунду мне почти кажется, что у него есть шанс, пока он не разражается монологом о своей квалификации, как будто это собеседование при приеме на работу. Он тратит двадцать минут на разглагольствования о юридической фирме своего отца и о том, что всего в двадцать восемь лет станет партнером. Что еще хуже, у меня есть только начос, чтобы отвлечься, потому что, по-видимому, тако закончились. Я даже не представляла, что такое возможно.
Я бы с удовольствием отлучилась в туалет и позвонила Мак, чтобы она устроила драку и вытащила меня отсюда к чертовой матери, но мне нужно трахнуться сегодня вечером. Прошло больше года, и это затишье должно закончиться теперь, когда мой вибратор испортился, а Мак повторно активировала все мои профили знакомств. Личность Остина, возможно, и не поможет мне, но его тело – да.
Он предлагает разделить чек, что заставляет меня внутренне съежиться и подумать о том, чтобы вообще не приглашать его ко мне домой. Мне насрать на то, что я сама плачу за еду, но я действую исходя из предпосылки, что тот, кто приглашает другого человека на свидание, должен сам платить. К тому же, его первоначальное предложение мне было буквально таким: Могу я угостить тебя ужином?
Пока он в туалете, я отправляю все это Мак, которая только спрашивает:
Ты все еще собираешься трахаться с ним?
Присяжные разошлись. Посмотрим, как пройдет судейство.
Выйдя из паба, мы неловко топчемся на тротуаре.
– Итак, – говорит Остин, – ты хотела бы продолжить наше знакомство?
Фу. Не могу поверить, что я действительно иду на это. Я хватаю его за руку.
– Я подумала, мы могли бы вернуться ко мне домой.
Удивленная улыбка мелькает на его квадратном лице, и он кивает.
Блеск золота на его запястье привлекает мое внимание, и я поднимаю его руку на уровень глаз, рассматривая золотую оправу вокруг овального циферблата часов.
– Мне нравятся твои часы.
– Спасибо. Это «Ролекс».
Я закатываю глаза, но, к счастью, он этого не замечает. Слишком занят, задавая мне бессмысленные вопросы всю оставшуюся дорогу до моего дома, на все из которых я отвечаю едва ли более чем односложно, слишком озабоченная вопросом, не забыла ли я убрать в спальне и подходит ли еще что-нибудь из моего сексуального белья.
Когда мы подъезжаем к моему дому, я осматриваю двор в поисках человека в маске в тени.
– Все в порядке? – спрашивает Остин.
Двор пуст. Мы одни. И все же я все еще не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Может быть, однажды увидев из окна человека в маске, который пялится на тебя, ты уже никогда не избавишься от этого чувства.
– Да. Просто замечательно.
Я иду первой в дом, Куки убегает, чтобы спрятаться, как только замечает Остина позади меня. Единственный человек, с которым ей нравится быть рядом, – это Мак. Она даже прячется, когда приходит мама. Я почти вздыхаю с облегчением, когда замечаю пустую раковину. В моем доме беспорядок, но, по крайней мере, это организованный беспорядок.
– Хочешь экскурсию? – Спрашиваю я, сожалея о словах в тот момент, когда они слетают с моих губ. Кому на самом деле нужна экскурсия по чьему-то дому перед случайным перепихоном?
Он прижимает меня спиной к двери, улыбаясь.
– Я хочу посмотреть кое-что другое.
Обычно, когда меня прижимают к двери, это мгновенно заводит меня, но по какой-то причине даже трепет возбуждения не возникает в моем животе.
Остин прижимается ко мне своим телом, уже твердый, хотя я не совсем уверена, эрекция это или просто ткань его джинсов.
Лицо Сейнта мелькает передо мной. Его тело нависает надо мной, ощущение его члена, длинного и твердого, прижимающегося ко мне. Обещание того, что должно произойти.
Я вытряхиваю этот образ из головы, заставляя себя сосредоточиться на Остине.
Его рот опускается на мою шею, но он не пользуется возможностью пососать или укусить. Он оставляет на моей коже легкие, как перышко, поцелуи, которые абсолютно не поднимают мне настроение. Сочетание начос и сыра тяжелым грузом ложится у меня в животе, и я прижимаю его руки к своей груди, надеясь, что это заставит меня что-нибудь почувствовать. Что угодно.
Он на секунду прижимает к ним ладони, прежде чем помассировать, словно маммолог, проводящий осмотр груди.
Я съеживаюсь и сдерживаю смех, прежде чем легонько толкнуть его в грудь.
– Прости. Я не очень хорошо себя чувствую. Думаю, мне пора заканчивать. Но спасибо за ужин. Я.… отлично провела время.
Конечно, я приукрашиваю правду, чтобы потешить его самолюбие, но после сегодняшнего вечера я больше никогда его не увижу. Лучше солгать и пережить ночь, чем быть честной и оказаться на сайте знакомств.
Он улыбается, веря в эту ложь, и обнимает меня чуть дольше, чем следовало. Я неловко похлопываю его по спине, прежде чем он, наконец, отстраняется, и мне приходится подавить вздох облегчения.
– Без проблем. Напиши мне, и, может быть, мы действительно сможем купить тебе эти тако.
Я выдавливаю слабую улыбку, держу дверь открытой и машу рукой, когда он направляется к тротуару. Он кажется приличным парнем. Ошеломляюще скучным и чересчур самоуверенным, но достаточно милым. Может быть, со мной что-то не так, и я не могу заставить себя полюбить порядочного, свободного парня. Вместо этого я мечтаю о своем ученике. Совершенно запретный плод.
Я закрываю дверь и вздыхаю. Время заказать новый вибратор.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
СЕЙНТ
Этот ублюдок держал ее в своих руках.
Через окно мне было хорошо видно, как он прикасается к моей музе. Забирает то, что принадлежит мне. Я был в двух секундах от того, чтобы выломать дверь и справиться с ним самостоятельно, когда Браяр оттолкнула его и отправила восвояси. На моем лице все еще застыла ухмылка. Это моя муза.
Она уже знает, что я единственный, кто ей нужен.
Этот подонок вальсирует по тротуару, засунув руки в карманы. Мое резкое дыхание отдается эхом в маске, лицо горит, а руки сжимаются в кулаки.
Я снимаю маску, ожидая, пока он пройдет по тускло освещенному тротуару, прежде чем последовать за ним.
Каждую секунду, когда он оставался с ней наедине в том доме, мне хотелось оторвать ему руки.
Браяр достаточно умна, чтобы получить докторскую степень и должность доцента в престижной программе по творческому письму, но она не подумала проверить биографию своего кавалера. Если бы она это сделала, то обнаружила бы, что у Остина Эммонса есть несколько подружек, ни одна из которых, похоже, не знает о существовании других. Он подсаживает их на кокаин, свой любимый наркотик, так что они ничего не узнают друг о друге, а если и узнают, то будут слишком взвинчены, чтобы обращать на это внимание. Затем он продает их тела, чтобы финансировать свою собственную зависимость. Беглый просмотр его медицинской карты показал, что у него также есть не одно, а два венерических заболевания, о которых, я уверен, он не собирался сообщать Браяр, прежде чем лечь с ней в постель.
Определенно, у человека куча врагов, у каждого из которых было бы множество причин желать его смерти. Никто не будет слишком сильно скучать по нему.
Он прикоснулся к ней. Он пытался забрать то, что принадлежит мне.
С его смертью Браяр усвоит важный урок: никто не прикасается к ней, кроме меня.
Она моя, я могу обладать ею и удерживать ее с этого дня. Пока смерть не разлучит нас. И даже после смерти я не позволю вселенной забрать ее у меня.
Она моя муза, и ничья больше. И Браяр скоро поймет, что я этого не разделяю.
Остин не замечает тень за своей спиной. Мы одни – преимущество маленьких городов. За исключением посетителей бара, никто никогда не выходит после девяти.
Никто не станет свидетелем того, что вот-вот случится с Остином Эммонсом от рук его тени.
– Остин? – Зову я, заставляя свой голос звучать весело, несмотря на ярость, бушующую в моих венах. – Остин Эммонс?
Он поворачивается, хмуря брови, когда замечает меня.
Я, сияя, хлопаю его по плечу.
– Как у тебя дела?
– Э-э, извините. – Он берет руку в перчатке, которую я протягиваю ему, и пожимает ее, несмотря на свое замешательство. – Мы знаем друг друга?
– Остин, мне больно. – Я разражаюсь громким смехом, который успокаивает его. – Коллега-выпускник Принстона.
Только такой претенциозный мужчина стал бы включать выпускников Принстона в свою биографию в социальных сетях спустя шесть лет после окончания учебы.
– Верно. – Он кивает, подыгрывая, чтобы не выглядеть мудаком. – Извини, чувак, я плохо запоминаю имена.
– Джон. – Я сжимаю его плечо, оглядываясь вокруг, прежде чем наклониться поближе. – Слушай, у меня с собой пакетик вкусных продуктов, если хочешь. Я уже под кайфом.
Это, наконец, заставляет его по-настоящему улыбнуться.
– Да? Сколько ты хочешь за это?
Я машу рукой в перчатке, вытаскиваю пакетик из кармана и незаметно кладу его в его ожидающую ладонь.
– Не беспокойся об этом. Считай это одолжением от старого друга.
Он хлопает меня по плечу, ухмыляясь.
– Ты лучший, чувак. Напиши мне как-нибудь. Мы будем веселиться, как в старые добрые времена.
О, Остин. Твои праздничные дни закончились. Вместе со всеми остальными.
Кокаин с добавлением будет смертельным для него. Его тело обнаружат самое раннее завтра утром.
Но Браяр узнает о смерти Остина, ведь на самом деле: это мой подарок ей.
Ни один другой мужчина не прикоснется к ней. Она моя. И я уничтожу любого, кто встанет, между нами.
