Текст книги "Ее святой (ЛП)"
Автор книги: Хармони Уэст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
БРИАР
В понедельник президент университета вызывает меня в свой кабинет. Лицо доктора Бишоп становится серьезным, когда она просит меня присесть.
Мое сердце уже колотится, хотя я точно знаю, что за этим последует.
Доктор Бишоп складывает руки на столе.
– У меня тяжелые новости, – говорит она, поджав губы. – Вчера Нэнси Барретт заявила о пропаже своего мужа, доктора Барретта.
Моя рука прикрывает рот, когда улыбка угрожает приподнять уголки моих губ. Что, черт возьми, со мной не так?
– О боже мой. – Слова получаются убедительно расстроенными. – Это ужасно.
– Конечно, мы сохраняем надежду, – говорит доктор Бишоп. – Нэнси отсутствовала на выходные, так что это не вызвало никаких подозрений, когда она не получала от него известий в течение пары дней. Но когда она вернулась домой и не смогла найти его или связаться с ним, то сообщила в полицию.
Я качаю головой.
– Надеюсь, они скоро найдут его.
Ложь, ложь, ложь.
Доктор Бишоп кивает.
– Пока они этого не сделают, нам нужно несколько профессоров, чтобы следить за его занятиями и семинарами. Вам удобно вести занятия в вашем общем классе без него?
– Да, конечно. – Затем я быстро добавляю: – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.
– Отлично. Мы действительно ценим это в такое трудное время
Доктор Бишоп откидывается назад и натягивает легкую улыбку.
– Мне жаль, что я первым делом огорошила вас этой новостью в понедельник утром. И хотя мы, конечно, надеемся на хорошие новости, если доктор Барретт не вернется в Оберн, мы будем искать кого-то на постоянное место. А пока, как думаете, вы могли бы провести писательский ретрит самостоятельно, если в этом возникнет необходимость?
Я стараюсь кивать не слишком восторженно.
– Думаю, что смогу.
– Отлично. Если возникнет необходимость занять эту должность на постоянной основе, мы снова обсудим зарплату и льготы.
– Спасибо, что сообщили мне о докторе Барретте, – говорю я ей, вставая. – Мне лучше пойти на занятие.
– Верно. Постарайтесь хорошо провести день, Браяр.
Я выхожу из кабинета доктора Бишоп, стараясь не ухмыляться, как психопатка.
Благодаря Сэйнту меня вот-вот повысят до должности профессора с реальными льготами и разумной зарплатой. Мне больше не нужно беспокоиться о том, что мой ужасный босс будет лапать меня каждый день, когда у нас будут совместные занятия.
С тех пор, как Сейнт начал преследовать меня, я стремилась доказать его вину. Собрать достаточно доказательств того, что он преследует меня, что он отнял несколько жизней.
Безумно, но я начинаю думать, что это последнее, что я хочу делать.
Что делает меня такой же обреченной на ад, как и он.
Раздается громкий стук во входную дверь, и мое сердце подпрыгивает в надежде увидеть Сейнта. Я не должна быть взволнована, увидев своего преследователя, серийного убийцу, но это так и есть.
Я торопливо выхожу из кухни и смотрю в глазок, прежде чем вздохнуть. Гребаные копы.
Я распахиваю дверь.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
Офицер Росарио пытается улыбнуться, в то время как офицер Смит остается мрачной.
– Извините, что нарушаю ваш рабочий день, мисс Ши, – говорит офицер Росарио. – Мы расследуем дело о пропавших людях. Чарльз Барретт. Вы работаете с ним, верно?
Блядь. Блядь, блядь, блядь. Как, черт возьми, мне выпутываться из этого?
– Да, работала. Работаю, – быстро поправляюсь я.
Офицер Смит приподнимает бровь и делает пометку в своем блокноте. Я хочу потребовать объяснений, что она уже записала.
Я выхожу на крыльцо, закрывая за собой дверь. Если Сейнт появится, возможно, он сможет найти способ спасти меня из этой ситуации.
– Вам удалось что-нибудь найти? Мы все очень обеспокоены.
Росарио мягко улыбается, но Смит не купилась на мою игру.
– Мы все еще находимся на ранней стадии нашего расследования, – говорит Росарио. Это его способ дать мне понять, что он ни хрена мне не скажет. Он ссылается на свои записи, хотя уже точно запомнил, о чем хочет меня спросить. – Университетские камеры наблюдения, установленные на парковке, зафиксировали, как вы с доктором Барреттом одновременно покидали кампус. Вы можете сказать нам, куда направлялись?
– Я вернулась домой. – Это не ложь. Я действительно зашла домой, чтобы переодеться и произнести трехчасовую ободряющую речь, прежде чем отправиться на встречу с доктором Барреттом в баре.
– Доктор Барретт сказал вам, куда он направляется?
– Он этого не сделал. Но я предположила, что домой.
– А куда вы отправились после того, как вернулись домой? – Резко перебивает Смит.
Если она спрашивает, то, вероятно, уже знает. Она просто хочет посмотреть, стану ли я лгать, чтобы скрыть какое-то чувство вины.
– Я ходила в бар.
– И вы встретили там доктора Барретта, верно? – Спрашивает Росарио.
– Если вы уже знаете, куда я ходила в тот день, зачем утруждать себя расспросами?
Улыбка Росарио дрогнула от моего тона, и Смит напряглась. Мне нужно понять, когда, черт возьми, прикусить язык.
– Не могли бы вы рассказать нам о вашем вечере с доктором Барреттом? – Слова, которые срываются с губ Смит, скорее приказ, чем просьба.
Я пожимаю плечами, нетерпение нарастает.
– Мы сидели в баре, заказывали напитки и болтали. Мы посидели там минут пятнадцать, прежде чем я пошла в ванную, а когда вернулась, его уже не было.
Все это правда, и ничто из этого не указывает на мою причастность к его исчезновению. Если я скажу им, что он лапал меня и я убежала, возможно, они подумают, что это какой-то нелепый мотив для убийства.
– Он просто ушел? – Спрашивает Смит. – Без объяснений?
– Полагаю, ему надоело ждать. – Пусть они сами приходят к выводу о том, почему я так долго пробыла в ванной.
– И вы больше не видели доктора Барретта после того, как он вышел из бара? – Спрашивает Росарио.
Я качаю головой, благодарная за то, что могу ответить честно.
– Нет, не видела. Это был последний раз, когда я видела его и ничего о нем не слышала больше.
– И вы уверены, что вам больше ничего не нужно нам рассказывать? – Голос Смит звучит резко.
Я напрягаюсь, подражая ее тону.
– Я уверена.
Учитывая, насколько они уверены в том, что я виновна в смерти Остина и исчезновении доктора Барретта, я сомневаюсь, что они вообще заметили Сейнта.
Даже если бы я захотела бросить его под автобус в этот момент, они бы мне не поверили. Они бы решили, что я выдумываю историю о каком-то сумасшедшем преследователе, чтобы прикрыть собственную задницу.
– Спасибо, что уделили нам время, Браяр. Мы позволим вам вернуться к своей обычной жизни. – Росарио улыбается, направляясь обратно к полицейской машине.
– Мы будем на связи, – угрожает Смит, прежде чем последовать за ним.
Сейнт сказал мне, что позаботится о том, чтобы я не села ни за одно из его преступлений. Как бы сильно я ни ненавидела это делать всеми фибрами своего существа, у меня нет выбора, кроме как довериться своему преследователю.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
СЕЙНТ
В моем офисе на моем телефоне высвечивается имя Деррика. Крайний срок сдачи этой книги наступил и прошел на прошлой неделе, но последние слова появляются на экране, когда мои пальцы стучат по клавиатуре. Конец близок.
Я провожу большим пальцем по экрану телефона.
– Привет, я почти закончил с рукописью. Этот черновик на удивление хорош. Мы должны иметь возможность пропускать правки и отправлять их прямо моему редактору…
– Уже слишком поздно, Сейнт. – Голос Деррика ровный, безжизненный. – Издатель аннулировал твою сделку.
Мое сердце падает. Нет. Эта книга должна была стать моим билетом к завоеванию сердца Браяр. Она прочитала эту книгу и поняла, что это моя лучшая книга на сегодняшний день, благодаря ей. Потому что я встретил ее и смог написать историю любви, превосходящую все, что я когда-либо представлял раньше. Она прочитала посвящение и стала моей навсегда.
Мы познакомились из-за этой книги, и она любит романы С.Т. Николсона больше, чем любого другого автора в мире. Она заслуживает еще одного рассказа от своего любимого автора.
– Мы можем договориться с ними. Отправь им рукопись сейчас и уменьши предоплату…
– Контракт недействителен. Мне очень жаль.
У меня в голове все перемешалось. Должно быть другое решение. Эта книга – наша история – не может так закончиться.
– Тогда мы отправим ее другим издателям. Кто-нибудь захочет опубликовать еще один роман С. Т. Николсона…
– Может быть, ты сможешь сделать это с другим агентом. – Деррик вздыхает. – Извини, приятель. Я считаю тебя великим писателем, правда. Но тебе нужен агент, который сможет лучше работать с твоей… эксцентричностью.
– Ты увольняешься? – Вспыхивает ярость, когда мой сжатый кулак начинает дрожать.
– Мы работаем вместе уже много лет. – Я – его первый бестселлер. То, что я есть в его списке, привело его к появлению еще нескольких авторов-бестселлеров в середине карьеры. Теперь, когда я впервые в жизни облажался, когда я впервые сорвал сделку, он разрывает наше партнерство.
– Ты совершаешь ошибку, – предупреждаю я его.
– Желаю тебе всего наилучшего в поиске агента, который лучше подходит для твоей карьеры. Я пришлю уведомление о расторжении нашего агентского контракта. Удачи, Сейнт. – Эти слова слетают с его губ без малейшего намека на раскаяние.
Электронное письмо от Деррика приходит через минуту. Он уже подготовил его, когда звонил мне. Сейчас у меня нет ни агента, ни контракта на книгу.
Я ударяю обоими кулаками по столу, прежде чем позвонить Зейдену. Он берет трубку после четвертого гудка.
– Привет, приятель, – приветствует он с фальшивым, шикарным английским акцентом. Он родился и вырос на Среднем Западе.
– Мой агент только что уволился, – выпаливаю я, беспокоясь, что телефон вот-вот рассыплется у меня в руке, прежде чем я успею сообщить все новости Зейдену. – Я потерял свой контракт.
– Черт, – шипит Зейден. Повисает тишина. – Отправь мне свою рукопись по электронной почте. Я прочитаю ее и пришлю вместе с заметками. Ты найдешь другого агента. Ни один издатель в мире не отказался бы от шанса опубликовать следующий бестселлер С.Т. Николсона.
– Спасибо, – бормочу я, хотя на самом деле мне насрать на контракт и на агента в этот момент.
Это она. Это всегда была она. Моя муза заслуживает этой книги. Она заслуживает столько, сколько я смогу написать для нее.
– Я пришлю тебе эту рукопись.
Будь я проклят, если позволю кому-либо помешать мне передать эту книгу – нашу историю – в ее руки.
В первый вечер зимних каникул я подъезжаю к дому Браяр с уже упакованными сумками. Зная мою музу, ей потребовалось бы по меньшей мере два часа, чтобы решить, какую одежду взять с собой, поэтому я взял на себя смелость собрать вещи за нее.
Когда я стучу в дверь, с улыбкой прислоняясь к косяку, она распахивает дверь, в глазах у нее безумие.
– Вау, ты действительно постучал в дверь, как нормальный человек. Послушай, я впущу тебя только потому, что не могу найти Куки и мне нужна твоя помощь в ее поисках. Ты ей нравишься по какой-то необъяснимой причине.
Моя улыбка становится шире.
– Мак тебе не сказала? Куки в целости и сохранности в ее квартире с Джинджер.
Браяр изумленно смотрит на меня.
– Ты украл мою кошку?
– Во-первых, Куки теперь наша кошка. – Она хмурится и открывает рот, чтобы возразить. – Я отправил ее поиграть и оставил Мак записку о наших планах. Ты уверена, что она не написала тебе об этом?
Браяр тянется за своим телефоном, и ее плечи опускаются от облегчения.
– Она поблагодарила тебя и уже прислала мне пять фотографий, на которых они втроем вместе. – Она хмурит брови. – Подожди. Почему она думает, что меня не будет целый месяц?
– Потому что так и будет.
Ее голубые глаза вспыхивают, встречаясь с моими.
– И куда, черт возьми, я предположительно собираюсь на месяц?
– Мы отправляемся на писательский ретрит. В мое поместье, высоко в горах.
Она отрывисто смеется.
– Хa! Я никуда с тобой не поеду, но надеюсь, тебе понравится отмораживаться в своей лачуге в горах.
Я ухмыляюсь.
– В Поместье Николсона есть внутреннее отопление, муза. Не говоря уже об уютном камине. Идеальный фон для вечернего чтения, не так ли? Ты будешь чувствовать себя как дома.
Она наклоняет голову, голубые глаза искрятся любопытством и даже… беспокойством.
– Зачем тебе вообще нужен писательский ретрит? Ты что, не дописал свою книгу?
– Дописал. – Я ненавижу разочаровывать ее, но и нечестным с ней быть тоже не могу. – К сожалению, я пропустил слишком много дедлайнов. Мой агент уволился. Контракт расторгнут. Но я все равно сделаю все, что потребуется, чтобы обеспечить тебя, позаботиться о тебе.
Рот Браяр приоткрывается, прежде чем ее глаза становятся грозными.
– Они придурки! Твой агент идиот. Как и твой издатель. – Она прикусывает губу, прежде чем ее лицо проясняется. – Знаешь что? К черту их. Напиши письмо с запросом на твою новую книгу, и я вычитаю ее для тебя. Мы найдем тебе агента получше.
В моей груди вспыхивает радость. Надежда. Пожалуй, это первый раз, когда Браяр возмущается от моего имени, а не в мою сторону.
– Значит, ты поедешь со мной в Николсон-Мэнор. Вычитаешь мою книгу и поможешь мне найти агента.
Она качает головой с коротким смешком.
– Я не позволю тебе заманить меня в ловушку в твоем жутком особняке. Мне незачем там быть. Ты можешь отправить мне свои файлы по электронной почте. – Она хватается за дверь, готовясь захлопнуть ее у меня перед носом.
– Не заставляй меня умолять, – мурлычу я.
– Похоже, ты собираешься попрошайничать здесь всю ночь. – Браяр захлопывает дверь у меня перед носом.
Если она хочет сыграть именно так, я потакаю ее фантазиям.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
БРИАР
Сейнт еще более сумасшедший, чем я думала, если он действительно верит, что я добровольно пойду с ним куда угодно. Я точно знаю, что он планирует сделать: заманить меня в ловушку в своем подвале и никогда не отпускать свою драгоценную музу.
Он может забыть об этом. Я планирую в полной мере воспользоваться зимними каникулами, чтобы подготовиться к следующему семестру, может быть, закончить кое-что из написанного и разыскать литературных агентов, чтобы найти С. Т. Николсону лучшего. Не говоря уже о стопке книг, которые я планирую проглотить, все из которых Сейнт исключил из моего списка желаний.
Сквозь занавеску я наблюдаю, как он возвращается к своей машине. Честно говоря, я шокирована, что он так быстро сдался – это совершенно на него не похоже. Но, может быть, в кои-то веки он действительно меня слушает.
Я опускаю занавеску и перезваниваю Мак, прежде чем подняться в кабинет. Я не могу поверить, что Сейнт вломился в мой дом, похитил Куки и вломился в квартиру Мак, чтобы оставить ее там. Я позволю Куки и Джинджер насладиться их совместной ночью, а утром схожу за ней.
Как только я загружаю свой компьютер, питание отключается.
– Черт.
Я нащупываю фонарик в телефоне и спускаюсь вниз к выключателю, ворча всю дорогу.
Посреди моей гостиной стоит человек в маске.
Крик вырывается из моего горла. Пока я не узнаю темную маску с красным пламенем и рваным шрамом.
С.Т. Николсон.
– Сейнт! – Я шиплю. – Я думала, мы с этим покончили. Помнишь, пять секунд назад ты постучал в мою парадную дверь, как цивилизованный человек?
Его голова и маска наклоняются, от тревожащей белозубой улыбки у меня внутри все переворачивается.
– Ну же, муза. Мы оба знаем, что я никогда не стану цивилизованным человеком.
У меня дрожат руки.
– Похоже, это твоя проблема.
– Сейчас. – Он делает шаг вперед, маска превращает его рычание в самое сексуальное, которое я когда-либо слышала. – Ты пойдешь со мной, как хорошая девочка, или мне придется догонять тебя?
Конечно, я должна была догадаться, что он так легко не сдастся. Он направлялся к своей машине не для того, чтобы уехать – он собирал припасы, необходимые ему, чтобы вытащить меня отсюда.
Отступая, я напоминаю ему:
– Я уже сказала, что никуда не пойду.
Несмотря ни на что, я знаю, что могу доверять ему. Он не причинит мне вреда. Но нервная энергия все еще бурлит у меня в животе. Волнение от незнания того, что он собирается делать дальше. От того, что все еще не до конца понимаю, на что он действительно способен.
От вида непредсказуемого человека в маске, стоящего передо мной, у меня по спине пробегает струйка страха. Но вместе с этим у меня между ног разливается жидкое тепло.
– Ты же не хочешь играть в недотрогу, – мурлычет он. – Я не проиграю.
Когда Сейнт делает шаг ко мне, я разворачиваюсь и бегу к лестнице, фонарик в моей руке – единственный источник света, указывающий мне путь.
Его шаги грохочут за мной, заставляя мое сердце бешено колотиться. Мой дом недостаточно велик, чтобы в нем спрятаться. В какой бы чулан я ни нырнула, он быстро найдет меня.
Я бросаюсь в свою кромешно-черную спальню, хлопаю и запираю за собой дверь. Он дергает за ручку.
– Муза, – зовет он нараспев. – Насколько ты влажная для меня?
Сукин сын. Он разыгрывает мою уловку с похищением.
– Это не смешно, Сейнт! Я же говорила тебе, что это была шутка!
В ответ раздается тихий смешок.
– Покажи мне свои трусики и докажи это.
Я снимаю их, открываю дверь и бросаю в его маску. Он ловит, когда они начинают падать, и подносит к носу, вдыхая.
– Такая влажная для меня. Трахнуть тебя до или после того, как я свяжу тебя?
Я закрываю дверь, но его рука блокирует ее, прежде чем она захлопнется. Он бросается за мной и хватает, пока я пытаюсь открыть окно.
Сейнт зажимает мне рот рукой, когда я кричу. Его голос грохочет у меня в ухе.
– Тихо, муза. Ты можешь потревожить соседей.
Я брыкаюсь, отбиваясь от его хватки, как бешеное животное, пока мне не удается вырваться из его рук, закрывающих мне рот.
– Это была шутка! Ты, блядь, сумасшедший!
– Вот почему мы так хорошо ладим. Я как раз такой же сумасшедший, как и ты.
Я бью его локтем в живот, умудряясь вывернуться из его хватки.
– Ты меня не связываешь и никуда не везешь.
– Ты заслуживаешь перерыва, – успокаивает он под своей маской, делая медленный шаг ко мне. – Писательского уединения, чтобы возродить свою страсть. Я хочу для тебя только лучшего, Браяр.
Честно говоря, писательский ретрит действительно звучит заманчиво. Мечта, которая была в моем списке желаний много лет, но я никогда не думала, что осуществлю ее, пока меня не опубликовали. Я не думала, что заслуживаю уединения, пока не начала зарабатывать деньги своим писательством.
Но остаться с Сейнтом в его уединенном поместье звучит как самое глупое решение, которое я могла принять. Я все еще не до конца доверяю ему. Единственные два человека, которым я доверяю всей душой, – это мама и Мак, и я не планирую распространять этот уровень доверия на кого-либо еще.
Кроме того, Сейнт должен знать, что он не принимает решения за меня.
– Ты не контролируешь меня, и ты не можешь решать, куда мне идти или что я делаю. Ты можешь думать обо мне как о музе, которая существует для тебя, чтобы служить тебе и твоим творческим начинаниям, но я реальный человек с собственным умом и волей.
Он хихикает, продолжая приближаться ко мне.
– Я прекрасно понимаю. Это то, что я люблю в тебе. Никто никогда не сможет контролировать твой разум. – Когда он добегает до меня, я не убегаю. Я не доставляю ему удовольствия. – Вот почему ты так отчаянно хочешь, чтобы я контролировал твое тело. – Палец скользит от моего подбородка к ключице, зажигая меня. – Чтобы контролировал твое удовольствие.
Я отстраняюсь от него, но слишком поздно. Сейнт прижимает меня к полу, весь воздух со свистом вылетает из моих легких.
Он кладет рулон клейкой ленты рядом с головой, и я корчусь и кричу под ним. Срань господня. Он собирается связать меня.
Возбуждение разливается у меня между ног, сердце бешено колотится. Может быть, в конце концов, я не совершила ошибки, рассказав Сейнту о своем воображаемом похищении.
Он удерживает меня, пока отрывает длинный кусок клейкой ленты и обматывает им мои запястья один, два, три, четыре раза.
– Придурок! – Кричу я, прежде чем он отрывает еще клейкую ленту от рулона.
Сент запускает пальцы в мои волосы и дергает мою голову вверх.
– Хотя я ничего так не люблю, как твой дерзкий ротик, – бормочет он, – на этот раз мне нужно заставить тебя замолчать.
– Не смей…
Он зажимает мне подбородок, прежде чем заклеить рот скотчем.
Со связанными руками и зажатым ртом он позволяет моей голове упасть обратно на пол.
– Как бы ты хотела, чтобы я тебя трахнул, муза? – он мурлычет. – Вот так? – Чтобы продемонстрировать, он переворачивает меня на живот и прижимается своей эрекцией к моей заднице, между нами нет ничего, кроме моей тонкой юбки и его джинсов. Я пытаюсь вывернуться, ругательства приглушены скотчем на моем рту. – Или на спине, чтобы ты могла видеть мою маску, пока я долблю эту сладкую киску? – От его слов у меня сводит пальцы на ногах. – Или, может быть, я заставлю тебя оседлать меня и подпрыгивать на моем члене. Заставлю тебя взять каждый дюйм со связанными руками, полностью в моей власти. Скажи мне, муза. О чем ты фантазируешь больше? Первое, второе или третье?
Я зажмуриваю глаза, зная, что мне не выбраться из этой ситуации, так что я могу взять то, что хочу.
Я медленно разжимаю палец из кулака.
– Ммм, – стонет он. – Да, первое.
Он отрывает еще клейкую ленту, сковывая мои лодыжки вместе.
Как только я оказываюсь полностью связанной под ним, он дергает меня за бедра вверх, пока я не оказываюсь на склеенных руках и коленях. Он задирает мне юбку, прижимая к себе мою задницу и киску.
– Браяр, – бормочет он. – Каждый дюйм твоего тела безупречен.
Он шлепает меня по заднице так сильно, что остается отпечаток ладони, отчего я вскрикиваю. Я пытаюсь отползти от него, но он тащит меня обратно.
– Куда ты собралась, муза? Мы еще не добрались до самой веселой части.
Под лентой я ухмыляюсь. Это официально – я такая же больная и извращенная, как и он. Я ничего так не хочу, как чтобы он прямо сейчас засунул свой твердый, пульсирующий член в мою киску. И он это знает.
Иногда кажется, что он знает меня лучше, чем я сама. Понимает глубокие, темные стороны моей души, в которых я отказываюсь признаваться даже самой себе. Часть меня, которая желает всего, что он делает со мной прямо сейчас. Он приподнимает маску ровно настолько, чтобы показать ухмыляющийся рот, прежде чем его голова исчезает под моими ногами.
С этого ракурса я не вижу, что он со мной делает. Но я это чувствую.
Его руки раздвигают меня, прежде чем его язык проводит по моей киске. Я шиплю в скотч, кулаки сжимаются, а бедра непроизвольно пытаются сжаться вместе, но он разводит их настолько, насколько это возможно со связанными лодыжками.
Его палец находит мой клитор и надавливает вниз, кружа и заставляя меня вскрикнуть. Мое возбуждение стекает к клитору, и он стонет.
– Ты уже такая мокрая для меня, Муза. Такая плохая девочка, жаждущая понести наказание за то, что сбежала от меня.
Я пытаюсь закричать, черт бы меня побрал, но слова заглушаются скотчем.
– Возможно, твой рот и не смог взять каждый дюйм моего члена, – говорит он, – но, возможно, твоя киска сможет. – Он с любовью ласкает мой зад. – Если нет, то, может быть, это сделает твоя задница.
Теперь я отчаянно пытаюсь убежать от него, запястья и колени болят, когда мне удается дотянуться до края кровати. Это было глупо. Так глупо. Определенно одно из худших решений, которые я когда-либо принимала.
Сейнт де Хаас убивал людей. Какого черта я думала, что могу доверять ему, что он свяжет меня и трахнет в стиле похитителя в маске?
Он тянет меня назад за бедра, заставляя кричать сквозь ленту. Он поднимает мои бедра к своему лицу, мои ноги болтаются в воздухе, а руки – единственное, что меня поддерживает.
Его язык проникает в мою киску, заставляя меня вскрикнуть и сжаться вокруг него. Язык работает с напряженными мышцами, пока он не выскальзывает обратно и не начинает ласкать мой клитор. Ошеломляющее наслаждение от моего чувствительного, ноющего бугорка заставляет меня кричать сквозь ленту, горло горит. Вместо того, чтобы расслабиться, его язык сильнее давит на мой комок нервов. Я не могу вывернуться, чтобы отодвинуться от него, уменьшить давление его языка на мой слишком чувствительный клитор, поэтому я вынуждена принимать все, что он мне дает, киска пульсирует с каждым движением его языка.
От каждого стона и рычания, вырывающегося из его горла, у меня по коже бегут мурашки. Мои руки начинают дрожать, и я вынуждена верить, что он меня не уронит.
Я уже так близко, удовольствие быстро нарастает вместе с адреналином, бурлящим в моих венах.
– Кончай для меня, – приказывает он. – Я хочу почувствовать, как твоя киска пульсирует вокруг моего языка.
Мои глаза наполняются слезами, удовольствие проносится по мне так быстро и неожиданно, что мой оргазм сбивает меня с ног, как поезд.
Эйфория наполняет каждую мышцу, когда я издаю долгий, мучительный стон. Бедра дрожат, когда он пирует на мне, как изголодавшийся мужчина. Его рот на моей киске затягивает мой оргазм так надолго, что я боюсь, что мое сердце разорвется, пот покрывает мою спину, когда возбуждение стекает по бедрам. Я выгибаюсь и кричу, когда он продолжает щелкать по моему клитору, удовольствие превращается в пытку, когда клейкая лента впивается в мои лодыжки и запястья.
Наконец, он слизывает влагу с моей киски одним долгим, приносящим наслаждение движением, прежде чем снова опустить мои колени на пол.
Но он не дает мне отсрочки надолго. Одной рукой нежно играет с моим клитором, в то время как другой раздвигает мои ягодицы.
Я хочу спросить, какого черта он делает, но тут что-то прохладное и мокрое опускается мне на задницу. Его слюна стекает на мою киску, смешиваясь с моим возбуждением.
Неожиданно он разворачивает меня лицом к себе и срывает клейкую ленту с моего рта. Я задыхаюсь от укола боли.
– Значит, мне снова разрешено говорить? – Я тяжело дышу.
Он сверкнул дьявольской ухмылкой, отстегивая ширинку. Его член появляется прямо перед моим лицом.
– Я действительно скучал по этому дерзкому рту.
Прежде чем я успеваю возразить, его член раздвигает мои губы, вена на нижней стороне его члена пульсирует под моим языком. Он удерживает меня на месте, положив одну руку мне на затылок, маска сдвинута на место, и его стоны эхом отдаются под ней.
Я пытаюсь отстраниться, сказать ему, что хочу, чтобы он вместо этого трахнул мою киску, но это только заставляет его вонзаться в мой рот сильнее. Каждый удар наказывает меня за попытку сбежать от него. Напоминание о том, что я никогда не сбегу.
Реальность этого, наконец, поражает меня – я никогда не буду принадлежать другому мужчине. Я никогда не узнаю прикосновений другого мужчины. Сейнт никогда этого не допустит. Он никогда не позволит другому мужчине встать, между нами. Не важно, как далеко я убегу или где попытаюсь спрятаться, я всегда буду принадлежать своему преследователю.
Он был прав – с таким же успехом я могла бы начать называть себя Браяр де Хаас.
Мне наконец удается вырваться из его хватки.
– Мой кайф в том, что мой похититель трахает меня, а не отсасывать ему.
Низкий смешок Сейнта вибрирует у меня по спине. Он разворачивает меня и толкает, так что я лежу на животе со связанными по бокам руками. Он садится верхом на мои ноги, прежде чем подтолкнуть кончик своего члена к моему входу.
Я готовлюсь к нападению, но он продолжает водить своим кончиком вверх и вниз по моей киске, заставляя меня стонать от желания.
– Трахни меня! – Рычу я.
Он цокает.
– Чем ты требовательнее, тем жестче тебя трахают.
Прежде чем я успеваю воздержаться от ответа, он переворачивает меня на спину, поднимая мои колени. Он натягивает маску на макушку, чтобы, наконец, показать голодные черные глаза и идеальные губы, изогнутые в волчьей улыбке.
– Я мечтал о том, чтобы увидеть тебя в этой позе. – Он снова трется кончиком своего члена о мой клитор, и я хнычу, отчего его улыбка становится только шире. – Я хочу смотреть в твои глаза, когда я впервые введу свой член в тебя. Первый раз, когда я сделаю тебя своей. – Высокомерная ухмылка появляется на его лице, когда он сжимает мою задницу. – Не волнуйся, муза. После этого я снова надену маску, переверну тебя и трахну так сильно, что единственное имя, которое ты запомнишь, будет моим.
– Мы просто посмотрим…
С похотью, пылающей в его глазах, Сейнт засовывает свой член в меня по самые яйца.
У меня перехватывает дыхание. Мое сердце останавливается. Слова застревают у меня в горле, и я не могу думать ни о чем, кроме каждого дюйма его тела, погруженного в меня.
Он достигает таких мест внутри меня, которых никогда не достигал ни один мужчина, и моя киска изо всех сил пытается обхватить его сильнее.
– Смотри на меня, – приказывает он.
И на этот раз я подчиняюсь. Наши взгляды скрещиваются, пока он не отстраняется, единственной частью его члена внутри меня не становится кончик. Затем он врывается обратно.
– Ах! – Я стону, угол такой глубокий, что почти причиняет боль. Мои ноги уже дрожат.
Он снова входит в меня, заставляя мои глаза увлажниться.
Сейнт де Хаас внутри меня.
Мой преследователь трахает меня.
– Ты – все, о чем я никогда не мечтал, – бормочет он.
Его нежность заставляет мое сердце сжиматься. Даже в таком положении – связанная и в его власти, – хотя он знает меня совсем недолго, я никогда не чувствовала себя более любимой, чем с Сейнтом де Хаас.
– Сейчас. – С ухмылкой он опускает маску обратно, чтобы скрыть лицо. – На чем мы остановились?
Он внезапно выходит из меня, заставляя задыхаться, и переворачивает обратно на живот. Он садится мне на ноги, и его член играет с моей киской, скользкий кончик дразнит между моих складочек. Мои запястья и лодыжки болят от того, что я связана и борюсь с оковами.
– Мы установили, что ты боготворишь мой язык, – насмехается он. – Теперь ты боготворишь мой член?
– Когда ты докажешь, что твой член – божество, я буду выкрикивать твое имя в знак поклонения, – выдыхаю я.
Сейнт снова погружается в меня.
Я вскрикиваю, внезапное вторжение растягивает и обжигает меня.
Он сильно шлепает меня по заднице обеими руками, прежде чем полностью выйти и снова войти внутрь. Я снова вскрикиваю, ощущение слишком сильное. Мой измученный клитор трется об пол, когда он трахает меня по виниловому покрытию с каждым жестким, карающим толчком.
– Просто подожди, пока я отвезу тебя домой, – перекрикивает он мои крики. – Где никто не услышит твоих стонов.
Мои глаза чуть не вылезают из орбит. Это самый интенсивный секс, который у меня когда-либо был в жизни. И он планирует заставить меня кричать еще громче.
Сейнт выходит из меня, подхватывает на руки и бросает на кровать. Я приподнимаю свою задницу, и его низкий эротичный смешок, сопровождаемый удовлетворенным вздохом, заставляет волосы у меня на затылке встать дыбом. Его рука скользит от моей задницы вверх по спине к волосам.
