Текст книги "Шрамы Мафии (ЛП)"

Автор книги: Хардин Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 12

  Амелия

  Я могла бы остаться в объятиях Люка навсегда. Выталкивая реальность за дверь. Держать её в стороне вечно.

  Мы вышли из джакузи примерно через час, поиграли в постели еще час, а затем направились в дом моей семьи.

  Ощущение, которое у меня возникло при входе в помещение, не было похожим на прошлую ночь, когда я добралась до дома Люка.

  Все, что я могла вспомнить, это день, когда я ушла, и тяжесть, которая нависла надо мной той ночью.

  Я почувствовала это сейчас, но всё было иначе. Это было напряжение, которое возникло с возвращением и незнанием, что я буду чувствовать, когда увижу своего отца.

  Когда мы позвонили, двери открылись.

  Открыл дворецкий. Человек, которого я не знала.

  – Доброе утро, он ждет вас в своем офисе, – сообщил нам дворецкий. Его взгляд остановился на нас обоих, но затем он сосредоточился на мне и провел нас внутрь.

  Нервы покалывали горло, ладони вспотели.

  Люк держал меня за руку, но отпустил, когда мы подошли к основанию лестницы. Мы остановились там.

  Офис был прямо впереди, и дверь была приоткрыта.

  Я оглядела то место, которое раньше было моим домом.

  Я танцевала по коридорам этого дома, в каждом из них.

  Врезалась в вещи, когда я была маленькой, ломала вещи.

  Там, за углом, я делала разминку. Мама мне помогала.

  За ним была кухня и черная лестница, ведущая в мою комнату.

  – Ты в порядке? – спросил Люк.

  – Нет, Люк. Что я должна ему сказать?

  – Делай то, что тебе говорит сердце. – Его красивое лицо озарилось улыбкой. – Я подожду в гостиной. Я прибегу, если понадоблюсь.

  – Ты обещаешь?

  – Всегда, богиня.

  Он поцеловал меня, затем прошел в гостиную.

  Я сделала очень глубокий вдох, пытаясь очистить свой разум. Вроде сработало.

  Когда я подошла к двери офиса отца, которая была слегка приоткрыта, я увидела, что он сидит за столом. Его голова была склонена над какими-то документами.

  Его волосы были смесью черного и седого.

  Десять лет. Более десяти лет.

  Сейчас ему было шестьдесят пять.

  Еще один вздох дал мне силы постучать в дверь. Это был всего лишь небольшой стук, который на самом деле вызвал волну нервов, которую я чувствовала, когда входила в его офис. Я знала, что не стоит беспокоить его, когда он был внутри. Иногда мне приходилось это делать, в основном, когда я хотела дополнительных денег для торгового центра или нуждалась в новом танцевальном снаряжении.

  С моих рук капал пот.

  – Войдите, – он крикнул, оставив то, что делал, и поднял голову.

  Когда я полностью толкнула дверь, он увидел меня, и его щеки покраснели.

  Я стояла, застыв, как ледяная скульптура. Замерзшая во времени, мои ноги не могли двигаться.

  У него была открыта боковая дверь, которая вела на террасу. Оттуда дул ветерок и задирал концы моего хвоста.

  Я смотрела на него.

  Его лицо было тоньше и не таким ярким, как когда я видела его в последний раз. Он также выглядел худым. Все еще сохранял это сильное чувство власти, но я могла сказать, что он был болен.

  Похоже, он пытался это замаскировать, вероятно, тоже находясь здесь, а не в постели.

  Я вспомнила последний раз и все обстоятельства, связанные с этим.

  Он поднялся и встал на шатких ногах, тоже худых. Я никогда не видела его таким хрупким.

  Я открыла рот, чтобы что-то сказать, решив, что буду сильной. В конце концов, я приехала сюда по причинам. Одна из них – увидеть его снова перед смертью. Другая – услышать правду.

  Безопасность тоже. Как крыса, я полезла домой в поисках защиты.

  Я не сказала ни слова. Все заклинило в моей голове. Этот конфликт вернулся, захлестнув меня.

  Агент Петерсон. Мама. Ложь.

  Я хотела его ненавидеть. Я хотела возненавидеть его и показать, что ненавижу.

  Он украл у меня жизнь, будучи плохим человеком.

  И все же… когда я посмотрела на него, я увидела человека, который отвел меня в мой первый балетный класс и ждал меня, пока урок не закончился. Мне было пять лет, но я все еще помнила.

  Он ходил со мной на все занятия. Потом к нему в конце концов присоединилась мама. Он сказал ей, что я молодец и что стоит посмотреть. Это заставило ее бросить еженедельную поездку по магазинам с друзьями.

  Когда я посмотрела на него, я вспомнила, как легко он дал мне одну из своих почек, как будто это было как раз то, что нужно было сделать. Как будто для него ничего не значило, если это нужно было сделать для меня.

  Для меня…

  Воспоминание заставило меня сделать шаг вперед.

  Он тоже.

  Воспоминание зажгло другие, и в пространстве, где я двигалась со скоростью улитки, в моей голове промелькнули образы хороших времен. Игра в свое прошлое. Игра в моё настоящее.

  Он заботился обо мне, даже когда не мог этого сделать сам. Отправил ко мне Люка. Лучшего человека, которого он знал, чтобы защитить меня, и посмотрите, как защищал меня Люк. Мой отец не делал того, в чем не был уверен.

  Он знал, что Люк защитит меня ценою жизни, если это понадобится, и что папа сказал мне перед тем, как я так давно уехал?

  Что он защитит меня и будет любить до последнего вздоха.

  По моим щекам текли слезы. Я хотела ненавидеть его за все, что он сделал… но не могла.

  Я не могла.

  – Папа. – Прилив тепла наполнил меня, зажег мою душу, наполнив меня жизнью.

  Он был тем, чего не хватало все это время. Я чувствовала себя такой же неполной, потому что жила выдуманной жизнью. Избегая той, что у меня была, избегая его.

  Изгнала его.

  Это у меня сейчас дрожали ноги. Дрожали так сильно, что подо мной подкосились.

  Он поймал меня и обнял. – Амелия, моя маленькая девочка.

  Он прижимал меня к бешеному биению своего сердца, и мы оба плакали.

  Люк вошел, когда услышал, как я плачу.

  Когда он увидел, что я в порядке и просто поражена, он отступил, чтобы вернуться в гостиную, но папа остановил его.

  – Постой, пора, – сказал папа и жестом пригласил нас сесть на диваны у окна.

  Мы сели, я рядом с Люком. Папа перед нами.

  Я никак не могла смириться с тем, каким старым и хилым он выглядел.

  Как далеко распространился рак? Я знала, что это опухоль мозга, из того, что сказал Люк. Неоперабельная.

  По крайней мере, из того, что я видела, он мог функционировать настолько близко к нормальному, насколько это возможно.

  – Человек, который руководит этой операцией, – Тэглиони Доначи. Он был моим близким другом. – Сразу к делу. – Амелия, перед тем, как ты уехала из дома, случилось нечто ужасное, имевшее прямое влияние, включая смерть твоей матери. Я дружил с Тэгом; так мы его называли с рождения. Я не допустил тебя и твою мать к работе по очевидным причинам. Мы не были похожи на другие преступные семьи. Быть боссом означало держать то, что мне дорого, ото всех. Однако твоя мама и Тэг встретились случайно. Однажды в одном из ресторанов что-то случилось, и мне нужно было, чтобы он присматривал за ней. Ты была в летнем лагере. Эта случайная встреча зажгла роман.

  Мои глаза расширились. – У мамы был роман?

  – Да.

  Я всегда думала, что это он. Иногда я слышала споры и перебрасывание слов. Тогда казалось, что это был он.

  – Я думала, ты ... я думала, что у тебя был роман в какой-то момент.

  – Моя дорогая девочка, твоя мать была любовью всей моей жизни. Для меня солнце вращалось вокруг нее. Но ей этого было мало. До того времени я не знал масштабов дела. Я по глупости не подумал, что это был роман. Когда я узнал, меня это взбесило. Я поймал их, но они меня не заметили. – Он задумался на полуслове.

  Я вспомнила, как обнаружила, что Джордан изменяет мне, прямо в процессе. Если вы любите человека, это чертовски больно.

  Я любила Джордана, и мне было больно, но я не чувствовала безнадежность. Не так, как когда думала, что потеряла Люка.

  Папа вздохнул и продолжил. – В то время мы с Тэгом планировали ограбление партии алмазов на миллиарды долларов, поступающей из Южной Африки. Мы получили наводку от тамошнего сенатора, который хотел разбогатеть, но не имел средств, чтобы начать такую операцию. Каждому из нас предложили по миллиарду долларов, если мы сможем их заполучить.

  – Что это были за бриллианты? – Люк вмешался.

  Это как раз то, что я хотела знать. Я знала, что некоторые бриллианты дорого стоят, но миллиарды? И получить по миллиарду каждому? Бог.

  – Они называют их небесными бриллиантами, потому что они похожи на звезды и имеют чистый белый цвет. Они очень редкие.

  Люк напрягся. Поскольку я никогда о них не слышала, я не могла понять их название. Хотя звучало потрясающе, как из сказки.

  – Небесные бриллианты? Я думал, что это миф, – Люк склонил голову набок.

  – Они были мифом до тех пор, пока их не нашли на одной из старых шахт в провинции Лимпопо. Нашли случайно. Негласно. И мы хотели, чтобы так и оставалось, поэтому их переправляли сюда.

  Это было безумие и просто слишком. И я выбросила из головы мысли о том, что у мамы был роман, чтобы сосредоточиться на том, что он нам говорил, и мое внимание не было приковано к разговору. Я не могла поверить, что она сделала что-то подобное с папой, с нами.

  – Сколько они стоят? – пришлось спросить.

  – Теперь двадцать миллиардов легко. Цена возросла в десять раз, – продолжал папа, и я ловила каждое слово. – План состоял в том, чтобы забрать алмазы из партии, которая для всех остальных должна была быть произведением искусства, поступающим в музей. Пожертвовано одной из семей, с которой работал сенатор. Конечно, это было прикрытием того, что на самом деле происходило. В команду вошел Тэг, трое его сыновей, я и несколько наших доверенных парней. Когда я узнал о его измене с Элоизой, я потерял рассудок. Агент Петерсон был одним из моих контактов в федеральных органах. Он заставил вещи исчезнуть. Я сообщил ему об ограблении, сказав ему, что Тэг и его сыновья собирались украсть произведение искусства. Но Петерсон напортачил. Он взял свою команду и убил трех сыновей Тэга. Потом твоя мать оказалась там, потому что узнала, что я сообщил федералам и хотела предупредить Тэга.

  Он посмотрел на меня.

  Вот и все, недостающий кусок.

  Причина, по которой моя мама была в доках. Место, где она не должна была быть.

  Онемение охватило мое тело. Я не знала, что я ожидала почувствовать, когда узнала правду, но это было не то.

  Это был роман. Осознание того, что у мамы был роман с этим человеком, и она умерла за него.

  Я встала, руки дрожали. По крайней мере, это было чувство, отличающееся от оцепенения.

  – Амелия… – папа смотрел на меня с чистой озабоченностью. Я помню, как часто видела у него этот взгляд. Он отражал его любовь ко мне.

  Я покачала головой. – Это слишком много. Почему ты не мог сказать мне это раньше? Зачем ждал до сих пор?

  – Нет. Амелия, этот человек – самый мерзкий человек, которого я когда-либо знал. Опасен во всех смыслах. Ты видишь людей, которых он нанял. Виктор, вернувшийся из мертвых, и Демарко. Моё дело с ним – это то, что я не могу изменить, потому что в какой-то момент я тоже был мерзким. Хотя он никогда мне не нравился. С ним все дело в мести. Кровь за кровь. В тот день он потерял троих сыновей и вашу мать. Тот факт, что она была там, а меня не было, означал, что я имел какое-то отношение к сообщению федералам. Я смог придумать оправдание, что я задержался с ними, и она, должно быть, пришла предупредить нас обоих. Я знал, что он придет за тобой, если когда-нибудь узнает правду.

  – Как он узнал?

  Папа покачал головой и пожал плечами. – Понятия не имею. Единственным, кто знал правду, был агент Петерсон.

  Сказав это, он отвернулся от меня.

  Теперь я поняла это. Агент Петерсон пришел сюда той ночью, когда папа выстрелил в него, чтобы попросить его очиститься, потому что его работа была под угрозой из-за смерти моей матери. Папа знал, что случилось бы, если бы он признался.

  Теперь я понял это. Но мне от этого не стало легче.

  На самом деле ... мне стало хуже и тошно, потому что, по правде говоря, мой отец делал все это, чтобы защитить меня.

  – А Петерсон сказал бы кому-нибудь? – спросил Люк.

  Боже, я почти забыла, что он здесь.

  – Возможно, но все это было так давно, что мне было бы трудно отследить, – ответил папа.

  – Это не имеет значения, – перебила я. – Как не важно; важно то, что мы делаем сейчас. Моё нахождение здесь не решает проблему. Все, что нам удалось предотвратить, это то, что меня схватили и он не успел использовать меня для всего, чего он хочет. Он хочет денег? Вот почему он хотел, чтобы я осталась невредима?

  По выражению лица отца я поняла, что дальше последует больше чем я хочу знать.

  – Нет, не деньги. Это бриллианты.

  – Что? – спросил Люк, приподняв бровь. – Ты сказал, что там были федералы.

  – Федералы добирались туда, но они никогда не знали об алмазах. Мои ребята первыми подошли к отгрузке и забрали их. Ни о чем не сообщалось, потому что о них никто никогда не знал.

  – Бриллианты? – Люк посмотрел на него холодными и проницательными глазами. – Дело в бриллиантах, которые у тебя все еще есть? Этого они хотят? – Люк взглянул в мою сторону и разочарованно вздохнул.

  – Да. Это и мертвую Амелию.

  Глава 13

  Амелия

  – Где они? Бриллианты, где они? Здесь, в доме? – спросила я, игнорируя последнюю часть откровения.

  Они хотели, чтобы я умерла. Я знала это. Конечно, я знала, что все сводится к этому, но слышать это было другое дело. Мои руки дрожали.

  – Нет. Не здесь, – ответил папа.

  – Где?

  – В безопасном месте, – ответил папа.

  – Что? Ты не скажешь мне? – Я поняла. Я была копом в комнате. Конечно, он мне не сказал.

  – Ты получишь к ним доступ после моей смерти или в конце этого дела, в зависимости от того, что произойдет раньше. Я оставил инструкции по передаче алмазов в соответствующие органы. Ты сделаешь это. – Он посмотрел на Люка, который выглядел удивленным комментарием.

  – Где они находятся? – спросил Люк, глядя на него. – Рафаэль, ты скажешь нам прямо сейчас, черт возьми.

  Папа разочарованно нахмурился и оскалил зубы. – В охраняемом помещении в Рокфорде.

  – Почему ты вообще их взял? – спросил Люк.

  – Потому что Тэг этого хотел. Он считал, что их схватили федералы. До не давнего времени. Вероятно, это было частью того, что заставило его понять, что это я сдал его. То, что он узнал, заставило его копнуть немного глубже и соединить точки.

  – Эти бриллианты – единственное, что у нас есть, – заявил Люк.

  Что за гребанный бардак.

  – Да. Пока они у меня, Амелия в безопасности. Теперь, когда она дома, мы обеспечиваем ее безопасность.

  – Я согласен, но нам также нужны бриллианты, – парировал Люк.

  – Нет, бриллианты остаются на месте. Мы не можем держать бриллианты и Амелию в одном месте. Это глупо.

  – Они идут сюда и не остановятся, пока не получат и то, и другое. Она и бриллианты. Виктор месяц играл с нами, учился. Поверь мне, это было не только из-за его дурацких игр. Их нужно остановить. Мы идем за ними и остановим их.

  – Я не хочу кровавой бани.

  – Мы не можем просто сидеть без дела, как утки, – возражал Люк. – Мы здесь сильнее. Если они придут, мы должны быть готовы к этому. Откуда ты знаешь, что они не могут добраться до алмазов в этом охраняемом помещении? – Люк вспыхнул.

  Я не могла в это поверить. Это было похоже на планирование войны.

  – Нам следует вызвать федералов или хотя бы копов, – предложила я.

  Они двое посмотрели на меня, как будто я только что сказала что-то по-настоящему смешное.

  – Амелия, я знаю, ты думаешь, что это хорошая идея, но это не так, – ответил Люк.

  Я несколько раз моргнула. Моя кровь бурлила и кипела. Это было для меня главным. Взять закон в свои руки.

  – Почему, почему бы и нет? Для этого они и есть.

  – Я согласен, но все они действуют так, как мы сейчас не можем себе позволить. Не говоря уже об общем факте, что мы не знаем, кому доверять. Вспомни Коула, – Люк приподнял плечи.

  – Как, черт возьми, я могла забыть Коула? – я сжала кулаки, к щекам прилил жар. – Это моя вина, что он был убит.

  – Нет, – Люк тоже встал. – Это не твоя вина. Это был человек, который помогает Тэгу. Вот кто. И этот человек – коп. У Коула не было причин умирать. Амелия, я говорил это с первого дня. Есть крыса, и это один из твоих парней.

  Твоих парней.

  Я ненавидела то, как он это сказал, с таким отвращением и презрением.

  – Итак, поскольку у нас есть кто-то, кто им помогает, ты думаешь, что это нормально, если все взять на себя?

  – Я сделаю то, что должен, чтобы защитить тебя.

  Боже, это было дежа вю.

  Папа сказал мне подобные слова десять лет назад.

  Я покачала головой и вышла.

  Люк последовал за мной в холл и схватил меня за руку, потянув назад.

  – Амелия, ты же знаешь, что мы не можем сообщить об этом в полицию и позволить им позаботиться об этом. – Его лицо исказилось от ярости. – Как ты думаешь, почему мы приехали сюда?

  Я посмотрела на него. Я знала, я знала ответ на этот вопрос, и я знала, что весь этот разговор был сумасшедшим. Для меня было безумием думать, что мы можем доверить это полиции или федеральным властям, когда они были так же виновны.

  Этого было слишком много, и когда я посмотрела на Люка, я подумала, что это может быть моя жизнь.

  Мысль о том, что люди, чья работа заключалась в нашей защите , недостижима. Быть с кем-то, кто взял дело в свои руки.

  – Только сегодня утром ты говорил об изменении. Это не изменения.

  Его лицо поникло. – Это не то, Амелия, и ты это знаешь. Ты знаешь, что это правильно. Мы должны взять всё в свои руки, иначе я окажусь за решеткой, если федералы или полиция узнают правду обо всем. Тогда я буду беспомощен.

  Я не думала об этом. – Может, ты и не будешь.

  Он наклонился вперед. – Послушай, Амелия, я не буду ничего приукрашивать или раскрашивать себя в хорошем свете. Я не такой. Я связан с твоим отцом. То, что меня запрут, меня не беспокоит, но я не собираюсь бросить тебя бороться за свою жизнь.

  – Мне нужно время, чтобы осмыслить это. – И немного места.

Это действительно было слишком. Всего за один день я увидела своего отца, узнала о предательстве моей матери, узнала, почему этот человек – Тэг хотел, чтобы я умерла, и что мой отец был хранителем редких алмазов, которые были настолько редкими, что Люк считал их мифом. Когда моя жизнь превратилась в какой-нибудь фильм об Индиане Джонсе?

  Он вздохнул и отпустил мою руку, позволив мне уйти.

  Я пошла к черному выходу через кухню. Это привело меня на территорию особняка.

  Я еще не видела все жилище Люка, но я вообразила, что это будет похоже на то, что было у нас здесь.

  То, что у меня было.

  Я бросилась через сад в маленькую беседку с садовыми качелями. Я приходила сюда подумать, когда была маленькой.

  Я проводила здесь часы, просто перебирая танцевальные номера и шаги. И другие вещи тоже.

  Я снова была здесь.

  Выглядело так же. Я рухнула на твердую древесину качелей и ударила ногой по земле позади, чтобы вызвать покачивания.

  Прислонив голову к длинным коричневым переплетенным лозам, я начала думать.

  Единственное правильное решение здесь было тем, которое сработало бы лучше всего.

  Я не могла вынести того факта, что Люк попадет в тюрьму. Итак, их путь был правильным.

  Никаких копов и федералов? Мы всё возьмем в свои руки.

  Вот почему мы были здесь.

  Здесь, в Чикаго.

  Делали все по-своему. Я закрыла глаза и приняла все это. Мое тело стало тяжелее, и я могла бы заснуть прямо здесь. Мой старый профессор колледжа однажды сказал, что умственное напряжение может истощить вас до такой степени, что вы почувствуете, будто только что пробежали марафон.

  Вот как я себя чувствовала сейчас. Как будто я без остановки бегала на самом длинном марафоне. Тело полностью поглощено им, как и мой разум.

  Что мне нужно было сделать, так это принять вещи такими, какие они есть. Это было препятствие, которое мне пришлось преодолеть.

  Дело не в том, преступник или нет.

  Тогда, когда все дошло до апогея и я узнала правду о своем отце, он делал то, что считал лучшим, чтобы защитить меня. Я никак не могла оправдать его поведение, но его способ работал долгое время. Это купило годы свободы, которую я искала.

  Это продолжало бы удерживать меня отсюда, пока кто-то не заговорил и не раскрыл секрет, который поставил цель на мою спину.

  Что мне нужно было сделать сейчас, так это выбросить мои заботы и опасения на задний план.

  Просто чтобы разобраться в этом беспорядке. Тогда я смогу собрать все осколки позже.

  Позже я смогу разобраться со своими внутренними демонами.

  В конце концов, мой отец был болен, и кто знает, сколько он продержится.

  Хотела ли я провести остаток его дней, наталкиваясь на него, ненавидя его и этот образ жизни?

  Нет… это было не во мне.

  Я тоже думала о Люке. Он сказал несколько дней назад, что сделал то, что должен был сделать, правильно это или неправильно. Мы говорили о том, что Синклер всегда поступал правильно.

  В то время я думала, что эти два человека такие разные. Теперь их разногласия по-настоящему усилились.

  Ни то, ни другое не было плохим, но они пришли из разных миров.

  У них были разные способы делать то, что защищало тех, кого они любили.

  Я не должна была говорить Люку то, что сказала.

  Об изменении.

  Было неправильно с моей стороны заводить такой интимный разговор, который имел для нас такое большое значение.

  Не имело значения, во что я верила. Он выглядел обиженным.

  Шаркающие шаги заставили меня открыть глаза, и я мгновенно обернулась.

  Меня нельзя винить, если последние несколько дней заставили меня немного нервничать.

  Однако человек, который подошел ко мне, меньше всего нервничал.

  – Миллисента, – выдохнула я.

  Пожилая дама, которая была похожа на крестную фею в «Золушке», улыбнулась мне, сияя. Она держала поднос с печеньем и стакан шоколадного молока.

  – Добро пожаловать домой, мисс Амелия.

  Печенья все кончилось, и я провела пальцем по внутренней стороне стакана, в котором раньше было шоколадное молоко, сделанное для самого Бога.

  Бог определенно оценил бы это. Это было похоже на мороженое, смешанное с насыщенным, гладким шоколадом Godiva. Это была его текстура. То, что я назвала бархатистой добротой.

  – Как насчет того, чтобы я сделала тебе еще немного этого позже? – Миллисента усмехнулась, приложив руку к сердцу тем старым привычным способом, который показал, что она рада, что я наслаждалась ее едой. – Ты ... будешь здесь позже?

  Вопрос, мерцание интереса в ее глазах сказали мне, что это не просто вопрос. У меня было хорошее предчувствие, что она пытается спросить меня о Люке, и мне было интересно, что, возможно, она слышала раньше.

  – Думаю, я могу остаться еще. Да, я буду здесь сегодня вечером. – Я решила это, пока мы говорили.

  Мы были здесь около часа, пока я ела.

  Разговор с ней, как всегда, был освежающим.

  Эта женщина так долго была моим утешением и опорой. Я не знала, как я выжила без нее более десяти лет.

  Я подумывала остаться, чтобы заново познакомиться со своим домом, с отцом.

  Я сделаю этот первый шаг, вернувшись и поговорив с ним. Я как бы хотела посмотреть, как разгорается все остальное.

  – Замечательно. Тогда я приготовлю тебе свежую порцию всего. – Это мерцание снова вспыхнуло в ее глазах. – Думаю, я полагала, что ты останешься с Люком. Хотя я уверена, что твой отец был бы рад, если бы ты была здесь. Она закатила глаза и засмеялась над собой. – Амелия, не позволяй леди страдать здесь. Ты знаешь, о чем я пытаюсь спросить.

  Я тоже засмеялась. – Да, я подумала, что, может быть, решу вопрос, где мне остаться, пока я здесь. Я поеду к Люку завтра.

  – Звучит как план. – Она коротко кивнула мне. – Твой отец рассказал мне о вас двоих сегодня утром.

  – Что он сказал?

  – Он сказал, что знает, что вы, ребята, вместе, и что он счастлив умереть, зная, что ты была с кем-то, кто мог бы о тебе позаботиться. Лучше, чем он.

  Я взглянула на аккуратный водоворот травы, укрывавший наши ноги, и прислонилась спиной к прочному плетеному стулу.

  – Всего так много произошло, – выдохнула я.

  – Тебе нужно многое обдумать.

  Я не была уверена, что она знала. Я сомневалась, что отец рассказал ей все сложные детали, но, опять же, возможно, он и рассказал.

  – Что ты знаешь? – Лучше всего было спросить.

  – Я знаю о бизнесе твоего отца. – Она сложила руки вместе, и выражение ее лица отразилось дискомфортом. – Я всегда знала. Меня наняли, чтобы помогать твоей маме с ее благотворительными мероприятиями, ухаживать за домом и быть твоей няней просто потому, что мне можно доверять. В этих местах трудно вызвать доверие. Я знаю, что старый друг твоего отца или, скорее, соперник, я полагаю, хочет до тебя добраться. Я также знаю, что все это произошло из-за романа твоей матери с этим другом.

  – Итак, ты много знаешь.

  – Много знаю и о многом сожалею.

  Это меня заинтересовало. – О чем?

  – Это я предупредила твоего отца о романе твоей матери. Я действительно не знала, что она ... эм ... виделась с другом твоего отца, но подозревала это. Я всколыхнула горшок подозрений, и это привело нас сюда.

  Я нахмурила брови. – Миллисента, ты не сделала ничего плохого.

  – Я сделал. Я должна была сначала подойти к твоей матери. Просто я знала, как сильно твой отец любил твою мать, и обратилась к нему, когда заподозрила это, потому что мне было больно думать, что она может сделать это с ним.

  Я кивнула. – Мне тоже больно. Я действительно знаю, как сильно отец любил мою мать. Я видела это каждый день. – Я всегда надеялась, что смогу получить ту же любовь, что и они. Это было так реально, что я поклялась, что чувствую это всякий раз, когда нахожусь в их присутствии.

  Это перекинулось на меня.

  Слышать, что моя мать никогда не чувствовала того, что я видела, было душераздирающим.

  – Мой бывший парень изменил мне, – сказала я, не задумываясь.

  Лицо Миллисенты наполнилось печалью. – Мне очень жаль, дорогая. Ты любила его?

  Я вздохнула и мягко улыбнулась. – Думаю, да. Вначале это было безумие, и я влюбилась в него. Но это не было правдой.

  – Иногда бывает так, но то, что это изменилось, не означает, что это было ненастоящим. Влюбленность в кого-то отличается от поиска настоящей любви. Люди иногда совершают такую ошибку. Чувства всегда реальны. Важно то, продержатся ли они. Навсегда.

  Вот что мне нравилось в Миллисенте. Ее мудрость, та магия, которую я почувствовала в ее словах. Как будто она действительно могла взмахнуть палочкой и исполнить все, что я пожелаю. Как будто она могла направить свою палочку на мою жизнь и превратить меня в принцессу, чья миссия заключалась в том, чтобы попасть на бал и встретиться с принцем.

  Если бы это было так просто.

  – Как узнать разницу? Кто-нибудь может знать?

  – Я думаю… – ее улыбка стала шире. – Я думаю, ты просто знаешь. Твое сердце подсказывает тебе.

  – Твое сердце подсказывает тебе?

  – Да, подсказывает.

  Я поверила ей, потому что мое сердце начало говорить со мной только после того, как я встретила Люка.