Текст книги "Шрамы Мафии (ЛП)"

Автор книги: Хардин Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

  – Что случилось, брат?

  – Ты мне нужен. Виктор забрал семью Генри.

  – Я в пути. Я возьму Мориса и парней. – Он повесил трубку.

  Я пошел незаметно и сумел перебраться через мостик. Парней снаружи не было. Это беспокоило меня больше, чем если бы они были, потому что это говорило, что Виктору не нужны дозорные.

  Я вошел. В меня сильно ударило зловоние.

  В воздухе было что-то вроде хлорки или чего-то хлорного в сочетании с плесенью.

  От этого мне захотелось дотянуться до чего-нибудь, чтобы прикрыть нос и не вдыхать слишком много воздуха.

  Голоса раздавались эхом и приближались. Я спрятался в расщелине темного угла, держась за пистолет, готовый использовать его.

  Двое мужчин прошли мимо меня, не заметив, и вышли прямо на улицу.

  Я задержал дыхание и сделал еще один вдох, когда собирался идти дальше.

  Следующий коридор вёл на цокольный этаж, и из подвала доносились повышенные голоса, плач и крики. Я последовал далее и резко остановился, изо всех сил стараясь не закричать.

  Виктор привязал Генри и Лидию к веревкам, подвешенным в воздухе.

  Дети сидели в центре комнаты, связанные вместе, и кричали из-за родителей.

  Генри, казалось, пытался перебраться к Лидии на веревках. Мой голос сорвался, когда я посмотрел на ступню Лидии и увидел, что она отсутствовала. Кровь хлынула из ее ноги, и она выглядела такой бледной. Бледная, как будто она упадет в обморок, но она тянулась к Генри каждый раз, когда он кидался к ней.

  Инстинкт заставил меня сорвать веревки, на которых они качались, но тот же инстинкт также овладел мной и заставил оценить то, что я мог видеть, прежде чем действовать.

  – Возьми меня за руку, пожалуйста, – крикнул Генри Лидии.

  – Я пытаюсь, – ответила она мучительным воплем.

  – Ооочень интересно, – прогремел голос из-за угла. Виктор, ублюдок, появился в поле зрения.

  К нему. Это было то, к чему мне нужно было стремиться, и все будет кончено.

  Но подождите, что делали Генри и Лидия?

  Я случайно подошел ближе и увидел. Одна из этих старомодных бомб была скрыта между детьми, где они сидели спиной к спине, а провода были намотаны на веревку, соединяющую их вместе.

  – Давай, Генри. Все, что тебе нужно сделать, это дать жене ключ, и она сможет разблокировать замок, которым закреплены ее веревки, обезвредить бомбу и спасти ваших детей, – сказал Виктор.

  Я посмотрел на веревки Лидии и не увидел замка.

  Бомба, вот куда мне нужно было добраться. Но где был детонатор?

  Виктор ничего не держал. Может, в кармане.

  Я не мог ясно мыслить. Это сводило с ума и было отвратительным. Лидия выглядела хуже. Слишком большая кровопотеря.

  Мне нужно было действовать. Даже если Генри передаст ей ключ, она не выглядела так, будто она что-нибудь сможет сделать.

  Я поднял пистолет, прицелился и выстрелил в Виктора.

  Блять, ублюдок двинулся, и пуля просто задела плечо. Или это были мои нервы? Я обычно попадал прямо в цель.

  К тому времени, когда он посмотрел в мою сторону, я перепрыгнул через перила и приземлился этажом ниже.

  Дети были тем, к кому я хотел добраться.

  Генри хотел бы, чтобы я их спас. Если бы у меня были дети, я бы хотел, чтобы мой лучший друг спас их вместо меня. Жену следующую.

  Виктор выстрелил в меня и промахнулся. Я подбежал к детям и поднял их обоих.

  – Что ж, если это не Люциан Мориенц, – проревел Виктор во все горло.

  Я не остановился, чтобы признать его; Я продолжил бежать с детьми в холл и оставил их там.

  – Дядя Люк, он дал нам поесть чего-то странного, – сказал мне Джек.

  – Не волнуйся, сынок, позволь мне снять с тебя эту штуку.

  – Дядя Люк, меня от этого тошнит, – воскликнула Сюзанна, ее светлые локоны дрожали, когда она говорила.

  – Не волнуйся, малышка. Держу тебя. Я принесу тебе мороженое, когда мы вернемся домой. – Господи Иисусе, веревки были такими тугими. Пришлось отказаться от тросов ради бомбы.

  И, блять, удача должна была быть сукой. Таймер показал пять минут.

  Мне удалось распутать эту гребаную штуку, но только чтобы получить удар в лицо, когда я повернулся.

  Один из лакеев Виктора. На меня зарычал крепкий, похожий на Халка мужчина. Как бык, я врезался в него и не останавливался при контакте. Мы оба упали в кучу, и парень набросился на меня. Я направил на него пистолет и выстрелил, попав ему прямо между глаз.

  Чертов ублюдок.

  Он рухнул кучей, кровь хлынула из его головы.

  Я вернулся в комнату с бомбой в руке.

  Виктор стоял рядом с Лидией и Генри.

  – Люк, просто возьми детей и уходи, – причитал Генри.

  Лидия выглядела так, будто ее больше нет.

  – Да, Люк, попробуй взять детей и уйти. – Виктор улыбнулся, а затем сделал самое мерзкое, лизнув кровь, которая теперь капала со ступни Лидии. – Я думаю, мне нужно больше крови, наполненной железом, – объявил он, и вот так он выстрелил ей прямо в сердце.

  Генри закричал и посмотрел на меня. Он собирался что-то сказать, но Виктор выстрелил ему в голову. Убил его.

  Убил моего лучшего друга.

  Я сбросил гребаную бомбу и побежал за детьми.

  У меня будет как минимум две минуты, чтобы выбраться отсюда, и я опережал Виктора на несколько секунд.

  Когда я добрался до детей, первое, что я заметил, это то, что они выглядели бледными и вялыми.

  Дерьмо. Что он дал им поесть?

  Я все равно собрал их, перекинув через плечо. Это действие вызвало у Сюзанны рвоту.

  – У тебя не получится, – крикнул Виктор позади нас певучим голосом.

  Что-то острое и жалящее пронзило мою руку. Он выстрелил в меня.

  Но меня это не остановило. Я побежал с детьми к выходу. Он вёл к озеру. Я бежал как можно дальше и посадил детей у дерева.

  – Дети, не поднимайтесь. Пожалуйста, – умолял я их.

  Они послушно лежали на земле с ужасом на лицах.

  Когда Виктор сделал еще несколько выстрелов в нашу сторону, я начал действовать.

  Он стоял в дверном косяке, теперь размахивал пистолетом и смеялся.

  Я рванул вперед и выстрелил в него, но промахнулся, когда он отпрыгнул с дороги.

  – Слишком медленно, мафиози, или я должен называть тебя болонкой Рафаэля?

  Я вспомнил время. Эта бомба взорвется в любую минуту. В любую минуту. Либо я должен покончить с ним сейчас, либо бомба сделает это.

  – Пошел ты. Подойди ко мне лицом к лицу, как мужчина, и прекрати это дерьмо.

  – С удовольствием. Я с удовольствием приду к тебе лицом к лицу, – прорычал Виктор.

  Он убил Генри и Лидию. Боже, если бы я попал сюда раньше, я мог бы их спасти. Я не мог поверить в ужас того, с чем столкнулся. И дети. Что я собирался им сказать? Я не собирался быть героем и драться с ним, как с человеком, которому я бросил вызов. Мне нужно было беспокоиться о детях. Придется вывезти их отсюда и в ближайшую больницу.

  Как только Виктор сделал следующий шаг, я выхватил пистолет и несколько раз выстрелил ему прямо в грудь. Пули отбросили его и заставили упасть обратно в здание. В это же время взорвалась бомба. Как я и надеялся. Взрыв был настолько сильным, что поглотил то место, где упал Виктор, и огонь охватил все вокруг, как ад.

  Я отпрыгнул, сумев защитить себя от всего этого, но жар обжег мою кожу.

  Я оглянулся на грохот падающих и рушащихся стен вокруг огня, но больше не терял времени на поиски. Дети. Я должен был добраться до них. Я побежал туда, где оставил их, поблагодарив Бога, что мне удалось отнести их в безопасное место. Я не мог даже горевать по Генри или Лидии. Не мог думать о том, что произошло даже пять минут назад.

  Однако я воздержался от благодарности Богу, когда увидел, что Джек упал и казался безжизненным.

  И… у его рта была пена.

  – Джек. – Когда я прикоснулся к нему, его тело было липким и холодным. И пульса не было.

  Сюзанна хныкала, а затем потеряла сознание.

  Блять, это должно быть яд. Виктор дал моим детям яд.

  – Джек, Сюзанна. – Я плакал, хватая их обоих, но они были потеряны для меня.

  Я пробовал все, чтобы их оживить, но безуспешно. Даже после того, как Клавдий пришел с парнями, я все равно пытался.

  Приехали фельдшеры с каретой скорой помощи, подтвердив их гибель, и даже тогда я бы не поверил. Я отказывался.

  Я не мог их потерять. Вот так их и не стало. Целая семья, похожая на мою.

  Вся семья, которую я любил. Каждого из них.

  Генри, его жена и его дети.

  Мои малыши.

  Это оставило дыру в моей душе, которая навсегда изменила меня.

  Глава 19

  Амелия

  Мои нервы…

  Мои нервы и мое сердце замерли.

  Люк сказал мне. Он рассказал мне, что случилось в ту ночь, когда Виктор убил Генри и его семью.

  Боже, какое зло.

  Какое зло.

  Я знала, что мы имеем дело с полным психом, но услышав все, что произошло, я поняла это и открыла глаза.

  Теперь я могла понять, почему Люк вел себя именно так. Почему он боялся за меня, почему он сказал то, что сказал.

  Что ему придется убить Виктора, когда он в следующий раз увидит его. Что он отрубит его голову.

  Вау. Дежа вю определенно действовало на меня.

  Он звучал как кто-то еще, кого я знала. Как мой отец. Но это было хуже.

  Это был человек, которого я ... это был человек, которого я любила.

  Я любила его и не хотела, чтобы в нем была какая-то тьма.

  Однако эта тьма возникла не из-за того, что он был гангстером или жил преступной жизнью.

  Это произошло не из-за желания меняться или нежелания меняться.

  Я знала, что это исходит из страха. Место первобытного инстинкта, которое заставит любого защитить своих близких.

  Это было нормально. Он был человек. Я не могла его винить за это.

  Я не могла винить его за такое чувство, особенно когда я поступала так же.

  Мы часами просидели на полу спальни на мягком плюшевом ковре, завернувшись в простыню с кровати.

  Я слушала, как он рассказывал мне эту историю. Я выразила свое сожаление по поводу того, что все это произошло, а затем мы погрузились в мертвую тишину.

  Люк выглядел чрезвычайно обеспокоенным.

  – Ты знаешь, это не одно и то же. – Я нарушила тишину.

  Его голова лежала на краю кровати и он поднял ее, чтобы посмотреть на меня.

  – Что не то же самое, кукла?

  – Меняться. Меняться – это не то же самое, что делать то, что нужно.

  – Мне стоит хотеть вызвать копов, верно? – Он ухмыльнулся. – Ты хотела бы.

  – Это было другое. Я полицейский, и я не знала, через что ты прошел с Виктором. С таким человеком нельзя быть разумным.

  Он выпрямился и потянулся к моему подбородку. – Кукла, скажи мне это. Если он войдет в комнату прямо сейчас, ты сочтешь разумным для меня вытащить пистолет и выстрелить в него? Просто так, никаких вопросов, никаких действий, или даже если он попросит прощения.

  Я долго и пристально смотрела на него, не зная, что сказать. Я не думала, что смогу это сделать. Это убийство вне контекста.

  – Я…

  – Ты бы не стала. Я знаю, что ты не стала бы, но я бы сделал это, потому что я знаю, на что он способен, Амелия. Я не смог спасти этих детей. Они были похожи на моих собственных. Их родители были убиты, здание взорвано, Виктор якобы мертв, а я все равно потерял их. Этот ублюдок не собирался оставлять кого-либо в живых в ту ночь, но все же он дал матери надежду, что она сможет спасти своих детей в его больной игре.

  Я понимающе кивнула. – Люк, я не пойму твоих чувств, потому что со мной этого не случилось. Меня там не было. Я не могла убить его при первой встрече, но я бы поняла, если бы ты это сделал. Не было бы вопросов, почему, если бы ты это сделал.

  – Я должен пойти за ним. Я не могу рисковать, что он тебя поймает. Я больше не могу этого чувствовать. Обреченный и беспомощный. Это не я, и я живу так, как живу, чтобы не быть этим никчемным человеком.

  – Я понимаю.

  – Но я не хочу, чтобы ты меня за это осуждала или думала, что я не изменюсь ради тебя. Я сделаю для тебя все.

  Услышав это, я обернулась к нему. Я уселась к нему на колени и обняла его за шею.

  – Это то, что я хочу. Делай то, что считаешь правильным. – Я потянулась к его челюсти и погладила ее. – Я знаю тебя, и мне не нужно сомневаться в тебе или в твоих действиях. Если ты пообещаешь мне, что всегда будешь делать то, что считаешь правильным, тогда я буду знать, что это было правильным поступком.

  Это был наш компромисс. Мой компромисс.

  Я встретила точку, в которой я смогла понять его, понять все. Я могла понять и разделить видение того, что такое гангстеры.

  Он не был… преступником. Это он пытался защитить меня, делал то, что считал лучшим, чтобы защитить меня от безумца.

  Нет никакой ошибки в том, что Виктор был сумасшедшим и заслуживает того, чтобы его остановили, чтобы его убили за то, что он сделал.

  Дело было не только в Генри и его семье, хотя этого было достаточно. Виктор также убил Коула.

  У Коула было такое многообещающее будущее, и оно закончилось через несколько дней. Я никогда не прощу себе его смерти. Я также винила себя.

  Если бы Коул меня не знал, если бы Коул не помогал мне так, как всегда помогал, Виктор и его люди бы не добрались до него.

  Это была война, и иногда на войне не было выбора. Это было действие. Делать то, чтобы добиться наилучшего результата.

  Когда я посмотрела на Люка, мое сердце расширилось, цепляясь за надежду.

  Посмотрите на меня, я нашла любовь. Я чувствовала то, что описала Миллисента. Знание и ценность настоящей любви.

  Это должна была быть настоящая любовь, потому что я никогда так ни к кому не относилась, и это чувство снова было во мне. Зная, что так будет только с ним.

  – Я ценю это, Амелия, – выдохнул он, прижавшись ко мне лбом.

  – Я тебя люблю. – Теперь я могла сказать это так свободно.

  Он улыбнулся мне. – Я тебя люблю. Я не устану это говорить.

  – И я не устану. – Я покачала головой. Когда его улыбка превратилась в сексуальную ухмылку, и он провел руками по твердому выступу моего соска, который касался его груди, я знала, что будет дальше.

  Уже наступало утро. Мы должны вернуться в постель, чтобы немного поспать, прежде чем начнем строить планы, которые, мы должны были построить, и вернуться в серьезный режим.

  Но в ближайшее время этого не произошло.

  Когда мы с Люком были вместе, это был тот сумасшедший праздник страсти, где мы принадлежали друг другу и отвечали только на зов нужды.

  Адски рассерженный взгляд, которым папа одарил меня, когда мы с Люком вошли в сад, напомнил мне о лете перед отъездом из дома, когда я взяла его машину и поехала на вечеринку.

  Но на вечеринку я так и не попала. Я врезалась в фасад бутика на Мейн-стрит.

  Он посадил меня под арест на все лето, окутав темным облаком мою социальную жизнь. Выражение его лица было, наверное, в десять раз хуже.

  Только что закончился обеденный перерыв, и по прибытии мы узнали, что Клавдий и Маркус собрались в саду с моим отцом и ждали нас. Папа совершенно справедливо созвал собрание, чтобы составить планы и поехать на объект.

  Миллисента сказала, что все ждали как минимум два часа.

  Что еще хуже, так это то, что папа четко расставил сиденья так, чтобы мы с Люком не сидели вместе. Мы вошли сюда с Люком, который держал меня за руку, как всегда, только для того, чтобы разлучиться, как будто мы были парой подростков.

  Мне пришлось сидеть между папой и Маркусом, а Люку – рядом с Клавдием, у которого была яркая заговорщическая улыбка на лице.

  Это была моя первая встреча с Маркусом, бог знает за сколько времени, и мне не нужно было смущаться. Я видела его несколько раз, когда была такой юной, все воспоминания были туманными.

  Клавдий усмехнулся, привлекая к себе мое внимание. Однако на днях я узнала, что он был из тех парней, которые указывают на очевидное и еще больше ставят тебя в неловкое положение. Это его забавляло.

  – Так хорош, да? – он ухмыльнулся.

  Люк посмотрел на него свирепым взглядом. – Что было хорошим? – он бросил вызов.

  Я думала, что Люк знал своего брата лучше и не насмехался над ним.

  – Секс, – сухо ответил Клавдий.

  Я никогда раньше не видела, чтобы Люк краснел, и знала, что, должно быть, стала ярко-красной. Мои щеки вспыхнули в ту минуту, когда он это сказал.

  Я взглянула на Маркуса и увидела, что он уже смотрит на меня. Он выглядел точно так же, как Люк, вернее, Люк действительно был похож на него. Младшая версия. Такие же пронзительные голубые глаза. Те же выдающиеся, четко очерченные скульптурные элементы.

– Привет, мистер Мориенц, – сказала я ему и сжала губы. Он слегка улыбнулся мне и коротко кивнул. Улыбка вызвала воспоминание. Это было далекое воспоминание с расплывчатым его изображением. Мне было четыре, может, пять. Я вспомнила улыбку.

  – Ты помнишь меня? – он спросил.

  Папа заерзал на стуле.

  – Вы дали мне леденец. – Это было воспоминание.

  Он засмеялся. – Не знаю, как ты это запомнила. Тебе было пять лет.

  – Эй, ты дал моему ребенку сладости? – папа возмутился.

  Мои родители дарили мне сладости только на Пасху. У них был пунктик по поводу сахара и они старались соблюдать все эти правила для оптимального здоровья.

  – Иисус Христос, Раф, что с тобой?

  Папа фыркнул и выпрямился.

  – Рад тебя видеть, дорогая, – Маркус улыбнулся мне.

  Клавдий закатил глаза, и Люк усмехнулся.

  – Что ж, теперь, когда мы все, наконец, здесь, мы можем поговорить о том, что будем делать дальше, – объявил папа. – Амелия, возьмет на себя дела.

  Он махнул открытой ладонью, давая мне добро.

  Пришлось признать, что я была слегка брошена и неподготовлена. Я не ожидала, что это произойдет так, и я буду в компании самых крутых гангстеров, которых только можно было найти. Там были мой отец и Маркус, которые выглядели так, будто только что сошли со съемочной площадки «Крестного отца», Клавдий, который выглядел так, будто мог убить одним взглядом, и пугающий во всей этой коже и со своими длинными волосами, и Люк.

  Люк был чертовски сексуален, и если бы я не знала его, то больше всего я бы обратила внимание на его тлеющий взгляд и его отношение.

  Я выпрямилась и вздохнула.

  – Видеонаблюдение отключили? – спросила я папу.

  – Мы видим меньше чем в птичьей заднице, – ответил папа. Я не поняла аналогии, но, похоже, для него это сработало.

  – Хорошо. Так что те, кто здесь, считаются самыми надежными среди нас.

  Все согласно кивнули.

  – Я хотела бы взять небольшую команду в Рокфорд. Я думаю, что Люку, мне и Клавдию следует пойти. Мы можем уехать завтра, забрать алмазы и вернуться сюда.

  – Завтра? Этого времени будет достаточно? – спросил Маркус.

  – Да, нам нужно правильно спланировать то, что мы сделаем. – Если я и знала что-то, будучи полицейским, так это то, что у тебя должен быть план. Всегда должен быть план. Так я сохраняла себе жизнь.

  – Я бы хоте поехать, – предложил он.

  – Если все в порядке, я бы предпочла, чтобы ты остался и позаботился о моем отце. Если здесь что-нибудь случится, ты будешь знать, что делать.

  Маркус задумался и кивнул. – Хорошо, я останусь.

  – Мы не можем путешествовать налегке, – заявил Клавдий. – Мы должны быть готовы ко всем непредвиденным обстоятельствам.

  – Я согласна. Вот почему я думаю, что у нас должна быть группа подкрепления на случай, если нам понадобится подкрепление. Но мы идем на объект за бриллиантами.

  – Нам нужно сделать это незаметно. Я уверен, что за домом следят, – сказал папа.

  – Мы уезжаем под покровом ночи. – Я проверила и записала время открытия и закрытия заведения. Последний раз доступ был в одиннадцать часов вечера. Если мы уедем отсюда в девять, у нас будет достаточно времени, чтобы добраться туда и забрать алмазы. – Люк может забрать меня, и мы просто поедем. Мы будем вести себя нормально и не привлечем к себе внимания.

  – Я думаю, тебе следует сдать бриллианты, когда получишь их. Просто отдай их прямо в Смитсоновское общество. Не возвращай их сюда.

  Я повернулась, чтобы сосредоточиться на нем.

  – Ты уверен, что это разумно? – возразил Люк, на его лице появилось беспокойство.

  – Да, – ответил папа. – Передайте их, и мы разберемся с ними, когда они попытаются заполучить Амелию, как мы всегда поступаем, когда нам нужно защитить одного из наших.

  Люк улыбнулся. – Мы выследим их.

  – Мы выследим их, – согласился Клавдий со злой ухмылкой.

  Я не могла протестовать, потому что именно так и думала. – Мы найдем их и всему этому положим конец.

  Я говорила, но слова звучали далеко от меня.

  Как будто они исходили не от меня. Я не могла говорить об охоте на людей, но это было так.

  Я сидела рядом с моим отцом, королем мафии, и стала по случайности королевой мафии.

Глава 20

  Амелия

  – Хорошо, беги, мне нужно поговорить с дочерью наедине, – сказал папа.

  Я не помнила, чтобы он был таким властным, но полагаю, что никогда не видела его таким и не знала, каким он может быть, когда он говорит о делах.

  Было интересно наблюдать, как эти люди просто выполняли приказы и слушали его, как бы он ни говорил с ними.

  Люк взглянул на меня, вставая. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но папа остановил его.

  – Она останется здесь на ночь. – Папа наклонился вперед и посмотрел на Люка.

  Я не могла в это поверить. Он вел себя так, как будто мне было шестнадцать.

  – Папа, ради бога.

  Он посмотрел на меня, приподняв брови.

  – Нет, и в следующий раз, когда ты устроишь подобный трюк, выведя ее на улицу даже без телефонного звонка, не возвращайся сюда. – Папа был серьезен.

  Я уставилась на него с открытым ртом, ошеломленная его поведением, но он не смотрел на меня. Его внимание было сосредоточено на Люке, который просто злобно усмехнулся.

  – Хорошо ... босс, я свяжусь с вами в тот час, когда в следующий раз заберу вашу дочь. Мне также сделать фото и отправить их вам?

  – Люк, – прошипела я ему.

  Его ответ был настолько скандальным, что я не могла удержаться от красноты.

  К моему ужасу, папа вытащил пистолет и направил его на Люка.

  Затем Маркус встал между ними.

  – Рафаэль, убери пистолет сейчас же, – рявкнул он, глядя в упор на папу. Папа сунул пистолет обратно в карман. – Если снова наставишь пистолет на моего ребенка, ты мертв. Учитывая природу этого беспорядка, я дам тебе несколько советов и расскажу тебе сейчас. Не зли нас. Послушай, мой сын с твоей дочерью. Смирись с этим. В конце концов, ты их свел.

  Клавдий засмеялся и ушел. Маркус отступил и присоединился к нему, оставив Люка.

  Я ни в коем случае не позволю ему уйти без объятий.

  Я встала и обняла его.

  – Я вернусь позже, – прошептал он мне на ухо. Его дыхание щекотало мою кожу, и я улыбнулась, ожидая увидеть его позже.

  – Тебе лучше вернуться, – ответила я и дотянулась, чтобы обхватить его челюсть, прижав его губы к моим для быстрого поцелуя.

  Когда он отошел от меня, что-то было не на своем месте. Как будто я должна была пойти с ним. Он посмотрел на меня также, но с обещанием в глазах.

  Я смотрела, как он отступил и присоединился к отцу и брату.

  Они ушли вместе, и я снова повернулась к папе, нахмурившись.

  – Почему ты ведешь себя так, будто мне восемнадцать или около того?

  – Я никогда не видел тебя, когда тебе было восемнадцать, – парировал он.

  – Чья это вина? – Я скрестила руки под грудью и покачала головой.

  – Моя. Напоминание мне не нужно.

  – Пап, ты знаешь, как странно ты ведешь себя? Ты отправил Люка найти меня в Лос-Анджелесе. Ты сказал ему, что он должен жениться на мне, чтобы возглавить бизнес. – Я не могла поверить, насколько это было невероятно. Как будто я была предметом, которым можно торговать. – Тогда ты ведешь себя как сумасшедший, наводя на него пистолет, когда я на самом деле влюбилась в него.

  Я не осознавала, что сказала, пока слова не сорвались с моего рта и не обратила внимание на ошеломленное выражение на лице отца.

  Ошеломлен, но расслаблен.

  – Ты влюбилась в него? Итак, мой план сработал?

  Я закатила глаза на него.

  – Ты не планировал, что я это сделаю. Единственная часть твоего плана, которую ты замыслил, заключалась в том, чтобы он защищал меня, и ты получишь бонус в том, что он заставит меня вернуться домой, что я бы сделала в любом случае, если бы узнала, что ты болен.

  Я снова села рядом с ним.

  – Хорошо.

 – Почему ты был таким только что? – Я не понимала.

  Он вздохнул, выглядя разочарованным. – Я все еще вижу в тебе мою маленькую девочку. В моей голове тебе все еще семнадцать, и все эти годы мы не разговаривали и не видели друг друга. Я знаю, что это моя вина. Мой мозг просто медленно осваивается.

  – Папа, я никогда раньше не доставляла тебе хлопот, когда была дома. – Я была слишком занята танцами, чтобы беспокоиться о парнях и свиданиях. И я была вполне довольна тем, что танцевала всю свою жизнь. Значит, в этом отношении он отделался легко. – Всё было хорошо. Теперь я взрослая женщина. Мне двадцать восемь. Пожалуйста, не маши пистолетом перед моим парнем в следующий раз, когда увидишь его.

  – Хорошо. Итак ... тогда это серьезно? Между тобой и Люком?

  – Да.

  – Хорошо. Он хороший.

  Я начала смеяться, когда вспомнила, как Миллисента сказала мне, что он был счастлив, что мы с Люком действительно были вместе. Предположительно, Люк был хороший.

  – Хорошо, я это запомню.

  – Я тяну время, Амелия. – Он посмотрел на меня взглядом, полным беспокойства.

  – Почему?

  – Потому что я знаю, как только я дам тебе пароль, вот и все. План придет в действие. План, частью которого я не являюсь. Я чувствую себя бесполезным. Если бы это было много лет назад, я бы просто нашел Тэга и убил его за то, что он осмелился поставить на тебе отметку. Моя вина. Разбираюсь я. Но я не могу пройти даже несколько метров, не чувствуя, что вот-вот упаду замертво.

  – Пожалуйста, не говори так. – Я не хотела слышать разговоров о его смерти.

  – Это правда, amore mio. Мой план, отправив Люка к тебе, действительно состоял в том, чтобы убедиться, что он защищает тебя, и, думаю, я надеялся, что он тебе понравится. Я послал его, потому что сам не мог защитить тебя. Он лучший, из тех кто у меня есть. Мое последнее оружие. Туз в рукаве. Думаю, теперь, когда вы действительно вместе, он сделает для тебя больше, чем я надеялся.

  – Все будет хорошо. – Я не знала, откуда взялась эта позитивность, но она была. Я думала, что действительно смогу это сделать.

  – Я надеюсь, что это так. – Он полез в карман и вытащил золотой ключ. Я взяла его, когда он мне передал его.

  – Спасибо.

  – Это открывает коробку, в которой находятся бриллианты. Пароль – это дата, когда я отвел тебя на твой первый урок танцев.

  Я улыбнулась ему, вспоминая тот день.

  Боже, я так хорошо помнила тот день и была такой маленькой. Пять лет.

  – Это пароль?

  – Да, моя девочка. Только мы с тобой знаем эту дату.

  Правда.

  – Спасибо за это воспоминание.

  – Это был хороший день. Лучшее и одно из самых заветных воспоминаний о тебе.

  Я обняла его, прижала к себе и закрыла глаза, чтобы полностью вспомнить тот день.

  19 июня 1995 г.…

  Это был пароль.

  – Моё тоже, папа. – Я отстранилась и подняла ключ. – Это будет хранится в сейфе в библиотеке, пока мы не уедем. – Я думала, он хотел бы это услышать, раз уж он был таким нервным. Вероятно, лучше всего было хранить его в сейфе, а не при себе, на случай, если на меня нападут или что-то в этом роде, прежде чем мы уедем.

  – Хорошая идея. Я хотел бы этого.

  – Я так и думала. А теперь как насчет того, чтобы сделать что-нибудь веселое сегодня. Я думал, что мы могли бы на время выйти из реального мира и продолжить нашу сессию наверстывания.

  Папа улыбнулся. – Что у тебя на уме?

  – Я подумала, может, мы можем сделать то, что ты хочешь. – Я кивнула.

  – Я… – он посмотрел через мое плечо и улыбнулся. – Миллисента. Не слышал тебя.

  Я повернулась и увидела Миллисенту, держащую поднос с холодным чаем и печеньем.

  – Мне жаль. Я не хотела портить момент. Я видела, как парни уходят, и подумала, что вы двое можете перекусить.

  – Ты права. Мы хотим. Пожалуйста, присоединяйся к нам, – папа просиял.

  – С радостью, – Миллисента улыбнулась в ответ.

  Напряжение нарастало, и все могло быть только о работе, но это было хорошо. Сделать перерыв в хорошей компании.

  Это омолаживало. У меня было ощущение, что мне нужно насладиться моментом. И снова все стало слишком тихим.

  Мы были в Чикаго уже два дня. Поле битвы.

  Поле битвы никогда не было тихо.

  Люк

  – Люк, я не знаю, как ты это делаешь. – Клавдий усмехнулся, войдя в гостиную.

  Мы только что вернулись домой. Папа отвлекся и пошел кое-что проверить. Связанное с бизнесом.

  – Что делаю? – Я бросился на диван и откинул голову.

  – Сохраняешь спокойствие перед Рафом. Я бы тоже хотя бы вытащил пистолет.

  – Не могу направить пистолет на отца Амелии прямо перед ней. Хотя я очень этого хотел.

  – Старческий маразм.

  – Точно. – Хотя я вроде понял мужчину. Не имело значения, что он послал меня в Лос-Анджелес, чтобы завоевать ее расположение. Отец был отцом, а она была его дочерью. Он защищал. Безумно чрезмерно опекал, но да.

  Это было нормально. Я знал, как взбесить его и разозлить.

  Это было чертовски смешно. Чувак нацелил на меня пистолет.

  Однако мне нравилось, как отец защищал меня. Он мне не нужен, но то, что он за меня противостоит Рафаэлю, много значило.

  – Что ты собираешься делать, чувак? – Клавдий приподнял один из маленьких стульев, повернул его назад и сел.

  – Будь конкретнее, брат. Так много всего происходит, что у меня должен быть план на все – я усмехнулся.

  – Что ты собираешься делать с Амелией?

  – Защищать ее как можно лучше.

  – После, всего этого. Вы двое действительно собираетесь быть вместе? Она полицейский.

  – Она больше не хочет быть полицейским. – Я не знал, можно ли поделиться этим с ним, но это был мой брат. Я ему доверял.

  – Итак, она хочет быть мафиози? – он сузил глаза.

  – Нет. Я не хочу… я хочу очиститься, а она не хочет быть копом.

  Он выглядел встревоженным. – Я понимаю, что она не хочет быть копом, но тебя я не понимаю.

  – Клавдий, я не хочу жить так, как мы живем последние десять лет.

  – Итак, ты хочешь быть таким, каким мы были до этого? Чистым и нормальным. Бедным?

  – Нормальный не значит бедный.

  – Это также не значит грязно богат. Если федералы приедут сюда расследовать и что-нибудь еще, я убью всех до единого. Я не откажусь от этого места и не откажусь от своего скромного образа жизни только потому, что ты хочешь быть чистым.

  – Этого не произойдет. Я бы так не поступил.

  – Как бы ты тогда поступил?

  – Я не знаю. Я не думал так далеко вперед. К тому же, когда я говорю «чистый», я не имею в виду превращаться в болвана с горошинными мозгами.

  – Люк, я понимаю, что ты любишь эту женщину. Но мы живем так, как живем, не зря. Мы не созданы для нормальной жизни. Мы берем вещи в свои руки. Ты так делаешь. Ты определенно делаешь это, когда приходится. И ты хуже меня.