Текст книги "Сирия - перекресток путей народов"

Автор книги: Ханс Майбаум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Междоусобная борьба за власть и за законность ее наследования привела в конце концов к расколу исламской религиозной общины на суннитов, которые и сегодня составляют большинство мусульман и живут в основном в Египте, Сирии, Хиджазе и Индии, и партию Али (Шиат-Али), шиитов, которых чаще всего можно встретить в Ираке и Иране.

Преемники

Часто в истории человечества случалось так, что малоизвестные народы внезапно появлялись как бы из темноты и молниеносно наводняли огромные пространства. Однако редко бывало, чтобы подобное нашествие подчинило своему влиянию развитие большей части земли на длительный период. По арабская волна завоеваний, связанная с распространением ислама, привела к образованию великой империи, достигшей за короткий срок высочайших вершин в науке и культуре и ставшей на длительное время центром духовной жизни, импульсы которой проникли во все части известного в то время мира. Более трех четвертей тысячелетия блеск арабских халифатов распространялся далеко, на три части света – Азию, Африку и Европу. Научные знания и открытия, изложенные на арабском языке, определяли тот уровень, который мы сейчас называем мировым.

Уже в 634 году при Омаре, втором халифе, арабские войска начали совершать набеги на Египет, Сирию и Двуречье[11]. Сначала сдержанно и осторожно. К их собственному изумлению, они не встретили сопротивления. Их могучие соседи на севере, византийцы и персы, обессилели от длительных, не прекращающихся в течение многих столетий войн друг против друга. Семитское население стран Ближнего Востока было недовольно господством Византии: оно приветствовало напавших на них арабов не только как освободителей, но и одновременно как братьев.

В этом же году в Южной Палестине произошла важная битва: быстрая и подвижная конница арабов одержала победу над неуклюжими, неповоротливыми наемниками византийской армии.

За короткое время бедуины покорили все укрепленные города. Вскоре они утратили интерес к ним. Уже в 635 году арабы отважились напасть на Дамаск и захватили его[12]. И хотя довольно быстро они потеряли город (годом позже после того, как полководцу Валиду удалось неожиданно для византийских полководцев, молниеносно провести свои войска от Евфрата через пустыню и одержать решительную победу у Ярмука, ныне пограничной реки между Сирией и Иорданией), город был захвачен снова. Почти без боя арабские соединения заняли Хомс, Хаму, Алеппо и Антиохию. В 638 году последовало взятие святого города Иерусалима. Одновременно другие части арабской армии разгромили Сасанидское государство и покорили Египет.

Халифу Омару удалось совершить дело, несравненно более трудное, чем завоевания: с помощью ислама он навязал арабам, кочевавшим незадолго до того в пустыне, не зная никаких административных учреждений и испытывая недоверие к любой форме власти, четкую систему организации, гарантировавшую сохранение завоеваний. Учение Мухаммеда выдержало повое испытание. Захваченными странами управляли военные губернаторы, и им было дано указание как можно меньше вмешиваться в жизнь народов завоеванных территорий и не касаться их религиозных обычаев. Так, духовные лица многих религиозных общин в этих землях сохранили свое положение, остались в основном нетронутыми гражданские административные учреждения. И в одном только случае завоеватели не шутили: если не поступала вовремя дань.

После убийства Омара в 644 году халифский трон занял Осман из рода Омейя (впоследствии династии Омейядов). При нем сыны пустыни стали моряками, потому что этого хотел Аллах. Вместо того чтобы на спинах верблюдов пересекать пустыню, они отправились на легких лодках по Средиземному морю, захватили Кипр и Родос. Осман тоже был убит (в 656 году). Теперь наконец освободилось место для Али, зятя Мухаммеда. Но эту честь оспаривал у него Муавийя, военный правитель Сирии из рода Омейя. По-видимому, Али устал от вечных распрей, поэтому он был готов отказаться от халифского трона, что не устраивало его сторонников, почувствовавших себя так скоро обманутыми после успеха, достигнутого в борьбе, длившейся десятилетия[13]. Они не могли простить Али такую слабость и в 661 г. убили его.

Так Муавийя окончательно стал халифом. Он упразднил выборность халифов и перенес центр Арабской империи, простиравшейся от Персии до Туниса, из центральной части Аравийской пустыни в центр завоеванных территорий; столицей он сделал Дамаск. При халифах Абд аль-Малике, аль-Валиде I и Хишаме государство достигло наибольших размеров: была покорена вся Северная Африка, а войско полководца Тарика переправилось через пролив, который носит его имя – Джебель ат-Тарик – гора Тарика (Гибралтар), в Европу. Под зелеными знаменами пророка войска арабов завоевали всю Испанию, перешли Пиренеи, напали на Галлию и лишь с большим трудом были остановлены воинами Карла Мартелла в битве между Туром и Пуатье в 732 году. На востоке арабские войска достигли Инда и перешли его.

На завоеванных территориях омейядские халифы ввели арабский язык в качестве официального государственного языка. Административная система была усовершенствована главным образом при Абд аль-Малике. Хорошая по тем временам почтовая служба обеспечивала быструю передачу информации. Византийские и персидские монеты были заменены собственными денежными знаками.

Завоеватели очень успешно приспособились к римско-греческой и восточной культуре, существовавшей прежде всего в центральных областях завоеванных территорий. Победители пришли не как разрушители; они щадили и берегли все, быстро перенимая и совершенствуя. Поразительной была их религиозная терпимость. Они отказались от насильственного обращения народов завоеванных территорий в ислам. Более того, препятствовали переходу в ислам уже хотя бы для того, чтобы не уменьшить число налогоплательщиков, так как мусульмане от уплаты податей были освобождены.

Поразительные успехи арабов нельзя объяснить одной их терпимостью. Более важным является то обстоятельство, что население завоеванных территорий встречало их как освободителей от чужеземного гнета. Но арабы не принесли с собой прогрессивного общественного порядка. Напротив, в то время, когда проповедовал Мухаммед, большая часть населения Аравийского полуострова жила еще в доклассовом обществе. Только на юг, в Йемен, проникли первые зачатки рабовладельческого строя. Исламизация арабских племен стала одновременно и началом феодализации общественных устоев. За несколько десятилетий были достигнуты успехи, на которые в Европе понадобились сотни лет. На этот период общественных преобразований приходятся большие завоевания. Государства, которые основывали арабы, были феодальными, хотя и характеризовались некоторыми особенностями, отличавшими их от европейских феодальных государств: право наследования поместья появилось позже; закрепощение шло очень медленно, зато торговля и ремесла в арабской феодальной структуре достигли расцвета значительно раньше, чем в Европе; интеллигенция как самостоятельный слой населения сформировалась быстро. С другой стороны, арабскому феодализму понадобилось значительно больше времени, чтобы освободиться от пережитков рабства.

Однако сохранить огромную империю надолго оказалось невозможным. Постоянно вспыхивали восстания против центральной власти. Поднялась даже Медина, недовольная положением провинциального города, которое ей предназначали Омейяды. Сильные восстания бушевали в восточной части империи, главным образом в Иране. Часто восстания против завоевателей прикрывались религиозными мотивами. Не прекращался спор вокруг наследия Али. С требованием признать Али и его потомков духовными и светскими наследниками Мухаммеда выступили иранцы. Они образовали союз с сектой в Двуречье, ведущей свое родословное древо от дяди Мухаммеда – Аббаса. Вот что случилось в 749 году: Абу эль-Аббас объявил себя халифом, и с ним началось господство Аббасидов. Его войско решительно разгромило Омейядов, и в 750 году был захвачен и разрушен Дамаск. Последний халиф Омейядов, Марван, был взят в плен и обезглавлен, его семья полностью истреблена. Только внуку халифа Хишама, Абд ар-Рахману, удалось бежать в Испанию, куда он прибыл в 756 году, чтобы основать там новое государство Омейядов – Кордовский халифат, который 200 лет спустя благодаря своим государственнополитическим, культурным и научным достижениям затмил Европу.

Аббасиды перенесли центр своего государства на Тигр. В 762 году халиф Мансур основал здесь новую резиденцию – Багдад. От аскетизма сынов пустыни, уже в значительной мере ослабленного при Омейядах, скоро не осталось и следа. Персидский церемониал определял обычаи при дворе Харуна ар-Рашида, халифа из «Сказок 1001 ночи», которому Византия платила большую дань и которому даже Карл Великий почтительно направил миссию. Источником неописуемого, поистине сказочного богатства семьи халифа, придворной знати, феодалов и купцов была беспощадная эксплуатация крестьян, арендаторов и пастухов. Высочайшего расцвета достигли наука и искусство. И все-таки государство Аббасидов никогда не смогло подняться до того величия и мощи, которым славилось государство династии Омейядов со столицей в Дамаске.

Мечеть Омейядов

Государство Омейядов оставило человечеству архитектурные сооружения великой красоты. Прежде всего возводились мечети как места собрания верующих. Их форма восходит к древнеарабскому типу построек: каменная стена окружает большой внутренний двор, к которому примыкают несколько отдельных помещений. Мухаммед тоже жил в одной из таких построек. Для бесед с друзьями он велел напротив жилых помещений, у каменной стены, построить крытую галерею. Крыша из тополя, глины и листьев поддерживается каменной стеной и несколькими столбами. Так сложился основной архитектурный тип мечети. На одной стороне большого двора расположен молитвенный зал с помещениями для омовения; вдоль другой стороны тянется колоннада. Наряду с большими мечетями складывается еще один тип небольшой постройки, представляющий собой, как правило, квадратное, увенчанное куполом здание двора, которое также служит верующим местом для молений.

Великолепные образцы архитектурного искусства того периода – мечеть Омейядов в Дамаске, мечети Куббат ас-Сахра и аль-Акса в Иерусалиме, а также мечеть в Медине.

Центральные мечети того времени обычно соединялись переходами с дворцом повелителя. В то время как большая часть мечетей сохранилась, дворцы часто становились жертвой завоевателей, так что сегодня трудно найти свидетельства их существования. От дворца омейядских халифов в Дамаске не осталось никаких следов. Он Довольно скоро был разрушен грабительскими, опустошительными набегами орд, которых так много довелось увидеть городу. Скудные развалины сохранились от обоих дворцов Каср аль-Хайр, построенных в пустыне к юго-западу и северо-востоку от Пальмиры.

Дорога к мечети Омейядов в Дамаске проходит через базар Хамидия. Повседневную сутолоку на базаре можно сравнить только с нашим рождественским рынком в последний воскресный вечер в канун рождества. Тот, кому доведется пройти вдоль полуторакилометровой базарной улицы – со всех сторон параллельно и перпендикулярно к ней тянутся другие старые торговые улицы и улочки, – может встретить здесь представителей всех слоев общества во всей яркой самобытности, свойственной сирийскому населению. Укутанных в черные покрывала горожанок сменяют крестьянки в пестрых традиционных одеждах; татуированные женщины-бедуинки испуганно уставились на молодых девушек, отважившихся выйти на улицу в коротких, ярких, вызывающих шок платьях; за торговцами, с достоинством несущими свои животы и шарфы, следуют элегантные мужчины с тщательно подстриженными бородками; группы солдат в формах цвета хаки наводят на мысль о мощи сирийской армии; крестьяне в широких мешковатых штанах, – на голове тщательно повязан белый или клетчатый платок, перехваченный жгутом, – медлительно и осторожно торгуются; а среди них от магазина к магазину спешат сотни иностранцев из многочисленных представительств и учреждений ООН, многие из них ко всему придираются и мгновенно возмущаются, если базарный торговец, обычно понимающий немного почти все языки мира, не сразу сможет ответить на родном диалекте покупателей. Эта толпа дополняется группами туристов, часто одетых довольно эксцентрично и не допускающих мысли, что где-то что-то может быть иначе, чем у них дома. Они совсем растерялись здесь и к тому же думают, что могут скрыть свое невежество от окружающих беспомощным покачиванием головы и детским хихиканьем.

Было бы преувеличением назвать дамасский базар архитектурной достопримечательностью. Значительную часть Прямой улицы и большинство боковых переулков перекрывают своды из гофрированного листового железа. Немногие, еще красивые фасады старых зданий скрыты за ярко-пестрыми рекламными плакатами. Но, несмотря на все внешние недостатки и несуразности, каждый выход на базар становится событием.

Мечеть Сулеймана в Дамаске

Поразительно, как торговцы приноравливаются к иностранным покупателям. Они пытаются – и часто успешно – угадать национальность каждого.

– Hallo, Mister, welcome, come in, please, not to buy, only to have a look! (Здравствуйте, мистер, входите, пожалуйста, можете не покупать, только взгляните). Bonjour, Monsieur, entrez, s’il vous plaît, nous avons de brocart d’une bonne qualité! (Здравствуйте, месье, входите, пожалуйста, у нас есть прекрасная парча!) Добро пожаловать, господин, здесь совсем дешево, для вас будет особая цена, не как для американцев!

У кого же хватит сил устоять? Может быть, это удастся у первой лавки, у второй. Но потом сопротивление слабеет. Я уже поймал себя на мысли: только войду, только на минуточку. Смешными надеждами тешит себя человек: ему не удастся уговорить меня! Если я не хочу покупать, значит, не куплю! И в этот момент я уже пропал.

Чего только нет в такой маленькой лавчонке, а она не более полутора метров в ширину и четыре метра в глубину. Полки заполнены, и продавец без устали восхваляет неповторимо счастливый случай.

Мне нужна голубая сорочка сорокового размера. «Пожалуйста, господин!» Он кладет передо мной сорочку сорок первого размера, и я обращаю на это его внимание. «Действительно, вы правы, господин, сорок первый! Но, подумайте, какое это имеет значение для сорочек! И, кроме того, извините, господин, может быть, вы уже давно не измеряли себе шею. Мне кажется, что господин чуть-чуть поправился. Позвольте?» И прежде чем я успеваю что-нибудь возразить, он накидывает мне на шею рулетку-сантиметр. «Я так и знал! Посмотрите сами, господин: сорок первый размер!» Я пытаюсь заговорить и объяснить, что сорочка не для меня, а для моего сына. Но это не выводит его из равновесия. «Понимаете, мой господин, размеры иногда не совпадают. Но если вы настаиваете на сороковом размере, пожалуйста, как вам будет угодно, господин. Вот сорочка, которую вы хотели». Сорочка, оказавшаяся теперь передо мной, не голубого, а зеленого цвета. На мое возражение продавец подносит ее к свету. «Ну, что? Конечно, она не совсем голубая, может быть, немного с зеленоватым оттенком. Это значит, что при дневном свете она будет иметь хороший зеленый цвет, но скажите, кто носит теперь голубое?»

Он выиграл! Я капитулирую. Может быть, действительно моему сыну зеленый цвет поправится больше. «Ну вот, видите, господин, я же знал, что эта сорочка вам понравится. Большое спасибо, господин, и добро пожаловать!»

Я покидаю лавку ухмыляющимся пораженцем. Я разговаривал с продавцами подобным образом несметное число раз, и это всегда доставляло мне удовольствие. Я знаю, что, продолжай я и дальше настаивать на голубом цвете и сороковом размере, это не изменило бы серьезно существа дела, так как в этом случае продавец предложил бы мне чашку кофе, а тем временем послал бы одного из толкущихся повсюду мальчишек в лавку своего брата, и там наверняка нашлась бы требуемая сорочка. Здесь столь хорошо знакомое мне выражение, как «На’мва! (Нет!)», просто не существует в словарном запасе восточного торговца.

Самый большой шум на базаре исходит от торговцев вразнос. Они торгуют с величайшей уверенностью, ловко лавируя в плотном человеческом потоке. Самые крупные представители этой братии – это владельцы ручной тележки – сооружения из двух досок, водруженных на два велосипедных колеса. «Лира, лира, лира!» – кричат они во всю глотку; они продают товар общей ценой за один фунт: носки, детские колготки, носовые платки, как когда. Покупатели с удовольствием роются в вещах, разложенных на тележке, тщательно проверяют, прежде чем решиться на покупку. Затем идут более скромные, у них нет тележки. Они раскладывают свой товар прямо на тротуаре, подстелив старое одеяло или кусок газеты. Некоторые ставят между лавками деревянный ящик. Здесь на крохотном пространстве разложены гребешки, батарейки, зажимы и кольца для занавесей, карманные ножи, авторучки, ластики. За ними по социальной шкале базара следуют подростки, предлагающие книги и брошюры, на обложках которых изображены роскошные женщины и пижоны с бицепсами. Среди них попадаются журналы, подаренные какими-либо иностранными представительствами с целью пропаганды. Пятница для этих торговцев книг – большой день: многие магазины закрыты, поэтому они раскладывают книги прямо на тротуаре перед витринами в надежде, что кто-нибудь споткнется об их сооружения и окажется покупателем.

Наконец, идут маленькие мальчишки, часто не старше десяти, которые раскладывают прямо на земле вдоль улицы несколько дюжин платяных вешалок и с умоляющим видом предлагают прохожим жевательную резинку и лотерейные билеты.

Несмотря на сутолоку, ссоры возникают редко. У полиции почти никогда не бывает повода для вмешательства, хотя с точки зрения юридической причин достаточно. Например, вряд ли кто-нибудь из торговцев вразнос имеет разрешение властей заниматься этим делом. Но никто и не спрашивает о нем. Семьи большие, а возможности найти работу незначительны, поэтому им не мешают, Сам вопрос о разрешении торговать на Востоке неуместен. Нужно ли разрешение на сон? На то, чтобы дышать?..

В конце базара неожиданно возвышаются огромные колонны входных ворот храма Юпитера, воздвигнутые римлянами в начале III столетия на месте культового сооружения арамейцев в честь бога Хадада. Площадь римского храма была весьма внушительной: прямоугольник шириной 380 метров и длиной боковых стен 310 метров. Колонны достигают высоты 16 метров, а над ними, над изумительно красивыми коринфскими капителями, высится, как бы венчая это сооружение, богато украшенный фрагмент фронтона, который сохранился лишь частично.

Едва ли не через 150 лет после того, как было закончено строительство храма Юпитера, император Феодосий приказал разрушить это сооружение, а на его месте воздвигнуть византийскую базилику, позднее посвященную Иоанну Крестителю. Уже Валид I начал потребовавшее колоссальных расходов строительство Великой мечети, завершенное между 706 и 715 годами. В средние века эта мечеть считалась чудом света, и, хотя она многократно подвергалась ограблению и пожарам, она и сегодня остается одним из самых удивительных памятников арабского строительного искусства.

Снаружи почти ничего не видно. Вся территория окружена высокими – с дом – стенами. Взгляд, брошенный через западный портал, открывающийся в нескольких метрах за пропилеями храма Юпитера, обнаруживает громадный внутренний двор, справа ограниченный молитвенным залом, а слева – колоннадой. Прежде чем войти в ворота, каждый верующий должен снять обувь, но головной убор остается: он не может приблизиться к своему богу с непокрытой головой, но обязательно должен быть босым. Постороннему посетителю входить в эти ворота не дозволено. Он пользуется запасным входом за плату и тоже должен снять обувь. Женщины все еще носят черную накидку, предназначенную в первую очередь для того, чтобы прикрыть обнаженные плечи. (В некоторых мечетях посетителям женского пола предлагается убрать волосы. Обнаженные руки и непокрытые волосы считаются верхом бесстыдства.)

Дверь открывается в вестибюль. Стены и купольный потолок до самого верха богато украшены мозаичными рисунками. Они изображают замки, утопающие в садах дома. Самые красивые мозаики на дворовом фасаде – слева от входа. Они пережили столетия под толстым слоем строительного раствора, которым, по всей вероятности, пуритански настроенный халиф приказал их замазать, боясь, что предметные изображения человеческого мира могут разгневать Аллаха и нанести вред его народу. Разрешалось только декоративное искусство – арабески и орнаменты. (А может быть, халиф оказался еще и мудрецом, считавшим, что со временем возможно изменится взгляд на вещи. Он не приказал разрушить великолепные произведения искусства, а лишь убрал их с ноля зрения людей. Так они сохранились для нас.)

Мозаика покрывает площадь длиной 35 метров и высотой 7,5 метра. В вестибюле посетитель может вблизи осмотреть фрагменты мозаики. В византийской технике кубики стекла окрашивались или покрывались позолотой и затем очень аккуратно вдавливались в связующую массу. На переднем плане во всю длину картины изображены река, по-видимому Барада, а на ее берегах – замки, сады, дома, деревья, дарящие благословенную тень. Есть искусствоведы, считающие, что эти рисунки отражают не только панораму Дамаска, но и наиболее характерные виды других городов Востока, например Иерусалима, Антиохии, Византии. Искусствовед Катарина Отто Дорн дает следующее описание мозаики: «Поражает исключительное качество… это касается не только великолепной техники исполнения, но и художественного уровня. На золотой основе, составляющей общий фон, развертывается великолепная гамма цветовых тонов, их богатство особенно проявляется в изображении деревьев с различными оттенками – от зеленого до серо-голубого, на фоне которых ярко выделяется листва; взор восхищает также изображение реки в лазурных и аквамариновых тонах, как бы окаймленной серебряной пеной прибоя. В высшей степени хороши живые рисунки самих деревьев – кипарисовых, оливковых, яблоневых, грушевых и цитрусовых, причем фрукты, выполненные с помощью тончайших цветовых нюансов, почти пластичны».

Обращает на себя внимание, что здесь в отличие от других светских построек того же периода встречаются только предметные изображения и ни одного человеческого.

В мечети Омейядов

Три стороны большого двора окружены аркадами, причем первоначально две круглые колонны всегда сменялись четырехугольными пилястрами. Этого принципа, разумеется, не всегда придерживались последовательно при осуществлении некоторых реконструкции.

Перед большой стеной, украшенной мозаикой, на восьми колоннах стоит прелестное миниатюрное купольное сооружение. Это была сокровищница халифа, в которую нет непосредственного входа с земли. На восьми его стенах современные ремесленники восстановили прекрасную мозаику, весьма близкую к оригиналу: роскошные орнаменты чередуются в ней с изображением финиковых пальм.

Со двора в молитвенный зал длиной 136 метров и шириной 37 метров ведут 22 входа с воротами. Два ряда колонн с коринфскими капителями делят его в продольном направлении на три нефа. Каждый неф венчает конструкция с остроконечной крышей. Продольные нефы посередине разделены на две части широким поперечным нефом. Громадные пилястры поддерживают купол, унося его далеко в небо. Это архитектурное членение развилось во времена Омейядов, и с тех пор его можно обнаружить во многих мечетях.

Три других архитектурных нововведения в конструкции мечетей также восходят ко времени Омейядов: ниша для молитвы, кафедра для чтения Корана и проповедей, минарет. Ниша для молений, называемая арабами «михраб», первоначально предназначалась как почетное место для халифа или людей высокого положения; в настоящее время она используется проповедником. Богато украшенный главный михраб Великой мечети венчается куполом, украшенным изображением сталактитов, часто встречающихся в арабской архитектуре и даже в мебели как декоративный элемент. Кафедра, называемая «мимбар», обычно устанавливается в нескольких шагах слева от молельной ниши у стены. От кафедры в зал ведет лестница. С кафедры по пятницам проповедник читает еженедельную молитву.

Само появление минарета явилось, видимо, результатом случая. Строители мечети Омейядов обнаружили фундамент римского храмового сооружения, который был использован и для постройки византийской церкви. Римский храм имел на каждом из четырех углов башню. Строителю эта идея понравилась, и он приказал для мечети также построить четыре башни на римском фундаменте, и постепенно вошло в привычку созывать верующих на молитву с башни. Мечеть с тех пор немыслима хотя бы без одной башни. Не все из четырех первоначальных минаретов мечети Омейядов открыты сейчас для обозрения. Самый древний – минарет Невесты, четырехугольная башня XII века, ведущая к колоннаде и связанная воедино с меньшим основанием площади. Юго-западный минарет (Мухаммеда) был построен в 1488 году в стиле архитектуры египетских мамлюков: изящная, многократно сочлененная круглая башня. Минарет Иисуса сооружен в 1340 году; он носит это имя, потому что, согласно преданию, Иисус должен сойти именно здесь, чтобы помочь людям в решающей битве со злом.

У муэдзина, созывающего верующих на молитву, служба нелегкая. Пять раз в сутки должен он взбираться по винтовой лестнице, чтобы с площадки минарета выполнить свои обязанности. Уже ранним утром, до восхода солнца, его крик пронзает тишину ночи. Он будит верующих и неверующих, и горе тому, кто живет поблизости от мечети! Удивительно ли, что он облегчает свою участь при помощи современной техники, которая и увеличивает радиус действия его голоса и успешно служит Аллаху? Теперь он сидит в маленькой каморке на первом этаже и вверяет свой голос микрофону; его зов разносится репродуктором, укрепленным на вершине минарета, – красивее, а главное, громче, чем раньше.

Мечеть Омейядов обладает еще одной особенностью, которой нельзя пренебречь: между двумя колоннами стоит большой мраморный гроб. Здесь особенно много молящихся. Некоторые из них касаются решетки, останавливают перед пей своих детей, целуют ее. Здесь якобы хранится голова Иоанна Крестителя, которого одинаково почитают и христиане и мусульмане. Само собой разумеется, что три города борются за честь иметь эту голову в своих стенах: наряду с Дамаском на это претендуют Стамбул и Хомс.

Осмотр мечети Омейядов навел на мысль о том, как сильно отличается христианская церковь от исламского молельного дома, даже в отношении их целевого назначения: христианская церковь – это прежде всего дом божий, и каждый, кто переступил ее порог, пришел помолиться богу. Мечеть же прежде всего – место собрания верующих, место встреч друзей и одновременно учебный центр, а также место, где можно обменяться мнениями. Мечеть открыта каждому верующему, поэтому мусульмане идут в нее по-настоящему просто, естественно. На огромном полу мечети Омейядов можно увидеть группы молящихся мужчин, серьезный взгляд которых устремлен в сторону Мекки. Как солдаты, стоят они позади проповедника, аккуратно соблюдая ряды: по его примеру падают на колени, быстро наклоняются вперед, касаются пола, и в такой неудобной позе застывают на несколько секунд, пока по знаку не выпрямляются, затем поднимаются с колен. Через несколько секунд упражнение начинается сначала, и это повторяется довольно долго. Я встречал верующих, которые выдерживали подобную процедуру добрых полчаса, а некоторые совершали молитву не пять раз в сутки, как положено, а почти каждый час. Немного в стороне от молящихся мужчин сидят женщины. Они, очевидно, заняты интересной болтовней, разговаривают громко и непринужденно. Вокруг них весело возятся ребятишки. Мечеть – прохладное и приятное место отдыха.

В другом конце мечети группа студентов с разгоряченными лицами спорит о боге и о мире. В нескольких шагах от них за колонной лежит, вытянувшись во весь рост, юноша и, широко раскрыв рот, спит сном праведника. Его громкий храп не нарушает ничьего благоговения.

В противоположность мечети Омейядов храм «Купол скалы» в Иерусалиме предназначен не для того, чтобы верующие ежедневно творили свои молитвы; это – место паломничества. Он был воздвигнут при халифе Абд аль-Малике в 690 году на богатом традициями месте над священной скалой, в противовес Каабе в Мекке, поскольку жители Мекки и Медины восстали против династии Омейядов и поддержали Ибн аз-Зубейра, который обещал положить конец их убогому существованию жалких провинциалов и вернуть Мекке былую славу столичного города. Абд аль-Малик стремился преуменьшить значение Мекки и Медины и воспрепятствовать паломничеству мусульман в языческие края, вспомнив толкования, распространяемые Мухаммедом во время пребывания его в Медине, когда он еще домогался благосклонности тамошних евреев. Из истории о скале, пупе земли, исходил халиф, когда приказал возвести здание такой красоты и изысканности, которое должно было бы превзойти все существовавшие до того времени сооружения.

Другим преимуществом храма в Иерусалиме по сравнению с мечетью Омейядов является прекрасная панорама, которая открывается перед взором посетителя с Елеонской горы на большую площадь, называемую арабами Харам аш-Шариф, то есть «Благородное святилище». Не заслоненный другими строениями, посреди площади возвышается храм «Купол скалы». Каждого, кто видит его, ослепляет блеск золота, исходящий от купола, в котором отражаются солнечные лучи. Строители и ремесленники Абд аль-Малика оправдали желания и надежды своего повелителя. Было создано несравненное здание удивительной гармонии, которое должно было быть свидетельством всемогущества бога и которое до сих пор является верхом человеческого мастерства.

Замок Бойд ад-Дин

Форму основания храма мы уже встречали в византийских церквах: оно образует правильный восьмигранник. Боковые стороны его имеют длину более 20 метров, а высоту – 9,5 метра. Над ним возвышается купол, диаметр которого равен длине боковой стороны, а высота достигает свыше 35 метров. Купол деревянный, покрыт медными пластинками. Наружные стены, первоначально украшенные большими мозаичными панно, созданными во времена османов, при Сулеймане II в середине XVI века были заменены эмалированной фаянсовой облицовкой.

Посетитель входит в храм через Западные ворота. Внутреннее помещение четко разграничено на три части: наружный обвод, отделенный восемью угловыми пилястрами, между которыми местами стоят по две колонны; средний обвод, внутренний предел которого ограничивается оградой восьмиугольной формы и замыкается кругом колонн; в центре находится голая скала. Ее природная безыскусность резко контрастирует с великолепной мозаикой обводов. Во многих местах можно увидеть искусственные углубления, служившие финикийцам для жертвенного огня.