Текст книги "Испорченный (ЛП)"

Автор книги: Х. М. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 18

Я смотрю на Питера, но он не смотрит на меня в ответ. Последствия ясно разъяснены. Если мы продолжим эту игру, мы оба потеряем все. В горле стоит ком, похожий на кусок сахара. И он не двигается. Просто застрял. Я хочу сказать что-нибудь Питеру, чтобы заставить его улыбнуться, но такое ощущение, что кто-то потушил огонь в его глазах.

Я больше не могла терпеть тишину. – Мы просто друзья, Питер. Она знает это. Так что мы не будем здесь больше есть, – я старалась прояснить ситуацию.

Питер взглянул на меня. Его губы приоткрылись, словно он не может поверить, что я сказала это. – Не лги мне, Сидни. Я знаю тебя. Может это и дружба, но тут есть нечто большее. Все видят это. Ты видишь это. Я хочу, чтобы ты признала это. По крайней мере, тогда мы сможем вместе решить что делать, – он останавливается и затем качает головой, когда я ничего не отвечаю. – Ты так запуталась в этом, что больше не признаешь собственных чувств?

Его слова словно пощечина. Я напрягаюсь и отворачиваюсь.

Я люблю его. Я знаю, что люблю его. Эти слова вонзаются в мое сердце. Моя челюсть дергается. Я хочу сказать ему это. Я хочу сказать ему это больше, чем он думает, но я боюсь, что он убежит. Возможно, Питер увлечен, но я нет.

– Ты чертовски прав в том, что я не хочу признаваться, – говорю я. – И да, теперь я не в ладах с собственными чувствами. Фактически, единственной эмоцией, которую я ощущала в последние четыре года, была боль. Она не прекращалась. А потом я встретила тебя, – я с трудом дышу. Чувствую, как моя грудь поднимается, когда я говорю. Не могу остановить поток слов, вырывающихся из моего рта. – Все изменилось. Может, я не осознавала, что чувствовала тогда, но сейчас я понимаю. Я глупая девчонка, которая влюбилась в своего друга, и это не самое худшее. Самое ужасное, что если я тебе скажу это, то потеряю все. Этот небольшой кусочек счастья зачахнет и умрет, и во всем буду виновата я, потому что не смогла удержать язык за зубами. Лучше бы ты был моим другом, чем вовсе никем.

Питер застыл, будто кто-то вставил стальной прут в его позвоночник. В состоянии шока, с широко распахнутыми глазами, смотрящими на меня. Он не пытается прервать меня, и чем больше я говорю, тем хуже ему становится. Когда я, наконец, замолкаю, он выглядит так, будто ему стукнули доской по голове. Единственная его реакция – это шокированное моргание.

К черту. Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока он отошьет меня. Я вскакиваю из-за стола и направляюсь в дамскую комнату. Чувствую, как к глазам подступают слезы. Я с трудом поднимаюсь по лестнице, и как только я открываю дверь, огромные слезы скатываются по щекам. Опираясь на столешницу, я смотрю в зеркало. Успокойся. Я слышу, как тихий голос шепчет у меня в голове.

– Я все испортила, – я прижимаю ладони к лицу и рыдаю. Я не хочу быть одна. Мне нужен он, и то, что я рассказала Питеру о своих чувствах, было самым глупым поступком, который я только делала. Стриктленд сказала, что наша дружба перешла все границы, а я рассказала ему, что влюблена. Да что, черт возьми, со мной не так?

Я включаю кран и слегка брызгаю водой на лицо. Мои рыдания затихают, но лицо все еще красное и опухшее. Когда я пойду вниз, мне надо притвориться, что со мной все в порядке, вне зависимости от того, что творится внутри. Мне нужно на свежий воздух, хотя бы на секунду.

Я подхожу к небольшому окну и открываю жалюзи. Они быстро поднимаются, и я с усилием дергаю окно, распахивая его. Мое зрение размыто, уже темно, поэтому я не замечаю кое-чего, пока не становится поздно. К внешней стороне окна прицепилась белка. И когда я его открыла, зверек начал соскальзывать. Его ноготки впились в деревянную раму, но из-за моего резкого движения при открытии окна, он соскользнул. Коготки заскрипели, пока он съезжал по стеклу.

Я смотрю мгновение и понимаю, что он не справится. Мы на втором этаже. Странный импульс проходит через меня. Он упадет. Это будет моя вина. Я не могу быть убийцей белок.

Я кричу и топаю ногами, словно это может помочь, и высовываю руки из окна, пытаясь поймать маленькое существо. Белка падает мне в руки. Сердце вот-вот взорвется. Когда белка касается меня, мой мозг посылает сигнал тревоги, и, не понимая, что делаю, я засовываю руки внутрь комнаты. Белка зацепляется за мою руку.

Я кричу, будто кто-то убивает меня, и прыгаю, пытаясь отцепить белку. Когда это не срабатывает, я кричу сильнее, вращаясь по кругу как можно быстрее, в надежде, что белка слетит. Я останавливаюсь только тогда, когда она соскальзывает с моей руки. Ее когти раздирают мою кожу. Я наблюдаю, как животное летит через всю комнату и врезается в стену.

В тот же момент когда это происходит, дверь открывается. Там стоит Питер, готовый ударить любого. Белка пробегает между его ног. Питер удивленно смотрит вниз. Он поворачивается на каблуках и наблюдает, как она убегает по коридору. Через мгновение раздаются крики из ресторана.

Питер смотрит на меня. Я держу пораненную руку другой рукой. Моя нижняя губа дрожит, рыдания бурлят внутри меня. Я не могу прекратить плакать. Чувствую себя так глупо, так невероятно глупо. Питер идет ко мне, улыбаясь, и тянет меня в свои объятия. Мгновение он просто обнимает меня. Его пальцы путаются в моих волосах, и он крепко прижимает меня к своей груди.

Когда Питер отстраняется, он смотрит на мои руки. – Он укусил тебя? – я качаю головой и вытираю слезы. Питер старается не улыбнуться. – Что случилось? Вы сражались за кабинку?

Слезы все еще на глазах, но улыбка на его лице заставляет меня тоже улыбнуться. Я ударяю кулаком по его груди. – Мы не сражались за кабинку! Я открыла окно, чтобы подышать воздухом. Там была белка. Когда я открыла окно, думала, что она погибнет, поэтому я поймала ее… и затем немного потеряла самообладание.

Питер старается не улыбнуться. Он старается сохранить серьезное выражение лица, но получается у него ужасно. Он обнимает мою голову руками и смотрит мне в глаза. – Ты в порядке? Нет бешенства? Белки-убийцы не скрываются в одной из кабинок?

– Заткнись. Ты бы тоже закричал, – я вырываюсь из его хватки и сильно ударяю его.

Питер смеется, на самом деле смеется. Все ее тело трясется, в его глазах блестят слезы. Он проводит рукой по глазам и говорит: – Я закричал бы. Без сомнения.

– Тогда почему ты смеешься? – я дуюсь. Не хочу этого, но я эмоциональная сумасшедшая. Мы слышим чей-то крик, а затем грохот. Они все еще не поймали зверька. Чертова белка.

– Потому что это та вещь, которая могла случиться только с тобой. Ты в лучшем ресторане города и подверглась атаке белки, – он снова начинает смеяться.

Я складываю руки на груди; порыв смеяться с ним слишком силен. Я ухмыляюсь и говорю: – Когда будем пересказывать это, давай просто скажем, что это был медведь.

Это заставляет его смеяться сильнее. Мы слишком долго стоим в дамской комнате, склонившись, друг к другу и смеясь. К тому времени как мы выходим, мои ребра болят от хихиканья.

Ресторан приносит свои извинения. Они очень сильно сожалеют о том, что я была подвержена нападению в их ванной комнате. Они заворачивают нашу еду, и дают нам кучу подарочных сертификатов, чтобы мы вернулись. Менеджер обеспокоен тем, что мы расскажем всем о их проблемах с животными, хотя у меня нет намерения даже упоминать об этом никому до конца своей жизни.

Мы с Питером возвращаемся к его машине. По пути назад он спрашивает: есть ли у меня платок, чтобы позаботиться о моих порезах. У меня его нет.

– У меня есть аптечка дома. Давай я тебя залатаю, а потом отвезу домой.

– У тебя дома? – спрашиваю я и смотрю на него. Он все еще ничего не сказал ничего о я-влюбилась-в-своего-лучшего-друга штуке. Я надеюсь, что он никогда об этом снова не заговорит. Я дразню его, – Ты не приглашаешь меня снова на кофе, не так ли?

Он смеется. – Нет, но ты не можешь уехать с не обработанными порезами. У тебя вырастет хвост или еще что-нибудь. Кроме того, мой дом находится по пути к твоему общежитию.

Я киваю. Еду к нему домой. Не понимаю, что случилось. Я не понимаю ничего из этого.

Глава 19

– Царапина кажется неглубокой, – говорит Питер, держа мою руку и нежно изучая порез. В нижней части руки девять кроваво-красных малюсеньких царапин. Мы сидим в ванной. Аптечка открыта. Это первый раз, когда я оказалась у него, с тех пор как мы встретились. Теперь все убрано. Питер очень аккуратный. Я в шоке, что у него даже есть такой набор.

Я все еще глупо чувствую себя. На кого напал маленький дикий зверек? Я полная противоположность Белоснежки.

– Наверное, этого бы не случилось, если бы я не закричала как сумасшедшая и не запустила белку в стену. Эта маленькая задница меня напугала.

Питер смотрит на меня и ухмыляется.

– Да, так и есть. Я услышал в зале, как ты вопишь. Пока не открыл дверь, я был уверен, что тебя убивают. Потом увидел, как ты запустила зверька через всю комнату, – он смеется. – У меня в голове всплыла сцена в душе из «Психо», только в роли Нормана Бейтса была белка. Тебе лучше смотреть под ноги. Когда она выберется из ресторана, то расскажет всё своим приятелям, – плечи Питера трясутся. Он с трудом пытается не рассмеяться.

Я усмехаюсь. Норман-белка с маленьким ножом – это забавно.

– Придурок.

– Не двигайся. Вполне вероятно, что будет жечь не по-детски.

– Неужели не по-детски… – я перестаю задавать глупые вопросы и выпускаю множество ругательств. – Это что за чертовщина? Кислота? – я отдергиваю руку. Кожа горит, будто он ее поджег.

Питер потянулся к моей руке и притянул её обратно. – Детка.

Он снова взял пузырек в руку и подложил полотенце под мой локоть, чтобы на него стекала жидкость.

Питер снова быстро плеснул жидкость. Мое тело напряглось, и я стиснула зубы. На этот раз я была готова. Моя челюсть сжалась, но я чуть не упала, когда Питер опустил голову и стал дуть на рану. Он поджал свои розовые губы и дунул на мою кожу. Нежный поток воздуха прогнал прочь боль и охладил мою кожу. Я забыла сжать свою челюсть. Я по-прежнему напряжена, но причина изменилась. Питер, кажется, не понимает, что он сделал. Он все еще улыбается и смотрит на меня.

Нет, нет, нет. Я смотрю на него, как олень на горящие фары. Я не двигаюсь. Я не могу думать, не могу дышать. Глаза Питера темнеют. Он не отводит взгляд. Мое сердце стучит громче. Я думаю, что он может даже услышать. Внезапно я замечаю свое дыхание, то, как я делаю мелкие дрожащие вдохи. Пальцы Питера остаются на моем запястье, держа меня за руку, лежащую на колене. Я потерялась в его взгляде. Я чувствую магнитное притяжение к нему, к его губам. Моя кожа заряжается от его прикосновения. Не могу этого вынести. Втягиваю воздух, и отворачиваю лицо.

Я не могу это сделать.

Я не могу поцеловать его.

Я даже не должна быть здесь.

Голос Питера глубже, чем обычно. – Это должно помочь. Позволь мне приложить антисептик и приклеить пластырь. Тогда мы сможем отвезти тебя домой. Он отпустил мое запястье и встал. Питер посмотрел на маленькую бутылочку, но не взял её в руки. Вместо этого он стоит не мигая. Он дышит глубоко, пропуская воздух между губ. Я чувствую себя так, словно смотрю порно. Мой пульс колотится, становится слишком тепло. Я не могу отвести взгляд. Я не хочу.

Питер проводит руками по волосам и хватает мазь. – Вот, это должно помочь залечить всё быстрее, – он стал наносить мазь на мою руку. Мой желудок скрутило от его легкого прикосновения. Я смотрю, как Питер проводит пальцем по царапинам. Это заставляет меня дрожать так сильно, что я отдергиваю свою руку.

Питер смотрит на меня. Мой рот открыт, но у меня нет слов. Что я должна сказать? Твое прикосновение сводит меня с ума? Каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне, у меня покалывает во всех неправильных местах? Что, черт возьми, со мной не так?

Я спрыгиваю с края ванной и пытаюсь проскользнуть мимо него. Питер поворачивается в последнюю секунду. Наши тела оказались близко друг к другу. Пот стал стекать по моей спине, и я замерзла. Его жар соприкоснулся с моим. Я чувствую его. Он посылает дрожь через меня, что в свою очередь заставляет меня дрожать. Мои губы не размыкаются, и я задыхаюсь, хочу сказать хоть слово, но ни чего не происходит. Пытаюсь пошевелить ногами. Я стараюсь делать все, но при этом оставаться там и смотреть ему в глаза.

Питер медленно поднимает руки. Я чувствую тепло от его ладони чуть ниже моих локтей. Знаю, он хочет прикоснуться ко мне. Знаю, он обдумывает это, потому что те же мысли проносятся в моей голове. Знаю, что должна двигаться, но не могу. Мой пульс тяжело бьётся, становится труднее дышать, в ушах рев. Я чувствую, его руки почти касаются голой кожи на моих руках. Они находятся так близко, но не касаются меня.

Я не поднимаю свой взгляд, хотя чувствую, Питер прожигает глазами мои губы. Если я посмотрю, то не смогу уйти. Если посмотрю, я все брошу. Бросить колледж означает отправиться домой. Это значит, вернуться к людям, от которых я убежала. Это означает, видеть человека, который использовал мое тело вновь и вновь.

Мой голос так напряжён, когда я говорю. – Я не могу…

Лицо Питера так близко. Он опускает голову. Я чувствую его дыхание на моих губах. Мои пальцы напряглись. Я протягиваю руки, а затем сжимаю свои пальцы в кулаки.

«Не прикасайся к нему. Не надо».

– Я знаю, – Питер вздохнул. Я закрыла глаза и почувствовала, что комната наклоняется в сторону. Здесь так жарко. Он так близко от меня. Я снова открываю свои глаза и смотрю на его грудь. Я не буду смотреть вверх. Я не могу смотреть вверх. – Мы не можем, но я не могу отпустить тебя.

Мои глаза посмотрели вверх. О, Боже. Ошибка. Сирены звучат у меня в ушах. Я падаю в бассейны-близнецы чистого синего цвета и не могу оттуда выбраться. Я задыхаюсь. Мои губы напротив его. Руки Питера по-прежнему почти касаются моих рук. Каждые несколько секунд его пальцы сжимаются, как будто он борется с желанием прикоснуться ко мне. Я стараюсь сглотнуть. Стараюсь смотреть вниз, но я так безнадежно запуталась в его взгляде. Хочу, чтобы он опустил на меня свои руки. Хочу чувствовать, как его ладони горят на моей коже. Я хочу то, чего, думаю, никогда не хотела.

Мои губы раскрылись. Я пытаюсь говорить, но ничего не выходит. Каждый вдох заставляет мою грудь подниматься, задевая его грудь. Мне нужно остановить дыхание. В моей голове плавает похоть. Часть меня молит о прикосновении, о поцелуе. Я не могу остановить это. Я не могу это контролировать. Я в ловушке.

Руки Питера разжались, и он закрыл глаза. Когда он открыл их снова, на его лице появилась безнадежная улыбка. Он начал говорить, изливая душу, каждым разбитым кусочком.

– Я никогда не был удачливым. Каждый раз, когда я кого-то нахожу, все срывается. Она всегда становиться вне досягаемости, и я не могу изменить это. Не могу вернуть ее обратно, не могу изменить положение вещей. Нет второго шанса. Я потерял все. Потерял Джину. Потерял себя, когда она умерла. Я не чувствовал ни черта с тех пор. Но потом появился ты… Ты умная и красивая. Я думал, что смогу идти дальше, но не смог. Я не был готов. Ты была единственным человеком, который понял это, и знал, что происходит в действительности. А теперь, – Питер горько смеется и нажимает на закрытые глаза. Когда он открывает их снова, в его взгляде боль. Когда он говорит, его голос становится выше. Он начинает говорить быстрее, в словах, больше боли, больше паники. – Теперь, когда я готов двигаться дальше, я не могу. Я не могу потерять свою работу. Не могу быть с тобой, но не могу и без тебя. Боже, Сидни. Сегодня был один из лучших и худших моментов в моей жизни. Ты сказала, что любишь меня. Ты любишь меня… – он грустно улыбнулся и покачал головой. – Я тоже тебя люблю. Ты вернула меня к жизни. Ты вернула мне мою улыбку. Ты – всё для меня, но я не могу сделать это с тобой.

Я смотрю на него. Мои глаза слишком широко раскрыты, как и мой рот. Что он сказал? Он не может иметь это в виду. Он не может, но он сказал именно это. Питер любит меня. Но я не могу следовать за ним. В его голосе так много агонии. Я не знаю, что он имеет в виду. – Сделать со мной что?

– Ты здесь на стипендии. Знаю, что случилось бы со мной, если бы я прошел через это, и я не могу позволить тебе разрушать свою жизнь.

Он любит меня. Я смотрю в его глаза, слушая, как он сказал это, прислушиваясь к причине, почему он сдерживается, почему не прикасался ко мне. Он любит меня.

Я так боюсь, так страшно, что он оттолкнет меня, но я сделаю это в любом случае. На долю секунды я храбрая и глупая, безрассудная и импульсивная. Я обрываю его слова, проведя пальцами по его щеке, покрытой щетиной. Я наклоняюсь и провожу губами по его губам. Его рот такой сладкий и мягкий.

Питер замирает, когда я целую его. Его руки не обернулись вокруг меня. Он не поцеловал меня в ответ. Мои мышцы так напряжены, я готова сбежать. Я думала, он удержит меня. Думала, он ответит.

Позор разлился на моем лице. Я нарушаю крошечный поцелуй и смотрю вниз. – Мне очень жаль, – говорю я в пол. – Я не должна была этого делать. Я не должна была… – моя нижняя губа дрожит. Стараюсь удержать ее, но это бесполезно, так что я начинаю ее кусать.

Прежде чем я могу сказать что-то другое, Питер поднимает меня на руки. Я с визгом ухватываюсь за него крепче. Он идет со мной к входной двери и опускает меня на пол. Мое тело скользит по его. Подол моего платья высоко задирается, когда я спускаюсь и ставлю ноги на пол. Он собирается снова бросить меня. Мои руки на его груди.

Питер не идет дальше. Я чувствую его взгляд на моем лице. Я не могу уступить. Он делает выдох и опирается на меня. Его руки на моих плечах. Он смотрит на пальцы на моей груди. – Я не могу сказать тебе уйти.

– Тогда не надо.

– Я не могу спать с тобой.

– Тогда мы не будем.

Он смеется над этим. – У тебя это звучит просто. Я могу думать только о том, как ты прикасаешься ко мне. Ты серьезно думаешь, что у меня достаточно самообладания, чтобы не переспать с тобой?

Я киваю. Под своими пальцами я чувствую все, каждый изгиб, каждую мышцу его груди. – У тебя фары включены, – мои большие пальцы скользят по его телу, чувствуя напряженные соски.

Он смеется и говорит: – Как и у тебя, – мои пальцы продолжают двигаться по нему. Он стонет и хватает меня за руку. – Сидни.

– Питер.

– Ты тоже не знаешь, что надо сдаться, – его голос стал хриплым. Мышцы шеи туго натянуты. Он напряг челюсти и сжал губы.

– Я точно знаю, что я сдаюсь. Я помню, кто ждет меня дома, – мои руки скользят по его груди. Его пресс напряжен. Мой палец щелкает пуговицу на рубашке, чуть выше талии.

Плечи Питера напряжены. Он прерывисто дышит. Питер поднимает руку и прижимает ее к моей щеке. Я прислоняюсь к ней и закрываю глаза. Он отскакивает от меня, словно я обожгла его. – Сидни, я не могу этого сделать. Не могу, – Питер тянет себя за волосы и отворачивается от меня. Он начинает ходить по комнате взад-вперед.

Когда он смотрит на меня, я начинаю паниковать. Я вижу это в его глазах. Он собирается меня оттолкнуть. Я не двигаюсь. Готовлюсь к действию, ожидая, что он откроет дверь и вытолкает меня через нее, но он не делает этого. Он бросается ко мне, опираясь руками по обе стороны от моей головы. Я не знаю, что он делает. Не могу сказать, собирается он кричать или…

У меня не получается закончить мысль. Питер наклоняется. Его губы так близко к моим. Я чувствую, как он сопротивляется. Часть его все еще борется, но он не отступает. Питер сокращает пространство. Его губы прижимаются к моим. Это шепот поцелуя. Питер по-прежнему сдерживается. Мышцы его тела напряжены. Когда я поднимаю руки и пробую прикоснуться к нему, Питер отскакивает прочь. На его лице нерешительность. Его руки сжаты в кулаки по бокам. Похоже, он хочет ударить стену, но отворачивается от меня.

Я ненормальная. Я подхожу к нему. Встаю рядом с ним. Я решилась. Не могу так поступить с ним. Это разрывает его на куски. Я чувствую в себе силы, что мне нужно уйти. Они слабеют, но все же еще есть.

– Питер, все в порядке. Мне очень жаль. Я не буду делать это с тобой.

Лицо его прикрыто ладонями. Питер медленно оборачивается и смотрит на меня сверху вниз. – Я не могу сделать это с тобой. Я знаю, через что ты прошла, чтобы добраться сюда. Я не могу отправить тебя обратно к людям, которые это с тобой сделали… не могу позволить тебе сделать это. Я люблю тебя, Сидни, – его глаза нашли мои. Такое ощущение, что мы расстаемся. Что-то сжимается вокруг моего горла. Я стараюсь это проглотить, но не могу.

– Я тоже люблю тебя, Питер, – я печально улыбаюсь ему и поворачиваюсь, чтобы уйти.

Моя рука уже стала поворачивать ручку, когда он сказал: – Останься.

– Что?

– Останься хотя бы ненадолго, я не могу позволить тебе уйти, не сейчас.

Я чуть не плачу. После всего, через что мы прошли, я не могу поверить, что у меня есть силы, чтобы уйти от него. Жизнь так несправедлива, это так неправильно. Я люблю его, и он любит меня. Шанс на то, что человек найдет силу сопротивляться, настолько невелик, настолько незначителен. Я знаю, что он сделал для меня, и знаю, что должна уйти.

Я качаю головой. – Я не могу. Это своего рода сделка: все или ничего. Я терпеть не могу быть рядом с тобой, и не прикасаться к тебе. Ты спросил меня, привлекаешь ли ты меня. Да. Сильно. Все в тебе соблазняет меня. Питер, мне нужно идти, – прижав губы, я выхожу из его квартиры и бегу вниз по ступенькам. Я делаю небольшой вдох ночного воздуха, словно задыхаюсь. Иду в двух кварталах от моего общежития одна и думаю.

Я отдала бы ему все, но что потом? Он нигде не работает, у меня нет денег, и мы оба живем в коробке.

Любовь полный отстой.