Текст книги "Клятва на мизинцах (ЛП)"

Автор книги: Х. Дж. Беллус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

сильными и независимыми людьми. Теперь ваша задача – заставить ее гордиться вами.

***

Нежная, маленькая рука Роу лежит в моей, а моя голова покоится на плече Стейта.

Перед нами стоит великолепный гроб из вишневого дерева, а сверху – яркие веточки

лилий. Перед нами стоит лучшая подруга мисс Тами, она произносит прощальную речь.

Когда слезы Роу начинаются с новой силы, Стейт сажает Роу обратно к себе на

колени, целуя в макушку. Она утыкается ему в грудь и прячет лицо. Мои слезы высохли, и

на церковной скамье я сижу с разбитым сердцем.

Настала очередь Стейта говорить. Он сажает Роу на скамейку рядом со мной и

встает.

– Можно мне пойти с тобой? – шепчет она.

– Он собирается произнести прощальную речь, – говорю я.

– Я знаю.

Стейт кивает ей, и она хватает его за руку, чтобы отправится вместе с ним к

микрофону. Я чувствую себя голой и одинокой без них двоих рядом. Мурашки пробегают

по моей коже, и я начинаю дрожать.

Мама Стейта стремительно садится рядом со мной, обнимая меня.

– Привет, – в микрофоне гремит голос Стейта. – Меня зовут Стейтон Блейк. Я

познакомился с мисс Тами, когда был еще ребенком, на улице. Я был именно в ее вкусе.

Она помогла мне пережить некоторые довольно ужасные моменты моей жизни, когда я

был ребенком, но самое смешное, что она всегда умела заставить меня чувствовать себя

королем.

Он смотрит прямо на меня, не читая слова из бумажки.

– Она спасла меня, когда я был маленьким, а потом спасла снова. Случайно я

столкнулся со старым другом, с которым вырос – Бейлор. Мисс Тами была

единственной, кто мог заставить ее говорить, когда мы были маленькими. Она защищала

нас и следила за тем, чтобы мы всегда были в одном классе. Ну, если уж на то пошло, она

тоже воспитывала Бейлор, когда мы расстались. Вот как именно она спасла меня. Она

сделала мне самый прекрасный подарок. Она вернула мне вторую половину моего сердца.

Но, зная мисс Тами, она не остановилась на этом. Она завершила мой мир Роу и собой.

Она показала мне, что у меня есть план на всю оставшуюся жизнь. То, что она поверила в

меня, сделало меня таким, какой я есть. Я могу только надеяться вдохновить других так

же легко, как это делала она. Я никогда не перестану заставлять ее гордиться или

защищать своих девочек.

Он склоняет голову и вытирает несколько случайных слез. Я поняла, что они

приближаются, когда его голос дрогнул. Он берет красную розу из вазы на подставке и, подойдя к гробу, кладет ее сверху. Он наклоняется и нежно целует крышку ее гроба.

Роу тянет его за руку, и он наклоняется, чтобы послушать ее. Он кивает ей и, подхватив на руки, возвращается к трибуне.

– Думаю, я еще не закончил, – он широко улыбается толпе.

Он наклоняет микрофон так, чтобы он оказался у рта Роу.

– Привет, – она крепко зажмуривается, когда слышит свой собственный голос, но

потом начинает снова. – Меня зовут Роу. Я люблю мисс Тами. Она была похожа на мою

маму. Плохие люди причинили мне боль, и она забрала меня домой. Она построила для

меня безопасный замок и подарила мне сестру.

Она замолкает, чтобы всхлипнуть. Стейт целует ее в щеку и подталкивает

продолжить.

– Теперь я все время танцую, смеюсь и играю. Мне будет ее очень не хватать. Мое

сердце действительно болит, но я буду в порядке. Спасибо, мисс Тами.

Роу повторяет действия Стейта, хватая красную розу из вазы. Он ставит ее на ноги, и

она сама идет к гробу. Слезы текут по ее лицу, когда она кладет ее рядом с розой Стейта.

Она обнимает гроб, и ее тело сотрясается от рыданий. Стейт дает ей время. Роу целует

гроб и смотрит на толпу.

Впервые за долгое время я вижу страх в ее глазах, когда она оглядывает толпу. Ее

маленькие пальчики дрожат. Я встаю и делаю два шага, пока она не замечает меня. Я

наклоняюсь и широко раскидываю руки. Она бросается ко мне, уткнувшись мне в шею

своими рыданиями.

– Ты дома, малышка. Я никогда не покину тебя. Никогда.

ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

– Привет, милый.

– Бейлор, я скучаю по тебе.

– Я тоже скучаю по тебе, Стейт.

– Мы только что приехали в отель.

– Как ты?

– Честно?

– Конечно.

– Это радость с примесью горечи, Королева. Я хочу, чтобы ты была здесь рядом со

мной. Это чувствуется неправильным.

– Я чувствую то же самое, находясь здесь.

– А где Роу?

– Спит. У нее был тяжелый день. У нас всех был тяжелый день.

Я чувствую себя дерьмово, говоря ему это, но мы обещали друг другу быть

честными и ничего не скрывать. Мы поклялись, что никогда больше не позволим жизни

разлучить нас. Всему виной изрядная доля срывов у меня и Стейта.

– Я смогу позвонить через Фейстайм позже.

– Это было бы прекрасно. О, и я готова поехать в Аризону, чтобы пнуть этого

мудака по яйцам.

Его глубокий смешок заполняет тишину.

– Успокойся. Все это часть подготовки к большой игре.

– Он мудак, который провоцирует тебя в социальных сетях.

– Он и правда... мудак.

– У меня может появится кукла вуду с булавками в глазных яблоках и его стручке с

фасолинками.

– Боже, мне это нужно было – просто поговорить с тобой. Я так по тебе скучаю, —

его глубокий смешок щекочет глубины моего живота.

Я останавливаюсь на секунду, борясь с желанием попросить его вернуться домой, потому что знаю, он бы вернулся. Это было трудное решение – не присутствовать на

матче национального чемпионата. Стейт предложил Роу купить билет, но сразу после

смерти мисс Тами это было уже слишком. Тело Роу все еще исцеляется, как и наши с ней

сердца.

Его мама прожила у нас неделю, пока я не заставила ее улететь в Аризону, а теперь

здесь была Шейн. Она более чем была рада пропустить большую игру. Мама Стейта

шокировала меня до чертиков. Теперь я понимаю, почему Стейт так сильно ее любит. Она

действительно импульсивная женщина. Она несколько раз пыталась извиниться, но я

всегда останавливала ее.

Потребовалось много мужества, чтобы признать то, что она делала. Я, как никто

другой, знаю, как ужасно убегать от призраков нашего прошлого. Она разорвала

порочный круг и хотела только лучшего для своего сына. Мы все делаем поспешные

выводы. Правильно это или нет, это все равно случается. Тот факт, что она призналась в

этом и открылась мне, значит для меня больше, чем что-либо.

– Что ты думаешь на счет игры? – спрашиваю я, пытаясь поменять тему.

– Я, блядь, под кайфом. Мы всех раздавим.

– Я знаю.

– Ты разбудишь Роу до четырех по твоему времени? Я хочу поговорить с ней, прежде чем перейду в режим игры.

– Ты же знаешь, что так и будет, – я делаю короткую паузу. – Стейт, ты же

знаешь, что я верю в тебя и люблю. Я не сомневаюсь, что ты надерешь всем задницу.

– Спасибо. Мне это было нужно, – теперь его очередь сделать паузу. – Но

дюжина голых селфи не повредит.

Я громко хихикаю в трубку.

– Я посмотрю, что можно сделать, малыш.

– Я люблю тебя, Королева.

– Я тоже тебя люблю, скоро буду в Фейстайме.

Я заканчиваю разговор, зная, что мы можем продолжать вечно эту нашу маленькую

игру. Я смотрю на Шейн, сидящую на диване с миской попкорна на животе и смотрящую

какое-то дурацкое реалити-шоу.

– Как твой ухажер, геройка хорндогов? – спрашивает она, не отрываясь от шоу.

– Держится там.

– Боже, я не могу отблагодарить тебя за то, что ты вытащила меня из той игры.

– Ты уже тысячу раз говорила об этом, Шейн.

– Серьезно, – она встает с попкорном в волосах. – Если бы мне пришлось

присутствовать на еще одной гребаной игре, я, возможно, проколола бы себе веки.

– О, Шейни, тебе действительно тяжело с Райдером... и с папой тоже.

Она показывает мне средний палец, когда я иду на кухню, чтобы приготовить еду на

день игры. Это не традиционные крылышки и соус, а скорее сочетание поп-тартс и

сэндвича с ветчиной. Я выношу тарелки и иду в комнату Роу.

Она зарылась поглубже в одеяло, держа в руках Рапунцель. Она такая милая, а уже

прошла через ад. Это сказалось на ней, и она дремала больше обычного. Я забираюсь к

ней в постель и начинаю поглаживать легкими кругами ее спину, пока она не начинает

шуршать.

– Привет, детка. Пора просыпаться.

Она стонет и переворачивается.

– Уже почти время игры, детка. Тебе нужно одеться и Стейт хочет с тобой

поговорить.

– Он здесь? – спрашивает она сквозь сонные веки.

– Нет, детка. Он в Аризоне, но хочет поговорить с тобой перед игрой.

– Ладно, – она перекатывается на живот. – Еще десять минут.

– Я вернусь через минуту. Я приготовлю ванну, чтобы помочь тебе проснуться.

Клянусь, она сильнее, чем я когда-либо смогу стать. Она обнимала меня, пока я

плакала, и даже убирала волосы. Она пела мне, чтобы я уснула, будучи сильнее. Роу —

самый удивительный человек, которого я когда-то встречала. Я знаю, что ее ждет великая

судьба, и я буду рядом с ней на каждом шагу.

– Вода готова.

– Ладно, – Роу приподнимает сонное тело с постели.

Я протягиваю к ней руки и люблю, когда она залезает ко мне. Широкая улыбка

расплывается на моем лице, когда я вспоминаю, как мисс Тами ругала меня, чтобы я не

таскала ее повсюду. Она всегда будет с нами. Я веду Роу в ванную и помогаю ей залезть в

ванну. Я брызгаю пузырьками, а потом передаю Роу ее любимые игрушки для ванны.

Вскоре она просыпается, напевает какую-то мелодию и играет в ванне. Я сижу и

наблюдаю за ней. Мисс Тами оставила мне самый лучший подарок.

– Почему он не отвечает? – Роу прижимается носом к экрану, ее мокрая коса

раскачивается из стороны в сторону.

Я снова сажаю ее к себе на колени.

– Подожди, прошло только два звонка.

Гудок замолкает, когда включается видеосвязь.

– Он там. Он там.

Роу вглядывается в телефон, как на иголках, ожидая ответа.

Хитрая ухмылка Стейта заполняет экран с целой кучей грохота на заднем плане.

– Одну секунду, девочки, – он поворачивается к людям позади себя. – Я сейчас

вернусь.

Я вижу, как тренер Пит кивает на заднем плане. Несколько секунд Стейт идет по

длинному коридору, пока не входит в тихую комнату.

– Кто это меня зовет? – он шевелит бровью в камеру.

– Это я, Шрек, – машет Роу в экран.

– Это моя принцесса?

– Да, это я, – она прижимается лицом к экрану.

– О, я вижу тебя. Хороший свитер.

Она фокусирует телефон на цифре семь напротив.

– А где команда?

– Они все готовятся. Это большая игра.

– Ты взволнован?

– Конечно. Я хочу победить, а потом вернуться домой.

И экран озаряет жемчужно-белая улыбка Стейта.

– Я не хочу, чтобы ты возвращался домой, – ее лицо становится печальным.

– Но почему?

– Потому что он далеко от нас.

– Мой дом с тобой и Бейлор.

Она озаряется и целует экран.

– Тогда выиграй эту игру и возвращайся домой.

Она бросает мне телефон и спрыгивает с моих колен.

– Эй, – я улыбаюсь и машу ему рукой.

– Привет, красавица.

– Ох, заткнись.

Я никогда в жизни не выглядела хуже, чем сейчас. Мешки под глазами украшали

черные линии. Никаких намеков на макияж и крысиные волосы, да, я никогда не

выглядела хуже.

– Я серьезно. И я возвращусь домой как чемпион, Королева.

Его глаза загораются, как никогда за последний месяц.

– Я верю тебе, Стейт. Давным-давно, когда мы были маленькими, ты говорил мне, что станешь чемпионом мира, и я никогда в тебе не сомневалась.

– Детка, ты помнишь наш розовый и голубой особняк без забора?

– Да, – я улыбаюсь искренней улыбкой с надеждой на будущее. – Без забора и с

приставкой.

– Да, тогда мы еще не знали, что безнадежно влюбимся.

– Кажется, я знала, – я подмигиваю.

Он только ухмыляется и не отвечает.

– Но я думаю, что мы поменяем планы на один дом с белым штакетником вокруг

него, добавим Роу и все это дерьмо с принцессами. К тому же мне может понадобиться

собака.

– И кошка, – добавляет он.

– Возможно, золотая рыбка, – отвечаю я.

– Договорились, Королева.

– С мороженым со вкусом жвачки каждый вечер.

– Каждую ночь и навечно, – отвечает он.

– Стейт.

– Да.

– Надери всем задницы.

– Хорошо, Королева. Я люблю тебя.

– И я тебя.

Когда звонок заканчивается и его глубокие шоколадные глаза исчезают, я на секунду

чувствую укол боли. Роу отвлекает меня, танцуя вокруг в своем снаряжении для игры, жуя свой любимый вкус Поп-Тартс. Шейн стоит рядом с ней, подпевая песне, звучащей у

нее в голове.

Они развлекаются в течение следующего часа, прежде чем успокоиться и занять

свои места. Роу возится со своим браслетом, слушая все предигровое дерьмо. Ее лицо

становится кислым, когда комментаторы отдают предпочтение команде противника.

Начинается предматчевое вступление в специальном выпуске, и телевизор

заливается синим и оранжевым. В поле зрения появляются знакомые кадры стадиона, а

затем на экране вспыхивает заголовок: «Да кому какое дело?».

Несколько товарищей по команде Стейта появляются на экране, произнося свое имя, а затем повторяя случайное имя после своего.

Тренер Пит, наконец, заполняет весь экран.

– Да кому какое дело? – эти три слова мощно слетают с его языка. – Посмотрите

на мою команду, и вы увидите.

Детские фотографии появляются на экране, а игроки повторяют имена на заднем

плане. Несколько игроков увеличиваются и делятся своими историями о том, как они

победили систему и попали в колледж. Их история звучит правдиво, и я обнаруживаю, что

мне также становится легче этим поделиться.

Следующим на экране появляется Стейт в черных спортивных шортах, крутящий на

кончиках пальцев мяч.

– Я Стейт Блейк.

Затем камера приближает изображение его и мисс Тами из наших начальных

классов. У него черный и опухший глаз, но она гордо улыбается, прижимая его к себе.

– Она спасла меня.

Он начинает делится своей историей, которая похожа на другие. Ребенок, которого

забыли из-за наркотиков и насилия, и он превращается в очередную жертву. Тем не менее, это разительная разница, потому что у него была она. Я стараюсь не думать о тех

моментах, когда его усыновили, и о тех годах, которые мы пропустили вместе.

Он повторяет: – Она спасла меня.

Я смотрю на экран и вижу нас в костюмах на Хэллоуин, другие случайные селфи, а

затем несколько с Роу. Последнее, на чем сосредотачивается особое внимание – это

фотография его и Роу. На нем корона, он смотрит на Роу сверху вниз. На снимке крупным

планом запечатлены в основном ее нос и глаза.

– Она завершила мой мир.

Заключительная картина – это все мы на тыквенной грядке с прокручивающимся

текстом – «Светлая память всем тем, кто заботился и спасал потерянные души мира.

мисс Тами, вас никогда не забудут. Твои девочки будут в безопасности в моих руках».

У меня катятся слезы. Я не хочу ничего больше, чем оказаться в объятиях Стейта, обнимать, целовать и любить до чертиков моего нежного гиганта. Роу скачет по комнате в

состоянии эйфории от того, что видит по телевизору себя вместе со Стейтом.

– Ты видела мой браслет?

Я киваю и вытираю слезы.

Попкорн и Поп-тартс разлетается в считанные секунды, пока мы смотрим игру. Я не

удивлюсь, если в любую секунду постучится полиция. Наше наступление агрессивно, но и

их оборона не отступает. Но ко второму тайму очки набирает наша оборона. На счету

Стейта уже имеется несколько очков, и он даже дважды выбивает мяч. К счастью, мяч

оказывается в руках его товарищей по команде, и они запускают его для тачдауна.

Камера любит его родителей. При каждом удобном случае она направляется на них, из-за чего некоторые злорадствуют по поводу того, что он был усыновлен и так далеко

продвинулся в жизни. Несколько месяцев назад мне это принесло бы боль и отчаяние, но

сегодня я улыбаюсь. Это для меня чистая радость. Стейт и его родители. Они это

заслужили.

Дело дошло до четвертой четверти, и наше нападение уже на поле. У Райдера была

тяжелая игра. Он выпускает мяч, и тот приземляется в руку защитников. Еще один

перехват. Стейт выводит своих ребят на поле. Очевидно, что они истощены, но их воля

слишком сильна, чтобы уступить.

Две минуты. На игровых часах осталось две долгих гребаных минуты. Я узнала, что

за сто двадцать секунд в футболе многое может произойти. За это время, все может быть

уничтожено.

Первая игра, Стейт и его люди останавливают бег. Во второй игре бег назад

набирает шесть ярдов. В третьей игре квотербек возвращается назад и заканчивает тем, что выбрасывает мяч из-за давления. Мы с Шейн подпрыгиваем, радостно крича.

Только когда я снова сосредотачиваюсь на телевизоре, игрок падает. Синее море

предупреждает меня, когда тренеры выбегают на поле. Игра прерывается на рекламу, и я

не говорю ни слова. Шейн действует мне на нервы, поэтому она помогает Роу на кухне

выпить еще одну чашку яблочного сока.

В сердце Роу ее герой уже выиграл игру всей своей жизни. Счет для нее не имеет

значения. Но для меня это все. Стейт отложило свою футбольную карьеру, чтобы

позаботиться о нас. Если это он лежит раненый на газоне, мой мир перестанет вращаться.

Рекламные ролики закончились, и они возвращаются к игре. Стейт вскакивает с

земли, отмахиваясь от тренеров. Еще один игрок тоже лежит, но тренеры не обращают на

него внимания.

– Что? – это выскальзывает у меня изо рта.

– Если он ранен и объявлен тайм-аут, ему придется отсидеться, – отвечает Шейн.

Мои пальцы болят, прижатые к груди.

– Значит, он притворяется?

– Да, ему больно, но он отказывается уходить.

Нападение выстраивается в линию. Это четвертый и последний шанс попытаться

сыграть вничью. Я наблюдаю, как движется шлем Стейта, следя за его действиями.

– Это пьеса о принцессе, – визжит Роу.

Я киваю ей, и Шейн что-то говорит ей, но мое пристальное зрение сфокусировано на

телевизоре.

– Нужен экран, чтобы он мог прочитать, – это последние слова я слышу от Роу.

Все на линии бегут. Я смотрю, как Стейт на секунду замирает, и боюсь, что он

ушиблен гораздо сильнее, чем кто-либо мог себе представить. Как хищник, он наблюдает

за всем, прежде чем спланировать нападение. Он прыгает вперед к квотербеку, когда

остальная часть его команды начинает бежать.

Мяч все еще находится в руках квотербека. Он чувствует давление и попытки

набросится один раз, второй, третий. Но сейчас настало время выложить все карты на стол

и играть по-крупному или отправляться домой. Стейт бросается вперед. Правая нога у

него подкашивается, но он не обращает на это внимание. Секунды тикают, как часы. Я

задерживаю дыхание. Он сбивает квотербека, но мяча нигде не видно.

Приехавшие на игру фанаты в синем и оранжевом, поднялись на ноги и празднуют.

Время остановилось. Стейт накрыл защитника. Игра окончена. Мы победили, двадцать

один к четырнадцати.

Но моя игра еще не закончена. Я внимательно смотрю в экран телевизора, на

котором показывают движение Стейта. Через некоторое время он откатывается в сторону, и я не уверена, это его движение или его толкнули. Брызги сверкающего голубого и

оранжевого конфетти взлетают в воздух.

Мой мужчина все еще на земле. Он завоевал замок, уничтожил всех драконов, и

теперь пришло его время жить долго и счастливо.

– Просто встань, Стейт, – кричу я в телевизор.

– Вставай, – Шейн присоединяется ко мне.

Конфетти все еще падает, а он лежит на траве. У меня болит сердце, и я готова идти

собирать наши с Роу вещи.

Стейт переворачивается на живот. Несколько тренеров стоят на четвереньках перед

ним и кричат ему в лицо. Он медленно поднимается на ладони и колени. Камера

приближается к его лицу и нам посылается подмигивание и махание.

Когда Стейт встает на ноги, и заставляет стадион взорваться радостными криками.

Он держится прямо и идет, но я вижу, что ему больно. Стейт держит шлем и, прихрамывая, идет к скамейке. Тренеры снова окружают его, затем включается реклама.

– Дыши, Бейлор. С ним все в порядке.

– Господи, – наконец кричу я. – Они чемпионы мира.

Мы втроем танцуем в гостиной, как сумасшедшие. Разыгрывается церемония

вручения трофеев, Стейта награждают MVP (Самый ценный игрок (англ. Most Valuable Player MVP) – награда, которой награждается самый полезный игрок команды, лиги, конкретного соревнования или серии соревнований), и я впервые по-настоящему жалею, что не присутствовала там. В этот момент я клянусь никогда не пропускать ни одной из

его игр, независимо от обстоятельств.

Мой телефон жужжит на столе рядом со мной. Это мама Стейта.

Марта: «Я так счастлива».

Я: «Вы понятия не имеете, как мы кричим словно идиотки».

Марта: «Я могу сказать, что он умирает от желания уйти с поля, чтобы

позвонить тебе».

Я: «Обнимите его еще раз за меня, пожалуйста (грустный смайлик).»

Марта: «Обязательно, милая».

ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Я переворачиваюсь и вижу, что сейчас только три часа ночи. Мое тело отказывается

расслабляться. Я заснула всего лишь на тридцати минут, но затем проснулась и не могла

больше спать. После игры я почти два часа разговаривала со Стейтом по телефону, пока

не заставил его пойти праздновать со своими товарищами по команде.

У него распухла лодыжка. Она не сломана, но ему было больно.

Сегодня вечером он улетает домой, и у меня такое чувство, что это может быть

самым длинным днем в моей чертовой жизни. Я нажимаю кнопку воспроизведения на

телефоне и позволяю мягкой музыке убаюкать меня. Это наконец-то срабатывает после

нескольких песен.

Три часа сна пролетают незаметно. Я сажусь на кровати, решив больше себя не

мучить. Принимаю горячую ванну и бросаю в нее бомбочку. Цвет воды меняется на

оттенки розового и голубого, с легким мерцанием. Цветочный аромат наполняет ванную и

расслабляет меня.

Дверь в мою комнату со скрипом открывается, из-за чего я натягиваю шорты и

готовлюсь успокоить Роу. Должно быть, она услышала, как я включаю воду. Я

сворачиваю за угол.

– Роу, почему ты не спишь?

Я поднимаю глаза и оказываюсь лицом к лицу со Стейтом, моим номером семь.

Он закрывает мне рот, заглушая мой радостный визг.

– Шшшшш, детка. Я хотел сделать тебе сюрприз, – он бросает сумку на пол и

обнимает меня.

– Как твоя лодыжка? – я целую его. – Спасибо, что приехал домой.

Я снова целую его, не давая возможности ответить.

– Боже, как я люблю тебя.

– Это включенная вода? – наконец спрашивает он, отстраняясь.

– Вот дерьмо, – я бегу в ванную. Вода почти достигла края ванны, но еще не

выливалась.

Я сажусь на край большой ванны и смотрю на Стейта, который стоит в дверном

проеме, подняв руки над головой и демонстрируя небольшой участок пресса.

– Мой «Самый ценный игрок», – я не могу сдержать улыбку. – Я очень хотела

быть там.

– Я знаю.

– Расскажи мне о последней игре. Мне нужны все подробности.

Он подходит ко мне, кивает, чтобы я встала, и начинает снимать с меня одежду. По

тому, как двигаются его пальцы, я могу сказать, что он устал. В этом нет ничего

сексуального. Я помогаю ему снять одежду и смотрю, как он осторожно залезает в ванну.

– У могу сделать тебе массаж на лодыжке, детка.

Он протягивает ко мне руки, сидя в воде. Я осторожно забираюсь внутрь и на

секунду задумываюсь, не выльем ли мы чертову кучу воды.

Я устраиваюсь у него на коленях, расслабляюсь у него на груди и позволяю ему

смыть пену от бомбочки с моего живота и груди. Он рассказывает мне все о неделе, проведенной со СМИ, об игре и даже о последнем броске. Он сказал, что почувствовал, как что-то лопнуло, прежде чем он взлетел, и боль была настолько невыносимой, что ему

пришлось подпрыгнуть в воздух, чтобы избавиться от нее.

Команда медиков обмотала ее и заморозила. Он отказался взглянуть на нее перед

тем, как сесть в самолет и вернуться домой. Тренер Пит и его родители в бешенстве из-за

причиненного ему большего ущерба, но Стейт был полон решимости вернуться к своим

девочкам.

– У меня встреча сегодня в десять утра, а завтра в час парад для команды.

– Звучит неплохо, милый, – я пытаюсь повернуться к нему лицом, но он

удерживает мои плечи неподвижно. – Почему ты такой грустный?

– Я очень устал, – он наклоняется и проводит языком по моей татуировке. – Я

ранен, сломлен и опечален, но в основном измучен.

Я слышу, как его голова падает на стенку ванны. На этот раз он позволяет мне

повернуться к нему, и по его лицу катятся слезы. Когда он смотрит мне в глаза, он просто

говорит: – Я скучаю по ней.

– Я тоже, детка, – я кладу голову ему на грудь, опустившись глубже под горячую

воду и обнимаю его.

ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Полтора года спустя

– Своим первым игроком Денвер выбирает Стейтона Блейка. Нападающего

форвард.

Я вскакиваю на ноги, кричу и подпрыгиваю рядом со Стейтом. Он медленно

поднимается со своего места, застегивает пиджак и медленно улыбается, прежде чем

наклониться и поцеловать меня.

Он задерживается, положив руку мне на затылок и прижимая нас друг к другу.

Тонкий слой моего черного вечернего платья не скрывает моего волнения за него.

– Я люблю тебя, Бейлор, – у него на глазах появляются слезы. Это гордость. Годы

самоотверженной и упорной работы. Он сделал это. Он выиграл премию Хейсмана, и

теперь он – первый игрок в НФЛ.

– Иди, наслаждайся светом, детка, – игриво шлепаю я его.

Он отпускает меня и тянется к руке Роу.

У нее на лице улыбка шире, чем у кого-либо в здании. Двое, взявшись за руки, поднимаются на трибуну. Они стали энергичным дуэтом, как на поле, так и вне его.

Стейт вытирает счастливые слезы тыльной стороной ладони, пока они идут вперед.

Он не боится показать, как годы преданности текут по его лицу. Он сделал все это для нас.

Нам удалось переодеть Роу в простое черное платье. Глава Комиссии вручает каждому из

них новую майку с номером семь и логотипом Денвера.

Наступает новая глава в нашей жизни. Это было самое трудное решение в моей

жизни, но я знала, что время придет. Я сказала Стейту, что не имеет значения, куда его

возьмут, потому что я последую за ним куда угодно. Нас было трое, и это было навсегда.

Он отказывается продавать дом мисс Тами, наш дом в течение последних полутора

лет, поэтому у него есть арендная компания, сдающая его пожилой паре. Мы уже все

упаковали и готовы к тому, что, когда мы вернемся домой, перевозчики увезут нашу

жизнь на своих грузовиках.

Не буду врать, меня просто тошнит, когда я думаю о том, чтобы покинуть это место.

Мое сердце учащенно бьется, а в горле пересыхает от паники. Это мой дом и всегда им

был. Мне пришлось уверить себя, что поступая так, я не оставляю мисс Тами. Это то, над

чем я должна работать каждый божий день.

В прошлый межсезонье мы со Стейтом связали себя узами брака на заднем дворе с

несколькими друзьями и семьей. Это было простое совершенство. Мы ни на секунду не

переставали верить друг в друга. Мы находим поддержку друг в друге, когда у нас

возникают препятствия и наполняем наши сердца счастьем в другие моменты. Я бы не

променяла его ни на кого.

Я снова сосредотачиваюсь на Стейте и Роу на сцене в их новых свитерах и надеваю

их кепки. Это совершенство. Я достаю из сумочки желтую карточку семь Уно и кладу ее

на стол. Пустое место Стейта. Вскоре они покидают сцену и возвращаются через

несколько долгих мгновений, где он сажает Роу на ее место.

Стейт смотрит на карточку, прежде чем сесть, а затем смотрит на меня. Он выгибает

бровь, а затем поднимает ее. Глядя на его реакцию, он вертит карточку в руках. Клянусь, я

слышу, как он читает каждое слово на обороте – «Ты станешь отцом».

– Это правда? – он не смотрит на меня.

– Да, Стейт.

Он опускается на свое место, не выпуская карточку, его рука тянется к моему

затылку, притягивает меня и крепко целует.

– Что происходит? – спрашивают все в ряду.

Стейт, наконец, отстраняется от меня и смотрит на остальных наших друзей и

семью, включая его родителей, тренера Пита и его семью.

– У нас будет ребенок.

Все наши знакомые взрываются радостными возгласами. Но нас не волнует, что все

смотрят на нас.

СОРОКОВАЯ

Прощаться всегда нелегко. Дом пуст. Уже нет никаких признаков того, что мы жили

там на протяжении многих лет. Я заглядываю в комнату Роу и вижу, что она сидит, в

центре комнаты со скрещёнными ногами.

– Все в порядке, принцесса? – спрашиваю я ее.

– Да, просто в последний раз смотрю на трещину в стене.

Я сажусь на ковер точно так же, как она, и нахожу, что такие простые вещи, как это, с каждым днем все делать труднее.

– Мне нравится эта трещина. Когда я играла, то представляла, что это ворота в

далекую волшебную страну.

– Держу пари, ты найдешь что-нибудь подобное в своей новой комнате.

Она лишь пожимает плечами.

– Это будет уже не то.

– Ты права. Это будет уже не то. Все будет по-другому.

– Это точно. Я скучаю по ней.

– Я скучаю по ней каждую секунду дня, Роу, – я сжимаю ее маленькую ручку в

своей. – Но потом я вспоминаю, как упорно она боролась, чтобы сделать меня сильной

женщиной, и это помогает мне пережить следующий день.

– Возможно.

– Что еще тебя беспокоит?

Она только пожимает плечами.

– Выкладывай, принцесса, – я тыкаю ее в ребра, что вызывает улыбку.

– Я не хочу ранить твои чувства, Сисси.

– Все в порядке, у тебя это не получится.

У меня есть смутное подозрение, что за этим последует. Она была в восторге от того, что я беременна, и ни разу не пропустила ни одного удара малыша.

– Ты понимаешь, что такое иметь ребенка? – она поворачивается ко мне.

– Да.

– У него будут мама и папа. А у меня нет. У меня никогда не будет родителей. Они

больше не любят меня.

Скрип наполняет комнату, и я знаю, что Стейт стоит за нами в дверях, но молчит.

– У меня нет родителей. Дело не в том, что наши родители не любили нас, а в том, что они сделали неправильный выбор.

– Сделать неправильный выбор это полный отстой.

– Эй, посмотри на меня, – я поднимаю ее подбородок указательным пальцем. —

Неправильный выбор – это отстой, но мы никогда не стали бы семьей, если бы они этого

не сделали.

Она снова пожимает плечами. Ее печальное состояние убивает меня. Стейт

присоединяется к нам на полу и хватает ее за другую руку.

– Мы с Бейлор так тебя любим. Роу, ты номер один в нашем мире и всегда им

будешь. Ты мой ребенок.

Она не смотрит на нас. Я смотрю на Стейта и киваю ему.

У нас были планы удочерить ее, но мы не могли подобрать подходящий момент, чтобы ей сказать.

– Мы хотим тебе кое-что сказать, но мне нужно увидеть эти прелестные маленькие

глазки.

Она смотрит на него снизу вверх. Девочка будет ходить по воде ради него.

– Мы хотели бы тебя удочерить. Ты знаешь, что это значит?

– Вроде того, – отвечает она.

– Я хочу дать тебе свою фамилию и навсегда остаться в твоей жизни.

– Значит, я стану Роу Блейк.

Мы оба киваем.

– И вы станете для меня как мои мама и папа?

– Нет, – качает головой Стейт. – Мы станем для тебя настоящими мамой и папой.

Но ты сможешь называть нас как угодно, мы официально навсегда останемся семьей.

Она прыгает к нам, обнимая нас обоих за шеи.

– Я люблю вас, ребята, больше, чем Поп-тартс.

– Мы тоже тебя любим, – говорю я.

Стейт и Роу вступают в финальную схватку на полу ее спальни, прежде чем мы все

возьмемся за руки и пройдем по дому. Мы все молча прощаемся, лишь затем забираемся в

машину Стейта.

Мы решили проехать на ней через всю Америку к нашему новому дому в Денвере, штат Колорадо. Там состоится множество встреч, запомнятся воспоминания и смех, чтобы