355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Грушенька Светлова » Кристина (СИ) » Текст книги (страница 5)
Кристина (СИ)
  • Текст добавлен: 17 октября 2020, 11:00

Текст книги "Кристина (СИ)"


Автор книги: Грушенька Светлова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– И правильно делаешь, потому что я тебе всю ночь не дам уснуть, – прорычал он горячо, поглаживая ее всю и целуя. – Поверь мне, это будет волшебный первый раз… Все девочки всегда запоминают своего первого мужчину, и ты никогда не пожалеешь… Сначала я тебя раздену догола очень медленно, потом вымою с ног до головы очень нежно, потом сладко вылижу твою киску, потом трахну твой ротик, а потом… – он заговорщически усмехнулся, влажно и глубоко целуя спелые девичьи губки, растягивая удовольствие и предвкушая.

– Ты невыносим… – выдохнула она в бессильной попытке охладить объявший ее пыл, но уже почти не сопротивлялась. Матвей обезоружил ее полностью. Весь день сегодня он дразнил ее своей нахальной, бесстыдной притягательностью, обаянием и этими умелыми ласками. И сейчас вся сила воли просто иссякла, хотя она все же пыталась прислушиваться к голосу разума.

– А ты нравишься мне такой взволнованной и послушной, – коварно прошептал он, на доли секунды забираясь к ней в трусики и слегка проникая кончиками пальцев в сочную обжигающую щелку. Он сделал это, чтобы проверить, насколько она готова… О, это был его триумф. Ее трусики промокли насквозь – хоть отжимай, а отчетливый спазм от его прикосновения и вовсе выдал ее с головой. Эти бессовестные ласки остановил своим появлением какой-то приближающийся прохожий, и Кристина вырвалась. Но Матвею уже было все равно. Крепко обхватив ее за талию, он потянул ее ко входу в отель, продолжая шептать на ушко всякие распутные нежности и фривольные шуточки. Девушка пылала, не в состоянии сдержать нервные смешки, и Матвею казалось, что от одного этого смеха у него по всему телу идет экстатическая вибрация.

До ресепшен оставалось всего несколько шагов, когда она вдруг замерла в напряженной позе, глядя куда-то в сторону просторного фойе с мягкой мебелью, где сегодня утром ее ожидал сам Матвей. С одного из кресел медленно поднялся Лука и направился прямиком к ним. На нем тоже в кои-то веки были джинсы, футболка и тонкий кожаный пиджак. Лицо как всегда непроницаемо, волосы взъерошены в неповторимом творческом беспорядке, что придавало ему дерзкий более молодежный вид. Кажется, Матвей впервые смотрел на него оценивающим взглядом соперника.

– Ну и что ты тут делаешь? – не без досады поинтересовался Матвей, пожимая руку брата.

– Ты мне нужен сегодня вечером, – безапелляционно заявил тот.

– Интересно, для чего.

– Извини, но это наши личные с тобой дела. Обсудим наедине. – Вновь холодный приказной тон, который не терпел возражений. Уж если Лука что вбил себе в голову, хоть кол на голове теши, все равно настоит на своем. Матвей раздраженно нахмурился.

– Сегодня я никак не могу, – попытался не менее категорично отстоять свои права он. – Пусть дела подождут.

– Они не могут ждать. Наши молодожены приезжают в этот четверг. Нужно кое-что подготовить.

Вот это уже взбесило не на шутку. Какие еще молодожены?! Плевать он на них хотел!

– Я не… – продолжил возмущаться Матвей, но быстро прикрыл рот, видя, как еще больше мрачнеет и без того суровое лицо Луки.

– Как ты думаешь, явился бы я сюда из-за каких-нибудь пустяков? – прорычал тот, давя своим авторитетом.

– Да уж определенно это не пустяк, раз приперся, – уже с нескрываемой злостью проворчал Матвей, искривляя губы в едкой ухмылке. На миг обернувшись, он заметил, что Кристина вся побледнела и затравленно отступила за его плечо, вслушиваясь в их перепалку. Видимо, только и мечтала, как бы сбежать поскорее к себе в номер, боясь, что вдвоем-то они ее точно на что-нибудь уломают. На всякий случай он еще крепче сжал в руке ее прохладные тонкие пальчики, все еще не смиряясь с мыслью, что добычу придется выпустить. Только вот все сейчас шло совсем не так, как он планировал… Лука едва ли бы расположен поразвлечься с этой куколкой, да и ему весь кайф обламывал… Так что Кристина вдруг тоже немного осмелела, бросая украдкой любопытные взгляды на Луку. Хотя нет, это было не любопытство, это был неумело прикрытый интерес женщины к мужчине. Матвей стиснул зубы, но все же выпустил такую желанную женскую ручку. Зацепившись большими пальцами за карманы джинсов и поведя плечами, он натянуто улыбнулся, на несколько секунд устремив задумчивый взгляд в пустоту. – Хочешь поговорить? Давай отойдем, – почти с угрозой проговорил он.

– Это длинный разговор, – и не думал отступать Лука. – Мой автомобиль припаркован в двух шагах от отеля. Ты будешь мне нужен и сегодня, и завтра.

Зависла напряженная пауза, во время которой Лука, наконец, обратил внимание на Кристину, окинув ее беспристрастным оценивающим взглядом. Та поспешно устремила взгляд в пол.

– Ладно. Пошли, раз нужен, – холодно бросил он Луке, подошел к Кристине, завел руку под ее локоны на затылке, слегка сжал их, притягивая к себе ее лицо, и поцеловал ее тем глубоким откровенным поцелуем, на который она меньше всего хотела бы отвечать при Луке. Когда губы Матвея оставили ее в покое, она еще раз поймала беспристрастный взгляд его брата, натянуто улыбнулась краешками губ и пробормотала смущенное «пока», которое больше походило на наивное «спасибо».

– Какого черта? – злобно рявкнул Матвей, схватив брата за плечо и разворачивая его к себе, когда они подходили к черному ауди Луки. – Ты же сказал, что она тебя не интересует!

– В чем дело? – усмехнулся Лука. – У тебя ведь был целый день, чтобы с ней развлечься. Решил поиграть для разнообразия в пай-мальчика, а теперь не доволен?

– Твое-то какое дело? – зарычал молодой человек, действительно злясь на себя за подобный промах, но больше всего – на проницательность старшего брата.

– Да, собственно, до ваших отношений мне не было бы никакого дела, если бы не всплыли некоторые обстоятельства, о которых я и пришел тебе сообщить.

– Ну и?

– Садись, – приказным тоном бросил Лука и обошел автомобиль, чтобы пройти к водительской двери. – Думаешь, мать случайно подсунула нам эту нимфетку? – продолжил он, когда обе дверцы захлопнулись.

– Эээ… Что ты имеешь в виду?

– Я тут выяснил на досуге, кто ее отец… Он прокурор города Москвы. Как тебе такое?

– И? – нахмурившись и все еще не окончательно поверив в услышанное, протянул Матвей.

– Что «и», дубина?! Прокурор города Москвы! Тебе это о чем-нибудь говорит или как? И еще пофантазируй на досуге, на что может пойти такой папаша, если узнает хотя бы о твоих грязных мыслях о его любимой единственной дочурке! Не знаю, что у вас с ней было, но уже того, что было вчера, будет достаточно, чтобы нас с тобой нашли в сточной канаве.

– Но… – смутился и слегка растерялся Матвей, – она даже не упоминала…

– Да. Умная девочка, что не болтает такие вещи, кому ни попадя. Но, если ты помнишь, папой нам все-таки грозила.

– Ну да… и мне что-то лепетала про то, какой он проницательный и как будет на нее сердиться… В любом случае Кристина никогда ему не сознается, – уверенно заявил Матвей, немного успокоившись.

– А кто ее станет спрашивать? Мать напоет ее отцу все, что нужно, если вдруг посчитает, что это будет ей выгодно. Мы ведь порядком ее обобрали по твоей инициативе.

– В таком случае, что бы мы ни сделали, мы по-любому априори виноваты. Это даже развязывает руки, – невольно усмехнулся Матвей.

– Ты что, охренел? – взревел вдруг Лука. – Если ты уже оставил на ее теле хотя бы царапину, будь уверен, что мать об этом узнает, даже если она находится у нее на заднице.

– Я не трогал ее задницу. Пока что… – Матвей несколько натянуто рассмеялся, затем, успокоившись, пробормотал: «Вот сука…» – Ну и… что будем делать? – добавил он.

– Я для этого за тобой и заехал. Для начала нужно выяснить, чего именно она хочет добиться. Также нужно пересмотреть все наши козыри, то есть весь наш компромат на нее. Но учти, что это для подстраховки, а не для нападения… Лишние проблемы нам ни к чему.

– Едва ли ей удалось бы скрыть от прокурора свою судимость за мошенничество. Значит, он должен быть в курсе… Но не могла же она его посвятить в суть всего дела… Тогда пришлось бы выставить наше семейство в слишком неприглядном виде, и отпускать дочку в такую компанию отец бы не стал. Как же я ее ненавижу… – Матвей снова выругался.

– Слушай, я тоже не испытываю к ней особо теплых чувств, но отца она не убивала… у него был рак…

– Серьезно? А на какой стадии его диагностировали, ты забыл? Нормальная жена ни за что бы не пропустила! Он худел полгода!

– Матвей… – Лука положил ладонь брату на плечо. Тот бросил на нее беглый косой взгляд.

– Что, пытаешься усидеть на двух стульях? – с язвительной улыбочкой вымолвил он.

Лука медленно убрал руку и, стиснув зубы, завел двигатель. Матвей поправил рукой упавшие на глаза светлые локоны и вздохнул, невидящим взглядом уставившись в окно.

Глава 3

На следующий день Кристине позвонил Матвей. Она мысленно отсчитала пятнадцать секунд, прежде чем взять трубку, а потом чуть не выронила телефон из рук от волнения. Как же приятно было слышать низкий мужественный тембр его голоса, тем более что по телефону он звучал даже как-то более чарующе и уверенно, хоть и с прохладцей. Она очень старалась казаться милой, беспечной и веселой, будто ничего такого между ними не произошло, будто она не изводила себя сомнениями, надеждами и воспоминаниями, будто минувшая ночь не стала для нее бессонной битвой с собственной совестью, будто последние два дня ее не лихорадило похлеще чем от тяжелой болезни. Он задал ей пару вопросов про дела, про то, как она выспалась и еще что-то в том же роде, а затем известил, что, пока родители не приедут в Петербург, возможности встретиться у них не будет.

– Ладно, – неопределенным тоном пробормотала Кристина, чувствуя, как в груди образовывается какой-то провал, болезненно высасывающий воздух из ее легких. А чего она, собственно, ожидала? Так ведь было даже лучше… Просто она все же надеялась, что… Она позволила себе лишь секундную паузу, чтобы прийти в себя, и вновь защебетала тем пленяющим приветливым голоском, от которого обычно загорались глаза у мальчиков, которым она нравилась. Она тоже спросила Матвея про дела и работу. Он ответил односложно и уклончиво, а затем кратко попрощался и повесил трубку.

Девушка ошарашенно уставилась на телефон, в подступающей панике пытаясь разобраться, что только что произошло. Ее отшили? Он больше не хочет иметь с ней дело? Но почему? Ведь вчера он говорил, что у него как раз выдалась свободная неделя, и он ни за что не позволит ей скучать одной. Ей мучительно захотелось снова набрать его номер, объясниться, что-то спросить, хотя она знала, что ей ни в коем случае не следует этого делать, ведь это будет ужасно унизительно… Вчера ей казалось, что он покорён, что он сходит с ума от страсти к ней, что она имеет над ним некую власть, ведь после того, чем они занимались, просто не могло быть иначе! Только вот почти в ту же секунду пришло озарение, которое дало ответы на все вопросы – она ведь явно дала понять Матвею, что ей нравится Лука. Совершенно очевидно, что он был задет этим фактом. Да к тому же она позволила ему слишком многое… Слишком… Кристина схватилась за голову. Осознание глупости, безнравственности, недальновидности своих поступков сводило с ума. Ну почему, стоило ей попасть в необычную ситуацию, и она не смогла с ней справиться, объясниться, сориентироваться? Почему оба этих брата так вскружили ей голову, что она не может разобраться в собственных чувствах? И почему она так малоопытна в этих вопросах, тогда как все ее подружки вовсю уже обсуждают секс и отношения с такой легкостью и непринужденностью, будто ничего особенного и сложного в этом во всем нет? Почему у нее не получается так же?

Наверное, во всем мама виновата… С тех пор, как они с отцом развелись, она практически перестала интересоваться ее делами, сочтя, что дочка уже взрослая и не нуждается в ее заботах, а навязываться ей Кристине было неприятно. Ей хотелось, чтобы мама сама нуждалась в ней, чтобы она скучала, чтобы она беспокоилась, чтобы она звонила и приезжала вопреки протестам отца, вопреки всеобщему упрямству и взаимным обидам. Кристина прокрутила список контактов на экране мобильного, несколько секунд в раздумье вглядываясь в слово «мама» и пытаясь вспомнить его истинное значение, тяжело вздохнула и отбросила бесполезный гаджет в сторону, а сама уткнулась лицом в подушку и предалась слезам.

Когда на смену всепоглощающей обиде пришла злость, а потом пустота, ее мысли постепенно заполнили воспоминания о Луке, таком восхитительно безупречном и неприступном, то хладнокровном и сдержанном, то пылком и нежном. Ведь очевидно, что вчера он пришел, чтобы образумить Матвея. Принципиальность была в его духе… Да, тогда в первый раз он просто ошибся, но потом быстро расставил все точки над i и взял себя в руки. По словам Ларисы, насколько Кристина могла помнить, он всегда был трудоголиком и педантом, и только трудолюбие, упорство и ум позволили ему взвалить на свои плечи управление компанией отца в очень молодом возрасте. Еще ей не давало покоя то, что рассказал о нем Матвей. Неужели он правда так жесток с окружающими, но при этом способен на любовь и заботу о брате? В этом крылось какое-то волнующее ее противоречие, загадка, которую непременно хотелось разгадать. По зубам ли ей будут подобные тайны – в этом она очень сомневалась. Только пути назад для нее тоже не предвиделось. Как бы там ни было, через пару дней им вновь придется столкнуться в узком семейном кругу, и надо будет держать себя в руках и как-то смотреть в глаза обоим братьям.

Все эти мучительные несколько дней до приезда родителей Кристина ходила по городу как в воду опущенная, насильно заставляя себя покидать номер каждый день в поисках какого-нибудь развлечения, которое могло бы отвлечь ее от мыслей обо всем, что произошло. Признаться, тут мало что могло помочь, и с каждым часом ей все больше казалось, что вся она медленно и болезненно рассыпается на части.

За два дня до приезда молодоженов Кристина зашла в антикварную лавку на Невском и выбрала для них изящный ларец, усыпанный полудрагоценными камнями. Продавцы смотрели на нее в некотором замешательстве, ведь в качестве покупателя такой дорогой вещи она выглядела более чем странно, тем более что доставлять покупку домой она собиралась на такси, без какого-либо сопровождения. Заботы об этом ей, конечно, не приходили в голову. Она расплатилась кредиткой, которую ей дал отец, и благополучно добралась до гостиницы, по дороге купив нарядную подарочную упаковку. Ей казалось, что Ларисе Павловне ее подарок понравится, а папа, конечно же, радовался бы любому вниманию с ее стороны. И еще она очень надеялась, что списание такой астрономической суммы со счета не слишком сильно его рассердит, ведь подарок к его свадьбе от любимой дочери обязательно должен был быть чем-то исключительным, изысканным и очень ценным. Где-то в потаенных уголках ее души еще теплилась наивная надежда произвести впечатление на всех на них, даже на этих двоих самовлюбленных типов, ее сводных братьев, которых, казалось, ничто не могло удивить. Когда слезы душили ее в моменты слабости, она упрямо мотала головой, стараясь выгнать из головы все сомнения, все болезненные воспоминания, и изо всех сил пыталась вспомнить, какой же она была всегда – беспечной, уверенной, зажигательной, доверчивой и обаятельной. Папа не должен был ни о чем догадаться, поэтому она будет сильной и разумной…

Лука внимательно просматривал документы после долгого, нудного и почти безрезультатного телефонного разговора с главным бухгалтером, с досадой сознавая, что просто не в состоянии въехать в некоторые тонкости обсуждаемого вопроса. Он ненавидел, когда в чем-то приходилось полностью полагаться на других, поэтому был раздражен и чертовски устал. Раздался телефонный звонок по внутренней линии, звонили с первого этажа, скорее всего это был дворецкий, потому что Лука, кажется, минуты две назад слышал звонок в дверь. «Кто там еще приперся?» – утомленно вздохнул он и снял трубку.

– Лука Дмитриевич, к вам девушка, – как всегда до чертиков учтиво доложил Владимир.

– Как зовут? Откуда? По какому вопросу?

– Говорит, что из некоего агентства. На остальные вопросы мне отвечать не хочет.

– Ты не умеешь обращаться с девушками, Володь, – не особенно весело улыбнулся Лука краем губ.

– Скорее всего в этом причина, – без колебаний согласился дворецкий.

– Пусть поднимется.

Лука повесил трубку и задумчиво поднес руку к губам, на которых заиграла мечтательная улыбка – он вспоминал Кристину в тот их первый день, когда у него еще не было ни единой причины для того, чтобы сдерживаться. Он вспомнил ее аромат жженой карамели, мягкость ее волос, гладкость кожи, дрожащие от его прикосновений руки и ноги и еще Матвея, безжалостно терзающего ее с жадностью молодого голодного льва, убившего свою первую дичь. Вообще-то они потрясающе смотрелись вместе и здорово его завели.

За дверью послышались какие-то истеричные девичьи вопли. Лука нахмурился, но идти проверять, в чем там дело, ему было лень. Дверь вдруг распахнулась, и на пороге показалась девица, на первый взгляд старшеклассница, судя по стилистике, готка. Огромные светло-серые глаза, пожалуй, были самым радостным акцентом во всей ее унылой внешности. Угольного цвета волосы были собраны на макушке в высокий лохматый и длинный конский хвост, глаза, как это водится у их племени, грубо намалеваны черным, тонкие черные брови почти полностью выщипаны и нарисованы заново, в губе какая-то металлическая фигня.

– Какого хрена этот старый пердун меня не пускал? – визжащим истеричным голосом с попсовым прононсом в нос возмутилась она. – А потом меня же будут упрекать, что опоздала!

Лука с мрачным видом окинул взглядом всю ее фигуру, все еще не убирая задумчиво прижатые к губам пальцы. Облегающая футболка с длинными сетчатыми рукавами, покрытыми то здесь, то там круглыми дырами, сквозь которые проглядывают синюшные татуировки. Плоский голый слегка загорелый животик. В пупке тоже что-то блестит. На плечах – коротенькая кожаная курточка-болеро. Низ – облегающие кожаные брюки. Впрочем, нет, какая там кожа – дешевый кожзам. Как обязательный атрибут – увесистые сапоги со шнуровкой и на гигантской платформе.

– Лука – это ты? – по-деловому поинтересовалась она.

– Не ты, а вы, – подчеркнуто строго произнес Лука, убирая от губ руку и откидываясь на кресле. – И не Лука, а Лука Дмитриевич.

– Да мне как-то фиолетово, как тебя звать. Ну, то есть вас. Буду звать, как скажете.

Она нервно огляделась по сторонам, активно пережевывая жвачку. Лука запер на ключ центральный ящик стола, вытащил ключ и убрал его в карман пиджака, наблюдая, как девушка путешествует по комнате, засунув ладони в задние карманы брюк.

– Прикольный домик. Вкус у тебя есть, – активно изображая из себя раскрепощенную оторву, заметила она.

– Как зовут?

– Меня? Кристина.

Лука нахмурился. Впрочем, сдержался.

– Ну, иди сюда, Кристина. Все-таки не в музей пришла, а к клиенту.

– Да пожалуйста, – немного обиделась она и подошла к нему практически вплотную, присев на край его стола. Лука смерил взглядом ее ножки, задержал взгляд на подкачанном крепком животике, затем на обтянутой мелкой сеткой груди. Учитывая наличие push-up, размер у нее второй, а не третий, как могло бы показаться. Лука облизал губы.

– Вытяни руку.

– В смысле?

– Вытяни руку вперед.

Она послушалась. Кончики пальцев слегка дрожали. Заметив на своем лице ее взгляд, он поднял на нее глаза. Их взгляды встретились, и ее уши порозовели практически сразу же. Толстый слой вечернего макияжа, конечно, не позволял наблюдать тот же процесс на щеках. Лука развернул к ней кресло.

– Встань у меня между ног и расстегни свои брюки.

Девушка немного заколебалась, но все же проделала то, что он потребовал. Руки у нее были неловкие. «Либо неопытная, либо что-то скрывает», – отметил для себя Лука.

– Немного спусти брюки и трусы.

Гостья сглотнула и выполнила приказ. Некоторое время он оценивающе созерцал ее бритые прелести. К счастью, тут пирсинга замечено не было, как и татуировок.

– Повернись ко мне спиной, обопрись локтями на стол и покажи свою задницу.

У девушки явно участилось дыхание, но ослушаться она не посмела.

– Ты такой… симпатичный… – залепетала она, слегка смущаясь. – Говорят, красавчики среди клиентов очень редко встречаются… Видимо, мне повезло. Я все гадала, каким же ты будешь… Все-таки у меня это будет первый раз.

– Рот закрой, – грубо сцедил Лука, слегка склонив голову на бок и рассматривая ее гладкую подкачанную попку и промежность.

– Сколько тебе лет? – снова тон, не терпящий возражений и промедления.

– Шестнадцать.

– Хорошо. Одевайся. Пошли в другую комнату.

Сероглазая Кристина немного помедлила, но все же натянула брюки, отойдя в сторону и пропуская вперед Луку. Они направились по коридору к другой двери. Толстая ковровая дорожка глушила звуки их шагов. Лука открыл дверь в свою спальню и пропустил гостью вперед. Та снова беззастенчиво оглядывалась по сторонам, пока Лука снимал часы, пиджак и вынул из брюк ремень, намотав один его конец с пряжкой на правую руку. Когда она повернулась к нему, то получила неожиданный удар ремнем по руке. Она вскрикнула и отскочила в сторону.

– Совсем что ли охренел?! – взвизгнула она. – Это не было оговорено контрактом!

Вместо ответа она получила еще один удар по обеим рукам, которыми пыталась прикрыться. Ей пришлось отступить еще, и она обнаружила себя в огромной темной ванной комнате с насыщенными темно-фиолетовыми стенами, белоснежным изысканным фаянсом, декорированным серебристым узорным металлом, и многочисленными зеркалами в тяжелых металлических витых рамах. Лука взялся за второй конец ремня и стал медленно приближаться к дрожащей жертве.

– Значит, ты девственница? – с саркастическим сомнением в голосе заметил Лука.

– К-конечно! – пролепетала девушка срывающимся голосом. – Т-ты же можешь убедиться…

Лука тихо рассмеялся, осуждающе покачав головой.

– Какого черта ты ржешь?! – обиженно взвизгнула девчонка.

Лука медленно закусил в раздумье нижнюю губу. Затем отбросил ремень, в одну секунду оказался рядом с девчонкой и схватил ее за длинный хвост одной рукой и за тонкое предплечье другой, пока она даже опомниться не успела. Почти склонив ее пополам и заломив за спину руку, он потащил ее к ванне, включил холодную воду из крана и, наклонив ее над ней, направил ее голову под мощную ледяную струю. Девушка вопила, захлебывалась и выкручивалась, как могла.

– Сколько, ты сказала, тебе лет? – злобно прошипел Лука.

– Пятнад… – он тряхнул ее за волосы, – Девятнадцать!

– Сколько раз ты проводила гименопластику?

– Что?!

– Отвечай, сколько раз!

– Т… т-т-три!

Лука отпустил ее, слегка толкнул в сторону и выключил воду. Тяжело дыша, вся напрягшись как пружина и дрожа, она обтекала ледяной водой. Ее тушь потекла, помада размазалась, волосы висели смоляной паклей.

– Да я тебя… Да я! – вскричала она, набрасываясь на него с кулаками. Он поймал ее за запястья и тряхнул так, что та аж подпрыгнула на месте.

– Рот заткнула, ссука! Еще раз обратишься ко мне на «ты», выпорю до полусмерти, подвешу к потолку за ноги и лишу тебя твоей драгоценной невинности вниз головой в глухом кожаном шлеме. Поняла? Я в курсе, как это больно после гименопластики, – невинные девы твоего пошиба у меня уже были.

Девчонка смотрела на него, ошарашенно выпучив глаза.

«Твою же мать, Матвей!» – выругался Лука про себя, а потом вслух гневно добавил:

– А ну вали отсюда, пока я добрый!

– У м-меня волосы… м-мокрые… – сорвалась на истерику фальшивая Кристина.

Лука бросил ей полотенце.

– Оставь себе и вали. Если твое долбаное агентство еще раз пришлет мне не то, что я заказал, их девка серьезно пострадает. Поняла?

Проследив, чтобы девушка вышла на улицу, Лука вернулся в кабинет, достал из мини-бара бутылку виски, а из серванта увесистый приземистый стакан, плеснул напиток на самое дно, выпил и, захватив с собой телефонную трубку, улегся на диван.

– Владимир, никого ко мне сегодня не пускать. Проследи, чтобы эта шлюха не околачивалась рядом с домом. Мерседес с ТО привезли? А какого хрена?! Да пошли вы все!

Он сбросил звонок и откинул трубку на рядом стоящее кресло. Внутри бушевало непонятное раздражение. Похоже, дебильная шуточка Матвея все же попала в цель… Как же его задолбало это все!

Прошло еще три дня, а Кристине так ни разу и не позвонил Матвей. Она просто поверить в это не могла, вся сгорая от обиды, унижения и осознания собственной глупости. Сегодня был день, когда приезжали родители, и она обещала папе приехать встретить их на вокзале. Для папы, признаться, это было крайне необычно – путешествовать по железной дороге, но, видимо, в данном случае он решил сделать исключение, поддавшись убеждениям Ларисы, которой захотелось романтики. Кристина так и не решилась спросить его, приедут ли на вокзал Лука или Матвей. В конце концов, это она была ближе к ним и, казалось бы, должна быть в курсе насчет их планов. Впрочем, она понятия не имела, как все должно было складываться в этой ситуации – она совсем запуталась и просто отказывалась тратить еще хоть сколько-нибудь сил на анализ ее отношений со сводными братьями.

Когда она увидела отца с супругой на стоянке перед вокзалом, где их уже ждал серебристый Бентли с открытыми дверцами, сердце ее слегка отпустило, потому что поблизости не было видно ни Луки, ни Матвея. Папа стоял с таким выражением надменного пренебрежения на лице, словно всех окружающих считал какими-нибудь презренными червями. Поездочка явно не доставила ему удовольствия, и Кристина позволила себе слегка позлорадствовать на сей счет, потому что Ларисе от него, возможно, достанется. Не то чтобы она плохо к ней относилась, но разве не она втянула ее во все, что с ней здесь произошло? Не могла же она совершенно не знать своих сыновей! «Милые мальчики»! Как же! Девушка поспешила к папе, по которому давно соскучилась, но по дороге слегка сбавила ход, потому что заметила вдруг, как с противоположной стороны улицы к ним приближается Матвей. Кровь разом отлила ото всех ее жизненно важных органов к лицу и, возможно, к низу живота, дыхание сразу сбилось, и она чертыхнулась про себя, что не догадалась надеть солнечные очки.

Матвей как раз благоразумно позаботился о том, чтобы спрятать глаза за зеркальными черными стеклами. Он, видимо, на днях слегка подстриг волосы, и теперь они немного не доставали до плеч, слегка развеваясь на ветру тяжелыми локонами. Его белая в тонкую серую полоску неглаженая рубашка была расстегнута на груди, и из-под рукавов черного замшевого пиджака выглядывали ее расстегнутые рукава, темно-серые пятнистые джинсы потрясающе облегали узкие бедра и стройные ноги, черные туфли были начищены до блеска.

Они подошли к родителям с разных сторон почти одновременно. Кристина так давно мечтала броситься к папе на шею, но вместо этого, увидев Матвея вблизи, она словно вся оцепенела. Воспоминания о нем слегка стерлись из ее памяти, и она с трепетом осознала заново, насколько он был хорош. Ей даже не верилось, что это он был с ней в тот день. Тогда он был веселым, беспечным, общительным, фамильярным, страстным. Сейчас он выглядел холодным и неприступным, словно они никогда и не были знакомы. Ее замешательство, наверное, длилось не более нескольких секунд, после которых она все же бросилась к папе в объятья с радостными возгласами: «Привет! Ну, наконец-то! Я так соскучилась!». Рассмеявшись, он крепко ее обнял и расцеловал, и в его газах тут же засветилась такая гордость, с какой только любящий отец может смотреть на свою единственную любящую дочь.

Ларису Кристина тоже коротко обняла и условно поцеловала в щеку. Та была сама элегантность – моложавая, свежая, роскошная, в дорогих серьгах с изумрудами («Наверняка, папа подарил», – подумала Кристина). Впрочем, отец был тем еще ценителем женской красоты и стиля – другую бы он рядом не потерпел. Лариса тут же рассыпалась перед Кристиной в комплиментах. Конечно, все они, по мнению Кристины, были заслуженными, но она знала, что мачеха скорее перед папой старается.

Когда эти эмоциональные женские обмены любезностями остались позади, все невольно обратили взоры к Матвею, который стоял рядом – отстраненный, недоступный, холодный, немного надменный и, по мнению Кристины, потрясающе сексуальный. Его элегантная и претенциозная небрежность в одежде, да и в манере держать себя снова выбили ее из колеи. Поглядывая на него, она недоумевала, неужели именно этот заносчивый и серьезный молодой человек всего несколько дней назад сходил по ней с ума и просто удушал ее своей страстью. Он снял очки, повесил их за дужку на карман пиджака и пожал руку отцу Кристины. Они вежливо и сдержанно обменялись приветствиями, и Кристине даже стало немного не по себе от той непоколебимой уверенности, с какой говорил с ее отцом Матвей. Вообще ее папаша был не из тех людей, с которыми все запросто находили общий язык с первого взгляда. Своей суровостью он любого мог заставить робеть, и уж тем более какого-то заносчивого двадцатидвухлетнего мальчишку. Видимо, Матвей был каким-то непонятным для Кристины исключением из правил. Закончив диалог с отцом девушки, Матвей одной рукой обнял мать и поцеловал ее в щеку. Та погладила его по щеке, с умилением пролепетав: «Мой красавчик!». А Кристине от «красавчика» достался только короткий кивок головы и едва уловимое «привет», произнесенное почти одними лишь губами. Кажется, он даже взглядом с ней ни на миг не встретился, вновь скрыв его за зеркальными очками.

Все время, пока между всеми шла оживленная беседа, Кристина молчала, чувствуя себя раздавленной, хотя прекрасно понимала, что при родителях Матвей ни за что бы не стал выражать свои чувства. Но только она все равно надеялась хотя бы на что-то, пока Лариса Павловна вдруг не произнесла с веселым энтузиазмом:

– Матвей, может, съездите сегодня с Кристиной прогуляться?

Она обняла Кристину за талию, слегка прижимая к себе, и обратила на нее вопросительный взгляд. Кристина растерянно пожала плечами, и ей невольно пришлось взглянуть на Матвея, хотя за зеркальными стеклами совсем не было видно глаз, и ее окатила волна полной растерянности.

– Мам, извини, – быстро выговорил он, никак не переменившись в лице. – У меня сегодня дела в офисе. Я только к вечеру освобожусь. Как раз поужинаем вместе, как планировали. Так что вы поезжайте, а я просто хотел вас встретить.

– Вечно у вас обоих дела, – недовольно нахмурила брови Лариса Павловна.

Кристина изо всех сил делала вид, что ей все равно, и когда папа предложил ей провести день с ними, она с радостью согласилась, даже не желая смотреть в сторону своего обидчика. Только в груди у нее все равно поднималось мучительно болезненное чувство одиночества и предательства.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю