Текст книги "Дети, которые хотят умереть (СИ)"

Автор книги: Григорий Гаd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Затмение

Свет так и не прогнал тьму. По одному четыре желтых прямоугольника потухли, ночь завладела школой. Их миром.

«Так же и твоя глупая мечта завладела тобой, – сказал волк. – У тебя столько власти. Столько рыбки в консервах. А ты даже не попробовал ее. Костлявая или сочная – мы до сих пор не знаем».

Андрей вспомнил, когда волк поселился внутри. Почти сразу после того, как заплевали свинцом учеников в Михеевской школе. Тогда Андрей возненавидел часть себя, эта-то часть стала волком. Похоже, ночь постепенно завладевала и Андреем.

Вокруг резко зажегся свет. Черное окно обратилось в зеркало, внутри в оранжевом ореоле стояла Рита. Слуга и будущий палач.

– Господин, – сказала она, – почему ты не спишь?

Андрей закрыл лицо руками:

– Мне снятся смерти. Стоит закрыться моим глазам, как сразу же вижу убийства, прошлые и будущие. Их больше сотни, их столько…

– Сколько ни я, ни господин не умеем считать, – сказал Рита. Наложница взяла его руки в свои. – Всем здесь снится смерть. Но далеко не всем это не по нраву.

Далеко не у всех здесь сердца из глины.

– Я больше так не могу! – выпалил Андрей. Более жалко нельзя сказать. Глаза Андрея вдруг намокли. Хотя нет, можно – если произнести то же самое ревя.

Рита погладила его по волосам. Нежно, мягко, неспешно.

– Чья смерть печалит тебя больше всего? – спросила она.

Андрей сел на подоконник. Сетка зеленых соплей тянулась из его носа по всему лицу.

– Много смертей, – сказал он. – Все мои предыдущие одноклассники убиты из-за меня. Их изрешетил горячий свинец. Все из-за того, что они жаждали крови учителей. Но бунт захлебнулся их собственной кровью, потому что я влез. Мои одноклассники наплевали на долг. За это их тела набили свинцом.

Андрей хлюпнул мокрым носом. Зеленый пузырь раздулся из ноздри и лопнул.

Рита все это видела и сказала:

– Но твой наставник жив, так? Тот, который рассказывал стих о сакуре?

Андрей кивнул. Где – то далеко отсюда Сугияма-сенсей сейчас спит. Его-то точно не мучает бессонница.

Рита улыбнулась. Она сказала:

– Тогда ты не зря мучился. Смерти должны были случиться. Неизбежное неизбежно случится. Главное, твой наставник не стал жертвой позора тех учеников. Если бы все вернулось вдруг назад, если бы та иллюзия повторилась, ты бы допустил смерть наставника, господин?

Андрей сказал, что не имел на это права. Улыбка Риты стала шире.

– Теперь ты не имеешь права допустить моей смерти, господин, – сказала наложница. – Чтобы завтра не закрывать ладонью веки на моих мертвых глазах, ты должен быть сильным, выспавшимся и… – Рита стряхнула с ладони липкую соплю Андрея, – …здоровым.

Волк зевнул. Алая пасть провыла: «Наложница права: будешь копаться в прошлом – прозеваешь будущее. А в нем ведь есть не только смерть – еще рыбка в консервах».

Рита потянулась вперед, мягкие ладони обхватили голову Андрея и прижали его лицо к груди. Ее тонкая голубая рубашка мгновенно промокла от его соплей. Она обнимала его затылок и говорила:

– А если будет наоборот? Если я буду закрывать веки на твоих мертвых глазах? Я не хочу этого снова.

Слезы потекли из глаз Риты по лицу и дальше, срываясь с подбородка, чертили мокрые следы на голове Андрея. Соль жгла его кожу под волосами.

Сидя на холодном подоконнике, Андрей ощущал на лице жар ее тела, ее маленькой груди. Сквозь мокрую тонкую ткань твердый сосок уткнулся ему в щеку. Свежий запах чистого тела просочился в забитые ноздри Андрея.

Внезапно он понял: в комнате светло. Рита включила свет, просто щелкнув выключателем. Такой выключатель должен быть внутри черепа каждого ученика. У Риты свет включен, у других вырублен. Но если Андрей ослабнет, то свет потухнет и в ней вместе с жизнью.

Андрей оторвался от груди Риты. Вытер рукой слезы с ее лица.

– Амурова-сан, давай поедим рыбки? – предложил он.

Улыбка появилась на соленых губах Риты.

– Если тебе этого хочется, господин.

Понимают ли наложницы разницу между тем, чего они хотят по-настоящему, и тем, чего хозяева принуждают их хотеть?

Принуждают болью и страхом.

Рыбные консервы они вскрыли металлической стрелкой в ручке Андрея. В тонкой рыбе почти не было костей, только скользкий хребет, который чуть ли не сам выпрыгивал из тела. Поев, Рита слизывала масло с лица и рук, как кошка. Андрей намочил в бадье два обрывка от кимоно Михеевской школы. Один обрывок передал Рите, другим вытерся сам. Заодно смыл сопли.

Волк свернулся клубком на полу клетки и разочарованно сказал, что рыба не мясо.

Пора было ложиться. Рита подвинула свой тюфяк вплотную к тюфяку Андрея.

– Господин не может уснуть. Если это проблема, я решу ее, – сказала она. Андрей бросил взгляд на вакидзаси возле ее тюфяка. Рита с улыбкой покачала головой и сказала:

– Я буду держать господина за руку.

Андрей не знал, желает ли этого она сама или, по мнению Риты, желает он, ее господин. Но, кажется, выбора ему не дали. Раз так, нечего спорить: неизбежное неизбежно случится.

Пальцы Риты тонкие и теплые, в обертке из мягкой кожи, а не обглоданные до костяшек, как во сне. Держать их уже удовольствие, а, ощущая их ответное пожатие, ощущая поддержку Риты, наполняешься верой в завтрашний день. Стирается черта между возможностями человеческих костей с мышцами и невозможными подвигами. Переломить хребет скале? Запросто. Сорвать луну с неба? После завтрака сделаю. Ну и все в таком роде.

Андрей водил большим пальцем по линиям на ладони Риты. И она крепко держала его. И это было прекрасно.

Напряжение в теле растаяло. Когда все прекрасно, легко приходит то, о чем даже и не мечтал больше. Легко приходит спокойный сон.

Волк

1

Когда Андрей проснулся, еще не рассвело, Рита целовала его лицо, а в дверь колотили. В дверь колотили, и не ясно было, целовала Рита его лицо во сне или наяву, пока он спал.

Ножны с катаной лежали рядом вдоль тела. Андрей взял их и поднялся. Босые пятки пошлепали прочь от теплой постели и близости Риты, прилипая к холодному бетону.

За дверью переступали с ноги на ногу двое тяжелых. Еще дальше в конце коридора кто-то смывал писельник. Пускал свистящие газы.

Если натренировал острый слух, уже никогда его не выключишь. Отныне мир иллюзий всегда что-то кричит тебе на ухо. Либо смеется. Либо плачет. Либо пускает свистящие газы. Стучит деревянными подошвами. Хлопает дверями. Лязгает сталью.

Вздохнув, волк сказал: «То же самое с моим нюхом». Это он, видимо, о запахе из туалета.

Андрей открыл дверь. За порогом ждали Блуд и незнакомый двухмордый. Клинок каждого сидел в ножнах. Андрей склонил голову перед ними.

– Сейчас ночь, – сказал он, то ли приветствуя, то ли возмущаясь поздним приходом. – Вы посетили меня с какой-то целью?

Блуд нахмурил брови. На лице – паутина из свежих кровоточащих и засохших порезов. Когда умываешься лезвием меча, кожа раскалывается как старый асфальт. Через неделю вид поприятнее. Раны начинают покрываться розоватой одеревенелой рубцовой тканью. Если только не умываться так каждый вечер.

Блуд сказал:

– Целью? Скорее узнать твою. Когда ты сегодня обещал разбудить одиннадцатиклассника, кто бы мог подумать, что нашего оябуна прикончат. И тоже сегодня.

Второй двухмордый ухмыльнулся. Его лицо было гладким, лощеным, с пощипанными бровями, чистым, не то что кровавая гримаса Блуда.

– Оставим пока за занавесом вопрос, хватило бы у тебя для этого силенок, – сказал лощеный двухмордый.

Голые плечи Андрея расправились.

Два сильных старшеклассника. Угрюмость и насмешка. Дикость и лоск. Страстная тяга к боли и неприязнь к самомордованию. Разные по характеру напарники завернули на восьмой этаж.

– Не я разбудил вашего оябуна, – сказал Андрей. И это была правда. Их оябуна разбудил Лис.

Блуд встал на порог. Теперь дверь не захлопнуть, если разгорится бой.

– А как насчет твоего клана? – спросил лощеный двухмордый.

Пора выключить прямодушие. Это ведь не слух и не нюх, проблем не должно возникать. Хитри, как Лис.

Андрей сказал:

– Дайме моего клана не убивали вашего оябуна.

– Нелепп-сан спросил не это! – рявкнул Блуд. Кожа на кровавом лице наморщилась, свежие порезы вокруг глаз смялись, брызнули красным соком. – Кончай играть и отвечай ясно.

Ищи доводы, которые разъедят им мозги. Так делает Лис. Все их мысли должны быть твоими.

– Я ответил, – сказал Андрей, – ни я, ни дайме моего клана не убивали Губительного Вихря-сан. И с другими кланами мы ради этого не сговаривались. – Андрей попытался улыбнуться так ехидно, как улыбался Лис. – Может, вы думаете, что великого оябуна выпускников смог бы достать жалкий сэме из клана восьмиклассников? – Улыбка резко отстала от губ. – А может, вы думаете, я вру?

Сейчас главное – не дать им задуматься. Сказать такое, чтобы их воображение зачахло. Полностью омертвело. Нужны любые звуки, которые отвлекут внимание.

И Андрей засмеялся. Глаза Блуда вытаращились, усмешка лощеного увяла.

– Если вы из тех, кто допускает невозможное, – сказал Андрей. – Если допускаете, что самурай может соврать, дождитесь завтрашнего дня. Когда я так и не получу выговора, вы станете меньше подозревать других в подлости.

– Допустим, – сказал Нелепп. – Тогда кто рискнул?

В голове каждого постоянно звучит чей-то голос. Чей-то смех, чей-то плач, чьи-то громкие газы. Пусть же в головах двухмордых звучат слова Андрея.

– Так нагло напасть в самое сердце великого клана решился бы только тот, кто мнит в себе такое же величие, – сказал Андрей. – Тот, кто недавно утратил часть силы и позавидовал вашему совершенству.

– Клан Райдэна, – прорычал Блуд, – ты разнес Хагена-сан, так «синяки» сразу решили уравнять численности наших кланов.

– Страх перед кланом Они загнал «синяков» в угол, и они посмели укусить нас, – сказал Нелепп.

Вот так, без слова лжи, в чужом сознании распыляют ее запах. Вот так Лис убедил Андрея напасть на клан Красоткина. Теперь-то ясно, каким Андрей был дураком.

– В кланах Райдэна и Они снова поровну сил. Пять самураев в каждом клане, – сказал Андрей. – Чаши весов снова уравновесились. По-моему, силу великого клана ничто не должно сдерживать. Нужно разогнать вашу судьбу как ржавые качели. Нестись неудержимо вперед – вот предназначение великих.

Больше шума. Вот что действительно нужно. Сыграть на гордыне двухмордых, занять их головы тем, что хочется Андрею.

Блуд сказал:

– За такую наглость «синяки» ответят.

Нелепп сказал:

– За дерзкий укус «синяки» не доживут до выпускного.

Блуд уставился на Андрея. Рот в кривой рамке из алых порезов сказал:

– Сингенин-сан, ты все-таки разбудишь одиннадцатиклассника. Убей «синяка».

Сердце Андрея бросилось вскачь. Из посеянных им мыслей в голове Блуда вырос ядовитый цветок. Ядовитый – для Андрея.

Андрей сказал:

– Конечно, если на то воля будущего оябуна клана Они. Ведь только величайший из великих может такое приказать.

Нелепп дернулся всем телом как от удара розги и сказал:

– Круг дайме этого не решал. Никакой он не оябун.

Блуд резко отступил на расстояние длинного шага от Нелеппа.

– Пока нет, – сказал Блуд и схватился за рукоять меча, – есть пара несогласных.

– За этим ты позвал меня с собой к Сингенину-сан? – крикнул Нелепп. – Ударить в спину по дороге назад?

Потеряв общую цель, напарники на глазах Андрея превращались в свирепых врагов.

Блуд ухмыльнулся и сказал:

– Не совсем, – он кивнул на Андрея. – Сингенин-сан обещал мне голову одиннадцатиклассника. Хотел поручить тебя ему.

Андрей стиснул ножны до деревянного треска. Каждый ученик пытался оседлать другого ученика, чтобы нестись на нем верхом к своей цели, как в легендах самураи скакали на конях. Как копейщик из рассказа Лиса добирался домой на спине волка. А зверь в ответ отгрыз ему ногу.

Блуд обнажил катану. Блеск голой стали отогнал Нелеппа от открытой комнаты между ними на несколько шагов.

– Ну что, Синегнин-сан, забьем его вдвоем? – сказал Блуд. – Когда я стану оябуном, щедро отблагодарю тебя. Ласки наших наложниц сладки, как вишневый сок…

Блуд медленно наступал. Нелепп вынул меч, отходя вглубь коридора.

Не двигаясь, Андрей смотрел, как два самурая плюют на верность своему клану, обещая друг другу смерть.

Блуд быстро взглянул на него, заметил, что клинок Андрея по-прежнему в ножнах. С тихими словами: «Ну держись потом» двухмордый прошагал мимо открытой двери.

Андрей посчитал про себя: раз, два, три. Расстояние в три шага вполне достаточно, чтобы подкрасться и убить со спины. Ножны соскользнули с клинка на пол.

Нельзя не использовать этот случай. Нельзя не использовать людей, как их использует Лис, если хочешь выжить в этой драной школе.

– Закрой дверь за мной, – приказал Андрей за спину. Приказал Рите. Приказывал ли он ей что-нибудь раньше? Неважно.

Ноги Андрея перешагнули порог, и восьмиклассник, согнув колени, поступью крадущегося заскользил к Блуду. Андрей настиг спины Блуда, когда Блуд настиг Нелеппа.

Меч Блуда рассек воздух, катана Нелеппа отбила удар. Клинки разлетелись в разные стороны. Но руки Блуда остановили откат раньше. Сталь свистнула, возвращаясь. Лезвие разрубило ткань, кожу и плоть на правом плече Нелеппа, металл заскрежетал по кости.

Рука Неллеппа повисла плетью, меч выпал из нее, запрыгал по полу. Блуд усмехнулся и кончиком меча разрезал Нелеппу бедро. Лощеный дайме сполз по стене на пол.

Достаточно ждать, Нелепп теперь не боец. Время прикончить второго.

Андрей поднял катану над головой очень медленно, чтобы железо не свистело в воздухе. Широкая спина Блуда раскинулась перед ним, перед его клинком, невозделанным, девственно чистым полем. Бей куда хочешь. Андрей нацелился в середину спины лезвием по всей длине. Если попирать что-то кровью, так целиком.

Андрей вдыхал и выдыхал ртом. Нос был заложен, и если бы Андрей дышал через него, то хрюкал бы как толстый хряк. Но Андрей дышал ртом и двигался тише тени.

А Блуд все равно его почуял. Как натасканный зверь чует облаву.

Выпускник резко развернулся, длинные руки выстрелили голой сталью. Андрей опустил поднятый меч. Клинки звонко сшиблись, отдачей самураев отшатнуло друг от друга.

Отбитый назад меч Андрея вонзился в косяк двери справа. Андрей дернул рукоять. Тщетно – лезвие застряло.

Потеряв меч, самурай следом теряет жизнь.

Воздух над головой Андрея свистнул. Восьмиклассник прыгнул вбок. Катана Блуда описала сизый полукруг там, где только что была голова Андрея. Завершая взмах, клинок попал по застрявшему мечу и вместе с половиной косяка снес катану на пол.

Пятки Андрея только коснулись холодного камня после прыжка – меч Блуда уже летел в голую грудь. Андрей отскочил назад. Острие клинка чиркнуло его по коже, от соска до соска.

Блуд усмехнулся, покрытые коркой раны вокруг рта треснули и брызнули кровью.

Никто не произнес ни слова. Слова – это время. Время – это победа.

Андрей отступил. Блуд перешагнул меч под ногами и снова атаковал. Восьмиклассник метнулся спиной к противоположной стене коридора. Лезвие вспороло воздух прямо перед носом – и не достало его.

От стены Андрей сразу оттолкнулся ногой и кулаком. Прыгнул на Блуда, пока клинок двухмордого опускался в другой стороне.

Руки Блуда попытались дернуть меч навстречу Андрею. Неимоверная сила нужна, чтобы остановить катану в полете.

И Блуд обладал такой силой.

Тяжелый меч врезался Андрею в плечо, восьмиклассника отбросило назад. Он покатился кубарем вглубь коридора. Тут же вскочил, весь в белом порошке, избитый, но целый. Блуд ударить ударил, но лезвие не развернул. Махнул клинком плашмя словно дубиной.

Пот смешался с пылью на лице Андрея, жидкая грязь потекла в глаза и рот. Ударенное плечо мгновенно распухло.

Застонали петли. Дверь между Андреем и клинком Блуда приоткрылась и тут же испуганно захлопнулась. Шестиклассникам этой ночью не сходить в туалет.

Андрей быстро шагнул к двери. Нога поднялась и зависла в воздухе. Будто для второго шага. Меч Блуда метнулся навстречу, рассек воздух перед глазами Андрея. Длинный клинок унесло вниз. Обманный рывок сработал.

Андрей знал, куда будет бить Блуд, но Блуд прогадал, куда нацелился Андрей.

Резкий прыжок вбок – и Андрей у противоположной стены. Глотка Блуда взревела, меч в его вздутых руках снова развернулся, понесся на худого восьмиклассника.

Тело Андрея целиком растянулось в прыжке. Впереди среди обломков косяка сверкал на полу сизый клинок, притягивая словно магнит. Другой клинок настигал Андрея сзади.

Остро укололо правую голень. Брызги крови окрасили пол, икроножная мышца будто взорвалась. Андрей упал на обломки косяка, его катана вдруг возникла в руках.

Бежать от меча, чтобы в конце концов к нему вернуться. Так же мы стараемся поскорее умереть, чтобы заново возродиться.

Сзади бежал Блуд. Андрей вскочил на колени, высокий одиннадцатиклассник закрыл собой свет. Клинок в его руках почернел. Черный металл.

Блуд вскинул меч над головой. Нога Андрея истекала кровью – больше не отпрыгнуть, не увернуться от удара. Только бить наперед.

Всем корпусом Андрей вытянулся в линию. Левая рука отпустила меч, правая резко выпрямилась вверх. Клинок ударил в подмышку Блуда. Лезвие глубоко вогналось в тело. Прошло навылет.

Теперь вытащить меч можно будет только уперев ноги в труп.

Катана выпала из поднятых рук одиннадцатиклассника. Блуд посмотрел на Андрея и вдруг улыбнулся ртом, окруженным ранами. У Андрея похолодело в груди.

Это не конец. Ужасная боль только рассмешила чудовище.

2

Блуд рухнул на Андрея, здоровая тяжелая рука чудовища схватила восьмиклассника сзади за шею.

Вдвоем они расстелились на полу. Катана в плече Блуда лязгнула сталью о бетон.

Восьмиклассник упал на руки. Под ним, прямо под горлом, тянулся клинок из разорванной плоти Блуда. Острое лезвие жадно смотрело в глотку Андрея.

Рука Блуда давила в затылок. Локти Андрея медленно сгибались. Клинок и глотка сближались. Андрей врезал коленом в живот Блуда. Съездил ему по промежности. Долбанул в грудь. Андрей слышал, как хрустнуло ребро чудовища.

Кровавое лицо Блуда все так же улыбалось. Тяжелая рука не отпускала. Андрей уже не видел клинка, холодная сталь коснулась подбородка.

Во внутренней клетке волк сунул морду между прутьями.

«Выпусти меня, – сказал волк, – и я спасу нас».

Нет!

Глаза Андрея не видели клинка под собой. Зато увидели Риту. Наложница медленно шагала к ним, белые руки вытягивали вакидзаси из ножен.

Волк сказал: «Спасу ее. Ты знаешь, ты видел, я не наврежу ей».

Да, только залезешь к ней на тюфяк.

Лезвие чиркало по коже Андрея туда-сюда. Пока не вглубь. Блуд сипел и ухмылялся.

«А он навредит, – сказал волк. – Помнишь, он обещал, что навтыкает в Риту совсем не мечи? Или не только мечи».

Рита шла от двери. Почему она не послушалась приказа Андрея? Почему не заперлась?

Волк сказал: «Потому что не хочет закрывать веки на твоих мертвых глазах».

Руки Андрея дрожали, локти почти согнулись полностью. Меч почти вошел в глотку. Драная иллюзия почти закончилась.

И Андрей сказал: Выпускаю!

Прогремел железный гром. Внутренняя клетка провалилась внутрь себя. Из обломков прутьев в тусклый коридор общежития выполз черный волк. Широкая красная пасть ухмыльнулась. Андрей ухмыльнулся.

На согнутых лапах зверь подобрался к двум сцепившимся самураям. Мощное тело в черной плотной шерсти нависло над Блудом

Волк поднял заднюю лапу.

Андрей поднял правую ногу.

Желтая струя брызнула на кимоно Блуда. Одиннадцатиклассник перестал ухмыляться и тихо вскричал. Боль не властна над ним, но позора страшится каждый ученик в школе Катаны.

Блуд отдернулся от теплой струи. Рука ослабила хватку, совсем немного, на несколько мгновений. Но этого достаточно.

Волк взял в челюсти предплечье Блуда. Андрей поднял одну руку и схватил врага рядом с пастью зверя.

Волк сомкнул клыки. Андрей резко выкрутил руку выпускника вверх и назад. Сустав переломился и треснул. Кость вылезла из лопнувшей кожи и натянула рукав кимоно. Блуд зарычал.

Волк выпрямился, следом встал и Андрей. Кровь стекала по щиколотке из рассеченной икры. Хромая, Андрей подошел к своему мечу, знакомая стертая рукоять легла в руки. Волк шел рядом, зверь тоже хромал.

Приблизилась Рита. Она сказала:

– Ты все же встал.

Обнаженный вакидзаси в белых руках поник острием вниз, слово увядший цветок.

Не оборачиваясь, Андрей сказал: «Рано просыпаться, одна наложница все еще не расплатилась со мной».

Блуд перевернулся на спину, длинные ноги в сандалиях бешено колотили по полу. Совсем недавно сильные руки висели безвольными плетьми. Из подмышки торчал меч.

– Блуд-сан, утром ты не возражал, чтобы я превратил тебя в ежа, – сказал Андрей, – так начнем.

Андрей вонзил катану в сломанную руку Блуда, туда, где твердая кость натянула ткань формы. Волк тут же вогнал клыки в кровавое месиво вокруг клинка.

Блуд закричал, крик сразу перетек в львиный рев. Прибитый к полу двумя клинками, одиннадцатиклассник все еще оставался хищником.

Андрей прохромал к Нелеппу, волк ковылял возле ноги. Лощеный двухмордый сидел в луже крови и безучастно посмотрел на восьмиклассника, когда Андрей сказал:

– Нелепп-сан, дай свой меч.

Нелепп моргнул раз, второй, сплюнул кровавую слюну и сказал:

– Чего?

– Твой меч, – повторил Андрей и протянул руку, – живо дай.

Пожав плечами, Нелепп указал на клинок у ноги. Андрей подобрал меч, вернулся к Блуду. Волк не отставал.

– Еще одна иголка, – сказал Андрей. Острие меча пробило коленную чашечку Блуда насквозь, сталь звякнула о пол под ногой. Блуд стиснул зубы. Казалось, все раны на его лице шипели как гнездо змей.

Волк бросился грызть расколотое колено.

Андрей повернулся к Рите и сказал:

– Амурова-сан, дай свой меч.

Рита посмотрела на кровавую гримасу Блуда под ногами и отдала вакидзаси.

Андрей воткнул меч вниз не глядя. Вторая коленная чашечка хрустнула под ударом короткого клинка. Брызжа изо рта кровью, Блуд засмеялся-залаял как собака.

– Все еще голосит как хищный зверь, – сказал Андрей. – Амурова-сан, принеси мою белую ручку.

Рита глянула так, словно это ее Андрей пытает:

– Куда девалось твое глиняное сердце?

– Живо иди, – сказал Андрей.

Рита пожала плечами и ушла, напевая свою Песню смерти. Андрей навис над Блудом и спросил:

– Все, что ты делал с лицом, – так ты готовился к этому дню, к этой боли? – Андрей покачал головой. – К таким дням нельзя подготовиться. Они как буря, которая сдувает цель твоей жизни в пропасть.

Так ведь, сенсей? Верный вопрос – это «А не пойти ли тебе в задницу, старый узкоглазый пердун?».

Сзади застучали сандалии Риты.

– Господин, а ведь ты согласился умереть ради меня.

Андрей обернулся, заостренная металлическая стрелка коснулась плоской гранью его горла. Волк прекратил грызть второе колено Блуда и посмотрел на Риту.

Рита вдавила глубже стрелку в горло Андрея и сказала:

– Не хочешь снова попробовать оттолкнуть меня?

Вспоминается последний сон, где клинок из чресл Андрея вонзился в Риту, а Рита всадила пальцы-кости в его глаза. Вспоминается экстаз смерти из сна, опьянение от двойного самоубийства. Мы все хотим восхитительного конца. Рита и Ява, Видждан и Апостолова, Красоткин и Губительный Вихрь, Блуд и Лис. Мы все убиваем друг друга, чтобы в итоге кто-нибудь подарил нам такой конец. Мы все смертоголики. Жизнь – наш враг.

– Нет, – сказал Андрей, – хочу быть ближе к тебе. Настолько близко, насколько это вообще возможно. Даже если наши тела не выдержат и разорвутся. Даже если придется убить тебя или умереть самому.

Брови Риты взлетели вверх, наложница крепче сжала стрелку. Андрей резко ударил плечом по ее руке. Кисть Риты сползла ему на грудь, Андрей захватил белую руку, твердые пальцы вывернули тонкое запястье и забрали стрелку.

Рита стояла перед ним безоружная. Она не отступила, не убежала или не бросилась к мечу, торчавшему в колене Блуда. Потому что Андрей только что пообещал ей восхитительную смерть.

Андрей взял лицо Риты и поцеловал ее губы. Во рту Риты словно растаял сахар, такой сладкой была ее слюна.

Наложница в его руках расслабилась, стала чудесно мягкой. Не отрываясь от ее губ, он гладил Риту по шее, щекотал за ухом.

Язык Андрея глубоко вошел в ее глотку, и она ахнула. Где-то по ее белому телу под одеждой одновременно елозил шершавый язык волка.

Губы Андрея стиснули нижнюю губу Риты. Оба они застонали, а волк внизу подвыл их Песне страсти.

Спустя века или тысячелетия Андрей оторвался от Риты, а она жадно спросила:

– Уже все?

– Мой язык когда-нибудь обязательно перекроет доступ воздуха к твоей гортани, а ты обязательно раздерешь зубами мне горло, – сказал Андрей. – Когда-нибудь мы восхитительно убьем друг друга, но не сегодня.

И Андрей повернулся к Блуду. Выпускник уже закрыл глаза и еле слышно сипел.

Андрей толкнул рукоятку катаны в его пробитом колене. Веки на глазах Блуда распахнулись, глухой рык вырвался из глотки.

– Нет, нет, – сказал Андрей. – Ежики не рычат.

Андрей сел Блуду на грудь, сломанное ребро хрустнуло под задницей восьмиклассника.

– Рычат медведи, львы, тигры, рыси, – сказал Андрей, наклонив лицо близко-близко к окровавленному лицу Блуда. – Рычат волки, но не ежики.

Андрей ударил по рукоятке меча в подмышке Блуда. Растревоженная рана вокруг клинка закровоточила. Волк наклонился к ней, шероховатый алый язык стал лакать кровь.

Блуд распахнул рот и заорал. Андрей резко вонзил металлическую стрелку ему под подбородок. Ладонь восьмиклассника хлопнула сзади по стержню, железное острие пробило язык и воткнулось в нёбо.

Рычащий крик Блуда превратился в сдавленный жидкий вопль. Тонкий стержень торчал через весь его раскрытый рот.

Андрей сказал:

– Вот так – теперь ты правильный ежик.

Одинокая слеза выкатилась из глаза Блуда. Соль разъела засохшую кровь на щеке, обнажив старый белесый рубец.

Андрей поддел пальцем слезу со щеки и сказал:

– Теперь ты годишься в пищу настоящему хищнику.

Андрей слизал слезу с пальца. Ее соленый вкус смешался во рту с сахарным послевкусием поцелуя с Ритой.

Глаза Блуда заполнила влага, слезы одна за другой покидали их. Паутина из мокрых соленых дорожек накрыла паутину из красных порезов.

Андрей сказал:

– В ничто тебя превратила боль, которую ты так страстно обожал.

Мы уничтожаем все, кроме того, что желаем. А то, что мы желаем, уничтожает нас.

Так с тобой расплачивается Черный металл.

Так приходит восхитительная смерть.

Так учат в школе Катаны.

Андрей и волк одновременно приблизили рты к мокрым щекам Блуда.

Андрей сказал:

– Поздравляю, сейчас тебе снова будет больно. – Волк лизнул кроваво-соленое лицо Блуда, и Андрей сказал: – Сейчас тебя сожрет настоящий зверь.

Слезы бежали по щекам Блуда, а волк их слизывал. Вместе с кровью на порезах. Катаны по сторонам качались, словно высокие стебли травы. Сломанное ребро хрустело под задницей.

Андрей широко раскрыл рот. Лицо Блуда пахло солью и кровью. Пахло мясом.

Андрей сказал:

– Итак, позволь сожрать тебя?

Слезы все бежали и бежали по порезанным щекам Блуда. Волк их слизывал.

Больше книг на сайте – Knigoed.net