Текст книги "Итоги и уроки Великой Отечественной войны
(Издание 2-е, доработанное)"

Автор книги: Григорий Деборин

Соавторы: Борис Тельпуховский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Григорий Деборин
Борис Тельпуховский
ИТОГИ И УРОКИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Издание второе, доработанное

Глава первая
ИМПЕРИАЛИЗМ – ВИНОВНИК ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

1. Преступник, породивший войну

Тридцать лет прошло со времени, когда смолк гул грандиозных сражений второй мировой войны и ей на смену пришел долгожданный мир. Свободолюбивым народам, завоевавшим Победу над самыми мрачными ударными силами международного империализма, предстояло потратить еще много усилий, чтобы этот мир стал прочным и надежным. Но главное было достигнуто – Победа стала фактом, справедливость восторжествовала.

Теперь, по истечении нескольких десятилетий, более половины населения Земли составляют люди, родившиеся после войны. И все же ее уроки и итоги отнюдь не потеряли своей актуальности, они важны не только для познания сравнительно недавнего прошлого, но и для активных действий в сегодняшнем мире.

Важные вопросы, правильный ответ на которые имеет актуальное значение, таковы: как могло случиться, что в наш «просвещенный век», характерный высоким уровнем развития науки, культуры, искусства, стало возможным взаимное истребление людей и уничтожение материальных ценностей, созданных трудом многих поколений? Кто несет ответственность за это ужасающее преступление перед человечеством? Кто виновник второй мировой войны?

Ответы на эти вопросы совершенно ясны. Вторая мировая война, как и первая, была подготовлена и предпринята империализмом. Он – постоянный источник военной опасности на земном шаре. Он – виновник второй мировой войны. И в этом с особенной наглядностью сказывается его непреходящая враждебность интересам всех народов земного шара.

Правящие круги империалистических держав готовят мировые войны долгое время, в глубокой тайне от народов. Их представители маскируют подлинную сущность политики империализма цветистыми фразами о мире и благоденствии, призванными ввести в заблуждение легковерных. За этим идеологическим прикрытием развертывается процесс подготовки мировой войны, порождаемой не случайными обстоятельствами, а глубинными объективными закономерностями.

В. И. Ленин писал, что для раскрытия подлинного происхождения мировой войны, организованной капиталистическими правительствами, их «политика за целый ряд десятилетий до войны должна быть изучена и понята в ее целом»[1]1
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 82.


[Закрыть].

Процесс вызревания второй мировой войны в недрах капитализма занял примерно двадцать лет. И только изучив всю политику всех великих держав за эти роковые для человечества десятилетия, можно обнажить самые глубокие корни войны, убедиться в том, что она не была случайностью, а явилась закономерным порождением системы империализма, что она начала зарождаться задолго до того, как прогремели первые залпы орудий, возвестившие ее начало.

Но все же, что толкает империалистические державы на организацию войн, тем более мировых? Есть, конечно, совершенно определенные причины.

Война, а также гонка вооружений приносит баснословные прибыли части монополистов, несказанно их обогащая. Существует и другая часть монополистов, которая не получает прибылей от поставок оружия. Конкретные вопросы военной политики решаются в острой борьбе различных монополистических группировок, нередко сказывающейся в зигзагах в политике соответствующих держав. Более влиятельными оказываются во многих случаях монополии, связанные с военным бизнесом. Война рассматривается ими также и как средство выхода из противоречий между растущими размерами производства, носящего общественный характер, и объемом потребления масс, ограниченного платежеспособным спросом.

Не случайно вскоре после окончания войны в Европе американские экономисты, собравшиеся на 57-ю конференцию, одобрили доклад Кеннета Боулдинга, в котором говорилось: «Единственно приемлемым методом потребления в больших масштабах является война, и, очевидно, этот метод используется нациями тогда, когда бремя изобилия становится слишком тяжелым. Мир в настоящее время находится в поисках выхода из тисков им же самим созданной чудовищной-дилеммы: либо расширять производство посредством войны, либо сокращать производство посредством кризисов и безработицы»[2]2
  «American Economic Review», vol. XXXV, № 2, May 1945, p. 13–14.


[Закрыть].

Такая откровенность представляет собой редкое явление. Больше встречаешься с другим – с высокопарными речами о печальной необходимости вооружаться для защиты своей капиталистической страны от угрозы, чаще всего несуществующей. За такими возвышенными речами стоит низменный эгоистический расчет. И ради этого расчета, даже тогда когда никакой опасности войны не существует и не предвидится, деятели капиталистического мира искусственно обостряют обстановку и пользуются этим обострением для развертывания гонки вооружений.

Но не только поэтому при империализме существуют экономические корни захватнических войн. Эти корни уходят еще глубже. В условиях империализма монополии, ворочающие миллиардами и прибравшие к рукам государственную власть, считают национальные рамки узкими для своей деятельности. Они выходят за пределы границ своего государства и активно добиваются зарубежных рынков сбыта и сырья, сфер приложения капитала, прибылей от эксплуатации богатств других стран и их рабочей силы.

Монополии осуществляют «мирную» экспансию, которая предшествует или же сопутствует экспансии политической и военной. Они используют силу государственной власти для приобретения преимущественных прав в других странах, насаждения там своей агентуры и своих ставленников, не останавливаясь и перед применением оружия. Монополисты прилагают большие усилия, чтобы оградить свои сферы от проникновения конкурентов и обеспечить себе не только преобладание, но и полное господство.

На следующем этапе возникает стремление к тому, чтобы «позаимствовать» рынки у других держав, переделить их. Наиболее могущественные государства, заботясь об интересах монополий, начинают вынашивать проекты завоевания мирового господства и на какой-то стадии обострения империалистических противоречий могут перейти к практическим шагам для осуществления таких планов военной силой.

И все же все эти, безусловно весьма важные, обстоятельства характеризуют возможность порождения империализмом мировых войн. Но чтобы эта возможность превратилась в действительность, требуется какой-то могучий фактор. Такую движущую силу, имеющуюся внутри капиталистической системы, открыл в годы первой мировой войны В. И. Ленин. Это было поистине гениальным открытием, многое объяснившим и в «механизме» созревания мировых войн, и в возникновении новых условий для победы социалистической революции.

Речь идет об открытом В. И. Лениным объективном законе неравномерности экономического и политического развития капитализма, обострившемся в условиях империализма. Этот закон приводит к тому, что развитие капиталистических стран принимает неравномерный, скачкообразный характер. Одни из них развивают свою экономику быстрее и с течением времени становятся относительно сильнее. Другие развивают свою экономику медленнее и становятся относительно слабее. А так как раздел мира между монополиями, как экономический, так и территориальный, осуществляется в соответствии с реальным соотношением сил и его отражает, то всякое изменение в этом соотношении порождает стремления и практические действия, направленные к тому, чтобы привести использование рынков и раздел мира между монополиями в соответствие с новым соотношением сил. Однако монополии, однажды что-то захватившие, не хотят делиться с соперниками добровольно, и тогда сторонники передела прибегают к применению вооруженной силы вплоть до мировой войны. Так обстояло дело как перед первой, так и перед второй мировыми войнами.

Историческая обстановка, в условиях которой в недрах капитализма зрела (и созрела) вторая мировая война, существенно отличалась от обстановки, предшествовавшей первой мировой войне. Главное отличие состояло в совершившейся победе Великой Октябрьской социалистической революции и расколе мира на две противоположные системы, в успехах первого в мире социалистического государства. Успехи социалистического строительства в СССР стали главным фактором общего кризиса капитализма, возникшего в период первой мировой войны. Общий кризис капитализма означал неудержимый процесс, загнивания и разложения, охвативший все стороны жизни буржуазного общества.

Завершилась эпоха всевластия капитала на земном шаре и началась новая историческая эпоха – эпоха перехода человечества от капитализма к социализму и коммунизму. Сфера господства капиталистических держав и возможности порабощения и ограбления ими других стран сократились, что неизбежно обостряло их взаимную борьбу.

Новая расстановка мировых сил определяла и новое направление борьбы. Возникновение и развитие социалистического государства, ставшего центром притяжения и мощной опорой всего международного революционного движения, переместило главную ось мировой политики и международных отношений в плоскость борьбы старого капиталистического мира с крепнущим, набирающим силы социалистическим обществом. Это основное противоречие новой исторической эпохи ослабляло капитализм и углубляло все его внутренние и внешние противоречия.

Внутри самого капиталистического мира противоречия между державами крайне обострились. Появилось новое направление в их взаимной борьбе – конфликт между победителями и побежденными, переплетавшийся с противоречиями в лагере самих победителей. Побежденная Германия продолжала обладать большими экономическими потенциями, а ее правящие круги только и ждали момента, чтобы использовать эти потенции для возрождения военной силы и осуществления реванша. Италия и Япония считали себя обделенными, и их правящие круги также вели дело к пересмотру итогов первой мировой войны.

Война зрела внутри капиталистического мира в силу присущих ему внутренних закономерностей. Но конкретный ход событий определялся сложным переплетением двух групп противоречий: между самими капиталистическими державами, между ними и страной социализма. Взаимодействие двух групп противоречий вело к тому, что политические деятели капиталистических государств, несмотря на разделявшие их антагонизмы, пытались образовать единый фронт против восходящего социализма. Империалистическая дипломатия формировала подобный фронт, а советская социалистическая дипломатия прилагала все свои усилия к тому, чтобы, используя противоречия капитализма, препятствовать его возникновению.

Никакие усилия буржуазной политики не могли приглушить или отодвинуть на второстепенный план ту ожесточенную борьбу, которая протекала между капиталистическими государствами, становясь все более острой. Снова, как и перед первой мировой войной, закон неравномерности экономического и политического развития капитализма обеспечивал выдвижение одних держав, отставание других и противопоставлял эти две группы государств друг другу.

В Германии и Японии производство росло неизмеримо быстрее, чем в США, Англии и Франции. Складывалось новое соотношение экономических и военных потенциалов, находившееся в резком несоответствии с территориальным и экономическим разделом колоний и зависимых стран. Империалистическая борьба становилась еще более острой, еще более непримиримой, чем перед первой мировой войной.

Инициатива в постановке вопроса о коренном переделе мира принадлежала, конечно, монополиям тех держав, правящие круги которых остались неудовлетворенными результатами первой мировой войны, – Германии, Японии и Италии. В мировой войне были заинтересованы и те монополисты, которые пользовались наибольшими колониальными богатствами, принадлежавшими их странам. Речь идет о правящих кругах Англии, Франции и США, рассчитывавших одолеть германских и японских конкурентов, с которыми не могли справиться методами экономической борьбы, посредством такой войны, в которой была бы упрочена их власть над другими странами и народами, были бы расширены сферы экономического господства. Кроме того, монополисты всех стран хотели бы восстановить былую целостность капиталистического мира, следовательно, сокрушить СССР, включить его в состав объектов колониальной или полуколониальной эксплуатации.

Расстановка сил для новой мировой войны сложилась в лагере капитализма не сразу. Этому препятствовал сложный переплет империалистических противоречий. Наряду с двумя главными противоречиями в мировой политике и экономике – между капиталистическим миром и СССР, между победителями и побежденными (к числу последних присоединились Италия и Япония, хотя они относились к разряду победителей в первой мировой войне) существовали и многие другие противоречия.

Между Англией и Францией шла борьба за господство в послевоенной Европе. В этой борьбе принимали участие и Соединенные Штаты Америки, поддерживавшие Англию. Между США и Англией шла острая борьба на всех мировых рынках, даже внутри самой Британской империи, с возраставшим перевесом на стороне американского капитала. Германия и Италия конфликтовали из-за влияния в Юго-Восточной Европе, где их интересы сталкивались с интересами Англии и Франции. Претензии Германии на захват («аншлюс») Австрии наталкивались на ожесточенное противодействие Италии. Между Германией и Японией разгорался конфликт из-за бывших германских колоний в Тихом океане, отошедших после первой мировой войны к Японии. В правящих кругах ряда капиталистических держав выдвигались планы установления безраздельного мирового господства.

Так переплетались между собой силовые линии противоречий, пронизывавших весь земной шар. Но источником этих противоречий, источником военной опасности неизменно оставалась капиталистическая система, и она одна. В недрах этой системы зародилась не только мировая война, но и план, имевший совершенно определенное классовое содержание. Суть этого плана состояла в намерении правящих кругов стран капитала вынести войну за пределы породившей ее системы, сделать жертвой войны социалистическое государство – Советский Союз, не имевшее ничего общего с теми глубинными процессами, которые развивались в капиталистическом мире, которые вели и привели к мировой войне.

На вопрос, кто преступник, породивший войну и погубивший свыше 50 млн. человеческих жизней, ответ совершенно ясен: этим преступником является империализм.

2. Гитлеровское государство войны

Одна из важных особенностей предвоенной мировой обстановки состояла в том, что империализм уже не мог столь легко и просто решать вопрос, быть или не быть войне, как это было некогда. Уже перед первой мировой войной серьезным препятствием на пути к военной развязке было организованное и сильное рабочее движение. Однако решающую помощь империалистам оказали тогда правосоциалистические лидеры II Интернационала, поддержавшие в каждой европейской стране военные намерения «своих» империалистических правительств. Непоколебимо верными великому знамени пролетарского интернационализма остались только русские большевики и отдельные группы пролетарских революционеров в некоторых других странах.

После первой мировой войны возникли новые или же развились прежние антивоенные силы. Новым, и притом не только моральным, но и материальным, фактором на службе делу мира являлся Советский Союз. Пролетарское движение в капиталистическом мире поднялось на неизмеримо более высокий уровень. В ряде стран возникли коммунистические партии, объединенные Коминтерном. В этих условиях империалистической буржуазии предпринять мировую войну было крайне трудно. Методы 1914 г. явно не годились. Не раз в межвоенное двадцатилетие силы мира брали верх над силами империалистической агрессии и войны. И им, этим силам, принадлежит заслуга в том, что между первой и второй мировыми войнами пролегла полоса мира, давшая возможность Советскому Союзу пройти немалое расстояние по пути социалистического прогресса. Его ленинская внешняя политика в большой степени способствовала этому. Но даже и мирное двадцатилетие было омрачено многими «малыми» войнами, в которых повинна была ненасытная жадность империалистической буржуазии.

В поисках новых путей подготовки и развязывания «больших» войн империалистическая буржуазия остановила свой выбор на фашизме, к которому вначале относилась несколько недоверчиво. Ей казалось, что старое, испытанное оружие антинародной диктатуры – армия и полиция – может быть более полезным, чем фашистские молодчики с их резиновыми дубинками и пистолетами. И если предпочтение было в конечном счете отдано фашизму (что отнюдь не умаляло внимания к армии и полиции), то для этого имелись веские причины.

Первая причина состояла в том, что армия и полиция в капиталистических странах всегда противостояли народу как чуждая и сугубо враждебная ему сила. Классовый характер и классовое предназначение армии и полиции прямо-таки выпирали наружу. Фашизм, выступая под личиной социальной демагогии, маскировался под «народное» движение, вербовал своих сторонников из различных слоев общества, чтобы пустить в нем прочные корни. Его тесный союз с милитаризмом сперва прикрывался. Затем фашизм даже бравировал таким союзом. Армия же и полиция – эти институты буржуазной диктатуры– стали составной частью террористической системы.

Фашизм давал империалистической буржуазии то, в чем она издавна нуждалась, – массовую социальную базу. Эта база была весьма разнородна. Она включала закоренелых слуг буржуазного режима (чиновников, офицеров, полицейских агентов и провокаторов, охранников и жандармов), мелкобуржуазные элементы деревни и города, деклассированные и уголовные слои буржуазного общества, а также и некоторую часть обманутых социальной демагогией рабочих. Демагогия и ложь являлись главным средством обработки всей этой разношерстной массы, значительная часть представителей которой не отдавала себе отчета в том, чьим интересам служит фашизм.

Расчет на использование демагогии был второй причиной, определившей выбор монополистов в пользу фашизма. Широкое использование им социальной демагогии отличало фашистские партии от других буржуазных партий. Если последние, как правило, замалчивали или отрицали кризис капиталистической системы, то фашизм «смело» ее критиковал. Он предлагал свой выход из кризиса на путях войны и демагогически заявлял о ликвидации перед лицом общих завоевательных задач всех классов и классовых различий, об установлении полного социального равенства.

Третья причина, определившая ставку монополий на фашизм, состояла в их расчете на то, что методы безудержного террора окажутся более действенными для предотвращения революционного взрыва и для подготовки к мировой войне, чем методы буржуазной демократии.

Фашистские диктатуры всегда и везде представляли собой неограниченную террористическую диктатуру наиболее реакционных и шовинистических кругов крупного капитала, помышляющего о сокрушении рабочего движения и создании прочного тыла внутри страны для будущей войны. Фашистские диктатуры характеризовались свирепейшим наступлением капитала на трудящиеся массы, бешеной реакцией и контрреволюцией, безудержным шовинизмом и агрессивной внешней завоевательной политикой. Эти диктатуры означали слияние сил монополий, государственной машины, военщины, гангстерских штурмовых отрядов, разбойничьей идеологии в единый механизм, направленный против рабочего класса и всех освободительных движений человечества.

Везде, где возникал фашизм, он оставлял за собой кровавый след. Неисчислимы преступления фашизма и бедствия, которые он принес народам.

И все же в силу сопротивления масс, а также сохранившейся у буржуазии ряда стран возможности удержать свою власть с помощью традиционных буржуазно-демократических форм государственного устройства фашистские диктатуры возникли перед второй мировой войной лишь в некоторых государствах. Самой большой опасностью для всех народов Земли явился фашистский переворот в Германии, осуществленный 30 января 1933 г. при внешнем соблюдении парламентской процедуры. Президент Гинденбург – живое олицетворение германского милитаризма – назначил Гитлера рейхсканцлером.

Общая опасность войны, исходящая от империализма, обрела совершенно конкретную форму – образовалось государство войны.

Гитлеровское государство, так называемая третья империя, явилось самым мрачным порождением монополистического капитала. Германский фашизм имел много общих черт с фашизмом в других странах. Но именно он стал самой зверской и антигуманной его формой, для которой характерно: особое рвение в выполнении социального заказа монополий; тесная уния нацистских фюреров и монополистического капитала; яростный антикоммунизм, откровенный шовинизм, идеология разбоя и политика кровавого террора; всесторонняя лихорадочная подготовка мировой войны во имя достижения главной цели – мирового господства, устранения капиталистических конкурентов и ликвидации классового противника – Советского Союза.

Фашистский переворот в Германии и последующее превращение страны в государство войны были в определенной степени обусловлены активной помощью правящих кругов США и Англии. Эта помощь выражалась в предоставлении огромных средств, золотом дожде долларов, оплодотворявшем тяжелую промышленность и военную индустрию, в политической и дипломатической поддержке фашизма на мировой арене. Только из-за этой помощи стало возможным воссоздание в Германии материальной предпосылки будущей мировой войны, начавшееся еще и до фашистского переворота.

Монополисты Англии и США видели, конечно, в германском империализме своего конкурента и противника, опасного претендента на мировое господство. Но они считали, что немецко-фашистский милитаризм станет наиболее мощной силой для вооруженной борьбы с их классовым противником – Советским Союзом.

Германская реакция в полной мере воспользовалась этой позицией правящих кругов Англии и США для осуществления фашистского переворота.

30 января – один из самых черных дней в истории Германии. Даже такой милитарист и реакционер, как генерал Людендорф, тот самый Людендорф, который принял участие в попытке фашистского переворота в 1923 г. и на чьей совести немало других столь же позорных деяний, даже он был потрясен первыми шагами Гитлера как рейхсканцлера. В начале февраля 1933 г. он направил послание Гинденбургу, в котором, пытаясь снять ту ответственность, которая лежала и на нем самом, писал: «Назначив Гитлера рейхсканцлером, Вы выдали наше немецкое отечество одному из наибольших демагогов всех времен. Я торжественно предсказываю, что этот человек столкнет наше государство в пропасть, ввергнет нашу нацию в неописуемое несчастье. Грядущие поколения проклянут Вас за то, что Вы сделали»[3]3
  «Gutachten des Instituts für Zeitgeschichte». München, 1958, S. 367.


[Закрыть].

Фашизм – злейший и непримиримый враг всего человечества. Он – детище империализма, общего кризиса капиталистической системы. Разоблачения фашизма и его преступлений имеют непреходящее актуальное значение, тем более что фашизм существует и ныне в некоторых капиталистических странах, владея, либо пытаясь овладеть государственной властью.

Среди буржуазных авторов можно встретить и идеологических противников фашизма, и его защитников. Последние прилагают большие усилия, чтобы доказать недоказуемое: будто преступления фашизма не проистекают из его социальной природы, не объясняются его сущностью. Так, в 1971 г. в Лондоне вышла книга малоизвестного историка Гамильтона «Правда о фашизме». В чем же усматривает автор эту «правду»? Короткий смысл его длинных рассуждений передала аннотация, помещенная на суперобложке книги. Эта аннотация гласит: «Было бы слишком просто… рассматривать раннее развитие фашизма как злокачественное образование, как неизбежную предтечу гитлеровских концентрационных лагерей»[4]4
  A. Hamilton. The Appeal of Fascism. A Study of Intellectuale and Fascism 1919–1945. London, 1971.


[Закрыть]. Гамильтон, следовательно, не отрицает существования таких лагерей, он «только» не связывает их с развитием фашизма. А кто же и для чего создал такие лагеря? Об этом английский адвокат гитлеризма предпочитает умолчать.

Злодеяния фашизма не случайны для него, а проистекают из его сути. Они были предусмотрены уже в людоедской книге Гитлера «Майн кампф». Но, говоря о преступлениях фашизма и внутри, и вне страны, где ему удалось захватить власть, ни в коем случае нельзя упускать из виду те силы, которые породили фашистские диктатуры и руководили ими. Стремление скрыть эти силы и их ответственность за возникновение второй мировой войны – одна из характерных черт реакционной историографии.

Эта историография проделала за послевоенные годы определенную эволюцию. Сперва она принялась доказывать, что вторая мировая война вообще не имела реальных причин и возникла случайно. И по сей день есть реакционные историки, которые ищут причины войны в «импульсивных решениях» государственных деятелей, «взаимном недопонимании враждующих сторон», «недостаточной осведомленности разведывательных служб». Так, английский историк Кимче писал в 1968 г., что вторая мировая война явилась «результатом скорее выдуманных и неправильно истолкованных, чем реально сложившихся ситуаций»[5]5
  J. Kimche. The Unfought Battle. London, 1968, p. 24.


[Закрыть].

Позднее реакционная историография выдвинула тезис об единоличной ответственности Гитлера, с восторгом встреченный теми самыми немецкими генералами, кумиром которых он был. Один из самых рьяных сторонников такой точки зрения, западногерманский военный историк Якобсен, говорил, что в личности одного только Гитлера «следует искать один из важнейших ключей к пониманию начала, хода и результатов этой глобальной войны»[6]6
  См. «Вторая мировая война», т. 1. М., 1966, стр. 280.


[Закрыть]. По мнению Якобсена, решения Гитлера были всегда немотивированными, беспричинными и не отражали мнения «политиков, экспертов и руководящих генералов», которое для него не имело никакого значения[7]7
  G. Hass. Zur Hans-Adolf Jacobsen Konzeption einer Geschihte des zweiten Weltkrieges. – «Zeitschrift für Geschichtswissenschaft», 1965, N 7, S. 1148 ff.


[Закрыть].

В последние полтора десятилетия реакционная историография проделала любопытную эволюцию. В середине 60-х годов она принялась утверждать, что виновницей войны явилась гитлеровская партия, германский фашизм. Западногерманский исследователь истории фашизма Нольте так и пишет: «Война – главное следствие фашизма»[8]8
  E. Nolte. Die faschistischen Bewegungen. München, 1966, S. 13.


[Закрыть]. Но гитлеровская партия обвинялась подобными авторами лишь для того, чтобы снять ответственность с капиталистической системы. Тот же Нольте утверждает, что характер фашизма будто бы отличался «относительно бесклассовым обликом»[9]9
  E. Nolte. Faschismus in seiner Epoche. München, 1965, S. 51.


[Закрыть], что фашизм никогда не был «главным детищем аристократии и крупной буржуазии»[10]10
  Там же.


[Закрыть]. Прошло сравнительно короткое время, и реакционная историография, представители которой убедились, что обвинения по адресу фашизма ведут прямым путем к изобличению империалистической системы, вновь принялись искать причины войны в персоне Гитлера. Начало 70-х годов ознаменовалось бурным потоком литературы на эту тему вплоть до тошнотворных копаний в интимных деталях жизни этого военного преступника, многочисленных публикаций его высказываний. При этом одни пытаются представить Гитлера выдающейся личностью. Этим занимаются не только западногерманские реакционные авторы, но и историки Англии и США[11]11
  См., например, В. Liddel Hart. History of the Second World War. New York, 1971.


[Закрыть]. Другие, напротив, представляют Гитлера психически неполноценным субъектом[12]12
  См., например, W. Langer. The Mind of Adolf Hitler. New York, 1972.


[Закрыть].

Аналогичный подход применяется и к государствам – противникам Германии во второй мировой войне. Один историк (англичанин) приложил большие усилия, чтобы приписать все удачи и временные неудачи Красной Армии (в начале войны) Сталину[13]13
  A. Seaton. The Battle for Moscow 1941–1942. London, 1971, p. 289.


[Закрыть], другой (американец) – Жукову[14]14
  O. Chaney. Zhukov. University of Oklahoma Press. 1972.


[Закрыть]. Книга этого последнего о маршале Жукове была издана в противовес получившим высокую оценку не только советского, но и зарубежного читателя воспоминаниям маршала[15]15
  Речь идет о книге: Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. М., 1969.


[Закрыть] и изобилует измышлениями.

Чтобы опровергнуть измышления реакционных историков, обеляющих крупных немецких промышленников[16]16
  К. Stechert. Wie war das möglich. Stockholm, 1945, S. 316.


[Закрыть], достаточно поставить несколько вопросов, ответ на которые дать совсем нетрудно. Вопрос первый: где гитлеровцы черпали те многомиллионные суммы, которые им требовались до прихода к власти (как для личных нужд, так и для формирования штурмовых отрядов)[17]17
  Поклонники Гитлера создали легенду, будто он много лет жил в нужде, а затем в годы первой мировой войны храбро воевал. Эта легенда рухнула, ибо оказалось, что до войны он жил в довольстве на весьма сомнительные источники доходов и за их счет мог долгое время уклоняться от военной службы (W. Maser. Die Frügeschichte der NSDAP. Frankfurt am Main, 1965).


[Закрыть], а затем и после ее захвата. Вопрос второй: на какие средства гитлеровцы с таким размахом, с такой помпезностью проводили избирательные кампании? И наконец, решающий вопрос: могли ли бы гитлеровцы подготовить и развязать мировую войну, если бы монополии, владеющие всеми ключевыми позициями в экономике и политике, были бы против нее?

За ответом на все эти вопросы не приходится далеко идти. Они даны с исчерпывающей обстоятельностью в решениях Нюрнбергского процесса над главными немецкими военными преступниками, в десятках ‘миллионов страниц архивных документов (особенно в архивах крупных немецких монополий), в подробных свидетельских показаниях как доверенных лиц монополий, так и видных гитлеровцев.

Изучив многие материалы, руководитель одного из отделов американской военной администрации в Западной Германии (существовавшей в первые годы после войны) Д. Мартин писал: «Довоенные фильмы изображали маршировавших прусским шагом нацистов полновластными хозяевами Германии. Стоит, мол, Гитлеру скомандовать, и самые могущественные властители Германии донацистского периода бросаются выполнять его приказания, опасаясь возможных репрессий. Но после того как мы ознакомились с архивами на вилле Хюгель и порасспросили Альфреда Круппа и директоров его заводов, от этого впечатления не осталось и следа. Гитлеру и его партии никогда не давали забывать, что своим приходом к власти они обязаны промышленникам и что они смогут добиться успеха только с помощью промышленников»[18]18
  Д. Мартин. Братство бизнеса. M., 1951, стр. 115.


[Закрыть].

Впрочем, даже и эта оценка не может быть признана полной. Взаимоотношения монополистов с гитлеровцами не ограничивались предоставлением помощи. Здесь имело место нечто гораздо большее. Оно заключалось в том, что гитлеровская партия выполняла волю монополистического капитала и была его верным оружием, оружием террора, войны, крайней бесчеловечности.

Документов, свидетельствующих о том, как фашисты выполняли волю своих хозяев, сохранилось немного. Это связано с двумя обстоятельствами. Во-первых, промышленники и банкиры потому ценили гитлеровцев, что те понимали желания своих подлинных хозяев и без лишних слов, что тут существовало далеко идущее единение. Во-вторых, в необходимых случаях дело сводилось к доверительным беседам с глазу на глаз, без бумаги и без свидетелей. Так, например, когда в 1934 г. среди фашистских штурмовиков возникло брожение, перераставшее в бунт, перепуганный Гитлер помчался к Круппу за советом. Результаты этого совета выявились тут же: непокорные были уничтожены («ночь длинных ножей»!).

Однако есть и документы. Некоторые монополисты поучали Гитлера не только устно, но и письменно. Этим занимался, в частности, «стальной король» Германии Ф. Тиссен. О своем влиянии на немецких фашистов он – не без самолюбования – рассказал в книге, название которой– «Я платил Гитлеру»[19]19
  F. Tyssen. I Paid Hitler. New York – Toronto, 1941.


[Закрыть] – не оставляет сомнений в ее содержании, другие документы опубликованы в сборниках, изданных в ГДР[20]20
  См. «Анатомия войны». M., 1971.


[Закрыть].